– Люди между собой говорят о Двуумере? – спросил Родри.

– Говорят, господин. Я делаю все, что могу, чтобы прекратить эти разговоры.

– Я знал, что могу на тебя положиться. А что ты сам думаешь об этих слухах?

– Куча дерма, господин.

– Правильно. Я тоже с этим согласен.

Днем, решив немного отдохнуть, они остановились недалеко от границы, где река делала поворот на север.

Родри так же, как это сделали люди его отряда, расседлал своего коня, пустив побегать на воле. Затем он сел вместе со своими людьми на траву. Он знал, что они смотрели на него как на чужака, и хотел показать им, что его неожиданное повышение не вскружило ему голову. Они все вместе смеялись и шутили во время еды и перекуров. Вдруг Родри услышал приближавшийся топот копыт. Он вскочил и посмотрел на север.

– Кто бы это, черт возьми, мог здесь быть? – удивился Родри. Каэнрис присоединился к нему и прищурил глаза, всматриваясь в крошечные фигурки вдали.

– Может быть, это старый Невин, травник? – предположил Каэнрис.

– Нет, это не он. Потому что там два западных охотника, а не мерин с мулом.

– Черт побери, ну и зоркие же глаза у вашей светлости!

– Да. – Родри увидел, как блестит серебро на ремне всадника. – Это серебряный клинок с двумя западными охотниками. Может быть, это конокрад?

Всадник пустил лошадь в галоп и стремительно поскакал им навстречу. Так поступил бы серебряный клинок, но не конокрад. Это был светловолосый молодой парень, весь забрызганный дорожной грязью. Он ехал без щита, хотя сбоку у него висел меч. Парень соскочил с коня, подбежал к Родри и опустился перед ним на колени. На его щеке был виден черно-синий синяк.

– Господин, – заговорил он тихо. Судя по голосу, ему было около четырнадцати. – Вы служите у верховного лорда Канобэйна?

– Да. Я еще и ее сын кроме всего прочего. Лорд Родри Мэйлвейд.

– А, Мэйлвейд! Ну, слава всем богам! Тогда я знаю, что могу доверять вашей светлости, господин. Меня послал к вам купец, ведущий караван, чтобы просить вашей помощи. Это разбойники, ваша светлость. Их около тридцати, и они загнали нас в разрушенную крепость к северу отсюда.

– Разбойники? В моих владениях? Я посажу их головы на колья! – Родри повернулся к отряду, чтобы отдать команду. – В седло! Приготовиться к походу! Амур, скачи назад в крепость и сообщи ее светлости это известие. Передай, чтобы послали обоз с запасами провизии и лекаря для нас.

– Поднимись, серебряный клинок! – сказал Родри. – Кем ты был в караване, наемным охранником?

– Да. Но только мой отец, а не я. Я просто езжу вместе с ним.

– Ну, тогда садись на коня и быстрее показывай, куда ехать. Какая удача, что именно здесь оказался мой отряд. Можно подумать, что вмешалось провидение, или что-нибудь в этом роде.

Парень захохотал как будто в истерике, и побежал назад к своим лошадям.

От Адерина не было никаких известий в течение всего этого жаркого дня. Пока все отдыхали в башне, Куллин и Дженантар все время были начеку. Куллин вел наблюдение у ворот, а Дженантар ходил взад-вперед вдоль стены. Куллин уже засомневался в том, что вновь увидит старика: может быть, его схватило какое-нибудь животное? Наконец, когда солнце было уже совсем низко над горизонтом, Дженантар радостно закричал.

– Вот он!

Хотя Куллин сильно напрягал свои глаза, прошло несколько минут, прежде чем он увидел далеко в небе летящую точку, это, наверное, и был филин. И снова, увидев огромные размеры этого существа, Куллин почувствовал тошноту. Птица внезапно бросилась вниз и скрылась в верхнем окне башни. Через несколько минут Адерин выбежал из башни, надевая на бегу через голову свою тунику.

– Едут, – прокричал Адерин. – Но это помощь лорда Родри, – его отряд приближается с юга.

