Кейт с обычной недовольной гримасой выписала очередной чек. Триста девяносто семь долларов тридцать восемь центов отправляются в Студенческий центр ссуд. Господи, почему она трижды не подумала, прежде чем пойти в юршколу? Несколько лет платила за образование, даже не зная, собирается ли им воспользоваться!
      Нед позвонил в воскресенье вечером, по возвращении домой.
      – Ну как ты съездил?
      – Хорошо. Отличные ребята. Мне бы очень хотелось тебя с ними познакомить.
      – Нед, я и так чувствую себя виноватой…
      – Извини. Да ладно, познакомитесь в следующий раз.
      – Знаю, просто мне надоело все время ждать следующего раза! Сколько суббот я провела на работе! Сколько вечеров задерживалась в офисе, или брала документы домой, чтобы работать там, или оставалась без обеденного перерыва! – Голос ее сорвался. – Ох, прости. Я совершенно не хотела вести себя как стерва.
      – Ты и не ведешь. Самое стервозное, что можно сделать, – это жаловаться, а потом ничего не менять. Безумие – делать раз за разом одно и то же, но ожидать иных результатов.
      – Что? Где ты вычитал такой афоризм?
      – Может, я цитирую не точно, но идея примерно такова. Работа – не цель твоей жизни, Кейт. Она всего лишь одна из ее составляющих.
      – Это не только работа, Нед…
      Он перебил:
      – Знаю, знаю. Не работа, а карьера. Какая разница, Кейт? Жизнь коротка. Если ты так несчастна в своей фирме, почему бы тебе оттуда не уйти?
      – И чем заняться после ухода?
      – Чем угодно. Тебе не обязательно зарабатывать так много, чтобы нормально существовать. Может, поначалу покажется трудно. Ну и что?
      Кейт не призналась, что давно мечтает, чтобы ее уволили. Тогда бы ей не пришлось ничего решать. И не надо было бы обзывать себя трусихой, или безответственной, или недальновидной, или не умеющей сходиться с людьми. Увольнение решило бы все за нее. Пожалуй, такое отношение к карьере нельзя назвать оптимальным.
      – В конце концов, может, стоит поговорить с той женщиной-партнером, которая тебе нравится? Вдруг она предложит что-нибудь дельное.
      Эта мысль Кейт понравилась – она сама думала о чем-то подобном. Поэтому во вторник она постучалась в дверь офиса Патрисии Бейкер.
      – Здравствуйте, Патрисия. Помните, вы однажды говорили, что я могу к вам обращаться по любому вопросу?
      – Да-да. Что случилось, Кейт? – Бейкер взглянула на часы и добавила: – Только извините, вам придется быть краткой – у меня через десять минут клиент.
      – На самом деле у меня довольно долгий разговор, – вздохнула Кейт. – Может, побеседуем во время обеда?
      – Вы знаете, эта неделя – сплошное безумие. Не думаю, что… – Патрисия посмотрела на Кейт, потом на календарик: – Как насчет того, чтобы в пятницу посидеть в баре? Всякому приятно отсюда убраться пораньше в конце недели, верно?
      – Конечно. Только… можно поговорить с вами наедине?
      – Разумеется. Мы не обязаны присоединяться к обычной компании. Вы до сих пор всей толпой ходите расслабляться, верно?
      Кейт усмехнулась:
      – Да.
      – Тогда мы с вами отправимся куда-нибудь еще.
      В пятницу вечером Кейт подождала Патрисию, и они спустились на лифте. Бен Долан, один из младших партнеров, уже был в лифте, когда они туда вошли.
      – Леди-юристы отправляются отдыхать?
      – Да, хотим поболтать о муссе для волос и том, как правильно вощить бикини, – сурово кивнула Патрисия.
      Кейт так и прыснула. Бен нервно засмеялся:
      – Ха, ха! Ох уж эти девчата с их чувством юмора!
      – Девчата… – задумчиво повторила Патрисия, когда Бен удалился. – Я, между прочим, старше его…
      Они вошли в бар «Ренессанс-отеля», всего в квартале от офиса фирмы. Фойе оказалось светлое и прохладное.
      – Здесь нас точно не застанет никто из коллег.
      Бармен кивнул Патрисии и без единого вопроса принес мартини.
      – Шардонне, пожалуйста, – заказала Кейт.
