– Прекратите! – пронзительно закричала она. – Какой великолепный пример вы подаете своим людям, ругаясь, как какие-то слуги! Господа, немедленно вспомните о том, кто вы.

Они оба благопристойно покраснели. Родри вытер лицо рукавом и уставился в пол. Риис со вздохом пришел в себя и убрал свои руки.

– Извини меня, – сказал Риис.

– И ты прости меня. – Родри пожал протянутую руку. Но рукопожатие было очень кратким. Родри выбежал из зала. Риис и Ловиан сели и ожидали, когда слуги наполнят кружку гвербрета и удалятся.

– Мама, я приношу тебе свои извинения. Мне всегда доставляет большое удовольствие твое гостеприимство, но, видит бог, этот проклятый кобель довел меня до бешенства.

– Да, то, что он говорил, было, конечно, некстати и жестоко.

Риис изучал поверхность стола, тер кусок грубого дерева своим большим пальцем. Наконец он поднял глаза и едва заметно улыбнулся.

– Ну? – сказал Риис. – Не собираешься ли ты посоветовать мне уйти от жены?

– Я знаю, что ты любишь ее. И я не желаю такой горькой судьбы ни одной женщине. Я думаю, что твои советники опять начинают требовать потомка.

– Да. Но я приехал в Канобэйн по другому поводу – просить у тебя совета. Я знаю, что Абервину нужны наследники, и мне горько думать об этом.

Глубоко вздохнув, Ловиан размышляла о том, что Риис был женат уже десять лет; ему было сейчас двадцать восемь, а его жене – двадцать шесть. Если бы Донилла могла забеременеть, конечно, она сделала бы это за столько лет.

– Если ты оставишь ее, – сказала Ловиан, – я обеспечу ее. По крайней мере, я могу взять ее в свою свиту. Но я могу сделать и больше.

– Спасибо. Правда, мама, я благодарю тебя, – он резко встал. – Ты меня извинишь? Мне надо немного побыть на воздухе.

Однако Ловиан знала, что он хотел спрятать слезы. Долго она еще сидела за столом одна и размышляла об этих «женских делах», которые лежали в сердце королевства.

Назавтра Риис и его люди рано выехали, к большому облегчению Ловиан. Его упорные разговоры о мятеже озадачили ее. Это было, в конце концов, преимуществом гвербрета – вмешиваться до того, как дело дойдет до открытой войны, чтобы либо укрепить свою власть, либо предотвратить действия мятежников. Позже, разговаривая с Родри и Слигином у себя в кабинете, она нашла ответ на этот вопрос, который так волновал ее.

– Никогда не думал, что его светлость может быть таким неблагоразумным, – заметил Слигин.

– Неужели? – спросил Родри с холодной непроницаемой улыбкой. – Всю мою жизнь Риис вдалбливал в мою голову одно и то же: что он получит звание гвербрета, а я не получу ничего, кроме его милостыни. А потом дядя Гварик должен был пойти и дать себя убить – и вот, глядите-ка! Я получаю клан, в конце концов. Конечно, этот ублюдок никак не может успокоиться.

– Послушай! – рассерженно воскликнул Слигин. – Не смей так называть своего брата! Твоя госпожа мать слишком порядочная женщина для того, чтобы наставлять рога твоему отцу.

– Извини меня, мама! Позволь мне еще заметить, что уважаемый гвербрет – грязный пьяница, и потом попросить прощения у знатного лорда.

– Родри! – воскликнули одновременно Ловиан и Слигин.

– Ну, ради бога! – Родри вскочил на ноги. – А вы что, рассчитываете, что я буду уважать человека, который хочет меня убить? Разве ты не видишь этого? – Родри дрожал от гнева. – Он собирается ехать на войну только в надежде увидеть, как меня убьют. Я держу пари, что Корбин и Новек хотят посмотреть на это тоже. Они убьют меня, а потом попросят мира. А Риис будет таким «честным», что позволит им возместить убытки его бедной матери. Потом, когда ты умрешь, бунтовщики получат то, чего они хотят, а он будет иметь то, что он хочет – мои земли. Родри наклонился над ее стулом: – Да, мама! Разве я не прав?

