ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ
      ВОЙНА С ПЕРСАМИ
      Перевод, статья, комментарии А. А. ЧЕКАЛОВОЙ
      ВОЙНА С ПЕРСАМИ
      КНИГА ПЕРВАЯ
      Прокопий Кесарийский описал войны, которые вел василевс 1 римлян 2 Юстиниан с варварами 3 Востока и Запада, рассказав, как произошла каждая из этих войн, с тем чтобы огромная вечность не поглотила оказавшиеся незапечатленными великие дела, предав их забвению и не оставив от них следа. Он считал, что память о них станет делом значительным и очень полезным как для ныне живущих, так и для тех, кто будет жить после них, если людям и впредь будет суждено испытать подобную участь. (2) Для тех, кто стремится к войне или прочим подвигам, изложение сходных исторических событий принесет известную пользу, поскольку укажет им, к чему приводила их предшественников такая борьба, как бы предсказывая, каков будет ее исход, по крайней мере, для тех из них, кто надлежащим образом обдумывает свои дела. (3) Кроме того, он сознавал, что более, чем кто-либо другой, способен описать эти события, хотя бы по той причине, что, будучи избран советником полководца Велисария, он оказался очевидцем почти всех происходивших тогда событий. (4) Он убежден, что риторике подобает красноречие, поэзии - вымысел, истории - истина 4. (5) Поэтому он ничего не скрыл из дурных поступков даже тех, кто был ему особенно близок, но тщательно описал все так, как происходило, независимо от того, хорошо ли им случалось поступать или нет 5.
      (6) Тому, кто желает судить по справедливости, покажется совершенно очевидным, что нет ничего более мощного и грандиозного, чем те события, которые произошли в этих войнах 6. (7) В ходе них были совершены дела более достойные удивления, нежели все те, о которых нам известно по преданию, разве только кто-нибудь, читая наш рассказ, не отдаст предпочтения старым временам и не посчитает события своего времени не заслуживающими внимания. (8) В самом деле, некоторые, например, называют нынешних воинов стрелками, в то время как самых древних величают ратоборцами, щитоносцами и другими возвышенными именами, полагая, что такая доблесть не дожила до нашего времени. Поспешно и без всякого опыта составляют они свое суждение. (9) Им не приходит в голову мысль, что у гомеровских лучников, которым самое название их ремесла служило поруганием 7, не было ни коня, ни копья; щит не защищал их, и ничто другое не оберегало их тело. Они шли в бой пешими и для защиты были вынуждены либо брать щит товарища, либо укрываться за какой-нибудь надгробной стелой. (10) В таком положении они не могли ни спастись, когда приходилось обращаться в бегство, ни преследовать убегающих врагов. Тем более они не могли открыто участвовать в битве, но, в то время как другие сражались, они, казалось, что-то творили украдкой. (11) Кроме того, они нерадиво владели своим искусством: притянув тетиву к груди, они пускали стрелу слабую и совершенно безопасную для того, в кого она попадала. Таким было в прежние времена искусство стрельбы из лука 8. (12) Нынешние лучники идут в сражение, одетые в панцирь, с поножами до колен. С правой стороны у них свешиваются стрелы, с левой-меч. (13) Есть среди них и такие, у которых имеется копье, а [на ремне] за плечами - короткий без рукояти щит, которым они могут закрывать лицо и шею. (14) Они прекрасные наездники и могут без труда на полном скаку натягивать лук и пускать стрелы в обе стороны, как в бегущего от них, так и преследующего их неприятеля. (15) Лук они поднимают до лба, а тетиву натягивают до правого уха, отчего стрела пускается с такой мощью, что всегда поражает того, в кого попадает, и ни щит, ни панцирь не может отвратить ее стремительного удара. (16) И все же есть люди, которые, пренебрегая всем этим, благоговеют перед древностью и дивятся ей, не отдавая дани новым изобретениям. (17) Однако вопреки этому мнению в ходе этих войн произошли дела величайшие и достопамятные. Сначала мы поведем свой рассказ о том, что довелось претерпеть и совершить в ходе войны римлянам и мидийцам 9. Причем начнем повествование с более ранних событий.
