- Я бы согласился на это, - сказал Прайдир, - но ведь Лослейн будет знать о наших передвижениях. А у Корбина будет время, чтобы занять выгодную позицию, и тогда нам придется сражаться на уставших лошадях.
      - Ну ладно, - согласился Родри. - Выходим сегодня за ними вслед и постараемся завтра захватить его крепость.
      Невин стоял рядом и слушал. Родри обратился к нему:
      - Когда мы выедем, сударь, вы с Адерином займете место рядом со мной во главе колонны.
      - Адерин может ехать, где захочет, - ответил Невин. - А я должен сопровождать раненых в Дан Гвербин.
      - Что я слышу? - рассердился Родри, почувствовав себя покинутым.
      - Послушай, парень. Я не говорил тебе раньше, но за спиной у тебя враг пострашнее, чем Лослейн. Я намерен предпринять контрнаступление. Адерин будет иметь дело с Лослейном. Он сам взял это дело на себя.
      Невин ушел до того, как Родри успел ему что-нибудь ответить. Он не знал, как заставить старика вернуться. Родри провел в страшном беспокойстве тот час, в течение которого армия готовилась к выступлению. Освободив своего слугу для неотложных дел, он сам оседлал лошадей и пошел разыскивать Джилл. Он нашел ее на телеге, где она примеряла кольчугу с убитого. Девушка никогда раньше не носила доспехов.
      - Боже мой! - воскликнул Родри. - Как ты собираешься драться, если не привыкла к такой тяжести!
      - Я очень быстро освоюсь, господин, - ничуть не смутилась Джилл.
      - Хорошо. Но я волнуюсь за тебя. Честно говоря, мне было бы спокойнее, если бы ты не ехала с нами.
      - Это ваша Судьба, господин. Я убью Корбина, это точно. Даже если придется погибнуть вместе с ним.
      Джилл сказала это так спокойно, что ему захотелось плакать от стыда за то, что Судьба подвергает ее опасности. Он оставил ее подбирать себе кольчугу и шлем, а сам поехал к табуну. У него был прекрасный западный гунтер по кличке Восход, бледно-золотистого цвета. Он не брал эту лошадь в сражения, потому что она была слишком ценной. Но Джилл получит ее. Родри приладил Восходу собственное боевое седло и повел его к Джилл. Она стояла уже в кольчуге с капюшоном, откинутым на плечи. Ее золотистые волосы сверкали в солнечном свете. У него снова защемило сердце. Она была так прекрасна... И кроме того, он знал, что Судьба приготовила ей серьезное испытание.
      - Вы правы, господин, никогда не думала, что кольчуга такая тяжелая. Придется привыкать.
      Он подал Джилл поводья.
      - Послушай, серебряный кинжал, вот лошадь, которую я обещал тебе.
      - Ох, проклятье! Ваша милость слишком щедры.
      - Если уж я вынужден просить девушку защищать меня, у нее должна быть самая лучшая лошадь во всей армии.
      Джилл нежно провела рукой по его щеке:
      - Родри, если ты не будешь стесняться этого, я буду презирать тебя, но если ты не разрешишь мне сражаться за тебя, тогда ты просто дурак.
      Он поймал ее руку и поцеловал ей пальцы.
      - Я сделаю так, как ты прикажешь, моя госпожа.
      Он ушел. Джилл молча проводила его взглядом. Он желал ее и боялся за ее жизнь.
      Наконец армия была готова к походу на север. Родри шел во главе колонны. Дорога пролегала по полям и рощам, петляла между фермами, ветвилась. Родри нервничал. Единственным утешением было то, что Корбин передвигался медленнее, потому что с ним были раненые. Вечером он увидел в стороне от дороги два трупа - бедняги скончались от ран. Родри остановил армию, сделав короткий привал. Слигин подъехал к нему:
      - Я думаю, это не последние жертвы. Корбин в безнадежном положении.
      - Он получил по заслугам, не так ли? И мы едем, чтобы рассчитаться с ним окончательно.
