Убедившись в том, что опасность миновала, Галрион начал спускаться к реке. Сначала он шел вброд, а когда стало глубоко - поплыл по течению. Далеко вверху он увидел возвращающихся гвардейцев и еще четырех на городской стене. Река несла его все ближе и ближе к тому месту, где стража могла его заметить. Он вдохнул воздух и глубоко нырнул. В мутной воде было трудно что-нибудь различить, но ему показалось, что он видел темные каменные своды. Ссадины на руках жгло, словно огнем, но он пересилил себя, оставаясь под водой до тех пор, пока течение не вынесло его, задыхающегося и обессиленного, на поверхность. Он перевернулся на спину и так плыл, не шевелясь, вдыхая свежий воздух. Он опасливо огляделся вокруг, но гвардейцы остались далеко позади, и никого больше не было видно на спасительном берегу.
      Беглец выбрался на сушу в небольшой ивовой рощице. "Свободен! - подумал он. - Теперь главное - разыскать Бранвен". Галрион отжал одежду и, все еще сырую, надел на себя снова. Взглянул на небо. Оставалось около пяти часов до рассвета. Еще час пройдет, пока обнаружат Мэй. А еще через час королевские гвардейцы отправятся в погоню. Не так уж много, но если ему удастся добраться до леса, они не смогут найти его. Он хорошо знал все тропинки в лесу, а королевские гвардейцы будут кружить вокруг, только поднимая шум и распугивая дичь.
      Через луг Галрион прокрался к близлежащим домам и решил украсть лошадь. Это было нетрудно сделать. Принц часто ездил этой дорогой, и всегда останавливался, восхищаясь великолепными гнедыми, которые уже узнавали его, когда он заговаривал с ними и похлопывал по спине. Галрион приблизился, гнедой мерин доверчиво подошел к нему и позволил взять себя за удила. Беглец торопливо оторвал полоску ткани от подола своей рубахи и постарался обуздать лошадь. Гнедой был хорошо обучен и не сопротивлялся. Принц пустил лошадь галопом по дороге, ведущей на восток. Королевский гонец не сегодня-завтра должен прибыть к Герранту.
      Немного погодя он перевел лошадь на шаг, решив поберечь ее силы. Чередуя шаг с рысью, он двигался всю ночь и, когда рассвело, добрался до границы королевских владений. Он повернул на юг, стараясь ехать по нетронутой степи, сторонясь хорошо наезженных дорог. Хотя окольными путями он будет дольше добираться до леса, но у него не было другого выхода. К полудню лошадь так устала, что начала спотыкаться. Галрион спешился и вел ее за собой под уздцы до тех пор, пока они не вошли в небольшую рощу на границе пастбища. Он нашел ручей и позволил коню напиться. Когда лошадь принялась щипать траву, Галрион, вдруг понял, что сам очень проголодался. В спешке он совершенно забыл про деньги, а в карманах старых штанов не было даже медяков. А отныне он больше не мог подъехать к замку лорда и потребовать, чтобы его накормили просто потому, что он принц.
      - Я совсем не такой умный, каким мне следовало быть, - сказал он, обращаясь к лошади. - Как насчет того, чтобы позаимствовать еду у крестьян?
      Лошади нужен был отдых, и сам принц шатался от усталости. Он оставил коня пастись, а сам сел под дерево, прислонившись спиной к стволу. Решив, что часик можно позволить себе передохнуть, он прикрыл глаза. Когда он проснулся, были уже сумерки. Услышав поблизости голоса, он вскочил на ноги и выхватил из-за пазухи кинжал.
      - Не знаю, чья она, - говорил мужчина, - но, судя по всему, краденая.
      Галрион прополз между кустами и оказался рядом с фермером и мальчиком, держащим лошадь под уздцы. Гнедой заржал, почуяв человека. Фермер обернулся, держа наготове дубину.
      - Эй, ты! - обратился он к Галриону. - Хочешь сказать, эта лошадь твоя?
      - Да. - Галрион вышел из укрытия.
      Мальчик попытался убрать лошадь с дороги. Он испуганно смотрел то на своего отца, то на этого грязного, явно опасного человека. Когда Галрион сделал шаг в их сторону, крестьянин насторожился и приготовился драться. Галрион приближался. Неожиданно его противник засмеялся и бросил свою палку. Он опустился на колени у ног принца.