      Вошла пара лет за сорок, и бармен переключился на них.
      – Вы сюда часто заходите? – Кейт пожалела о своем вопросе, едва он сорвался с губ. Почему бы сразу не спросить Патрисию – не алкоголичка ли она?
      – Случается. – Ее собеседница разом выпила половину мартини. – Я живу в шести кварталах к востоку отсюда, так что это приятное местечко на полпути с работы. – Она сделала знак бармену. – Так что вас волнует, Кейт?
      Что ее волновало? О, многое. Работа. Нед. Денежный вопрос. Боязнь сделаться стервой – или еще хуже, настоящей клушей. Опасение разочаровать родителей. Страх ошибиться. Желание избавиться наконец от остатков целлюлита на бедрах. Тот факт, что она недавно нашла на правом виске три новых седых волоска. Осознание, что даже если она родит ребенка через девять месяцев, все равно ей будет за пятьдесят к тому времени, когда он пойдет в колледж.
      – Даже не знаю, с чего начать, – сказала Кейт. – Могу я рассчитывать, что все останется между нами?
      – Вы имеете в виду, я не должна буду вспоминать ни о чем, вами сказанном, когда вам предложат партнерство?
      – Именно.
      Патрисия допила мартини, и бармен тут же поставил перед ней вторую порцию, убрав пустой бокал.
      – Хорошо, тогда все строго между нами, девочками.
      – Скажите, вы до сих пор любите свою работу? Вам нравится быть практикующим юристом? Если бы пришлось выбирать заново, вы бы сделали такой же выбор?
      Патрисия подумала, отправляя в рот насаженную на зубочистку оливку.
      – Нет. Нет. И еще раз нет. Ни за что на свете.
      Кейт не ожидала такой откровенности.
      – Правда? А почему же вы тогда остаетесь в фирме?
      – Я стараюсь об этом себя пореже спрашивать, Кейт. Понимаете, мое решение сделано давно. Для фирмы я – своеобразный символ, к тому же привыкла к преимуществам своей зарплаты. На деньги со временем подсаживаешься. Я могу позволить себе отличный автомобиль, «лексус», например, и еще удается откладывать достаточно на старость. – Патрисия усмехнулась: – Да, существует опасность растолстеть, годами не встречаться с мужчинами, зато хотя бы финансовая стабильность обеспечена. Насколько такое возможно в наши дни.
      Кейт даже не знала, что сказать, «Вовсе вы и не толстая»? Не похоже на правильную реплику… Она предпочла промолчать и отпить глоток вина.
      – Я не жалуюсь. Хотя может создаться такое впечатление, верно? Но наша жизнь – это цепь решений. Я свой выбор совершила, возможно, и не лучший, и все же он привел меня туда, где я сейчас нахожусь. Я полнеющая одинокая женщина средних лет, успешный юрист из чикагской фирмы. Я хорошо работаю, мои позиции прочны, клиенты мной довольны. Работа оставляет мало свободного времени – но ведь я все равно не знаю, чем его заполнить. Так что я работаю и откладываю деньги на жизнь после ухода на пенсию. Тогда и подумаю, чем на самом деле хочу заняться. К тому времени у меня накопится достаточно, чтобы уехать в какое-нибудь теплое местечко и выращивать собак, а также продавать мартини и текилу. Вот и все.
      – Значит, вот ваше настоящее желание? А какие это будут собаки?
      – Джек-рассел-терьеры. Умнейшие собаки на свете, хоть и очень импульсивные. При моей нынешней жизни я не могу позволить себе завести собаку, но через двенадцать лет наполню ими свой дом. Я уже все распланировала.
      – О! Здорово! – сказала Кейт, надеясь, что ее голос звучит ободряюще.
      «Собаки? Теплый климат? Текила? Господи, если таковы и мои перспективы на будущее, то пристрелите меня прямо сейчас!»

      Трейси взглянула на часы. Том, как обычно, опаздывал. К счастью, она это предвидела и взяла с собой кое-что почитать, а именно последний номер «Фитнеса». Листая журнал, Трейси подумала, что он почти полностью посвящен проблеме похудения. Статья о диетах, помогающих сбросить вес; заголовок «Позаботьтесь о проблемных частях тела»; разворот, посвященный сжиганию калорий и жира… Уф! Какой там «Фитнес»! Почему бы не назвать журнал просто и понятно: «Эй, ты слишком толстая»?