– А что делала Джилл? – спросил Куллин. – Наверное, загнала обоих коней?

– Нет, она встретила Родри по дороге в крепость. – Адерин встревожился на мгновение. – Что-то очень странное затевается здесь. Дженантар, ты видел какого-то ястреба там, в небе?

– Одного или двух, – ответил Дженантар. – О, боги, так ты думаешь…

– Да, думаю. Скорее всего, Лослейн стоит за этим. – Адерин повернулся к Куллину. – Люди, которых я видел, были хорошо вооружены, у них было хорошее снаряжение и щиты с несколькими разными девизами.

– Тогда это, конечно, не бандиты, – сказал Куллин. – Что Лослейн попытался сделать, прежде чем покинул двор? Убил свидетелей своего преступления.

– Я тоже сначала об этом подумал. Но я – главный свидетель против него. А поймать человека, который может взять и улететь – очень трудное дело. – Старик позволил себе одну дьявольскую улыбку. – Что-то очень странное здесь затевается, не нравится мне все это.

Люди выбегали из башни. Куллин торопился распределить те жалкие силы, которые у него имелись – два отборных фехтовальщика, включая его самого. Три человека, умеющие управляться с большими дубинами; пятеро, которые более или менее знали, как держать дубину в руках. Ворота были такой ширины, которой едва хватало, чтобы в них плечом к плечу поместились два человека. Он и Албарал постараются продержаться в них как можно дольше. Дрегис с остальными будут держать наготове приставные лестницы за ними – примерно на расстоянии одного шага. Наверху на стене стрелки из луков стояли наготове с полными колчанами. Адерин вскарабкался наверх и присоединился к ним.

– А теперь слушайте, ребята! – обратился ко всем Куллин. – Никаких подвигов, как в бардовских песнях. Только отбиваться, чтобы удержать свои позиции.

Через некоторое время Куллин увидел, как с востока быстрой рысью приближается отряд из тридцати четырех всадников, одетых в кольчуги. Приблизившись на расстояние около трехсот ярдов, они остановились и собрались вокруг командира для срочного совещания, а потом снова начали движение. Куллин видел, что всадники опустили щиты и уже готовы были спешиться, чтобы начать атаковать ворота. Но, так как они были жителями Элдифа, то предпочитали оставаться в седле как можно дольше, и этот обычай оказался фатальным для них. На расстоянии около ста ярдов они остановились с таким расчетом, чтобы копья не долетали до них. Стрелы одна за другой полетели со стены. Передние лошади встали на дыбы. В агонии они ржали и тяжело падали на землю, таща за собой седоков. А стрелы все летели и летели. Лошади брыкались в панике. Люди кричали и ругались. Стрелы летели снова и снова бесшумным дождем смерти. Отряд превратился в беспорядочную толпу, состоящую из людей и испуганных лошадей, а дождь стрел не прекращался. Крича и визжа, отряд повернул назад и спасался бегством, оставив позади двенадцать убитых. Лошадей на земле лежало еще больше. Отъехав дальше от крепости, всадники перестроились. Погонщики мулов начали смеяться. Куллин обернулся и приказал им замолчать.

– Это еще не конец, – сказал он. – Стрелы скоро закончатся, а если хотя бы десяток этих ублюдков доберется до ворот, тогда нам будет не до смеха.

Наступило томительное ожидание. Солнце переместилось по небосклону, а их враги еще совещались и спорили между собой. Где-то Родри со своими людьми подъезжал ближе – так, по крайней мере, рассчитывал Куллин.

Наконец Куллин увидел, что противники спешились. Они разделились на две половины и каждая половина начала окружать крепость, двигаясь одна навстречу другой. Дженантар бормотал что-то себе под нос. Судя по тону, это были проклятия.

– Они придумали что-то, – заметил Албарал.

– Да, – согласился Куллин. – Единственное, что им остается – напасть на нас со всех сторон и окружить, скрываясь под стенами.

– Мы не сможем остановить их, имея только двух стрелков. – Они мрачно улыбнулись друг другу. Вдруг Куллин удивился – как он мог ненавидеть жителей западных земель? Он и Албарал понимали друг друга с полуслова.

