Глава 21

Авиза проснулась и тотчас же поняла, что она одна. Она не хотела этому верить, но Кристиана не было. Один только взгляд в пустой угол, где он держал свой меч, подтвердил это.

Единственное, что осталось после него, рубаха, лежащая в изножий кровати. Она натянула ее себе на голову и зашнуровала. Рубаха сохранила запах Кристиана, и Авизе захотелось зарыться в нее лицом. Но нет, она хотела его самого, а не кусок ткани.

Авиза завернулась в одну из шкур и переступила через свою разорванную сорочку.

Отворив дверь в соседнюю комнату и не увидев там никого, Авиза поспешила в третью из отведенных им комнат. На постели лежал Болдуин и смотрел на планку, поддерживавшую полог кровати. Сердце Авизы преисполнилось радости.

Если паж все еще в замке, значит, наверняка и Кристиан здесь. Может, ее рассказ об аббатстве Святого Иуды йотом, почему королева основала его, убедил Кристиана в том, что Авиза оказалась в отчаянном положении.

Мальчик повернулся и посмотрел на Авизу. Когда она увидела, какое отчаяние выражает его лицо; ее надежда молниеносно испарилась.

– Кристиан уехал? – спросила она.

– Да, миледи.

Болдуин сел, свесив ноги с кровати.

Авиза отвернулась, не желая, чтобы кто-нибудь, даже Болдуин, видел ее боль. Она не думала, что Кристиан покинет ее после ночи, полной таких восторгов. Гай мог, но не Кристиан.

Глубоко вздохнув, Авиза тотчас же расслабилась, увидев Болдуина.

– Куда он отправился?

– Он приказал мне не говорить о месте его назначения. – Мальчик смотрел куда-то мимо Авизы, будто не мог вынести ее взгляда. – Он велел мне оставаться с тобой и оказывать тебе всяческую помощь и охранять тебя.

– От чего?

Плечи мальчика напряглись.

– Знаю, что я не такой великий воин, как сэр Кристиан. – Он снова взглянул на Авизу и тотчас отвел глаза. – Или как ты, миледи, но я готов защищать тебя даже ценой своей жизни.

Авиза подошла к камину. Нагнулась, чтобы помешать угли, потом сказала:

– Не умаляй своих достоинств, Болдуин. Ты уже достиг многого. Если бы ты изучал воинские искусства под моим руководством, ты давно дрался бы лучше меня.

– Так ты наставница? Я думал, ты послушница аббатства Святого Иуды.

– Аббатство Святого Иуды особенное.

Авиза не дала Болдуину задать следующий вопрос.

– Гай вместе с Кристианом?

Болдуин кивнул, и лицо его выразило беспомощность.

– Да, он взял с собой Гая и оставил меня.

– Кристиан знает, что тебе можно доверять. Потому что ты человек чести.

– О!

Авиза едва не рассмеялась, глядя на то, как смутился мальчик. Только сегодня ей было не до смеха.

– Куда поехал Гай? – спросила она.

– Но, миледи, я ведь сказал тебе, что дал клятву не...

– Я же не спрашиваю, куда поехал Кристиан. Я спрашиваю о другом.

Она посильнее запахнула мех на плечах, ежась от холодного ветра, задувавшего в ставни.

– Я прошу тебя сказать мне, куда отправился Гай. Или Гай тоже велел тебе хранить секрет?

Глаза мальчика заблестели.

– Он не приказывал мне скрывать это, миледи. Он отправляется в Кентербери.

– Зачем? На свадьбу Филиппа де Буаверта? Желудок Авизы свело судорогой, потому что она уже догадалась, каким будет ответ.

Лицо мальчика снова помрачнело.

– Прошлой ночью в зале лорд де Соммервиль объявил, что по всему югу страны прокатился призыв готовиться к битве, если Бекет решит сражаться, как это было до того, как он получил сан архиепископа.

– Как мог Кристиан совершить такую глупость? Она надеялась, что королеве не придется беспокоиться о своем крестнике, но вышло иначе.

Болдуин еще больше нахмурился и, как никогда прежде, стал похож на своего кузена.

– Неужели ты не понимаешь, миледи? Он ведет себя глупо, потому что знает, что твой отец никогда не отдаст тебя в жены человеку с сомнительной репутацией.

