Женщинам с разбитыми сердцами положено худеть. Почему же тогда ее так разнесло?
      Кейт хмуро смотрела на собственное отражение в большом зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа. Так, с прической уже ничего не сделаешь… Апрель только начался, но весна в Чикаго такая влажная, что нет никакой надежды сохранить приличную укладку. Например, сейчас волосы лежат пристойно, и все же хватит и пары минут на улице, чтобы они превратились в мокрые макароны. Кейт решила краситься поменьше и ограничилась тушью для ресниц, светлыми румянами и миленькой розовой помадой. Из украшений – серьги в виде блестящих серебряных колец. На ногах – телесного цвета колготки и любимые черные туфли от «Сэм и Либби».
      Теперь только осталось решить, что делать дальше. Четыре разных варианта одежды были последовательно изучены хозяйкой – и отвергнуты один за другим. Сейчас все это тряпье валялось грудой на кровати, куда его в сердцах пошвыряла Кейт.
      Надеть совершенно нечего! В ее распоряжении имелись деловые костюмы и джинсы, а на «промежуточные» случаи – ничего! Шкаф набит элегантными, консервативными (читай – скучными) костюмами и традиционными блузками для работы, как на подбор с длинными рукавами и небольшими вырезами. На дне обнаружился богатый ассортимент футболок, мешковатых свитеров и летних тряпок цвета хаки. Большинство хранилось еще со времени юридической школы, а то и колледжа; вот и все, что предлагалось в качестве одежды для уик-энда. Итак, у Кейт было в чем ходить на работу или сидеть дома – и ничего подходящего для вечеринки, в особенности если таковая устраивается в районе Лейквью.
      Причина – единственная причина, по которой Кейт туда собиралась, – это настойчивые просьбы Трейси.
      – Ну, пожа-а-алуйста, Кейт! Я обещаю, там будет полно клевых мальчиков! Ты отлично проведешь время, – канючила Трейси по телефону всего полчаса назад, когда Кейт позвонила ей, чтобы в последний раз попробовать отказаться от приглашения. Потом подруга понизила голос и использовала крайнее средство убеждения: – Ведь ты не бросишь меня там одну, в обществе Тома и его дружков-юристов?
      – Вот спасибо! Ты забыла, что говоришь с практикующим юристом? – Разговаривая, Кейт изучала в зеркале ванной комнаты свое лицо, с тоской рассматривая новую морщинку между бровями.
      – Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду. Ты работаешь юристом просто потому, что так получилось. А эти парни из фирмы – законники до мозга костей.
      – Гм… А твои обещанные клевые мальчики? Они тоже до мозга костей юристы?
      Трейси, похоже, успела забыть о своих посулах и все-таки не растерялась.
      – Ах да, как его там зовут… Боб или вроде того. Новый компаньон из фирмы Тома. Приятный в общении, красивый, одинокий… – Кейт не отвечала, и ее подруга решила сменить тактику. – Слушай, ты попросту должна выбраться из дома. Интересные молодые женщины не проводят вечер субботы у себя на кушетке, смотря канал «Дискавери»; Особенно если они живут в Лейквью, самом крутом районе Чикаго, не уступающем парку Линкольна. Нет, такие девушки по вечерам отправляются искать развлечений, новою опыта, новых впечатлений. И мужчин…
      – Стоп, стоп, ты и слова вставить не даешь! Дело в том, что я обожаю «Бушующую планету». И мне нужен человек, который согласится сидеть дома рядом со мной и смотреть по телевизору репортажи со стихийных бедствий. И избавит от необходимости прилично одеваться и тащиться с ним гулять.
      – Ладно, ладно. Но признай, что сперва нужно выбраться на улицу, чтобы найти кого-нибудь, с кем можно сидеть дома! Вокруг полно парней, Кейт! Чтобы с ними повстречаться, надо почаще высовывать нос.
      – Ты забыла, солнышко, в каком районе мы с тобой живем? Разве не замечаешь, что большинство встречных «отличных парней» оказываются голубыми?
      – Но не все же!
      Трейси была неумолима. Кейт с тоской поняла, что подругу не переспорить.
      – Ну, хорошо, уговорила. Я загляну к вам ненадолго.
      – Вот и отлично. Обещаю, тебе понравится. Ты только приходи.
      Основное различие между Кейт и ее лучшей подругой состояло в том, что Трейси во всем видела светлую сторону. Неистребимый оптимизм ей привила мама, которая всегда повторяла трем дочерям, что им необычайно повезло в жизни. Если у вас на месте руки и ноги, а кроме того, вы способны видеть, слышать и шевелить мозгами, говаривала Дотти Вислоски, то нет причин жаловаться на судьбу. А вот Кейт не могла припомнить, чтобы ее родители ценили что-нибудь, кроме практичности с элементами стоицизма, – вкратце жизненное кредо семьи Беккер звучало примерно так: «Больше работай, меньше болтай и прибавь громкость телевизора».
      Решив вернуться к проблеме костюма, Кейт натянула прямую черную юбку и встала к зеркалу боком, чтобы изучить себя в профиль. Перед «месячными» живот выпирал, словно раздутый бурдюк. Скрыть его не представлялось возможным, не помогал даже скрадывающий складки жира стретч-пояс. Поэтому Кейт надела длинную розовую блузку с треугольным вырезом, от Лиз Клейборн. Блузка прикрывала живот и бедра. Прекрасно, однако сквозь тонкую ткань просвечивал кружевной лифчик. Вот черт!
      Кейт стянула блузку через голову и переоделась в свой единственный гладкий бюстгальтер – а именно «чудо-лифчик», который она как-то приобрела в «Тайне Виктории», в час гормонального затмения рассудка. Тогда они только начали встречаться с Эндрю, и Кейт думала его таким образом поразить. И надо сказать, поразила, хоть и ненадолго. Кейт втиснула груди в лифчик, через голову надела блузку и изучила свое отражение в зеркале.
      Ах ты, дьявол! Ее груди едва не вываливались из треугольного выреза. При каждом движении они угрожающе колыхались, будто сей же миг могли выпрыгнуть наружу.
      Кейт помедлила – и махнула рукой. Ну и пусть! По крайней мере, никто не будет пялиться на ее живот.
      Кейт прошла пешком шесть кварталов до дома Трейси и Тома, срезав угол к востоку от Уэллингтона и выйдя сразу на Шеридан. Вчера было градусов сорок – а сегодня погода стояла теплая и влажная. По дороге Кейт обменялась улыбками с парой красивых парней. Живя в близком соседстве с так называемым Бойзтауном, кварталом голубых, она уже привыкла, что если встречный парень – роскошный качок в элегантной одежде, то он почти наверняка «играет за другую команду». В этом Кейт не видела ничего дурного, кроме того, что… оставалось не так уж много игроков на ее стороне.
      Консьерж у дверей Трейси – как его, Роджер? Рой? – улыбнулся девушке:
      – Собрались на вечеринку?
      Роджеру (или Рою?) было лет шестьдесят с лишним; приятный старикан в коричневом пиджаке и белой рубашке, с полосатым коричнево-синим галстуком на шее.
      – Ага. Трейси настояла. Там, видите ли, должно быть много кавалеров, – призналась Кейт.
      Консьерж засмеялся:
      – У вас-то от кавалеров отбоя не будет. Выглядите просто отлично.
      Кейт улыбнулась добряку в ответ:
      – Спасибо за комплимент.
      «М-да, со стариками у меня нет проблем, – подумала она. – Интересно, почему мне так не везет с мужчинами моего возраста?»
      – Желаю славно повеселиться! – крикнул ей вслед консьерж.
      Едва выйдя из лифта, Кейт услышала музыку, громкие голоса и смех. Перед дверью она немного помедлила, собираясь с духом. Почему ей так не хотелось входить? Однако Трейси очень просила прийти – а Кейт знала, какое значение ее лучшая подруга придает подобным вечеринкам. Хорошо хоть тут невозможно встретить Эндрю – Трейси он никогда не нравился. Кейт зажмурилась, выдохнула, сложила губы в улыбку (которая, как она надеялась, выглядела более или менее естественно!) и надавила кнопку звонка.
      Дверь открыла выжидательно улыбающаяся Трейси; при виде подруги ее взгляд заметно повеселел.
      – Кейт! Выбралась-таки из своей норы! – весело поддразнила Трейси и широко распахнула голубые глаза, рассмотрев, как одета подруга. – Вот это да! Однако бюст сразу бросается в глаза…
      – Да брось ты. Я решила устроить прикол с блузкой, чтобы отвлечь внимание от своего толстого брюха. – Кейт тревожно покосилась на вырез блузки: – А что, совсем плохо дело?
      – Шутишь? Ты неотразима! Из нас двоих только я всегда выгляжу как корова.
      Трейси сегодня щеголяла в алом платье без рукавов и красных плетеных сандалиях. Гладкие светлые локоны подпрыгивали при каждом ее движении.
      – Ты чудо как хороша, – улыбнулась Кейт. – Обожаю это платье.
      За долгие годы знакомства с Трейси она научилась понимать – критикуя себя, подруга рассчитывает, что ее переубедят.
      Кейт окинула взглядом квартиру:
      – И что за народ у вас собрался?
      На кухне толпилось полдюжины парней, потягивая «Хайнекен». Некоторые кавалеры привели с собой стройных, привлекательных приятельниц. Все мужчины отличались короткими модными стрижками, причем кое-кто избрал комичную прическу, при которой волосы надо лбом стоят дыбом, будто их обладатель только что побывал в эпицентре смерча. И о чем эти парни только думают? Подобную стрижечку мог бы себе позволить Фредди Принс-младший, но не полный, краснощекий и высоколобый яппи за тридцать.
      – По большей части юристы из фирмы Тома и пара моих приятелей из банка. Была Элизабет, но она недавно упорхнула на какую-то вечеринку. – И Трейси сделала большие глаза.
      – Не могу сказать, что буду по ней скучать! – покачала головой Кейт. – Не понимаю, как ты до сих пор умудряешься с ней дружить. Она же такая стерва…
      – Да знаю я. Но ведь мы с ней так давно знакомы…
      Кейт снова осмотрелась… Квартира казалась живой рекламой магазина «Поттери Барн» – от журнальных столиков до кушеток, заваленных яркими подушками, от полулежачих кресел, нарочито небрежно закрытых покрывалами, до уютных цветных ковриков, разбросанных повсюду. Каминную полку украшали фотографии Тома и Трейси, сделанные в разных поездках, и изящные подсвечники; по стенам висели черно-белые художественные фотографии с видами Чикаго. Квартира располагалась на двадцать седьмом этаже высотного дома, из раздвижных стеклянных дверей открывалась панорама озера Мичиган. Это выглядело страшновато, зато красиво и весьма понтово.
      – Господи, как у вас здорово. Когда, наконец, ты поможешь и мне обустроиться? – Кейт отпила из бокала «Пино-гриджио», которое Трейси купила специально для нее.
      Трейси широко улыбнулась, радуясь комплименту. Формально квартира принадлежала Тому – он приобрел ее на деньги, доставшиеся в наследство от бабушки, через два года после окончания высшей юридической школы. К тому времени они с Трейси встречались уже три года, и стоило попробовать пожить вместе. Трейси волновалась, не надоест ли она Тому, если поселится у него.
      – Сама понимаешь – зачем покупать корову, если можно бесплатно получать молоко, – поделилась она страхами с лучшей подругой.
      Но Кейт высмеяла ее опасения:
      – Хм… Во-первых, ты не корова. Во-вторых, ты же знаешь, он тебя любит. И собирается на тебе жениться. Почему бы в таком случае вам не поселиться вместе?
      Так что, в конце концов, Трейси съехала из своей крохотной однокомнатной квартирки в Эджуотере и поселилась в Лейквью, недалеко от места работы, а главное – ближе к Кейт. Сказать по правде, они с лучшей подругой проводили куда больше времени вместе, нежели с Томом. С последним-то Трейси и так каждую ночь спала в одной кровати…
      – Слушай, какая прелесть. – Кейт разглядывала пару кованых подсвечников на каминной полке. – Где ты их откопала?
      – Это все «Кост-маркет», на Бродвее. Нам обязательно нужно туда съездить, присмотреть мебель для тебя. Или, если хочешь, давай штурмовать «ИКЕА». Одолжим у Тома машину, сгоняем туда и зараз обставим всю твою квартиру. Только я серьезно предупреждаю, Кейт: сначала придется избавиться от кушетки.
      – Ну, уж нет. У нас с кушеткой долгие доверительные отношения. Она свидетельница всех моих любовных неудач за последние шесть лет! Я не могу выставить ее из дома ради какой-то шведской мебели, по минутной прихоти.
      – Кейт, но она ведь ужасная! Пожалуйста, подумай!
      Кейт улыбнулась Тому, который в этот миг подошел к своей девушке и обнял ее за талию.
      – Трейс, куда ты подевала пирожки с заварным кремом?
      Том нагнулся поцеловать Кейт в щечку, стараясь – впрочем, безуспешно – не заглядывать ей за вырез блузки.
      – Черт побери! Рад видеть тебя, дорогая, и твою, гм… прелестную парочку!
      Трейси прыснула и толкнула его локтем.
      – Солнышко, хватит пялиться на грудь моей подруги.
      Том усмехнулся, потирая лицо ладонями.
      – Да ладно тебе, Трейс, это же Кейт. – Он состроил такую мину, будто идея глазеть на Кейт не могла ему и в голову прийти. – Она мне как сестра! Я просто хотел отметить (между прочим, совершенно вне сексуального контекста), что она сегодня отлично выглядит.
      Том подмигнул, чмокнул Трейси и ушел обратно на кухню. Кейт углядела там одну из его коллег-юристов, хрупкую брюнеточку по имени Джулия. Том подошел к ней и сказал что-то. Джулия засмеялась.
      – На мужчин весьма загадочно действуют сиськи, – вздохнула Кейт. – Прямо гипнотизируют.
      Она все оглядывалась, тщетно стараясь поддерживать у себя «веселое тусовочное настроение». Но всякая попытка завязать разговор – даже с Трейси – требовала от нее огромных усилий, как, впрочем, и сама необходимость оставаться здесь. «Лучше бы я сидела дома, на своей кушетке, и смотрела по телевизору про обвалы, землетрясения и цунами», – подумала Кейт. А вдруг и Эндрю решит позвонить… впрочем, довольно. Уж он-то наверняка не сидит дома в одиночестве! Однако мысли о кушетке по-прежнему не отступали.
      – Ладно, никаких клевых парней я здесь не вижу. Пора уходить.
      Но Трейси не собиралась так просто отпускать подругу.
      – Подожди еще пять минут! – Она поманила Кейт рукой. – Хочу тебя познакомить с парой своих коллег.
      Прошло не меньше часа. Кейт вела бесконечный разговор с сослуживцем Трейси из Федерального банковского резерва. Он увлеченно рассказывал о какой-то своей компьютерной деятельности – Кейт так и не поняла, какой именно. Она слушала и размышляла, не наполнить ли свой бокал заново.
      – Интернет предоставляет так много возможностей, – сообщил ее собеседник – Марк? Майк? Мэтт? – Кейт так и не запомнила. Это был невероятно тощий парень в цвета стой рубашечке, волосы его покрывал толстый слой геля. «Рубашка от "Дж. Крю"», – думала Кейт. – Редкостное уродство». – Например, если «прогуглить» человека, можно узнать о нем буквально все!
      – Что-что сделать? – Выражение, использованное парнем, выглядело подозрительно. Возможно, противозаконно.
      – «Прогуглить». Ну, использовать поисковую систему «Гугль» в Интернете. Набираете имя – и получаете все, что есть о его обладателе в сети. Сводки новостей, Судебные дела, любые сведения, которые могли попасть в Интернет тем или иным путем.
      И Марк/Майк/Мэтт отхлебнул пива из банки.
      – Но зачем люди занимаются такой ерундой? – Кейт вылила в рот остатки вина. Пошло все к черту. Она непременно пойдет и нальет себе еще – хотя бы ради того, чтоб отделаться от этого зануды-технаря.
      – Ну, например, чтобы проверить, насколько кто-то честен и открыт. Скажем, если вы хотите убедиться в порядочности партнера или нового знакомого… – Интересно, Кейт показалось, или он в самом деле к ней клеился? – Таким образом вы получите информационное преимущество над человеком, – объяснил тип, поправляя очки на носу. – Будете знать заранее, с кем имеете дело.
      – А, вот оно как. – Кейт кивнула.
      Ну его, это вино. Теперь она хотела только одного – пойти домой. Ноги боле ли, мысли блуждали, а «чудо-лифчик» ужасно впивался в кожу. Но уйти, не попрощавшись с Трейси, было невозможно, и Кейт, извинившись перед собеседником, пустилась на поиски подруги. К этому времени народу на вечеринке прибавилось, и в квартире толпилось не менее сорока человек. Шум стоял такой, что в нем не различались отдельные слова.
      Наконец девушка заметила Трейси, весело болтавшую с компанией приятелей из банка. А потом – увидела его.
      Он стоял, облокотившись на перегородку высотой по пояс, отделявшую место для готовки от столовой. Широкоплечий мужчина, на несколько дюймов выше обоих своих собеседников, с копной темных непослушных волос. Он был одет в свободную рубашку цвета сливочного масла и темно-серые брюки, сидевшие идеально – довольно облегающие, но не обтягивающие ноги, как у какого-нибудь извращенца.
      Кейт пробралась сквозь толпу к Трейси, почти не отводя глаз от сего роскошного образчика мужественности, и ткнула подружку в бок.
      – Кто это? – спросила она шепотом.