Большинство врагов приближалась к крепости с тыльной стороны. Дженантар начал продвигаться боком навстречу им вдоль стены, но Калондериэл задержал его возле ворот. На мгновение все стихло вокруг. Затем прозвучал сигнал Серебряного горна. Отразившись от стен башни, он стал призывом к наступлению. Голоса людей звучали все ближе и ближе: наконец первые бойцы из отряда врага бросились к воротам. Три, четыре, а потом уже невозможно было сосчитать, сколько их. Все столпились, но ворота были слишком узкими для нахлынувшей толпы. Борьба разгорелась еще сильнее, когда в ход пошли мечи. Куллин в основном отражал удары, используя свой щит. Выкрикивая боевые призывы, люди из арьергарда напирали на передних, нарушая равновесие. Куллин и Албарал наносили удары и отражали те, что были направлены на них, раскачиваясь взад и вперед один за другим по очереди, дополняя друг друга. Стрелы летели вниз в гущу толпы. Куллин увидел, как одно копье разорвало кольчугу воина и прошло сквозь него, как вертел пронзает цыпленка. Ругаясь и крича, часть отряда пыталась выбраться и бежать назад вокруг стены. Остальные волной накатывали вперед. Куллин убивал в крайнем случае, держа свою руку близко к телу, в основном закалывая, чем рубя с плеча. Когда убитый упал, на его месте появился новый человек, а толпа отшатнулась в ужасе. Сквозь крики Куллин услышал, как вновь затрубил серебряный горн.

– Красные львы! – закричал Калондериэл.

– Канобэйн, – крикнул Дрегис.

Оказавшись между отрядом лорда Родри и крепостью, враг метался в панике, крича и ругаясь. Одна кучка людей безрассудно бросилась вперед. Куллин увидел, что Албарал потерял равновесие и, размахивая мечом вокруг себя, стал пробираться к нему. С криком Дрегис подбежал к ним. Краешком глаза Куллин видел опускающуюся палку и услышал треск, после чего враг с разбитой головой рухнул на землю. Другой замахнулся, целясь в Албарала, но стрела попала ему в спину. Быстро подскочив и размахнувшись, Куллин убил последнего. Он бросил свой щит и схватил за руку Албарала, который из последних сил пытался удержаться на ногах.

– Всегда знал, что эта крепость увидит мою смерть, – проговорил Албарал, – но никогда не думал, что буду оборонять ее.

Он закашлялся. Кровь появилась на его губах. Куллин опустился на колени, шатаясь под тяжестью тела Албарала, и положил его на спину. Но Албарал умер до того, как оказался на земле. Его рот застыл в окровавленной улыбке. Он улыбался своей шутке. Вокруг раздавались возгласы погонщиков мулов. Куллин закрыл глаза Албарала и скрестил его руки на груди, затем поднялся и оказался лицом к лицу с Родри. Мгновение они просто молча смотрели друг на друга.

У Куллина было такое чувство, что они знали друг друга, и он не мог понять, почему он знал этого молодого человека, как будто своего брата. Потом это ощущение прошло.

– Потерял друга? – спросил Родри.

– Да. Так уж случилось.

– Да, бывает, серебряный клинок.

Куллин кивнул и вздохнул глубоко, удивляясь тому, что это было действительно так: Албарал стал его другом здесь, у этих ворот. Прибежали другие два жителя западных земель. Увидев Албарала, Дженантар вскрикнул и опустился на землю рядом с ним. Калондериэл медленно положил руки на пояс, его тело все напряглось, как тетива натянутого лука.

– Еще один, – прошептал он. – Убитый за проклятые круглые уши.

Потом он посмотрел вверх и выкрикнул единственное слово на своем языке, совершенно ясное для всех, кто его слышал: месть. Куллин и Родри посмотрели друг на друга, затем повернулись и пошли, оставив жителей западных земель оплакивать своего друга. Когда они отошли достаточно далеко для того, чтобы их не было слышно, озадаченный лорд повернулся к Куллину:

– Западный народ? – спросил он. – Что такое? При чем здесь они?

