Он с грустью думал о том, что, несмотря на весь его гнев, ему совсем не хочется убивать Родри. Он поморщился, вспомнив, как Родри вытаскивал его из гущи сражения - его, проклятого серебряного кинжала. Для многих лордов смерть серебряного кинжала была удобным поводом для того, чтобы не заплатить ему за службу, и ничем более.
      И все же если Джилл убьют... При этой мысли он заплакал, стыдясь своих слез.
      Письмо от Райса было кратким.
      "Госпожа, - говорилось в нем, - мне известно, что твой командующий еще продолжает осаду крепости Браслин. Лорд Талис доставил мне доказательства того, что измена лорда Корбина приняла необратимый характер. Я позволю тебе разрешить дело с помощью меча, если ты сочтешь это нужным. Хотелось бы предостеречь тебя: пока Родри будет твоим наследником, даже твоя окончательная победа не успокоит ропота и недовольства".
      Ловиан смяла пергамент и готова была бросить его в лицо гонца, хотя сознавала, что молодой всадник совсем не виноват в том, что его хозяин надменный болван.
      - Я вижу, что госпожа чем-то расстроена, - заметил Невин.
      Ловиан раздраженно расправила пергамент и передала его старику.
      - Можешь идти, - кивнула она гонцу. - Выпей эля с моими людьми. Я скоро подготовлю ответ.
      Парень несказанно обрадовался, что может скрыться от ее гнева. Невин прочитал послание и со вздохом вернул его Ловиан:
      - Райс не прав, говоря о недовольстве. Родри испытал себя в этой войне и кое-что доказал всем нам.
      - Ну конечно. Райс хотел только разозлить меня, продемонстрировав свою спесь. Надо сказать, он делает это довольно успешно.
      Они сидели в большом зале, в котором было непривычно тихо. В помещении, способном вместить около двухсот человек, сидело всего около десятка выздоравливающих раненых.
      - Ты думаешь, мне надо попросить Райса вмешаться? У меня болит сердце, когда я думаю о том, что другие люди погибнут из-за этого.
      - Я вас понимаю. Но если Райсу каким-то образом удастся лишить Родри наследства, тогда начнут роптать его сторонники - все, кто восхищается им. А это может привести к новому восстанию, и тогда погибнет еще больше людей.
      - Ты прав. - Ловиан осторожно свернула пергамент и положила его в карман платья. - Мне надо успокоиться. Потом я отправлю ответ Райсу. Я напишу, что его вмешательства не потребуется.
      Продолжалась осада крепости Браслина, превратившаяся для осаждающих в рутину - одновременно напряженную и утомительную. Так как Корбин в любой момент мог предпринять вылазку, то все были готовы к бою и держали оружие наготове. Пока же делать было нечего кроме как чистить оружие, которое и так было уже безупречным, да ездить с бесцельным патрулированием, для того чтобы поупражнять лошадей, да бесконечно заключать пари, переходя от одной игры к другой.
      Джилл старалась держаться подальше от Родри, но в таком маленьком лагере было невозможно избежать встречи. Иногда она приходила получать паек и замечала его среди телег обоза, или сталкивалась с ним лицом к лицу, когда возвращалась утром в лагерь после ночного дежурства. При встречах он был немногословен и не предпринимал никаких попыток, чтобы удержать ее. Но всегда, когда они смотрели друг на друга, она ощущала, что погружается в синеву его глаз. На седьмой день осады Джилл чувствовала, что начинает сходить с ума от этого бесконечного ожидания сражения. Этой ночью она призналась Адерину, что боится неизвестной опасности...
      - Отец говорит, что каждый перед сражением испытывает необъяснимый страх, - сказала она. - Я надеюсь, что смогу взять себя в руки. По крайней мере, если надену эту проклятую кольчугу. Я тренировалась с Амиром сегодня, и она казалась мне уже намного легче.
      - Так и должно быть. Страх надо гнать, он плохой советчик.
      Джилл почувствовала, как холодная дрожь побежала по ее спине.