      Наконец появился Том. Плащ развевался как крылья.
      – Привет, Трейс. – Он наклонился и поцеловал Трейси в щеку. Она, на секунду забыв, как обстоят дела, повернулась к нему. Губы их на миг соприкоснулись, после чего Том быстро сел за столик. – Ты здорово выглядишь.
      Она улыбнулась:
      – Спасибо. Ты тоже. Отличный галстук.
      Том щеголял в черном костюме в серую полоску, французской голубой рубашке и сине-желтом крапчатом галстуке. Том любовно погладил галстук и усмехнулся:
      – Да, Джулия подарила. У нее прекрасный вкус. – Отпустив галстук, он поспешно добавил: – Я не хочу сказать, что у тебя вкус хуже. Понимаешь?
      – Конечно. Все в порядке. Ну и как вы поживаете?
      – Хорошо. Отлично. Правда, отлично. – Кажется, он нервничал не меньше ее. Зато, по крайней мере, сейчас Трейси знала, что их встреча не окончится в постели. Том резко сменил тему: – А ты-то как? Нашла себе кого-нибудь?
      – Да нет пока. Живу, работаю, хожу в спортзал, все как обычно. Знаешь, мне начинает нравиться тихая жизнь.
      – А как там Кейт? Что она поделывает? – Том отпил глоток кофе с молоком и вытер губы салфеткой.
      – Ну, Кейт по-прежнему встречается с этим тренером, Недом, – я тебе разве не рассказывала?
      – Как у нее с карьерой? Я слышал, у ее фирмы серьезные проблемы. Кроме того, она вроде ищет другую работу.
      – Да, знаю. И снова думаю, что правильно я отказалась от практики. Похоже, служить в банке куда спокойнее.
      – Наверное. Знаешь, я хотел кое-что тебе сказать. Фирма переводит меня в округ Колумбия. Предлагают серьезное повышение, помощь с переездом и все такое. Так что в следующем месяце мы переезжаем.
      – Вы?
      – Ну, мы с Джулией. Неужели я тебе еще не говорил? Мы все продумали, она устроилась в другую фирму, поэтому, когда мы поженимся, проблем не будет.
      – Что ж, звучит неплохо! Примите поздравления! Рада за вас! – Теперь Трейси говорила так же бодро, как и Том.
      – Я тоже рад, хоть и буду скучать по Чикаго. Знаешь, так странно уезжать. И квартиру продавать очень не хочется.
      – Ох, об этом я и не подумала.
      Том взъерошил волосы.
      – Слушай, Трейси, я не хочу возиться с продажей квартиры. Рынок недвижимости сейчас в жутком положении, скорее всего дело принесет мне убытки. Вот я и думаю – может, ты согласишься снять у меня жилье и поселиться там навсегда? Или хотя бы временно? Все равно ты платишь за аренду…
      – Ой, Том, я не уверена…
      Том продолжал:
      – Смотри: я сдам тебе квартиру за те же деньги, а ты сама говорила, что сейчас живешь в дыре. Возьми кого-нибудь в соседи – мне все равно. Главное, чтобы кто-нибудь жил в моем доме и за ним ухаживал. – Он уставился в тарелку. – Все равно эту квартиру обустраивала ты. А я до сих пор чувствую себя последним гадом из-за того, что выселил тебя. Мне кажется, будет правильно, если ты там обоснуешься.
      Глаза Трейси защипало от любви к Тому. Она узнавала чудесного парня, в которого влюбилась много лет назад.
      – Ты уверен? Тебе это не кажется несколько… странным?
      – Трейси, как давно мы знакомы, вспомни-ка! Я все обдумал и уверен, что поступаю правильно. И Джулия со мной согласна. Если ты не хочешь там жить – тогда понятно. Если же хочешь – квартира твоя.
      Трейси сказала, что окончательно решит через несколько дней и даст ему знать. Ей претила мысль о переезде, хотя на самом деле вещей у нее набиралось немного, и она скучала по Лейквью. Кроме того, Кейт подумывала, как бы сократить расходы, а жить вдвоем для них оказывалось дешевле. Так что дело того стоило. И в этом даже был определенный прикол.