      - Солнцем клянусь, мой повелитель! - заговорил мужчина. - Так вам удалось выбраться из дворца? Я не узнал вас сначала.
      - Откуда тебе так много известно?
      - О чем ходит больше всего сплетен, как не о делах короля? Мой принц, новостями о том, что вы в немилости, полон весь рынок. И все горюют вместе с вашей матушкой. Она хорошая женщина.
      - Это правда. Вы поможете мне ради нее? Все, о чем я прошу вас - это дать мне добрую веревку для поводьев и кусок хлеба.
      - Я дам вам запасные поводья. - Крестьянин поднялся, отряхнув с колен сухие листья. - Королевский отряд отправился на восток. Дочка портного видела их, когда выходила собирать фиалки.
      Крестьянин сделал для принца даже больше, чем обещал. Он не только дал ему сбрую и горячую еду, но и настоял, чтобы принц взял сумку с караваем хлеба, яблоками и овсом для лошади. Когда он уезжал оттуда поздно ночью, то был уверен, что королевские люди не услышат о нем ничего от этого добропорядочного человека. Утром следующего дня Галрион ввел своего усталого коня в густой девственный лес. Он нашел воды для него и дал немного овса, а сам сел, чтобы подумать. Его соблазняла мысль плюнуть на все и поехать к Регору, и пусть Бранвен думает о нем все, что захочет, но он наверняка знал, что Регор будет недоволен. Впервые за свою благополучную, безоблачную жизнь принц почувствовал, что значит быть неудачником. Он был унижен, опозорен королем, а на душе было смутно и тоскливо, слезы готовы были прорваться в любой момент, - он ненавидел себя, мысленно ругая на все лады. Вокруг него раскинулся молчаливый лес, равнодушный к нему и его мучениям.
      Тщательно сберегая еду и часто давая отдых лошади, Галрион двинулся на восток. По его расчетам, вскоре он должен был встретиться с Геррантом, если ничто непредвиденное не вмешается в ход событий. После обеда он рискнул выехать из леса на дорогу и подняться на гребень невысокого холма. Вдали, клубясь над дорогой, двигалось небольшое облачко пыли - кто-то скакал верхом.
      Принц сразу вернулся в лес и стал ждать, но всадников все не было видно. Если Геррант отправился к королю вместе с Бранвен и ее служанками, то, щадя женские силы, он будет устраивать ранние привалы... Когда совсем стемнело, Галрион повел гнедого лесом, направляясь в сторону лагеря. С вершины соседнего холма перед ним предстала неожиданная картина: там был не только лорд Геррант и его охрана, но и весь королевский отряд.
      - Будь они прокляты, - прошептал Галрион. - Конечно, Бранвен - лучшая приманка, чтобы поймать меня.
      Принц привязал своего коня к дереву, перебежал через дорогу и начал осторожно пробираться к лагерю. Треск ветки под ногой заставлял его замирать и выжидать. У основания склона деревья росли реже, что позволило ему хорошенько разглядеть беспорядочно раскинутый лагерь. Вдоль ручья бродили стреноженные лошади, невдалеке, возле двух костров, расположился отряд. С одной стороны между деревьями был натянут высокий навес, наверное, шатер Бранвен. Она, должно быть, расположилась там, подальше от грубых солдат.
      Самым важным и опасным, конечно, был вопрос о том, где же Геррант. Свет от костров был слишком тусклым для того, чтобы Галрион смог рассмотреть лица. Он пролежал в кустах, наблюдая, около часа, прежде чем увидел, как светловолосый мужчина вышел из шатра и направился к одному из костров. Никто, кроме Герранта, не мог посещать сестру. Как только он пристроился у костра, чтобы пообедать, Галрион достал кинжал, встал и начал спускаться, петляя, вниз по склону холма, в направлении палатки. Всадники смеялись и балагурили, сидя у костров, не обращая внимания на его перемещения. Галрион сделал клинком разрез в нижней части задней стенки шатра. Он услышал, что кто-то шевельнулся внутри.
