ВЕТЕР УДАЧИ

На следующий день Первый сыщик поднялся рано. Спустившись в кухню, он, не дожидаясь дяди и тети, подогрел себе кашу, выпил стакан молока и вышел на улицу. Он собирался немного поработать в своей мастерской.

Денек выдался ветреный, поэтому сначала ему пришлось поправить на столике сдвинутые ветром листы жести.

Вообще-то миниатюрный «сыщицкий» фотоаппарат, над которым он корпел в последнее время, был им не к спеху. Просто когда руки были заняты, Юпитеру лучше думалось.

Вот и теперь, стоило ему разложить на столике крошечные детальки, мозг тут же переключился на события, связанные с серебряными кубками.

Некоторые моменты оставались совершенно непонятными. Юп и сейчас все еще был уверен, что Ногастик, который мчался тогда на своем мотоцикле в сторону киностудии, собирался встретиться с Балбесом и что они действительно хотели забрать с Девятой припрятанные кубки.

Но что делал Ногастик в такую рань на телестудии? Пришел часа за два до начала передачи, быстренько поднялся на лифте. Семнадцатого этажа на световой панели не высветилось — значит, он направлялся не в ту студию, куда им велено было всем явиться. На этом неизвестно каком этаже он пробыл очень недолго — буквально через пять минут Юп снова видел его в вестибюле.

Чем Ногастик занимался эти пять минут? Кого-то навещал? Кого же?

А при чем тут Милтон Гласс? С какой стати он приезжал за Пегги и Балбесом? Это на ночь-то глядя?

Если он пригласил их на ужин (что весьма сомнительно, Юп помнил, с какой враждебностью Балбес подначивал Гласса на съемке «Памятной встречи Плутишек»), почему бы ему тогда не подъехать прямо к дому Балбеса? Зачем он велел им тащиться на перекресток?

Это рандеву на бульваре очень напоминало сценку из фильмов про шпионов: все проделано с предельной быстротой и втайне. То есть, как говорят в этих фильмах, «проведена секретная операция».

Юп целых три часа пребывал в напряженных раздумьях и успел целиком собрать вожделенный «сыщицкий» фотоаппарат. Он представлял собой плоскую металлическую коробочку, чуть шире карманной расчески. Юп закрепил его с обратной стороны лацкана. Ну вот, теперь точно никто не заметит. Потом принялся акуратно просовывать крошечный объектив в пуговичную петлю, но от этого увлекательного занятия его оторвала вспышка светового сигнала над его столиком.

Через полминуты он уже пробирался по Второму тоннелю к люку, выходящему прямо в штаб-квартиру. Резко откинув крышку, Юп скоренько вылез и бросился к телефону.

— Юпитер Джонс слушает.

— Привет. Очень рад, что застал тебя. — Голос был до того ласковым и добреньким… Юп был уверен, что его обладатель ульгбается во весь рот.

— Мистер Гласс? — спросил Первый сыщик.

— Я просто друг, — сердечно проворковал голос, — друг Милашки Пегги. И мне бы очень не хотелось, чтобы с ней случилось несчастье. А тебе?

— Конечно, нет, — сказал Юп. — А почему, собственно, с ней должно что-то случиться? Где она сейчас?

— Какая тебе разница, где она, Толстячок? — голос был все так же сладок. — Пока ей ничего не угрожает. Но я хотел предупредить тебя, что ситуация может перемениться… — последовала коротенькая пауза, — если ты сегодня выиграешь приз. Ты все понял, Толстячок? Если ты это сделаешь, Милашка Пегги угодит в больничку и до-о-олго будет там лежать.

— Но позво… — начал Юп и замолк на середине слова, потому что в трубке щелкнуло и раздался, гудок.

Юп тоже повесил трубку и машинально уселся за стол.

У него в кармане лежал листок с адресами и телефонами, раздобытый вчера Гордоном Харкером. Юп снова снял трубку и начал набирать телефон Пегги.

Гостиничный администратор стал звонить Пегги в номер: так прошла примерно минута, после чего Юпитер услышал:

— Ее нет.

— А может, она вообще уехала от вас? — спросил Юп.

Но администратор уверил, что она не уезжала. И еще он вспомнил, что сегодня утром даже не видел, как она уходила, хотя ключ сдан, лежит в ячейке.

Юп вежливо его поблагодарил и повесил трубку. Минут пять он сидел неподвижно, нахмурившись и яростно теребя губу. Потом энергично замотал головой.

— Не-е-ет, это не Милтон Гласс, — тихо сказал он самому себе.

