Поднявшись, девушка подпоясалась ремнем, пристегнув к нему свой короткий меч и кинжал. Взяв в руки колчан, она нахмурилась – две стрелы были сломаны. Видимо, они сломались во время уличной драки, когда она упала. Вытащив испорченные стрелы, Мэллори с досадой бросила их на стол. Стрелы, конечно, пропали, но можно заново использовать оперение и наконечники, если удастся отыскать подходящее дерево, чтобы выстрогать тонкое древко.

Девушка надела на плечо лук, закинула за спину колчан и наконец почувствовала, что готова отправиться к королеве и предложить свои услуги.

– Вы уверены, что хотите так рано выйти? – спросила Руби, когда Мэллори, пошатываясь, направилась к двери.

– Я здесь, чтобы служить королеве, и больше не могу заставлять ее величество ждать.

– Королеве уже известно, что вы ранены.

– Кто?.. Фицджаст!

Волна воспоминаний нахлынула на нее, в памяти всплыли картины недавнего прошлого – в аббатстве, на пристани, на улицах Пуатье. И всюду Саксон Фицджаст старался доказать ей свое превосходство. Она помнила, как он удивлялся, когда во многих случаях ей удавалось преуспеть там, где, по его убеждению, ей грозило верное поражение.

– Фицджаст? Ах, вы имеете в виду Саксона! – Руби широко улыбнулась. – Он мастерски управляется с лютней и всегда добивается победы тем или иным способом.

– В самом деле? – удивилась Мэллори, но вспомнила, что он ранил одного из воров, хотя и не могла припомнить, как именно. – Каким оружием?

Руби весело рассмеялась и задорно подмигнула девушке.

– Да излюбленным оружием мужчин, тем самым, что у него между ног.

Мэллори вспыхнула, густо покраснела и отвела взгляд.

– Простите меня, – спохватилась Руби. – Я не подумала, что мои слова могут смутить вас.

– Они и не смутили.

Мэллори направилась к двери, открыла ее и вышла в коридор. Затворив за собой дверь, она, нетвердо ступая, побрела через холл, стараясь идти как можно быстрее, хотя это стоило ей невероятных усилий.

Слова Руби не смутили Мэллори. Они привели ее в ярость! Слишком хорошо она знала, как легко может управлять мужчиной его похоть и то, что Руби назвала «излюбленным оружием мужчин». Ее собственный отец, почтенный лорд де Сен-Себастьян, не нашел ничего лучшего, как поселить свою любовницу под одной крышей с женой. И даже имея этих двух женщин в своей постели, не прекращал охотиться за другими особами женского пола в своих владениях. Он свято чтил право первой ночи, и ни одна девственная невеста не попадала на брачное ложе к своему мужу, не побывав перед этим в постели графа. Он очень гордился огромным количеством похожих на него детей в поместье и дарил серебряную монету каждому из них в день десятилетия. Удивительно даже, как он не разорил свое поместье столь многочисленными подарками.

Мэллори спустилась уже до середины широкой лестницы, когда сообразила, что понятия не имеет, где расположены покои королевы. Она повернулась, чтобы вернуться и спросить у Руби, но мысль о том, чтобы подняться по лестнице, ужаснула ее, как ничто не пугало с тех самых пор, как она покинула замок отца, чтобы отправиться в аббатство Святого Иуды. Лучше уж справиться у кого-нибудь этажом ниже.

У подножия каменной лестницы высокая арка вела в сад, который Мэллори видела из своей спальни. Цветы, отяжелевшие от бутонов всевозможной окраски, отсюда выглядели еще более привлекательно. В аббатстве ей редко удавалось выкроить время, чтобы побродить по небольшому садику. Зато в детстве она часто гуляла с матерью в саду замка Сен-Себастьян. Мать рассказывала ей о прекрасной величественной женщине, королеве Англии и герцогине далекой Аквитании.

Мэллори была твердо уверена, что королева Элеонора – самая замечательная женщина на свете, и с самых ранних лет поклялась во всем следовать ее примеру. Это всегда вызывало насмешки отца, но мать, должно быть, заметила, что побуждения ребенка идут от чистого сердца. Иначе зачем бы она перед смертью пожелала, чтобы ее дочь отправилась в аббатство, основанное королевой?

Отбросив прочь воспоминания, девушка огляделась. Изогнутая галерея, окаймленная аркадой, выходила в сад. Из своей комнаты Мэллори видела там людей. Кто-нибудь из них мог бы показать ей дорогу к покоям королевы.

