– Абсолютно, – сказал Кристи.

Поскольку публичного скандала Хоуп не хотела, ей оставалось только надеть жакет, попрощаться со всеми и поехать с Кристи. Конечно, она могла бы наотрез отказаться, но тогда Дельфина и Юджин начали бы задавать вопросы. А что бы она им ответила? Что она похотливая сучка, которая вздумала флиртовать с Кристи и поставила себя в дурацкое положение? Черт бы его побрал! Не­ужели Де Лейси не понимает, что она не хочет иметь с ним дела?..

Кажется, Кристи просто не хотел этого понимать.

– Смотрите под ноги, – пробормотал он и хотел взять ее под руку, но Хоуп отдернула руку как ошпаренная.

– Я сама! – бросила она.

Кристи посмотрел на нее с укоризной.

– Устали? Потерпите минутку. Сейчас я посажу вас в машину, и вы сможете снять туфли. – Он смерил ее взглядом, очевидно предвкушая, что Хоуп снимет не только туфли.

По дороге оба молчали. Кристи несся по Редлайону, игнори­руя знаки, запрещавшие двигаться со скоростью больше пятиде­сяти километров в час. Когда машина запрыгала по ухабам, Хоуп почувствовала облегчение. Она уже была дома, а Кристи ее паль­цем не тронул.

– Спасибо, – лаконично сказала Хоуп, когда он плавно оста­новился у коттеджа.

К ее удивлению, Кристи вышел вслед за ней.

– Вы забыли, что я должен отвезти домой Джеральдину? – спросил он, заметив ее реакцию.

– Я… да, но я хотела попросить ее остаться на ночь, – запина­ясь, пробормотала Хоуп. Можно ли отпустить бедную девочку с таким аморальным типом?

– Я войду с вами, – порочно улыбнулся он.

Хоуп неловко шарила в сумочке. Неужели он осмелится что-то предпринять в доме, на глазах у Джеральдины? Но когда она тихо вошла в прихожую, никто ей навстречу не появился. У Хоуп вы­тянулось лицо. Джеральдина не могла уйти, не предупредив ее!

– Должно быть, она легла, – сказал Кристи, тихо закрыв вход­ную дверь.

– Да, – тревожно ответила Хоуп. Как бы то ни было, ее дуэ­нья исчезла. Придется избавляться от Де Лейси самой, пока он ничего не почуял. – Ну что ж, Кристи, большое спасибо за то, что довезли меня.

Она пыталась говорить тоном хозяйки вечеринки, напоми­нающей гостям, что пора и честь знать, а не тоном женщины, ос­тавшейся наедине с мужчиной, которого она целовала.

– Пожалуйста, – промурлыкал Кристи.

Он осторожно положил ключи на кофейный столик, снял пид­жак движением змеи, сбрасывающей кожу, и тут же оказался ря­дом с Хоуп. Обхватив ее обеими руками, он наклонил кудрявую голову и, не дав опомниться, прильнул к ее губам. Язык Де Лейси проник в ее рот.

– Нет! – через несколько секунд прошипела она, сумев осво­бодиться.

Но сильная рука обвила ее талию, вторая рука скомкала тон­кий шифон, задрала подол и начала поглаживать обнаженное бедро. Хоуп казалось, что все происходит не наяву, а в каком-то эротическом фильме. Как будто со стороны она следила за свои­ми попытками оттолкнуть Де Лейси.

– Прекратите! – снова прошипела она, на этот раз громче. – Я не хочу, поняли? Если вы сейчас же не перестанете, я закричу!

Наконец ей удалось оттолкнуть Де Лейси. Они стояли лицом к лицу, растрепанные, взъерошенные, и с трудом переводили дух.

– В прошлый раз ты вела себя совсем по-другому! – громко и гневно сказал Кристи. – Ты сходила по мне с ума! Ты не говори­ла «нет» у меня в машине, это уж точно! А теперь вздумала стро­ить из себя недотрогу? В отеле, когда зазвонил мой телефон, ты была готова на все! Не отпирайся!

– Сейчас же убирайтесь из моего дома, если не хотите, чтобы я вызвал полицию! – раздался чей-то низкий и гневный голос.

Ошеломленные Кристи и Хоуп посмотрели наверх. На лест­ничной площадке стоял Мэтт. Его лицо было мрачным, как гро­зовая туча. У Хоуп подкосились колени.

– Черт побери! – пробормотал Кристи при виде соперника, на стороне которого был закон и, возможно, спрятанная непода­леку бейсбольная бита. Он схватил пиджак, ключи и выскочил за дверь со скоростью олимпийского чемпиона в беге на стометров­ку. Хлопнула дверца машины, мотор взревел, и под шинами за­хрустел гравий.