Не мог Милтон Гласс назвать его Толстячком. Ни разу еще Первый сыщик не слышал от улыбчивого рекламного шефа этой своей отвратительной клички. Юп, Юпитер — вот как тот обычно к нему обращался. Но если это не Гласс угрожал сейчас навредить Пегги, то кто-то здорово умеет подражать его воркующему голосу.

И кто же это такой замечательный актер? Балбес? Ну уж нет! Он был самым бездарным из их съемочной группы. Вечно путал и забывал текст. А если и помнил, не мог произнести свою реплику так, как было нужно. Все его таланты сводились к умению трясти своими чересчур большими мочками.

Юп слышал, как за стенами старенького трейлера-штаба, притаившегося среди куч хлама, завывает ветер.

Так-так… У Балбеса спортивная машина с открытым верхом. Юпитера осенила одна идейка. Он снова взял трубку и набрал номер Гордона Харкера, чтобы попросить его как можно скорее доставить Боба и Пита к воротам склада.

Повесив трубку, Юп еще некоторое время предавался напряженным раздумьям. Похоже, только что отлаженный миниатюрный фотоаппарат пригодится им скорее, чем Юпитер ожидал. Без него только что изобретенный Юпитером план выполнить невозможно.

Юп наконец поднялся и направился в крошечную фотолабораторию, имевшуюся в их штабе, — заряжать фотоаппарат. Обычные кассеты для его узенького корпуса не годились, так что малюткой можно было сделать единственный снимок, а потом требовалось снова заправлять кусочек пленки.

Но и одного кадра порою достаточно, если правильно все рассчитать и вовремя нажать на кнопку. Приведя фотоаппарат в боевую готовность, он снова приладил его к лацкану куртки. Крохотный объектив, поблескивавший в петлице, был неотличим от значка, поскольку петлицы у куртки были особенные: звездочки, и каждая окантована по краю медью. Смотрелось очень классно.

Боб и Пит очень скоро прибыли.

— Сегодня ветерочек что надо, — сказал Боб.

— Точно, — согласился Юпитер. — Ветер удачи. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Он не стал пускаться в объяснения и сосредоточенно молчал всю дорогу, до тех пор пока Харкер не запарковал машину на знакомом им уже месте — напротив дома «Под сенью магнолии».

— Пит, вылезай, — приказал Первый сыщик.

— Ой, только не это, — воспротивился Второй сыщик. — Опять что ли работенка специально для меня?

— Да просто глянешь на стоянку, — улыбнулся Юп. — Нам нужно знать, на месте машина Балбеса или нет.

Пит отсутствовал минуты три.

— Туточки, — доложил он с ходу. — Красная такая невеличка.

Юп вытянулся в струнку:

— А верх откинут?

— Ну да. Брезентовый такой.

Юп удовлетворенно кивнул.

— Хорошо бы его не поднимали, — сказал он. — Тогда уж точно ветер принесет нам удачу.

Юп глянул на часы. Было уже почти полпервого. Интересно, когда Балбес поедет на телестудию? В любом случае лимузин не должен стоять прямо напротив арки: такую громадину Балбес наверняка заметит.

Сзади Юп углядел переулочек — очень кстати.

— А можно поставить машину вот там? — спросил он Гордона. — Но так, чтобы мы видели арку? К тому же оттуда легко будет свернуть и сразу двинуться за Балбесом.

— Без проблем, — сказал шофер, — отличная мысль.

Он чуть продвинулся вперед, потом задом въехал в переулочек.

Юп проверил, на месте ли его замечательный аппарат, и стал ждать.

Балбес вышел из арки только уже во втором часу и побрел к стоянке. Гордон Харкер включил зажигание. Как только красный автомобильчик свернул на Голливудский бульвар, лимузин покатил следом.

Вот Балбес свернул с бульвара: он, безусловно, ехал на телестудию.

— Держитесь не очень близко, — посоветовал Юп, — а как только я скажу «вперед», прибавьте скорость и заезжайте сбоку — как можно ближе к нему.

Юпитер сидел у правой задней дверцы. Через ветровое стекло он видел и красную машину, и самого Балбеса за баранкой. От ветра, бьющего парню прямо в лицо, длинные белокурые патлы развевались сзади. Юп, чуть привстав, приготовился… Ошибаться нельзя, ведь у него всего один кадр…

Вот обе машины тронули на зеленый. Впереди — почти пустой и длинный кусок пути вдоль бульвара. Балбес прибавил скорость. Теперь, когда ветер плотно прижимал к черепу его волосы, сдувая их с щек и плеч, хорошо были видны его лицо, уши и шея.

