Аббатство Сент-Джуд (№4) - Рыцарь лунного света

Просунув руки ей под платье и обхватив ладонями ягодицы, он с силой прижал ее бедра к своим, но тело ее не желало оставаться спокойным. Оно хотело двигаться, касаясь его тела, приглашая его присоединиться к ней в этой беззвучной песне, не имевшей мелодии. Саксон продолжал раздевать ее, спуская платье все ниже и ниже, ласково поглаживая ладонями ее тело.

Одежда упала к ее ногам, девушка не успела даже отодвинуть ее в сторону. Саксон быстрым движением опрокинул Мэллори на спину, и она снова оказалась под ним. Саксон все еще оставался в одежде, и Мэллори сама его раздела. Когда она погладила его широкую грудь, Саксон тихо застонал от удовольствия и вновь завладел ее губами.

Мэллори провела ладонями по его бокам. Нащупав сморщенный рубец под ребрами с правой стороны, она охнула и отдернула руку. С болью смотрела она на огромный шрам, длиной с ее ладонь, от запястья до конца среднего пальца.

Саксон склонился к ее лицу.

– Это пустяки, любимая!

– Пустяки? Тебя едва не рассекли надвое! Как это случилось?

– Моему брату нужен был кто-нибудь, чтобы потренироваться перед первым турниром. Я понял, почему никто не станет с ним связываться.

– Потому что он непобедим?

Саксон рассмеялся.

– Потому что он порочен. Он проткнул меня копьем не тогда, когда мы сражались лицом к лицу, а когда я пытался помочь ему удержаться на коне.

Мэллори изумленно уставилась на него, затем рассмеялась. Не потому, что история показалась забавной. Он ведь мог умереть от такой раны. Она смеялась потому, что он выжил и теперь обнимает ее.

Когда он снова поцеловал ее, девушка забыла о прошлом – и его, и своем. Она хотела только упиваться этим моментом, когда они вместе и она может изучать каждый изгиб, каждую частичку его крепкого тела. Осмелев, она опустила ладони на его бедра. Изменения, произошедшие в его теле, завораживали ее. Когда она коснулась твердой пульсирующей плоти, он застонал и погладил внутреннюю поверхность ее бедра. Медленно продвигаясь вверх, рука его достигла средоточия ее нарастающего желания.

У Мэллори перехватило дыхание, когда Саксон проник в ее лоно пальцем, покрывая поцелуями живот. Стиснув его плечи, она извивалась всем телом, пока не испытала острейшее наслаждение. Словно откуда-то издалека, она услышала собственный крик.

Открыв глаза, Мэллори увидела, что Саксон склонился к ней, глядя в лицо. Он с трудом мог дышать, как и сама она несколько мгновений назад, и когда его колено скользнуло меж ее ног, она раздвинула их. Она собиралась рассказать ему, что чувствует, но слова застряли у нее в горле, когда он вошел в нее.

Все, что происходило до этого, было всего лишь прелюдией его вторжения в нее, этих скользящих ритмичных движений, с каждым разом усиливающих стремление полностью отдаться сладостному безумству. Мэллори опустила руку и нежно погладила вонзающийся в нее твердый стержень. Саксон со стоном выкрикнул ее имя. Движения его ускорились, и она с силой вцепилась в его плечи. Губы их слились, и он содрогнулся, взорвавшись в ее теле. Ей показалось, что он что-то крикнул, но она не расслышала, потому что в тот же миг забилась в экстазе, деля его с ним.

Мэллори проснулась от тихих звуков музыки. Открыв глаза, она увидела, что первые лучи восходящего солнца уже заглядывали в окно, где на подоконнике сидел Саксон, одетый в одну только тунику. Поставив босую ступню на подоконник, он играл на лютне.

– Доброе утро! – пропел он, продолжая играть.

– Сегодня самое прекрасное утро! – Мэллори приподнялась, опершись на локоть, ничуть не беспокоясь о том, что покрывало соскользнуло вниз. В течение ночи Саксон изучил каждый дюйм ее обнаженного тела, и ей в голову не приходило прятаться от его оценивающего взгляда. – Утро, после изумительной ночи!