      II. Когда в Визaнтии 10 василевс римлян Аркадий 11 находился при смерти, а сын его Феодосий был еще грудным ребенком 12, он испытывал сильное беспокойство и за сына, и за царскую власть, не зная, как ему уладить и с тем, и с другим делом. (2) Он думал, что если он назначит Феодосию соправителя, он в действительности окажется убийцей своего сына, поскольку уготовит ему врага, облеченного царской властью; (3) если же одного его оставит у власти, то многие, пользуясь, как это обычно бывает, сиротством ребенка, будут домогаться престола и, восстав, без особого труда захватят трон и погубят Феодосия, так как не было у него в Визaнтии родственника, который мог бы стать ему опекуном. (4) Он отнюдь не надеялся, что дядя его Гонорий 13 придет к нему на помощь, ибо дела в Италии находились в бедственном положении. (5) Не меньше повергали его в смятение и мидийцы; он боялся, как бы эти варвары, воспользовавшись младенчеством автократора, не напали на римлян и не причинили им большой беды. (6) В такое тяжкое раздумье впал Аркадий. И хотя вообще он не был человеком проницательным, он все же придумал решение, благодаря которому смог сохранить и сына, и державу. То ли он посоветовался с кем-то из сведущих людей, которых немало среди советников василевса 14, то ли снизошло на него божественное откровение. (7) Составив завещание, он объявил своим преемником сына, опекуном же ему назначил персидского царя Исдигерда 15, заклиная его в том же завещании употребить все свое могущество и прозорливость на сохранении трона за Феодосием. (8) Устроив так государственные и домашние дела, Аркадий скончался. Когда царь персов Исдигерд увидел доставленный ему документ, он, и ранее известный своим великодушием, проявил добродетель, достойную большого удивления и вечной памяти. (9) Он не стал пренебрегать поручением Аркадия, все время хранил с римлянами нерушимый мир и сохранил Феодосию державу 16. (10) В самом деле, он тотчас же отправил послание к римскому сенату 17, в котором не отказывался быть опекуном василевса Феодосия и угрожал войной всякому, кто попытается устроить против него заговор.
      (11) Когда Феодосий возмужал и прожил уже немало лет, а Исдигерд умер от болезни, на землю римлян с большим войском вторгся персидский царь Вараран 18. Однако он не нанес ей никакого вреда и, ничего не совершив, вернулся в свою страну по следующей причине. (12) Василевс Феодосий отправил в то время к персам в качестве посла стратига Востока Анатолия 19, причем без всякого сопровождения. Когда Анатолий оказался вблизи мидийского войска, он соскочил с коня и пешим направился к Варарану. (13) Увидев его, Вараран спросил у своих приближенных, кто это к нему подходит. Те ему ответили: "Римский полководец". (14) Пораженный исключительностью оказанной ему почести, царь, повернув коня, отправился назад, а за ним последовали все персы. (15) Оказавшись в родных пределах, он очень благосклонно принял посла и согласился на такие мирные условия, каких хотел Анатолий, с тем, однако, чтобы ни одна из сторон не строила у себя новых крепостей по соседству с границей 20. Когда мир был заключен, и те и другие стали заниматься по своему усмотрению внутренними делами.