      - Галрион? - прошептала Бранвен.
      - Да, это я.
      Галрион тут же ускользнул прочь, в укрытие. Одетая в длинную ночную сорочку, с распущенными золотистыми волосами, свободно падающими на плечи, Бранвен вылезла в разрез и подползла к принцу.
      - Я так и знала, что ты приедешь за мной, - прошептала она. - Нам надо немедленно уходить.
      - О, боги! Так ты согласна следовать за мной?
      - А ты в этом сомневался? Я пойду за тобой куда угодно. И мне все равно, что ты натворил.
      - Но ты даже толком не одета!
      - Ты думаешь, для меня это имеет значение?
      Галриону показалось, будто он видит ее впервые: это бедное слабое дитя, каким он привык ее видеть, сейчас отважно улыбалось, готовое отправиться на край света вместе с принцем-изгоем.
      - Прости меня, - сказал Галрион. - Пойдем. Нас ждет добрый конь.
      Вдруг он услышал слабый шум и треск валежника.
      - Бежим! - вскрикнула Бранвен.
      Галрион обернулся рывком, но было уже слишком поздно. Гвардейцы выскакивали из-за деревьев и окружали его, как загнанного оленя. Принц приготовился к бою, выхватив клинок из-за пазухи. Он решил, что убьет хотя бы одного гвардейца, прежде чем падет сам. Но через толпу к нему пробирался человек.
      - Ничего не выйдет, парень, - проговорил Адорик. Галрион выпрямился. Он никогда не сможет убить собственного отца. Принц бросил кинжал на землю к ногам короля. Тот наклонился, поднял его и вернул сыну с улыбкой, холодной как зимний ветер. Позади Галрион услышал плач Бранвен и голос Герранта, бормочущего что-то ласковое.
      - Сука всегда поможет усмирить кобеля, - усмехнулся Адорик. - Подведите его к костру. Я хочу взглянуть на этого щенка.
      Гвардейцы вывели Галриона из-за шатра и потащили к большому костру. Король стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Кто-то подал Бранвен плащ, она завернулась в него и в отчаянии смотрела на Галриона.
      Геррант положил тяжелую руку ей на плечо и прижал девушку к себе.
      - Ну, маленький мерзавец, - сказал Адорик, - что ты хочешь сказать в свое оправдание?
      - Ничего, отец, - ответил Галрион, - я только прошу о единственной милости.
      - Ты считаешь, что имеешь право о чем-то просить? - Адорик вытащил кинжал и поигрывал им в такт словам.
      - У меня нет никаких прав, но просьба касается моей госпожи, - сказал Галрион. - Отошли ее отсюда, прежде чем убьешь меня.
      - Обещаю, - сказал Адорик.
      Бранвен вскрикнула, оттолкнула Герранта с такой силой, что тот чуть не упал, и, подбежав к королю, бросилась к его ногам.
      - Умоляю, мой повелитель, пощадите его, - рыдала Бранвен. - Ради его матери, прошу вас! Если вам нужна кровь, возьмите мою!
      Бранвен ухватилась за подол рубахи короля и с мольбой смотрела на него.
      Она была сейчас так прекрасна!
      Волосы раскинулись по плечам, слезы текли по ее бледному лицу, даже королевские гвардейцы смотрели на нее с жалостью.
      - О, боги, - выдохнул Адорик, - ты так сильно любишь этого недоумка?
      - Да, - ответила Бранвен. - Я пойду за ним куда угодно, даже в мир иной.
      Адорик посмотрел на свой кинжал, затем медленно вложил его в ножны.
      - Геррант! - взревел король.
      Геррант подошел, взял Бранвен за плечи и хотел увести ее, но она отказалась покинуть круг. Галрион был так слаб, что едва держался на ногах. Он был недостоин ее. И как только он вновь осознал это, он ощутил себя раздираемым на части.
      - Ну, прах и пепел, - смягчаясь, проговорил Адорик, - если я не могу перерезать тебе горло, Галрион, то как мне решить эту проблему?
      - Ты мог бы отправить меня и мою госпожу в изгнали, - спокойно сказал Галрион, - это оградит нас всех от еще больших несчастий.