– Прикуси свой язык! – Слигин встал и оттащил его назад. – Если ты даже и прав, ты не должен бросать это в лицо твоей госпоже матери.

Родри подошел к окну и смотрел на улицу, опираясь на подоконник обеими руками. Ловиан чувствовала, что и Риис и Родри могут просто физически взять ее за руки и разорвать на части. Слигин с интересом наблюдал за ней.

– Ну вот, ваша светлость, – сказал Слигин. – Мы сохраним вашего кобеля живым. Он знает, как владеть мечом и у него есть много преданных людей вокруг.

Ловиан молча кивнула.

– Госпожа? – сказал Слигин. – Нам лучше оставить вас. – Казалось, будто они ушли из комнаты навсегда, закрыв за собой дверь.

– О, боги! – прошептала Ловиан. – Я никогда не думала, что Риис так сильно ненавидит Родри, – она закрыла лицо ладонями и заплакала.

К большому удовольствию Джилл, Дрегису потребовалось несколько дней, чтобы закончить торговлю с жителями западных земель, которые делали все, не спеша. По одному, как мужчины, так и женщины, приводили лошадей, садились на траву и не спеша торговались с купцом. После того как сделка состоялась, проходило час или два и появлялась следующая лошадь. Так как большинство жителей западных земель не знали дэверийского наречия, переводчиком Дрегису служил человек по имени Дженантар. Джилл сама вызвалась помогать Дрегису и привела этим в ярость своего отца. Вечером второго дня, когда в торговле наступил перерыв, приехал Куллин и настоял на том, чтобы Джилл прогулялась с ним вниз к реке.

– Ради бога и его жены, я желаю, чтобы ты не проводила так много времени возле старого Дрегиса, – сказал он. – Мне очень хорошо известно, что тебе только и надо, что болтать с этими никудышными жителями западных земель.

– Папа, мне непонятно, что ты имеешь против. Они вовсе не животные. Посмотри на их одежду и на их украшения, и на мост, который они построили через реку. Где-то у них, наверное, есть фермы и города.

– Неужели? И я думаю, что ты хочешь поехать с этим Дженантаром, чтобы посмотреть на них.

– Что? Папа, ты рехнулся. У него есть жена и ребенок. И он не сказал мне ни одного обидного слова.

– О, черт побери! В мире полно мужчин, у которых есть жены, и которые думают о том, как им получить еще и хорошенькую девчонку.

– Папа! Я даже не знаю, что тебе ответить, если ты так настроен.

Куллин остановился, повернулся и окинул взглядом бескрайние зеленые луга, уголки его рта опустились, он выглядел уставшим. Джилл положила руку ему на плечо.

– Папа, ну пожалуйста, ну что здесь плохого?

– Моя дорогая, все эти годы я думал, что там дальше нет ничего. И теперь я обнаруживаю здесь этот очень странный народ, который ездит тут везде, и они были здесь все время и, – он в недоумении пожал плечами, – и теперь ты думаешь, что я сумасшедший из-за того, что я проклинаю все это. Но от них так и несет пророчеством и колдовством.

Джилл не так была бы шокирована, если бы дрессированный медведь на рыночной площади начал бы петь песни, словно бард: ее по-военному бесстрастный отец говорил о Двуумере?

– Ну, – рассердился Куллин. – Я сказал, что это звучит глупо.

– Нет, правда, это не так. Я думаю, что ты прав.

Он мгновение смотрел на нее, а затем кивнул, как будто ожидал, что она скажет по этому поводу. Джилл почувствовала, как холодная дрожь пробежала по ее спине, потому что он увидел в ней что-то такое, что она отчаянно старалась отрицать. Серый гном неожиданно появился совсем близко, как будто дразня ее. Он оскалился, а затем снова исчез.

– Папа! Я никогда не оставлю тебя. Если ты подумал, что смогу это сделать, то ты действительно сошел с ума.

Куллин немного смягчился, нежно улыбнулся ей.