      III. Впоследствии персидский царь Пероз 21 начал войну из-за пограничных земель с гуннским племенем эфталитов, которых называют белыми. Собрав внушительное войско, он выступил против них. (2) Эфталиты являются гуннским племенем и называются гуннами, однако, они не смешиваются и не общаются с теми гуннами, о которых мы знаем, поскольку не граничат с ними и не расположены поблизости от них, но соседствуют они с персами у северных их пределов, там, где у самой окраины Персии есть город по имени Горго 22. Здесь из-за пограничных земель они обычно воевали друг с другом. (3) Они не кочевники, как другие гуннские племена, но издавна живут оседло на плодоносной земле. (4) Они никогда не вторгались в землю римлян, разве что вместе с мидийским войском. Среди гуннов они одни светлокожи и не безобразны на вид. (5) И образ жизни их не похож на скотский, как у тех. Ими правит один царь и обладают они основанным на законе государственным устройством, живя друг с другом и с соседями честно и справедливо, ничуть не хуже римлян или персов. (6) Но богатые из них приобретают себе дружину, порой до двадцати человек, а то и больше, члены которой навсегда становятся их сотрапезниками, разделяя и все их богатства, так как в данном случае имущество у них становится общим. (7) Когда же тот, у кого они являлись дружинниками, умирает, эти мужи по существующему у них обычаю живыми ложатся с ним в могилу 23.
      (8) В то время как Пероз находился в походе против гуннов, при нем был отправленный к нему василевсом Зиноном 24 посол по имени Евсевий 25. Эфталиты, создавая у неприятеля ложное впечатление, будто они, испугавшись его нашествия, обратились в бегство, устремились в некое место, которое со всех сторон было окружено обрывистыми горами, сплошь покрытыми густой чашей раскидистых деревьев. (9) Желающему продолжить там свой путь казалось, что по середине [долины] шла широкая и дальняя дорога, которая, однако, не имела выхода, но заканчивалась, упираясь в образуемый горами круг. (10) Пероз, не подозревая никакого коварства, не думая о том, что он движется по вражеской земле, неосмотрительно вел преследование. (11) Немного гуннов бежало впереди него, большинство же их, укрывшись в теснине, оказались в тылу неприятельского войска, но до поры старались не показываться ему с тем, чтобы, пройдя в глубь засады и оказавшись как можно дальше в горах, оно не могло повернуть назад. (12) Мидийцы по некоторым признакам уже почувствовали опасность, но из-за страха перед Перозом сами хранили об этом молчание, однако очень просили Евсевия убедить царя, далекого от мысли о собственном несчастье, вместо того, чтобы предаваться столь несвоевременной безрассудной смелости, посовещаться и подумать, нет ли какого-нибудь средства к спасению. (13) Тот, представ перед Перозом, ни словом не обмолвился об опасности, но начал с басни о том, как лев однажды повстречал козла, который блеял, привязанный на невысоком месте. Горя желанием его съесть, лев устремился туда, чтобы схватить его, но угодил в очень глубокую яму, в которой по кругу шла узкая, не имеющая выхода, дорожка. Хозяева козла сделали ее нарочно, привязав сверху козла, чтобы он послужил льву приманкой. (14) Услышав это, Пероэ испугался, как бы мидийцы, преследуя врагов, не причинили себе вреда; дальше он уже не пошел, и, оставаясь на месте, начал обсуждать положение. (15) Гунны, следуя теперь за ними открыто, охраняли проход, чтобы никто из неприятелей не мог устремиться назад. (16) Тогда персы, ясно уже осознав, в какую беду они попали, сочли положение безвыходным и потеряли всякую надежду на спасение. (17) Царь эфталитов 26, послав к Перозу некоторых из своих людей, тяжко порицал его за неразумную храбрость, которая чуть бессмысленно но погубила его самого и весь персидский народ, но при этом заявил, что гунны пощадят их всех, если Пероз соизволит упасть перед ним ниц как перед своим владыкой и поклясться ему по древним отеческим обычаям, что никогда больше персы не пойдут войной на племя эфталитов. (18) Услышав это, Пероз стал совещаться с сопровождавшими его магами 27, спросив их, следует ли ему выполнить то, что требуют враги. (19) Маги ответили ему, что в отношении клятв пусть он поступает, как ему угодно, что же касается второго требования, пусть он искусно обманет врага. (20) Ибо есть у персов обычай каждый день приветствовать восход солнца земным поклоном. (21) Поэтому для встречи с царем эфталитов нужно точно уловить момент начала дня и, повернувшись к восходящему солнцу, упасть ниц. Таким образом он может избежать грядущего позора от такого поступка. (22) Пероз дал клятвы относительно мира, приветствовал врага согласно наставлению магов и, сохранив в целости мидийское войско, довольный, возвратился домой 28.