      - Лослейн - ключ ко всему, - продолжал Адерин. - На Корбина так долго оказывалось давление, что без Лослейна его нервы сдадут: или он будет окружен, или сам предпримет вылазку. Я уже говорил с Калондериэлем и Дженантаром о том, чтобы они помогли мне справиться с Лослейном. Ты присоединишься к нам, когда мы пойдем на охоту за ястребом?
      - Обязательно, но как мы его поймаем?
      - Главное, чтобы он вылетел из гнезда. Держу пари, что смогу выманить его, я его хорошо знаю. - Адерин медленно поднялся. - Правда, на это нужно время, но я уверен, что в конце концов он придет к нам.
      После того как Адерин ушел, Джилл еще долго сидела возле лагерного костра и размышляла. Около полуночи из темноты появился Родри, шагая тихо, как могут ходить только эльфы, и сел рядом с ней. Он был так близко, что сердце Джилл начало бешено колотиться.
      - Скажи мне, - заговорщицки произнес Родри, - как ты считаешь, Невин прав, когда говорит, будто моя судьба - это судьба Элдиса?
      - Да, Родри, я верю Невину. Ты снова терзаешь себя из-за того, что девушка призвана защищать тебя?
      - А у кого от этого не заболит сердце? Это не только вопрос чести. Мне отвратительна мысли о том, что ты можешь быть ранена. Я думаю, что скорее соглашусь на то, чтобы барды опозорили мое имя, чем на то, чтобы ты получила хотя бы царапину в сражении.
      - Ваша милость перепили меда?
      - О, не будь со мной так язвительна. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. И надеюсь, что ты тоже любишь меня.
      Джилл поднялась, подбросила веток в костер и затем стала наблюдать, как дикий народец подпрыгивает над длинными языками пламени. Так прошло довольно много времени. Она услышала, как Родри неслышно встал позади нее.
      - Джилл, - прошептал он, - я хочу услышать, что ты любишь меня. Хотя бы один только раз. Я знаю, что не принесу тебе ничего кроме боли. Наверное, ты поступаешь правильно, проявляя ко мне холодность. Джилл ничего не отвечала.
      - Пожалуйста! - продолжал Родри. - Все, что я хочу, - это услышать, что ты меня любишь. Произнеси это хотя бы однажды, и я буду счастлив.
      Родри обнял ее сзади и крепко прижал к себе. Простое человеческое участие и тепло его прикосновения опьянило Джилл.
      - Я люблю тебя, - сказала она. - Я люблю тебя всем сердцем.
      Он крепко обнял ее... и пошел прочь. Она не мигая смотрела на огонь. Ей казалось, что если она увидит, как он уходит, то обязательно заплачет.
      - У нас есть еще одна последняя надежда, - сказал Новек. - Райс так сильно ненавидит своего младшего брата, что только из-за этого может вмешаться, дабы насолить ему.
      - Да, в самом деле, он на это способен, - согласился с ним Корбин.
      Лослейн просто пожал плечами, когда они оба посмотрели на него.
      Они находились в осаде уже восемь дней - восемь мучительных дней в жаркую, сухую погоду. Восемь дней жизни за каменными стенами - испытание для человека, привыкшего ездить верхом с эльфами. Он хотел отомстить им за свои муки, сказав правду, но у него еще не было конкретного плана побега.
      - Мне надо еще поработать над сознанием гвербрета, - лицемерно соврал он. - Но теперешняя ситуация не нравится ему. Он предпочитает не вмешиваться.
      - Сколько можно? - произнес Новек. - Нам надо подумать о настроении в армии. Не мог бы ты действовать поживее?
      - Двеомер не выносит, когда ему приказывают.
      - Ах вот как ты заговорил! Ты действовал довольно резво, когда втянул нас в эту беду.
      Лослейн гипнотически уставился на него. Из своей ауры он посылал энергию, нанося удары по Новеку, закручивая ауру лорда. Глаза Новека остекленели.
      - Мне не нравится, когда меня оскорбляют, - бросил Лослейн.
      - Я понял, - прошептал Новек. - Извини.
      Лослейн крутанул ауру еще раз, а затем отпустил лорда на свободу.