Но сейчас сад, казалось, опустел, и разочарованная девушка нахмурилась. Неужели все эти только что сновавшие по саду люди, закончив свои повседневные дела, вернулись во дворец? Все до единого? И все разом? Очень странно! Но ведь сестры в аббатстве предупреждали ее, что она найдет жителей Пуатье весьма странными, потому что они, вместо того чтобы совершенствовать свои боевые навыки, необходимые для защиты королевы, предпочитают тратить время на рассказы и песни. Возможно, честные люди и посвящают все свое время поэзии и музыке, но воры-то вчера сражались отлично!

Мэллори уже отчаялась найти хоть кого-нибудь в саду, как вдруг заметила какое-то движение возле фонтана. Она прошла под аркой и увидела среди цветов ступеньки, ведущие вниз. Когда она начала спускаться, один из людей у фонтана повернулся, и стало видно его лицо.

Саксон Фицджаст! Он небрежно развалился на краю фонтана, с журчанием источавшего серебряные струи воды. Его роскошная туника, алая с одной стороны, с другой, чего Мэллори не заметила, когда видела его у себя в комнате, была богато украшена золотой вышивкой. К ней прикреплен был короткий плащ. Если бы он стоял, туника едва доставала бы ему до середины бедра. Темно-зеленые чулки терялись в отворотах кожаных сапог, закрывавших икры. Перебирая струны лютни, он любезно улыбался четырем дамам, расположившимся вокруг него. Еще одна едва не лежала на его правом колене, взирая на него с явным обожанием.

В аббатстве ходило много слухов про Двор Любви королевы Элеоноры в Пуатье, но никто открыто не говорил о духе откровенного сладострастия, царившем во дворце. Мэллори не придавала значения этим сплетням, пока не увидела Фицджаста в окружении стайки воздыхательниц.

Придется ей самой найти дорогу в покои королевы! Не желает она иметь ничего общего с человеком, который ведет себя столь бесстыдно. Хотя она и подумала так, губы ее слегка пощипывало, словно от неведомого прикосновения. Но какого? Воспоминание, неясное и неопределенное, забрезжило в мозгу. Воспоминание о склонившемся над ней лице Фицджаста, о сильном чувстве, горевшем в его глазах, которые он закрыл, когда его рот завладел ее губами.

Мэллори встряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Воспоминание это или обрывок ночного кошмара, привидевшегося ей, когда она лежала на той огромной кровати?

Она пожалела, что так неосмотрительно дернула головой. Все поплыло перед глазами. Мэллори попыталась нащупать арку, но задохнулась и, чувствуя, что все кругом проваливается во тьму, зашаталась, как молодое деревце под сильным ветром.

Крепкая ладонь схватила ее за руку, в то время как вторая поддержала под локоть, удерживая от падения. Девушка обхватила широкую ладонь, пытаясь вырваться из черной бездны. Пока ее вели вниз, чтобы усадить на ступеньки, каждое движение, казалось, грозило разорвать ее на куски. Мэллори вцепилась в холодный камень и глубоко вздохнула.

Она медленно возвращалась из забытья. Когда девушка наконец пришла в себя, окружающее пространство словно взорвалось. Звуки нахлынули отовсюду – пение птиц, людская речь, журчание воды. Она зажмурилась, глубоко вздохнула и снова открыла глаза. Зыбкий мир постепенно обретал четкие очертания.

Осознав, что она все еще держит за руку человека, пришедшего ей на помощь, Мэллори промолвила:

– Благодарю… Вас?!

Фицджаст холодно улыбнулся:

– По вашему тону можно заключить, что вы снова пришли в себя.

Мэллори выдернула ладонь из его руки и встала. Поднимаясь по лестнице, она все силы прилагала к тому, чтобы твердо держаться на ногах и не споткнуться. Упасть лицом вниз на глазах у Фицджаста было бы слишком унизительно. Она поправила лук на плече.

Саксон тоже поднялся на ноги. Мэллори удивило, что ей приходится смотреть на него снизу вверх. Она привыкла, что выше всех ростом в аббатстве, где было мало мужчин – только несколько священников и работники, приходившие обрабатывать поля.

– Возможно ли это? – спросил он, обходя вокруг нее нарочито медленным, танцующим шагом. – Неужели вы та самая женщина, которую я встретил на пристани? Куда девалась грязь с вашего лица?

– Не болтайте глупостей! Мне нужно…

– Что глупого в восхищении женщиной? Вы больше не скрываете свои восхитительные формы под широким плащом. На вас не осталось следов трудного продолжительного путешествия. Вы, с вашими длинными, до талии, прямыми черными волосами, блестящими, как вороново крыло, выглядите так, словно изначально принадлежали ко двору королевы Элеоноры.