Он встал, не прекращая играть ту самую мелодию, которую наигрывал прошлой ночью, перед тем как показал Мэллори, какую потрясающую песню могут создать два тела, соединившись вместе. Девушка прослушала ее до конца.

– Ты закончил ее! – прошептала она. – Меня восхищает музыка, которую ты сочиняешь!

– Я пишу музыку только в порыве вдохновения. – Он поцеловал ее обнаженное плечо. – А ты и вправду вдохновляешь меня, любимая!

Ей нравилось, когда он называл ее любимая. Откинувшись на подушки, Мэллори улыбнулась, когда Саксон поставил лютню рядом с ее луком и растянулся рядом с ней на постели.

– Я не смогу задержаться, как мне хотелось бы, – сказал он. – Надо подготовиться к свадьбе брата.

– Ты можешь сделать это здесь. – Она лениво положила руку ему на плечо. – Прикажи принести сюда свои вещи.

– Значит, мне придется наблюдать, как ты прячешь свою красоту под тяжелыми шелками и украшениями? – Он покачал головой. – Сомневаюсь, что смогу спокойно вынести это!

– Но тогда ты сможешь снова меня раздеть.

– Отличная мысль! – Он игриво усмехнулся и обнял ее под покрывалом, прижимая к себе. – Хотелось бы мне иметь больше времени, прежде чем уйти и встретиться с братом, который наверняка уже рвет и мечет. Я не хочу заниматься с тобой любовью наспех.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Саксон Фицджаст! – сказала Мэллори, пробежавшись пальцем вдоль его носа. – Одно ты мне так и не объяснил: почему тебя назвали Саксон?

Положив голову ей на плечо, он ответил:

– Думаю, у нас достаточно времени для рассказа.

– Любому хватило бы, но трубадуру…

Посмеиваясь, он поцеловал ее в шею.

– Имя мое уходит корнями в очень далекие годы из истории нашей семьи, еще до того, как датчане впервые обрушились на берега Англии с той стороны пролива. Ещо времена прапрадеда моего прапрадеда страну терзала постоянная угроза с севера. Каждый год, как только дни становились длиннее, появлялись викинги. Они поднимались на своих кораблях вверх по рекам, требуя золота и женщин у мужчин, которые пасовали перед ними. Но один человек оказался мудрее всех его окружающих.

– Твой предок?

– Как ты догадалась?

Мэллори улыбнулась и обняла его.

– Это ведь ваша семейная история, разве не так?

– Именно так. И прапрадед моего прапрадеда видел, как датчане берут все, что только пожелают, пуская в ход боевые топоры и острые клинки. Прапрадед моего прапрадеда был стар и многое повидал на своем веку. Он стал свидетелем того, как его жена и все их дети, и даже большинство их внуков умерли на его глазах, когда в его владениях свирепствовала зимняя лихорадка, еще более жестокая и беспощадная, чем воины-викинги. Выжила только единственная внучка. Он очень не хотел, чтобы она погибла, но как мог старик ее защитить? Ему пришла в голову мысль, которую, как он понимал, все остальные назвали бы безумной. Но терять ему было нечего.

Когда викинги в очередной раз напали, мой предок, взяв с собой белый флаг, отправился поговорить с их вождем. Он не знал, примут ли они этот флаг во внимание, но они приняли. Его встретил вождь викингов и выслушал его предложение. Прапрадед моего прапрадеда обещал отдать свою внучку и земли вождю викингов, если тот примет его условия. Они были просты. Во-первых, викинги обязуются прекратить набеги на этот участок побережья Англии. Во-вторых, вождь викингов должен жениться на внучке моего пращура по христианскому обряду и хорошо с ней обращаться до конца ее дней. Когда прапрадед моего прапрадеда умрет, что должно было скоро случиться, англосаксонский титул ярла и все его земли перейдут к вождю викингов.