      Родри приказал своим людям завернуть тела в одеяла и положить в одну из повозок. Этой же ночью, когда армия разбила лагерь для ночлега, их похоронили на опушке леса.
      Сразу после заката в крепость Каннобайн прибыл гонец. Ловиан и всадники из крепостной охраны с нетерпением ждали новостей, и вокруг писца, читавшего донесение, сразу собралась толпа. Услышав о смерти Даумира, Ловиан не сдержалась и громко охнула.
      - Мне очень жаль, - обратилась она к столпившимся домочадцам, - он был исключительно преданным нам человеком. - Она замолчала, задумавшись. Завтра мы выедем навстречу. Если Корбин бежит, как лиса, в свою нору, значит, он не будет искать меня здесь. Мужчины проводят женщин в Дан Гвербин, а потом последуют за армией.
      Крепостная гвардия приветствовала ее. Капитан удивленно поднял брови.
      - Я хочу быть ближе к военным действиям, - пояснила Ловиан. - Если сторонники Корбина решились на измену, то можно рассчитывать на сепаратный мир. Мне надо быть в крепости Гвербин, чтобы принять их. Что если Родри опередит меня?
      - Все возможно. И не пора ли вспомнить о Райсе?
      - А я не забывала о нем ни на одну минуту, ни на один день.
      Армия выехала в погоню за Корбином. Невин лег на одеяла и проспал до полудня. Встал он только тогда, когда надо было помочь раненым во время обеда. Вечером, как только стемнело, он вышел из лагеря и направился в рощу. Он сказал правду, что будет охранять Родри в арьергарде, но ему совсем необязательно было для этого находиться в непосредственной близости от войска, точно так же как мастеру черной магии не нужно было прикасаться к нему лично, чтобы нанести удар. Невин был уверен, что враг находился сейчас далеко отсюда.
      Уединившись в лесу, старик вошел в транс и поднялся на эфирный уровень. Он помчался на север, обгоняя на лету птиц, пока не увидел внизу перепутанную массу аур - это означало, что армия Родри была здесь, на земле. Как часовой он парил над ними, кружа то в одну сторону, то в другую, не заметив, как пролетело время. К полуночи, когда астральный поток сменился от Воды к Земле, Эфир пришел в волнение и начал пениться. Невин боролся с ним, чтобы удержаться на месте, как пловец борется со стихией в штормовом море.
      Сейчас, если черный мастер окажется достаточно рисковым, ему было самое время атаковать. Невин держался ближе к Земле, там где волны были меньше, и старался оставаться на своем посту. Время от времени он поднимался вверх, борясь со стихией, чтобы иметь дальний обзор, а затем снова вынужден был опускаться вниз. Волны нарастали медленно и плавно. А затем так же постепенно и волны, и пенные буруны исчезли. Только когда горизонт стал наконец ясным, Невин заметил, что кто-то движется ему навстречу. Это был Адерин, парящий в простой голубой ауре - очень похожей на его собственную.
      "Как идут дела?" - мысленно спросил Адерин.
      "Неважно. Никаких признаков врага", - послал ответ Невин.
      "Я тоже ничего не заметил. Я рискнул приблизиться в этом состоянии к лагерю Корбина. Лослейн не вызвал меня". Горе Адерина всколыхнулось как волна - почти реальная здесь, в эфире.
      "Думай о нем как об умершем, мой друг. - Невин постарался вложить как можно больше нежного сочувствия в свою мысль. - Похорони его и забудь".
      "Мне ничего больше не остается". Внезапно Адерин повернулся и последовал за серебряной нитью, тянущейся далеко вниз от его тела.
      Невин оставался на страже всю эту ночь - до тех пор, пока эфирный поток не начал вращаться - почти перед самым рассветом. Черный мастер не мог действовать в потоке эфира или воздуха, поэтому Невин вернулся в свое тело. Он долго размышлял по возвращении в лагерь. Может быть, черный мастер просто выжидал, когда Невин уйдет со своего поста? Возможно, но маловероятно.
      Невин задержал свою мысль на черном мастере, перебирая злодеяния, которые тот может совершить, но ни одно пророческое предупреждение не коснулось его, не было даже слабого намека на боль. Черного мастера здесь не было.