– Я не нуждаюсь в ваших комплиментах. Мне нужна ваша помощь, чтобы добраться до покоев королевы.

Он улыбнулся и, будто не слыша, продолжал:

– Простой покрой платья подчеркивает вашу красоту, а резная рукоятка клинка притягивает взгляд мужчины вниз, от вашей прекрасной груди к талии. Очень приятное зрелище – любой мужчина с удовольствием насладился бы им. Ткань вашего платья в точности того же оттенка, что и ваши глаза. – Он поднялся еще на одну ступеньку. – И они сейчас совсем рядом с моими. Весьма приятное обстоятельство! А ведь со свежевымытым лицом и полным отсутствием косметики, которую используют другие женщины, вы оказались на удивление красивой и привлекательной.

– Внешность иногда обманчива, – сказала Мэллори, включаясь в его бездумную игру словами, значившими не больше, чем бессмысленный крик осла. – Кстати, все ли у вас в порядке с глазами?

Он нахмурился.

– А что? Почему вы спросили?

– Мне кажется, что у вас плохо со зрением.

– Неужели вам так трудно поверить, что на вас приятно смотреть?

– Мне трудно поверить, что вы можете сейчас думать об этом.

– Значит, вы плохо знаете мужчин.

Мэллори следовало сразу же прекратить этот разговор. Она достаточно знала о мужчинах. Знала о том, как их одолевает похоть и как эта похоть может разрушить семью. Сказать об этом Фицджасту означало бы открыть тайную боль, которую Мэллори не хотелось вновь испытать в своей жизни.

– Я знаю достаточно, – сказала она, – чтобы понять, что за вашей болтовней скрывается нечто совсем другое.

Саксон отпрянул, но она не ощутила удовлетворения от победы, когда он, нахмурив рыжеватые брови, сказал:

– Аббатиса выбрала вас как самую опытную и хорошо обученную воспитанницу в аббатстве Святого Иуды. Вас научили только владеть оружием? Или вы к тому же умеете оценивать окружающих, угадывая их мысли?

– Прошу прощения, – промолвила Мэллори. – Я и так заставила королеву слишком долго ждать.

– Постойте! – окликнул он, когда она повернулась, чтобы уйти.

Девушка не остановилась, и Фицджаст преградил ей дорогу. Мэллори чопорным тоном произнесла:

– Меня ждет королева.

– Здесь вы не в своем аббатстве. Вы в Пуатье, где королева содержит самый блистательный и прославленный двор из всех, когда-либо известных в истории. Может, королева и не возражала против вашего появления перед ней в одной ночной рубашке, когда вы находились в аббатстве Святого Иуды. Но здесь вы должны выглядеть соответствующим образом, когда предстанете перед ее величеством. – Он одернул на ней покрывало.

Мэллори поморщилась и придержала покрывало рукой, чтобы не дать ему сдвинуться.

– Я прекрасно выгляжу.

– Ваше покрывало сбилось. – Улыбка на лице Фицджаста поблекла. – Вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы встретиться с королевой? Вы получили сильный удар по голове. Пока я нес вас сюда, вы болтали всякую чепуху.

– Что вы имеете в виду?

Саксон пожал плечами:

– Всякие глупости.

– Глупости?

– Слова, лишенные какого бы то ни было смысла. – Он холодно усмехнулся. – Вы не разгласили сведений о каких-либо прошлых грехах и не раскрыли никаких вселенских тайн, способных перевернуть мир вверх тормашками.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду?

Мэллори силилась вспомнить, что она могла наговорить. То, что Саксон упорно утверждал, будто она ничего не сказала, на самом деле означало, что она высказала немало такого, что он оказался в состоянии понять.

– Разве я когда-нибудь лгал вам? – Он наклонился вперед, и их глаза оказались совсем рядом. – Я честно сказал вам тогда, что с вашей стороны было бы умнее провалить испытание, устроенное вам королевой в вашем аббатстве.

– Я верно служу королеве! – Голос ее прозвучал твердо, однако она отступила назад, пока не оказалась у края ступеньки.

– Это не вызывает сомнений, но я подумал, что вам, возможно, хватит ума остаться в аббатстве Святого Иуды.

– Вы усомнились, что я исполню распоряжение королевы?

Он усмехнулся уголком рта.

– Я подумал, что вы, возможно, склонны прислушиваться к полезным советам, сестра Мэллори.