      - Кроме того, - продолжал Лослейн, - уверяю тебя, что моральное состояние армии меня волнует не меньше, и я смогу поддержать в людях уверенность в нашей окончательной победе.
      Лослейн вскочил, поклонился и выбежал из комнаты. Ему необходимо было остаться наедине со своими мыслями. Больше всего ему сейчас хотелось вызвать пожар и сжечь эту вонючую крепость дотла.
      Он обязательно сбежит; он сложит в мешок одежду, прихватит несколько монет и улетит - одинокий и свободный. Где-нибудь он найдет другого лорда где-нибудь на востоке, где Адерин никогда не разыщет его.
      "Я полечу за тобой, мальчик, - произнес Адерин, - хоть на край земли".
      Лослейн взвизгнул и завертелся волчком. Но коридор был пуст. Только чувствовалось присутствие Адерина, как чувствуется в прогоревшем камине запах дыма.
      "Раньше или позже, - продолжал голос Адерина, - я приду за тобой, или ты выйдешь сам. Раньше или позже - мы все равно встретимся с тобой".
      Лослейн поспешил в свою комнату и запер за собой дверь. Он не сможет убежать - Адерин не позволит. В глубине души он был уверен в этом.
      - Я должен победить его во что бы то ни стало, - тихо произнес Лослейн.
      Если Адерин умрет, Лослейн сумеет сделать нечто большее, чем просто отнести послание гвербрету. Он сможет спалить палатку Родри, сгноить его провизию, наслать болезнь на его людей и лошадей, посеять панику в армии Родри и вынудить ее обратиться в бегство. Если только Адерин будет мертв. Если...
      Около полудня Лослейн подошел к окну и попытался вызвать бурю. По меньшей мере, он зальет дождем Родри вместе с его проклятой армией, а потом сможет похвастаться этим перед Корбином и Новеком. Он вызвал духов Воздуха и Воды - и вот уже тучи начали сгущаться на горизонте. Волна за волной буря нарастала, ветер начал крепчать. Еще немного усилий, и...
      ...Неожиданно ветер стих, и тучи стали рассеиваться. Лослейн ругался и проклинал духов, пока наконец не увидел одного из владык стихий, шагающего по небу. Владыка был величественным и отдаленно напоминал эльфа. Серебристый свет окутывал его фигуру словно паутина. Повелитель взмахнул рукой, и духи улетели так стремительно, что Лослейну было не под силу вернуть их назад.
      Лослейн бросился на подоконник и заплакал. Он знал, что это Адерин вызвал владыку. Когда-то однажды он вместе с отцом стоял перед величественным посланцем двеомера, и Адерин представил сына как своего преемника. Сейчас он был изгнанником, отщепенцем, и они не удостаивали его даже своим презрением.
      Прошло около часа, прежде чем Лослейн почувствовал, что он в состоянии выйти из комнаты и спуститься вниз, чтобы пообедать. По лестнице навстречу ему двигался Адерин.
      Лослейн стоял как вкопанный, пока его отец поднимался со ступеньки на ступеньку. Его рука судорожно сжимала перила лестницы. Адерин слегка улыбнулся ему уничтожающей улыбкой. Лослейн понял, что отец может нарушить его купол в любой момент, когда он этого захочет. Затем Видение исчезло.
      Лослейн поспешил присоединиться к шумной компании в большом зале. Во время обеда он обдумывал план убийства.
      Поздно вечером Джилл и оба эльфа развлекались игрой в кости возле лагерного костра. Подошел Адерин. Он держал в руке две длинные стрелы. Сердце Джилл забилось в волнении.
      - Время пришло, - тихо произнес Адерин. - Кому из вас отдать эти стрелы?
      - Мне, - откликнулся Дженантар.
      - Право мести принадлежит тебе, - сказал Калондериэль, - все правильно. У меня будут стальные стрелы, если понадобится.
      Только теперь Джилл поняла, что на этих двух стрелах были серебряные наконечники.
      - Джилл, - сказал Адерин. - Когда Дженантар подобьет птицу и она упадет на землю, настанет твой черед покончить с ней. С помощью серебряного кинжала. Только так.