      - Надо было поспать прошлой ночью и избавить себя от скуки, - произнес вслух Невин. - Но я не предполагал, что он так легко уступит. - И он неожиданно рассмеялся.
      Он настолько привык к тому, что обладает Силой, что считал это само собой разумеющимся. Нельзя было забывать, что его способности могли вызывать у окружающих мистический ужас...
      Прошлой ночью армия Родри расположилась лагерем на общинном пастбище в полумиле от деревни. Родри разбудил всех до рассвета и приказал немедленно приготовиться к отъезду. Но пришлось задержаться на целый час, чтобы накормить лошадей. "Корбин уже в пути, - размышляла Джилл, - он может не щадить лошадей, потому что направляется в свою крепость". Как только Джилл закончила завтракать, ее отозвал в сторону Адерин. Невдалеке, на берегу пруда, была ивовая рощица, и они направились туда, чтобы поговорить наедине. Адерин вздохнув, сел на ствол упавшего дерева. Он выглядел очень утомленным.
      - Я думаю, ты не обидишься на меня, Джилл, - начал Адерин. - Но ты действительно уверена, что можешь одолеть Корбина? Если эта схватка безнадежна, то Невин никогда не простит мне твоей смерти.
      - Я верю. Если мы будем драться один на один, я надеюсь на победу. Тем более, Родри рассказал мне, что Корбин старый, неповоротливый и толстопузый. Если я смогу заставить его двигаться, он быстро устанет.
      - Старый? Я думаю, ему всего лет тридцать восемь.
      - Не обижайся на меня, но для воина это много.
      - Я согласен с тобой.
      Вдруг в роще потемнело. Адерин вскочил на ноги и выругался, увидев среди чистого неба клубы серых дождевых туч. Ветер пронесся по роще, взметая опавшие листья. Вдали загромыхал гром.
      - Это - дело Лослейна? - забеспокоилась Джилл.
      - А чье же еще? Я займусь этим, а ты беги, дитя. Спасай лошадей!
      В полумраке, подгоняемая ветром с холодными каплями дождя, Джилл бросилась назад в лагерь. Здесь была суматоха: люди ругались, капитаны и лорды суетились, отдавая приказы, стреноженные лошади метались в панике. Когда Джилл добежала до табуна, сверкнула первая молния, уйдя в землю перед самым ее носом. Заржали лошади, пытаясь вырваться из своих пут. Молнии сыпались одна за другой. Джилл схватила недоуздок на ближней лошади и развязала его, выпустив несчастное животное на свободу - и как раз вовремя. Остальные воины бросились к табуну и начали делать то же самое. Родри схватил лошадь рядом с Джилл и освободил ее с привязи.
      - Надо спасаться! - прокричал он Джилл. - Если все разбегутся - не удерживай, думай о себе.
      Дождь продолжался. Все промокли насквозь за несколько минут. Лошади обезумели и вставали на дыбы, требуя освобождения. Но сверкание молний прекратилось так же внезапно, как будто бог Тарн забрал назад свое оружие у Лослейна. Через несколько минут и дождь затих. Джилл посмотрела вверх: тучи рассеивались, кружа в беспокойных порывах ветра. На мгновение показалось, что тьма сгущается снова, чтобы преследовать людей, но полоса голубого неба все-таки оставалась ясной.
      - О, боги! - прошептал Родри. - Двеомер.
      Последние тучи рассеялись. Они растворились и вдруг ушли без следа. Джилл задрожала.
      Хоть Адерину и удалось-таки справиться с грозой, она все же замедлила продвижение армии. Промокшие запасы продуктов надо было перепаковать, мокрые одеяла - отжать, кольчуги - протереть насухо, взволнованных людей успокоить. Они выехали на целый час позже, чем могли бы, - на час, который увеличивал расстояние между ними на целых три мили.
      - Мы оставляем телеги позади, - распорядился Родри. - Джилл поедет рядом со мной. Мы все отправляемся на поиски этого ублюдка.