– Когда он уехал?

– В два часа ночи.

– Почти на рассвете... Если мы...

Дверь открылась, и в комнату вошел лорд де Вир. Он оглядел всю комнату, прежде чем его взгляд остановился на Авизе.

– Я рад, что ты не спишь, – сказал он с улыбкой. Авиза склонила голову.

– Счастливого Рождества, милорд.

Он расцеловал ее в обе щеки.

– И тебе счастливого Рождества, дочь. Я принес тебе радостные вести в этот особенный день. Надень свое самое красивое платье и ступай за мной в зал. Я собираюсь объявить о твоей помолвке со старшим сыном лорда Фитц-Аллена.

– Помолвке?! – задыхаясь, переспросила Авиза. – Но как вам удалось договориться о помолвке так быстро?

– Лорд Фитц-Аллен потерял брата в бесславном сражении, когда трусость Ловелла унизила самого короля. Он знает, как я хочу избавить свою доверчивую дочь от влияния его сына. – Он не обратил ни малейшего внимания на недовольное ворчание Болдуина, возмущенного этим оскорблением. – Его сын приближен к королю. Твой брак вернет нашей семье уважение.

– Ты хочешь о помолвке объявить немедленно? – спросила Авиза, пытаясь сообразить, как отсрочить это событие настолько, чтобы успеть сбежать из замка.

– А что тянуть? Это будет лучший способ отпраздновать Рождество.

– Я еще не ходила к мессе.

– С мессой можно повременить до свадьбы.

Авиза покачала головой:

– Сегодня Рождество – главный из всех праздников. Я не могу пренебречь этой особой службой.

– Сейчас ты не в аббатстве.

– Пожалуйста! – Авиза опустилась на колени и протянула руки к отцу. – Это так много значит для меня!

Отец сжал ее руки.

– Ну хорошо. Грисуолд подождет в коридоре, чтобы проводить тебя к мессе, а потом в зал.

– Благодарю тебя.

Авиза уперлась взглядом в пол, чтобы лорд де Вир не заметил ее ужаса. Отец не доверял ей, и следовало признать, что он был достаточно умен, чтобы предвидеть действия дочери. Улизнуть из замка оказалось много сложнее, чем надеялась Авиза.

– Мне надо одеться и сменить повязку Болдуина, прежде чем я отправлюсь к мессе.

Лорд де Вир хмуро посмотрел на пажа и кивнул. Затем помог Авизе подняться на ноги и снова поцеловал ее в обе щеки.

– Сын Фитц-Аллена – хороший человек. Ты будешь с ним счастлива.

– Благодарю, милорд.

Авиза не поднимала глаз, пока не услышала, что дверь за отцом закрылась.

– Прощай, отец, – прошептала она.

Она сомневалась, что в случае если ей повезет, он когда-нибудь снова признает ее своей дочерью. Болдуин спрыгнул с кровати.

– Леди Авиза, ты не можешь серьезно относиться к этой помолвке!

– Тише! – Она приложила палец к губам. – Ты умеешь ездить верхом?

– Сумею, если понадобится, но у нас нет лошадей.

Авиза улыбнулась:

– Отец и его люди захватили с собой добрых коней ради столь длинного путешествия. Должно быть, лошади уже отдохнули.

– Но какая польза от этого нам?

– Не нам. Тебе. Если ты поскачешь вслед за Кристианом, ты можешь нагнать его и сказать, что мне нужна его помощь.

– Не могу. Я обещал оставаться с тобой.

– Но...

Авиза вздохнула, понимая, что не сможет уговорить мальчика, раз он принес клятву.

– Ладно. Тогда попытаемся найти другой выход.

– Какой? Ты же под неусыпным надзором.

Шагая по комнате, Авиза обдумывала вопрос. Когда дверь снова открылась, она напряглась и оцепенела. Но тотчас же расслабилась, потому что в комнату вошли ее сестры из аббатства Святого Иуды. Они были в плащах и с котомками.

Эрмангардина стояла, уставившись в пол, как и накануне, но Мавиза выступила вперед:

– Авиза, я очень прошу тебя уехать с нами.

– Не могу. У меня есть еще недоделанная работа. – Она обняла за плечи Болдуина. – У нас есть работа.