      IV. Немного времени спустя он, презрев клятвы, решил отомстить гуннам за нанесенное ему оскорбление. (2) Собрав со всей земли и персов, и их союзников, он повел их на эфталитов 29. Он оставил дома лишь одного из своих сыновей, по имени Кавад, который в то время был еще отроком, всех же остальных, числом около тридцати, повел с собой. (3) Эфталиты, узнав об его походе, вознегодовали на обман врага и порицали своего царя за то, что он отдал персам судьбу своей родины. (4) Тот, смеясь, спрашивал, что он отдал из того, что им принадлежало: землю ли, оружие ли или что-нибудь еще из всех их богатств. (5) Они ответили, что ничего, кроме счастливого случая, от которого, бывает, зависит и все остальное. (6) Они горели желанием идти навстречу нападавшим, но царь в ту пору не позволил им это сделать. Он твердо стоял на своем, говоря, что о нашествии пока нет определенный сведений, ибо персы еще находятся на своей собственной земле. (7) Но, оставаясь на месте, царь сделал следующее. На равнине, по которой персы собирались вторгнуться в пределы эфталитов, он, отмерив большое пространство, велел вырыть глубокий и довольно широкий ров, оставив при этом посередине немного земли, достаточной для проезда десяти лошадей в ряд. (8) Поверх этого рва он положил тростник, на который насыпал земли, скрыв таким образом ров извне. Толпе гуннов царь приказал при отступлении уплотнить свои ряды и медленно продвигаться по тому месту, где земля не была выкопана, остерегаясь того, чтобы самим не попасть в ров. (9) У вершины знамени он повесил соль 30; на ней в свое время Пероз дал клятву, презрев которую он теперь двинулся походом против гуннов. (10) Пока царь эфталитов слышал, что враги находятся на собственной земле, он ничего не предпринимал. Когда же от лазутчиков ему стало известно, что те прибыли в город Горго, расположенный у самой границы Персии, и, выступив оттуда, уже идут на эфталитов, он, оставшись с большей частью войска с внутренней стороны рва, послал немногих своих людей, чтобы они показались неприятелям на поле издали, а как только они будут замечены, бежали бы изо всех сил назад, памятуя об его приказании относительно рва, когда они окажутся возле него. (11) Они так и поступили. Приблизившись ко рву, они уплотнили свои ряды, прошли это место и присоединились к остальному войску. (12) Персы, не подозревая никакого коварства, начали что было сил преследовать их по совершенно ровному полю, исполненные воинственного пыла против врагов, и поэтому все низверглись в ров, (13) не только находившиеся впереди, но и те, которые следовали за ними, так как они, совершая, как я сказал, преследование в сильном возбуждении, вовсе не заметили бедствия, постигшего бывших впереди, и, падая на тех вместе с конями и копьями, они, как и следовало ожидать, убивали их и губили самих себя. (14) Среди них оказался и Пероз со всеми своими сыновьями 31. Говорят, что перед тем, как рухнуть в эту пропасть, он, предчувствуя гибель, снял висевшую у него в правом ухе жемчужину, необычайную по своему блеску и чрезвычайной величине, и бросил ее, чтобы впредь ее уже никто не носил, ибо отличалась она редкой красотой и подобной ей но было раньше ни у одного царя. (15) Но, по-моему, этот рассказ недостоверен: неужели Пероз, попавший в такую беду, мог заботиться о чем-то еще. Мне кажется, что во время этого бедствия у него было отсечено ухо, и жемчужина каким-то образом исчезла. (16) Василевс римлян очень хотел выкупить ее у эфталитов, но ему это не удалось, так как варвары не смогли ее найти, хотя и потратили на поиски немало усилий. Говорят, однако, что эфталиты впоследствии нашли и продали ее Каваду. (17) Заслуживает особого рассказа то, что говорят об этой жемчужине персы. Может быть, кому-то это повествование и не покажется совсем невероятным.