Вождь викингов согласился, потому что, увидев внучку моего предка, он отдал ей свое сердце за ее красоту и добрый нрав, а также благоразумие, не уступавшее мудрости ее деда. Набеги на побережье прекратились, как только они обвенчались. Когда старый дед умер, викинг стал уважаемым ярлом, управлявшим своими землями мудро и по совести. В честь старика он назвал своего первенца Саксоном и завещал, чтобы в каждом последующем поколении непременно был сын по имени Саксон, что обеспечит процветание и почет семье.

– Но ведь ты второй сын.

– У меня был старший брат, которого так назвали, но он умер после рождения Годарда. Когда появился на свет я, это имя дали мне.

– Твой старший брат умер в момент между твоим рождением и рождением Годарда? Если вы близнецы…

– Мы все трое родились в одно время. Тройня. – Он повернулся, чтобы взглянуть в окно, и боль зазвучала в его голосе. – Мой старший брат умер в тот же день, а наша мать – на следующий. Она пожелала, чтобы древняя традиция продолжалась, поэтому меня назвали Саксоном. Мне говорили, что ей нравилась эта история.

Мэллори повернула к себе его лицо.

– Это чудесная история! Ты непременно должен положить ее на музыку, чтобы воздать должное своей матери и предкам.

– Может быть, когда-нибудь я это сделаю. – Он остановился, когда зазвонили колокола. – Но сейчас, несмотря на то что я сказал раньше, я думаю, есть другая история, которой я хотел бы продолжать наслаждаться, история, которую мне не хотелось бы закончить. Только нужно иметь достаточно времени для… – На губах его снова появилась игривая улыбка.

Мэллори ответила ему поцелуем, понимая, чего он недоговаривает. Когда они покинут уютное убежище ее постели, магию этой ночи вытеснит опасность, окружающая королеву и ее двор. Они не знают, когда еще им удастся сбежать от своих обязанностей, чтобы насладиться друг другом. Мэллори поклялась сделать все возможное, чтобы это случилось скорее.

Глава 15

Радостные голоса доносились в башню, где Мэллори прилаживала на голове покрывало, прикрывавшее волосы. Светло-кремовый шелк удачно сочетался с ее желтым платьем. Под покрывалом черные косы девушки свободно обвивали голову. Руби больше часа трудилась над волосами своей хозяйки, но упрямые пряди уже снова вились возле лица. Синяя с желтым вышивка обрамляла вырез платья и шелковые вставки на рукавах.

Мэллори невольно припомнился последний раз, когда она надевала шелковое платье. Оно было мрачного серого цвета, сама она стояла у могилы матери, дождь лил как из ведра на бескрайние поля владений ее отца. В полированной поверхности серебряного щита на стене она снова увидела девочку, которой была в тот роковой день: одинокую и испуганную, столкнувшуюся лицом к лицу с предательством.

Но то время давно прошло. Мэллори стала одной из преданных королеве воспитанниц аббатства Святого Иуды и провела ночь в объятиях мужчины, который хотел ее, но не давал никаких обещаний, разве что провести с ней еще одну ночь, как только представится возможность.

– Люблю свадьбы! – заявила Руби, стоявшая позади.

Мэллори с улыбкой обернулась к ней.

– Может быть, скоро сыграем и твою свадьбу! Говорят, ты часто отлучаешься к стене, чтобы поговорить с одним из тамошних стражей.

– Вы придаете слишком много значения простой дружбе, – произнесла служанка, однако заливший щеки румянец выдал ее с головой.

– Кто знает? Может, дружба перерастет в нечто большее и однажды вы отправитесь в церковь, принесете брачные обеты и станете мужем и женой.

Руби взяла подушку и принялась энергично ее взбивать.

– В церковь… – Руби прижала подушку к груди. – Помню, прабабка рассказывала мне, как в ее время справляли свадьбы. Тогда никто не ходил в церковь венчаться. Просто приходил священник, чтобы засвидетельствовать согласие пары пожениться, точно так же, как родственники и друзья. А теперь вступающих в брак благословляют у церковных дверей, а затем совершают обряд венчания перед алтарем, и только тогда начинается свадебный пир. – Она бросила подушку на кровать и засмеялась. – Как и все остальное, что новобрачным захочется делать.