– Правду сказать, это очень странно, – ответил Куллин. – Господин, эти люди не были разбойниками. Что вы будете говорить, если я скажу вам, что Советник Лослейн стоит за всем этим? Лослейн из крепости Браслин.

Родри показалось это сомнительным. Он взглянул вниз на щит одного из убитых противников – зеленый щит с красно-коричневым шевроном.

– Это девиз Корбина, совершенно верно. Ты заслужил вознаграждение, серебряный клинок. Мне кажется, ты был во главе первого сражения открытой войны.

Ловиан была неприятно удивлена, узнав о возвращении Родри и его отряда, когда Амур доставил ей донесение Родри. Хотя она ничего не сказала Амуру, эта новость сильно встревожила ее. Она знала, что в Западном Элдифе не было никаких разбойников по той простой причине, что не было никаких торговых караванов, напав на которых разбойники могли бы поживиться. Во время обеда она и двое ее служанок – Даниан и Медилла сидели за столом в мрачном молчании, ожидая возвращения отряда. Ловиан откусила небольшой кусочек, а потом решила, что она еще не проголодалась.

– Госпожа чем-то встревожена? – спросила Медилла.

– Да, – ответила она. – Родри сделал глупость, поехав вот так с бухты-барахты куда попало.

Они обе кивнули в знак согласия. Черноволосая и изящная Даниан и светловолосая невзрачная Медилла были скорее знатными подругами, чем служанками Ловиан. Сейчас им обеим было около сорока, а двадцать лет назад они обе предпочли принять дружбу Ловиан взамен того, чтобы выйти замуж за недостойных женихов, которых их отцы нашли для них. Они обе, будучи умными проницательными женщинами, были для Ловиан ее советчицами и Ловиан знала, что независимо ни от каких придворных интриг она может рассчитывать на абсолютную преданность обеих.

– Этой ночью я подумала о том, что мне очень не достает Тингира, – сказала Ловиан. – У него все же были свои хорошие стороны.

– Он разбирался в военных делах – это правда, – поддержала ее Даниан.

– Дани, а ты думаешь, что эти, так называемые, разбойники – они действительно разбойники?

– Нет. Я думаю, мы напрасно не известили о случившемся Слигина.

– Это очень хорошая идея. Мы можем послать с донесением одного из конюхов. Молодой парень, который только что приехал от Родри, должно быть, смертельно устал. – Ловиан уже собралась позвать конюха, когда вдруг услышала шум во дворе: слуги выбежали встречать прибывших людей. Подумав о том, что это может быть Родри с отрядом, Ловиан поднялась со стула, но в это время в зал вошел Слигин, а следом за ним – Невин.

– Слава богу, господин, – сказала Ловиан. – Я только что собиралась отправить к вам гонца.

– Не волнуйтесь, ваша светлость! – Невин только что рассказал мне, что Родри, как сумасшедший, гоняется за разбойниками.

– Я только что, совершенно случайно, встретился с ними по дороге сюда, ваша светлость, – сказал Невин. – Я выкапывал корень валерианы в степи.

– Насколько я могу судить, дела обстоят не лучшим образом, – заговорил Слигин. – Вы правильно сделали, решив сразу же послать за мной. Ваша светлость, меня тревожит известие, которое Невин только что сообщил мне.

Ловиан увидела, что вооруженные люди начали заполнять зал: двадцать, тридцать, около сорока – почти весь отряд Слигина.

– Даниан, пойди скажи слуге, пусть он принесет пива для этих людей, – сказала Ловиан. – Невин, выпей с нами немного меда. Я думаю, ты заслужил.

Как только они сели за стол, Слигин начал свой рассказ. Не прошло и двадцати минут с тех пор, как Невин сообщил эту новость, прибыл гонец от лорда Эдара – северного соседа Корбина. Он сообщил о том, что Корбин и его единомышленники делали перекличку, собирая армию. Сам Эдар отослал своих жену и детей укрыться у ее брата на востоке, отправившись вместе со своим отрядом в Канобэйн.