      Кейт в последнее время не спрашивала подругу об Уильяме, несмотря на любопытство. Иногда, когда Трейси не могла уснуть, она проигрывала в голове некоторые их раз говоры, вспоминала его слова, ища ключи к пониманию произошедшего. Она знала, что между Трейси и Уильямом действительно существовала некая связь, но понимала, что переоценила эту связь. Трейси подпустила его слишком близко, считая их чувства уникальными. Она даже предполагала, что у них может быть какое-то совместное будущее, и позволяла себе фантазировать о нем и строить планы. Открытие, что Уильяму был нужен только секс, больно ранило ее. И даже в плане секса он проявил себя не лучшим образом!
      И все равно Трейси не могла не думать – куда же Уильям подевался? Ладно, пускай он король преждевременной эякуляции, но до того – не во время секса и, уж конечно, не после – между ними происходило что-то особенное. Трейси вспоминала их первый поцелуй, потрясающее ощущение страсти и вины. И позже, когда они сблизились, открывшись друг другу, что до сих пор Трейси удавалось только с Томом и Кейт… Чувствовал ли Уильям то же самое? Или для него это была лишь игра? Трейси уже миновала стадию гнева, а постепенно перестала даже обижаться. Теперь она хотела знать одно: неужели все действия и слова Уильяма просто хитрость, направленная на то, чтобы затащить ее в постель?
      Кейт посоветовала Трейси позвонить Уильяму, раз уж так тянет с ним поговорить.
      – Наплюй на гордость. Хочешь поболтать с парнем – так звони ему, – сказала она. – Спроси, в чем дело. Или пошли его к черту. Обзови его гребаным уродом. Скажи, что это ты его использовала. Главное, действуй по велению души, Трейси.
      – Нет. – Трейси покачала головой. – Позвонить первой – значит дать ему преимущество. Не хочу. Не буду строить из себя еще большую дуру.
      – Мне кажется, не звонить – и есть «строить из себя большую дуру», – резонно сообщила Кейт.
      – Замолчи. – Трейси ткнула подругу кулачком в бок.
      – Как скажешь. Но разве тебе не любопытно? Неужели не интересно, в чем все-таки было дело?
      Еще месяц назад Трейси встала бы на защиту Уильяма. Ведь Кейт ничего не знала! Она не чувствовала огромного напряжения между ними, электрической искры, флюидов, в конце концов! Теперь Трейси и сама сомневалась. Она помнила свои реакции, ощущение полного смятения – и все же память о взаимном влечении как-то отдалилась. Не ужели она в самом деле так хотела этого парня? Или просто придумала что-то, на самом деле не существовавшее? Однако ее нынешнее положение не отличалось стабильностью. Если она снова поговорит с Уильямом, то подвергнет себя опасности потерять недавно обретенную почву под ногами. Вдруг она снова его захочет?
      – Я очень любопытна, – ответила Трейси подруге. – Только знаешь что? Не могу с ним разговаривать, пока окончательно не перестану его хотеть. До сих пор в душе я еще не угомонилась.
      Больше она ничего не сказала. И Кейт поняла все правильно.

      Кейт сделала глубокий вдох. Желудок ее бурчал день напролет, и все-таки она не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. На обед Кейт купила сандвич с индейкой, но выбросила его недоеденным, откусив всего три раза.
      Наконец пробило пять. Она специально выбрала для серьезного разговора вечер пятницы. Все, что ей предстояло сделать, – это поговорить с Гангстерсом, после чего они с Трейси и Недом могут отправляться праздновать.
      Дверь в кабинет Гангстерса оказалась приоткрыта, и Кейт громко постучала.
      – Прошу! – послышался голос хозяина. «Конечно, он слов зря не тратит», – с отвращением подумала Кейт – и вошла.
      – Привет, Дик. У вас есть свободная минутка?
      – Что такое?
      – Это мое заявление об уходе. Я решила уйти из фирмы. Конечно, я поработаю еще четыре недели и закончу дела, чтобы не оставлять хвостов. – Она облизнула губы и тут же возненавидела себя.
      Почему чертов Гангстерс всегда заставляет ее нервничать?
      – Вы уходите в другую фирму? Кто-то сделал вам более выгодное предложение?
      – Нет, в общем-то нет. Я решила уйти из юриспруденции, по крайней мере, на время. У меня есть работа тренера, которой я хочу заняться вплотную. А потом подумаю, что еще мне хочется делать.