      Сердце Джилл колотилось от страха, когда она присоединилась к колонне. Непривычная кольчуга тяготила ее. Она не могла быстро двигаться. А скорость была лучшим оружием в любом сражении. Кроме того, плечи жгло как огнем. Но когда Родри улыбнулся ей своей неистовой улыбкой, она, кивнув, улыбнулась ему в ответ. Ей хотелось скрыть от него свой испуг.
      Армия двигалась, переходя с шага на рысь. Это означало, что они смогут делать пять миль в час против трех, которые мог себе позволить Корбин. Джилл то и дело смотрела вверх и вскоре увидела в небе ястреба, кружащего высоко над ними. В желудке противно заныло. Ястреб, покружив над ними, взял курс на север. Колонна ехала молча - минуя дома, покинутые воюющими, через поля и рощи. Джилл уже казалось, что легче умереть в бою, чем постоянно испытывать этот страх, который не покидал ее. Однако Корбину удалось опередить их. Пересекая сжатое поле, они увидели брошенный обоз, десяток лошадей и четырнадцать раненых бойцов, оставленных на произвол судьбы. Корбин бросал все, что могло задержать его продвижение, и бежал в крепость Браслин.
      - Каков мерзавец, - прорычал Родри. - Нам не поймать его ни за что на свете.
      Родри долго сидел в седле в полном отчаянии, затем со вздохом поднял голову:
      - Бросил безо всякой помощи? Давайте посмотрим, чем мы можем помочь этим беднягам. Хозяйственный обоз и лекари скоро догонят нас.
      Джилл спешилась. "Никогда я не встречала такого благородного лорда, как Родри", - подумала девушка. Вместе они прошли по импровизированному лагерю, где раненые лежали на мокрых одеялах, дрожа от холода, прямо на земле. Буря, вызванная Лослейном, застигла и их тоже. Один человек встал и оперся на телегу. Его голова была обернута окровавленной повязкой, на правую руку была наложена шина. Когда он увидел Родри, ручейки слез потекли по его лицу.
      - Как тебя зовут, парень? - спросил Родри. - Давно вы здесь?
      - Ланик, господин. Мы провели здесь всю ночь. Здесь был лагерь армии Корбина прошлой ночью, а потом они бросили нас...
      - Ваш лорд предлагал вам что-нибудь другое?
      - Нет, господин. Вернее, не всем. Я сказал, что останусь с ними. Я кое-как стою на ногах и могу хоть чем-то помочь - хотя бы покормить. - Ланик замолчал, глядя на Родри глазами, обезумевшими от боли. - Это было колдовство, господин. Лорд Корбин ни за что не бросил бы нас, но Лослейн заколдовал его. Я видел это. Он заколдовал его, ей-богу. Я скорее сдамся вам в плен, чем буду молчать об этом вонючем колдуне.
      - Боги! - воскликнула Джилл. - Никто ведь не обвиняет тебя ни в чем!
      При звуке ее голоса у Ланика перехватило дыхание.
      - Девушка, - прошептал он, - о боги, девушка с мечом!..
      Через час пришел продовольственный обоз. Родри приказал двум лекарям сделать все, что возможно, для людей Корбина. Адерина вызвали на военный совет.
      Лорды собрались в круг и подавленно смотрели на землю.
      - И что теперь? Будем осаждать замок?
      - Паршивое дело, - согласился Родри. - О, проклятье! Он, наверное, послал гонца к Райсу с просьбой о помощи. Ему будет на руку, если мой разъяренный братец отзовет меня, как гончую собаку, которая идет по следу.
      - Надо действовать, господин! - вмешался Адерин. - А что, если гонец так и не доберется до Райса?
      Все повернули головы, посмотрев на этого хилого старика, который, однако, обладал такой силой, о которой они даже и не подозревали.
      - Лослейна надо остановить, и сейчас же! - продолжал Адерин. - Вы думаете, что гвербрет Райс поверит нам, если мы расскажем ему, что Лослейн организовал этот мятеж с помощью колдовства? Конечно, нет. Неужели Лослейн избежит наказания и не заплатит кровью за свои злодеяния? И будет дальше вершить свои грязные дела?