– Он прибудет через пару дней, – сказал Слигин. – Я хотел послать посыльного, но потом решил, что лучше сам сообщу эту новость. Я позволил себе отправить за остальными преданными вам людьми. Думаю, нам нельзя тратить время даром.

– Спасибо, – ответила Ловиан. – У меня нет людей, чтобы разослать гонцов.

– Мне Невин так и сказал, и я подумал, ваша светлость, что если вдруг у ваших ворот появится армия, то как же вы с одними только слугами будете защищать Канобэйн?

– Мы сможем удержать крепость, если вы поддержите нас, господин, но я буду очень рада, если эти слова не превратятся в действительность.

– И то верно. – Слигин отпил мед длинным глотком. – Остальные ваши сторонники приедут завтра. Я передал, чтобы они приезжали прямо ночью, если смогут. Перед тем как выступить, мы оставим здесь хорошую охрану.

– Вы собираетесь поехать на север – за Корбином?

– На запад, госпожа. С кем Родри выехал в степь? Человек пятьдесят отряда и сколько-то еще из охраны каравана. Против двухсот человек Корбина. И я держу пари, что сейчас он едет прямо на запад.

Ловиан крепко сжала губы, чтобы не закричать.

– Не расстраивайтесь раньше времени, ваша светлость, – вставил Невин. – Позже я расскажу вам кое-что интересное.

– Господин, – сказал Адерин. – Я знаю, у вас нет причин доверять мне, но я клянусь вам, что говорю правду.

Родри почувствовал, что сейчас схватит этого человека за плечи и начнет трясти его. Целый час перед этим он только и слышал, что разговоры о Двуумере и сейчас чувствовал, будто эти странные слова и рассказы физически затопили его. Он повернулся к Куллину, который сидел рядом с ним у костра во дворе крепости.

В пляшущем свете костра бесстрастное лицо серебряного клинка казалось непроницаемым.

– Я верю ему, господин, – проговорил Куллин. – Разве он не предупреждал нас о засаде? К тому же разве он не сообщил нам о том, что вы следовали к нам на помощь?

– Да, это действительно так, – сказал Родри, тяжело вздохнув. – Ну ладно, Адерин. Если Слигин едет сюда со своей армией, тогда мы останемся здесь и будем ждать его.

– Спасибо, господин, – ответил Адерин. – Если мне можно дать вам совет, то надо, чтобы завтра ваши люди срубили несколько деревьев и забаррикадировали проемы в стенах. У Дрегиса осталось несколько топоров.

– Хорошая мысль, – ответил Родри. – Черт побери, что-то я начинаю чувствовать себя дураком. Что, я совсем сдурел?

– Ничего подобного, ваша светлость, – ответил Адерин. – Западня была устроена очень хитро и вы никак не могли узнать о том, что Лослейн использовал колдовство, чтобы направлять ваши действия. И все обошлось только потому, что Лослейн ничего не знал о Невине. – Родри сильно вздрогнул при этих словах. – Но мне неясно только одно – почему Корбин не взял сюда всю свою армию?

– Это просто объяснить, – вмешался Куллин. – Если бы он выступил в поход на запад со всеми своими силами, то любой лорд, увидев это, мог бы преследовать его. Но Корбин и его сторонники могли бы спрятать немного людей, а с остальными поехать. Если бы его проклятый план осуществился, он обогнал бы сторонников Родри на один дневной переход. Тогда они догнали бы нас, уж это точно.

– Они могут догнать нас и сейчас, – заметил Родри. – Адерин, а ты можешь узнать, где сейчас Корбин?

– Я не знаю, но если его светлость разрешит, то я могу найти их.

Некоторое время Куллин и Родри сидели молча и смотрели на прыгающие языки пламени. Вокруг них везде спали люди, закутавшись в одеяла. Несмотря на то, что Куллин был серебряным клинком и когда-то опозорил себя, Родри находил его общество приятным. В конце концов, это был один из немногих людей, с которым они понимали друг друга.