      (18) По словам персов, эта жемчужина пребывала в раковине в море, расположенном в персидских пределах. Раковина эта плавала недалеко от берега. Обе створки ее были открыты, и находившаяся между ними жемчужина являла зрелище необыкновенное; не было нигде и никогда подобной ей ни по величине, ни по красоте. (19) Чудовищная акула, ужасающе свирепая, очарованная этим зрелищем, влюбилась в нее и неотступно следовала за ней, не отпуская ее ни днем, ни ночью. Даже тогда, когда она была вынуждена позаботиться о пище, акула тут же, около раковины, осматривалась в поисках добычи, а обнаружив и, поймав ее, как можно быстрее пожирала ее, тотчас же догоняла раковину и вновь наслаждалась любимым зрелищем. (20) Как-то, говорят, некий рыбак приметил это, но, устрашился, разозлив чудовище, подвергнуться опасности, однако рассказал обо всем царю Перозу. (21) Услышав об этом, Пероз воспылал страстным желанием обладать этой жемчужиной и ласковыми речами и обещанием награды принялся убеждать рыбака отважиться преодолеть эту опасность. (22) Говорят, что рыбак, не в силах противиться своему владыке, сказал Перозу следующее: "О владыка, желанно человеку богатство, еще более желанна жизнь, но желаннее всего - дети. (23) Самой природой побуждаемый любовью к ним, человек способен дерзнуть на все. Я попытаюсь одолеть чудовище и сделать тебя обладателем жемчужины. (24) Если я выйду победителем в этой борьбе, ясно, что я буду причислен к тем, кого называют счастливыми, ибо вполне вероятно, что ты, будучи царем царей, одаришь меня всякими благами; если же случится так, что я и ничего не получу, для меня будет вполне достаточно оказаться благодетелем моего владыки. (25) Если же суждено мне стать добычей этого зверя, то твой долг, о царь, вознаградить моих детей за смерть отца. (26) Таким образом я и умерший буду вознагражден в лице самых дорогих мне существ, ты же приобретешь за свое великодушие большую славу. Ибо оказывая помощь моим детям, ты облагодетельствуешь меня, хотя я уже никак не смогу отблагодарить тебя за твое благодеяние. А только та доброта и истинна, которая проявляется в отношении к умершим." (27) Сказав так, он удалился. Придя к тем местам, где обычно плавала раковина, а за ней неотступно следовала акула, он расположился на скале, выжидая мига, когда сможет застать жемчужину без влюбленного в нее чудовища. (28) Когда вскоре акуле попалась подходящая добыча и она замещ< калась с ней, рыбак, оставив на берегу тех, кто следовал за ним для содействия ему в этом деле, тотчас же со всей поспешностью устремился к раковине и, схватив ее, принялся быстро выбираться из воды. (29) Но акула заметила это и устремилась за жемчужиной. Увидев ее, рыбак, хотя и находился уже недалеко от берега, почувствовал, что она настигнет его, и изо всех сил бросил свою добычу на берег, сам же, схваченный акулой, погиб. (30) Те, кто оставался на берегу, подобрали жемчужину, отнесли ее к царю и рассказали обо всем, что там произошло. (31) Вот какова история этой жемчужины, как рассказывают ее персы, а я передал 32. Я же возвращаюсь к прежнему повествованию.
      (32) Так погиб Пероз и все персидское войско. Тот, кто не свалился в ров, попал в руки врагов. (33) С тех пор у персов существует закон, запрещающий вести на чужой земле стремительное преследование врага, даже если тот бежит от них изо всех сил. (34) Те персы, которые не пошли в поход вместе с Перозом и остались в своей земле, избрали себе царем младшего сына Пероза Кавада, единственного оставшегося в живых 33. (35) Тогда персы оказались данниками эфталитов и были ими до тех пор, пока Кавад, укрепив свою власть, не счел более нужным платить им ежегодную дань. Два года находились персы под властью этих варваров 34.