      - С Лослейном все ясно, - сказал Родри. - Но даже если мы перехватим гонца, он даст показания против нас Райсу, если мы оставим его в живых. Будь я проклят, если убью хотя бы одного невинного человека.
      - А я вам этого и не предлагаю, - сказал Адерин, улыбнувшись. Предоставьте это мне, командующий. Я не трону гонцов, но Райс никогда не получит донесения Корбина. Я клянусь вам в этом.
      Колонна подвод, везущих раненых, двигалась медленно и часто останавливалась, чтобы люди могли отдохнуть. В полдень они задержались надолго: Невин и хирург делали перевязки. Невин едва успел что-то перекусить как почувствовал, что его вызывает Адерин. Он отошел к узкому ручью и использовал в качестве фокуса солнечные блики на поверхности воды. Образ Адерина появился довольно быстро.
      "Вы захватили Корбина?" - послал ему мысль Невин.
      "Нет, будь он проклят! Он намерен выдержать осаду в своей крепости. Лучше скажи мне вот что. Ты знаешь политическую обстановку в Элдисе лучше меня. Предположим, что Корбин намерен послать гонца к союзнику с просьбой прорвать осаду. Кто это будет?"
      "Ты действительно думаешь, что он может сделать такую глупость? Он пошлет гонца к Райсу, рассчитывая на перемирие".
      В глазах Адерина вспыхнула искорка коварной хитрости.
      "И я не сомневаюсь, что к нему, - подумал Адерин, - но ответь мне в любом случае на мой вопрос. Я объясню позже, когда будет больше времени".
      "Ну ладно, дай мне подумать. Это будет, скорее всего Талис из Белглайса".
      "Спасибо".
      Образ исчез. Невину оставалось только догадываться о ходе мыслей его ученика.
      Благодаря тому, что лорд Корбин взимал пошлину за проезд по мосту через Делондериэль, крепость Браслин была хорошо укрепленным городом. Он был окружен каменной стеной и его охраняла довольно многочисленная - около ста человек - крепостная стража. Хотя Лослейн не любил жить в Браслине, этой ночью ему не терпелось поскорее оказаться там. Армия еще толпилась в воротах, а Лослейн уже передал свою лошадь слуге и поспешил наверх, в свою комнату в верхнем этаже башни. Он открыл ставни на окнах своей спальни и высунулся наружу, вдыхая чистый вечерний воздух. Он был так измучен, что едва не плакал.
      "Адерин во всем виноват, - сказал он сам себе, - это все его проделки! Это он помешал мне наслать на них бурю. Ну ладно, пусть старик выиграл первое сражение, но будут еще и другие".
      - Все же я не сдаюсь! - прокричал Лослейн. - Я, Лослейн Могущественный, владыка Сил Воздуха!
      Когда он отвернулся от окна, то увидел Адерина, стоящего посредине комнаты. Образ был таким ясным и устойчивым, что Лослейн вскрикнул, думая, что учитель явился к нему во плоти. Только когда Видение слегка заколебалось, он понял, что это образ, и вспомнил, что забыл поставить астральные заслоны над крепостью.
      "Мальчик, мальчик мой, послушай, - сказал Адерин, - у тебя есть последний шанс. Я знаю, что кто-то использует тебя. Сдайся сейчас и возмести все потери. Если еще кто-то умрет из-за тебя, тебе не будет прощения. Сдайся сейчас, пока тебе еще можно помочь".
      Адерин был так удручен, что Лослейн громко зарыдал. Его отец стоял здесь и предлагал простить его; его отцу было известно все (а он только догадывался об этом). Так, значит, он был околдован! Таким он был слабым и глупым, что позволил себя околдовать врагу, о котором даже не подозревал.
      "Мальчик мой, - произнес Адерин, - я прошу тебя".