– Сейчас ко мне следует обращаться «леди Мэллори».

– Леди?

– Так меня называет королева.

Он рассмеялся.

– Королева может обратиться и к овечке «миледи», но это ничего не изменит.

– Мой отец – граф, так что титул леди Мэллори де Сен-Себастьян принадлежит мне по праву.

– Вы дочь лорда де Сен-Себастьяна?

Девушка кивнула, сожалея о своей откровенности. Но ведь это ее собственное имя, и аббатиса напомнила ей перед отъездом из аббатства, что королева рассчитывает, что она воспользуется этим именем.

– Я неоднократно встречался с вашим отцом, – сказал Саксон. – Последний раз Сен-Себастьян хвастал своей молодой женой и тем, каких прекрасных сыновей-близнецов она ему подарила. Граф ни разу не упомянул о том, что у него есть дочь.

Мэллори ничего не сказала и попыталась обойти его, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Ее отец страстно жаждал золота и власти, но слишком часто позволял погоне за собственным удовольствием уводить его от цели. Как только он узнал, что его дочь собирается выполнить предсмертное желание матери и заточить себя в аббатстве, он стал вести себя так, словно она и не родилась. Перед тем как она покинула замок Сен-Себастьян, отец сказал ей, что ее единственное предназначение – принести ему больше богатства и влияния, которых он так жаждал.

– Хочу последний раз сказать вам, миледи, что лучше всего вам немедленно и как можно быстрее вернуться в Англию. Интриги королевского двора и мятеж, охвативший земли по эту сторону Ла-Манша, не место для дочери графа, будь она сестрой-монахиней или знатной леди.

– Почему вы так упорно стремитесь спровадить меня отсюда? – Девушка прищурила глаза, опустив руку на рукоять меча. – Какие у вас основания желать, чтобы мне не удалось исполнить свой долг перед королевой?

Прежде чем Саксон успел ответить, его окликнули. По лестнице торопливо поднималась молодая женщина.

– Саксон! Долго еще вы собираетесь пропадать вдали от меня? – проворковала стройная блондинка, подходя к нему сзади. Прижавшись щекой к его спине, она обвила его изящными руками, окутанными волнами бледно-голубого шелка.

– Я же сказал, что вернусь, Элита. – Фицджаст отцепил от своей туники ее пальцы и, повернувшись к ней, сжал ее ладони.

– Когда? Без вас мне так одиноко.

Мэллори не сдержала смех. Когда Саксон взглянул на нее, обернувшись через плечо, девушка постаралась придать лицу невозмутимое выражение.

– Кто она такая? – Слова блондинки сочились ядом.

– Элита! – произнес он с терпением, которого при общении с Мэллори ему явно не хватало. – Возвращайтесь к остальным. Я вернусь, как только смогу. Я должен обсудить с сес… с леди Мэллори очень важный вопрос.

– Быть со мной тоже очень важно! – Женщина прильнула к нему, рука ее скользнула по его животу.

Мэллори достаточно насмотрелась. Она повернулась на каблуках и пошла прочь. Вернее, собиралась пойти. Резкое движение снова едва не сгубило ее. Приходилось признать, что Руби была права, предлагая ей немного подождать. Хотя… Мэллори избежала бы многих неприятностей, повстречай она в саду кого-то другого вместо Фицджаста.

Опять его сильная рука подхватила ее под локоть и спасла от падения, избавив от неловкости. Она оттолкнула его ладонь, как только почувствовала, что может стоять самостоятельно.

– Вам следует вернуться в постель, – сказал Саксон. – Вы потеряли много крови.

– В самом деле?

– Я буду рад показать вам свою загубленную тунику, если требуется убедить вас.

Она не нуждалась в подтверждении. Каждое ее неуверенное движение свидетельствовало об этом. Нужно покончить наконец с этим бессмысленным разговором и поскорее представиться королеве. Чтобы оставить за собой последнее слово, она сказала:

– Вы слишком заняты. Спрошу кого-нибудь другого, как пройти в покои королевы.

– Я отведу вас к ее величеству. – Он протянул руку, чтобы девушка могла опереться на нее.

Мэллори колебалась всего мгновение. Нельзя позволять гордыне мешать исполнению клятвы! Положив ладонь на его руку, она промолвила:

– Благодарю вас, Фиц…

– Дамы называют меня Саксоном.

Мэллори оглянулась. Женщина, которую он назвал Элитой, пристально наблюдала за ними от подножия лестницы.

– Охотно верю. Без сомнения, они поступают в соответствии с этикетом.