      - Хорошо, - согласилась Джилл. - А правду говорят старинные предания, что только серебро может ранить мастера двеомера?
      - Сталь может поразить мастера двеомера точно так же, как и любого человека. Стальная стрела достанет и ястреба тоже. Но если его сразит серебро, то в момент смерти тело его приобретет человеческие формы.
      Они двигались вместе с Адерином по дороге, освещенной узким серпом луны. Они обогнули две фермы, наглухо закрытые от армии Родри, и вышли на луг, окруженный дубами.
      - Спрячьтесь под деревьями, - велел Адерин. - Я должен покинуть вас. Будьте готовы. Он в любую минуту может напасть на меня.
      Адерин вскарабкался на самое низкое дерево, сел на ветку и снял одежду. Джилл смутно различала очертания человека среди листвы. Ей показалось, что она видела неясный мерцающий образ филина рядом с Адерином, затем неожиданно свечение голубого цвета обволокло их обоих. Старый мастер двеомера исчез. На его месте был серебристый филин, расправивший крылья для полета. Издав глухой крик, филин оттолкнулся и уверенно полетел в темноту. Джилл затаила дыхание.
      - Каждый раз охватывает ужас, - заметил Калондериэль. - Сколько бы раз ни смотрел на это.
      Дженантар взял первую серебряную стрелу и натянул тетиву Луна медленно поднималась все выше. Джилл всматривалась в звездное небо над крепостью, но Калондериэль увидел его первым.
      - Смотри, - прошипел он.
      Дженантар поднял лук и выстрелил. Прошло добрых две минуты, прежде чем Джилл увидела темный силуэт, двигающийся на фоне звездного неба. Это был филин. Неожиданно она увидела другую птицу, которая падала вниз прямо на филина, растопырив когти. Филин и ястреб летели в сторону леса, состязаясь в скорости. Филин прилетел первым. Бормоча что-то несвязное, Джилл стояла в напряжении, с нетерпением ожидая, когда снова увидит филина. Они подлетали все ближе и ближе, и ястреб постепенно нагонял жертву. Дженантар выругался и выстрелил, но стрела не долетела до цели. Ястреб упал вниз и схватил филина. Птицы сцепились в воздухе.
      Они боролись как настоящие хищные пернатые: высоко в небе сближались и, сцепившись и когтя друг друга, падали вниз, а затем, кружась, взмывали снова вверх. Джилл снова услышала пронзительные крики филина. Время от времени большее перья падали вниз, отблескивая серебром в лунном свете. Джилл и Дженантар выбежали на луг и стояли прямо под сражающимися в поднебесье птицами. Дженантар не решался выстрелить, потому что боялся ранить филина.
      Оба участника драматичного сражения выбились из сил и уже падали вниз, но над самой землей возобновили борьбу. Они пронзительно кричали и долбили друг друга, взмахивая огромными крыльями. Филин заметно устал и двигался все медленнее.
      - Адерин, - звала Джилл, - спускайся вниз! Осторожно!
      Не обращая никакого внимания на ее крик, ястреб камнем бросился вниз и вцепился в филина. Они спускались все ниже и ниже, и на этот раз филину удалось нанести клювом небольшую рану ястребу. Джилл подскочила на месте, готовая действовать, с лезвием наготове, пересекла луг и бросилась с кинжалом на ястреба. Нанеся удар, она упала в траву на колени. Ястреб пронзительно вскрикнул и заметался в агонии. Джилл чувствовала взмахи крыльев над своей головой. Это вырвавшийся из когтей ястреба филин взлетел и как раз вовремя, потому что мог пораниться об землю. Джилл поднялась, шатаясь. В воздухе дрожал звук пущенной Дженантаром стрелы.
      Пронзенный в самое сердце, ястреб издал последний крик и начал падать. Его очертания изменялись в сверкании голубого света. В последний момент Джилл увидела, как то, что было ястребом, вдруг стало обретать человеческие очертания: оперение и плоть, птица и человек... Филин издал печальный протяжный крик, опустился на траву и тут же исчез. На его месте сидел Адерин с окровавленными рваными ранами на теле. Джилл побежала к нему.