– Очень странно, – сказал Родри. – Я, конечно, слышал о твоей славе и хотел посмотреть на тебя, но думал, что это случится не при таких обстоятельствах.

– Не знаю, господин, – ответил Куллин. – Но я и не думал, что вы можете встретиться со мной при лучших обстоятельствах.

Родри усмехнулся.

– Да, это так, – сказал он. – Если бы караван не послал за мной гонца, я думаю, тогда Лослейн прислал бы за мной человека, выдавшего себя за вашего гонца, или что-нибудь в этом роде. Хорошо, что он не сумел опередить вас, что вы первыми послали своего парня.

– Моего парня? – улыбнулся Куллин. – Господин, Джилл – моя дочь.

– Как дочь? Черт побери! Я ехал с ней целый день и у меня даже мысли не возникло о том, что это девушка.

Немного погодя Джилл подошла и села рядом с отцом. Она искупалась в ручье, смыв грязь с лица, которое оказалось не только женским, но ко всему прочему было еще и красивым. По крайней мере, оно было бы красивым, если бы не черно-синий синяк на щеке.

– Откуда это у тебя такой синяк? – спросил Куллин.

– Ты сам посадил мне его сегодня утром, – спокойно ответила Джилл.

– Ах, черт, так это я? Прости меня, моя дорогая. Я совсем сошел с ума, когда подумал о том, что тебя могут убить.

Джилл повернулась в его сторону и улыбнулась ему, что сделало ее красоту еще более яркой и изящной, она выглядела совсем не хуже некоторых придворных знатных дам. Родри подумал о том, что это было несправедливо со стороны богов – дать такой девушке отца, который был лучшим фехтовальщиком во всем огромном королевстве Дэвери.

Все утро сторонники верховного лорда съезжались в крепость Канобэйн на перекличку. Они оставили свои продовольственные обозы догонять армию, следуя своим ходом, а сами спешили в крепость. Обозы охраняли общественные копьеносцы, которых все города были обязаны выделять на случай войны. Невин сидел в конце большого зала и наблюдал за Ловиан. Сначала она встречала лорда Олеса, затем Передира, затем – Даумира, и наконец Маниса – капитана отряда, находившегося в крепости Гвербин. Уже около двухсот человек собралось в большом зале. Ловиан прилагала большие усилия, чтобы встретить каждого прибывающего спокойно. Единственная эмоция, которую она позволила себе, была случайная вспышка гнева при упоминании о повстанце Корбине – гнева, охватившего ее как верховного лорда. Примерно за час до полудня Слигин поднялся со стула и объявил, что набралось уже достаточно людей и можно выезжать.

– Остальные – те, что едут издалека, подъедут завтра, но мы не будем ждать их, правильно ведь?

Невин заметил, что выражение лиц лордов, закивавших в знак согласия, было очень напряженным. Кто из оставшихся действительно доедет до Канобэйна, а кто переметнется к повстанцам? Только окончательный список ответит на этот вопрос. Ловиан объявила, что назначает Слигина исполнять обязанности командующего, до тех пор, пока армия не встретится с отрядом Родри. В суматохе торопливых разговоров и звоне кольчуг лорды и их отряды поднимались и покидали зал. В смущении и Невин поспешил в сторону Ловиан. Она отошла с ним назад к камину, чтобы переброситься с ним несколькими фразами.

– Родри еще жив? – спросила Ловиан.

– Да. Адерин сообщил мне об этом около часа назад. И сегодня нет повода слишком волноваться об этом. С приходом этой армии Корбину придется отвести свои войска в более безопасное место. Не сомневаюсь, что Лослейн уговорит своего лорда сделать это. – После столь долгого времени общения с Невином как со знающим Двуумер, Ловиан воспринимала известия о том, что пророчество приведет к пагубному концу, спокойно. Невин сам был серьезно обеспокоен той глубиной зла, в которое погряз Лослейн.

– Как вы думаете, что мне лучше сделать: остаться с вами или поехать с армией? – спросил Невин.