Не сводя с объекта слежки глаз, Первый сыщик немного занервничал.

— Вперед! — коротко бросил он. Лимузин резко рванул и поравнялся с красной машиной, подкатив почти вплотную. Юп развернулся к окну и старательно прижал лацкан к стеклу.

Если Балбес сейчас повернет в их сторону голову, единственный шанс будет упущен, и тогда весь его план полетит к черту.

Балбес продолжал смотреть вперед. Юпитер нажал на кнопку. Сейчас уж Балбес точно обернется, но это уже значения не имеет. Новое изобретение Первого сыщика уже сослужило ему неоценимую службу. А Балбес и ведать не ведает, что его, голубчика, сфотографировали.

— Отлично. Теперь можно опять немного отстать и расслабиться, — разрешил он шоферу.

Как только лимузин снова оказался сзади красной машинки, Юп открепил фотоаппарат и протянул его Бобу.

— Когда подбросите меня на телестудию, срочно поезжай в штаб. Надо проявить негатив, а фотографию потом увеличить. Жаль, что мистеру Харкеру придется пропустить сегодняшнюю викторину, но фотография нужна мне до окончания съемки. Когда передача будет заканчиваться, ты, Боб, подойдешь с ней к сцене, хорошо?

— Заметано, — сказал Боб, пряча аппарат в карман. — Но что еще за новая тайна, Юп? Зачем тебе фотография Балбеса?

Первый недаром был Первым, он частенько проявлял гораздо большую сообразительность, чем его верные помощники. И ему очень нравилось их помучить, напустив на себя многозначительный и таинственный вид. Но сейчас на такие развлечения времени не было, и Юпитер решил кое-что все-таки объяснить.

— Это не просто фотография Балбеса, — уточнил он. — Это фотография его профиля, снятого с весьма близкого расстояния, причем в очень ветреный день. Улавливаете, почему последнее обстоятельство весьма важно?

— Нет, — честно признался Пит. — Я точно не улавливаю.

— Я тоже, — добавил Боб.

— Вспомните-ка, какие у него волосы: очень светлые и очень длинные, — сказал Юпитер. — Вы, наверное, заметили, как он всегда тщательно их расчесывает, чтобы они висели вдоль щек. Однако благодаря сегодняшнему ветру мне удалось снять то, что Балбес всегда старательно прячет. Вы поняли, о чем я толкую?

— Нет, — хором ответили оба его приятеля.

— И о чем же ты толкуешь? — спросил нетерпеливый Пит.

— Об ушах, — объяснил Юпитер. — О знаменитых ушах Балбеса, которыми он с таким вдохновением когда-то тряс.

ВИКТОРИНА ВТОРАЯ

Было без одной минуты два. Милтон Гласс снова нервно посмотрел на часы. «Третий раз уже смотрит», — приметил Юп.

Через минуту должна была начаться вторая и она же финальная «Викторина Маленьких Плутишек». Однако в наличии имелось лишь трое соревнующихся: Балбес, Ищейка и сам Юпитер. Ни Ногастика, ни Пегги не было.

Юп окинул взглядом зал. Пит сидел в последнем ряду. Он здорово нервничал, совсем как Милтон Гласс. Поймав взгляд Юпитера, Пит недоуменно пожал плечами. Юп чуть заметно ответил ему тем же. Причины отсутствия Ногастика не слишком его волновали, а вот куда подевалась Пегги?.. Юпу стало не по себе.

Он поднял глаза на окна аппаратной: Лютер Лоумакс был на своем боевом посту. На нем был все тот же довольно поношенный костюм, седые волосы взъерошены, под глазами мешки. Он выглядел очень усталым и очень-очень немолодым.

Тут внимание Первого сыщика привлекло какое-то движение в проходе. Это Ногастик почти бежал к сцене. Прежде чем пройти к своему месту, он задержался на секунду возле Гласса, протягивая ему какой-то конверт.

Стрелка подползла к двум, а Пегги так и не появилась.

— Начинается, — прошептал Ногастику Юп.

— Ага, — Ногастик ухмыльнулся. — Вот, на киностудии просили прихватить для мистера Гласса одну бумажку, а мой мотоцикл возьми да заглохни по дороге, — объяснил он, прилаживая к галстуку микрофон. — Да хоть и опоздал бы? Все равно приза мне не выиграть. А тут подвернулась выгодная работенка для студии, и для киношников, и для телевизионщиков, всякие срочные поручения.

Юп снова стал наблюдать за Милтоном Глассом — он уже успел вскрыть доставленный ему Ногастиком конверт и читал вложенное туда письмо… На миг его ослепительная улыбка померкла, но почти тут же засияла с прежним блеском. Он подал техслужбам знак начинать и повернулся к зрителям.

— Я только что узнал одну потрясающую и — увы! — весьма грустную для всех нас новость. У меня в руках письмо от одной из наших участниц — — от Пегги. Я сейчас его вам прочту. — Он умолк, вперившись в листок бумаги, и поставленным голосом стал читать: — «Уважаемый мистер Гласс. Простите, что подвела вас. Однако с тех пор, как мои фотографии появились в газетах, мне буквально не дают на улицах проходу. Совсем как много лет назад, когда я играла Милашку Пегги. Это очень меня удручает. Ну так вот: поскольку получить приз мне все равно не удастся, я решила выбыть из соревнования. Возвращаюсь к себе домой, в Сан-Франциско, где ко мне не будут приставать никакие зрители — ведь эти передачи показывали пока только в ближайших городах. Желаю всего наилучшего. И вам, и остальным Плутишкам». — Тут Гласс опять помолчал и закончил: — И подпись: «Ваша Милашка Пегги».

По залу пронесся ропот. Очень сочувственный, сразу определил Юпитер.

— Ну что ж, возможно, ты сейчас нас смотришь, Пегги, — со сдержанной скорбью произнес Милтон Гласс. — Я могу сказать только одно: мы все очень, очень опечалены твоим решением. Общаться с тобой было настоящим удовольствием. Нам сейчас так тебя не хватает, Пегги.

Его слова были подтверждены шквалом горячих оваций.

Гласс поднял вверх руки, призывая зрителей успокоиться, и объявил:

— А теперь все-таки начнем наше состязание. Итак, с вами снова «Маленькие Плутишки». Викторина вторая. Финал.

Погас свет, и Юп сосредоточился на экране монитора, где показывали очередной двухминутный ролик из сериала. Благодаря своему наметанному сыщицкому глазу, Юп подмечал все детали и даже секундные сценки.

Та-а-к, Лепешка выкрадывает собаку для Мистера Невезунчика. Вот Пегги пьет молочный коктейль через соломинку. Соломинка полосатая. Балбес и Ищейка разводят в лесу костер: собираются жарить на нем кукурузу. А вот Ногастик картинно ныряет в озеро, но с этого берега оно очень мелкое, всего ему по колено… Толстячка заманивают в лес, в котором, естественно, по милости Балбеса и Ищейки начался пожар. Ага, вот Ищейка обматывает голову Ногастика клетчатой скатеркой. А вот и Толстячок. Но на этот раз Милашке Пегги приходится вытаскивать его из огня…

Однако, зорко вглядываясь во всю эту экранную кутерьму, Первый сыщик ухитрялся одновременно анализировать только что услышанную информацию. Он не верил, что это письмо написала Пегги. Она никогда в жизни так бы не подписалась: «Милашка Пегги». Она ведь ненавидела свое прозвище не меньше, чем сам Юпитер кличку Толстячок.

К тому же она не уехала домой, это точно. Она не выписалась из гостиничного номера, а сегодня утром ее вообще там не видели.

Судя по всему, Пегги и правда угрожала серьезная опасность. Кто-то силой держит ее в никому не известном месте. Этот кто-то и написал письмо от ее имени, и наверняка он же звонил сегодня Юпитеру в штаб-квартиру.

«…Пока ей ничего не угрожает. Но я хочу тебя предупредить, что ситуация может перемениться… если ты сегодня выиграешь приз, Толстячок…» Юп помнил каждое слово, произнесенное вкрадчивым ласковым голосом.

Две минуты истекли — ролик кончился, и в зале снова вспыхнул свет.

Юп посмотрел на электронное табло: у него сорок пять очков, у Балбеса сорок, у Пегги — тридцать пять. Ищейка и Ногастик не в счет, они здорово отстают. Юп быстренько подсчитал, что ему необходимо «перехватить» по меньшей мере три чужих вопроса, чтобы все было наверняка.

Милтон Гласс повернулся на своем крутящемся стуле к Плутишкам. Поскольку Пегги выбыла, первый вопрос он задал Балбесу:

— Чем была замечательна соломинка, через которую Пегги пила молочный коктейль?

— Полосатостью, — тут же выпалил Балбес. — Соломинка была с красной, белой и синей полоской.