      - Надо остановить кровь, - кричала она, не помня себя от волнения.
      Адерин отрицательно покачал головой и поднялся, опираясь о плечо Джилл. Вместе с эльфами она проводила обессилевшего Адерина туда, где приземлился Лослейн. Он лежал на спине, его лицо было поцарапано, под ребрами виднелся след от серебряного клинка, грудь его пронзила серебряная стрела. Адерин воздел руки к небесам.
      - С этим покончено. Дадим ему теперь уйти в Край Света, там его осудят. Бесславный конец...
      Воздух содрогнулся от трех громких ударов - словно гром среди ясного неба. От этого звука у Джилл кровь похолодела в жилах, она вскрикнула от неожиданности. Адерин опустил руки и смотрел на то, что осталось от его ученика. Даже при тусклом свете луны Джилл увидела, что ему стоило больших усилий держать себя в руках. Дженантар обнял старика за плечи, что-то тихо шепча ему на языке эльфов, и повел к деревьям на краю луга.
      - Может, отнесем это ничтожество в лагерь? - Калондериэль лениво пнул голову Лослейна. - Наш командующий очень обрадуется.
      Когда они подняли тело, Джилл услышала, как Адерин монотонно причитает по покойнику. Это звучало так жалобно, что Джилл была рада удалиться с места трагедии, чтобы ничего не слышать. Было удивительно видеть Адерина оплакивающим своего врага. Джилл недоумевала. Хотя... Старинные предания говорили о том, что совместное занятие двеомером сильно связывает людей.
      Когда они вошли в лагерь со своей скорбной ношей, один из караульных узнал Лослейна и возвестил его имя. Прибежали все остальные, радуясь поверженному врагу. Знать и чернь - все вместе столпились вокруг, когда они бросили тело к ногам Родри.
      - Так что, выходит, ублюдок истекает кровью, как любой другой человек? - крикнул Родри. - Послушайте, воины, что вы теперь думаете о его проклятом предсказании?
      Армия ответила свистом и непристойностями. Родри поднял руки, призывая к тишине.
      - Вернуть советника его лорду большая честь для меня, не так ли? сказал он, ухмыляясь. - Я представляю, что подумает этот старый лис, когда увидит своего прихвостня!
      Ликуя, солдаты приветствовали его. Джилл посмотрела вверх, на молчаливую крепость: Корбин и его люди могут услышать шум в их лагере. Холодное прикосновение двеомера подсказывало ей, что завтра состоится сражение. Единственное, что оставалось сделать Корбину и Новеку, чтобы спасти свою честь, - это предпринять вылазку и умереть.
      Поздно ночью Невин попытался связаться с Адерином. Он ощутил мысли своего старою ученика - раненого, исполненного страдания и пораженного горем - так осязаемо, что слезы навернулись на глаза. Он прервал связь и оставил Адерина наедине с его бедой. Позже у них будет время поговорить и обсудить детали. Сейчас Невин узнал самое главное - Лослейн мертв. Он отошел от жаровни к окну и открыл ставни.
      Далеко внизу лежал окутанный темнотой и тишиной небольшой городок крепости Гвербин. Где-то лениво брехала собака, вспыхнул во дворе фонарь... Спящие в домах люди не должны знать, какая опасность угрожала им и их лордам. Последнюю неделю он связывался с другими мастерами двеомера королевства, живущими в разных его концах. Некоторые из них шли по пути черной магии, но сейчас все они были настороже. Вскоре Невин получит известие о его исчезнувшем враге. Он надеялся на это, потому что был намерен принять против него меры в самое ближайшее время.
      - Завтра мы увидим конец этой истории, - заметил он, обращаясь к звездному небу. - О, всемогущие боги, сохраните мою Джилл!
      Лагерь готовился к сражению. Обоз переместили дальше на луг. Обласканная яркими солнечными лучами, армия Родри была готова к бою: всадники ждали приказа главнокомандующего у стен крепости Браслин. Родри расположил своих людей достаточно далеко от главных ворот - чтобы Корбин мог вывести из крепости все свои основные силы до начала сражения. Джилл сидела верхом на золотистом гунтере между Слигином и Родри. Сразу позади них был отряд из людей, отобранных для охраны Джилл.
