— Привет, Дезмонд. А я не знал, что ты будешь нас искать.

— Естественно. — Дезмонд подошел ближе и, положив руку на плечо Бранди, повернул ее к себе лицом. — Брандис! — Он нахмурился, увидев ее перемазанное лицо со следами слез. — Ты больна?

— Нет, здорова. Просто немного устала. — Она смахнула слезы и уставилась на Дезмонда затуманенным взором, одновременно пытаясь прийти в себя и понять, насколько рассержен ее опекун.

— Это был трудный день для Бранди. — Сквозь туман к ней пробился голос Квентина. — Я не хотел оставлять ее одну.

Бранди поняла Квентина с полуслова. Он напоминал ей об их давней дружбе, благодаря которой Дезмонд может решить, что стал свидетелем сцены, когда один утешал другого. Бранди оставалось лишь подтвердить предположение.

— Я все никак не свыкнусь с фактом, что катастрофу подстроили, — заговорила Бранди. — Квентин терпеливо старался примирить меня с этой ужасной правдой.

Дезмонд кивнул, хмуро рассматривая ее помятый вид.

— Что случилось с твоим платьем? — Он бросил косой взгляд на брата. — Да и с твоим тоже?

Бранди в замешательстве посмотрела на Квентина:

— Мы отправились на верховую прогулку, — спокойно пояснил Квентин. — Поблизости от нас резвился бельчонок, в результате чего мы оба свалились. На самом деле ничего страшного не произошло.

— Ясно. — Дезмонд не перестал хмуриться, но чуть успокоился. — Серьезное было падение или нет, но вид у вас обоих после него — хуже некуда. Квентин, у тебя лицо в крови. А что касается твоего платья, Брандис… — Он не договорил, а лишь покачал головой, как бы давая понять, что ее наряд не поддается описанию.

— Я как раз хотела заняться царапинами Квентина, — быстро нашлась Бранди, — а уже после этого переодеться.

— По-моему, уже довольно поздно, чтобы гарцевать по лесам, а? Что скажете? — поинтересовался Дезмонд, не скрывая недовольства. — Солнце уже зашло.

— Было еще довольно светло, когда мы отправились на прогулку, — возразила Бранди, чувствуя, как в ней закипает хорошо ей знакомое негодование. — Кроме того, я не замечала времени. Мне хотелось только одного — забыться и не думать о невыносимой правде, что кто-то убил наших родителей.

Тон Дезмонда немного смягчился.

— И все же, малышка, тебе не следовало скакать в темно» те. Ведь ты могла разбиться. Я бы предпочел, чтобы ты ограничила свои прогулки часами, когда светит солнце.

Бранди собралась было ответить, но почувствовала мягкий толчок Квентина. Плотно сжав губы, она сохранила молчание.

— Дезмонд, Бентли упомянул, что вчера вечером ты себя неважно чувствовал, — вмешался Квентин, чтобы сменить тему разговора, а заодно определить, страдает ли брат от похмелья. — Сегодня тебе лучше?

— Значительно лучше, благодарю. — Дезмонд насторожился. — Я здоров.

— Рад слышать.

Внимательно оглядев брата, Квентин пришел к заключению, что Дезмонд не только не страдает от возлияний предыдущего дня, но и пока что абсолютно трезв. Речь его была незатрудненной, черные глаза смотрели ясно. Даже чересчур ясно, с удивлением отметил Квентин. Можно было даже сказать, что они сияют. Для человека, который еще вчера топил свое горе в вине, Дезмонд казался поразительно спокойным.

— Ты провел день в постели? — попытался что-то выведать Квентин.

— Нет, я провел день в Лондоне. — Дезмонд помолчал. — С Хендриком.

— Ты был у Хендрика? — Бранди даже подпрыгнула при этом имени и шагнула вперед, чтобы ухватить Дезмонда за локоть. — Он просмотрел бумаги отца? Нашел что-нибудь, что помогло бы нам вычислить убийцу?

Дезмонд резко вскинул голову и вопросительно прищурился, посмотрев на Квентина.

— Я поведал Бранди подробности моей поездки, — объяснил Квентин.

— Как предусмотрительно с твоей стороны, — с подчеркнутым сарказмом заметил Дезмонд.

— Полагаю, Хендрик просветил тебя?

— Да. Но было бы неплохо услышать некоторые вещи из уст моего брата. Скажи, Квентин, тебе не приходило в голову отнестись ко мне с таким же вниманием, с каким ты отнесся к Брандис?

Квентин раздраженно фыркнул:

— Дезмонд, ты уже спал, когда я вернулся домой вчера ночью, и еще не проснулся, когда я уехал сегодня утром. Будь ты на ногах, уверяю тебя, я бы сначала обсудил ситуацию с тобой. И потом, какая разница, с кем я поговорил первым? Нам всем необходимо знать, как проходит расследование. А теперь скажи, Хендрик закончил читать документы Ардсли? Он поэтому послал за тобой?

— Отвечу «да» на оба твои вопроса.

— Ну и…

— И ничего. В бумагах Ардсли тоже ни одной зацепки, как в отцовских. — Дезмонд скрестил руки на груди. — Похоже, мы зашли в тупик.

— Проклятие! — Квентин озадаченно провел рукой по волосам. — Я так надеялся…

— На что ты надеялся? Что убийца отца оставит ясные улики прямо перед носом семейного поверенного? В самом деле, Квентин, не кажется ли тебе это маловероятным? Кроме того, отдавая должное твоему блестящему уму, я бы все-таки не назвал тебя опытным следователем. Почему бы не оставить это дело властям?

В глазах Квентина вспыхнула искра гнева.

— Потому что в той карете погибли мои отец и мать. И если я могу чем-то ускорить поиски их убийцы, то я намерен это сделать… с твоей помощью или без нее.

— Квентин. — На этот раз вмешалась Бранди, которая в буквальном смысле стала между братьями. — Эта ссадина у тебя на подбородке сильно кровоточит. Пойдемте в дом, чтобы я могла заняться ею. — Она повернулась к Дезмонду: — Миссис Коллинз приготовит нам чай. После лечения Квентина я переоденусь, и мы сможем обсудить наши дальнейшие действия.

— Наши дальнейшие действия? — ощетинился Дезмонд, зло поджав губы. — Брандис, ты хрупкая молодая женщина. Ты не должна вмешиваться в это жуткое и опасное дело. Мы с Квентином обсудим этот вопрос позже, вернувшись в Колвертон.

Бранди судорожно вздохнула, убедившись в очередной раз, что они с Дезмондом совершенно разные люди. И любая попытка перекинуть мостик через пропасть между ними обречена на провал.

— Я не хочу спорить, — спокойно возразила она. — С нас уже достаточно несчастий. Давайте хотя бы не ссориться.

Подобрав замызганные юбки, она направилась к дому. Квентин не без гордости наблюдал за ее удалявшейся фигуркой. Потом махнул брату:

— Пошли. Поговорим с Бранди, прежде чем вернуться в Колвертон.

— Согласен.

Мужчины вошли в дом, как раз когда Бранди заканчивала разговор с миссис Коллинз. Упитанная экономка присела в неглубоком реверансе.

— Ваша светлость. Лорд Квентин. — Она встревожилась, заметив кровь на лице Квентина. — Вы сильно пострадали, милорд?

— Пострадала только моя гордость, миссис Коллинз.

Экономка по-матерински улыбнулась:

— Закуски подадут немедленно. А пока я принесу воды и чистую ткань, чтобы мисс Бранди могла заняться вашими ранами.

Квентин улыбнулся словам экономки:

— Спешки никакой нет, миссис Коллинз. «Раны» — это слишком громко сказано. Просто ссадины и царапины.

— И все же их нужно обработать. Я принесу все необходимое в гостиную, — сказала она и удалилась с видом, ясно выражавшим, что возражения бесполезны.