– Ну и хорошо, моя дорогая, – сказал он. – Извини меня. Если тебе хочется, ты можешь смотреть, как наш купец торгует. Мы все равно скоро уедем отсюда. Джилл сразу воспользовалась его предложением и вернулась назад, чтобы наблюдать за торговлей. Когда она села рядом с Дженантаром, он вопросительно поднял бровь.

– Твой отец думает, что я неподходящая компания для тебя? – спросил он.

Джилл просто пожала плечами. Он начал говорить что-то еще, но вдруг вскочил на ноги, произнося проклятия. Двое жителей западных земель спорили с перепуганным Дрегисом, который держал в руке последний оставшийся у него для продажи меч. Джилл последовала за Дженантаром и услышала, что они спорили о том, кому он достанется.

– Хватит! – сказал Дрегис. – Я не продам его ни одному из вас.

Два человека с гневом смотрели друг на друга. Их прекрасные лица исказились от гнева.

– Джилл! – прошипел Дженантар. – Иди приведи Адерина. Быстро!

Не раздумывая, Джилл побежала в лагерь жителей западных земель. У входа в лагерь она вдруг остановилась, сбитая с толку множеством ярких цветов, визгом детей и собак, непривычным языком, звучащим вокруг. Через несколько минут жители западных земель подошли и окружили ее. Зарычала собака, и она быстро попятилась назад.

– Адерин, – сказала она. – Дженантар сказал мне найти Адерина.

Люди молча смотрели на нее.

– Пожалуйста, – попыталась снова Джилл. – Где Адерин?

Они смотрели друг на друга. Их кошачьи глаза ничего не выражали. Все, даже женщины, носили длинные ножи на своих ремнях.

– Пожалуйста, Дженантар сказал мне прийти сюда, – повторила Джилл.

Один человек посмотрел в ее сторону, но не ответил ни слова. Джилл хотела уже повернуться и убежать, но они стояли вокруг нее – и за спиной тоже. Затем она услышала голос Адерина. Он говорил на их языке.

Толпа расступилась, давая ему возможность пройти.

– Дженантар сказал мне привести вас, – сказала ему Джилл. – Двое ваших парней подрались из-за чего-то.

Адерин выругался в сердцах. Люди, которые всего мгновение назад, казалось, не понимали ни одного сказанного ею слова, вдруг сразу все заговорили об этой новости. Адерин схватил Джилл за руку и побежал с ней через луг, неожиданно проворно для такого старика. Она оглянулась и увидела, что толпа следовала за ними. Пройдя мимо товаров, Дженантар встал между двумя парнями, которые хотели купить меч. Дрегис стоял рядом в нерешительности, вкладывая меч дрожащими пальцами. Как только они увидели Адерина, все трое начали кричать изо всех сил.

Джилл поспешила к Дрегису.

– Иногда они походят на нас, – произнес он дрожащим голосом. – Я рад, что этот старик пришел сюда и призовет их к порядку. – Казалось, однако, что усилия, которые прикладывал Адерин, были тщетными. Все время, пока он говорил примиряющим терпеливым голосом, эти двое смотрели друг на друга, каждый из них крепко прижал скрещенные руки к груди, а их кошачьи глаза сузились. Встряхнув головой, Дженантар решил оставить эту неприятную работу старику, и присоединиться к Джилл. Толпа вокруг них росла. Она состояла как из жителей западных земель, так и из погонщиков мулов. Появились и лесные жители, несмотря на то, что вокруг были посторонние. Они ухмылялись и оскаливались так, что обнажали свои остроконечные зубы.

– Они давно ненавидят друг друга, – заметил Дженантар. – Они не будут никого сейчас слушать.