      - Запомни порядок движения, - сказал Родри, - ты отступишь назад и пропустишь остальных для того, чтобы окружить Корбина. А потом - он твой.
      Джилл улыбнулась ему. Сейчас, когда подошло время действовать, ее страх рассеялся, остался лишь небольшой холодок под ложечкой. Конь под ней нетерпеливо перебирал ногами, готовый к выступлению. Вдруг над крепостью прозвучал сигнал серебряного горна. Джилл надела поверх шапки капюшон кольчуги, сверху еще шлем, приготовила щит и встала в колонну Родри. Когда звук горна долетел до них снова, она извлекла из ножен меч. Раздался скрип открывающихся ворот крепости Браслин. Основная колонна армии Родри во главе с Прайдиром двинулась вперед. Когда из ворот начали показываться всадники неприятеля, выстраиваясь в неровную линию для обороны, колонна стремглав бросилась в атаку. Над полем неслись боевые кличи, рой дротиков поднялся в воздух.
      - Занять позицию! - скомандовал Родри своему отряду.
      Люди окружили Джилл, держась от нее на расстоянии нескольких ярдов, оставив место для того, чтобы развернуться, когда начнется поединок. Она поднялась в стременах, окинув взглядом поле боя. Люди Корбина и Новека двигались верхом попарно, разгоняя толпу и прокладывая путь. Джилл увидела столпившихся вокруг Новека всадников. Прайдир сражался в центре этого скопища воинов.
      - Двигаемся в сторону ворот! - прокричал Слигин.
      Корбин выехал из ворот на черной лошади в сопровождении небольшого отряда. Родри дал своим ребятам команду "галопом вперед". Тут он разразился холодным дьявольским хохотом, идущим, казалось, прямо из времен Рассвета. Отряд галопом несся вперед и вклинился прямо в центр сражающейся толпы. Джилл ощутила себя листком, подхваченным ураганом. Когда они заходили флангом, орудуя мечами, то столкнулись лицом к лицу с воинами Корбина.
      Впереди Джилл, словно одержимый, неистовствовал Родри, и она увидела, как в солнечном свете блеснул его поднятый кверху окровавленный меч. Он тяжело отбивался от двух всадников, в то время как Слигин пытался прорваться ему на помощь. Всадники работали мечами и проклинали все на свете, лошади вставали на дыбы когда люди предпринимали попытку продвинуться вперед. Хохот Родри сменился звериным рыком, и Джилл инстинктивно поняла, что он в смертельной опасности. Она рискнула подняться на стременах и увидела, что люди Корбина прорвали кольцо, окружавшее Родри, и расчищали проход своему господину. Корбин готовился к решающему броску, чтобы убить Родри, и только Джилл могла ему помешать.
      В это мгновение Джилл словно обезумела. Кроваво-красный туман вспыхнул в мозгу, отчаянный вопль вырвался из ее уст, она не могла уже ни о чем думать. Джилл направила свою лошадь прямо к Родри. Она наносила мечом удары и хохотала как безумная. Человек на гнедом коне в изумлении повернулся к ней лицом. Джилл ударила - и удачно: всадник упал рядом с ней. Восход беспрекословно подчинялся, и Джилл ударила снова - в то место, где враг не был защищен щитом. Пока поверженный противник собирался нанести ответный удар, Джилл размахнулась и рубанула мечом по его левой щеке. С криком он заметался под копытами собственной лошади.
      Напуганный происходящим, Восход взбрыкнул, и Джилл перелетела через него, прямо под ноги лошади Родри.
      Недалеко впереди в толпе промелькнул украшенный серебром щит Корбина. Джилл мельком увидала его лицо - потное и оскаленное. Вот он замахнулся на Слигина. Слигин выронил меч и уцепился за седло, так что следующим ударом Корбин легко мог свалить его с лошади. Джилл вскочила на Восхода и бросилась на помощь, и как раз вовремя. Воспользовавшись замешательством противника, один из людей Слигина схватил его коня за поводья и побежал, спасая своего господина.