— Меня может разбаловать такой нежный уход, — поддел девушку Квентин несколько минут спустя, когда она прикладывала компресс к его подбородку. — Сначала миссис Коллинз, а теперь — ты. — Он устроился с удобствами на бархатном диване и наблюдал из-под опущенных век, как Бранди над ним колдует.

В другом конце комнаты заскрипела дверца буфета, и Квентин поморщился, услышав, как сердито позвякивает стеклом Дезмонд — явный признак того, что он собирается снова напиться. Вопрос лишь в том, что подтолкнуло его к этому? Снова всколыхнулось чувство потери и горечи после встречи с Хендриком, или он просто разозлился, застав Бранди в ее теперешнем виде?

Не подозревая о размышлениях Квентина и явном раздражении Дезмонда, Бранди опустилась на персидский ковер и сосредоточенно нахмурила брови. Она осторожно смыла кровь с лица Квентина и поморщилась, добравшись до наиболее глубоких порезов.

— Наверное, тебе в лицо хлестнула очень острая ветвь, раз такой глубокий порез, — пробормотала она, промокая подбородок вокруг царапины. Она отняла ткань от его лица, чтобы смыть с нее кровь теплой водой, которую в мисочке принесла миссис Коллинз. — Сейчас наверняка будет щипать, — предупредила она. — Мне очень жаль, . Квентин. Я быстренько. Постарайся потерпеть.

— Постараюсь.

— Как бы ни было больно, ты должен сидеть смирно, чтобы я как следует промыла царапину.

Она так беспокоилась, что может причинить ему боль, так была серьезна, что Квентин подавил улыбку.

— Я понимаю, — тоже серьезно ответил он, — и постараюсь не шевелиться.

Бранди кивнула и вновь нахмурилась:

— Скажешь, если будет больно. — Она наклонилась, поднеся компресс к уродливому порезу.

— Я закричу, если хватит сил. — Губы Квентина дрогнули. — Но меня беспокоит одно: что, если я упаду в обморок, прежде чем успею заявить о нестерпимой боли?

До Бранди наконец дошло, что ее пациент веселится. Она надула губы и посмотрела в насмешливые глаза Квентина.

— Вы смеетесь надо мной, капитан Стил?

— Никогда! — усмехнулся он. — Я просто не привык к такой трогательной заботе… и все из-за пустячной раны.

Бранди поняла, как, должно быть, смешно выглядит в глазах Квентина, когда причитает над его царапинами — и это после всех ужасов войны.

— Как глупо с моей стороны. Ты прав, это всего лишь царапина. А я просто дура.

— Нет, солнышко, ты это ты. — Он прижал ее руку с компрессом к своему лицу. — Молю, продолжай. Я уже привыкаю к такому нежному прикосновению.

Бранди изумилась:

— Значит ли это, что я превзошла армию в умении врачевать?

— Вот именно. Ты во много раз искуснее и сострадательнее любого врача, не говоря уже о том, что прелестнее. — Он дернул ее локон. — Но я действительно считаю, что тебе не стоит волноваться. Обещаю, что переживу эту процедуру.

— Без обморока, капитан?

— И без скандала, — уверил он ее.

— Жаль. — Глаза Бранди весело сияли. — Теперь мне придется переделать сообщение, которое я собиралась отослать в «Морнинг пост» для раздела светских сплетен. А мне так хотелось увидеть эту новость напечатанной в ежедневной газете. Только представь… — Она взмахнула рукой. — «Лорд Квентин Стил, герой наполеоновских войн, подвергся зверскому нападению рыжего бельчонка и получил незначительные увечья, при лечении которых известный офицер герцога Веллингтона упал в глубокий обморок». После такой статьи ты станешь пользоваться известностью, которая тебе и не снилась. Ну ладно. Хотя бы начало можно оставить.

В груди Квентина клокотал смех.

— У тебя всегда был язык как бритва, но сейчас он стал еще острее, если такое возможно, маленькая проказница.