Снова взглянув в полированный щит, Мэллори увидела, что улыбается. Исчезло отражение испуганной, обиженной девочки. На ее месте стояла женщина, которая прошлой ночью узнала, что значит плотский восторг.

– Вы выглядите великолепно! – заверила ее Руби. – Прекрасная будет свадьба!

– Она и в самом деле великолепно выглядит, – подтвердил Саксон, войдя в комнату с лютней за спиной.

Мэллори подумала, что никогда не сможет на него насмотреться. Сейчас на нем была красная туника, расшитая зелеными нитями, подпоясанная скромным коричневым ремнем, с которого свисали ножны с кинжалом, а с левой стороны длинный меч.

Не обращая внимания на Руби, которая призывала ее быть осторожнее, чтобы не расплелись косы, Мэллори бросилась к нему и схватила за руки.

– Я думала, ты должен оставаться рядом с Годардом, чтобы его успокаивать!

– Несколько бутылок вина сделали то, что не удалось мне! – Саксон улыбнулся. – Когда я уходил от него, слуги поддерживали его, чтобы он не свалился.

– Леди Вайолет и священник будут недовольны, если он явится на венчание пьяным.

– Тогда, – сказал он, обнимая ее за талию, – это будет уже их проблема, а не моя. – Взглянув через плечо Мэллори, он добавил: – Хотите пойти с нами на свадьбу, Руби?

Служанка просияла.

– Вы так добры!

– Поспешите, Руби, приоденьтесь получше и наведите красоту! – Саксон игриво подмигнул Мэллори. – Мы найдем чем заняться, пока будем ждать.

Руби погрозила ему пальцем.

– Надеюсь, прическа миледи будет в порядке, когда я вернусь!

– Вы знаете, как испортить настроение мужчине! – рассмеялся он.

Мэллори тоже рассмеялась. Она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она понимала, что нескольких ночей с Саксоном ей будет недостаточно. Хотя она и клялась никогда не подвергать свое сердце риску, оно само сделало выбор. Мэллори полюбила Саксона. И не хотела задумываться над тем, как долго продлится ее счастье.

Церковь находилась недалеко от дворца, но, чтобы добраться до нее, ушел почти час. Почему сэр Годард выбрал для венчания церковь Сен-Поршер, а не часовню в поместье своего отца, недоумевала Мэллори. Саксон сказал ей, что брат, видимо, жаждал поскорее овладеть леди Вайолет. Они медленно брели вслед за свадебной повозкой по узенькой улочке между домами и лавками. Разодетые гости запрудили все вокруг. Казалось, весь Двор Любви, кроме самой королевы, собрался на этой улочке. Мэллори задумалась, почему королева решила не ходить на венчание – потому ли, что опасалась за свою жизнь в таком столпотворении, или же разгневалась на священнослужителей, которые настаивали, чтобы она стала покорной женой и сдалась на милость мужа?..

По мере того как повозка пробивала себе путь сквозь толпу гостей, одетых в шелка и шерсть всех цветов радуги, приветственные крики и поздравления эхом разносились среди простых каменных строений. Леди Вайолет махала рукой, явно наслаждаясь тем, что находится в центре внимания. Рядом с ней сидела леди Элита, словно не замечая невесты. Ее улыбки предназначались графу, гарцевавшему верхом на коне рядом с повозкой.

Когда процессия приблизилась к церкви, граф помог дамам сойти на землю и предложил руки обеим – и невесте, и леди Элите. Их хихиканье, когда они приняли его помощь, эхом отразилось от каменных стен зданий.

– Странно, – сказала Мэллори, наблюдая за этой троицей.

– Что странно? – спросил Саксон.

– Я думала, Ландис Д'Амбруаз тоже будет здесь. Кажется, они с леди Вайолет добрые друзья.

– Возможно, он уже в церкви. Пришел пораньше, чтобы занять хорошее место.