      - Корбин! - прокричала Джилл. - Твоя Судьба пришла к тебе!
      Он услышал ее - она поняла это по тому, как он вскинул голову и повернулся в ее сторону. Несмотря на то, что Джилл была вся покрыта пылью и потом, он, должно быть, понял, что перед ним девушка. Мгновение он оставался неподвижным. Заливаясь смехом, Джилл отражала удары, сыпавшиеся со всех сторон, и двигалась прямо на него. И тут он пришпорил своего коня и поскакал от нее, расталкивая своих людей. Один из них развернулся прямо перед Джилл, прикрывая его отступление.
      - Трус! - прокричала Джилл и опять засмеялась.
      Размахивая мечом, нанося тяжелые удары, едва успевая отбиваться, она преследовала всадника, вставшего на ее пути. Он помчался галопом, спасаясь бегством, так же как и его лорд. Восход перепрыгнул через очередную убитую лошадь, и они выбрались из толпы. В облаке пыли битва разгоралась по кругу. Здесь и там возникали стычки вокруг какого-нибудь лорда, по всему лугу рассредоточились сражающиеся пары. Те, кто был ранен, скакали куда придется. Черная лошадь быстрой рысью уносила Корбина.
      - Ублюдок, - прошептала Джилл. - Восход, догоним его?
      Гунтер бросился вперед так, будто сам преследовал жертву. Перепрыгивая через трупы, объезжая сражающихся, они мчались через поле, рискуя сломать себе шею на ухабах. Из-за шума сражения Корбин не мог слышать, как они приближались. Когда Восход сделал последний рывок, что-то помимо воли заставило Корбина оглянуться. Он ударил своего коня и в паническом ужасе черной стрелой понесся дальше.
      - Стой! - крикнула Джилл. - Трус!
      Восход тянулся как мог и старался удержать темп, но силы его были на исходе: вороной ускакал далеко вперед. Заплакав от злости, Джилл отпустила поводья. "Проклятый трус позорно сбежал с поля боя", - думала она. Вдруг вороной взвился на дыбы и тяжело рухнул на землю - стрела, пронзила его горло. Корбин едва успел отскочить, затем поднялся, озираясь в поисках меча. В приступе торжествующего хохота Джилл соскочила с коня и кинулась к нему. Ей показалось, что она заметила Калондериэля, скачущего ей на помощь. Корбин занял боевую позицию, держа наготове меч и щит. Покрытое пылью и потом, его лицо было мертвенно-бледным. Выкрикнув боевой клич, Джилл сделала обманный выпад. Корбин отбил ее удар мечом.
      - Ну как, умею я драться или нет? - смеялась Джилл. - Ты должен умереть, Корбин. Надеюсь, тебе известно пророческое предсказание?
      Джилл играючи отразила удар, нанесенный Корбином, и отпрыгнула в сторону. Кровь просочилась через кольчугу на его левой руке. Джилл увернулась и отразила ответный удар. С гримасой ненависти, Корбин раненой рукой бросил щит ей в голову. Джилл присела и скользнула вправо. Она нападала, парировала удары, маневрировала до тех пор, пока Корбин не оказался между ней и своей мертвой лошадью. Засуетившись, Корбин споткнулся, и Джилл нанесла легкий удар по лицу, словно поддразнивая противника. Кровь потекла по его щекам.
      - За Родри! - Джилл сделала красивый выпад, произнося это имя, и изо всей силы нанесла удар в грудь, разрубив кольчугу.
      Меч вошел глубоко между ребрами. Корбин упал на колени, на губах появилась кровавая пена. В тот же миг он умер у ее ног.
      - Хорошо сыграно! - крикнул Калондериэль.
      Все еще охваченная эйфорией поединка, Джилл обернулась в его сторону. Он осторожно наблюдал за ней, его кошачьи глаза излучали страх, и он держался на расстоянии от Джилл.
      - Джилл, ты узнаешь меня?
      - Калондериэль!
      Она сделала шаг по направлению к нему и тут увидела призрак Корбина. Бледно-голубоватый, он сохранял очертания обнаженного тела Корбина и его лицо. Он парил над трупом, а взгляд словно был обращен на Джилл. Губы беззвучно шевелились, глаза были полны ужаса. Джилл громко закричала.