В коттедже «Кроншнеп» воцарилось молчание. Но далеко не мирное и спокойное. Хоуп закрыла глаза, мечтая повернуть вре­мя вспять. Хотя бы на несколько минут. Что видел Мэтт? Что он слышал? Хотя она пыталась избавиться от Кристи, доказательств измены было больше чем достаточно. Если не знать фактов.

– Я так рада, что ты вернулся… – наконец пролепетала Хо­уп. – Он набросился на меня и ничего не хотел слушать! Я велела ему уйти, но он не ушел… Ты ведь слышал, правда?

Хоуп подняла взгляд. Мэтт неподвижно стоял на площадке. Она никогда не видела его в таком гневе. Челюсть мужа напря­глась, губы сжались в ниточку, казалось, он был готов задушить Де Лейси голыми руками. Она знала, что такое случается, когда мужья застают жен с другими мужчинами. «Застают жен с други­ми мужчинами». О боже… Хоуп пришлось сесть. Это случилось не в «мыльной опере», а в жизни. В ее жизни! Нужно было что-то делать. Причем немедленно.

– Мэтт, – чуть слышно произнесла она, – все было совсем не так, как кажется. Он сам набросился на меня, ты же видел. Он мне абсолютно безразличен…

Лицо Мэтта покраснело от гнева, но тон был ледяным.

– Я видел и слышал достаточно, – медленно сказал он, глядя на Хоуп так, словно увидел ее впервые. – Прошу прощения за то, что решил сделать сюрприз тебе и детям и помешал вашему страст­ному свиданию.

– Все было совсем не так! – испуганно воскликнула Хоуп. Мэтт никогда не смотрел на нее с такой ледяной обидой. И вел себя совсем не так, как во время их редких ссор. Он выглядел… опустошенным. Именно таким, как в ее сне. – Все было совсем не так, – повторила она.

– Не считай меня дураком. Вы слишком поздно увидели ме­ня. Я слышал все.

Мэтт медленно спустился по лестнице. Хоуп бросилась к му­жу, чтобы обнять его, сказать, что любит. Он обнимет ее в ответ, и все снова будет хорошо… Но Мэтт отстранился.

– Не прикасайся ко мне, – шепотом сказал он.

Хоуп вздрогнула и попятилась, не зная, что делать. Боже… Уж лучше бы он накричал на нее, обозвал шлюхой за то, что она по­смела посмотреть на другого мужчину. Что угодно, лишь бы не видеть выражения боли и обиды на любимом лице.

– Пожалуйста, Мэтт! – хрипло взмолилась она. – Пожалуйс­та, дай мне объяснить…

– Я не хочу слушать твои лживые объяснения, – бесстрастно ответил он. – Я думал, ты любишь меня. Я никогда не был бли­зок со своими родными, а у тебя не было никого, кроме Сэм. Ты была всей моей семьей, а я твоей. Но ты все разрушила.

– Нет! – крикнула она. – Нет! Ничего не было! Мэтт посмотрел на нее с отвращением.

– Это еще хуже. Ты все разрушила из-за пустяка. Раньше я ду­мал, что на такое способны только мужчины. – Какое-то мгно­вение казалось, что он вот-вот заплачет. Хоуп видела такое лишь дважды в жизни: когда рождались дети. Она не могла предста­вить, что Мэтт способен плакать в других обстоятельствах. Но когда муж поднял глаза, его лицо было твердым как камень.

Он отвернулся и пошел наверх, а Хоуп снова опустилась на ди­ван и залилась слезами. Что она наделала? Во всем была виновата она сама. Проклятый Кристи был тут ни при чем: он всего лишь флиртовал с ней, а она должна была вести себя как достойная за­мужняя женщина.

Через несколько минут бледный Мэтг в черном замшевом пид­жаке спустился по лестнице. В одной руке у него был огромный «семейный» чемодан, в другой – чемоданчик с «ноутбуком».

Хоуп помертвела и отшатнулась.

– Куда ты? – едва шевеля языком, выдавила она.

– Неважно, – с горечью ответил муж. – Лишь бы подальше от тебя.

– Это невозможно! – всхлипнула Хоуп. – Ты не можешь бро­сить меня здесь одну…

– Я не бросаю тебя. Просто оставляю с любовником. Но пусть он не рассчитывает на моих детей! Черта с два!