      – Вы шутите? – Гангстерс был поражен до глубины души. – Вы ведь можете вскоре добиться партнерства! Вы что, серьезно решили на все плюнуть и вытирать пот с тренажеров? Да уж, родители могут вами гордиться.
      – Мои родители тут ни при чем. Работа – мое личное дело. И уж никоим образом не ваша забота.
      – Верно подмечено. В таком случае дела этой фирмы тоже никоим образом больше не ваша забота. Можете освободить свой кабинет и уйти немедленно.
      – Что? – Кейт на миг замерла, приоткрыв рот от удивления. – Что вы имеете в виду? Я же сказала, что подаю заявление за четыре недели до ухода!
      – А я вам говорю, что можете собирать вещи и проваливать. Мы обойдемся без вас. Свой последний чек получите на следующей неделе, в обычный день зарплаты.
      – Я… Я не… – Кейт даже не смогла закончить фразу. Гангстерс уже отвернулся от нее на своем крутящемся стуле. Кейт прикусила губу, стараясь не расплакаться.
      Она вернулась в офис ошеломленная. Она ведь не так планировала свой уход! Ей хотелось услышать поздравления коллег, добрые слова на прощание, может быть, в последний раз пообедать и выпить вместе с ребятами… В конце концов, хотелось пролистать бумаги и мысленно попрощаться с кабинетом, в котором она провела столько своего рабочего – черт, и рабочего, и личного – времени!
      Кейт зашла в архив и взяла пустую бумажную папку. В папку она сложила дипломы со стены, две фотографии со стола – одну, где она вдвоем с Трейси, другую – в компании родителей. Затолкала в сумку несколько безделушек – шар для медитации, хрустальные часы, держатель для визиток. Еще забрала заначку соленых крендельков, подставку для книг, запасные колготки, теннисные туфли, носки, пузырек таблеток от головной боли «Алив», пару тампонов. Она-то думала, у нее здесь много вещей – а все уместилось в маленькую бумажную папку.
      До времени ухода; Кейт многие сотрудники разбежались по барам в честь вечера пятницы или же по домам, к своим семьям. Надо бы оставить записку Тиффани или Дэнни, но Кейт и так было слишком тяжело уходить. Прежде чем пере ступить порог кабинета, она окинула его долгим взглядом. Отошла на три шага, потом вернулась, чтобы выключить свет.
      Кейт с Трейси собирались встретиться в «Рок боттом» и отметить принятие окончательного решения. Нед сказал, что предпочтет чуть попозже отпраздновать радостное событие наедине. В переполненном баре Кейт с трудом отыскала свободное местечко и заказала бокал шардонне. Что бы дозваться бармена, ей пришлось почти кричать. И за это время Кейт передумала.
      – Знаете что? Сделаем по-другому! Давайте бутылку шампанского!
      А о бюджете она поволнуется как-нибудь потом.
      – Будете пить одна? – усмехнулся бармен. Парень не старше двадцати трех, симпатичный, с длинными волосами.
      – Нет, я жду подругу.
      – Ага. – Он кивнул и подошел поближе, перегнулся через стойку: – Насколько важное событие празднуете? В смысле вам подать бутылку за двадцать долларов, за шестьдесят или за сто пятьдесят?
      – Обычную, для двадцатидолларового праздника.
      – Как скажете. – Бармен обернул пробку полотенцем и мгновенно вытащил ловким движением, с мягким хлопком. – Вот, пожалуйста. – И подал ей изящный бокал. – За что пьем?
      – За меня. За избавление от гнета закона. И за следующий шаг, каким бы он ни оказался. – Кейт вытащила двадцатку, затем пятерку и протянула пареньку:
      – Возьмите.
      Тот был приятно удивлен.
      – Спасибо огромное! – Он окинул бар быстрым взглядом – не нужно ли кого-нибудь срочно обслужить? – Так что же, неужели вы бежите от властей? Может, надо помочь и стать вашим соучастником?
      – Нет, я просто подала заявление об уходе за четыре недели. Но меня уволили за десять минут, едва босс понял, в чем дело.
      – Вот оно что!
      Кейт отпила глоток шампанского и взглянула на часы. Трейси должна была появиться с минуты на минуту. Кейт подняла с пола сумочку.