Когда Саксон вел их с Руби сквозь толпу к дверям церкви, с присущим ему обаянием убеждая людей расступиться перед братом жениха, улыбающаяся Мэллори совершенно забыла об остальных гостях, как о друзьях, так и о чужаках. Она смотрела только на Саксона. Он поцеловал ей руку и отошел, чтобы встать рядом с братом перед высокими церковными дверями.

Колонны по обе стороны дверей были украшены резными изображениями людей и животных, как реальных, так и фантастических. Огромные деревянные двери были закрыты, и Мэллори знала, что их не откроют до окончания церемонии, когда гостей впустят в церковь на торжественную мессу.

Леди Вайолет подвел к дверям пожилой человек, которого Мэллори не знала. Услышав, как кто-то прошептал, что это отец невесты, девушка удивилась, почему отец Саксона не приехал на свадьбу. Саксон редко упоминал о своем отце. Возможно ли, что его отец на стороне короля Генриха Старшего? Может, король не единственный, от кого отвернулись собственные отпрыски?

Мэллори гнала эти неприятные мысли прочь. Она пыталась наблюдать за священником, который благосклонно улыбался невесте и жениху, но не могла оторвать глаз от Саксона. Тот мельком взглянул на нее, когда ему пришлось поддержать брата, поскольку сэр Годард упорно клонился на один бок. Мэллори посмотрела Саксону в глаза, когда священник заговорил о том, как важно, когда двое людей объявляют о своей любви друг к другу и ожелании прожить вместе до конца своих дней. Впервые в жизни ей захотелось обменяться этими обетами вечной верности с мужчиной. Она хотела бы обменяться ими с Саксоном, потому что отважилась поверить, что любовь, которая их связала, стоит того, чтобы ему доверять.

Мэллори надеялась, что они не слишком долго задержатся на свадебном пиру в большом зале королевы. Ей хотелось остаться наедине с Саксоном, ощутить его неторопливые сладостные поцелуи, гладить его тело, вместе с ним достигнуть вершины блаженства.

Шум с улицы ворвался в ее мечты. Цокот копыт. Мэллори услышала крики. Когда священник поперхнулся на слове, она взглянула через плечо и увидела троих мужчин, во весь опор скачущих к церкви. Люди в ужасе разбегались, некоторые оказались под копытами.

Сверкнула сталь. Всадники держали в руках обнаженные мечи! Когда Мэллори увидела, как они разят мечами тех, кто не желал или не сумел достаточно быстро освободить им путь, она привычно потянулась за луком. Но пальцы ее не нашли ничего, и она вспомнила, что оставила лук во дворце.

– Скорее все в церковь! – крикнул Саксон, открывая высокую массивную дверь.

Руби!

Когда служанка распахнула двери ближайшего дома и затащила внутрь двоих маленьких детей, она посмотрела на Мэллори и принялась энергично махать ей рукой.

Мэллори понимала, что ей не пробиться сквозь толпу охваченных паникой людей, чтобы добраться до дома раньше, чем это сделают всадники. Она прыгнула вперед и схватила за руки леди Вайолет и леди Элиту. Обе дамы от испуга потеряли способность двигаться, но Мэллори увлекла их к дверям церкви.

– Нет! – закричала леди Вайолет.

– Саксон приведет сэра Годарда, – сказала Мэллори, втолкнув в церковь священника, который, похоже, так же остолбенел, как и дамы. – Отец, поторопитесь, пока вас не ранили!

– Нет! Отец!

Осознав, что леди Вайолет зовет вовсе не священника, а своего собственного отца, Мэллори оглянулась и увидела, что пожилой джентльмен сел в повозку, которая с грохотом помчалась прочь, спасаясь от всадников. Старик вовсю пользовался кнутом, разгоняя людей со своего пути. Он покидает собственную дочь? Ярость охватила Мэллори.

Схватив леди Вайолет за руку, она затолкала ее в церковь. Дама свалилась на пол, но попыталась ползти к раскрытой двери. Мэллори пришлось снова схватить ее за руку, чтобы остановить.

В церкви было холодно и темно. Единственная лампа горела около лестницы, ведущей вниз, в склеп, возле алтаря. Звуки с улицы рождали странное эхо под кровлей.

В церковь вбежал Саксон, отчаянно жестикулируя, за ним, пошатываясь, следовал брат.

– Они сейчас ворвутся сюда!

– В святилище? – задыхаясь, спросил священник. Взяв падре за руку, Саксон велел ему уходить вместе с ним и сэром Годардом.

– Поторопись, Мэллори! – крикнул он через плечо.

Мэллори снова схватила леди Элиту и леди Вайолет за руки:

– Нам нужно уходить!

Леди Элита подобрала юбки и бросилась вслед за Саксоном, но леди Вайолет не пожелала сдвинуться с места.

– Леди Вайолет, вы должны пойти со мной! – Мэллори продолжала тянуть даму за руку. – Вам грозит опасность!

Мэллори испугалась, что с леди Вайолет случился своего рода нервный приступ, отчего ее парализовало. Но на выяснения не было времени. Повернув женщину кругом, Мэллори стала подталкивать ее вслед за остальными

– Нет! – пронзительно завопила леди Вайолет.

Мэллори не мешкала. Когда Саксон вернулся, бегом поднявшись по ступенькам из склепа, она упорно продолжала толкать упрямую даму вперед. Саксон крикнул ей, чтобы она укрылась в склепе, а сам обхватил леди Вайолет за талию и взвалил себе на плечо. Мэллори бежала рядом с ним, пытаясь придержать руки и ноги сопротивлявшейся леди, чтобы она не могла ударить ее или Саксона. Возле лестницы она остановилась и сделала знак рукой Саксону, чтобы он спускался первым.

– Спасай леди Вайодет! – сказала она, когда он остановился.

Он кивнул и, пройдя вперед, ступил на узкую винтовую лестницу. Когда он проходил мимо нее, Мэллори вытащила висевший у него на ремне меч. Девушка подняла клинок и стала спиной вперед спускаться с лестницы, чтобы предотвратить возможность нападения сверху на Саксона и его ношу.

В церковь хлынул поток людей. Несколько человек у двери пытались их задержать, но безуспешно. Ослепительный блеск обнаженных клинков, сверкавших в лучах летнего солнца, проникавших через дверь, обжигал глаза.

Мэллори старалась как можно быстрее спуститься по лестнице. Свет погасили, и ей приходилось нащупывать каждую ступеньку ногой, прежде чем наступить на нее, потому что вокруг стало совсем темно. Все сильнее пахло сыростью. Девушка едва успела достичь дна, как над головой ее послышались шаги.

Из темноты вынырнула рука и оттащила ее от лестницы за каменный саркофаг, должно быть, мемориал святого Поршера. Мэллори упала на колени, ободрав руку о шершавый камень. Она крепко держала меч, опасаясь, как бы он не задел саркофаг и этот звук не насторожил преследователей.

– Кто они такие? – услышала она шепот Саксона.

Мэллори хотела ответить, что понятия не имеет, но тут поняла, что вопрос адресован не ей, потому что его брат сказал:

– Ума не приложу!

Прыгающее пятно света, спускаясь по ступенькам, на мгновение высветило пространство за саркофагом. Мэллори увидела священника, молча молившегося на коленях. Рядом с ним сидел на полу сэр Годард, обхватив руками колени. Леди Элита цеплялась за плечо Саксона, который, одной рукой прижимая к себе леди Вайолет, ладонью другой зажимал ей рот.

Мэллори подумала, уж не ошиблась ли она, ведь свет вспыхнул всего на мгновение. Зачем Саксону пытаться заставить леди молчать? Но она тут же получила ответ на свой вопрос, когда знакомый голос воскликнул:

– Возлюбленная моя Вайолет, вы здесь?

Свет отразился от низкого потолка, и Мэллори взглянула на Саксона, сразу же узнав этот голос. Ландис Д'Амбруаз! Но почему?.. Она посмотрела на леди Вайолет, яростно старавшуюся вырваться из рук Саксона. Должно быть, леди хотела уйти к Д'Амбруазу, но если она любила его, зачем согласилась выйти замуж за сэра Годарда?!