— Только в вашем присутствии, милорд, — ответила она, и по ее лицу было видно, что она готова на любое озорство. — Никто мне не бросает таких вызовов, как ты. Какое несчастье, однако, что тебе не удалось до сих пор перехитрить меня.

— Однажды я все-таки не дам взять себя на пушку, солнышко. И тогда посмотрим, кто кого перехитрит.

— Буду ждать того дня затаив дыхание, капитан Стил. — Бранди вновь принялась смывать запекшуюся грязь. — А пока все-таки сиди смирно. И постарайся не упасть в обморок. Иначе я с радостью отдам свое сообщение в его первозданной целостности в газету, и тогда ты лишишься последних надежд сохранить хотя бы остатки попранного достоинства.

Их взгляды встретились, и они дружно расхохотались.

— Я рад, что вы веселитесь от души, — вмешался Дезмонд, со стуком поставив рюмку.

Бранди и Квентин даже вздрогнули от неожиданности, потому что совершенно позабыли о присутствии Дезмонда.

— Мне кажется, ваша веселость несколько неуместна, — сказал он, вновь наполняя рюмку коньяком. — Брандис, я считаю, тебе следует перестать кудахтать над пустяковыми ранами Квентина, лучше пойди переоденься, пока нам не принесли закуски. А после мы с Квентином откланяемся, чтобы ты могла отдохнуть ночью и набраться сил.

Поймав взгляд Бранди, Квентин едва заметно кивнул.

— Хорошо. — Она поднялась и прошла по комнате. — Я вернусь через минуту.

За ней закрылась дверь.

Бросив мрачный взгляд на Квентина, Дезмонд выпил вторую рюмку коньяка и налил себе новую порцию.

— Ты не думаешь, что тебе достаточно? — поинтересовался Квентин.

— Нет, не думаю. — Дезмонд выпил половину, прежде. чем повернуться лицом к брату. — Мне казалось, что мы уже обсудили твои отношения с Брандис и пришли к пониманию. Помнишь?

— Помню. — Квентин закинул руки за голову и усталой посмотрел на брата. — Я также помню, как сообщил тебе, что не намерен прерывать дружбу с Бранди.

— Дружбу? Значит, то, что сейчас между вами происходило, можно назвать дружбой?

— А ты бы как назвал?

— Прелюдией.

Квентин прищурился:

— Прелюдией? К чему?

— Да брось, Квентин. — Дезмонд сделал два больших глотка коньяка и, покачнувшись, продолжал говорить заплетающимся языком. — Ты узнал, что такое женщина, когда тебе было четырнадцать. С тех пор перебрал их немало. Наверняка за этот срок ты научился мастерски распознавать первые признаки симпатии. — Он вытянул руку и принялся загибать пальцы. — Давай посмотрим: раскрасневшиеся щеки, лучезарная улыбка, взгляд, полный обожания, — все это говорит о возникшем желании, а никак не о дружбе. Ты не согласен?

Квентин с трудом сдержался, чтобы не ударить брата.

— Если ты подразумеваешь, что я пытаюсь соблазнить Бранди, то ты просто сошел с ума.

— Да тебе и не нужно пытаться, братец. — Глухо хохотнув, Дезмонд опрокинул в себя рюмку. — Брандис считает — на тебе свет клином сошелся. Думаю, она вообразила, что влюблена в тебя. Как-никак, ведь именно ты идол ее детских грез. Мужчина, научивший ее поведению непослушного мальчишки, а не леди. Мужчина, который поощрял ее безумства, оттачивал ее мастерство в неподобающих увлечениях и с ней же разделял их. А затем уехал, обессмертив себя таким образом в ее душе. — Дезмонд с издевкой отвесил глубокий поклон. — А теперь ты вернулся, герой-победитель, и пробудил в ней былое детское обожание, которое слилось с пробуждающейся женственностью. — Он презрительно хмыкнул. — Как удачно для тебя все сложилось.