– Сэр Кристиан знает, что ты послана королевой. Поэтому, что бы ты ни сказала, ты не сумеешь удержать его от поездки в Кентербери.

– Он уже уехал.

Мавиза вздрогнула.

– Если положение там такое пожароопасное, как мы слышали, возможно, по прибытии он найдет, что между сторонниками архиепископа и вассалами короля уже разгорелась битва.

– А ты что-то слышала об этом?

Светловолосая сестра кивнула.

– В зале говорят, что Бекет считает себя могущественнее любого другого из смертных.

– Это так, если он бросает вызов самому королю Англии.

– Боюсь, Авиза, что он помешался от страданий, перенесенных во время операции, которой подвергся в ссылке. Даже молитва не спасла его от ожога, когда лекарю пришлось удалить из его челюсти кусок сгнившей кости.

– Только безумец мог принять такие решения, какие принял Бекет после возвращения в Англию. Похоже, он делает все, чтобы вызвать гнев народа, вместо того чтобы завоевать его любовь. Своим решением заставить короля признать его всемогущество он отталкивает от себя людей.

– И это приводит в ярость баронов.

– Знаю. Вот почему я должна помешать поездке Кристиана в Кентербери.

– Но он не станет тебя слушать, – сказала Мавиза. – Крайне неудачно получилось, что он узнал правду, но что сделано, то сделано, и теперь слишком поздно что-либо менять.

– Не поздно, – возразила Авиза.

– Сестра моя, я так долго восхищалась ясностью твоего ума. Ты не можешь позволить сердцу затуманить твой взор. Уже слишком поздно.

– Нет! – Авиза отвернулась. – Королева попросила меня защитить своего крестника, и я буду стараться это сделать, пока во мне теплится хоть искра жизни.

Она прикусила губу, вспомнив, что там, на стене, говорила те же самые слова Кристиану.

– Потому что ты его любишь.

Авиза с изумлением вскинула глаза на Мавизу и прошептала:

– Откуда ты знаешь?

– Значит, вы любите друг друга.

– Но мои чувства к Кристиану не могут изменить моего намерения служить королеве. Я дала клятву во что бы то ни стало удерживать Кристиана вдали от Кентербери и сдержу ее.

– Будь осторожна, – сказала Мавиза. – Ты можешь пострадать.

– Знаю.

– Тебе нужна наша помощь?

Авиза улыбнулась сестрам, потом потрясенному Болдуину, слушавшему женщин с открытым ртом. Должно быть, до этой минуты он не подозревал правды. Авиза решила, что позже все объяснит ему. А теперь...

Авиза заходила по комнате, потом остановилась, заметив на кровати мешок с рукоделием. Открыв его, Авиза вытащила клубок толстых ниток, бросила через комнату, не отпуская конца. В нем оказалось десять, а то и больше футов.

– Я иду к мессе, – сообщила она. – Часовня будет полна народу. Поэтому будет нетрудно протиснуться между мной и отцом.

– Скажи, что нам делать, – попросила Эрмангардина.

– Сначала я дам указания Болдуину.

Лицо мальчика разгорелось от возбуждения.

– Что мне сделать, миледи?

– Используй нитки и вот эту ткань. – Авиза потянула за полог кровати. – Пока я буду одеваться, сплети из всего этого веревку.

С помощью Мавизы Авиза быстро переоделась в дорожное платье и собрала оружие. Она объяснила свой план, и Мавиза помогла ей разработать его таким образом, что, какой дикой ни казалась ее идея, план мог бы в конце концов быть осуществлен.

Отдав свои меч и плащ Болдуину, Авиза прицепила нож к ноге. Мальчик передал ей сплетенную веревку, и Авиза обернула ее несколько раз вокруг талии. Она так завязала веревку, чтобы концы ее касались пола.

– Как я выгляжу? – спросила Авиза. Паж усмехнулся:

– Как обычно. Ничего особенного не заметно.

– Отлично! – Авиза потрепала Болдуина по плечу. – После того как мы уйдем к мессе, отправляйся в конюшни. Там встретимся. Жди меня час. Если я не появлюсь, возвращайся сюда.

Авиза открыла дверь и сделала сестрам знак следовать за ней. Когда ей навстречу выступил человек ее отца, ни она, ни другие две женщины не подали виду. Они прошли по лестнице, а Грисуолд следовал за ними зловещей тенью. Он открыл для них дверь в часовню, и они вошли.

Как Авиза и ожидала, часовня была полна народу. Священник и служка стояли возле алтаря, и по их словам Авиза поняла, что служба только что началась.

Понизив голос, Авиза сказала:

– Грисуолд, я перейду на сторону, где поменьше народу.

– Миледи...

Она не обратила на него внимания и проскользнула между другими молящимися, стоявшими плечом к плечу в задней части часовни. Мавиза и Эрмангардина следовали за ней. Оглянувшись, Авиза увидела Грисуолда, не спускавшего с нее глаз. Хорошо, что он не пытался пробиться сквозь толпу прихожан.

«Кирие элейсон, Кристи элейсон, Кирие элейсон», – выпевал священник.

Служка повторял эти слова, прежде чем перейти к молитве.

Авиза ослабила узел пояса, обвивавшего ее талию, и веревка медленно соскользнула вниз, к ногам. Она только радовалась тому, что вся паства стояла на коленях. Теперь Авиза могла незаметно привязать конец веревки к основанию крестильной купели и попытаться до окончания мессы спустить другой ее конец в окно.

Она сделала узел и потянула веревку, продвигая ее под купель. Затем пришлось ощупью искать окно – Авиза не осмеливалась поднять голову и посмотреть по сторонам. Этим она могла привлечь к себе внимание.

Наконец Авиза нащупала подоконник и забросила на него свободный конец веревки, после чего начала потихоньку сдвигать ее за окно.

Когда священник благословил прихожан, Авиза осторожно сделала шаг к окну и остановилась.

Священник призвал паству обменяться поцелуем во имя мира, и как только прихожане принялись целоваться и поздравлять друг друга, Авиза почувствовала, что наступил наилучший момент и можно бежать.

Поцеловав в щеку какую-то хорошенькую женщину и пожелав ей мира, Авиза добавила:

– Видишь вон того высокого человека у двери? Он здесь никого не знает, он чужак, и его следует приветить в это рождественское утро. Сделаешь это?

Женщина улыбнулась и принялась протискиваться сквозь толпу, чтобы подарить поцелуй Грисуолду. Авиза улыбнулась, когда услышала, как Мавиза говорит то же самое другой привлекательной девице. И та последовала за первой.

Как только прихожанки оказались возле Грисуолда и отвлекли его, Авиза прошептала:

– Когда я окажусь на земле, отпусти веревку и дай ей упасть из окна.

Эрмангардина кивнула и присела на корточки за купелью.

– Дайте нам час или два времени, прежде чем уедете, чтобы никто не связал ваш отъезд с нами.

Мавиза улыбнулась:

– Ступай! Ты зря тратишь время, объясняя нам то, что мы уже знаем.

Авиза поцеловала Мавизу в щеку.

– Отправляйся с Богом!

Она повернулась к Эрмангардине и улыбнулась ей, прежде чем ступить на основание купели, а оттуда прыгнуть на подоконник. Мгновение она сидела на нем, посылая поцелуи любви и мира окружающим. Они были заняты изъявлением добрых чувств друг другу, и она быстро сделала знак Мавизе. Белокурая Мавиза села на подоконник, как раз когда Авиза повернулась и перекинула ноги из окна.

Авиза улыбнулась сестре, которая сжала ее руку, желая удачи, и соскользнула вниз.

Веревка не доходила до земли футов пять. Авиза выпустила ее из рук и покатилась по заросшему травой берегу сухого рва. От удара у нее перехватило дух, но она поднялась на ноги, как только самодельная веревка упала на землю. Подобрав ее, Авиза побежала, опасаясь, что кто-нибудь выглянет из окна часовни.

Болдуин уже ждал ее возле конюшни. Его юное лицо просветлело, когда он увидел Авизу.

Авиза вывела лошадей, двух серых и вороного, и вышла из ворот на дорогу за стены замка. Паж последовал за ней. Остановились они, только когда добрались до небольшой рощицы.

– Тебе это удалось, миледи!

Болдуин смотрел на Авизу с восхищением.

– Трудно было ускользнуть от вашего соглядатая?

– Вовсе не трудно, но нам пора двигаться в путь, пока кому-нибудь не пришло в голову заглянуть в конюшню. Позволь мне помочь тебе взобраться на лошадь.

Болдуин не стал возражать, и она подумала с надеждой, что, возможно, он уже достаточно окреп для долгого путешествия.

Когда Болдуин оказался в седле на спине крепкого серого, Авиза потянула вороного за повод к большому валуну. Взобравшись на камень, Авиза вскочила на спину коня. Жеребец заметался под ней, но она успокоила его несколькими ласковыми словами.

Она надеялась, что конь отца будет достаточно быстрым и она прибудет в Кентербери до того, как Кристиан решится на свой безумный поступок и пожертвует жизнью ради того, чтобы доказать свою отвагу.

– Ты, Ловелл, такой же трус, как твой отец, или собираешься доказать, что ты другой? – спросил вооруженный рыцарь, сидевший за столом напротив Кристиана. Комната в грязном домишке за пределами городской стены Кентербери была слабо освещена. – Так ты с нами?

Кристиан оглядел большой стол. За ним сидели более дюжины человек. Большинство из них он узнал. Они принадлежали ко двору короля Генриха, который он держал по ту сторону Ла-Манша. По их заскорузлой от соли одежде он мог предположить, что они недавно проделали двенадцатичасовое путешествие по штормовому морю. Их кольчуги и оружие были разложены по углам. Похоже, что вождями этих людей были Уильям де Трэси, Ричард де Брет и Хью де Морвиль. Все они были того же возраста, что и отец Кристиана, и считались самыми верными рыцарями короля.

Гай встретил де Трэси на улице, когда солнце только всходило, и рыцарь настоял, чтобы он и Кристиан выпили, прежде чем отправляться к дому де Буаверта. Разве они прибыли в Кентербери не на призыв короля защитить Англию от архиепископа и его интриг? Де Трэси знал наверное, где собрались сторонники короля.

Кристиан согласился прийти в этот дом возле аббатства Святого Августина, но вместо великих героев, которых он рассчитывал увидеть, он обнаружил здесь тайный приют рыцарей, бражничавших без меры. С каждым глотком хмельного они становились все откровеннее и не скрывали, что король желает видеть архиепископа Бекета первым. Все они уставились на Кристиана, по-видимому, ожидая его ответа.

Гай вскочил на ноги, сжимая пивную кружку:

– Я с вами. Похоже, это великое приключение. Присоединяйся к нам, Кристиан.

– С какой целью? – спросил Кристиан, тоже вставая. – Король не стал бы отдавать приказ убить архиепископа.

– Он просил нас разделаться с Бекетом, которого назвал клириком низкого рождения, – сказал де Трэси, потянувшись за кувшином, чтобы наполнить свою кружку снова.

– Король Генрих известен своим бурным темпераментом. Он сказал об этом в порыве ярости?

Де Трэси со стуком поставил свою кружку на стол.

– У него есть все причины прийти в ярость. Бекет использовал отлучение от церкви как оружие, чтобы пошатнуть трон Генриха. – Сделав глоток, он нахмурился. – Мы должны исполнить волю короля, а иначе нас заклеймят как трусов.

Гай положил руку на плечо Кристиана:

– Почему ты колеблешься? Тебе представляется возможность сделать то, что ты хотел. Присоединяйся к нам, и ты докажешь королю и королевству, что ты человек незаурядной отваги.

– Зарезав безоружного священника?

– Исполнив волю короля, – рявкнул один из мужчин.

– И ты получишь прекрасную Авизу, – рассмеялся Гай, поливая подбородок элем. – Разве не об этом ты мечтал?

– Кто такая Авиза? – спросил один из присутствующих.

Гай оперся рукой о стол, явно наслаждаясь возможностью оказаться в центре внимания собеседников.

– Авиза де Вир – женщина из аббатства Святого Иуды. Она разбила сердце моего брата, когда он лишал ее невинности. Она играла с ним, как с круглым дураком.

Ярость ослепила Кристиана, и прежде чем он успел осознать, что делает, его кулак врезался в живот брата. Гай швырнул в Кристиана кружку, и тот поднырнул под бешено молотящие воздух кулаки брата. Швырнув Гая к стене, Кристиан прижал его к деревянным планкам, удерживая за плечи и не позволяя двинуться с места. Наконец Гай перестал сопротивляться.