      - Что случилось? - схватил ее за руку Калондериэль.
      - Его призрак! Ты не видишь его?
      - Что? Там ничего нет.
      Корбин смотрел на нее с болью и упреком. По тому, как гримаса искажала его рот, можно было предположить, что он спрашивал ее о чем-то. Калондериэль взял ее за плечи и попытался увести прочь.
      - Нам надо найти Адерина. Пойдем, Джилл.
      Она вцепилась в Калондериэля и заплакала в его объятиях.
      Бой был окончен. С мечом в руке Родри сновал по полю боя и отдавал приказы. Кто-то спешивался и уводил лошадей за собой, кто-то искал раненых среди оставшихся на земле. Прайдир и Эдар обсуждали итоги боя.
      - Вы не видели Джилл? - крикнул им Родри.
      - Калондериэль повел ее к лекарям, - сообщил Прайдир. - Корбин мертв, я сам видел.
      - О, боги! Она ранена?! - Родри почувствовал, что слезы подступают к горлу. - И я сам подставил ее под меч Корбина! Под удар, который предназначался мне.
      - Замолчи! - рассердился Эдар. - У тебя не было другого выбора. А Джилл на своих ногах покинула поле боя.
      - Послушай, командующий, - произнес Прайдир. - Пойди взгляни на Корбина и тогда увидишь, что ты не прав. Там чувствуется рука не мальчика, но мужа... А уж тем более не девчонки.
      Спешившись около тела Корбина, Родри понял, что Прайдир имел в виду. Клинок Джилл разрубил прочную кольчугу Корбина и пронзил его, как цыпленка.
      - Прах и пепел! - прошептал Родри. - Это действительно ее работа?
      - Я видел собственными глазами, иначе сам не поверил бы этому, заметил Прайдир. - Она хохотала, когда шла на врага.
      Родри нашел Джилл возле подводы Адерина. Старик осматривал раненых. Джилл сидела на земле, опершись спиной о фургон, и не мигая смотрела перед собой. Она ничего не сказала, когда Родри опустился перед ней на колени.
      - Ты ранена?
      - Нет, со мной все в порядке, - тихо произнесла Джилл. - Никто не владеет мечом так, чтобы ранить меня.
      - Я могу тебе чем-то помочь?
      - Не знаю. Я правда не знаю.
      Это было все, чего удалось Родри добиться от нее. Еще не отошедший от ночного сражения, Адерин стоял в стороне и наблюдал, как слуги смывали кровь с тыльных ворот крепости. Он подошел к Джилл и взял ее за руку.
      - Тебе нужен лекарь?
      - Нет. - Джилл вырвала руку и прижала ее к груди. Она заговорила очень быстро: - Я видела его тень. Я имею в виду Корбина. Я убила его, а потом видела тень. Он был весь голубой и смотрел на меня...
      Родри почувствовал озноб. Адерин невозмутимо пояснил:
      - Это приступ боевой лихорадки. Я слышал, ты разрубила кольчугу Корбина. Разве ты могла бы сделать это сейчас, с холодным рассудком?
      - Никогда, - ответила Джилл. - Трудно поверить, что я победила Корбина.
      - Боевая лихорадка. Мне, правда, не совсем понятно, что это такое, видимо, какая-то чрезмерная пылкость в крови. Это придало тебе новые силы во время боя, необыкновенные силы. И еще тебе стали видны вещи, которые скрыты от обычных глаз.
      - Так тень на самом деле была? - спросила Джилл. - Я думала, что схожу с ума.
      - Не волнуйся. - Адерин осторожно подбирал каждое слово. - То, что ты назвала человеческой тенью, на самом деле его настоящая сущность - которая постоянно находится в теле и делает его живым и которая управляет мозгом и сознанием. То, что ты видела, это был сам Корбин, крайне удрученный тем, что он умер.
      Джилл как будто собиралась сказать что-то, но внезапно вскочила и побежала, словно испуганная лошадка, огибая фургоны. Родри бросился было вслед, но Адерин схватил его за руку: