«Лев и компас» в Саннивейле только названием напоминал английский паб. Автомобили посетителей отгоняли на стоянку служащие ресторана, кухня отличалась дороговизной и изысканностью, на столиках лежали льняные скатерти, а главной достопримечательностью бара была бегущая строка с котировками акций компаний высоких технологий.
      – От него одни неприятности, – доказывала Трейси.
      Джек Хоулльер, президент и председатель совета директоров компании «Севко», слушал ее, ковыряясь в салате.
       – Тянет нас назад, живет в каком-то воображаемом романтическом прошлом.
      – Не уверен, что ваши акционеры согласились бы с тобой, – сказал Хоулльер. – Переходи к нам, Трейси. Забудь «Това системз».
      – Лестное предложение, Джек. А ты возместишь мне мои опционы, которые через два года будут стоить три миллиона?
      – Нет, это я не смогу. Но мы дадим тебе возможность снова разбогатеть. В настоящей компании... Скажем, даем тебе сто тысяч при подписании договора и вагон опционов?
      – Ты разговариваешь со мной, как с чужой, Джек.
      Ответом ей было молчание, и она поняла, что не стоит рассчитывать на его сердечность.
      Принесли основное блюдо, и Трейси с Хоулльером сосредоточились на рыбе.
      – Так с кем ты теперь спишь? – внезапно спросил Хоулльер. – Наверное, все же не с Тоддом.
      – А ты, полагаю, теперь отдаешь предпочтение исключительно супермоделям, – парировала Трейси.
      – Нет. У меня певица.
      – А, ну да! О вас писали в «Энтертейнмент уикли». Что ты ради нее модернизировал свой самолет... И она поет тебе в постели?
      – О да, прекрасная певица!..
      Трейси сверлила Хоулльера сердитым взглядом.
      – А у меня Говард... – наконец призналась она. – Я сплю с Говардом.
      Хоулльер кивнул.
      – Хороший мужик. Держит старую посудину на плаву.
      Трейси смотрела, как Хоулльер ест. Она разыграла все свои карты, и Хоулльер, судя по его самодовольному виду, чувствовал себя хозяином положения. Он вытер рот накрахмаленной салфеткой, приосанился и сказал:
      – Послушай, Трейси, я не знаю, чего ты от меня хочешь. В благодарность за твои былые услуги я предложил тебе очень хорошие деньги. Ни одной шлюхе такие не снились...
      – Как ты смеешь...
      – Помолчи. Насколько я понимаю, одних денег тебе уже мало, верно? Все мы стремимся к большему. Ты хочешь утереть нос Тодду, какой ценой – неважно, тем более что деньги чужие...
      – Джек, он сам заварил эту кашу...
      – Я сказал: помолчи. «Севко» купит «Това системз», но только по сходной цене. Так что если найдешь способ обвалить акции «Това системз», я начну действовать.
      – А как ты поступишь со мной?
      – Ладно, если все устроишь, возглавишь компанию. О Говарде я позабочусь.
      – Обещаешь? Железно?
      – Абсолютно.
      – А с Тоддом что?
      – Пусть учится играть на гитаре или купит хоккейную команду – мне плевать.
      Трейси с трудом сдержала самодовольную улыбку. Через несколько недель она станет не просто высокооплачиваемой наемной сотрудницей, а самой богатой женщиной Америки. К тому есть все предпосылки. Удача – это тщательная подготовка плюс удобный случай. Нынешняя встреча и фьючерсы на закупку микросхем памяти, которые она постепенно накапливала, – это подготовка; проект «Поморник» – удобный случай, а ужасная гибель Лестера – подарок судьбы, которым она не преминула воспользоваться.

* * *

      Шейла, немного пошатываясь, достала из сумочки магнитный ключ и завела Майка в гостиную своего «люкса» с панорамным видом на Лас-Вегас. Майк подошел к окну и стал смотреть на Стрип – залитый огнями сюрреалистический бульвар. Во всем остальном Лас-Вегас мало чем отличался от других американских городов.
      – Закажи шампанское, – распорядилась Шейла. – Я сейчас. – Она исчезла в спальне.
      – Сколько ты хочешь потратить? – спросил Майк.
      – На твое усмотрение, – бросила Шейла, не оглядываясь.
      Майк ознакомился с меню в кожаной папке и сделал заказ по телефону.
      Шейла прошла в ванную и взглянула на себя в зеркало.
      – О Боже, – простонала она при виде своей мятой одежды. Она несколько раз провела щеткой по волосам, нашла блеск для губ и замерла.
      Она совершенно не знает этого мужчину. Вдруг он попытается ее изнасиловать? Марго говорила, он очень обходительный, но что это доказывает? Значит, она спала с ним? Нет. Марго всегда рассказывает ей о своих любовниках – обычно за стаканом сока, который они выпивают после утренней разминки в тренажерном зале. Марго – большой эксперт по мужчинам. Как она поступила бы на ее месте?
      И тут Шейла вспомнила. Ее обаятельная соседка по квартире сказала бы буквально следующее: жизнь – не репетиция. Она всегда это говорила, когда Шейла начинала упрекать ее за чрезмерное увлечение сексом.
      Шейла подкрасила губы, следя, чтобы контур получился ровный, затем сняла туфли и костюм, стянула колготки и укуталась в один из махровых халатов, которые висели за дверью. Отлично. Но если только она заметит, что Майк Маккарти пялится на ее грудь, она выгонит его, как только принесут шампанское.
      Вернувшись в гостиную, она увидела, что Майк сидит в одном из кресел и вертит в руках пульт стереосистемы.
      – Наряд под шампанское, – заметил он.
      – Как тебе панорама города? – спросила она.
      – Ужасно, верно?
      Шейла опешила, поскольку сама как раз собиралась похвалить вид. Она села на диван и скрестила ноги.
      Майк не сводил с нее глаз.
      – А ты, значит, больше любишь дикую природу? – промолвила она.
      – Дикую природу? – повторил он. – Да, мне нравится заниматься любовью на природе.
      Шейла улыбнулась на его двусмысленное толкование и бросила на него кокетливый взгляд.
      – Песок, наверное, дерет кожу?
      – Ну что ты! Ковер гораздо грубее.
      – Судя по всему, у тебя весьма разнообразный опыт.
      Майк не нашел, что сказать: любой ответ прозвучал бы как провокация. Возникло неловкое молчание, и оба все еще пытались завязать разговор, когда в дверь позвонили.
      – Быстро они! – воскликнул Майк, вскакивая на ноги.
      – Войдите! – крикнула Шейла. «Идиотка, – ругала она себя. – Ляпнула глупость и испортила беседу. Будто он стал бы распинаться перед ней о своих любовных похождениях. И вообще почему у него нет ни жены, ни любовницы? Иди все-таки есть? А вдруг он страдает какой-то ужасной болезнью? Не исключено, что и я вызываю у него такие же вопросы».
      Майк попросил официанта откатить тележку на балкон, затем проводил его до двери и дал ему двадцать долларов.
      – А я думала, вид тебе не нравится, – заметила Шейла.
      – Почему бы не полюбоваться, раз за это заплачено? Ты наслаждайся сиянием огней, я буду смотреть на пустыню.
      Шейла вышла к Майку на балкон, и ее окутал теплый воздух. Майк взял бутылку шампанского и принялся выкручивать пробку, пока та с громким хлопком не вылетела в ночь.
      – Вообще-то ты открыл неправильно, – заявила она, когда он наполнил бокалы. – Нельзя выстреливать пробкой, шампанское от этого портится.
      – В следующий раз я буду действовать очень медленно и бережно, – ответил он, сомневаясь, что она оценила его метафору.
      Когда Майк вручил Шейле бокал, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и этот мимолетный контакт заставил ее осознать, как нужна ей сейчас физическая близость.
      – Я и черную икру заказал. – Майк снял серебряные крышки с двух блюд.
      – И сколько же это стоит?
      – Не волнуйся. Цена всего лишь трехзначная.
      Шейла со стоном навалилась на ограждение и устремила взгляд на огни, потом резко повернулась и спросила:
      – Откуда ты взялся?
      – Ты сама меня пригласила, – напомнил Майк, придвигаясь к ней.
      Шейла мотнула головой.
      – Нет, я имела в виду другое. Почему ты ворвался в мою жизнь именно теперь, в этот момент?
      – Это я должен спросить у тебя, Шейла. Почему ты захотела быть со мной именно теперь, в тот момент, когда ты явно переживаешь кризис?
      Майк положил ладонь ей на шею. В первую секунду она напряглась, словно противясь ему, а потом порывисто обняла его и прижалась губами к его губам. Это был мгновенный поцелуй, поцелуй-послание, и когда оно было отправлено, Шейла нежно потерлась щекой о щеку Майка и склонила голову ему на плечо. Он стал гладить ее по спине и тут же почувствовал, как доверчиво она приникла к нему.
      – Знаешь, – промурлыкала она, – жизнь не репетиция...
      – Совершенно верно, – согласился Майк. – Живешь только раз.
      Шейла глубоко вздохнула. Через некоторое время она отстранилась и заглянула ему в глаза.
      – У тебя есть презерватив?
      Майк кивнул.
      – Дай мне пять минут. – Она чмокнула его в щеку и скрылась в комнате.
      Шейла не признавала половинчатости: что бы она ни делала, она делала на пределе своих возможностей. Она знала, что проснувшись утром, пожалеет о своем поступке, поймет, что перепила вечером, но сейчас, в постели с Майком, она стремилась сполна насладиться каждым мгновением. Когда она последний раз была с мужчиной? Больше года назад. И то ничего не почувствовала. Сейчас все по-другому. О такой близости она мечтала, именно так воображала истинное удовольствие. Вот оно, удовлетворение страсти.
      Он был внимателен, искусен, терпелив, без устали ласкал ее, чтобы довести до оргазма, и у него это получалось лучше, намного лучше, чем когда она сама возбуждала себя. Но эротическое стимулирование стало невыносимым. Она жаждала спиться с ним. Сейчас же, немедленно. Свет городских огней, словно отблески пламени, плясал на их телах, на его плечах, на ее поднятых коленях. А потом, почувствовав, что он проникает в нее, Шейла вдруг решила отказаться от пассивности и резко перевернулась.
      – А теперь люби по-настоящему, – потребовала Шейла. Бросив на него взгляд через плечо, она уперлась ладонями в стену.
      Ее восприимчивость поразила Майка. Он по ошибке полагал, что она будет отвечать ему сдержанно, хотя бы потому, что это их первая близость. Но в постели она была столь же энергична, как и вне ее. Она стонала и шипела, цедя сквозь стиснутые зубы; «Да, так, так», если его ласки доставляли ей удовольствие, так что Майк быстро понял, как ей угодить. Он был рад, что у него оказался второй презерватив, да и от третьего раунда не отказался бы, но Шейла потратила столько энергии, что осталась без сил. Тяжело дыша, она отстранилась от Майка, легла на спину и сказала с улыбкой:
      – Спасибо. Мне это было необходимо.
      Майк смотрел на свою возлюбленную. Она села в кровати, откинулась на подушку и, прикрыв веки, улыбнулась ему. Потом взяла бокал с шампанским и стала крутить его в руке. Неужели эта женщина еще сомневается в том, что может заполучить любого мужчину, какого только пожелает?
      – Значит... тебя метят на пост вице-президента?
      – Пустая болтовня Говарда, – ответил Майк. – Вряд ли мне светит высокая должность. Я, по их мнению, слишком неблагонадежный и непредсказуемый человек.
      – Почему? Потому что ты когда-то их бросил? Что можно ей рассказать?
      – Так получилось. Как-то все сразу навалилось на меня – затяжной бракоразводный процесс, чувство вины. Потом начались неприятности на работе.
      – В «Това системз»?
      Лучше до определенной степени удовлетворить ее любопытство, а то она сама начнет копать и снова пойдут, мерзкие слухи...
      – Это случилось шесть лет назад, – начал он. – «Занзибар»...
      – Первый цветной монитор? – уточнила Шейла.
      – Нет, я не настолько стар. Первый встроенный модем.
      – Точно. Я тогда еще не работала в компании.
      – В общем, я в ту пору заведовал отделом материалов. Мы просчитались с конфигурациями, и нам не хватило нескольких тысяч теплоотводов. Простенькие компоненты по три доллара каждый, но без них никуда... А шумиха была такая же, как с «Поморником».
      – Чертов «Поморник»! – ругнулась Шейла.
      – Извини.
      – Продолжай, – потребовала она.
      – Каша заварилась как раз перед тем, как Тодд угодил в больницу, так что он тогда нервничал. Ежедневно собирал экстренные совещания, психовал все больше и больше. Стучал кулаком по столу и кричал Нам – а может, мне, точно не знаю, – чтобы мы сделали "что-нибудь, что-нибудь, что угодно",только бы уладить эту проблему.
      – Разве у вас был только один поставщик? – спросила Шейла.
      – Да. Эти компоненты делали из специального сплава, который отливала одна компания в Солт-Лейк-сити, а она – как только мы ее ни умасливали – отказывалась выполнить наш заказ вне очереди. Компанией владели какие-то церковные шишки, и чем-то мы им не угодили. Но в конце концов мне удалось найти подход к мужику, который отвечал за литейный участок... – Майк замолчал.
       – И что?
      – Мы подкупили его. А он проболтался.
      – И тебе досталось по полной программе?
      Майк кивнул в полумраке.
      – Если бы тебя считали некомпетентным, Майк, тебе вряд ли позволили распоряжаться миллиардами долларов, – резонно заметила Шейла.