      – Э-э… простите, как вас зовут?
      – Винсент.
      – Винсент, мне срочно нужно в туалет. Вы не последите за моими вещами?
      Тот усмехнулся:
      – Для хорошего человека все, что угодно.
      Кейт внимательно изучала в зеркале свое отражение. На стене дамской комнаты она заметила картинку «Волшебный глаз» – сложно закрученный малиново-розово-голубой узор. Кейт долго смотрела на него, потом отвела глаза, Потом снова посмотрела. Узорчик вроде тех, что держит у себя на столе Тиффани…
      Может, дело было в освещении в туалете или в правильном расстоянии от картинки. Только впервые в жизни Кейт удалось ясно рассмотреть сокрытый в узоре рисунок. Это был стоящий на травке носорог с опущенной головой, изготовившийся к атаке. Кейт прищурилась, чтобы прочесть подпись под изображением. «Ответ: носорог», – гласил текст, написанный вверх ногами. Кейт улыбнулась и отошла в сторону, удивляясь все больше и больше. Когда однажды рассмотришь, что за рисунок тут спрятан, пропустить его уже невозможно.

      Трейси оглядела свою крохотную квартирку. Большинство вещей она уже упаковала, переезд не займет много времени. Том даже предложил ей подъехать на своем «эксплорере», что бы отвезти вещи, и Трейси согласилась. По молчаливому согласию они не разговаривали о прошлых «трах-праздничках», как выражалась Кейт. Однако Трейси была уверена, что Джулия ничего не знает, и сия мысль доставила ей некоторое удовлетворение. Ей хотелось общаться с Томом как прежде, до разрыва. Может, такое общение способно спасти их дружбу. А может, и нет.
      Трейси до сих пор любила Тома, хотя теперь ясно понимала: на некоем глубинном уровне они никогда не были близки. Да, Том помогал ей чувствовать себя защищенной и нужной, и Трейси казалось, будто этого достаточно. Встреча с Уильямом показала – нужно кое-что еще, и Трейси была благодарна ему за новое знание. Что, если бы они с Томом поженились и завели детей, и только тогда Трейси встретила Уильяма или кого-то подобного? Тогда дело обернулось бы куда хуже!
      Кейт появилась на романтической сцене, словно следуя по стопам подруги. Смешно: теперь, когда она сошлась с Недом, они с Трейси оказались в противоположном положении, по сравнению с тем, что было год назад. Несколько раз они встречались втроем, и Трейси могла сказать: судя по тому, как Нед смотрит на ее подругу, он ее по-настоящему любит. Она вспоминала, как когда-то на нее так же смотрел Том. Может, Кейт с Недом и поженятся…
      – Я об этом пока не думала! – говорила Кейт. – Прежде надо решить проблему с работой… карьерой… или как ее там назвать! А потом уж поразмышляю о следующем шаге.
      Пока же Кейт беспрестанно присматривала для подруги красивых парней подходящего возраста, Трейси отыскивала более хитрые пути преодоления одиночества. Сначала ее стратегия включала в себя чтение объявлений. Каждую неделю она покупала свежий «Ридер» и проверяла, что новенького. Одни объявления казались смешными, другие – гротескными, третьи – жалостными. А некоторые просто пугали.
      Потом Трейси забросила подобное занятие – слишком угнетало. Кейт заранее предупредила ее о таком эффекте.
      – По объявлениям ничего путного не найдешь, крошка, – говорила она. – Их пишут только психи и неудачники.
      Трейси посмотрела на часы. Том мог появиться вот-вот, и все равно требовалось как-то убить время. Тогда она позвонила Кейт из пустой квартиры.
      – Ты только послушай. – И Трейси зачитала из газеты: – «Требуется шелковая девочка, пятьдесят на шестьдесят пять, чулочки и блузка размера Т. Ласки и массаж резиновыми перчатками. Анальный секс обязателен».
      – О Боже! Не врешь?
      – Ничуточки! Одно из объявлений «Нижней колонки» в чистом виде.
      – Сколько раз тебе говорить – не читай эту муру!
      Они хотят заморочить твой нежный девичий разум, – фыркнула Кейт, подражая Картману из «Сауз-парка». Кейт умоляла подругу посмотреть с ней хоть одну серию любимого мультика, когда они вместе коротали вечер перед видео, и сама хохотала как сумасшедшая. А Трейси показалось, что сериал слишком вульгарный и совершенно идиотский.