– Ехать, конечно. И не только из-за того, что я так хочу. Я все еще помню, что ты мне сказал при нашей первой встрече, когда у Родри было то ужасное воспаление легких: Судьба Родри – Судьба Элдифа. – Ловиан остановилась, наблюдая за тем, как вооруженные люди с важным видом выходили из двери. – Я люблю Элдиф больше, чем мой сын. Надо, чтобы он остался цел.

Хотя армия выехала налегке, в арьергарде все же были груженые подводы с запасом провизии на несколько дней, которой должно хватить до тех пор, когда подъедет обоз. Все знали Невина как травника. Он ехал позади всех, ведя за собой мула, нагруженного мешками с травами. В голове колонны Слигин задавал скорость движения, чередуя шаг с галопом. Хотя они выехали слишком поздно и не смогут добраться до Родри раньше наступления ночи, Слигин наметил догнать его как можно скорее на следущее утро. Невин был рад такой спешке. У него были на то свои причины. Адерин, конечно, сообщил ему, кого он мог встретить в разрушенной крепости. Скоро, если все будет идти хорошо, даже завтра, он наконец снова увидит Брангвен.

– Я хочу, чтобы мы его сожгли, – проговорил Дженантар безжизненным голосом, – но здесь нет ни дров, ни священного масла.

– Мы его похороним, – предложил Калондериэл. – Он мертв, мой друг, и ему совершенно все равно, что мы сделаем с его телом. – Дженантар кивнул в знак согласия и отправился копать могилу для Албарала.

Джилл смотрела на него, пока двое жителей западных земель работали, вспотев, под жгучим солнцем. Узкая траншея становилась все глубже и глубже. До самой ночи Дженантар был в таком трансе от горя, что Адерину пришлось дать ему сильную дозу лекарства. Теперь он чувствовал просто легкое головокружение и небольшую тошноту, как человек, выпивший слишком много меда на ночь. Наконец все было сделано. Они сложил лопаты, подняли тело Албарала, завернули в одеяло и опустили его в яму. Мгновение все трое стояли в тишине, отдавая дань уважения умершему. Вдруг Дженантар вскинул голову и зарыдал от ярости. Он выхватил нож и сделал глубокую рану на своем предплечье, прежде чем Джилл и Калондериэл смогли остановить его.

– Месть! – закричал он. – Эта кровь соединит меня с ним. – Дженантар держал свою руку над могилой и кровь, стекая по ней, капала и впитывалась в одеяло.

– Я скрепляю твою клятву, – тихо проговорил Калондериэл. Дженантар кивнул и продолжал держать руку над могилой.

Вдруг Джилл увидела, или ей только это показалось, тень Албарала – бледно-голубую и мерцающую – что-то едва заметное в солнечном сиянии. Она испугалась, что задыхается. Испугалась, что сходит с ума. Дженантар завыл, не произнося ни слова, затем обезумев, побежал прочь, в самую гущу рощи, стоявшей далеко возле ручья. Тень, если она даже и была на самом деле, исчезла.

– Давай оставим его наедине с его горем, – сказал Калондериэл, – я засыплю могилу.

– Я помогу. – Джилл взяла лопату. Она обрадовалась тому, что ей может быть удастся забыть то, что она видела только что.

Они закончили работу и вернулись в крепость. Они нашли пролом в стене позади башни, где Калондериэл мог выпрямлять стрелы, которые он принес с поля боя. У жителей западных земель был специальный инструмент для этого – лопатка оленя с просверленным отверстием величиной с древко стрелы.

– Мы не носим с собой много стрел, – заметил он. – Да я и не думал, что мы окажемся в самом центре военных действий.

– Здесь есть где-нибудь хорошие наконечники для стрел?

– Я не знаю. Сам я никогда не стреляю из лука. – Калондериэл хмуро посмотрел на искривленный наконечник на стреле, которую он держал в руке. Его глаза были темно-фиолетовыми. Такими глубокими и темными, словно бархат.

– Я могу запросто вырезать его, – сказал он. – Черт побери, я оставил нож в приспособлении.

– На, возьми вот этот. – Джилл подала ему свой серебряный клинок. – Он очень острый. Калондериэл тихонько свистнул и взял у Джилл клинок. Он провел пальцем по лезвию, держа его плашмя, оно засветилось так, что это было даже видно при дневном свете.

– Карликово серебро! – воскликнул он. – Здесь не часто такое встретишь.

– Как ты назвал его?

– Карликово серебро. Разве не так? Откуда он у тебя?

– Его сделал кузнец по имени Ото с дэверийской границы.

– И этот Ото – карлик? – он хитро улыбнулся. – Ему, конечно, недостает роста, но это – его единственный недостаток.

– Ты хочешь сказать, что знаком с ним?

– Не с ним, но с его людьми.

Джилл была очень озабочена тем, что лезвие ее клинка привело к расспросам о клане Ото. Она взяла клинок в руку и повернула к себе этой стороной и стала разглядывать слабое свечение, исходившее от его поверхности. В ее руках оно было более тусклым.

– Я никогда раньше не видела, чтобы он так светился, – заметила она.

– Это из-за того, что я его держу в руке. Народ Ото осторожен с такими, как я. Они знают, когда кто-нибудь из жителей западных земель рядом. Они считают нас стаей воров.

Джилл внимательно посмотрела на него.

– Эльфы, – прошептала она.

– Называй нас как угодно, – сказал он, смеясь, – но совершенно верно, раньше нас так называли.

По одному, так же тихо, как дождевые капли падают в спокойный пруд, вокруг него появлялись лесные жители – голубой эльф, два бородавчатых гнома, густое мерцание воздуха, означавшее сильфу – все, словно верные псы пришли и легли у ног своего господина.

– А каково же настоящее название вашего народа? – спросила Джилл.

– О, я тебе не могу сказать этого, ты должна заслужить право услышать это название. Из всего вашего народа только у Адерина есть такое право.

Калондериэл улыбнулся, желая смягчить свои слова – чтобы в них не было оттенка оскорбления.

– Мне довелось слышать некоторые сказки, которые твой народ рассказывает про нас. Мы не воры и не посланцы черта, и мы не ближе к богам, чем вы. Мы просто из плоти и крови, как и вы. Старый Адерин говорил мне, что наши боги сделали нас из лесных жителей – так же, как ваши боги сделали вас из животных. И теперь мы здесь все вместе на земле, для того, чтобы быть здоровыми или болеть.

– А наши жрецы говорят, что боги сделали нас из земли и воды.

– Двуумеру известно намного больше, чем жрецам, запомни это хорошенько. Могу я одолжить у тебя клинок? Мне надо сделать еще очень много работы.

Джилл отдала клинок. Она долго размышляла о тех странных вещах, про которые услышала сегодня, наблюдая за тем, как клинок сверкал, будто отблески пламени в руках Калондериэла.

Около полудня Джилл увидела громадного серебряного филина, который покружил над башней, а потом исчез внутри нее. Увидев его, Джилл задрожала. Она побежала вслед за ним. Куллин и Родри стояли и разговаривали у основания лестницы. Через несколько минут вниз по лестнице спустился Адерин. Он размахивал руками и расправлял плечи и напоминал человека, который только что проплыл по морю большое расстояние.

– Я нашел их, господин, – сказал Адерин. – Они стоят лагерем около пятидесяти миль отсюда к северо-востоку.

– Ну хорошо, – произнес Родри. – Тогда мы можем выехать навстречу Слигину.

– Это будет неблагоразумно, господин, – вмешался Куллин. – Они не станут рисковать, осаждая крепость, пока армия не подойдет к ним. Но они могут рискнуть захватить вас, если вы будете на открытом месте.

– А как они узнают, если мы… Ой, ради каждого бога и его жены, какой же я дурак! Ну конечно же, они узнают!

– Знаешь что, серебряный клинок, – продолжал Адерин, – я думаю, что будет лучше, если ты будешь ближе к лорду Родри, когда дело дойдет до сражения. Если повстанцы намерены добиться успеха, они должны убить Родри до того, как наделают столько дел, что гвербрет Риис вынужден будет вмешаться. Я думаю, что поэтому они не нападают на армию Слигина.