— Ты пьян, Дезмонд.

— Вне сомнений. А ты лжешь — и себе, и Брандис. Скажи мне честно, Квентин, неужели ты не заметил, что наше маленькое солнышко изменилось? Внешне, если ты не понял, что я имею в виду. Что она больше не шестнадцатилетняя девчонка, а взрослая, очень красивая женщина? — Дезмонд помолчал. — Вижу, что ты все-таки заметил, как бы тебе ни хотелось это отрицать. Меня восхищает твой вкус, твои высокие принципы. И эти самые принципы не позволят тебе прислушиваться к собственным инстинктам в отношениях с Брандис, ведь ты питаешь к ней истинное уважение и обуздаешь свою пылкость. Я прав, Квентин? — Квентин не ответил, лишь грозно нахмурился. — Очень хорошо. — Дезмонд качнулся вперед, потом прислонился к буфету, чтобы сохранить равновесие. — Можешь молчать, если тебе так нравится. Пусть твои отношения с Брандис чисты, но она, как в детстве, почувствовала свою зависимость от тебя. Ты не думал, как тебе с этим быть, когда наступит время отъезда? Что ты скажешь — теперь, когда она рассчитывает на твое присутствие, — если вдруг завтра придет приказ и ты должен будешь немедленно уехать?

— Замолчи, Дезмонд. — Квентин вскочил с дивана и, отвернувшись, принялся смотреть в окно.

— А-а, это все нервы. Ладно, хорошо. Лучше взгляни в глаза правде, какой бы жестокой она ни была, прежде чем заставить Бранди воспылать к тебе любовью. — Дезмонд бросил все попытки осторожничать. — Ты временный гость, дорогой братец. Тогда как я — основа будущего Брандис. И если ты даже не нарочно умудришься разбить ее хрупкое сердце, именно я склею его по кусочкам; именно я в конце концов разделю с ней постель, с радостью и на многие годы. Помни об этом. Потому что, как бы ты ни повлиял на нее, я намерен сделать Брандис своей герцогиней. И это несомненный факт, который даже ты со своей дурацкой всемогущей силой воли не сможешь изменить. Поэтому и не пытайся.

Квентин ударил кулаком в стену и резко повернулся, сотрясаясь от гнева, такого сильного, что он сам удивился.

— К черту твои жалкие угрозы, братец. Я вытерпел, сколько мог, твою пьяную болтовню. — Он пошел на Дезмонда, глаза его полыхали, от былой сдержанности не осталось и следа. — Наш разговор о Бранди закончен. Она тебе не какое-то движимое имущество и не лошадь, выставленная на аукцион, и ты ее опекун, а не господин. А что касается твоей идеи стать ее мужем…

Дверь в гостиную распахнулась, оборвав заявление Квентина на полуслове. На пороге замерла Бранди с широко раскрытыми от изумления глазами.

— Ваши голоса слышны даже на лестнице! — воскликнула она. — О чем же вы спорите?

— Ни о чем. — Дезмонд со стуком поставил рюмку и неуверенно прошелся по комнате, чуть не столкнувшись с миссис Коллинз, которая в эту минуту появилась с подносом.

— Я больше не голоден, — объявил он перепуганной экономке. — Кроме того, как верно заметил мой брат, я чересчур много выпил, поэтому не стану вас всех больше беспокоить, а заберусь в карету и поеду в Колвертон.

Обернувшись, он взглянул на Квентина.

— А мы с тобой все-таки продолжим наш разговор сегодня вечером, после твоего возвращения… даю тебе… — Дезмонд, моргая, взглянул на часы, — меньше часа. Уже почти восемь. Брандис нуждается в отдыхе. — Схватив руку Бранди, он поднес ее к губам. — Спокойной ночи, малышка, — пробормотал он, не отрывая от Квентина злобного взгляда, — Скоро трагедия последних двух недель останется позади, прошлое потеряет силу. — Он скрежетнул зубами. — И тогда я займусь твоим будущим.