      Стыд, смущение, чувство отвращения к себе - все поднялось в нем, заполнило его, вышло из берегов, превратилось в густой туман, заполнивший комнату и сделавший образ Адерина расплывчатым. Лослейн хотел закричать, протянуть к отцу руки, но туман мешал ему, - и вдруг он рассвирепел, трепеща и крича во гневе:
      "Уйди! Уходи, я не нуждаюсь в твоей помощи!" - Лослейн вызвал поток энергии и бросил его в образ - огневой вал раскаленного света, но незадолго до того, как он свершил это, образ удалился.
      Лослейн упал на колени и заплакал, захлебываясь пенящимся грязным туманом, который таял медленно, клочок за клочком. Он долго не мог взять себя в руки. Потом поднялся, оперся о маленький столик, на котором стоял наготове кувшин с медом, и залпом осушил кубок. Он почувствовал, что не может больше оставаться в одиночестве. С кубком в руке он выскочил из комнаты и побежал вниз по винтовой лестнице.
      В большом зале башни было жарко. Люди отдыхали. Одни сидели за столами, другие прислонились к стене и тихо разговаривали или просто потягивали эль слуги только успевали им подносить. Лослейн занял свое обычное место справа от Корбина. Напротив сидел Новек и задумчиво смотрел вокруг. Корбин с помощью ножа расправлялся с куском жареной свинины.
      - Ты вовремя появился, советник, - приветствовал его Новек. - Мы с твоим лордом только что обсуждали, не послать ли нам гонца к гвербрету Райсу с предложением о перемирии.
      - Новек обещает, что все сделает быстро, - проговорил Корбин громко, с нарочитой бодростью.
      - Отправлять надо сегодня же ночью. Держу пари, что завтра Родри начнет осаду крепости.
      Они оба смотрели на Лослейна, ожидая ответа.
      - Ну конечно, - прорычал Лослейн, - вам нужен двеомер, чтобы услышать то, что само собой разумеется.
      Оба лорда робко закивали головами. Корбин дожевал кусок мяса и отрезал себе еще.
      - Нам надо точно знать, где сейчас армия Родри, - заметил Новек.
      - Наши гонцы не должны попасть к ним в руки, - кивнул головой Корбин и громко рыгнул.
      Лослейн почувствовал, что больше не может оставаться с ними рядом.
      - Я прямо сейчас этим и займусь, - обещал он.
      Лослейн вбежал в свою комнату, весь потный от страха. Он был очень напуган тем, что Адерин видел его магический кристалл, поэтому сразу зажег свечной фонарь, направив в него искры из своих пальцев. Вид пламени, вызванного по его желанию, успокоил его. В нем еще была магическая сила... Он сорвал с себя одежду и бросил ее на кровать. Даже величайшие мастера двеомера не могли своей энергией перемещать неживую материю - ткань, например.
      Лослейн уперся в подоконник широко расставленными руками и пристально смотрел на звездное небо до тех пор, пока совершенно не успокоился. Он чувствовал, что энергия постепенно накапливается в нем. Осторожно он начал вбирать ее в себя - все больше и больше, пока она наконец не заполнила его сознание. Мысленно он нарисовал образ красного ястреба, во много раз превышающий по размерам реальную птицу, а затем стал перемещать этот образ до тех пор, пока ястреб не оказался на подоконнике между его руками. Образ существовал только в воображении Лослейна, и так же в воображении он переместил птицу. Благодаря многим годам, проведенным в постоянных магических упражнениях, он смог представить, что стоит на подоконнике и обозревает окрестности глазами ястреба. Сконцентрировав все свое внимание, он произносил магические слова - простое гипнотическое заклинание, которое помогло ему перенестись в эфир. Когда Лослейн увидел холодный голубой свет, он понял, что его сознание переместилось на более высокий уровень.
      За этой чертой все происходило уже не просто в воображении. Оглянувшись назад, он увидел свое тело, лежащее на полу, и серебряную нить, соединяющую тело и птицу. Он мог просто наблюдать за своей аурой, но у него созрел более опасный план. Мысленно он произносил слова, известные кроме него только Эльсион Лакар, и видел, что губы его шевелятся в такт заклинанию. Когда он взмахнул крыльями, поднялись руки его тела, лежащего на полу. У каждого человека есть его эфирный двойник, который поддерживает и усиливает плоть; если двойник достаточно силен, плоть будет следовать его примеру. Лослейн произносил свое заклинание, мысленно напрягая волю, пока наконец с последними словами заклинания не перешел из физического состояния в новую форму.