      V. Впоследствии Кавад, помимо того, что правил, прибегая к насилию, ввел в государственную жизнь свои новшества и, между прочим, издал закон, предписывающий, чтобы женщины у персов были общими 35. Это многим пришлось совсем не по душе. Поэтому они восстали против него, отрешили его от власти и, заключив в оковы, держали под стражей. (2) Царем они избрали себе брата Пероза Власа 36, поскольку, как было сказано, у Пероза больше не осталось потомков мужского рода, а у персов не в обычае возводить на царство частного человека, разве что царский род совершенно прекратится. (3) Влас, приняв власть, собрал знатных персов и стал совещаться с ними относительно участи Кавада, ибо большинству не хотелось, чтобы этот человек был казнен. (4) Много было высказано мнений в пользу того и другого предложений. Тогда вышел один из влиятельных персов, по имени Гусанастад, по чину ханаранг (у персов это как бы стратиг 37), имевший под своим управлением отдаленные области Персии, расположенные на границе с землей эфталитов, и показал нож, которым персы обычно подрезают ногти и который имеет длину с человеческий палец; а ширину меньше трети пальца. (5) "Видите,- сказал он,- как короток этот нож. Его, однако, вполне достаточно, чтобы совершить сейчас дело, с которым, да будет вам известно, любезные персы, немного спустя не смогут справиться и двадцать тысяч одетых в панцири мужей". (6) Так он сказал, намекая на то, что если они не уничтожат Кавада, то тот, оставшись в живых, вскоре доставит персам немало хлопот. (7) Но они совсем не хотели предавать смерти человека царской крови и решили заключить его в крепость, которую называли Замком забвения. (8) О том, кто попадал сюда, закон запрещал в дальнейшем упоминать, и смерть была наказанием тому, кто произнесет его имя. Потому-то этот замок и получил у персов такое название 38. (9) Лишь однажды, как гласит "История армян" 39, закон о Замке забвения был у персов нарушен и вот каким образом.
      (10) Некогда между персами и армянами происходила непримиримая тридцатидвухлетняя война. У персов царем был в то время Пакурий 40, у армян Аршак из рода Аршакидов 41. В ходе этой продолжительной войны обе стороны понесли большой урон, особенно же армяне. (11) Из-за крайнего недоверия друг к другу ни те, ни другие не хотели начать переговоры о мире. В это время персам пришлось вести войну с какими-то другими варварами, живущими недалеко от армян. (12) Армяне, стремясь показать свое расположение к персам и желание заключить с ними мир, решили напасть на земли этих варваров, предварительно сообщив об этом персам. (13) Неожиданно напав на них, они перебили почти всех зрелых мужчин. Пакурий, очень обрадованный этим событием, послал к Аршаку нескольких близких себе людей и, дав ему гарантии в личной безопасности, пригласил к себе. (14) Когда Аршак прибыл к нему, Пакурий оказал ему особые знаки расположения и держался с ним на равных, как с братом. (15) Получив от Аршака самые страшные клятвы и сам так же поклявшись ему в том, что впредь персы и армяне будут друзьями и союзниками, он тотчас отпустил его на родину.