      Трейси проследила за ее взглядом и усмехнулась:
      – Я ж тебе говорила!
      – Ну, хватит иронии. Кто он такой? Как ты с ним познакомилась? Откуда он взялся?
      Кейт никто бы не назвал пресыщенной, но в подобных мужчин она попросту не верила. Юристы такими не бывают. Да подобных людей вообще на свете не водится! Их невозможно просто встретить на вечеринке у лучшей подруги. А то, что столь шикарный парень стоял в толпе недоумков, лишь усиливало его привлекательность.
      – Это Гэри Винсенс. Уверена, что у него сейчас никого нет. Занимается случаями банкротства. Том прошлой зимой играл с ним в баскетбол, – объяснила Трейси, окидывая красавца оценивающим взглядом. – Знаешь, он в самом деле хорош собой. И приятен в общении.
      – Гэри Винсенс. Гэри Винсенс. Гэри, Гэри, Гэри, – ошарашено повторяла Кейт.
      – Ну-ка соберись, девочка. – Трейси со стуком поста вила бокал. – Пошли. Сейчас я тебя ему представлю.
      С Кейт на буксире она грациозно двинулась сквозь толпу, раздавая направо-налево кивки и улыбки, пока не подошла к беседующему трио.
      – Привет, Гэри. Вы знакомы с моей подругой Кейт? Мы вместе учились на юридическом, а потом наши пути разошлись. Кейт, как и вы, работает в Чикаго.
      Трейси подтолкнула Кейт вперед.
      – Рада знакомству, Гэри, – сказала она, протягивая руку и улыбаясь. Кейт могла только надеяться, что улыбка получилась обаятельная, а не идиотская. – Я Кейт Беккер.
      – Я тоже весьма рад знакомству. Так где вы работаете?
      – «Кэссел и Стивене», это в районе Кольца. Мы занимаемся и корпоративными, и гражданскими процессами, но в основном претензиями по страховке.
      – Сколько у вас сотрудников?
      – Около восьмидесяти. А у вас?
      Выяснилось, что Гэри работает в какой-то небольшой фирме (Кейт о ней даже не слышала). Они постояли не много, важно обсуждая работу, а Кейт судорожно пыталась изречь что-нибудь оригинальное. Что-нибудь яркое и остроумное, небанальное…
      – А вам приходилось кого-нибудь «гуглить»? – само собой сорвалось у нее с языка.
      – «Гуглить»? – на миг смешался Гэри.
      Кейт пыталась как можно лучше рассмотреть лицо собеседника, причем не подав виду, что она его разглядывает. Что же в этом человеке особенного? С близкого расстояния она видела крохотные морщинки смеха вокруг глаз, несколько чуть заметных шрамиков от прыщей. Но мелкие несовершенства внешности – Кейт не могла себя заставить воспринимать их как дефекты – только добавляли Гэри привлекательности.
      – «Гугль» – поисковая система в Интернете, – объяснила она.
      Над верхней губой у нее выступили капельки пота, и она, не глядя в зеркало, могла сказать – макияж уже пару часов как частично смазался. Гэри до сих пор выглядел несколько обескураженным, и Кейт продолжила объяснения, хотя осознавала, что выглядит как хакер или кто-нибудь еще похуже. Она подумала, что неплохо бы сменить тему разговора раньше, чем непонимание на лице Гэри сменится ужасом. Кейт умудрилась ввернуть, что ей приходилось иметь дело с процессом по 11-й статье, а вот в процессах о банкротстве она ничего толком не понимает. Может, он любезно просветит ее?
      – Конечно, нет проблем, – отозвался неотразимый Гэри, похоже, испытав немалое облегчение, когда собеседница закрыла тему «Гугля». Он вытащил из бумажника визитку и протянул ей: – Позвоните мне как-нибудь, и я с удовольствием вам объясню.
      Тут внимание Гэри отвлекли двое приятелей, уже стоявшие в дверях, подзывая его жестами и красноречиво указывая на часы.
      – Э-э… Кейт, дело в том, что я должен идти. Мы едем на Раш-стрит. Приятно было познакомиться.
      Гэри ушел, и Кейт проводила его взглядом, еще раз отметив, как идеально сидят на нем серые брюки. Потом перевела взгляд на визитку и узнала, что офис нового знакомого находится неподалеку от ее работы.
      – Ну как? – Рядом материализовалась Трейси.
      – Что – «ну как»?
      – Как флюиды?
      – Сама не знаю. Парень привлекательный. Но флюидов я вроде бы не уловила. – Кейт в раздумье поджала губы: – Может, он голубой.
      – Ох уж ты со своими флюидами! – Трейси закатила глаза.
      – Эй, они меня еще ни разу не подводили! Обычно в первые пять минут знакомства делается понятно, хотите вы друг друга или нет. Если флюидов не ощущаешь, то зачем связываться?
      – Например, чтобы не упустить отличного парня только потому, что в первые пять минут на тебя не подействовал его сексуальный магнетизм. – Трейси отпила из бокала – Кейт рассмотрела, что это вода. Ее подруга не прочь выпить бокал-другой вина, но пьяной Трейси не бывала.
      Кейт подумала, прежде чем ответить.
      – Ладно, с флюидами или без них, но этот Гэри кажется нормальным, приятным парнем. Конечно, против него тот факт, что они с дружками поехали на Раш-стрит. Наверняка собираются завалиться там в какую-нибудь забегаловку с голозадыми девками…
      – У-ух, ты и скажешь…
      Раш-стрит была настоящей городской клоакой, там множество баров и клубов вроде «У мамочки», неизменно притягательных для студентов, туристов и провинциалов. Возраст большинства посетителей не превышал двадцати с не большим. В этих барах пьяная молодежь предпочитала «состязаниям мокрых футболок» и «дамским ночам» так называемые «конкурсы ремешков», на которых женщины раздевались до белья – тончайших полосок ткани – и дефилировали перед восторженной толпой, соревнуясь за призы наличными.
      – Ты можешь себе представить? Я бы ни за какие деньги на свете не согласилась показывать публике свою задницу. Я даже от нового партнера всякий раз пячусь, когда надо выйти из спальни в ванную комнату…
      – Это как?
      Кейт наглядно изобразила.
      – Пятиться – значит двигаться спиной вперед, так, что бы парень не увидел твоего голого зада. – Она отступила от подруги на несколько шагов, при этом не отворачиваясь. – «Ну что, милый, может, принести тебе чашечку кофе? Или еще что-нибудь?»
      Трейси рассмеялась:
      – Ты ведь не серьезно, а?
      – Куда уж серьезнее. Ты, Трейси, просто не знаешь, что это такое. Всякий раз, оказавшись наедине с новым парнем, я так волнуюсь – а вдруг партнер посчитает, что у меня слишком маленькие сиськи, или слишком толстый живот, или заметит целлюлит на попе. Тебе-то повезло, больше не нужно волноваться. У тебя ведь есть Том.
      – Это не значит, что меня не заботит собственная внешность. – И Трейси беспокойно разгладила юбку.
      – Да брось. Ты красивая, Трейси, и Том тебя любит. Хотела бы я встретить парня, с которым мне было бы так же спокойно. – Кейт отпила глоток вина. – Знаешь, что-то подобное я испытывала с Эндрю… По крайней мере, когда мы занимались сексом. Правда, в остальное время я чувствовала себя огромной толстой лосихой, – призналась она со вздохом.
      Трейси покачала головой:
      – Помнишь наш уговор – никаких бесед об Эндрю? Предполагалось, что я буду тебе напоминать…
      – И совершенно правильно. Забудь, что я сказала. Давай лучше поговорим о Роскошном Гэри.

      Трейси перекатилась на спину в своей широкой кровати. Том еще не проснулся, дыхание его было медленным и ровным. Она прижалась к нему всем телом, наслаждаясь его теплом, и нежно поцеловала друга между лопаток, вдыхая знакомый запах. Мускусный, со слабой примесью одеколона «Драккар». Том предпочитал один и тот же аромат еще со времен колледжа.
      – М-м… – промычал полусонный Том, слегка подаваясь к ней.
      Трейси притянула его еще ближе к себе.
      – К тебе приятно прикасаться.
      Поглаживая Тома по животу, она опускала руку все ниже, к резинке его трусов. И не была удивлена, когда обнаружила, что он уже готов к близости.
      – Что это с тобой? – поддразнила Трейси, целуя его в ухо. – Я тебя почти и не трогала!
      – Да так, порыв ветра.
      Это была их старая шутка – если порыв ветра сорвет с головы Тома шляпу, у него сразу начнется эрекция… Или же если тот же порыв сорвет с Трейси белье, как смеялся Том. Он перекатился поближе и принялся поглаживать плечи подруги.
      Потом сообщил:
      – Знаешь, похоже, сегодня уйду на целый день.
      – Опять? – Трейси тут же убрала руку. – Том, ты вчера работал до позднего вечера, и мне пришлось самой организовывать всю вечеринку. Неужели не можешь отдохнуть хоть раз в неделю?
      Он потянулся к ней.
      – Ну, перестань. Я же предупреждал, что должен подготовить все документы для процесса.
      Правой рукой Том играл локонами Трейси, а левой пытался вернуть ее ладошку к своему члену.
      – Ведь ты не оставишь меня в таком ужасном состоянии, а?
      Трейси все еще злилась, но мало-помалу начала смягчаться. Она любила секс с Томом. Он был самым здоровенным из ее парней – 6 футов 3 дюйма ростом, на шесть дюймов ее выше и значительно тяжелее. До встречи с Томом она чувствовала себя в мужской компании неловкой великаншей, совсем не женственной. Ситуацию вряд ли улучшала ее привычка все время западать на невысоких парней типа Роба Лоува, часто ниже ее. Что может быть ужаснее, чем заметить уже в постели: твои бедра шире, чем у твоего партнера? Но рядом с Томом Трейси казалась себе маленькой, беззащитной, можно даже сказать, хрупкой. И чрезвычайно желанной.
      Первые несколько ночей Трейси едва ли не побаивалась, что Том сделает ей больно. Она призналась, что когда он сверху, она чувствует себя подавляемой. Том долго поддразнивал ее этим.
      – Небось боишься, что я испущу дух, лежа на тебе, и задавлю насмерть? – пошутил он в одну из их первых утренних бесед.
      – Да нет, не совсем так. Мне нравится, что ты такой большой. Ты кажешься надежным и сильным, и я рада, что могу обнять тебя крепко-крепко. Просто… когда партнер настолько больше, все выглядит иначе, чем прежде.
      – Иначе – значит лучше, разве нет? – усмехнулся Том и перевернулся так, что Трейси оказалась сверху.
      Даже теперь, через пять лет, Трейси никак не могла поверить в свою удачу. Первое впечатление от Тома позже полностью оправдалось. Как всякий мужчина, он делил свою жизнь на разнозначные части: с одной стороны, работа и друзья, с другой – дом и любимая. Конечно, Том не всегда соответствовал требованиям Трейси – иногда ей хотелось, чтобы он был менее настойчивым и целеустремленным, – однако эти же качества ее в нем и привлекали. Когда они только встретились, Трейси покорили цельность и трудоспособность Тома. Прочие мужчины, в которых ей случалось влюбляться, как на подбор принадлежали к типу «непонятых гениев». Они работали официантами в ожидании всенародного признания за великий американский роман, сценарий или сборник гениальных рассказов.
      Ко времени поступления в юридическую школу Трейси успели утомить постоянные романы с «подранками», как называла своих приятелей Кейт. Нет, она не боялась, что приятель окажется беднее; иногда это даже казалось ей предпочтительным. Но вот лени Трейси не выносила. Слишком многие теперь считают, что им все должны преподносить на блюдечке, а серьезные планы на жизнь иметь не обязательно. А студенты-юристы… Уф, нет, только не это! Большинство полностью «соответствовало профессии» – то есть поддерживало образ непроницаемых, поглощенных делами карьеры приличных молодых людей, непременно игроков в гольф и водителей «мерседесов». Настоящие зануды, одним словом.
      Том показал себя совсем другим. Он выглядел открытым, добродушным, приятным в общении. Умен, хотя по характеру и не подходил для студенческой жизни. Каждый год обучения давался Тому с трудом, и все же он получил лицензию в числе первых в своем выпуске. Трейси окончила юршколу на два года раньше, и эти два года они с Томом встречались не чаще раза в месяц, чтобы он мог сосредоточиться на учебе.
      Так же он подходил и к карьере. Том запланировал, что в течение шести лет должен стать партнером в своей фирме. В текущем году он хотел быть избранным на место старшего компаньона и поэтому с незапамятных для Трейси времен проводил в офисе, по крайней мере, половину каждого уик-энда.
      – Так надо, – объяснял он подруге. – Партнеры должны заставать тебя на месте в любое время, рабочее или нет.
      После минут близости Трейси положила голову Тому на грудь. Обычно в его обществе она чувствовала себя уютно и спокойно. Трейси поглаживала пальцами густые волосы на его груди.
      – Я тебя люблю.
      Том приподнял голову и поцеловал ее в макушку.
      – Я тебя тоже, крошка.
      Но вот Трейси почувствовала, что левая рука Тома слегка двинулась – он изогнул кисть, чтобы посмотреть на часы. Трейси сердито вздохнула. Все добрые чувства мгновенно испарились.
      – Я лишь хотел уточнить, который час.
      Этот спор происходил между ними уже многократно. Трейси терпеть не могла, когда ее любимый даже спал с часами на руке.
      – Трейс, только дай мне время, договорились? Обещаю, ты не пожалеешь.
      Том встал с постели и голышом отправился в ванную. Ему не повредило бы сбросить несколько фунтов – на талии имелся слабый намек на животик, – и все-таки ягодицы остались мускулистыми, а бедра – мощными.
      – Ладно, – вздохнула Трейси. – Надеюсь, что в самом деле не пожалею!
      Она тоже поднялась, накинула старую мичиганскую рубашку Тома и вытащила из сбитых простыней свое белье.
      – Сделать тебе яичницу?
      – Было бы неплохо, крошка!
      Трейси приготовила завтрак, чувствуя себя заботливой и нежной, а себе налила «Тотал». По утрам ей и думать не хотелось о горячей еде. Том проглотил яичницу, осушил огромный стакан апельсинового сока и повернулся, чтобы поцеловать Трейси на прощание.
      – Слушай, извини, если что не так. Тут у нас бардак после вечеринки… Помочь тебе прибраться?
      При этом он уже стоял в дверях, перекидывая через плечо ремешок сумки-портфеля. Раньше Том носил рюкзачок от «Дж. Крю», но около года назад начал ходить с портфелем. Внешний вид – часть все того же плана, думала Трейси. Партнеры или компаньоны, которые хотят таковыми стать, не ходят с матерчатыми рюкзачками – хоть с монограммой, хоть без.
      – Да нет. Вчера мы почти все прибрали, – ответила она.
      После уборки на кухне Трейси свернулась на кушетке с воскресным номером «Триба» в руках. Ей было скучно и грустновато. Взяв трубку радиотелефона, Трейси нажала цифру два на «быстром наборе» номеров. Первым был рабочий телефон Тома.
      – Алло? – весело отозвалась Кейт.
      – Привет. Кого ты ожидала услышать?
      – Подумала, а вдруг это… Роскошный Гэри, – призналась Кейт. Голос ее звучал совсем как раньше. – Как думаешь, он в самом деле такой красавец, или на меня подействовал алкоголь?
      – Первое. Ничего общего с Прыщавым Стивом.
      – Заткнись! – возопила Кейт. – Ты никогда этого не забудешь, да? Нечего задирать нос, а то я припомню времена ДТ.
      – Да я и сама хорошо помню парад неудачников, – отозвалась Трейси.
      Временами ДТ подруги называли долгую эпоху «До Тома». Такой условный язык они изобрели в колледже, когда обе еще были одиноки и в поисках любви флиртовали с парнями, не схожими с приятельницами ни в чем, кроме неспособности к длительным отношениям. Кейт даже дошла до того, что встречалась с двадцатилетним! поставщиком пиццы. Теперь, когда Трейси «вышла замуж» – во всех смыслах слова, кроме юридического, – она направляла освободившуюся энергию на поиски парня для Кейт.
      Не то чтобы Кейт нуждалась в приятеле, поправила себя Трейси. Она не считала, что мужчина – необходимое условие для счастья, но полагала, что легче быть счастливой, когда у тебя есть пара. По крайней мере, не надо волноваться о том, как провести выходные, или страдать из-за отсутствия любви. Трейси любила Тома и знала, что Том тоже ее любит. У них были прекрасный общий дом, веселые друзья, и обоим нравилась их работа. Иногда они планировали, что нужно бы пожениться – конечно, после того, как Том станет старшим компаньоном, – и Трейси порой размышляла, каково будет родить от него ребенка. Так почему же ей сейчас так одиноко?
      – Какие у тебя планы на сегодня? – Голос Кейт в телефонной трубке вернул мысли подруги к настоящему времени.
      – Никаких. Том только что ушел. – Трейси водила пальцем по телефону, рисуя круги.
      – Как, в воскресенье? Похоже, их заставляют всерьез отрабатывать шестизначное жалованье, а?
      – Вроде того.
      Голос Трейси звучал очень грустно, и от внимания Кейт это не ускользнуло.
      – Эй, в чем дело? Ты какая-то пришибленная.
      – Пожалуй, ты права.
      Однако жаловаться на Тома Трейси не хотелось. В конце концов, у нее есть любимый мужчина, и когда-то ее привлекла в нем именно целеустремленность. Выражать недовольство сейчас значило бы проявить слабость, а Трейси сама терпеть не могла нытиков. Она быстренько подсчитала в уме и предположила:
      – Наверное, приближаются критические дни.