      Конечно, об; этом судить не тем, кто развлекается, читая «Ридер»…
      – Ничего не могу с собой поделать. Потому что скучаю. Послушай-ка еще: «Оральные удовольствия! Леди, вы когда-нибудь мечтали, чтобы к вам в дом явился привлекательный ремонтный работник, подарил вам фантастическую оральную радость и бесследно исчез? Пригласите же к себе милого электрика, который согреет ваши замерзшие местечки и охладит горячие!» – Телефон чуть не свалился со столика, Трейси едва успела его поймать. – Ох, тут еще написано: «Прекрасно владеет языком».
      – О'кей. Наконец что-то интересное.
      – Кейт! Вот уж не ожидала!
      – Я рассуждаю чисто теоретически. А на самом деле что? Неужели предлагается позвонить милому электрику и сказать: «Приезжай, конечно, вот мой адрес»? Ладно, он приедет, изнасилует тебя, ограбит или просто унесет все деньги из квартиры – и что ты скажешь в полиции? «Ах, на самом деле я пустила в дом этого придурка в надежде на фантастический оральный секс»? Не хотела бы я вести с копами таких разговоров.
      – А что, если просто сказать: «Извините, но мне очень, очень, очень хотелось трахнуться»?
      – Уверена, такой подход сделает тебя куда более привлекательной жертвой. – Трейси услышала, что Кейт чем-то захрустела на том конце провода.
      – Яблоко?
      – Угу. Извини, что чавкаю прямо тебе в ухо. Трейси, я серьезно – зачем ты читаешь подобную чушь? Мне пора волноваться о твоем здоровье? – Тон ее казался шутливым, но Трейси уловила и серьезный подтекст.
      – Я же тебе сказала – просто нечего делать в ожидании Тома. Да я бы никогда и не стала звонить этим парням – даже тем, кто пишет нормальные вещи. Я уверена, что девяносто девять процентов читателей объявлений не собираются никому звонить.
      Кейт немного смягчилась:
      – Ладно, предположим, в такой помойке можно найти пару нормальных ребят. Но вообще они все психи. Знаешь, если хочешь с кем-нибудь познакомиться, есть один действительно отличный парень из спортзала, знакомый Неда…
      – Нет. Я еще не готова.
      – Трейси, после Уильяма прошло – сколько уже? – целых три месяца. Дикий секс с Томом не считается. Пора тебе вылезти из норы и подцепить себе парня! Ты ведь не думаешь о том, чтобы завести кошку?
      – Не бойся, я не превращаюсь в сумасшедшую кошатницу. Просто пока не готова к новым отношениям.
      Кейт еще что-то говорила, однако подруга ее уже не слушала. Потом спохватилась:
      – Извини. Так о чем ты?
      – Я говорила, что чем дольше выжидать, тем труднее будет потом. Давай назначь свидание с тем парнем из спортзала хоть один разок – и я от тебя отстану! Трейси, проводить все время в одиночестве ненормально. Ты даже со мной почти никуда не ходишь.
      – Ну да… – Не в первый раз Трейси почувствовала не ловкость из-за неискренности с лучшей подругой.
      Теперь, когда они собирались снова жить вместе, ей рано или поздно придется рассказать об «Анонимных обжорах» и о своей булимии. Множество вечеров, когда Кейт думала, что Трейси сидит дома, она проводила время на собраниях «АО» или встречалась с Моникой. Один раз в субботу она даже посетила семинар по обретению согласия с собственным телом. Некоторые задания показались Трейси дурацкими – например, когда участники обводили контуры собственных тел на бумаге, чтобы увидеть со стороны свои настоящие размеры, – и все-таки семинар помог ей почувствовать себя не одинокой.
      Похоже, почти все ее знакомые женщины не были свободны от проблем, связанных с избыточным весом или просто с недовольством собственной внешностью. Когда Трейси это осознала, то подумала, что множество книг о любви к телу, о принятии себя такой, как ты есть, и радостях бытия собой ставят перед читательницами невыполнимую за дачу. Короче говоря, любить свое тело – цель недостижимая. А вот обрести некое подобие мира с собой теперь казалось ей вполне возможным.