– Ваш сарказм здесь неуместен, – проворчал он. – При дворе лучше разговаривать о любви и рыцарстве, о великих деяниях.

– Лучше разговаривать о подвигах, вместо того чтобы совершать их? Если вы так предпочитаете проводить свое время, не смею вас задерживать. – Девушка убрала ладонь с его руки. – Мне больше не нужна ваша помощь.

– В самом деле? – Он продолжал идти рядом с ней по коридору. – Какое же вы еще наивное дитя! Здесь царят лицемерие и обман, и тот, кто кажется сегодня союзником, назавтра может оказаться смертельным врагом. Вассалы отказываются выполнять свои обязательства на всех территориях, подвластных королю Генриху Старшему. Доверять кому-либо сейчас было бы непростительной глупостью.

– Даже вам?

– Я никогда не нарушу клятвы верности, данной однажды.

– Я тоже. Я выполню все, чего требует от меня долг, чтобы служить королеве. – Мэллори продолжала свой путь по коридору. – Мы идем в правильном направлении?

Саксон повел ее вверх, преодолевая еще один пролет лестницы. Он старался идти медленнее, чтобы ей было легче. Наверху он подвел ее к другой лестнице, и они продолжали карабкаться по ступеням, пока ей не показалось, что скоро они доберутся до облаков.

Дверь, перед которой остановился Фицджаст, выглядела просто, как и остальные, которые Мэллори довелось увидеть. Когда он постучал, дверь тут же открылась. Служанка с поклоном проводила их в пустую комнату и попросила подождать, пока она доложит королеве.

– Откуда она знает, кто я такая? – спросила Мэллори.

– Кто еще из женщин в этом дворце носит при себе лук и колчан? – ответил Саксон с холодной улыбкой, которая уже начата ее злить.

Девушка рада была, что служанка вернулась и это избавило ее от необходимости отвечать. Их пригласили пройти в покои.

У Мэллори перехватило дыхание, когда она увидела роскошную комнату. Вся мебель, начиная со стула и кончая вместительным шкафом, была украшена причудливой резьбой. Шелковые занавески прикрывали окна, на стульях красовалась шелковая обивка. Перед огромным камином на небрежно разбросанных подушках сидела группа женщин, занятых вышиванием.

Одна из них поднялась на ноги, и Мэллори, опустившись на колени, молча смотрела на приближавшуюся королеву. В королеве Элеоноре все было совершенным, от окружавшего ее ореола власти до изысканной красоты, сохранившейся и в том возрасте, когда большинство женщин покрывалось морщинами и дряхлело. Голос ее, когда она приветствовала их и приказала подняться, для ушей Мэллори прозвучал как прекрасная музыка.

– Как ты себя чувствуешь, леди Мэллори? – Королева тепло улыбнулась. – Я слышала, тебе пришлось воспользоваться своим мастерством, расправившись с несколькими ворами.

– С помощью Саксона Фицджаста. – Девушке неприятно было признавать это, но она не могла солгать королеве.

– Кажется, из вас двоих вышла неплохая команда. Это хорошо, потому что скоро мне понадобится все ваше мастерство, чтобы защитить мою жизнь.

– Ваша жизнь в опасности? – Мэллори потеряла дар речи. Она и представить себе не могла, что королева приезжала в аббатство Святого Иуды, потому что кто-то желал ее смерти. Почему же королева не осталась за крепкими стенами аббатства, где каждая сестра готова отдать за нее жизнь? Мэллори не осмелилась задать столь дерзкий вопрос.

– Мне угрожали, и если…

Дверь из прихожей с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался вооруженный мужчина. Придворные дамы пронзительно вскрикнули, а королева осеклась на полуслове, когда мужчина с луком в руках и колчаном за спиной бросился к ней.

Саксон выхватил меч, но Мэллори, с усилием сосредоточив взгляд, молниеносным движением зарядила лук и выпустила стрелу прежде, чем мужчина успел сделать еще шаг. Стрела пробила ему рукав, пригвоздив к стоявшему позади шкафу. Он потянулся, чтобы выдернуть стрелу, но замер, увидев, что девушка снова целится в него.

У Мэллори неприятная судорога свела живот, когда она увидела ужас в глазах мужчины. Он поверил, что она готова его убить! А смогла бы она на самом деле? Способна ли она выполнить то, что обещала? Хватит ли ей духу достойно послужить королеве?

Сдерживая дрожь в руке, удерживающей лук, девушка воскликнула, очень надеясь, что сумеет выполнить приказ ее величества:

– Одно ваше слово, королева Элеонора, и он умрет!