      Лослейн-человек исчез из комнаты. Лишь ястреб стоял на подоконнике с широко раскинутыми крыльями. Издав победный клич, Лослейн прыгнул в ночь и полетел над крепостью. Он любил летать - свободно парить в воздухе и смотреть на мир с высоты. Каждая крепость и каждое здание казались игрушками, разбросанными нетерпеливой детской рукой. Лослейн, даже будучи в образе ястреба, сохранял свое эфирное зрение, важный элемент трансформации. Ландшафт под ним светился в синей ночи красной аурой. То здесь, то там виднелись желтые ауры пасущихся коров и лошадей. Дорога рисовалась холодной черной полосой. Паря вдоль нее, Лослейн повернул на юг. Он летел до тех пор, пока не увидел скопление аур, которое и было армией Родри.
      Лослейн набрал высоту и описал длинную дугу вокруг лагеря. Его разум насторожился, затронув эфирный слой, в котором могла находиться аура Адерина. Ничего не обнаружив, он решил, что старик либо спал, либо тратил свое время на то, чтобы ухаживать за ранеными. Затем он услышал тихий печальный крик филина. Вздрогнув и в ужасе захлопав крыльями, Лослейн развернулся против ветра и поднялся еще выше. Внизу под собой он заметил серебристый след, а затем увидел огромного серебристого филина, вылетевшего из-за деревьев. В ужасе Лослейн развернулся в воздушном потоке и быстро полетел в сторону крепости, с трудом взмахивая большими крыльями, и так летел до тех пор, пока не убедился, что филин остался далеко позади. Он вернулся в крепость невредимым и сел на подоконник, слушая, а может, только думая, что слышит, призывно звучащую тихую ноту печали, плывущую в ночи.
      К полудню следующего дня армия Родри добралась до владений Корбина. Дома селян были наглухо закрыты, и даже цыплят не видно во дворах. Из горького опыта крестьяне знали, что армия даже такого лорда, как Родри Майлвад, заберет все, что попадется съедобного на пути. Крепость Корбина стояла на невысоком насыпном холме посредине пастбища, но ни одной коровы из стада не было видно. Оставив обоз позади, Родри предпринял пробную вылазку, но тяжелые железные ворота крепости были надежно заперты. Наверху из-за зубцов крепостной стены выглядывали люди. На крыше башни вызывающе развевалось знамя Корбина. Родри приказал своим людям окружить крепость. Началась осада.
      Как только появился обоз, Корбин выслал на переговоры герольда пожилого камергера Греймина, дрожащего от страха, несмотря на то, что он был защищен жезлом, который должен обеспечить его полную неприкосновенность. Увидев представительного старика, который, пыхтя, спускался с холма, Родри спешился и почтительно сделал ему навстречу несколько шагов. Он был уверен, что находится на достаточном расстоянии от крепости, чтобы не быть настигнутым стрелой.
      - Приветствую вас, лорд Родри, - начал Греймин. - Мой господин просит, чтобы вы отвели войско с его земель.
      - Передайте своему господину, что я отказываюсь выполнить его просьбу. Он мятежник и объявлен мною вне закона.
      - Вы настаиваете на этом? - Старик нервно облизнул губы. - Даже если я сообщу вам, что мой господин отправил гонцов к гвербрету Райсу с просьбой вмешаться в военный конфликт?
      - Тогда я буду ждать здесь со своей армией прибытия его милости. Рассчитывайте на то, что будете находиться в осаде до тех пор, пока гвербрет лично не прикажет мне отойти. Передайте также вашему господину, что он укрывает у себя убийцу - советника Лослейна, - я требую, чтобы он как можно скорее выдал его для разбирательства.
      Греймин испуганно заморгал.