      - Ах мерзавец! - Адорик шагнул навстречу и дал сыну оплеуху. - Да как ты смеешь?!
      Галрион отшатнулся, не скрывая гнева, но удержался на ногах.
      - Ты хочешь, чтобы я всем рассказал, из-за чего между нами произошла ссора? - с вызовом сказал Галрион. - Хочешь? Я ведь расскажу!
      Адорик застыл на месте, как загнанное животное.
      - Или мне лучше принять изгнание? - продолжал принц. - И ни один человек не узнает о нашем споре.
      - Ублюдок, - прошептал король так тихо, что Галрион еле смог услышать его.
      Он повысил голос.
      - О причине нашей размолвки никто знать не должен. Итак, Мы объявляем Нашему сыну Галриону, что Мы лишаем его всех званий и чести и изгоняем из наших владений навсегда. Мы отказываем ему в Наших землях, Мы отказываем ему в крове. Он никогда не сможет принять присягу королевского подданного. Король остановился, переведя дух, - И Мы лишаем его имени, которым нарекли при рождении. Мы присваиваем ему новое имя - Невин. Ты слушаешь меня? Невин - то есть Никто. Вот твое новое имя.
      - Я буду носить его с гордостью, - сказал Галрион. Бранвен высвободилась из объятий Герранта. Она улыбнулась так счастливо, словно почувствовала себя принцессой, которой могла бы стать, если бы ее жених не выбрал путь изгнанника. С благодарной улыбкой Галрион протянул ней руку.
      - Остановитесь! - Геррант бросился между ними. - Мои повелитель, мой король, что же это? Могу ли я выдавать единственную сестру замуж в изгнание?
      - Она моя невеста, - твердо произнес Галрион. - Твой отец дал свое согласие.
      - Замолчи, Невин! - Адорик снова дал ему пощечину. - Лорд Геррант, говори!
      - Мой повелитель! - Геррант упал перед королем на колени - ноги его больше не держали. - Действительно, мой отец благословил ее, и я, как его сын, должен выполнить обещание. Но мой отец выдавал ее за принца в надежде на благополучную и счастливую жизнь. Он любил ее. А что ждет ее теперь?
      Пока Адорик раздумывал, Галрион ощутил, что пророчество двеомера ледяным крылом коснулось его спины. Он шагнул вперед.
      - Отец, - начал он.
      - Не смеешь больше так обращаться ко мне. - Адорик сделал знак гвардейцам. - Держите нашего "никого" покрепче.
      Два гвардейца схватили его и скрутили руки за спиной, прежде чем он попытался увернуться. Бранвен стояла не шевелясь. Ее лицо побелело, и Галрион испугался, как бы она не упала в обморок.
      - Умоляю вас, мой повелитель, - продолжал Геррант, - если я допущу эту свадьбу, что я буду за брат? Как смогу я претендовать на то, чтобы стать главой, клана, если я не смогу отстоять чести сестры? Мой король, я умоляю вас, если вы цените клан Ястреба, - не допустите, чтобы это произошло.
      - Да будет так. Мы освобождаем тебя от того обещания, который дал твой отец, - произнес король.
      - Герро! - зарыдала Бранвен. - Ты не смеешь! Я хочу уйти! Герро, отпусти меня!
      - Замолчи! - Геррант шагнул к ней, простирая руки. - Ты не знаешь, какая жизнь ожидает тебя, если ты отправишься бродить по дорогам, словно нищенка.
      - Мне все равно, - Бранвен отталкивала брата в исступлении. - Герро, Герро, как ты можешь так поступить со мной?! Позволь мне уйти!
      Геррант на секунду задумался, но потом вскинул голову.
      - Я не желаю получать сообщение, что моя сестра умирает при родах просто потому, что ее муж не может позволить себе пригласить акушерку. Я не хочу знать, как ты будешь умирать от голода где-нибудь на зимней дороге. Я лучше умру сам!
      Это было трогательно, сильно сказано, но Галрион знал, что все эти красивые слова Герранта были смертельной, ядовитой ложью. Холодок предвидения бросил его в дрожь. Он начал вырываться и даже укусил за руку человека, державшего его, но за это он получил лишь удар по голове, от которого все поплыло перед глазами.
      - Ты не прав, Герро, - твердила Бранвен, вырываясь из его рук, - я знаю, что ты не прав. Я хочу уйти с ним.
      - Прав или не прав, но я теперь - глава клана, - отрезал Геррант, - и ты не ослушаешься меня.
      Бранвен предприняла еще одно, последнее усилие, чтобы вырваться, но брат держал ее крепко. Пока он оттаскивал ее прочь, Бранвен рыдала от бессилия. Геррант увел ее в палатку. Адорик жестом приказал гвардейцам отпустить Галриона.
      - Пусть Невин убирается прочь, - приказал король, протягивая сыну кинжал. - Это единственное оружие, которое разрешено иметь изгнаннику. У тебя должна быть припрятана где-то лошадь, иначе тебя бы не было здесь. - Он взял кошелек, висевший на поясе, и вынул из него несколько монет: - А это серебро изгнанника. - Он вложил монеты в руку Галриона.
      Тот посмотрел на них и швырнул их королю в лицо.
      - Уж лучше я умру с голода!
      Как только гвардейцы расступились перед ним, Галрион покинул лагерь. На перевале он оглянулся, бросив последний взгляд на палатку Бранвен. Затем побежал, пробираясь через кусты, пересек лесную дорогу и, споткнувшись, упал на колени рядом с гнедым мерином. Он горько плакал, но не о себе, а о судьбе Бранвен.
      В женском зале ярко сияло солнце, в окно Бранвен могла видеть яблони, усыпанные белыми ароматными цветами, так что казалось, будто это облака зацепились за ветки деревьев. Рядом Рода и Исолла переговаривались между собой, склонившись над шитьем. Работа Бранвен лежала у нее на коленях. Ей хотелось рыдать, но это было слишком утомительно - плакать все время. Она молила бога, чтобы у принца Галриона все было хорошо, и хотела бы знать, куда завела его одинокая дорога изгнания.
      - Гвенни, - обратилась к ней Рода, - мы пойдем сегодня гулять на луг?
      - Если вы пожелаете, госпожа.
      - Ну, если ты не против, Гвенни, - добавила Исолла, - мы можем отправиться верхом.
      - Как тебе захочется, - безразлично ответила Бранвен.
      - Послушай, дитя, - продолжала Рода, - пора тебе уже перестать дуться. Твой брат поступил тебе во благо.
      - Если госпожа так считает.
      - Это было бы ужасно, - вставила Исолла, - если бы ты отправилась вслед за изгнанником! Как только тебе могло это прийти в голову? Такой позор... Остаться без дома, без родных.
      - Это была бы их потеря, а не моя.
      Роса вздохнула и воткнула иголку в свое шитье.
      - А если бы у вас родился ребенок?
      - Галрион ни за что не допустил бы, чтобы он умер с голода, - ответила Бранвен, и сердце ее заныло. - Вы не понимаете. Я должна была поехать с ним. И все было бы в порядке. Я точно знаю.
      - Гвенни, моя овечка, ты сама не знаешь, что говоришь.
      - Прекрасно знаю, - рассердилась Бранвен. - О, простите меня, госпожа, но вы не сможете никогда меня понять. Я знаю, что должна была поехать.
      Обе собеседницы пристально взглянули на нее. "Они думают, что я сошла с ума, - подумала Бранвен. - Может быть они и правы. Но все равно я это знаю!"
      - В королевстве много мужчин, - сказала Исолла, явно желая ободрить подругу. - Бьюсь об заклад, что не составит большого труда найти нового жениха. Я также готова поспорить, что он окажется достойнее Галриона. Нужно совершить что-то ужасное, чтобы быть изгнанным собственным отцом.
      - При дворе человеку достаточно совершить самую маленькую оплошность, чтобы впасть в немилость, - возразила Рода. - И другие могут позаботиться об этом. Нет, мои дорогие, я не желаю, чтобы о Галрионе дурно говорили в моем зале. Может, он и оступился, но, по правде, Гвенни, он ведь пытался уберечь тебя от этого несчастья. Он намекнул мне, что предвидел какие-то беды впереди, и надеялся, что успеет освободить тебя от помолвки до того, как этот удар обрушится на него. - Она печально покачала головой. - Король очень упрямый человек.
      - Не могу поверить! - рассердилась Бранвен. - Галрион бы никогда не бросил меня на позор и бесчестье! Я знаю, что он любит меня. И мне безразлично, что вы об этом думаете.
      - Конечно, он любил тебя, дитя мое, - сказала Рода участливо. - Именно об этом я и толкую. Он хотел освободить тебя так, чтобы уберечь даже от малейшего намека на позор. А когда понял, что не в состоянии это сделать, то решил взять тебя с собой.
      - Если бы не Герро! - вздохнула Бранвен.
      Рода и Исолла взглянули друг на друга, их глаза встретились в молчаливом согласии. Этот упрек брату не сходил с ее уст. Бранвен посмотрела в окно на яблони и равнодушно отвернулась: все в жизни теперь казалось ей таким унылым...
      Геррант привез ее в крепость Вепря на несколько дней, и девушка знала, что брат затеял эту поездку только ради нее. Этой ночью за обедом она наблюдала за братом: он сел за стол рядом с Исоллой. "Герро-то никто не лишил невесты!" - подумала Бранвен горько. Как было бы хорошо, если бы она могла возненавидеть брата... Но она знала, что он желает ей только счастья. Ее любимый брат. Родители всегда любили только Герранта - драгоценного сына и наследника. Дочь интересовала их гораздо меньше. Геррант же, несмотря ни на что, любил ее, играл с ней, защищал и водил везде за собой, что было удивительно для мальчишки. Она помнила, как он учил ее стрелять из лука или строить башню из камней. И он всегда оберегал ее от опасностей - от свирепых собак, от обрывов на речном берегу, а в конечном счете - от мужчин, которые казались ему недостойными ее руки.
      Во время всего обеда Геррант время от времени посматривал на нее, ловил ее взгляд и робко улыбался. Бранвен знала: он боится, что она возненавидит его. Вскоре она поняла, что не может дольше выносить суеты переполненного зала, и незаметно ускользнула в сумеречную прохладу сада. Здесь буйно цвели красные розы. Бранвен сорвала одну и, держа ее в руке, вспомнила Галриона. "Ты моя единственная настоящая роза", - говорил он.
      - Госпожа? Вы огорчены чем-то? - Блайн торопливо догонял девушку. Бранвен знала, что он влюблен в нее. Каждый нежный взгляд, каждая улыбка, которую он дарил ей, были как удар кинжала.
      - Как я могу не быть огорчена?
      - Вы правы. Но темная полоса в жизни всегда сменяется светлой.
      - Увы, я начинаю сомневаться, что меня ждет что-то радостное.
      - Ну же, не все так уж плохо...
      Блайн застенчиво улыбнулся. Бранвен гадала, зачем она еще пытается сопротивляться. Раньше или позже Геррант все равно отдаст ее замуж за своего боевого друга, независимо от того, хочет она этого или нет.
      - Господин очень любезен, - сказала Бранвен. - В последнее время я сама толком не знаю, что говорю.
      Блайн сорвал розу и протянул ей. Чтобы не обидеть его, Бранвен приняла цветок.
      - Позвольте мне быть откровенным, госпожа, - сказал Блайн. - Вы ведь знаете, что я всем сердцем желаю, чтобы вы вышли за меня, но я понимаю, почему вы так грустите. Вспомните ли вы обо мне через год, когда розы зацветут снова? Это единственное, о чем я прошу.
      - Обещаю подумать. Если мы оба будем живы.
      Блайн внимательно посмотрел на нее, неожиданно задетый этими словами, даже хотя они были не более чем ритуальной фразой, признанием, что боги сильнее людей. Возникло неловкое молчание, когда каждый размышлял о своем. Обеспокоенный отсутствием сестры, в сад вышел Геррант.
      - Хочешь убедиться, что я не обижу твою сестру? - произнес Блайн улыбаясь.
      - О, я никогда не сомневался - в твоей порядочности, - ответил Геррант. - Я только хотел убедиться, что с Гвенни все в порядке.
      Геррант проводил ее в женский зал. Рода и Исолла еще оставались за столом, и Бранвен предложила ему войти вместе с ней. Пока слуга зажигал свечи, Геррант удобно устроился на подоконнике у открытого окна. Слуга ушел. Они остались одни. С некоторых пор между ними существовала какая-то неловкость. Бранвен торопливо отвернулась и наблюдала за мотыльком, порхающим в опасной близости от пламени свечи. Она осторожно поймала его в ладони и выпустила в распахнутое окно.
      - У тебя самое доброе сердце в мире, - сказал Геррант.
      - Как можно не пожалеть это глупое создание?!
      Он взял обе ее руки в свои.
      - Гвенни, неужели ты ненавидишь меня?
      - Я никогда не смогу возненавидеть тебя. Никогда.
      На мгновение Бранвен показалось, что он вот-вот заплачет.
      - Я знаю, что замужество слишком много значит для девушки, - продолжал Геррант, - но я найду для тебя достойного человека. Забудь изгнанника. Блайн делал тебе предложение?
      - Да, но прошу тебя... Я не могу сейчас даже думать о замужестве.
      - Я обещаю тебе, Гвенни, как глава клана, что никогда не заставлю тебя выйти замуж до тех пор, пока ты не захочешь этого сама.
      Бранвен обняла его и заплакала, а он прижимал ее голову к груди и гладил по волосам. Она почувствовала, что он весь дрожит.
      - Отвези меня домой, Герро, пожалуйста. Я хочу уехать домой.
      - Ну, хорошо. Все будет так, как ты захочешь.
      Но стоило им выехать, и Бранвен уже жалела о том, что лишила себя общества Роды и Исоллы. Все, что она видела у себя в доме, напоминало ей о ее отце или о принце, которые оба так внезапно ее покинули. Поднявшись к себе в спальню, она взяла деревянную шкатулку, в которой лежали подарки Галриона: брошки, кольца, серебряный браслет, на котором было выгравировано ее имя. Сразу после свадьбы на нем должно было добавиться имя мужа. Бранвен часто доставала браслет и плакала над ним, лаская надпись кончиками пальцев.
      Но затем потекла обычная жизнь с ее буднями и избавила девушку от отчаяния. Бранвен руководила слугами, давала советы управляющему, вела домашнее хозяйство, руководила шитьем и ткачеством и занималась этой работой сама. Все это отвлекало ее от тягостных мыслей, не отпускавших ее поначалу. Со своей служанкой Лудой она проводила долгие вечера за шитьем и починкой одежды, напевая при этом старинные песни и баллады. Вскоре у нее появилась новая причина для беспокойства о Герранте. Она то и дело заставала его плачущим на могиле отца, а вечерами он возвращался домой странно молчаливым. Брат часто устраивался в бывшем отцовском кресле, грустно пил эль и подолгу смотрел на огонь, играющий в камине. Бывало, Бранвен садилась рядом с ним, но он едва ли произносил больше двух слов за вечер.
      Однажды, когда Геррант был на охоте, приехал с визитом гвербрет Мэдок в сопровождении отряда из шести человек. Мужчины смотрели на нее с нескрываемой похотью, и она вздрагивала, наткнувшись на двусмысленную ухмылку. Ей случалось и раньше ловить на себе такие взгляды, и каждый раз она старалась поскорее забыть об оскорблении. Но сейчас она возненавидела этих людей.
      - Приветствую вас, госпожа, - поклонился Мэдок. - Я приехал отдать дань уважения вашему клану, посетив могилу вашего отца.
      Бранвен дала указание слуге позаботиться о людях Мэдока, а сама провела гостя в зал и пригласила к столу, предложив ему эля из своих рук. Она присела за стол напротив него. Мэдок отпил из кубка, произнеся тост за ее здоровье.
      - Рад видеть вас, Бранвен, - проговорил Мэдок. - Я давно не был в ваших краях и решил посмотреть, как вы поживаете.
      - Справляемся, ваша милость, - ответила Бранвен.
      - А ваш брат?
      - Он все еще оплакивает смерть нашего отца. И мне остается только надеяться, что постепенно он немного успокоится. - Бранвен видела, что Мэдок не просто отдавал долг вежливости, а на самом деле переживал за их дела. Геррант стал сам не свой последнее время, и я просто не знаю, как ему помочь.