      (16) Немного времени спустя кто-то оклеветал Аршака, будто он замышляет переворот. Поверив этому, Пакурий вновь пригласил его к себе под предлогом, что ему надо посоветоваться с ним о важных делах. (17) Тот без промедления прибыл к нему в сопровождении нескольких храбрейших армян. Среди них был Васикий, его военачальник и советник, отличавшийся исключительной храбростью и благоразумием. (18) Тотчас Пакурий принялся бранить и порицать обоих, Аршака и Васикия, что они, презрев клятвы, так быстро дошли до измены. Те это упорно отрицали, с клятвами заверяя, что ни о чем подобном они не помышляли. (19) Сначала Пакурий содержал их под стражей, не оказывая никакого почета, затем обратился к магам за советом, как ему поступить с ними. Маги сочли несправедливым осуждать людей, отрицающих преступление и явно не изобличенных, но указали способ вынудить Аршака обнаружить свою вину. (21) Они предложили, чтобы пол царского шатра покрыли наполовину персидской, наполовину армянской землей. Царь так и поступил. (22) Тогда маги, совершив магические обряды над всем шатром, велели царю походить в нем вместе с Аршаком, упрекая его при этом в нарушении заключенного и скрепленного клятвами договора. (23) Маги тоже должны были присутствовать при разговоре: таким образом они явились бы свидетелями всех его речей. Пакурий тотчас же послал за Аршаком и в присутствии магов стал вместе с ним прохаживаться по шатру, допытываясь у него, ради чего он пренебрег клятвами и пытается вновь подвергнуть невыносимым бедствиям и персов, и армян. (24) Пока разговор происходил в том месте, которое было покрыто землей" взятой из Персии, Аршак все отрицал и заверял самыми страшными клятвами, что он верный раб Пакурия. (25) Когда же в ходе разговора он дошел до середины шатра, готовый вступить на землю из Армении, он, побуждаемый неведомой силой, внезапно стал более смелым в речах, не удерживая уже более от угроз в адрес Пакурия и персов, но заявляя, что отомстит им за нанесенное оскорбление, как только обретет свободу. (26) Такие речи с подобающей юноше дерзостью он произносил, когда шел по этой части шатра до тех пор, пока не вступил на насыпь из персидской земли. Тогда он вновь завел свою прежнюю песню, начал'умолять и произносить жалобные речи. (27) Когда же он опять вступал на армянскую землю, снова пускался в угрозы. Таким образом много раз происходила в нем подобная перемена то в ту, то в другую сторону, так что он ничего не скрыл из своих тайн. (28) Тогда уже маги признали его виновным, нарушившим договор и клятвы. С Васикия Пакурий велел содрать кожу, сделать из нее мешок, набить мякиной и повесить на высоком дереве. (29) Что же касается Аршака, то убить его, человека царской крови, он никак не решался и заключил его в Замок забвения.
      (30) Какое-то время спустя один армянин 42, из числа очень близких Аршаку людей, сопровождавший его в Персию, принял участие в походе против какого-то варварского племени. Этот человек на глазах самого Пакурия отличился в произошедшем сражении и оказался истинным виновником одержанной персами победы. (31) Поэтому Пакурий удостоил его права просить, о чем он пожелает, утверждая, что ни в чем не будет ему отказа. (32) Тот же ничего не стал просить для себя, кроме возможности один день послужить Аршаку, как ему хочется. (33) Просьба эта была очень неприятна царю, ибо ему при этом надо было нарушить древний закон, однако, чтобы сохранить верность данному слову, он согласился исполнить просьбу. (34) Когда, по велению царя, этот армянин оказался в Замке забвения, он приветствовал Аршака, оба они обняли друг друга, проливая сладкие радостные слезы. Оплакивая судьбу, они с трудом могли оторваться друг от друга. (35) Когда, вдоволь наплакавшись, прекратили они свои стенания, армянин омыл Аршака, со всем тщанием привел его в порядок, надел на него царское одеяние и поместил на соломенное ложе. (36) Тогда Аршак стал по-царски, как привык делать раньше, угощать присутствующих. (37) Во время пира за кубком вина было сказано много речей, понравившихся Аршаку; много другого, доставившего ему радость, случилось тогда. Пирушка затянулась до ночи; исполненные огромной радости от взаимного общения, они с тру дом расстались, упоенные наслаждением. (38) Говорят, что тогда Аршак сказал, что провел сладчайший из дней с самым дорогим ему человеком и что после этого у него иет желания выносить тяготы жизни. (39) Сказав это, он поразил себя ножом, украденным нарочно для того во время пира, и так и ушел из мира людей. (40) Так излагает армянское повествование историю Аршака, которую я только что рассказал, и то, как был нарушен закон о Замке забвения. Мне же надлежит возвратиться туда, где я прервал свое повествование.