– Ты всегда будешь говорить об Авизе с уважением, – процедил Кристиан сквозь зубы.

– Я не хотел ее оскорбить, – отвечал Гай с пьяной ухмылкой. – Она очень умная женщина, а ты ее шут.

Снова встряхнув брата, Кристиан выругался.

– Вы закончили? – медленно произнес де Трэси, растягивая слова и вытирая пену с губ. – Мы ждем твоего ответа, Ловелл.

– Я уже сказал вам, – начал Гай, – что...

– Нам известен твой ответ.

Де Трэси схватил Гая за руку и, с силой сжав ее, заставил его опуститься на скамью. Гаю толкнули полную кружку эля, и взгляды всех рыцарей вновь устремились на Кристиана.

– Мы ждем твоего ответа, Ловелл. Твой отец подвел Генриха Куртмантла в самый тяжкий для него час. – Голос де Трэси понизился до угрожающего ворчания. – И ты тоже хочешь подвести короля Генриха?

– Никогда!

Кристиан взял кружку с элем.

– Я поклялся служить королю. Я не предам его ни сегодня, ни в другой день.

– За честь и славу! – выкрикнул кто-то.

Все повскакали с мест и со звоном сдвинули свои кружки с элем.

– За честь и славу!

Кристиан подумал, может ли чей-нибудь эль быть горше его собственного.

Глава 22

Кентербери был даже величественнее, чем воображала Авиза. В пределах городских стен дома тесно жались друг к другу. Пробираясь по темным улицам и ведя усталых лошадей и не менее усталого пажа, она не видела ни одного человека. Двери домов были украшены зелеными ветками, но не было слышно песен, на улицы не выплескивались весельчаки, готовые резвиться и играть, как это случается к полуночи и на следующий за праздником день. Не было видно прохожих, не было слышно шуток и смеха. Не было заметно обычного рождественского 298 торжества, и от этого возникало ощущение неотвратимого несчастья. Это тягостное предчувствие будто висело в воздухе вместе с густым дымом.

В аббатстве Святого Иуды сестры, должно быть, праздновали День святого Альберта, основателя Бенедиктинского аббатства. День 29 декабря всегда был праздничным.

В Кентербери его тоже должны были праздновать, потому что братья в монастырских стенах были монахами-бенедиктинцами.

Тишина была зловещей, и Авиза заметила, что часто оглядывается через плечо. Но за ее спиной не было никого, кроме Болдуина.

– Сюда, – сказал паж, поворачивая налево в небольшой дворик недалеко от стены, отделяющей собор от остальной части города.

Дом в конце пустого двора казался хорошо освещенным на фоне зимнего мрака.

Пара телег стояла перед домом, а многие входившие и выходившие люди были перепачканы глиной, замерзшей на их одежде, как и их лошади.

Паж принялся барабанить кулаком в парадную дверь. Когда она отворилась, он, понизив голос, с кем-то заговорил, потом знаком пригласил Авизу подойти. После этого мальчик вернулся к лошадям, чтобы позаботиться о них. Авиза кивком выразила свою благодарность.

Войдя в дом, девушка прикрыла глаза, наслаждаясь теплом после холодного ночного ветра. Но с отдыхом можно было повременить. Она должна была узнать, здесь ли Кристиан.

– Я леди Авиза де Вир, – сказала она слуге и оглядела комнату. Слева шла наверх лестница, а справа была слегка приоткрыта единственная дверь. В стене прямо перед ними в нише горела пара свечей.

– Мой спутник – Болдуин Ловелл. Он служит пажом сэру Кристиану Ловеллу. Сэр Кристиан приглашен в этот дом на свадьбу.

Человек низко поклонился:

– Добро пожаловать, миледи. Вы желанная гостья в такую холодную ночь. Если вы подождете здесь, я распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату.

– Сэр Кристиан Ловелл прибыл? – спросила она человека, уже начавшего подниматься по узкой лестнице.

– Нет еще, миледи.

Стоявший рядом с ней Болдуин изрыгнул излюбленное проклятие Кристиана. У нее возникло искушение повторить его. По дороге в Кентербери они не нагнали Кристиана и Гая. Могли они поехать в другое место? Куда? В Ловелл-Моут? В этом не было смысла. Мальчик был твердо уверен в том, что Кристиан и его брат направлялись именно сюда.