– Мэтт, не уходи! – взмолилась она. – Мы справимся, чест­ное слово! Подумай о детях…

– Не устраивай сцену, – ледяным тоном ответил Мэтт. – Ты хотела иметь и мужа, и любовника сразу, но это невозможно. Ес­ли я понадоблюсь детям, позвонишь мне по мобильнику. Когда устроюсь, сообщу номер телефона и адрес. Здесь я больше жить не буду. – Он открыл дверь и вынес вещи. – Сейчас придет так­си. Я подожду снаружи.

Мэтт захлопнул дверь и, пока не пришла машина, стоял на крыльце. Когда он уложил чемодан в.багажник, и машина двину­лась по проулку, подскакивая на ухабах, Хоуп тяжело осела на пол и плакала, пока не кончились слезы.

Когда на следующее утро Дельфина остановилась у коттеджа «Кроншнеп», ее удивило, что шторы в доме все еще задернуты. Не увидев никаких признаков жизни, Дельфина испугалась, что кто-то из малышей заболел.

Когда Хоуп открыла дверь, Дельфина ахнула, даже не успев спросить, все ли в порядке, ей сразу .стало ясно, что ни о каком «порядке» не может быть и речи. Хоуп выглядела ужасно. Впро­чем, это было слишком мягко сказано. Казалось, она только что выбралась из вдребезги разбитой автомашины, каким-то чудом оставшись в живых. Ее распухшие глаза были обведены красны­ми кругами, лицо побледнело и осунулось, а тело дрожало, как деревце под натиском ветра в десять баллов.

– Ох, Дельфина… – хрипло выдавила она. – Дельфина, Мэтт ушел! Он бросил меня. Увидел здесь Кристи и подумал… – Тут Хоуп прижалась к подруге и затряслась от беззвучных рыданий. Слез у нее уже не было.

Хотя Дельфина была потрясена этой сногсшибательной но­востью, школа Мэри-Кейт дала себя знать. В таких ситуациях ее тетушка оставалась оазисом спокойствия. Дельфина, наблюдав­шая за Мэри-Кейт много лет, знала, что нужно не задавать дурац­ких вопросов, а действовать.

Она закрыла дверь и усадила Хоуп на диван. По телевизору по­казывали мультфильмы^ и малыши не сводили глаз с экрана. Пе­ред ними были разложены пакетики с шоколадными конфетами. Дельфина знала, что Хоуп прячет конфеты от детей на крайний случай, предпочитая давать им йогурты и сухофрукты.

– Когда это случилось? – Дельфина взяла дрожащую руку Хоуп и крепко сжала ее.

– Вчера вечером. – прошептала Хоуп. – Когда Кристи при­вез меня домой, Мэтт уже был здесь. Он вызвал такси, отправил Джеральдину домой, а потом… Это было ужасно! Он уехал и боль­ше никогда не вернется.

– И ты всю ночь не сомкнула глаз, верно? Хоуп подняла измученные глаза:

– А ты бы на моем месте уснула?

Дельфина отправилась на кухню, сварила крепкий кофе и до­бавила туда немного бренди.

– Выпей, – решительно сказала Дельфина. – Потом подни-мись наверх, прими душ, причешись, а затем поговорим, если хо-чешь. Но сначала тебе нужно привести себя в порядок. Ради де­тей. Малыши не должны видеть тебя в таком состоянии, а они для тебя самое главное.

– Да, конечно. – Глаза Хоуп вновь наполнились слезами. – Мне стыдно самой себя! Я не имею права быть их матерью…

– Ну-ну, перестань, – обняв ее, мягко сказала Дельфина. – Ты прекрасная мать, Хоуп. Просто ты пережила шок и, конечно, расстроилась. Ты же не машина.

Пока Хоуп принимала душ, Дельфина отправилась в гости­ную.

– Привет, ребята! – весело сказала она. – Как поживаете?

– Мы хорошо, а у мамы болит голова, – серьезно произнесла Милли. – Она сама так сказала. Потому что она плачет.

– Бедная мама, – посочувствовала Дельфина. – У мам иног­да ужасно болит голова. И проходит она только тогда, когда их любят и целуют. Вы хотите ей помочь?

Милли кивнула.

– Вы уже завтракали? – спросила Дельфина. Милли кивнула еще раз. А потом прошептала:

– Я все разлила, а мама ничего не заметила.

– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем, – бодро сказала Дель­фина и повела их на кухню.

Когда через пятнадцать минут Хоуп спустилась в гостиную, еще бледная, но выглядевшая куда лучше, чем прежде, дети бро­сились к ней.

– Мама, мы ели гренки с шоколадной подливкой, и Тоби за­брызгал всю майку! – хихикнула Милли.

– Нет, не забрызгал! – с жаром возразил Тоби.