      VI. Когда Кавад был заключен в крепость, попечение о нем имела его жена 43: она приходила к нему и доставляла ему все необходимое. Начальник тюрьмы принялся соблазнять ее, так как она отличалась удивительно красивой наружностью. (2) Кавад, узнав об этом со слой самой жены, повелел ей отдаться этому человеку, как только тот пожелает. Когда же начальник тюрьмы сошелся с этой женщиной, он безоглядно влюбился в нее, можно сказать, обезумел от любви. (3) С того времени он позволял ей приходить к мужу, когда ей будет угодно, и уходить от него, не встречая никаких препятствий. (4) Среди знатных персов был некто по имени Сеос 44, безгранично преданный друг Кавада, который поселился недалеко от крепости, выжидая удобного момента, чтобы каким-либо образом вызволить его оттуда. (5) Через жену он дал знать Каваду, что недалеко от крепости для него готовы лошади и люди, и точно указал ему это место. (6) Как-то с наступлением ночи Кавад убедил жену отдать ему свою одежду, а самой переодеться в его одеяние и остаться вместо него в тюрьме там, где он обычно находился, (7) Так Кавад вышел из заключения. Те, на кого была возложена охрана, приняли его за его жену и потому не решились остановить его или как-то побеспокоить. (8) С наступлением дня, увидев в комнате эту женщину в одежде мужа и совершенно ни о чем не догадываясь, они сочли, что там находится сам Кавад. Заблуждение их продолжалось несколько дней, Кавад между тем был уже далеко. (9) Что случилось с его женой, когда обман открылся, и каким образом она была наказана, точно сказать не берусь, так как персы в данном случае не согласны между собой. Поэтому я это опускаю.
      (10) Кавад, никем не замеченный, вместе с Сеосом прибыл к гуннам-эфталитам. Их царь выдал за Кавада свою дочь 45 и вместе с ним как с зятем послал против персов весьма значительное войско. (II) Персы с этим войском сражаться решительно не захотели, но бежали кто куда. (12) Прибыв в область, которой управлял Гусанастад, Кавад сказал кому-то из приближенных, что сделает ханарангом того человека, который первым из персов явится к нему в этот день с желанием служить ему. (13) Произнеся это, он тотчас раскаялся в своих словах, так как вспомнил о законе, предписывающем персам не жаловать должности лицам посторонним, но только тем, кому данная почесть подобает по праву рода. (14) Его взволновало, как бы тот, кто первым явится к нему, не оказался бы не состоящим в родстве с теперешним ханарангом, и ему пришлось бы, чтобы сохранить справедливость, нарушить закон. (15) Такие мысли овладели им, но судьба распорядилась так, что ему удалось быть справедливым, не нарушив при этом закон. Ибо первым пришел к нему молодой человек по имени Адергудунвад 46, приходившийся родственником Гусанастаду и отличавшийся особыми дарованиями в военном деле. (16) Он первый обратился к Каваду как к владыке, простерся перед ним ниц как перед царем и просил распоряжаться им по своему усмотрению как своим рабом. (17) Без особого труда Кавад овладел дворцом и, захватив Власа, покинутого своими защитниками, ослепил его тем способом, каким персы обычно ослепляют преступников: кипятят масло и еще кипящее заливают его в широко открытые глаза или же, накалив докрасна иглу, пронзают ею глазное яблоко 47. И впредь он держал Власа, управлявшего персами в течение двух лет, под стражей. (18) Гусанастада он предал смерти, а вместо него назначил на должность ханаранга Адергудунвада. Сеосу же он тотчас пожаловал чин адрастадаран салана 48; это означало, что он стал главным над всеми должностными лицами, а также над всеми войсками. (19) Сеос был первым и единственным, кто имел эту должность: ни прежде, ни впоследствии никто на нее не назначался. Кавад укрепил свою власть и незыблемо хранил ее. Ибо в проницательности и деятельности он не уступал никому.