Раздался оглушительный рев, и меч выскользнул из руки Мэллори. Она изумленно уставилась на сэра Годарда, который, угрожающе размахивая мечом, пьяно пошатываясь, обошел саркофаг и оказался перед низким столом, видимо, служившим алтарем.

Вскочив на ноги, Мэллори увидела, что Д'Амбруаз, одетый в кольчугу, выставил меч перед собой. Опершись о крышку саркофага руками и помолившись, чтобы святой Поршер, кем бы он ни был, простил ее, Мэллори высоко вскинула ноги и перемахнула через каменное надгробие. Она приземлилась на узком пространстве между сэром Годардом и Д'Амбруазом, рядом с которым находилось еще трое мужчин с мечами на изготовку. Брат Саксона и Д'Амбруаз, оба ругали ее, пытаясь прогнать, и медленно, кругами приближались друг к другу, подобно двум хищникам, изготовившимся к схватке.

– Я не сдвинусь с места, – сказала она самым суровым тоном, – пока вы двое не сложите оружие. Вы хотите заслужить вечное проклятие, пролив кровь на священной земле?

Мужчины даже не взглянули на нее.

– Подумайте о своих бессмертных душах! – взмолилась она.

Д'Амбруаз ринулся вперед и отшвырнул девушку в сторону, с силой шарахнув о каменную могилу. Она попыталась вклиниться между ними, но мечи сшиблись со звоном, наполнившим гулом тесное помещение склепа.

– Где она? – гневно прокричал Д'Амбруаз.

Сэр Годард размахивал мечом, не попадая в противника и все время задевая алтарь. Искры сыпались во все стороны.

– Мэллори! – окликнул девушку Саксон. – Отойди в сторону!

Поднявшись на ноги, он отпустил леди Вайолет. Одним движением подтолкнул ее к Д'Амбруазу и схватил Мэллори за руку. Резким рывком он вытащил ее из-за саркофага к себе. Она увидела, как он выхватил кинжал, но не было времени задавать вопросы, потому что он повел ее туда, где его брат все еще стоял возле алтаря. Леди Элита поспешно засеменила за ними, широко раскрыв глаза от изумления, когда леди Вайолет бросилась на шею Д'Амбруазу.

– Вы получили леди Вайолет, – сказал Саксон, – уходите, если дама этого хочет.

– Ты хочешь этого, возлюбленная моя Вайолет? – проворковал Д'Амбруаз.

– Ты же знаешь, что да! – Вайолет обернулась и сплюнула на землю под ноги сэра Годарда. – А вам остается только слушать, как ваш брат будет петь о событиях сегодняшнего дня, в то время как я отдаюсь моему благородному рыцарю.

– Уходите же, Д'Амбруаз! – властным тоном сказал Саксон. – Забирайте свою даму и уходите!

– Она моя! – воскликнул сэр Годард, когда любовники начали подниматься по ступенькам вслед за людьми Д'Амбруаза, и стремительно бросился за ними.

Мэллори рванулась вперед, чтобы остановить его. С ужасом она увидела, как Д'Амбруаз обернулся и всадил в сэра Годарда меч. Леди Элита вскрикнула. Возможно, леди Вайолет тоже, но Мэллори не могла бы сказать наверняка, потому что эхо от пронзительного крика Элиты многократно повторялось со всех сторон. Мэллори попыталась удержать сэра Годарда, когда он повалился назад, подмяв ее под себя. Под его тяжестью она упала на колени, ощутив боль во всем теле. Саксон просунул руки между ней й братом, и Мэллори с трудом выбралась на волю, а Саксон осторожно опустил раненого на каменный пол. Под Годард он сразу же образовалась кровавая лужа.

– Элита! Отправляйтесь во дворец и приведите помощь! – распорядился Саксон. – Мы должны немедленно отнести его к лекарю.