      - У меня есть свидетели преступления Лослейна, - сказал Родри. - Если он не будет доставлен сюда до наступления ночи, ваш господин будет объявлен дважды мятежником. Есть еще один вопрос, дорогой герольд. Хоть я и воюю против Корбина, я намерен простить Новека и его людей. Все, что от них требуется, - попросить о милости и уехать восвояси.
      Греймин повернулся и побежал так быстро, как только несли его ноги. Родри рассмеялся, затем отошел назад и отдал армии приказ обосноваться и начать земляные работы.
      К закату, разумеется, Лослейн так и не был выдан, но к этому времени армия уже заканчивала укрепительные сооружения. Телеги обоза были собраны в одно место и вокруг них выкопали узкий ров с насыпью. Палатки были окружены рвом пошире. Вокруг холма галопом курсировали вооруженные патрули на случай, если Корбин предпримет попытку скрыться. Чтобы Корбин не убежал, пока бойцы отряда обедали, Родри со Слигином обошли лагерь с проверкой.
      - Я думаю, никто из них не способен нам реально помочь, - мрачно заметил Слигин. - Адерину, конечно, хорошо говорить о перехвате гонцов, но что он сможет сделать? Невозможно представить себе, что один старик в состоянии справиться с ними посреди дороги!
      - После того, что я видел своими глазами, я готов поверить чему угодно. Нам остается только ждать и быть начеку.
      Ожидание было недолгим. Около полудня следующего дня к Родри прибежала стража с известием о том, что знатный лорд в сопровождении двенадцати человек ждет его возле лагеря. Прибывшим лордом оказался Талис из Белглайса, в обязанности которого входило исполнение приказов гвербрета. Родри оставалось только предположить, что он здесь с поручением от Райса. Он выругался про себя и церемонно поклонился:
      - С чем вы пожаловали ко мне, господин?
      - С довольно странным поручением. - Зеленые глаза Талиса хитро блеснули. Он обернулся и махнул рукой своим людям: - Приведите сюда пленников.
      Родри узнал в пленных людей Корбина. Они пали у его ног на колени и, совершенно потрясенные, уставились в землю.
      - Вам известно, что моя сестра - жена Корбина? - спросил Талис.
      - Нет, не знал об этом, - ответил Родри. - Но я ей сочувствую.
      Талис позволил себе улыбнуться.
      - Я хотел сказать, что она была женой Корбина... До того, как вместе со своей свитой приехала ко мне в самом начале этой проклятой войны. Я тогда поклялся, что ни за что не отпущу ее назад к бывшему мужу. Даже если вы не вздернете его и он останется в живых. Он свел ее с ума. Она бормочет все время о каком-то злом двеомере и о том, что в Корбина вселились злые духи.
      - Прах и пепел! - Родри сделал вид, что испуган. - Какой ужас!
      - И я так думаю. А теперь эти двое явились с донесением от Корбина: меня просят как можно быстрее поднимать армию и ехать снимать осаду.
      Родри тихонько присвистнул, чувствуя прилив раздражения.
      - И вот что я решил, - заключил Талис. - Если ваша милость соблаговолит, я отведу этих пленников назад к Райсу, и на этом покончим. Вы видите, Корбин не отправил с ними никакого донесения, и поэтому мне нужны их показания.
      - Я буду очень рад. Только я хотел бы, с вашего разрешения, показать их Корбину. Когда мой герольд сообщит Корбину об их пленении, тот должен знать, что его не обманывают.
      Они отправились в личные покои, чтобы без свидетелей поговорить о новостях.
      Новек сел на подоконник. Корбин ходил по комнате взад и вперед. Лослейн уселся на стул и всем своим видом старался показать, что такой поворот событий нисколько его не волнует. Новек непрерывно тер уши ладонями, при этом хрюкая, как свинья.
      - Ты допустил ошибку, когда обратился к Талису, - прорычал Новек.
      - Я не делал этого, - огрызнулся в ответ Корбин. - Можешь ты понять это своим медным лбом? Я не посылал Талису никакого донесения. Я отправил этих двух гонцов в Аберуин с предложением о перемирии - как мы и порешили.