      – Злые, нехорошие критические дни… Или их критичность заключается в одиночестве и самокопании?
      – Толком не знаю. До сих пор не решила.
      – Ладно, тогда как насчет поехать в «Бордерс» или еще куда-нибудь? А можно прогуляться в центр. Вчера вечером я поняла, что у меня мало выходной одежды. – Кейт говорила, одновременно что-то жуя. – Весь мой гардероб будто принадлежит неряшливой студентке.
      – Неплохая идея, – согласилась Трейси, относя грязную тарелку в раковину. – Дай мне полчаса на сборы.
      – Без проблем. Я сама еще душ не принимала. Почему бы тебе за мной не зайти? А поедем на железке.
      – Отлично. Скоро увидимся.
      Трейси с облегчением положила трубку: она хотя бы нашла себе занятие! В последнее время Том постоянно пропадал в офисе, и Трейси стала бояться приходить домой. Она нарочно старалась подольше задержаться в спортзале после работы, но все равно оставались часы, которые было нечем занять. Это ее тревожило. Трейси уже стала частично брать работу на дом и просмотрела больше эпизодов «Правдивой голливудской истории», чем согласилась бы кому-нибудь сознаться.
      Хотела бы она легче сходиться с людьми! Трейси с трудом обзаводилась друзьями – у нее не получалось свободно беседовать так, как это умела делать Кейт. Конечно, Трейси могла поболтать с кем угодно на нейтральные темы и любила развлечения. Но вот о важном редко говорила с кем-либо, кроме той же Кейт…
      Хорошо хоть они с Томом немного пообщались сегодня утром – хотя общение было слишком кратким. Надо сказать, все чаще секс с Томом оставлял Трейси смутно не удовлетворенной, словно ей хотелось большего. Конечно, она испытывала оргазм, если сосредоточивалась на этом, но прежнего ощущения восторженного полета не было. Разумеется, они с Томом вместе целых пять лет… «Может, так всегда случается, если вступаешь в брак, – мрачно подумала Трейси. – Да уж, мысль обнадеживающая. Наверное, у меня действительно скоро критические дни».

      Кейт хмуро смотрела на записку на своем столе. Четыре слова, нацарапанных на одном из вездесущих розовых клейких листочков для записей. «Зайдите как можно скорее». Вместо подписи – инициалы Ричарда Гангстерса, одного из партнеров фирмы. Пожалуй, его можно было считать – почти наверняка – лучшим юристом и – совершенно несомненно – самым ненавистным начальником для всех служащих. За четыре года работы в «Кэссел и Стивенс» Кейт всего несколько раз привлекали к процессам Гангстерса. И каждый случай оказался сущим кошмаром.
      Спору нет, Гангстерс – талантливый юрист и мог выступать практически в любой роли. Он был толстым коротыш кой и часто брызгал слюной в лицо собеседнику, когда увлекался речью. Еще Гангстерс поднаторел в искусстве унижать коллег. Работа с ним представляла собой сплошное испытание; стоило несчастному отойти после очередной оплеухи, как толстяк устраивал новый показательный разнос, причем на виду у всей фирмы, на общем собрании. Гангстерс считал, что такое обращение увеличивает трудовой энтузиазм, и в чем-то был прав. Кейт и прочие сотрудники проводили много часов, корпя над его файлами, только чтобы убедиться, что в них нет даже самого малейшего упущения.
      Когда Кейт явилась к Гангстерсу в офис, тот висел на телефоне. Раздраженно кивнув ей из-за своего дорогого стола, он жестом указал на стул. Кейт в тревоге села. Она терпеть не могла скользкую кожаную мебель, которая противно холодит даже сквозь одежду, а кожаные стулья создают впечатление, что ты вот-вот с них скатишься. Однако устроиться поудобнее в этом кабинете Кейт и не надеялась.
      Гангстерс продолжал тираду – что-то о корпоративных документах, – а Кейт тем временем рассматривала его офис. Тяжелая мебель вишневого дерева, на вид весьма дорогая; оливковые и винно-красные обои с неприятным для глаз пестрым рисунком и полдюжины картин с английскими охотничьими сценами по стенам. Кейт не понимала, что творится со здешними юристами – похоже, все они скопом подались в англофилы.
      Гангстерс резко повесил трубку и повернулся к ней:
      – Как там насчет дела Джейкобсена?
      «И вам доброго утречка», – подумала Кейт.
      Вслух же она сказала:
      – Документы в процессе оформления. У клиентов есть черновик иска, а на предъявление я все подготовлю ко вторнику.
      – Вы составили список показаний?
      – Над этим я как раз работаю.
      Вот черт! Кейт и представления не имела, начала ли Тиффани составлять список, однако теперь точно знала: над этим секретарше придется потрудиться в первую очередь. Оставалось надеяться, Гангстерс не проверит состояние дел прежде, чем Кейт успеет подготовиться.
      – Дело дерьмовое. Совершенная дрянь. Я обещал клиенту, что мы выступим на слушании, поэтому извольте подготовить копии всего, что может укрепить наши позиции. Чем больше вы сумеете собрать спорных показаний, которые не особенно хорошо аргументированы и которые можно попытаться опровергнуть, тем лучше. И принесите мне оформленные документы на предъявление в понедельник.
      «Другими словами, забудьте про уик-энд», – подумала Кейт.
      – Хорошо. Нет проблем.
      Она пулей вылетела из кабинета Гангстерса.
      Первая остановка – стол Тиффани. Двадцатичетырехлетняя секретарша Кейт сидела за компьютером в наушниках и стремительно перепечатывала аудиозапись, перекатывая во рту комочек жвачки. Ее длинные ярко-алые ногти без малейших усилий щелкали по клавиатуре, голова чуть-чуть покачивалась в такт работе. Ронда, секретарша, занимавшая место рядом с Тиффани – второстепенный персонал был распределен по офису парами, – еще не явилась.
      – Тиффани. Тиффани! – прибавив громкость, позвала Кейт и помахала у нее перед носом рукой.
      – А? О Кейт! Здравствуйте! Как дела? – улыбнулась ей секретарша.
      Тиффани была сильно накрашена, использовала синюю тушь для ресниц, а ее русые волосы торчали во все стороны – похоже на скверную самодеятельную завивку. Сегодня она нарядилась в кремовый свитер с рукавами «летучая мышь». Одежда Тиффани всегда отставала от моды на один-два сезона. Впрочем, Кейт не придавала моде особого значения – без помощи «Ти-Джей Максе» и «Файлинс бейсмент» она бы одевалась в те же самые костюмы с двубортными пиджаками военизированного покроя, какие носила в юридической школе.
      Кейт хотела сразу спросить о показаниях, но вовремя спохватилась.
      – Дела неплохо. А у вас? – отозвалась она улыбаясь.
      Едва устроившись на работу, Кейт обещала себе, что будет уважительно обращаться с так называемыми мелкими сошками фирмы. Два года прослужив клерком, она приобрела на всю жизнь глубокое отвращение к бесцеремонному стилю поведения, который так распространен среди юристов – в том числе и младших компаньонов – по отношению к секретаршам, сотрудникам без дипломов и техперсоналу фирмы. Исключения делались, только если юристы были мужчинами, а подчиненные, – хорошенькими одинокими девушками. Тогда стиль общения становился совершенно иным.
      – У меня тоже хорошо. Вы представьте себе – мы с Марго и Джейнис вчера на вечеринке нос к носу столкнулись с Брайаном! Он весь вечер ко мне подкатывался. Я позволяла ему на что-то надеяться, а потом послала куда следует! – Тиффани хмыкнула и выдула большой пузырь жвачки. – Он прямо опупел! Но этот гад заслужил и не такое.
      – В самом деле? – Кейт сделала паузу.
      Как бы ей ни нравилось слушать про опупевшего Брайана, воспоминание о Гангстерсе во гневе несколько подтачивало ее решимость обращаться с персоналом как с равными.
      – Тиффани, в каком состоянии у нас показания по Джейкобсену? Вы их оформили?
      – Ох, нет еще. Извините! А разве вы меня просили? – Тиффани указала на аккуратный список первоочередных задач, лежавший в углу стола. Она была настоящим педантом по части записывания дел и дат, называя подобные перечни своим деловым листом.
      – Нет, думаю, что нет, – призналась Кейт. – Обзвоните всех, кто работает по делу, и соберите как можно больше документов в рекордные сроки, хорошо? Гангстерс уже дышит мне в затылок.
      – Постараюсь, – улыбнулась Тиффани. – Не позволяйте ему вас особенно доставать! Знаете, он на каждого, кто с ним работает, выливает дерьмо.
      И секретарша весело помахала вслед Кейт, когда та отправилась в свой офис.
      Если бы она могла относиться ко всему так же невозмутимо! Однако Гангстерс в самом деле ее достал. Кейт вздохнула, разбирая гору почты, поджидавшую на столе. И достал, ее не только Гангстерс – он попросту был ярчайшим воплощением проблемы. Проблемы, заключавшейся в том, что Кейт работала юристом. На это место привела ее череда последовательных, на вид невинных решений. В колледже самые лучшие отметки она получала по английскому – предмету, который не связан с перспективной карьерой. Да, во время учебы она не особенно задумывалась о будущем. Кейт подрабатывала, ходила на занятия, гуляла с друзьями, влюблялась в парней и охладевала к ним… Ей случалось заниматься так себе сексом, и очень неплохим сексом, и самым настоящим сексом, а дважды она умудрилась влюбиться на расстоянии. Мысль, что колледж готовит к реальному миру, никогда не приходила Кейт в голову. По неожиданной прихоти она сдала LSAT, набрала неплохие баллы, подала документы в высшую юридическую школу (тоже по случайной прихоти). Ее приняли, и следующие три года Кейт провела, набивая голову знаниями, дабы извергнуть их наружу на выпускных экзаменах. Потом, после особенно интенсивного двухмесячного набивания головы, она получила лицензию. И вот, пожалуйста, Кейт – дипломированный юрист.
      Теперь юридическая школа казалась далеким прошлым. О ней у Кейт осталось мало воспоминаний – почти ничего, кроме постоянного ошеломляющего ощущения, что она здесь лишняя, что это не ее место, да еще дикого страха в неделю выпускных. Она носила с собой бутылочку миланты и то и дело к ней прикладывалась во время экзаменов. Все ее товарищи-студенты, казалось, хорошо знали, что они делали в школе. Или у них были родители-юристы, или они всегда хотели быть юристами, или же в сорок пять лет, когда их дети окончили школу, пришла пора выполнить старую заветную мечту. Никто из соучеников не оказался в юриспруденции так же случайно и спонтанно, как Кейт, или, по крайней мере, никто в этом не желал признаваться. Похожая ситуация была у Рики Гарсиа, который сознался, что поступил в юршколу, так как его сильно поразил герой Арни Беккера из фильма «Закон Лос-Анджелеса», который в то время как раз показывали повторно. Еще Рики рассказал Кейт о тайной надежде, что, если он станет работать с бракоразводными процессами, у него не будет отбоя от женщин. Хотя ей подобная мотивация показалась сомнительной, она понимала – у нее самой еще меньше причин учиться на юриста.
      Спасибо, что Господь послал ей Трейси! Они познакомились на второй день учебы и последующие три года совместно преодолевали науку составления контрактов, толкования законов о собственности и конституционных уложений. Без Трейси Кейт ни за что бы не выдержала. Все, что человеку нужно в тяжелые времена, – это единственный друг, который думает так же, как он, и смеется над теми же вещами. Для Кейт таким спасителем стала именно Трейси.
      К тому же у Трейси было еще меньше причин учиться на юриста. Для нее юридическая школа стала просто альтернативой аспирантуре. Трейси хотела получить магистерскую степень по истории, однако ее отчим отказался за это платить. Ее поставили перед выбором – юридическое образование или международная бизнес-школа. В итоге девушка выбрала юриспруденцию. Трейси училась прилежно, но при первой же попытке провалила экзамены (как при второй, впрочем, тоже). Правда, ее это не особо расстроило.
      – Я ведь и не хотела открывать собственную практику, – сообщила она Кейт, сидя с ней в кафе после второго провала. – Провал лишь подтверждает истину, которую я и так знала.
      К тому времени Трейси уже нашла работу в банке, в отделе по приему персонала, и положение дел ее вполне устраивало. Она все-таки попробовала в последний раз получить лицензию – и наконец-то преуспела. Впрочем, ее мало волновало наличие диплома юриста. Она с Томом встречалась уже два года, и было ясно, что, закончив учебу, се приятель будет искать работу в Чикаго. Жизнь Трейси порой казалась Кейт слишком упорядоченной и продуманной, но, с другой-то стороны, она прекрасно знала, что ее подруга ничего не имеет против рутины.
      Трейси хотя бы представляла, что и зачем делает. А вот Кейт не имела понятия, какова будет ее жизнь в новом качестве даже после двух лет работы в фирме. Первые несколько трудовых месяцев она сопровождала более опытных юристов на прослушивания ходатайств, дачу показаний и беседы с клиентами. А потом, когда Кейт получила, наконец, должность, то поняла – от нее ждут, что она пять десять часов в неделю, а то и больше, будет применять полученные в юршколе знания.
      Первые месяцы настоящей практики – дискуссий в зале суда – голос Кейт срывался, ладони потели, а сердце колотилось от страха. Сейчас это осталось далеко в прошлом. Судебное заседание сначала походит на пытку, но в один прекрасный день вы понимаете, что больше не испытываете рвотных позывов от страха, вступая в дискуссию. Записав показания двадцатого свидетеля, вы фиксируете обычные вопросы – имя, возраст, род занятий, семейное положение, номер свидетельства социального страхования – на автомате, даже не глядя в собственные записи. А в зал суда входите, гордо подняв голову, смело переходя, границу, отделяющую юристов от простых смертных, – и тут же чувствуете, что оказались на своем месте.
      И все же Кейт чего-то не хватало. Некогда она пошла в юриспруденцию, чтобы поддерживать свой интеллект на должном уровне (по крайней мере, так Кейт себе говорила), но работа юриста в крупной фирме, по сути, не отличалась от любой другой и была довольно скучна. Партнеры использовали ее как «пушечное мясо», посылая присутствовать на однообразных прослушиваниях ходатайств и дачах показаний по малозначимым делам, а самое грустное – заставляли копаться в документах противоположных сторон в ходе гражданских тяжб. Подобная деятельность не стимулировала интеллекта, не была она ни почетной, ни даже интересной. Зато Кейт могла сказать с полным правом, что теперь она – практикующий юрист.
      Кейт опять вздохнула и бросила взгляд на часы. Перевалило за полдень, и она услышала шаги – некоторые секретарши удирали на обед в ближайшее кафе. А Кейт, пожалуй, разогреет в микроволновке немножко кукурузы и перекусит прямо за рабочим столом. В который раз.
      – Малышка Кейти! Ну как? Не желаешь перекусить? – В дверь заглянул Дэнни. О'Малли… – Желаю, но не могу. Слишком много работы, и Гангстерс наступает на пятки. Сам знаешь, каково это.
      Дэнни оглянулся в коридор и вошел в ее офис, прикрыв – за собой дверь.
      – Сейчас не стоит действовать ему на нервы. Я слышал, его только что жена отхлестала по физиономии бракоразводными бумагами. – На румяном лице О'Малли появилась ухмылка. – Ха, прямо здесь, в его же конторе!
      – Что за чушь! – Кейт ничего подобного не слышала, а ведь Тиффани не скрыла бы от нее ни одной сплетни. – Когда это случилось?
      – Сегодня. Минут десять назад. Теперь он рвет и мечет. Ищет, кого бы сожрать.
      Пора заняться срочными бумагами для Гангстерса….
      – Черт, я, как всегда, все пропустила. Неужели жена и правда накинулась на него прямо здесь? – Пожалуй, это удар ниже пояса. Слишком подло даже по отношению к Гангстерсу. Похоже, без пяти минут бывшая жена, в самом деле, хотела его публично унизить. И все-таки Кейт не могла сдержать ухмылки.
      – Да. И поделом старому ублюдку. – Дэнни сделал непристойный жест, который обожают, наверное, все мужские особи, начиная лет с четырнадцати. – А нечего было кусаться.
      – Мальчик, тебе сколько лет?..
      Дэнни засмеялся:
      – Ладно, я пошел. Мы с ребятами хотели забежать в тайский ресторанчик, так что к тебе я загляну попозже. Точно не пойдешь с нами?
      – Нет, спасибо. Вечером увидимся.
      Дэнни принадлежал к числу немногих сотрудников, с которыми Кейт связывало нечто вроде приятельских отношений. Он вырос в южном районе Чикаго; его отец, дядя и двое старших братьев работали в городской полиции. Дэнни тоже подумывал о «семейной работе», но оказался в юридической школе. Сначала он собирался стать прокурором (с его происхождением не стоило и думать о должности адвоката), но после двух лет службы в городском муниципальном суде Дэнни получил предложение от частной фирмы – и не устоял. Здешние партнеры ценили его связи, и лихой подход к работе, типа «руки вверх!»
      – В фирме, конечно, приходится вкалывать, зато отлично платят, – как-то признался он Кейт. – И куда меньше политики, чем когда работаешь на город.
      Дэнни процветал в конфликтных условиях. Чем труднее и запутаннее был доставшийся ему процесс, тем счастливее он становился. Кейт не разделяла любви Дэнни к крайностям, но восхищалась его непрошибаемостью. Рядом с ним сразу чувствовалось: парень не из породы безвольных болтунов в отличие от большинства коллег Кейт, которые много говорят и ничего не делают. А люди еще спрашивают, почему она никогда не заводила дружка из юристов!
      Именно Дэнни познакомил ее с Эндрю. И Дэнни заботливо избегал упоминать в разговоре с Кейт его имя после их разрыва. Вернее, после того, как Эндрю бросил Кейт ради девицы повыше, постройнее, покрасивее и, возможно, поумнее ее. Хотя, с другой стороны, девица, которая связалась с Эндрю, умной быть не может по определению. Может, Кейт и дружила с Дэнни, но даже на смертном одре гордость не позволила бы ей осведомиться, не спрашивал ли о ней Эндрю в последнее время. Кроме того, если вдруг окажется, что нет, это будет новый удар. Лучше уж представлять, что неверный парень тоскует по ней, в отчаянии бьется головой о стенку и проклинает себя за то, что отверг такую подругу. В фантазиях Кейт новая пассия Эндрю вскорости бросала любовника (вот оно, кармическое возмездие!) и тот сознавал глубину своей вины перед Кейт. Или же Эндрю в одиночестве сидел дома, на своей мышино-серой клетчатой кушетке и, погасив свет, слушал «Пинк Флойд», мучаясь экзистенциальной депрессией невиданной силы. Или – еще лучше – смотрел передачу «Где они теперь?» на канале Ви-эйч-1, бездумно поглощая чипсы «Доритос» пакет за пакетом и толстея день за днем. Отращивая живот и щеки…
      Нет, конечно, Кейт не представляла, как Эндрю на всем ходу сталкивается в ходе одной из велосипедных гонок с тяжело груженным фургоном «Петербилт»… Это, пожалуй, слишком сурово. Но немножко пострадать – а лучше не немножко – Эндрю бы не повредило. Кейт это придало бы жизненных сил. Непременно придало бы.
      Конечно, Кейт предвидела подобный исход отношений. Эндрю попросту оказался слишком красив для нее. Всем известно, что люди составляют пары с теми, кто соответствует их уровню привлекательности. Конечно, если вы – горбатый восьмидесятилетний миллионер с изъеденной циррозом печенью, у вас есть шанс подцепить Лину Пиколь Смит. Но в реальном мире красивые сходятся с красивыми, невзрачные ребята находят пару среди таких же серых мышек, а обладателям самой обыкновенной внешности, к которым Кейт причисляла и себя, остается все, что посредине.
      Интуиция предупреждала ее с самого начала. Эндрю был изумительно сложенным, зеленоглазым красавцем с длинными загнутыми ресницами и совершенно ровными белыми зубами. Даже его кожа, бронзовая от загара (Эндрю много времени проводил на воздухе, занимаясь бегом, велосипедными гонками, а летом еще и плаванием), – даже кожа отличалась идеальной гладкостью. Кейт сомневалась, что у него хоть раз вскакивал угорь или прыщик. Все его тело было гладким, мускулистым и бронзово-загорелым – за исключением округлых и крепких белых ягодиц, всегда потрясающе теплых. Вообще температура тела Эндрю, похоже, на пару градусов превышала среднюю человеческую; поэтому он не мог спать под одеялом.
      Кейт чувствовала, что никогда не будет соответствовать его уровню красоты – почти недостижимому. Однако все равно умудрилась влюбиться. Ну, хорошо, может, это была и не любовь, а телесное влечение (что еще хуже). Вожделение склонно баламутить людям мозги и выдавать себя за любовь. Даже если вы уже поняли, какова истинная сущность ваших чувств, всегда остается надежда, что по прошествии времени похоть перерастет саму себя и волшебным образом превратится в настоящую любовь.
      И не по сексу Кейт сейчас так сильно скучала. И даже не по самому Эндрю. А по ощущению огромного потенциала, которое возникло у нее вначале. Вот что делает отношения на самом деле сильными и крепкими. В женском сердце есть крохотный уголок, частичка, которую прячут ото всех, состоящая из самых живучих и жизнерадостных, самых неунывающих фибр человеческой души. И эта микроскопическая частичка сердца дает вам надежду всякий раз, когда вы встречаете мужчину, при виде которого на миг замираете: «Эй! А вдруг это ОН?» Невзирая на то, что вы не раз обжигались, что сердце ваше не раз бывало разбито, возможно, вы даже влюблялись безответно – а может ли существовать большее унижение для женщины? – крохотный тайный уголок вашего сердца порождает крупицу веры, или храбрости, или надежды, что на сей раз все будет иначе. Даже если вы сами себе не смеете признаться, вера трепещет в вас – вы чувствуете ее вспышку, когда этому мужчине удается в первый раз вас рассмешить, по-настоящему рассмешить… Или горло чуть заметно сдавливает изнутри, когда он перекатывается на бок, и вы ласково проводите рукой по его гладкой, длинной спине… Или вы тратите два часа на то, чтобы одеться на свидание с ним, и натягиваете ужасно узкую мини-юбку и темно-вишневый облегающий джемпер, и ваша помада чуть-чуть ярче, чем обычно, так что вы уже не столько сексуальны, сколько смахиваете на шлюху, но правде говоря… А ваш кавалер при встрече бросает на вас долгий взгляд, и по лицу его пробегает непостижимое выражение, и он говорит, чуть усмехаясь:
      «Ну, крошка, выглядишь ты просто потрясающе!» И тот самый уголек надежды немедленно вспыхивает. Забудьте весь прошлый опыт. Забудьте знания, заработанные годами боли, Вы надеетесь, что на этот раз все получится.
      Кейт было двадцать восемь, и, если брать во внимание только зрелые чувства, а не кратковременные отношения, легкий флирт, а также мелкие и крупные неудачи, она ус пела влюбиться трижды. Нет, четырежды. Это много? Навряд ли. Чтобы сосчитать, хватает пальцев одной руки. Бен, Виктор, Рэнди. И Майк Купер, первый из трех Майков, но единственный Майк, которого она любила. Каким образом она умудрилась связаться с таким количеством Майков – с тремя подряд, что явно чересчур! – Кейт и сама не знала. Когда в ее жизни появился третий, она уже почти смирилась с судьбой в виде постоянного любовника Майка. Встретив парня на вечеринке, девушка не удержала стона, едва тот представился.
      – Что такое? – изумился Майк, Майк номер три – лет под сорок, в дорогом костюме. В нем было что-то от усталого Тома Круза. Конечно, если не особенно приглядываться.
      – Ох, вы тоже Майк… В последнее время у меня какая-то слабость на Майков.
      Кейт вовсю кокетничала с ним, разогретая текилой, и вскоре почувствовала флюиды. Когда мужчина придвинулся к ней ближе, девушка ощутила первый слабый их отголосок; а стоит отследить флюиды, как они делаются неуправляемыми – особенно в периоды вынужденного воздержания. Через четыре часа после встречи они с Майком номер три оказались в постели, и он без особого труда доказал свое превосходство над предшественниками, Кейт с самого начала знала, что для него их отношения – не более чем временные. Когда парень в первые десять минут знакомства начинает жаловаться вам на свою бывшую жену, обычно это верный знак, что не стоит рассчитывать на приглашение к нему домой на Рождество.
      Но если подойти к вопросу с другой стороны, то не всякие ли отношения являются временными? В их начале вы находитесь в определенной точке жизненного пути. В конце ваше положение меняется. Время меняет все вопреки вашему желанию. Вы и сами уже не те, что прежде, ведь нельзя войти дважды в одну и ту же реку. И если вы кого-то любили, впоследствии это только осложнит вам жизнь. Любовь повлияла на ваше восприятие событий, на ваши отношения, на ваши ожидания. Позвольте себе полюбить – и вы откроете ящик Пандоры, из которого полезут отвратительные эмоции: ревность, гнев, отчаяние, разочарование, тревога. А если вас интересует только секс, вы влипнете куда слабее. Однако и тут существуют свои опасности: см. экспонат номер 1, Эндрю.
      Кейт никогда не понимала, как некоторые любовники умудряются остаться друзьями после разрыва. Она обычно отсекала все связи с бывшими кавалерами – столь же тщательно, как отрезала попки у огурцов для салата. Тем не менее, порой девушка ловила себя на том, что размышляет о некоторых из «бывших». Интересно, где сейчас Бен? Полюбил ли он кого-нибудь так же сильно, как некогда ее? А Виктор – остался ли он тем же сексуальным, самоуверенным эгоистом, как в двадцать четыре, или годы его изменили?
      Кейт сама себе удивлялась. Она всегда умела полностью оправиться после расставания. Период депрессии мог длиться несколько недель – ну хорошо, в случае с Беном не сколько месяцев, – но, в конце концов, все дурное оставалось в прошлом. С чего бы ей сейчас думать о ком-то из них?
      – Кейт, – вернул ее к реальности голос Тиффани по внутренней связи. – Я составила список показаний. Все документы будут готовы через неделю, начиная со вторника.
      – Спасибо, Тифф.
      Кейт потянулась к календарику, чтобы отметить дату. Большинство юристов в фирме пользовались карманными компьютерами, но Кейт отказалась от своего после того, как месяц промучилась, набирая данные крохотным стилом. Карандаш и бумага казались более привычными. Она записала дату, отметив, что прошел месяц после их разрыва с Эндрю. Юбилей.

      Трейси перекинула ремешок сумки-портфельчика через плечо и покрепче ухватилась за ручку саквояжа. На выходе из аэропорта ей в глаза брызнули безжалостные лучи солнца Лас-Вегаса. Моргая и щурясь, она рассмотрела значок сто янки такси – и вскоре уже усаживалась в удивительно чистую машину. Трейси успела взмокнуть за несколько секунд, но на воздухе пустыни все равно было лучше, чем в чрезмерно охлажденном кондиционерами терминале аэропорта.
      – «Эм-джи-эм-гранд», пожалуйста, – назвала она адрес водителю и откинулась на заднем сиденье, глядя в окно на город. С одного края Стрипа высилась пирамида «Луксора», с другого, как грибы, торчало из пустынной почвы скопление высоток. Так это, стало быть, и есть «Остров сокровищ», «Мираж», «Белладжио» и прочая, и прочая. Небо Лас-Вегаса казалось огромным и подавляющим по сравнению с чикагским, и Трейси чувствовала себя несколько не уютно.
      Она приехала сюда ради мероприятия, условно именовавшегося образовательной конференцией. На самом деле это был отличный повод для специалистов из отделов кадров собраться со всей страны в Вегас, потусоваться вместе, поиграть в казино и выпить на средства своих работодателей. Трейси уже бывала в Вегасе раньше, и азартные игры ее не особенно влекли, но Бетси настояла на поездке.
      – Там будет весело! Поезжай, развлекись немножко, – сказала ей начальница, доставая из вазочки на столе очередную мягкую карамельку «Тутси ролл». – Ты слишком много работаешь. Кроме того, стоило бы проконсультироваться с кем-нибудь насчет наших внутренних недоработок. А мне нужно быть на месте, чтобы участвовать в собрании ЕЕОС.
      Трейси согласилась, хотя внутренне и побаивалась командировки. Хорошо еще, что она трехдневная – конференция начинается завтра, заканчивается в пятницу, а потом Трейси свободна и может лететь домой. Она терпеть не могла путешествовать, но никогда бы в этом не призналась, боясь показаться скучной. Ей не нравилось состояние неопределенности, непредсказуемости свободного времени, и чужие места ее тоже тревожили. Еще в колледже, помнится, все остальные мечтали о весенних походах, а Трейси в основном волновалась, что они станут делать на природе, в какое время будут ужинать, и правильную ли одежду она взяла с собой… Кейт часто обзывала ее занудой. «Да расслабься ты, Трейси! Честное слово, не обязательно каждую минуту держать все под контролем!»
      Трейси радовалась, что сумела отказаться от любезных предложений Бетси провести в Вегасе выходные. Нет, она улетит оттуда вечером в пятницу, чтобы прибыть домой той же ночью. Осталось продержаться каких-то сорок восемь с лишним часов, и Трейси вновь окажется на своей территории, в Чикаго. Эта мысль успокаивала.
      Первый день конференции прошел куда лучше, чем Трейси предполагала. Она с интересом прослушала докладчиков и сделала заметки на распечатках тезисов, которые всем раздали. Большинство слушателей разбежалось к середине дня – несомненно, они соблазнились бесплатными напитками и «шведским столом» в буфетах. Но Трейси досидела до конца последнего доклада. Заседания закончились в пять вечера, и она решила выпить бокал-другой вина, а потом позвонить Тому из своего номера и поужинать. Обещанное «обслуживание в номере» звучало заманчиво.
      Конечно, чтобы выпить и отдохнуть, пришлось отправиться в казино – такова в Вегасе конспирация. Трейси села за низкий столик возле стойки бара и заказала у официантки бокал мерло. Официантка в облегающей ало-золотой униформе носила на груди бейдж, сообщавший, что она – «Стеффи из Портленда, Орегон». Трейси заплатила и принялась медленно пить вино, с интересом оглядываясь. Она точно не знала, особенность ли это всего Вегаса или только «Эм-джи-эм-гранд», но большинство игроков у автоматов распадалось на две основные группы: толстые, дурно одетые пьяницы средних лет – и худые, дурно одетые курильщики того же возраста. Женщины в чересчур облегающих брючках сидели на табуретках у «одноруких бандитов», опуская монету за монетой и попивая вишневые ликеры или посасывая длинные тонкие сигареты. Мужчины с животами, складками нависшими над поясами брюк, толпились у столов блэкджека, позвякивая льдом в бокалах и то и дело требуя новую карту постукиванием по столу. Непрерывное дребезжание и щелчки игровых автоматов иногда прерывались радостными возгласами тех, кому улыбнулась удача. Неудачники вели себя тише.
      Трейси сбросила под столом туфли и вытянула ноги. Сейчас она допьет вино и пойдет наверх, там примет душ, а потом включит телевизор.
      Трейси поприветствовала кивком проходившую мимо женщину, с которой познакомилась на конференции. Ее коллега до сих пор носила на груди бейдж с красной каемкой и надписью «Мэри».
      – А вы не хотите попытать удачу? – улыбнулась она Трейси, сдувая с глаз завитую челку и кивая в сторону казино.
      – Может, попозже. Сначала немножко расслаблюсь. – И Трейси глазами указала на свой бокал.
      – О'кей. Желаю хорошо отдохнуть сегодня вечером! Завтра нас ждет тяжелый день!
      И Мэри удалилась, унося на подносе несколько квартовых кружек.
      Может, стоило сказать этой Мэри, что она забыла снять бейдж? Трейси избавилась от него, едва переступив порог конференц-зала: ей совершенно не хотелось сообщать свое имя кому попало. Интересно, почему все здесь говорят о хорошем отдыхе, о веселье? Неужели приятно горбиться весь вечер возле трескучего игрового автомата? Хороший отдых – это, например… проводить время с Томом. Планировать вечеринку, приглашать гостей, а потом выслушивать их радостные отзывы. Болтать с Кейт, которая всегда умеет рассмешить… На сем фантазия Трейси иссякла, и больше ничего веселого ей в голову не пришло.
      – «Стратегии менеджмента нового тысячелетия», верно?
      Незнакомый голос прозвучал над ухом, и Трейси вскинула глаза. Рядом стоял мужчина с бокалом пива в левой руке и с деловой сумкой через плечо.
      – У-гм, – кивнула Трейси, безуспешно силясь вспомнить незнакомца. Парень был примерно ее роста, может, чуть повыше, со светло-карими глазами и черными волоса ми, зачесанными так, чтобы прикрыть небольшой «вдовий мысик» на лбу. Такая прическа придавала ему несколько ребяческий вид, контрастируя с морщинками у углов рта. Трейси протянула руку: – Извините, что не представилась. Трейси Вислоски. Из Чикаго.
      – Трейси из Чикаго. – Его рукопожатие оказалось сильным и теплым. – Я – Уильям Браун. А девичья фамилия моей матери – Ковальски.
      – О, собрат-поляк? – усмехнулась она.
      – Нет, литовец, но вы почти угадали. Вообще-то история моей семьи распространяется без малого на все европейские страны. – Браун вопросительно указал на соседний стул за ее столиком: – Не возражаете, если я присяду? Или вы уже собрались уходить?
      Трейси действительно собиралась идти в свой номер, но вдруг сказала:
      – Садитесь, конечно. Я просто рассматриваю людей.
      – Смотреть на людей – развлечение, которое никогда не устареет. – Уильям жестом подозвал официантку, бросил взгляд на бокал Трейси и заказал еще по стаканчику, для себя выбрав «Горный Столи»
      – Как я вижу, вы не азартны?
      Трейси покачала головой:
      – Да не особенно. Я здесь бывала однажды, и в тот раз мне тоже не очень понравилось. Мы сюда приехали компанией из высшей юршколы, на предпоследнем курсе.
      – Так вы юрист?
      – По образованию – да. Но я не практикую. – И Трейси поведала новому знакомцу сокращенную версию своей истории, несколько сгладив часть, касавшуюся двух провалов, Хотя ко времени третьей попытки получения лицензии она работала в банке и знала, что открывать практику не будет, все равно не могла отступить. Вот и рискнула в третий раз, проведя в подготовке два тяжелейших месяца, зато, наконец, добилась своего.
      – Том настоял, чтобы я попробовала еще разок, – просто сказала Трейси. – Он утверждал, что ученая степень юриста без лицензии мало что значит.
      – Том – это ваш парень?
      – Ну да. – Трейси принялась за второй бокал. – Ах да, – вспомнила она и потянулась за бумажником, – Возьмите, за вино…
      Уильям махнул рукой:
      – Я вас угощаю. Так значит, ваш парень тоже юрист?
      – Как вы догадались?
      – По комментарию о степени и лицензии.
      – А-а…
      Внезапно Трейси ощутила себя полной дурой. Она решительно не могла придумать, что бы сказать. Почему ей так трудно даются непринужденные беседы?
      Уильям, сидя к ней, вполоборота, рассматривал народ в казино.
      – До чего интересно новое поколение. – Он кивком указал на молодую парочку, не старше двадцати лет. Оба щеголяли в безрукавках, демонстрируя множество цветных татуировок на руках и плечах. – Вы не пробовали чего-нибудь подобного?
      – Татуировки? – Трейси рассмеялась и покачала голо вой: – Я даже уши заново не могу проколоть. Ужасно боюсь боли, уколов и тому подобное.
      – Мне кажется, женщине куда легче быть привлекательной без подобных крайностей. Хотя пирсинг на пупке может выглядеть весьма… зажигательно.
      – Э-э… Пожалуй.
      Трейси не собиралась сообщать ему, что идея о кольце на пупке вызывает у нее только мысль о всевозможных инфекциях и раздражениях кожи – например, им можно зацепиться за одежду, если одеваться в спешке. Она вообще не хотела привлекать излишнего внимания к своему животу. Не любила, даже когда Том просто прикасался к ней в этом месте.
      – А как вам вон тот персонаж? – Уильям тронул ее за руку, указывая на парня в обтягивающих синих джинсах «Рэнглер», в клетчатой рубашке, с ярким шейным платком, в ковбойских ботинках и широкополой шляпе. – Любите настоящих ковбоев?
      – Может, он только старается поддержать имидж своего штата. «Гляньте на меня, я настоящий техасец! – Трейси попробовала передразнить протяжное южное произношение: – Я пры-ехал па-апытать удачи в казино-у, а может, и накинуть лас-еру на хор-рошенькую: коу-былку!»
      – «Хор-рошенькую коу-былку»? – смеясь, повторил Уильям. – Более ужасного акцента я никогда не слышал?
      – Я рада, что вам понравилось.
      Трейси откинулась на спинку стула, тепло разлилось по всему телу. Ей хотелось шутить и хохотать. Впервые после отбытия из Чикаго она забыла об одиночестве.
      Выяснилось, что Уильям тоже родом со Среднего Запада. Он вырос в Твин-Ситиз и до сих пор жил в Сент-Поле.
      – Зимой там сущий кошмар, зато летом прекрасно, – рассказывал Браун, беря из вазочки, принесенной официанткой, соленый кренделек. Трейси заметила, что он ест крендельки по одному, откусывая по небольшому кусочку. Том бы сгреб целую горсть, чтобы разом отправить в рот. – Мало где летом так же приятно, – продолжал Уильям. – Моя семья тоже там живет. У меня три старшие сестры, все замужние, с детьми. Я привык к роли «прикольного дядюшки».
      – В это легко поверить, – улыбнулась Трейси. Разговаривая, она понимала, что хочет в туалет, и желание ее с каждой минутой возрастало, хотя она боролась с ним изо всех сил.
      Наконец, после третьего бокала вина, терпение Трейси иссякло.
      – Извините. Но если я не схожу в туалет, то, наверное, умру.
      – То же и со мной! – рассмеялся ее собеседник. – Я не хотел первым признаваться, чтобы не выглядеть слабаком. Почему бы нам обоим не посетить туалет – а потом не поужинать вместе? Я слышал, где-то в казино есть отличный ресторанчик в юго-западном стиле. – Уильям огляделся и пожал плечами: – Хотя я даже не представляю, где именно.
      – И я не знаю. – Трейси встала и поняла, что ноги держат ее плохо. – Думаю, мне лучше потом подняться к себе.
      Она стеснялась признаться, что собирается заказать ужин в номер – это прозвучало бы как-то неблагородно.
      – Не заставляйте меня ужинать в одиночку! Хорошая еда – ничто без хорошей компании. Мы бы с вами тогда продолжили наше социологическое исследование на тему «Гости Вегаса и сравнительный анализ их одежды».
      Трейси почувствовала, что расплывается в улыбке. Ей почему-то стало очень весело.
      – Ну ладно, уговорили. Как же я могу отказаться от такого предложения?
      В просторном, ярко освещенном туалете Трейси помыла руки, изучая свое отражение в зеркале. Она слегка поправила волосы и подкрасила губы, потом оскалила перед зеркалом зубы, изучая, не застряло ли между ними кусочков еды, – вредная привычка, которой Трейси заразилась от Кейт. Она чувствовала во всем теле изумительную легкость. Должно быть, это действие вина.
      После нескольких неудачных попыток они с Уильямом, наконец, обнаружили обещанный ресторан, притаившийся в конце одного из главных коридоров казино. Пару минут они ждали, пока им укажут столик, и наконец их усадили в отдельный кабинетик у стены. Помещение было выдержано в терракотовых и серо-голубых тонах, с элементами кирпично-красного и желто-коричневого. На стене висели эстампы Джорджии О'Кифи. Декор составляли расписные глиняные горшки, коровьи черепа и многоярусные кактусы. Стояли приятный полумрак и тишина, лязг игровых автоматов остался будто бы за много миль отсюда.
      – Какое славное местечко! – Трейси с удовольствием оглядывалась. – Кто бы мог подумать, что здесь существует подобный уголок?
      – Мне рассказала о нем одна из моих коллег. Она была тут с мужем несколько месяцев назад, и я сразу понял, что при случае загляну в этот ресторанчик. – Уильям улыбнулся спутнице. – Знаете, в очень рад, что мне не придется есть в одиночестве.
      – Я тоже рада. Здесь просто здорово.
      Уильям предложил заказать бутылку вина – калифорнийского шардонне, – и в ожидании заказа они принялись за крендельки и булочки, которые первым делом подал на стол официант.
      Позже Трейси не могла припомнить, как все началось. Где-то между закусками и кофе, который они оба заказали после ужина, она почувствовала, что внутри у нее что-то изменилось. Происходило нечто странное.
      Когда Трейси, извинившись, отлучилась в дамскую комнату, она пожалела, что Кейт сейчас далеко. Кейт все время говорила о неких таинственных флюидах.
      – Ну, этот парень меня хочет, – уверенно сообщала она, когда подруги вдвоем знакомились с кем-нибудь новым. – Я явственно ощущаю флюиды, идущие от него ко мне.
      – Ты сумасшедшая, – качала головой Трейси. – Как ты можешь знать наверняка?
      – Само собой получается. Ты просто чувствуешь, и все. Как будто между вами движется живой поток. Ты можешь этого не признавать, и он тоже может – но толку-то? Флюиды никуда не деваются…
      – На что они хоть похожи?
      – Да ладно тебе, Трейс! Ты наверняка понимаешь, о чем я. Такое чувство, будто обостряется восприятие всего, что ты делаешь, и всего, что, делает он. Ты тоньше чувствуешь его запах. Ты подмечаешь каждую деталь. Сидишь дура дурой, и вдруг через секунду ощущаешь себя умной, сексуальной, интересной… Половину времени ты даже не представляешь, что сказать, но если флюиды достаточно сильные, тебе все равно. Не может быть, чтобы ты не знала, как оно бывает!
      – Ах, это! – И Трейси понимающе кивала, все равно не испытывая ничего подобного. Конечно, ее возбуждал Том – к настоящему времени они отлично изучили постельные нужды друг друга, и секс почти всегда взаимно удовлетворял их. Но Трейси не могла бы сказать наверняка – были ли какие-нибудь флюиды между ней и Томом. Или кем угодно другим. Ее сексуальный опыт не отличался особым разнообразием. До Тома она спала всего с двумя парнями. А тогда Трейси была столь неопытна, что ни с одним из них даже не испытала оргазма. Если уж это не исключает всякую вероятность флюидов, то что еще?..
      Тем не менее, до сих пор Трейси было как-то все равно. Иногда ей казалось, что Кейт слишком разборчива (хотя самой Кейт она о том никогда не говорила). Ее лучшая подруга ждала какого-то идеального кавалера, будто не понимая, что рано или поздно нужно упорядочить свою жизнь. Таково одно из условий взросления. Сама Трейси, едва влюбившись в Тома, сразу уяснила, что больше ей искать никого не нужно. Она доверяла Тому. Он никогда не поступил бы, как ее отец. Рядом с ним было спокойно и хорошо. Но теперь… теперь Трейси лихорадочно размышляла, не это ли ощущение имела в виду Кейт. В девушке прямо-таки бурлила энергия, она чувствовала себя яркой, остроумной, проницательной, воистину живой. Даже лицо Трейси изменилось – в нем прибавилось цвета и живости.
      Когда она вернулась к столу, Уильям встал – так же он поступил, когда она уходила.
      – Да хватит вам, – махнула рукой Трейси, делая ему знак сесть, и все же в глубине души была весьма польщена, Она не помнила, чтобы Том когда-нибудь обращался с ней подобным образом. Да что там – с ней так никогда не обращался ни один мужчина. И никогда, черт возьми, ей не было так хорошо!
      – Я хочу сказать, что прекрасно провела время, – начала Трейси. – Я ужасно боялась этой поездки – и смотрите, что получилось! Я действительно отдыхаю в полном смысле слова.
      Уильям улыбнулся, и Трейси снова заметила ямочку у него на левой щеке.
      – Я тоже. Вы очаровательная женщина.
      – Разве?
      – Несомненно. Вы остроумны, утонченны, очень привлекательны… – Он будто бы осекся. – Мне продолжать?
      Трейси взглянула на Брауна и с трудом выговорила:
      – Не стоит. Вы меня смущаете.
      Она опустила глаза, но не смогла сдержать улыбки.
      – Знаете, что странно, Уильям? – Ей нравилось произносить его имя. – Мне очень уютно в вашем присутствии. Как будто мы с вами знакомы много лет. Значит ли это что-нибудь?
      – Конечно, значит. Бывает, что связь между двумя людьми появляется немедленно, в первую минуту встречи. Так происходит очень редко, и все-таки судьба порой вмешивается в нашу жизнь.
      – Выходит, дело в судьбе?
      – Вполне возможно. Я считаю, что все происходящее с нами не случайно. И еще я думаю… – начал было Уильям, но вдруг замолчал. – Не важно. – Он взглянул на часы: – Наверное, пора идти, нам обоим завтра рано вставать.
      – Нет уж! – Трейси наклонилась вперед. – Что вы хотели сказать?
      На миг он закусил губу.
      – Я хотел сказать, что меня безумно влечет к вам. Не знаю, что на меня так действует – ваши глаза, или губы, или то, как вы, задумавшись, играете прядью волос, – только желание сводит меня с ума. Вот что я собирался вам сказать.
      Трейси сидела неподвижно, как статуя. Сердце ее колотилось так часто, что было трудно дышать. Она даже не могла представить, как ответить. И вдруг ее губы раскрылись сами собой, и слова вырвались помимо воли:
      – Я знаю. Думаю, меня тоже к вам влечет. Я передать не могу, как мне приятно с вами разговаривать. И, похоже, я сразу начала с вами кокетничать.
      – Вы так думаете? – Уильям улыбнулся. – Я с вами согласен. Хотя разве я жаловался на ваше поведение?
      Трейси тоже заулыбалась и снова опустила глаза. Она отпила глоток воды и попыталась заставить себя мыслить логически.
      – Что же нам делать с таким положением вещей? Я имею в виду, мы оба несвободны. Я не могу обидеть Тома.
      Звук имени любовника подействовал на Трейси как ушат холодной воды, пробудив острое чувство вины, отозвавшееся даже в желудке. Хорошая доза реальности – лучшее средство для возвращения на землю. Она вздохнула и на миг прикрыла глаза.
      – Я, в самом деле, не могу.
      – Успокойтесь, Трейси. Ничего страшного не случится. К тому же иногда подобное чувство само по себе приятно, не так ли?
      Она скрестила ноги под столом.
      – Приятно? Нет, я бы нашла слово посильнее, чем приятно. – Трейси шумно выдохнула. – Это скорее… даже не знаю. Умопомрачительно.
      Уильям поднял брови:
      – Умопомрачительно? Гм…
      Трейси снова выдохнула, стараясь подобрать нужные слова.
      – Нет, не совсем так. Я не могу выразить. Дело в том, что со мной такое случилось впервые. – Она повертела в пальцах столовый нож и взглянула Уильяму прямо в глаза: – Впервые за всю жизнь.
      Тот выглядел настроенным скептически.
      – Не могу поверить, вы уж простите, Трейси. Я уверен, что вас находило привлекательной множество мужчин.
      – Может, вы и правы, – не сразу призналась она. – Только такого чувства, как сейчас, я никогда не испытывала. – Трейси помотала головой и попробовала рассмеяться. – Наверное, подумали: «Ну и скучная же у нее жизнь»?
      – Ничего подобного. Мне пришло в голову, что вы, возможно, слишком погружены в себя. Похоже, вы редко раскрываетесь перед людьми и храните свои главные сокровища внутри, не разделяя их с другими, – отозвался Уильям. – И если вы на самом деле раскроетесь кому-то, то, скорее всего, почувствуете нечто более сильное, нежели «я не прочь с ним переспать». Вы ощутите настоящую страсть. Вот в чем разница между простым физическим влечением, которое не много значит, и глубоким влечением к человеку. И это я сейчас испытываю к вам. – Он помолчал и заговорил совсем тихо: – Больше всего я хотел бы отнести вас в свой номер, раздеть и долго любоваться вашим телом. А потом заняться с вами любовью. Очень медленно. Вот чего я бы хотел.
      – Но… – Трейси выпрямилась на стуле. Лицо ее горело, а, трусики сделались влажными. – Но… Уильям, я не могу так поступить, – выпалила она наконец. – Я уже чувствую вину перед Томом за один этот разговор с вами. – Трейси встряхнула головой и выставила перед собой ладони: – Я знаю. Не надо говорить мне, что я впадаю в патетику.
      – Вы вовсе не впадаете в патетику, и мучиться виной вам совершенно незачем. Я не хочу, чтобы вы испытывали что-либо неприятное. Мы провели вместе прекрасный вечер, и я был очень рад с вами познакомиться. Если мы не отправимся в постель… что же, хорошо, да будет так. Однако просто подумать об этом тоже приятно, разве нет?
      Уильям остановился взглядом на глазах Трейси и улыбнулся.
      Она прикусила нижнюю губу и попыталась вести себя невозмутимо.
      – В общем, да. Можно сказать и так.
      Они молча покинули ресторан и прошли по коридору до лифта. Ее этаж был семнадцатый, его – девятнадцатый, Двери мягко разошлись в стороны.
      – Спокойной ночи, Уильям.
      Трейси была рада, что он не предложил проводить ее до номера и выпить с ней чашку кофе. Потому что она не знала, хватило бы у нее сил отказать.

      – Ну и что ты думаешь? – Кейт вытянулась на полосатой синей кушетке, подвинув две подушки, чтобы устроиться поудобнее. – Стоит мне попытаться?
      – Да! Сколько раз я должна тебе это повторять? – Голос Трейси звучал слегка раздраженно. И Кейт не могла винить подругу в раздражительности – предмет беседы успел поднадоесть той за последнюю неделю.
      – А что, если я ему совершенно безразлична? Я ведь в нем вовсе не разобралась. Отчетливых флюидов не чувствовалось. По крайней мере, мне так кажется, – вздохнула Кейт. – Но я ничего не могу поделать. Он такой… потрясающий.
      – Как ты можешь точно сказать, были там или не были флюиды? Ведь вы разговаривали минут пять, не больше. Как ты вообще успела за такой срок им заинтересоваться?
      Кейт нахмурилась и на секунду отодвинула от уха трубку радиотелефона.
      – Ладно… Думаю, ты знаешь, что советуешь. И кстати, Трейси, с тобой-то все в порядке? У тебя голос какой-то странный.
      Трейси и впрямь казалась чем-то смущенной.
      – Да нет, все хорошо. Я просто устала.
      – Что-нибудь с работой? Трейси вздохнула:
      – Работа ни при чем.
      – А что тогда? Том?
      – Нет. Том тут ни при чем. Я… у меня сейчас повышенная раздражительность. – И новый вздох. – Наверное, ПМС или что-то в этом роде.
      – Ладно, кончаю тебя донимать. – Кейт изменила положение и теперь сидела, поджав под себя ноги. – Обещаю, что спрашиваю в последний раз. Стоит ему звонить или нет?
      – Позвони. Завтра же. А потом звякни мне и расскажи, как все прошло. Договорились?
      – О'кей. Тогда я звоню завтра, ровно в десять утра. Запланирую это как деловой звонок, так мне будет легче.
      Однако подобная стратегия не сработала. Уже в девять тридцать внутри у Кейт все свернулось в тугой узел. Ко времени, когда часовая стрелка достигла десяти, во рту у Кейт совершенно пересохло. Она осушила целую бутылку воды, несколько раз глубоко вдохнула и взяла телефонную трубку, набирая номер офиса юриста.
      – Здравствуйте, мне нужен Гэри Винсенс. Сообщите, что звонит Кейт Беккер.
      Секретарша соединила ее, и в трубке послышался знакомый голос:
      – Гэри Винсенс слушает.
      – Привет, Гэри! – почти выкрикнула Кейт и лишь усилием воли понизила голос на несколько децибел. – Это Кейт. Кейт Беккер. Помните, мы недели две назад познакомились на вечеринке у Тома и Трейси? Я еще спрашивала вас насчет процессов о банкротстве.
      «Еще у меня был огромный розовый бюст», – хотела напомнить она, но вовремя сдержалась.
      Последовала краткая пауза, и Гэри ответил:
      – Да, Кейт, конечно, я вас помню. По какому вопросу вы звоните?
      – Да так, я подумала – почему бы нам не пообедать где-нибудь вместе? Я вас приглашаю. А в качестве компенсации вы расскажете мне о делах по банкротству.
      Сердце Кейт колотилось, на верхней губе выступили капельки пота. Слава Богу, что они с Гэри разговаривали по телефону, а не с глазу на глаз!
      – Пообедать? Звучит неплохо. Хотя эта неделя и следующая у меня плотно загружены, – ответил Гэри. – Подождите минутку, я загляну в свой календарь.
      – Нет-нет, не стоит утруждаться, – перебила она. – Если вы слишком заняты работой, я прекрасно вас пойму.
      Он явственно пытался отказать – самым вежливым способом из возможных.
      – Подождите, я нашел свободный вечер. Как насчет ровно через неделю? Почему бы нам не встретиться в «Потбеллис», на Стейт?
      Перспектива стоять в длинной очереди за сандвичем не совсем соответствовала идее романтического тет-а-тет, на который Кейт надеялась. Однако все же лучше, чем ничего.
      – Следующая среда меня вполне устраивает. Значит, я подойду в «Потбеллис» к полудню, договорились?
      – Тогда до встречи.
      – До встречи. Всего хорошего.
      Кейт положила трубку и триумфально вскинула руки. Она сделала это! Она позвонила Роскошному Гэри и назначила ему свидание! Ну, хорошо, не совеем настоящее свидание, но что-то типа того. А там посмотрим, как пойдут дела.

      Трейси поковыряла вилкой кусочек курятины и отодвинула тарелку. Мясо было вкусное, однако в ожидании горячего она уже съела три куска хлеба, поэтому ужин лучше не доедать.
      – Ты что, не голодна? – спросил Том, который почти расправился с огромной порцией спагетти. Они ужинали в итальянском ресторанчике «У Луиджи» в паре кварталов от дома. За соседними столиками с белыми скатертями сидели их сотоварищи, такие же молодые горожане-профессионалы, и попивали белое вино или импортное пиво. Большинство мужчин ели с аппетитом, а женщины тоскливо ковырялись в тарелках.
      – Да не особенно. Наверное, я просто устала. – Трейси отпила из бокала шардонне и положила руки на колени.
      Том тем временем покончил со своей порцией и воззрился на ее жаркое.
      – Не возражаешь, если я доем за тобой, раз уж ты не хочешь?
      – Конечно, ешь.
      Трейси придвинула Тому свою тарелку и смотрела, как он разрезает цыплячью грудку на три части и в три приема отправляет мясо в рот.
      – Вот теперь хорошо, – подъедая остатки, сообщил он и помахал официантке, требуя счет. – Слушай, ты за весь ужин почти ни слова не сказала. Что происходит?
      – У тебя что-то застряло между зубами, милый. – Трейси указала пальцем на собственных зубах, где именно.
      – А, чепуха.
      Он поковырял в зубах, пытаясь удалить кусочек еды ногтем указательного пальца. Трейси покорно наблюдала за процессом. Неожиданно она почувствовала себя совершенно несчастной.
      – Ты не ответила. Что-то случилось?
      Том наклонился и накрыл ее правую руку своей, ласково поглаживая.
      – Понимаю, ты устала от моей вечной занятости. Клянусь, еще несколько месяцев – и все наладится. Я получу место старшего компаньона, и мы сможем воплотить наши планы в жизнь.
      – Планы? – Трейси подняла глаза.
      Том выглядел несколько удивленным.
      – Ну да, Трейс, наши планы. Устроим все как положе но, назначим дату свадьбы. – Он допил пиво. – Я знаю, ты долго ждала – и большое тебе за это спасибо. Я просто хотeл упрочить свое положение в фирме, прежде чем делать следующий шаг. Ну, я имею в виду, пожениться «по-официальному». – Том поднял руки, изображая пальцами знак N кавычек, – еще одна привычка, которую Трейси терпеть не могла! – Назначить настоящую помолвку.
      Она не нашла что сказать. Месяц или два назад Трейси была бы так счастлива! Разве не об этом она мечтала всю жизнь? Она уже не раз мысленно проигрывала вожделенную свадьбу. Кейт будет главной подружкой невесты, остальными подружками – две сестры Трейси и сестры Тома… Торжественный ужин они устроят в «Дрейке», если ее мать и отчим подкинут денег на свадьбу, а если не подкинут – в каком-нибудь ресторане подешевле. Они проведут медовый месяц на острове Сент-Томас, а потом Трейси забеременеет – в конце концов, ведь они с Томом давно договорились создать семью еще до тридцати лет. Все было решено уже давно.
      Так почему же предложение Тома прозвучало столь не привлекательно? «Ты просто устала, – напомнила себе Трейси. – И издергалась за последнее время».
      Вслух она сказала:
      – Извини, милый. Я что-то витаю в облаках… – И, растянув губы в улыбке, закончила: – Но я ужасно рада.
      – Ты заслужила такую радость. Хочу, чтобы наша свадьба прошла, как ты пожелаешь. Я даю тебе карт-бланш, насколько это только возможно. Все, что принесет тебе счастье, окажется счастьем и для меня. – Том перегнулся через столик и поцеловал ее. – На самом деле ты можешь начинать планировать прием по случаю помолвки. Я же знаю, как ты любишь устраивать вечеринки.
      – Да, очень люблю. – И Трейси улыбнулась в ответ.
      На выходе из ресторана Том обвил рукой ее талию, и она инстинктивно прижалась к нему. Он был такой большой и вызывал те же чувства, что всегда. Надежный и сильный, опора и защита.
      По дороге домой Том «все время молчал, что было для него нехарактерно. Когда они вошли в квартиру, он вдруг остановился и внимательно посмотрел на нее:
      – Слушай, ты не могла бы на минутку присесть на кушетку?
      Трейси подчинилась, сбросив туфли и поджав под себя ноги. Наверное, стоит принять таблетку от головной боли. А то голова уже раскалывается.
      Том вышел из спальни со странным выражением на лице. Он сглотнул, прежде чем заговорить.
      – Я не собирался делать этого сегодня, но раз уж мы упомянули о свадьбе… – Он достал из-за спины маленькую бархатную коробочку и встал на одно колено. И снова шумно сглотнул. – Трейси, я тебя люблю. Согласна ли ты выйти за меня замуж?
      Должно быть, она ответила «да», потому что Том сгреб ее в объятия, быстро поцеловал, а потом прижал к груди.
      – Господи, я боялся до одури! – смеясь, сказал он Трейси в самое ухо и поцеловал невесту в шею. – Одно дело планировать, а другое – когда все происходит в действительности!
      Трейси кивнула, рассматривая кольцо, которое Том надел ей на палец. Оно было платиновое с огромным алмазом в прямоугольной рамочке.
      – Ты запомнил кольцо!..
      Когда-то – кажется, года четыре назад – она показала Тому, какие алмазы ей нравятся. И вот, пожалуйста – такой камень у нее на руке!
      – Конечно, запомнил. Может, я и не самый внимательный слушатель, но когда говорят что-то важное, я обращаю внимание.
      Он взял Трейси за кисть и покрутил ее так, чтобы камень поймал лучи света.
      – Тебе нравится?
      – Я без ума от него! – Трейси поцеловала жениха в губы и вдруг, неожиданно для себя, расплакалась. – Спасибо, что спросил меня…
      Том ласково вытирал ей слезы.
      – Спасибо, что ответила «да». Я обещаю сделать тебя счастливой.
      – Ты уже делаешь меня счастливой, Том.
      Он встал и потянул ее за руку, увлекая в спальню. И долго занимался с ней любовью, возбуждая губами, пока Трейси не начала умолять войти в нее. Она не могла устоять против подобной нежности. Ласки делали ее чересчур открытой, сверхчувствительной и ранимой.
      – Я люблю тебя, крошка, – сказал Том, когда все кончилось, и ласково сжал ее плечо. – У нас получится прекрасная семья, ты только подожди немного.
      Трейси открыла рот, чтобы ответить, но ровное глубокое дыхание Тома сказало ей, что он уже спит.

      Кейт промокнула потный лоб. Всего десять минут на эллиптическом тренажере – и она почти при смерти. В ушах отзывалось собственное хриплое дыхание, а лодыжки и подколенные жилки горели от боли.
      – Я сейчас помру, – умудрилась она прохрипеть в сторону Трейси, занимавшей соседний снаряд. Они начали одновременно, но Трейси, похоже, пока не выдохлась. – Сколько нам еще осталось?
      – Двадцать минут, минимум для разогрева. Потом пойдем на круговой тренажер.
      Подруги находились в излюбленном спортзале Тома и Трейси, «Беллисе» на Уэбстер. Это волшебное место позволяло изящным оставаться изящными, а здоровым делаться еще здоровее. Кейт ужасно смущало лицезрение прекрасных тел других посетителей; будь ее воля, она бы сюда ни когда не пришла. Однако так называемый юбочный кошмар заставил ее решиться на крайние меры.
      Этот самый КЖ случился на прошлой неделе. Кейт одевалась в понедельник утром, выбирая между семью, наличествующими костюмами. Большинство их было серыми или черными – подходящий стиль для такой консервативной фирмы, как «Кэссел и Стивенс», – хотя имелись также и зеленый, и красный экземпляры. Красный Кейт любила больше всего, но надевала его только в редких случаях, когда хотела быть замеченной. В последний раз настолько уверенно она чувствовала себя довольно давно – определенно до разрыва с Эндрю. И все же в тот день Кейт решительно выбрала красный костюм. Они с Гэри собирались встретиться и пообедать (собственно, это была их третья встреча, но кто их считает!). Кейт знала, что красное идет к ее темным глазам и волосам.
      Вот тут-то и возникли непредвиденные помехи. Когда Кейт натянула на бедра юбку, она заметила, что та несколько… тесновата. Ей пришлось втянуть живот, чтобы застегнуть молнию, и теперь она напоминала себе хорошо набитую колбаску. Красная ткань опасно натянулась на животе и на попе, а едва Кейт развернулась, чтобы изучить отражение со спины, как в ужасе увидела, что разрез на юбке рас тянулся почти что горизонтально.
      Если бы юбка жала только в талии, еще ничего – всегда можно надеть длинный пиджак или блузку. Однако это… это было попросту неприлично. Не говоря уж о том, что дико неудобно. Передвигаться в такой юбке Кейт могла только мелкими шажками.
      – Вот черт! – Она яростно расстегнула молнию, и живот вывалился наружу. Кейт выбрала костюм попроще, черный и строгий, купленный в «Фиддз» года три назад. Когда она его покупала, костюм был слегка велик, а теперь сидел в обтяжку. Не столь ужасно, как в случае с красным, но прежней свободы и в помине не осталось.
      Кейт в отчаянии ощупала живот. Он казался огромным. Больше нельзя закрывать глаза на то, что она толстеет. И удивляться особенно нечему! Некоторые женщины в стрессовых ситуациях теряют аппетит; к этому типу принадлежала Трейси. Кейт же относилась к другой породе. Чем хуже она себя чувствовала, тем больше ела. Еда отвлекала ее от грустных мыслей.
      Если подойти к вопросу критически, в последнее время Кейт слишком часто ела пиццу, оправдывая себя тем, что очень устает на работе. Да и потребление «Эм-энд-эмс» катастрофически возросло… Кейт повернулась к зеркалу боком и осмотрела себя в профиль. Увы, живот в самом деле безобразно раздулся. Она могла сойти за беременную на четвертом месяце.
      Должно быть, это знамение: ведь был понедельник и к тому же десятое число месяца. Как почти все женщины – кроме разве что Трейси, – Кейт периодически садилась на диету. И каждая новая диета приурочивалась к какому-нибудь событию – к Новому году, к приближению сезона шортов (и – главный ужас – купальников!) или к началу осени. И само собой, все диеты начинались в понедельник – единственный подходящий для новой жизни день недели. Еще лучше, если понедельник совпадал с началом месяца или, в крайнем случае, с числом, кратным пяти. Это должно было добавить процессу точности и аккуратности.
      Так что Кейт решилась сесть на очередную диету. Она страшно боялась тем утром встать на весы, но сделала над собой усилие и вытащила их из-под кровати.
      – О Господи!
      Сто пятьдесят два фунта. Немало. Ясно, почему Гэри не идет в отношениях с Кейт дальше совместных обедов. Он с трудом раскачался сделать ей ответное приглашение, а потом, через неделю, она снова позвонила ему. И насчет флюидного потенциала Кейт по-прежнему не была уверена.
      Сегодня пошел четвертый день «серьезно-похудательной» жизни Кейт. Она призвала на подмогу Трейси, как только добралась тем утром до своего офиса.
      – Алло, самая жирная свинья на проводе, – сказала она. – Мне нужна срочная помощь.
      – Что? Да ладно тебе, Кейт! Ты нормально выглядишь. Когда Кейт поделилась с подругой своим ЮК, та рассмеялась:
      – Я уверена, что ты сильно преувеличиваешь.
      – Перестань, Трейси! Ты – моя лучшая подруга. – Кейт отпила воды из бутылочки, стоявшей на столе. Требовалось сбрасывать как минимум по шестьдесят пять унций в день. – Скажи честно: я набираю вес?
      Трейси помолчала.
      – Ты хочешь, чтобы я ответила тебе как подруга – или как лучшая подруга?
      Кейт вздохнула и прикрыла глаза.
      – Как лучшая.
      – Ну ладно. Тогда, пожалуй, есть немного – раз уж зашла об этом речь. Но я говорю только потому, что ты сама спросила.
      – Что?! Боже мой! Почему ты раньше молчала?
      – Ты слишком критически относишься к себе. Я думала, ты просто еще не оправилась после Эндрю. Знаешь, ты непременно похудеешь опять, едва пройдет депрессия.
      – Слушай, солнышко, мне открылась истина. Мы с Эндрю уже месяц как расстались, а я все толстею и толстею! Скоро мне придется покупать одежду на Лейн-Брайант. Я тут увидела объявление – как ее там, «Голливудская чудо-диета» – и решила попробовать. Представляешь, там теряют восемь фунтов за три дня!
      Трейси рассмеялась:
      – Не психуй. Если хочешь, я набросаю для тебя план действий. Только обещай, что будешь ему следовать. Если ты серьезно решила похудеть, я тебе помогу.
      – Куда уж серьезнее! Спаси толстую хрюшку! И как можно скорее.
      Вот так получилось, что Трейси составила для подруги план диеты, и Кейт возвела ее в должность своего личного пищевого консультанта и персонального инструктора. Кейт всегда завидовала фигуре приятельницы. Трейси была выше ростом и притом стройнее – она носила шестой размер, сколько Кейт ее помнила. Трейси, похоже, принадлежала к типу женщин, которые остаются стройными без особых усилий, и при этом откуда-то знала почти все о диетах и фитнесе. Она не носилась со своей фигурой, как некоторые, – есть женщины, которые стонут из-за объема бедер, за едой едва притрагиваются к салатику и занимаются самобичеванием, стоит им не удержаться и съесть конфетку «Хершиз». Однако Трейси всегда с вниманием относилась к вопросу еды. Если они с Кейт вместе ели пиццу, она съедала два кусочка, в крайнем случае, три, в то время как Кейт могла смолотить целую пиццу в одиночку. И посмотрите, во что она теперь превратилась от такой жизни!
      Программа Трейси выглядела следующим образом. Крохотная порция «Олл-брана» с фруктами и обезжиренное молоко на завтрак, на обед – салат и суп на мясном бульоне, на ужин – кусочек постной курятины с овощами и опять салат.
      – Каждый день съедай не меньше пяти фруктов и овощей, – сообщила Кейт подруга. – Они отлично наполняют желудок, но не вредят фигуре.
      Вторую часть плана составляли упражнения.
      – Неужели я должна заниматься спортом? – простонала Кейт.
      – Должна, если не хочешь быть тощей и одновременно дряблой, с обвисшей кожей, – безжалостно ответила Трейси. – Начни с прогулки – каждый вечер ходи пешком не меньше получаса. Я хочу, чтобы ты хотя бы трижды в неделю посещала вместе со мной спортзал. Я научу тебя пользоваться тренажерами. Обещаю, поскорее тебе начнет нравиться спорт.
      – Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.
      – Эй, как только засомневаешься, сразу вспоминай – как ты это назвала, ЮК? Ты в самом деле хочешь, чтобы Гэри ласкал твои складки жира, когда вы окажетесь в постели?
      – О Боже! Ты права, как всегда. Не могу даже представить, что я раздеваюсь в его присутствии. Напоминай мне обо всем этом почаще, ладно? Даже если, я буду на тебя бросаться.
      Трейси согласилась, и вот Кейт в спортзале, истекает потом рядом с подругой. Хорошо еще, что из колонок стереосистемы неслись хиты восьмидесятых. Песенки вроде «Слишком застенчивая» и «Безопасный танец» напоминали Кейт о причинах ее самопожертвования. Хотя «Станем ближе» помогло бы еще лучше.
      Три недели спустя, в воскресенье, они вместе с Трейси завтракали в «Голден наггет». Кейт даже не взглянула в меню, хотя и бросила голодный взгляд на стопку блинчиков, которую пронес мимо официант, и заказала фрукты, подсушенный тост и кофе. Трейси завтракала рогаликом, намазав на него тонкий, как бумага, слой мягкого сыра.
      – Я горжусь тобой! Ты не удостоила меню ни единым взглядом! – похвалила Трейси подругу.
      – Да, это входит в привычку, – отозвалась та, допивая стакан воды. – Знаешь, что самое главное? Я похудела на шесть фунтов! Быть может, недалек день, когда я увижу первый мускул на своей руке.
      – Ух! – задорно воскликнула Трейси, и обе девушки расхохотались.
      – И чувствую я себя куда бодрее. Сбросить еще фунтов четырнадцать – и я превращусь в стройную, очаровательную крошку. Гэри не сможет устоять.
      – Кстати, как у вас дела с Гэри?
      Кейт печально покачала головой:
      – Трейси, я ничего не понимаю. Мы трижды обедали вместе и один раз встречались в баре. А он даже ни разу не попытался меня поцеловать!
      – Поверить не могу. – Трейси напряженно поразмышляла пару секунд. Потом изрекла: – Значит, он все-таки гей!
      – Ох, спасибо за моральную поддержку, – проворчала Кейт. – Нет, вряд ли Гэри голубой. Он упоминал что-то о прежних подружках. Может, просто не очень сексуален.
      – Такой мужчина? Брось.
      – В любом случае его время на исходе. Гей он или нет, сегодня вечером Гэри ужинает у меня, после чего я сделаю решительный шаг.
      – Какой еще шаг?
      – Сперва я накормлю его цыпленком, запеченным с брокколи. Соблазню его с помощью еды, волью в него пару банок пива, а потом нанесу последний удар.
      – И каков твой план?
      – Пока не знаю. Может, случайно положу ему руку на колено… Еще можно бросить многозначительный взгляд, а потом облизнуть губы… Что скажешь? Нормально?
      – Не уверена. Как-то недостаточно красноречиво.
      – Да уж, только ничего другого мне в голову не приходит. Если необходимо что-то более откровенное, хотела бы я знать, что именно.
      Все обернулось не так, как планировали подруги.
      Гэри прибыл без опоздания и даже принес букет цветов. Хотя они слегка подвяли и на букете остался ценник магазина «Севн-илевн», Кейт напомнила себе, что важен не подарок, а внимание. Гэри выпил банку пива «Хайнекен», и они стали разговаривать – в основном о работе. Разговор как-то сам собой перешел на тему «городских легенд» – вроде истории про Малыша Майки из рекламы фирмы «Лайф», который слопал столько упаковок «Поп-Рокс» под колу, что, предположительно, лопнул и умер в мучениях.
      – На эту тему есть отличный веб-сайт, – сообщила Кейт. – Называется, кажется, snopes. com. Иди сюда, я покажу.
      Она пригласила Гэри к компьютерному столу в углу, пододвинув еще один стул.
      – Смотри, – сказала Кейт, открывая интернет-страницу. – Здесь таких историй сотни.
      Гэри с интересом наклонился к монитору, а Кейт сидела и смотрела на него. Она чувствовала запах его одеколона – похоже на «Обсешн», надо же, какая ирония судьбы! Ее колено почти соприкасалось с ногой Гэри. Даже сквозь ткань джинсов проступали его могучие мышцы. Кейт знала – они называются «четырехглавыми».
      Она медленно вытянула руку и положила ладонь ему на спину, между лопаток. И Кейт готова была поклясться, что Гэри подался вперед, уворачиваясь от ее прикосновения! Будто сама его плоть стремилась отстраниться от нее. Через несколько томительных секунд Кейт о-о-очень медленно убрала руку и положила ее обратно на колено.
      Ни один из них ни словом не прокомментировал произошедшее. Прошло еще полчаса, и Гэри демонстративно взглянул на часы.
      – Спасибо за ужин, Кейт, было очень вкусно, – сказал он. – Однако мне в самом деле пора идти.
      – Гэри, подожди минутку. – Они уже стояли у двери квартиры. Кейт переступила с ноги на ногу – эта привычка обычно проявлялась, когда она нервничала. – Самой не верится, что я хочу задать тебе этот вопрос. – Она не могла поднять глаз и с трудом сглотнула. – Что между нами происходит? Я тебя, интересую, или мы с тобой только друзья?
      На лице Гэри выразилось некоторое замешательство.
      – В каком смысле – ты меня интересуешь?
      – Ох, пожалуйста, не ухудшай ситуацию, она и так скверная. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Ты сам приглашал меня пообедать, мы даже ходили в бар, сегодня ты ужинал у меня. Знаешь ли, я, как бы это сказать… жду, когда ты, ну, на что-нибудь решишься.
      Гэри окинул взглядом ее квартиру, будто ожидая помощи, но никто не спешил его спасать. Он несколько раз под жал губы, посмотрел Кейт в лицо и, наконец, заговорил:
      – Насколько откровенным я могу быть?
      Черт, как же знакомо это прозвучало!
      – Насколько сочтешь нужным. – Вдруг ей открылась истина. – Господи, так, значит, ты все-таки гей! – Какой же она была идиоткой!
      – Что? Нет! Ничего подобного! – Гэри скрестил руки на груди. – Ты мне нравишься, я считаю тебя отличной девушкой. Ты умная и прикольная, с тобой интересно общаться, и мне нравится, что ты мало придаешь значения чепухе. – Он замялся. – Ты… напоминаешь мою сестру…
      Охо-хо! Начало не слишком обнадеживающее.
      – И?.. – настаивала Кейт на продолжении.
      – Кейт, я знаю, что чересчур требователен к женщинам. До сих пор я встречался с девушками совершенно определенного типа – знаешь, худенькие спортивные блондинки, чуть старше двадцати…
      – Так, выходит, дело в том, что я слишком толстая? Смотри, я ведь похудела на целых шесть фунтов! – Кейт подняла рукав и напрягла бицепс. – Видишь, какая я стала сильная? И это только начало! – Она с надеждой скосила глаза на свой мускул. – Ты пощупай!
      Гэри перебил ее:
      – Дело не в фигуре. Кейт, ты просто девушка не моего типа. Ты мне нравишься как личность, но не интересуешь в… э-э… сексуальном плане.
      Он взял ее за руку и крепко сжал – Кейт невольно от метила, что это их первый физический контакт, кроме приветственных рукопожатий.
      – Извини. Сожалею, что разочаровал тебя. Нужно было все объяснить раньше, но я надеялся, что оно как-нибудь само уладится. Ведь мне очень интересно с такими девушками, как ты…
      – И при этом я тебя не интересую, – оборвала его Кейт.
      Она не представляла, мог ли он сильнее ее унизить.
      – Я совершенно не хочу тебя обидеть, – рассудительно продолжал Гэри. – Мне казалось, я поступлю честно; если скажу правду.
      – Да, да, да. – Кейт распахнула перед ним дверь. – Знаешь, я скоро успокоюсь, я уверена. А сейчас… не мог бы ты поскорее уйти и положить конец моему полному и отвратительному позору?
      – Ухожу. Я позвоню тебе попозже, ладно?
      – Ладно. Всего хорошего! – почти выкрикнула она и захлопнула за Гэри дверь.

      – Трейс! – позвал Том. – Тебя к телефону! Твоя мама! Трейси красноречиво закатила глаза. Со дня помолвки ее мать совершенно изменила мнение о происходящем. Больше она не сетовала, что дочь живет с каким-то парнем; напротив, теперь она каждый день изводила Трейси свадебными идеями. Матери было дело буквально до всего – до списка гостей, которых обязательно нужно пригласить, до флористов, до свадебного торта, до почтовой бумаги, на которой полагается писать приглашения… Еще она настаивала на немедленной покупке платья. «Ты любишь все откладывать на последний день, а потом не успеешь» – вот как звучал любимый рефрен матушки.
      – Привет, мам, – сказала Трейси в телефонную трубку, садясь на кухонную табуретку и теребя конец посудного полотенца. – Как дела?
      – Я только что говорила по телефону с Филлис Эпштейн, – затараторила мать. – Так вот, Кики и Брэд поженились прошлым летом, и на свадьбу они заказали роскошную ледяную скульптуру. Очень изысканная вещь: представляешь, изображение жениха и невесты, а вокруг – премиленькие херувимчики! И между прочим, Филлис дала мне адрес поставщика – прямо здесь, в Чикаго! Трейси вздохнула:
      – Мам, ты уверена, что мы не обойдемся без ледяной скульптуры? Она у нас не растает?
      – Обойтись можно безо всего, дорогая. И все же каждая маленькая деталь вносит свой колорит.
      – Да-да, ты права. Мы подумаем над этим, ладно? – При этом Трейси делала рукой отчаянные знаки Тому, который улегся смотреть спортивный канал.
      Он наконец за метил сигналы SOS и громко воззвал:
      – Эй! Трейси! Ты не можешь подойти на минутку? Срочно!
      – Мам, меня Том зовет. Если хочешь сказать что-нибудь по-быстрому…
      – Нет-нет, ничего. Я тебе потом перезвоню. Счастливо.
      – Пока, мам. – Трейси с облегчением положила трубку и благодарно улыбнулась Тому: – Она меня с ума сведет.
      – Что она придумала на этот раз? Кареты, запряженные лошадьми?
      Том вытянулся на кожаной кушетке, подложив руку под голову. Теперь он возвращался с работы в семь, раньше, чем когда бы то ни было, но проводил почти все вечера, лежа на кушетке.
      – Только не вздумай подавать ей новые идеи, – вздохнула Трейси.
      Она уселась на край кушетки у его ног и ласково пощекотала Тому ступни.
      – Ох, как хорошо, крошка! Еще, еще! – промурлыкал Том.
      Трейси сидела, рассеянно массируя жениху ноги, пока он с увлечением смотрел бейсбольный матч. Похоже, Тома не особенно волновали свадебные приготовления: он полностью уступил инициативу невесте. Как всегда, за организацию отвечала она. Массируя его ногу, Трейси слишком сильно сжала пальцы и отогнула вперед.
      – Эй! Так немножко больно, крошка!
      – Извини.
      Почему она чувствовала себя стервой? Наверное, из-за свадебных дел, которые оттеснили на второй план даже работу – при том, что на службе Трейси сейчас была на редкость загружена. На банк обрушился целый обвал жалоб на дискриминацию, все опирались на ЕЕОС, и на Трейси лег ли просмотр и сортировка писем протеста. И отвечать на них тоже приходилось ей.
      Один из плюсов работы в банке заключается в том, что она строго регламентирована по времени – с восьми до шести, и ты свободен. Конечно, не самый короткий рабочий день – и все-таки лучше, чем пятидесяти– и шестидесятичасовые недели, как у большинства юристов вроде Тома и Кейт. Трейси развратил подобный режим: она привыкла после службы посещать спортзал и при удаче возвращалась домой одновременно с Томом. Зато в последнее время она работала как сумасшедшая, а в обеденный перерыв звонила в разные фирмы, или рассылала приглашения, или назначала на выходные походы по свадебным магазинам. Платьев Трейси перемерила уже не меньше сорока, но не нашла ничего себе по вкусу.
      Кейт оказалась незаменимой помощницей, хотя Трейси подозревала, что давно уже испытывает терпение подруги. Когда Трейси в третью субботу подряд отвергла очередное платье с юбкой «русалка», сообщив, что такой фасон ее толстит, Кейт не сдержала горестного вздоха:
      – Полнит? Тебя? Трейси, ты худа как палка. У тебя совершенно плоский живот, а задницы вообще нет, – Она покачала головой и отпила воды из бутылочки. Теперь она везде носила с собой эту бутылочку, и половина времени в салонах и магазинах уходила на поиски туалета. – Ты не сможешь выглядеть толстой, даже если постараешься. Не помог бы даже ужасный кринолин, который ты мерила в прошлый раз.
      Трейси повертелась перед огромным трельяжем, разглядывая себя со всех сторон…
      – Ну не сердись, – горестно сказала она. – Я не хотела тебя, задеть… Мне просто не нравится, фасон…
      Кейт, которая опустилась было на стул, сжимая голову руками, сразу вскинулась:
      – Ладно, извини. Я голодная, вот и огрызаюсь без повода. Не хотела тебя огорчить.
      – Ты ни при чем. – Трейси развернулась, чтобы Кейт могла расстегнуть ей молнию на спине, и освободила плечи от ткани. – Я сама не знаю, из-за чего так нервничаю. – Она понизила голос и призналась: – Я-то всегда думала, что покупать свадебное платье очень весело! А теперь ненавижу это занятие. И уже не надеюсь найти что-нибудь красивое.
      В этот момент появилась хозяйка салона, холеная и радостная, в розовом, как таблетка пептобисмола, костюме и в жемчугах.
      – Ну, как наши делишки? – пропела она. – О, какая прекрасная модель! Юбка «русалка» для вашей фигуры просто идеальна! Вы сделали свой выбор?
      Кейт встала и задернула занавеску кабинки, чтобы дать Трейси спокойно переодеться.
      – Платье неплохое, но на сегодня мы уже закончили, – сообщила она с примирительной улыбкой. – Наша стыдливая невеста устала от примерок.
      – Конечно, конечно, понимаю. Возьмите мою карточку на всякий случай. – И она, вручив Кейт визитку, уплыла элегантным розовым облаком.
      Трейси высунула голову из-за занавески:
      – Спасибо.
      – Эй, а для чего еще нужны подружки? Давай пойдем пообедаем вместе. Может быть, выпьем вина – и поговорим, о'кей? Забудем хоть ненадолго о свадьбе.
      Они нашли неподалеку маленькую уютную пиццерию. Кейт заказала бокал шардонне для себя, мерло для Трейси и по салатику для обеих.
      – Если это тебя не развеселит, нам придется рискнуть и попробовать поп-корн «Гарретт», договорились?
      Трейси не ответила, и Кейт подождала, пока им принесут вино.
      – Цени – ради тебя я готова отступить от диеты! – Она отпила глоток шардонне. – А теперь, Трейс, давай рассказывай. В чем дело? В последнее время ты что-то не лучишься счастьем.
      – Это так заметно? – Трейси рассеянно заправила волосы за уши. – Думаю, дело в свадебных хлопотах и все такое.
      – Не пытайся меня обмануть. Ты всегда хотела выйти замуж за Тома – с первой вашей встречи, если помнишь. Ты говорила, что хочешь выйти за него замуж, даже до того, как вы переспали. Хотя уж не знаю, как ты могла этого пожелать, не испробовав его в постели.
      – Помню… – вздохнула Трейси, уныло крутя в руках бокал. – Все так и есть. Но теперь меня в нем очень многое раздражает. То, что он оставляет в раковине грязные тарелки, и что все время работает допоздна, и что ванная усыпана кусочками его щетины из бритвы… И что Том находит время для своих дружков, а со мной не хочет никуда сходить, и что каждую пятницу он надевает эти ужасные «Доккеры»…
      – Да, плохо дело, – с усмешкой перебила ее Кейт. – Ты хочешь сказать, что раньше тебя подобные мелочи не задевали?
      – Может, и задевали малость. Только сейчас я воспринимаю их как что-то безумно важное, и если мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь, я… я лучше умру. – Трейси шмыгнула носом и вытерла набежавшую слезу. – Наверное, я сумасшедшая. Я ведь люблю Тома и знаю, что хотела выйти за него. А теперь… – Она отпила большой глоток вина. – Самой не верится, что я такое говорю. И тем не менее, честное слово, уже и не знаю, хочу ли выходить замуж за Тома.
      Кейт откинулась на спинку кресла, раскрыв рот от изумления:
      – Ого… Трейс, мне даже сказать нечего. А Том знает о твоих чувствах?
      – Конечно, нет! Я надеюсь, что это со мной временно, но оно все не проходит и не проходит. – Трейси перебирала приборы перед собой, раскладывая вилку, ложку и нож в одну линию. – Есть еще добавочный фактор. Я… я… в общем, я встретила одного человека.
      Кейт поперхнулась вином.
      – Что? Отсюда поподробнее. – Она махнула официантке и заказала еще по бокалу вина. – Думаю, выпивка нам понадобится. Так кого же ты встретила? И где? И кто он такой?
      – Мы познакомились в Вегасе, на той конференции.
      – И?..
      – Ну и… Ох, как стыдно в этом признаваться, даже тебе! Помнишь, как ты все время описывала флюиды? В общем, похоже, до сих пор я их не чувствовала. Меня никогда не тянуло к мужчине физически.
      – Даже к Тому?
      – Даже к Тому. Он мне всегда нравился, я его считала красивым и сексуальным, и в постели Том хорош, но это совсем другое дело. Будто какая-то химическая реакция. Даже когда я просто вспоминаю… того человека, у меня сердце колотится. – Трейси выдавила смешок. – Вот, например, сейчас: голова закружилась, и перед глазами все плывет – без малейшей причины. Не могу сосредоточиться на работе, мне плевать на свадьбу, а когда вижу Тома, то сразу думаю, что он не Уильям.
      – Вот это да. – Кейт несколько секунд помолчала, размышляя. – Ты, конечно, не обязана мне говорить, если не хочешь, но… Между вами что-нибудь… было?
      – Нет. Сначала мы посидели в баре, потом поужинали. Поговорили. Он сказал, что его влечет ко мне, – Трейси заговорила совсем тихо, – и что он хотел бы заняться со мной любовью. Ни один парень мне такого не говорил.
      – Даже Том?
      – Он обычно выражается попроще. Например, «Почему бы нам не поехать домой, не поиграть в "спрячь колбаску"?» – и все в таком роде, – ответила Трейси и даже испугалась выражения лица подруги. – Нет-нет, Том вовсе не плох! Он просто не романтичен, вот и все. Я это всегда знала… Боже, я снова впадаю в патетику!