Он оказался прав. Адерин взмахнул в воздухе руками и вернулся в толпу жителей западных земель, которые переставляли ноги по земле в быстром ритме. Двое мужчин медленно и методично разрывали свои туники, бросили их на землю, а затем выхватили свои ножи, которые были длиной с ногу и пренебрежительно размахивали ими. Лезвия сверкали на солнце. Джилл почувствовала тошноту, удивляясь, что она согласилась смотреть, как люди убивают друг друга прямо у нее на глазах. В мертвой тишине противники кружили один вокруг другого, их странные глаза сузились. Их губы были плотно сжаты. Это совсем не походило на обычную схватку между двумя дэверийскими мужчинами, которая сопровождалась криками. Это было молчаливое кружение животных: несколько мгновенных маневров, несколько быстрых отступлений, когда пот течет по их голым спинам и кожа блестит. Они все кружили и кружили, по очереди атакуя друг друга. Ближе и ближе, пока один не предпримет атаку, а другой не отпрыгнет. Затем быстрая потасовка, слишком быстрая, чтобы ее увидеть, а затем один упал на спину. Его рука была ранена от локтя до плеча. Дрегис выругался. Наблюдающая за схваткой толпа жителей западных земель затопала ногами по земле снова, а затем прекратила. Адерин подбежал, чтобы развести бойцов, те сразу отступили.

– Это только до первой крови? – спросила Джилл с облегчением.

– Да, – ответил Дженантар. – Извини, я забыл, что ты не знала.

Держа в руке окровавленный меч, победитель пошел к Дрегису, который молча отдал ему меч. Побежденный стоял в одиночестве с поникшей головой. Кровь стекала вниз по его руке, пока Адерин не схватил его и насильно не потащил прочь.

– Довольно об этом, – заметил Дженантар. – Для следующего раза они найдут новый предлог. Однажды первая кровь потечет из чьего-нибудь горла.

Когда Джилл посмотрела на человека, которого считала своим другом, снова почувствовала себя чужестранкой, его туманные узкие глаза смотрели пристальным немигающим взглядом. Они действительно родственники с лесными жителями, – думала она, и впервые удивилась тому, что ее отец был прав, думая, что они опасны. Этой ночью, когда она услышала музыку, доносящуюся из лагеря жителей западных земель, она была рада тому, что сидела около костра с такими же людьми, как она сама.

К вечеру третьего дня в табуне Дрегиса было двенадцать западных охотников, включая золотого чистокровного, которого он особенно хотел получить – и как раз вовремя, потому что Дженантар внезапно объявил, что они больше не желают торговать. Дрегис не стал ничего доказывать, просто пошел и сказал людям, что завтра они уезжают.

– Я поеду с вами, – сообщил Дженантар Джилл. – Адерин берет с собой еще трех человек из наших для охраны.

– Он правильно делает. Я встречала этого Лослейна, и я не верю ему ни на грош. Не доверю ему даже медной монеты, не то что своей жизни. Ну, а если вы выскажете ваше недовольство верховному лорду, его поймают и выдадут вам.

– Ваше что? – переспросил Дженантар.

– Недовольство, или жалоба. Это когда кто-то чувствует несправедливость и просит верховного лорда или гвербрета рассудить дело. Жрецы Солнца приходят тоже, потому что они знают все законы.

– Ну и хорошо. Не сомневаюсь, что Адерин скажет все как надо.

На рассвете следующего дня караван приготовился для длительного перехода назад в Элдиф. Было холодное серое утро. Мулы кричали и сопротивлялись, когда зевающие люди грузили оставшиеся от продажи товары и провизию, которую Дрегис получил от жителей западных земель. Джилл помогала собрать в кучу свободных лошадей, когда Адерин прискакал со своей охраной: Дженантаром и еще двумя мужчинами, которых он представил, назвав их Калондериэлом и Албаралом. Дженантар вел коня, который тащил нагруженные носилки.

– Поедете во главе колонны вместе со мной и Джилл, – сказал Дрегис старику. – А ваши люди пусть едут в конце каравана с Куллином, как охрана, если вы не возражаете.

– Ты – главный в караване, – сказал улыбаясь, Адерин. – Мы поедем так, как ты прикажешь.

Караван возвращался в Канобэйн другим путем. В первый день Дрегис вел его прямо на юг по бесконечной степи. Однажды они увидели вдали крошечные фигурки всадников на лошадях, а также коней без всадников. Они проследовали на запад, словно корабль, плывущий по зеленому океану. Джилл очень удивлялась тому, что так может быть, когда без конца едешь из ниоткуда в никуда, всегда свободный, словно сокол в поднебесье. Она жила такой жизнью, но знала совершенно точно, что когда-то ее скитаниям придет конец. Иногда она выезжала из колонны и поджидала Куллина, замыкающего колонну, и ехала рядом с ним. Она замечала седые пряди в его волосах и морщины вокруг глаз. Наступит день и какой-нибудь юнец свершит в бою мечом его судьбу. Мысль об этом вызывала в ней такую панику, что временами от этого перехватывало дыхание.

На второй день караван повернул на восток. Иногда они вплотную подходили к стоявшим непроходимой стеной лесным опушкам, но Дрегис хорошо знал свой маршрут и вел их от одного широкого луга к другому. Однажды их путь пролегал между лесной порослью из молодых березок и ольховых деревьев с одной стороны и вспаханным полем – с другой. Сложенная из камней стена отмечала длинные поле и пастбище. На пастбище Джилл увидела полуразрушенные каменные навесы, и белых коров, широко разбредшихся по лугу. Они одичали и были так же пугливы, как олени.

Джилл спросила Адерина, ехавшего впереди нее, были ли это фермы жителей западных земель.

– Нет, не западных земель, а жителей Элдифа, – ответил Адерин. – Когда-то давно некоторые из лордов Элдифа попытались захватить эти земли. Они продвинулись далеко на запад, но не смогли удержать своих владений.

– Это было бедой для жителей западных земель?

– Да. Горем, и дважды горем. Их земли заканчивались намного дальше в сторону востока, и им пришлось уступить их.

– Я никогда не слышала об этом.

– Это было очень давно, и люди Элдифа забыли об этом. Правда, об этом намеренно не упоминалось. Тебя не удивляет, что реки так называются? Это ведь не дэверийские слова, правда, девочка?

– Конечно. Делондериель звучит почти так же, как Калондериэл.

– Совершенно верно. И Элдиф, когда сюда впервые пришли люди из Дэвери, тоже назывался по-другому. – Адерин задумался на мгновение. – Давным-давно это было, около восьми сотен лет назад, если мне не изменяет память. Прошло уже очень много лет с тех пор, как я изучал этот вопрос.

Вскоре Дрегис указал место, где они должны остановиться на ночь. Между каменной стеной, когда-то огораживающей то, что было полем и орешниковыми зарослями на берегу ручья. Они стреножили лошадей, разгрузили мулов и начали разбивать лагерь. После обеда Дрегис советовался с ними, как ехать дальше.

– Этот ручей южнее впадает в реку, – говорил он. – Мы пойдем вдоль него до побережья, а затем повернем на восток, а дальше – вдоль морского берега до Канобэйна. Здесь много корма для животных. Я думаю, нам понадобится на этот переход два дня, если, дай бог, продержится такая сухая погода.

Внезапная холодная дрожь пробежала по спине Джилл, как будто кто-то дотронулся до нее холодной ладонью. Она была уверена в том, что их ожидает большая беда, такая, например, как ураган. Она постаралась отвлечься от этого неприятного ощущения. Поздней ночью, когда она пыталась заснуть, возле нее появился серый гном. Он также был озабочен: дергал ее за рубашку, показывая рукой на восток. Его рот открывался в беззвучном плаче. Наконец Джилл поднялась и пошла вслед за ним к краю спящего лагеря. Гном подпрыгивал вверх, показывая на восток.

– Я ничего не вижу, – сказала Джилл. Гном стиснул руками голову, как будто почувствовал сильную головную боль, а потом быстро исчез. Джилл вернулась на свое место. Ночь была совершенно спокойной, если не считать обычного топота лошадей и мулов. Вдруг она услышала крик совы и подняла вверх голову. На фоне звезд промелькнула тень летящей птицы. Джилл задремала и ей приснился тревожный сон. Как будто огромная сова пролетела высоко над головой, и крик ее был предостережением о приближавшейся опасности. Только на рассвете Джилл проснулась, вздрогнув от толчка. Серый гном дергал ее за волосы.

– Ну ладно, – сказала Джилл. – Дай мне надеть ботинки, а потом пойдем, покажешь мне еще раз.

Гном отвел ее вниз к ручью – туда, где среди зарослей орешника возвышался одинокий старый дуб. Гном прыгал вокруг нее и показывал на дерево. Когда Джилл посмотрела вверх, то увидела Адерина, сидящего на ветке. Он смущенно улыбнулся ей и, совсем как молодой, быстро спустился с дерева вниз.

– Я должен был убедиться, – сказал Адерин, и Джилл увидела, что он сильно обеспокоен. – Мы в смертельной опасности, дитя. Беги, побыстрей разбуди своего отца.

Вдвоем они поспешили назад к просыпающемуся лагерю. Люди вставали, зевая и потягиваясь. Лошади и мулы паслись на лугу. Джилл нашла Куллина, когда он натягивал сапоги.

– Папа, пойдем со мной, – сказала Джилл. – Адерин говорит, что приближается опасность.

Куллин вскочил и схватил свой меч, лежавший на земле. Он на бегу застегивал ремень. Они нашли Адерина, когда тот в чем-то убеждал совсем расстроенного Дрегиса.

– Ты ведь давно знаешь меня, – говорил Адерин, – пожалуйста, мой друг, ты должен поверить мне сейчас.

– Я верю, – сказал Дрегис. – Но откуда, черт возьми, ты знаешь? Я никогда здесь не встречал никаких разбойников, а ты говоришь, что сейчас целый отряд ждет нас в засаде. Есть в этом какой-нибудь здравый смысл?

– Я могу знать. И я знаю. Мы должны сделать что-то, или нас всех перережут на дороге.

При взгляде на лицо Дрегиса, становилось ясно, что он думает, будто старик совсем сошел с ума. Адерин наклонился к нему и пристально посмотрел прямо в глаза. Сомнение Дрегиса исчезло.

– Конечно, – согласился Дрегис. – Я сделаю все, что ты говоришь.

У Джилл задрожали руки. Безо всякой причины она знала, что только что видела, как человек колдовал. Когда Адерин посмотрел на нее, она опустила голову и не решалась на него взглянуть. Он тихо засмеялся, жестом поблагодарив ее.

– Куллин, – произнес он, – ты веришь мне?

– Я-то верю, – ответил он. – Но мне непонятно, как вы оба могли увидеть их? Что, в магический кристалл?

Теперь испугался Адерин. Куллин устало улыбнулся.

– А сколько их там? – спросил Куллин.

– Около тридцати. И, кажется, они хорошо вооружены, как отряд лорда.

Дрегис стал мертвенно бледным. Испуганные погонщики мулов столпились и шепотом передавали друг другу это известие.

– Нам надо найти убежище. – Куллин выглядел скучающим и ленивым, как будто просил пива в таверне. У погонщиков есть дубины, но они не смогут пользоваться ими, если будут сражаться против людей, которые будут сидеть на лошадях.

– Надо найти лес или скалы – что-нибудь, что заставит их спешиться. Адерин сомневался в том, что это поможет.

– Знаете что, – вмешалась Джилл. – Если это были лорды, то у них, наверняка, должны быть и крепости. Есть какие-нибудь, которые еще уцелели?

– Ну конечно, – проговорил Адерин. – Простите меня, я совсем не разбираюсь в военных делах. Есть одна – около пяти миль к юго-западу. Стены были еще целы, когда я проезжал по этой дороге в последний раз.

– Ну и чудесно, – воскликнул Куллин. – Мы сможем продержаться там, пока Джилл съездит в Канобэйн и вернется назад с людьми верховного лорда.

– Что? – возмутилась Джилл. – Ты не можешь отослать меня отсюда.

Куллин ударил ее по лицу так сильно, что она зашаталась.

– Ты должна выполнять приказы, – сказал Куллин. – Исхудавший мул проедет этот путь за два дня, а всадник с твоим весом, щадя лошадь – за день. Ты поедешь к верховному лорду и попросишь помощи. Ты слышишь меня?

– Слышу. – Джилл потерла щеку. – Но, пожалуйста, ты должен остаться в живых, пока меня не будет.

По тому, как Куллин улыбнулся в ответ, и холодной судороге, перекосившей его рот, Джилл поняла, что он сомневался в том, что будет жив. Вдруг ей померещилось, что она превратилась в воду и утекла прочь, исчезнув, как это делают лесные жители. Куллин схватил ее за плечи и начал трясти.

– Ты поедешь ради жизни каждого человека из этого каравана, – говорил он. – Ты поняла меня?

– Да. Я возьму двух охотников. Это – лучшие лошади из тех, что у нас есть.

Дженантар оседлал одного коня, на другого одел поводья и держал их, пока Джилл садилась в седло. Когда она наклонилась, чтобы взять у него поводья, их взгляды встретились.

– Увидимся завтра, – сказал Дженантар. – Молю бога, чтобы это сбылось.

– И я тоже, – ответила Джилл.

– Я знаю пару трюков, которые мы можем устроить этим ублюдкам. Мы задержим их.

Неожиданно Дженантар поднял над головой руки и с дьяволской улыбкой сделал несколько движений какого-то неизвестного танца. В этот очень странный день вид его боевого задора произвел на всех очень странное впечатление. Казалось, что для того, чтобы заставить караван двигаться, понадобится целая вечность. Куллин ездил вдоль колонны, отдавая приказы. Он распорядился, чтобы люди сняли часть груза с мулов и сели на свободных лошадей. Он заставлял каждого ехать как можно быстрее, изредка шлепая отстающего мула, заставляя его бежать галопом. Наконец они добрались до разрушенной крепости. Они миновали широкий луг, поросший травой, среди которой возвышались одинокие пирамиды из камней, сложенные над воинскими могилами. Каменные стены вокруг крепости и сама башня казались крепкими, деревянные ворота и постройки давно сгнили. Сорняки и плющ буйствовали во дворе. Куллин завел караван вовнутрь.

– Заведите мулов и лошадей в башню, – прокричал он. – Накормите, и следите за тем, чтобы они успокоились.

Когда его команды были выполнены, он обежал вокруг двора в поисках колодца. Как он и предполагал, колодец разрушился, был засорен камнями и зарос плющом. Он побежал назад в башню и отправил троих погонщиков к ручью, приказав заполнить все горшки и ведра, какие имелись. В одном конце двора он увидел Адерина, испытывавшего на прочность заржавевшую винтовую лестницу, ведущую на второй этаж.

– Она выдержит мой вес, – произнес Адерин. – Я не советую такому здоровяку, как ты, пытаться взобраться по ней.

– Я думаю, что пол не выдержит даже тебя, – заметил Куллин, посмотрев вверх на сгнившие балки.

– Я должен попробовать. Мне нужно высокое уединенное место. Я боюсь испугать людей. Они итак уже обезумели от колдовства.

Куллин почувствовал тошноту.

– Джилл сказала, что Лослейн – советник лорда, – продолжал Адерин. – Может ли он убедить лорда, чтобы он послал людей убить нас?

– Это зависит от того, насколько Корбин доверяет ему. Мне кажется, но в это трудно поверить. Ты думаешь, тебе удастся предотвратить замысел Лослейна?

– Я сразу подумал было об этом. Но это неразумно. Я ведь говорил, что люди, которых я видел, были хорошо вооружены. Я попытаюсь посмотреть с другой стороны. Адерин начал взбираться с неожиданным для его возраста проворством.

Куллин выбежал из башни и увидел жителей западных земель, которые уже распаковали приспособление – два больших лука, сделанных из какого-то темного дерева, отполированного до блеска. Они были высотой с человеческий рост. Куллин видел такие впервые.

– Вы умеете стрелять из лука? – спросил Куллин.

– Да, – ответил Дженантар. – Я решил приготовить для наших бандитов небольшой сюрприз. – Он махнул рукой Албаралу, который снимал меч, расстегнув ремень. – Он не Куллин из Кермора, но мы тоже сражаемся с помощью длинных ножей.

– Ну ладно. Может быть нам удастся послать некоторых из этих бандитов в Другие Земли? Албарал, у тебя есть какие-нибудь доспехи?

– Элдифская кольчуга. Я думаю, она не помешает, поэтому надену ее.

– А я сейчас подумал, что вы были дураками, – сказал Калондериэл, – притащив сюда весь этот груз.

Албарал улыбнулся. Его рот перекривился при этом. Теперь только Куллин заметил, что на щеке у него был шрам, более длинный, чем его собственный.

– Так, – заметил Куллин. – Ваши люди и между собой дерутся. Да?

– Бывает иногда. Но вот этим меня отметил лорд из Элдифа. Я убил за это негодяя. Но это было давно.

Все четверо вскоре показались в узком проеме бойницы на верхней поверхности крепостной стены.

– Здесь около пяти футов будет. Толщина этой стены, – сказал наконец Дженантар. – Если действовать осторожно, чтобы не упасть со сгнивших балок, отсюда можно стрелять. Эти выступы будут служить защитой для ног.

– Зубцы, – с удивлением Куллин обнаружил, что они ничего не знали о крепостях. – Это называется «зубцы».

– Но нам надо еще сюда все поднять. – Албарал взял в руки веревку от лука, свернул ее в лассо и метнул вверх. Петля взметнулась вверх, окружив зубец с такой легкостью, как будто Албарал ловил лошадь в табуне. Куллин восхищенно присвистнул.

– Сейчас мы поднимемся по приставной лестнице, – проговорил Калондериэл. – Непохоже, чтобы эти разбойники еще лежали в своей засаде. Если бы они были там, над ними летала бы стая птиц.

– Адерин посмотрит, – сказал Дженантар. – Он только что отправился.

Только теперь Куллин услышал странный шум над собой – как будто крылья огромной птицы рассекали воздух.

Куллин посмотрел вверх, и оказалось, что он не ошибся: огромная сова хороших пяти футов в длину, взлетела с башни вверх, сделала круг, а затем полетела на восток, издав продолжительный печальный звук.

Албарал рассеянно взмахнул ей на прощание рукой, как будто расставался с каким-то другом, уезжавшим из таверны. Куллин еле удержался, чтобы его не вырвало.

– Черт возьми, – воскликнул Куллин. – Адерин может превратиться в сову, что ли?

– Конечно, – ответил Дженантар. – А ты что, не видел только что?

Куллин не мог этому поверить. Он, конечно, видел птицу, но сомневался в том, что Дженантар сказал правду. Он помнил, что Адерин поднялся вверх по лестнице именно с таким намерением, но его ум упрямо отказывался признать это как действительность. Он долго смотрел в небо, прежде чем смог заговорить.

– Ну ладно, – сказал он наконец. – Давайте лучше наденем кольчуги.

Каждое утро, если не было проливного дождя, Родри выводил свой отряд на учение – объезжать лошадей. В последнее время из-за угрозы мятежа они упражнялись дольше, чем обычно – и всадники, и пехота должны быть готовы к боевым действиям. Он даже решил однажды устроить тренировочный поход на целый день. Когда он разговаривал с капитаном Каэнрисом после завтрака, ему вдруг в голову – ниоткуда, как он в последствии думал об этом – пришла мысль, что надо проверить, смогут ли они провести целый день в кольчугах.

– Приготовьте всем провизию для обеда, – сказал ему Родри. – Мы поедем в полном снаряжении, там отдохнем немного и затем вернемся назад.

– Хорошо, господин, – ответил Капитан. – А куда мы поедем?

– Не имеет значения. – Родри назвал первое направление, какое пришло ему в голову. – На запад.

Когда они выезжали, было солнечное утро, хотя над океаном у горизонта зловеще нависла темная полоса тумана. Время от времени Родри поворачивался в седле, чтобы посмотреть на своих людей, которые ехали двумя колоннами, держа в руках щиты с изображением красного льва. Вскоре он поведет за собой целую армию. Неожиданно он подозвал к себе капитана. Это был крепкий тридцатилетний мужчина со светлыми волосами и висящими усами, почти такими же пушистыми, как у Слигина. Так как он прослужил в крепости всю свою жизнь, Родри мог говорить с ним откровенно.