      - Да, я этого ожидал. Ну, вам ведь известно, что ваш брат и вы находитесь под моим покровительством. Если вам вдруг понадобится помощь, вспомните обо мне. Когда человек становится слишком мрачным, он может быть неприятен в общении, поэтому присылайте ко мне гонца, и я приеду, чтобы слегка развеселить Герро.
      - О, я вам так благодарна. Вы осчастливили меня, ваша милость.
      Вскоре вернулся Геррант - довольный удачной охотой. Пока мужчины обсуждали какие-то важные дела, Бранвен пошла разыскать Луду. Во дворе возле кухни паж помогал повару разделывать оленя. Повар отрезал голову и бросил ее своре собак, которые с лаем набросились на падаль. Бранвен почувствовала, как тошнота подступила к ее горлу: на нее смотрели черные, словно бархатные глаза оленя... Бранвен повернулась и побежала назад в башню.
      Назавтра, рано утром, Мэдок уехал. Во время завтрака Геррант передал ей часть своего разговора с Мэдоком о том, что ожидаются волнения на западной границе, где несколько кланов выражают недовольство королевским правлением.
      - Не хочу, чтобы ты опять отправился на войну, - печально заметила Бранвен.
      - Почему?
      - Ты - все, что у меня осталось в этом мире.
      Геррант кивнул с задумчивым видом. Он подцепил ножом кусок мяса и положил его на блюдо. Отрезав лакомый кусок, пальцами подал его сестре.
      - Что ж, сестренка, - нежно сказал Геррант, через силу улыбнувшись. Как видишь, я стараюсь не забывать о своем долге перед тобой.
      Хотя это было сказано очень любезно, Бранвен вдруг почувствовала, как холодок пробежал по спине, словно что-то предупреждало ее о грозившей опасности.
      Однако когда эта опасность стала вполне реальна, поначалу она не испытала никакой тревоги. Был ясный солнечный день, и они отправились на прогулку, решив проехаться верхом по лугам в восточной части своего поместья. Миновав границы, они выбрались на огромное холмистое пространство, которое ни Геррант, ни Блайн не возделывали и не охраняли. У маленького ручейка остановились, чтобы напоить лошадей. Когда они были детьми, этот ручей считался границей, которую им не разрешалось пересекать без сопровождения взрослых. Бранвен показалось странным, что она вдруг вспомнила об этом. Сейчас, когда она выросла и могла разъезжать где угодно, она не испытывала желания отрываться далеко от дома. Пока Геррант стреноживал лошадей, Бранвен уселась в траву и любовалась маргаритками. Но она не любила срывать невинные символы первой девичьей любви. Она потеряла своего возлюбленного. И теперь сомневалась, что встретит - не просто мужа, а того, кого сможет назвать любимым. Подошел Геррант и присел рядом с ней.
      - Хочешь сплести венок из маргариток? - спросил он.
      - Нет, - печально ответила Бранвен. - Слишком поздно.
      Геррант поспешно отвел взгляд.
      - Гвенни, - сказал он. - Нам надо кое о чем поговорить. Мне не хочется вмешиваться в твои дела, но это может оказаться важным, когда речь зайдет о твоей помолвке.
      Бранвен сразу поняла, что он имел в виду.
      - Я с ним не спала. Можешь не беспокоиться об этом.
      Геррант глянул так хищно, что напомнил ей ястреба, парящего в облаках. На вид он кажется неподвижным, но на самом деле напряженно сражается с ветром, барражируя на месте... Он неожиданно бросился к ней, обнял ее за плечи и поцеловал. Все это произошло так стремительно, что она не успела оттолкнуть его.
      - Герро!
      Бранвен постаралась высвободиться, но он был намного сильнее. Он крепко держал ее в своих объятиях. Затем опустил ее в траву и так страстно поцеловал, и таким жадным и долгим был этот поцелуй, что сердце Бранвен бешено заколотилось. Так же неожиданно он отпустил ее и помог снова сесть. По ее лицу текли слезы. Ее плечи болели от этих жадных объятий, объятий ее брата. Она сидела, настороженно наблюдая за ним. Геррант достал кинжал и протянул его Бранвен.