Дети прижались к Хоуп, и она поверх их голов одними губами прошептала Дельфине:

– Спасибо…

Когда малыши опять отправились смотреть мультики, Дель­фина еще раз сварила кофе и села напротив Хоуп за кухонный стол. Хоуп рассказала ей все, не утаив ни одной детали, даже са­мой постыдной.

– Я слышала, что исповедь очищает душу, – грустно сказала она, закончив рассказ.

– Так всегда говорила моя мать, – кивнула Дельфина. – Правда, она имела в виду, что после исповеди человек больше никогда не совершит подобной ошибки. Но я не думаю, что люди на это способны. Мы каемся, а после снова грешим.

– Куда твоим грехам до моих… – вздохнула Хоуп.

– Не суди себя слишком строго, – посоветовала Дельфина. – Тут не только твоя вина. Кристи – мастер по этой части. У каж­дого свое хобби. Хобби Кристи – соблазнять женщин. Он нахо­дит тех, которым не хватает мужского внимания, и изливает на них свои чары. Экзотический ленч с красивым мужчиной кажет­ся им эпизодом из фильма. Ничего подобного в реальной жизни с ними не случается, и поэтому его жертвы начинают таять от восторга, думая, что это взаправду.

Слова Дельфины заставили Хоуп вздрогнуть. Она разрушила свой брак из-за какого-то миража, и это было ужаснее всего.

– Может быть, он плейбой, донжуан и все прочее, – медлен­но сказала она, – но я не имела права терять голову. А я увлеклась им, и это непростительно. Разве порядочной женщине, у которой хороший муж, придет в голову изменить ему? Ты же не станешь изменять Юджину, правда? Боже мой, как я могла? Бед­ный Мэтт! – Она закрыла лицо руками и затряслась всем телом.

– Ты не изменила Мэтту, – возразила Дельфина. – Просто увлеклась Кристи и поцеловала его, вот и все. Это пустяк.

– Мэтт с тобой не согласится.

– Мэтт не знает всего. Ты должна была рассказать ему.

– Я пыталась, но он не стал слушать, – тихо ответила Хоуп.

В тот вечер Хоуп набралась храбрости и позвонила Мэтту на мобильник. Дельфина весь день убеждала ее сделать это, но Хоуп боялась. А вдруг Мэтт снова скажет, что их семейная жизнь кон­чена и он не желает с ней разговаривать? Впрочем, она понимала, что ведет себя как страус. Чем дольше она будет прятать голову в песок, тем позже узнает правду.

Пока дети пили молоко и препирались из-за того, какую сказ­ку они хотят послушать на ночь, Хоуп взяла телефон и набрала номер. Включился автоответчик, и знакомый спокойный голос Мэтта попросил оставить сообщение. Она тут же дала отбой и проглотила комок в горле. Когда малыши наконец уснули, она взяла себя в руки, позвонила опять и на сей раз сказала:

– Привет, Мэтт, это Хоуп, – пробормотала она. – Нам нуж­но поговорить. Пожалуйста, позвони мне. Я люблю тебя. Я очень, очень виновата. Ты знаешь, что я ни за что на свете не причинила бы тебе боли. Пожалуйста, поверь мне. Я люблю тебя.

Все остальное она расскажет Мэтту, когда тот позвонит… Потом она набрала номер Бетси и Дэна в Бате.

– Привет, пропащая! – весело сказал Дэн. – Сколько зим сколько лет! Как дела? Тебе Бетси, конечно?

– Э-э… нет, – с запинкой сказала Хоуп. – Я только хотела уз­нать: Мэтт у вас?

Возникла неловкая пауза.

– Нет, Хоуп, его нет. Он полетел к тебе на уик-энд. Это был сюрприз. Неужели он еще не добрался?

Хоуп вздохнула.

– Дэн, он был здесь. Но мы поссорились, и он снова улетел.

А связаться с ним по мобильнику я не могу.

– Как, и вы туда же? – пошутил Дэн. – А я-то всегда считал вас идеальной парой! Бетси устраивает скандалы дважды в неде­лю, удирает из дома и возвращается лишь тогда, когда нанесет изрядный урон своему банковскому счету. Держу пари, когда Мэтт вернется, у него будет трещать голова с похмелья!

Если бы все было так просто…

– Надеюсь, – вздохнула Хоуп.

Она снова набрала номер Мэтта и оставила еще одно сообще­ние, сказав, что очень волнуется и просит позвонить.

– Дети скучают по тебе, – добавила она.

Хоуп знала, что это эмоциональный шантаж, но была не в си­лах справиться с собой. Ради звонка Мэтта она могла бы сказать, что умирает. Игра стоила свеч. Когда Мэтт позвонит, она сумеет убедить мужа, что любит его. Непременно сумеет!