      – В общем-то, да. Меня никто не увольнял. Просто я решил, что с меня хватит.
      – И ты намерен опять все бросить? – спросила она.
      – Нельзя же сидеть на одном месте до самой смерти.
      – А я сидела бы, – призналась Шейла. – Я не... – Она помолчала. – Я не представляю для себя другой жизни.
      Майк увидел, как она опустила ресницы и смежила веки, но только он подумал, что она задремала, Шейла вдруг открыла глаза и спросила:
      – Сколько?
      – Что?
      – Я хочу знать: сколько?
      Майк заморгал, недоумевая. Шейла схватила его за руку и, впившись в него взглядом, отнюдь не сонным, повторила свой вопрос в третий раз:
      – Сколько тебе нужно, чтобы все бросить, навсегда?
      Майк рассмеялся, наконец-то уловив ход ее мысли.
      – Ты спрашиваешь человека, который уже однажды просчитался.
      – Значит, теперь ты знаешь цену. Итак, сколько?
      Казалось, для нее это вопрос жизни и смерти. Будто, какой бы ответ он ей ни дал, она придумает, как собрать названную сумму, сделает это своей новой целью. Неужели ради этого она привела его сюда и отдалась ему? Значит, услышав цифру, она переметнется к другому, который знает ответ на какой-то другой вопрос?
       – Миллионов пять, – сказал Майк.
      – Не так уж много.
      – По моим понятиям сумма нереальная. Она может обломиться, только если очень повезет или если пробьешься в высшее руководство.
      Шейла сползла на спину и уставилась взгляд в потолок.
      – Значит, это твоя цена. И если у тебя будет пять миллионов, ты уйдешь...
      – Не раздумывая, – подтвердил Майк.
      – И как ты распорядишься деньгами?
      – Куплю приличный водолазный бот. Может, плавучий дом. Остальное помещу в ценные бумаги, буду жить на проценты.
      – Разумно. Когда мы познакомились, меня поразило, какой ты уравновешенный, невозмутимый, но теперь, кажется, я поняла. В компаниях нет такого понятия, как «совесть», да?
      Майк качнул головой, соглашаясь с ней. Значит, вон оно что: она чем-то обижена, оскорблена; ее идеализм дал трещину, возможно, растоптан.
      – Любая компания – это тоталитарное государство, – объяснил он, – где твой начальник имеет над тобой абсолютную власть.
      Шейла размышляла над его словами несколько секунд, потом вдруг приподнялась на локте и спросила:
      – А что же ты не придумал, как украсть у них пять миллионов?
      Майк расхохотался.
      – Видимо, я слишком честный.
      – Ничего подобного, – со смехом возразила она. – Ты только что помог мне растратить несколько сотен долларов.
      Майк смущенно кивнул.
       – Ты права: на самом деле от воровства человека удерживают не моральные принципы, а страх быть пойманным.
      – Выгоды не оправдывают риска, – тихо отозвалась Шейла, вновь закрыв глаза.
      – Нет, дело не в этом, – возразил Майк. – Просто удобнее ничего не предпринимать, пока не вынудят обстоятельства.
      Но Шейла уже заснула, ее дыхание начало выравниваться. Он едва успел подхватить бокал с шампанским, который она выпустила из пальцев.
      Несколько минут Майк смотрел на нее. «Утонченная женщина, – думал он, – красивая, умная. Мужчина, которому она в конечном итоге достанется, если таковой вообще найдется, станет самым счастливым человеком на свете». Майк знал, что их встреча – случайность, в судьбу и счастливые совпадения он давно не верил. Он откинул с Шейлы простыню, чтобы напоследок, прежде чем уйти, еще раз взглянуть на ее грудь. Да, очень, очень изысканная женщина, и было бы заманчиво усмотреть в этой встрече нечто более значимое – заманчиво, но глупо.
      Майк не чувствовал за собой вины. В конце концов это был выбор Шейлы. С ней несправедливо обошлись в компании, зарубили ее карьеру, и она использовала его, чтобы облегчить боль уязвленного самолюбия. А он сегодня вечером раскололся. Она теперь знает, что он неудачник, что он не обладает ее напористостью и вряд ли когда-нибудь станет вице-президентом, за которого она рано или поздно выйдет замуж. Проснувшись, она вспомнит свой вопрос, который задала ему, когда они поднялись в ее номер, и поймет, что на самом деле имела в виду: почему бы не с ним? Он просто попался ей на пути, и, как Шейла сама объяснила ему, она пригласила его в свою постель только лишь потому, что жизнь – не репетиция.

01010