Услышав позади глухой стук, Мэллори обернулась и увидела, что Элита лежит на полу. Священник подошел к Элите, осмотрел ее и поднял на Мэллори взгляд.

– Она в обмороке.

– Я пойду за помощью! – сказала Мэллори.

Саксон поднял меч и вложил его в руку девушки.

– Будь осторожна!

Она кивнула и бегом поднялась по лестнице. Прислушалась. В церкви стояла тишина, если не считать бормотания священника, доносившегося из склепа. В надежде, что он не читает отходную по Годарду, Мэллори поспешно выбежала на улицу. Люди вскрикивали в ужасе, указывая на нее. Она осмотрела себя и обнаружила, что ее платье пропитано кровью. Торопясь во дворец, она задумалась, сколько крови можно потерять и все-таки выжить.

К следующему утру Мэллори так и не получила ответа на свой вопрос. Сэр Годард цеплялся за жизнь с упорством, которого она раньше за ним не замечала. По одну сторону его кровати беспокойно расхаживал Саксон, с другой стороны сидел священник с угрюмым выражением лица. Рану зашили, но Годард потерял слишком много крови на каменном полу склепа.

Пришел лекарь, он приказал всем выйти из комнаты. Саксон запротестовал, и толстяк разрешил ему остаться, поскольку он приходился раненому братом, а всем остальным, даже священнику, велел покинуть помещение.

Саксон проводил Мэллори к двери. Взяв ее руки в свои, он сказал:

– Я пошлю за тобой, если будут изменения, любимая!

– Я хочу остаться здесь, с тобой!

– Я тоже хочу, чтобы ты осталась со мной! – Он погладил ее по щеке. – Но иди переоденься. Мне не нравится видеть тебя в крови.

Лицо Мэллори застыло.

– О, Саксон, извини. Я не подумала, что мое платье будет напоминать тебе о… – Она бросила взгляд в сторону постели.

Он снова повернул к себе ее лицо.

– Мне не нравится видеть тебя в крови. Я пошлю за тобой, как только смогу.

– Я буду у себя в комнате.

– Разве ты по утрам не ведешь занятия по стрельбе из лука?

– Да, но теперь у меня всего одна ученица – леди Флеретта Д'Амбруаз, и я сильно сомневаюсь, что она сегодня придет.

– Пойди, любимая, посмотри, вдруг она явится. Если это так, проведи с ней урок. Тогда время для тебя пройдет быстрее.

Мэллори положила ладонь на руку Саксона, касавшуюся ее щеки.

– Мы будем возле реки, как всегда.

– Не ходи одна.

– Я возьму с собой Руби и Шанса.

– Два отличных стража. – Саксон отпустил ее, когда с кровати донесся стон.

Мэллори закрыла за собой дверь и торопливо пошла по коридору. Все, кого она встречала по пути, отводили глаза. Она не винила их за это. Никому не хотелось вспоминать о том, что произошло.

Ходили слухи, что Д'Амбруаза объявят вне закона, а если он женится на леди Вайолет, то брак аннулируют, потому что королева не давала на него разрешения. Мэллори не знала, действительно ли это так.

Часом позже, когда Мэллори пересекала пустырь возле реки, рядом с ней семенили Руби и Шанс. Возле стога сена, служившего ученицам мишенью, виднелась одинокая фигурка.

– Подожди здесь, – сказала Мэллори служанке.

– Как вам угодно, миледи. – Руби не могла скрыть недоверия к юной даме, ожидавшей у стога.

Мэллори взглянула на Шанса и повторила:

– Жди здесь!

Руби положила руку на голову собаки, и Шанс сел, устремив страдальческий взгляд на Мэллори.

Ободряюще улыбнувшись им, Мэллори направилась через пустырь.

Когда Мэллори подошла, леди Флеретта подняла голову. Следы горючих слез блестели на ее щеках в лучах солнца. Она протянула Мэллори свой лук.

– Простите меня, леди Мэллори, – прошептала она. – Я бы очень хотела продолжить наши занятия, но полагаю, вы никогда больше не захотите меня учить.