      – Патетика тут ни при чем! – с чувством воскликнула Кейт. – Ты всего лишь… Я сама не знаю, Трейс. Понимаешь, с тобой случилось нечто очень важное! И в том, чтобы испытывать влечение к кому-то еще, кроме своего партнера, нет ничего ненормального! Это часть процесса взросления.
      – Нет. Ничего подобного! – пылко возразила Трейси. – Когда человек любит своего мужа – или жену, – ничего такого не должно происходить. Взять хотя бы моего отца. Он бы никогда не бросил маму, если бы любил ее. Сам факт, что меня влечет к кому-то еще, указывает: у нас с Томом не все в порядке. – Она вспыхнула. – И мне это нравилось. Я была просто в восторге! Все время нашего общения, с первой минуты. Я говорила с Уильямом о таких вещах, которые никогда ни с кем не обсуждаю. Ни с кем кроме тебя, разумеется…
      Кейт внимательно смотрела в лицо подруге.
      – Что это за вещи?
      – Например, секс.
      – Ты говорила о сексе? С парнем? С трудом представляю, как ты со мной-то о сексе говоришь!
      Трейси коротко усмехнулась:
      – В том-то и дело. И я сама завела этот разговор! На второй день конференции мы снова ужинали вместе, и я не смогла удержаться. – Она со стуком поставила пустой бокал и взялась за второй. – Кейт, он невероятно сексуален. Такие глаза… – Ее голос дрогнул.
      – Так, у него есть глаза. Это хорошо…
      – Такие глаза… На первый взгляд – темно-карие, но если всмотреться в самую глубину, то видно золотые и зеленые искорки. Верхний ряд зубов у Уильяма идеально ровный, а нижний – не совсем. А на тыльной стороне левой руки у него длинный шрам от зубов собаки – в семь лет его укусил пес…
      – Бог ты мой, как же ты влипла! Между вами точно ничего не было? – Голое Кейт звучал весьма скептически.
      – Ничего! Или почти ничего… После нашего второго ужина он проводил меня в номер. Мне нужно было собираться и ехать в аэропорт, но я как могла тянула время. Я так не хотела… с ним расставаться, – призналась Трейси. – Вела себя как идиотка. Хотела пожать ему руку. А он сказал, что не отпустит меня, даже ни разу не обняв. И тут же обнял. – Она с трудом сглотнула. – Кейт, ты не представляешь, как у меня сердце колотилось! Мы так и стояли, прижавшись друг к другу, минуты две, не меньше. Он казался настолько меньше Тома… И я все время думала: «Это не Том, это не Том», – и чувствовала запах его одеколона, и не могла с собой справиться… Я поцеловала его в шею, а он поцеловал меня.
      – И что дальше?
      Трейси снова сглотнула.
      – Мы целовались не меньше минуты. – Голос ее сошел почти на шепот. – И знаешь что? У меня, ну… совершенно намокли трусики. От одного поцелуя.
      – Боже! – только и сказала Кейт. Она взяла карточку с меню и стала ею обмахиваться. – Я, кажется, сейчас взмокну от одного твоего рассказа.
      – Замолчи! – Трейси слегка покраснела. – Это было так… прекрасно. Мы целовались, он не пытался пойти дальше, но я чувствовала, какой он стал… твердый, и я так хотела его. Все, о чем я могла думать: «Том не узнает, Том тут ни при чем». Я повторяла себе что-то подобное даже во время поцелуя. А потом он отстранился от меня, застонал и сказал: «Ты даже не представляешь, как я хочу поцеловать каждый дюйм твоего тела».
      У Кейт лицо вытянулось от удивления.
      – Не могу поверить, что ты мне это рассказываешь! Потрясающе!
      Трейси хмыкнула:
      – А я ответила: «Боюсь, мне хочется того же самого», – и… положила ему ладонь… ну, туда.
      – Ты так сделала?!
      – Ну да. Гормоны совсем свели меня с ума. Сама не понимала, что творю. А он простонал, схватил мою руку, сжал ее до боли и сказал: «Если ты так еще раз сделаешь, я за себя не ручаюсь».
      – И ты сделала так еще раз? Сделала?
      – Нет. – Трейси изменилась в лице. – Тогда все и кончилось. Я подумала о Томе, о том, что никогда не смогу ему объяснить случившееся, о СПИДе, и что мне нечем предохраняться, и что белье на мне некрасивое, и ноги я не успела побрить, и что пора на этот идиотский самолет… в общем, что я не должна. Тогда мы отпустили друг друга, и я побежала в аэропорт и едва не опоздала на рейс, но все время думала об Уильяме и ничего не могла с этим поделать. С того времени я не могу смотреть на Тома, чтобы не почувствовать себя виноватой. И это совершенно невыносимо!
      – Да-а, – протянула Кейт, наконец принимаясь за салат. – Слушай, я на целых семь минут забыла о голоде! Трейси, ничего более возбуждающего я в жизни не слышала. Я даже завидую!
      – А я чувствую себя так ужасно. Мучусь виной не переставая.
      – Почему? Ведь ты ничего не сделала. Поцеловала парня и пощупала его член через несколько слоев ткани. Не думаю, что такая мелочь может котироваться как смертный грех.
      – Я не потому мучусь. Я рада всему, что произошло! Нет, мне плохо оттого, что я так сильно его хочу. Как я могу любить Тома и одновременно хотеть кого-то другого?!
      – Слушай, эта штука называется половое влечение. С каждым может случиться. И не стоит теперь заниматься самобичеванием.
      Трейси открыла было рот, чтобы заспорить, а затем решила промолчать.

      После фиаско с Роскошным Гэри Кейт вела аскетический образ жизни. Она не только не занималась сексом, но и не думала о сексе – по крайней мере, почти не думала. Кейт даже провела несколько недель без единой мучительной мысли о том, что сейчас, должно быть, делает Эндрю.
      Единственный недостаток такого положения дел заключался в том, что она приобрела новую вредную привычку.
      Однажды вечером Кейт от нечего делать сидела в Интернете и решила посмотреть, чем же так хороша поисковая система «Гугль», о которой болтал тип на вечеринке у Трейси. Первым делом она набрала свое собственное имя, однако результат был нулевой. Кейт попробовала «Эндрю» и обнаружила упоминания о нем на кое-каких сайтах, в основном в списках результатов местного троеборья. Конечно, система работала… Только как, скажите на милость, подобным образом раскапывать грязные слухи?
      Кейт малость подумала – и набрала имя «Майкл Купер», это был ее первый Майк. Поисковая система выбросила ссылки на сотни Майков Куперов. Открыв первый десяток, Кейт сдалась. А жаль – она бы не отказалась разузнать, чем Майк сейчас занимается! Ясно, что легче всего искать людей с редкими или необычными именами. В порыве озарения Кейт напечатала: «Виктор Муснисик». Человека с таким имечком должно быть нетрудно найти. Так и вышло.
      Виктор, оказывается, сейчас работал главным бухгалтером в лос-анджелесской фирме. Также о нем несколько раз упоминалось на eBay. com: выяснилось, что он коллекционирует все, связанное с «Битлами». Интересно, и все же опять-таки не кладезь секретной информации, на который она рассчитывала! Потом Кейт подумала о Бене и набрала «Бен Йегер». Даже само написание его имени вызвало у девушки легкое головокружение. А уж когда она попала на его домашнюю страничку, с фотографиями самого Бена, его жены и трех сыночков, ее и вовсе замутило.
      Ладно, лиха беда начало. Кейт решила проверить Рэнди. С именем Рэндалл Хендриксон ей повезло – он, оказывается, написал три книги и преподавал в Сиэтле. Попытки с двумя другими Майками – Пирсом и Роджерсом – завели в тупик: как и в случае с Майком Купером, у них нашлось слишком много тезок. Как она раньше не догадывалась, что на свете столько Майков? Впрочем, трое из них попали в число ее любовников. Это разве не доказательство? Кейт окончательно сдалась и съела яблоко. Она, конечно, предпочла бы пачку «Эм-энд-эмс», но чем дальше, тем легче ей становилось соблюдать диету. Однако депрессия все не проходила. Похоже, Кейт так и не удалось по-настоящему развязаться с Беном. Может, и не стоило с ним расставаться. И все-таки Кейт чувствовала, что больше не любит ни одного из этих парней. Если подумать, то Виктор поступил с ней как ублюдок, а Рэнди, по крайней мере, однажды обманул ее – то есть она знала об одном случае, а их могло быть и больше. И Майк Купер был не лучше прочих. Почему же она так расстроилась?
      Всего через пару недель, даже меньше, ей исполнится двадцать девять. До тридцати останется лишь один год. После чего жизнь явственно пойдет под уклон, а Кейт до сих пор ничего не добилась. Что у нее есть? Работа, диета и занятия спортом, да еще любимая телепрограмма с катастрофами. Куда уж хуже.
      Трейси пыталась развеселить подругу и не преуспела…
      – Почему бы нам не устроить праздник? – настаивала она. – Можно собраться у тебя, пригласи кого хочешь…
      – Я не собираюсь ничего праздновать. Да и кого мне приглашать, кроме вас с Томом, ну, еще Терезы? Можно позвать Дэнни и пару человек с работы, но на этом мой список точно кончается. Что-то не хочется видеть, на своем дне рождения толпу юристов, – И Кейт вздохнула.
      – Хватит ныть, – сказала Трейси. – Ты не хочешь ни чего делать, и отлично – я беру праздник на себя. Тебе останется только утвердить мой план.

* * *

      Таким образом через две недели Кейт оказалась жертвой бесшабашной поездки в Милуоки.
      – Милуоки? – ужаснулась она поначалу.
      Кейт бывала там всего дважды, оба раза на Летний праздник. Много пива, много громкой музыки и толпы людей, на которых не слишком-то привлекательно смотрелись безрукавки.
      – Не будь таким снобом. Милуоки – город веселья, и мы будем веселиться до упаду!
      В итоге они с Трейси два часа искали бар под названием «Сейфти-Хаус», разместившийся в подвальном помещении и потому труднонаходимый. К тому времени как они туда, наконец, добрались, Кейт уже мечтала вернуться домой. Но в толпе посетителей «Сейфти-Хауса» Кейт сразу начала обмениваться красноречивыми взглядами, потом улыбками и под конец подцепила высокого, похожего на норвежца блондина. Как выяснилось, она промахнулась на несколько стран – парень оказался немцем, его звали Ганс. Он с приятелями приехал сюда в отпуск, с намерением выпить как можно больше порций «ягермейстеров» и пообщаться с «американскими красотками». Когда Трейси объяснила парню, что Кейт отмечает свой день рождения, и поведала о традиции «именинного поцелуя», Ганс отнюдь не возражал. Кейт достаточно напилась, чтобы по-настоящему наслаждаться происходящим, и даже подумывала – а не заманить ли парня в кусты? В конце концов, какие ее годы? Но тут Ганса уволокли из бара его шумные приятели, и Кейт проводила его разочарованным взглядом.
      – Пожалуй, ты права, я нуждаюсь в подобном отдыхе, – призналась она подруге между двумя кусками панзаротты, которая напоминала сложенную вдвое пиццу. По случаю дня рождения Кейт позволила себе нарушить диету. – Господи, как вкусно!
      – Я знала, что тебе понравится. Мы с Томом бывали здесь несколько раз, когда только начинали встречаться, и он меня познакомил с новым блюдом.
      Кейт заметила, что Трейси почти целиком съела свой ужин – для нее это был неслыханный случай!
      Кейт сидела и пила пиво. Шел уже третий час ночи, но она не испытывала ни малейшей усталости. Эта ночь напоминала ей о временах колледжа, когда они с соседками по комнате до самого закрытия бара пили пиво и закусывали буррито. Они флиртовали с парнями, целовались и обжимались – всякое случается в толпе на вечеринке – и иногда даже встречали кого-нибудь, кто им действительно нравился…
      Кейт взглянула на подругу:
      – Кстати, как твои дела? Я имею в виду Уильяма.
      – Пожалуй, лучше, чем раньше. – Трейси прикусила нижнюю губу. – Вообще-то я не собиралась тебе говорить, но… мы с ним переписываемся по электронной почте.
      – Правда? И как давно? – У Кейт сам собой вырвался очередной вопрос – проклятая натура юриста давала себя знать. – Кто был инициатором общения?
      – Первым написал, конечно, он. – Трейси принялась складывать салфетку. – Он скинул мне пару строк о новом федеральном постановлении по найму и упомянул, что очень хотел бы снова встретиться. И все в таком роде, как я поживаю и прочее.
      – А ты сообщила ему, что помолвлена? – Господи, Кейт сама возмутилась собственному тону – осуждающему и ханжескому. Тем не менее, она ничего не могла с собой поделать.
      – Конечно. – Трейси не смотрела подруге в глаза. – Ведь мы только друзья. Коллеги. Не думаю, что в нашей переписке есть что-то порочное.
      – Извини, Трейси. Ты права. Я совершенно не хотела выступать в роли твоей матушки.
      – Тебе не выступить в ее роли при всем желании. И разве не от тебя я слышала, что щупать член парня сквозь штаны – сущие пустяки?
      – Я и сейчас так думаю. – Кейт допила пиво. Пояс ее брюк глубоко врезался в талию, но ей было плевать. – Правда, только в случае, если это случилось единожды и в отношении парня, с которым ты больше не встретишься.
      – Ну да, конечно, – быстро ответила Трейси и сменила тему: – Знаешь, я по-прежнему не уверена насчет всего остального. Может, я просто не готова вступать в брак? А потом я сразу вспоминаю, как долго мы жили вместе с Томом, и как обставляли нашу квартиру, и как готовились ко дню свадьбы… И понимаю, что разом все перечеркнуть я не могу. Целых пять лет жизни, я имею в виду.
      – Трейси, погоди, если ты не уверена, возможно, тебе и не стоит выходить за него? Может быть, Том не твоя настоящая половинка?
      – Я думала, он тебе нравится!
      – Он и нравится. Ты сама знаешь. Я нежно люблю Тома, он отличный парень. Только речь идет о всей оставшейся твоей жизни, понимаешь? – Кейт откусила еще кусочек панзаротты. – В последнее время ты на себя не похожа. Если даже вы с Томом расстанетесь, это не конец света. Найдешь кого-нибудь другого.
      – Как? Откуда ты можешь знать наверняка? – Трейси покачала головой: – Я ведь не ты, Кейт. Ты такая независимая. Ты говоришь, что хочешь иметь парня, но по-настоящему ни в ком не нуждаешься. А я до того, как познакомилась с Томом, все время комплексовала – что думают обо мне окружающие, и нормально ли я одеваюсь, и не выгляжу ли как дура. С Томом я чувствую себя куда спокойнее. Понимаешь, словно у меня есть в жизни опора.
      Кейт не знала, что ответить. Было в сказанном нечто неправильное, однако она так и не могла понять, что именно..!
      – Спокойствие – недостаточный повод для брака, Трейси.
      – Шутишь, что ли? – фыркнула ее подруга. – А почему еще люди женятся? Потому что хотят, чтобы кто-то был рядом. И не важно, какой ценой. На этом построены все браки на свете. Взаимные обязательства. Доверие. Решение стариться вместе, делить друг с другом жизнь. И оставаться рядом, даже если хочешь уйти.
      Кейт постаралась разрядить атмосферу:
      – По-моему, ты перечитала свадебных журналов. Я. и не думала тебя критиковать! Просто волнуюсь, потому, что ты выглядишь не особенно счастливой.
      Трейси улыбнулась:
      – На самом деле я счастлива. Только утомилась от всех этих приготовлений. Уверена, в них корень проблемы. – Она потянулась через стол и ласково сжала Кейт руку. – Не забывай – мы празднуем твой день рождения! Поэтому давай лучше обсудим наши планы на завтра.

      Трейси прикинула масштаб катастрофы. Кухонный стол завален мусором: пустая коробка из-под пиццы, полупустая пачка кукурузных чипсов «Читос» и подтаявшие остатки полугаллоновой коробки шоколадного мороженого. Трейси мутило от переедания и отвращения к самой себе.
      А ведь так хорошо держалась! Употребляла только здоровую пищу, небольшими порциями, и каждый день после работы занималась на тренажерах… Что же с ней происходит? Казалось бы, живи да радуйся…
      Трейси сидела за кухонным столом, подпирая голову руками. Как давно ее голодное тело впервые вышло из-под контроля? Три недели назад? Или четыре? Сперва она не особенно испугалась, решив, что легко с этим справится. А потом приступ случился снова… Почему она не может нормально питаться, как все люди?
      Трейси всю неделю чувствовала приближение грозы. Слишком много навалилось работы, слишком она замучилась со свадебными приготовлениями, и положение лишь осложняла постоянная тоска по Уильяму. Нормальная женщина, скорее всего, не придала бы происшедшему большого значения. Например, Кейт поступила бы именно так. Другое дело Трейси! Она сама себя накрутила до такой степени, что не могла сдержаться. По дороге домой она зашла в супермаркет «Севн-илевн», поспешно набила пакет мороженым, «Эм-энд-эмс» и по мобильнику заказала пиццу на дом. Принявшись за еду, Трейси ни о чем не думала, кроме того, чтобы есть и есть. Разум ее совершенно отключился.
      Теперь же все кончилось, и пришло время избавиться от поглощенных калорий. Трейси пошла в ванную, на ходу завязывая волосы в хвост, а потом привычным движением засунула в рот два пальца правой руки и шевелила ими в горле, пока не вызвала рвоту. Ей пришлось сделать это несколько раз, чтобы извергнуть все съеденное подчистую. В унитазе в луже тягучей темной жидкости плавали полупереваренные куски пиццы и флуоресцентные оранжевые кусочки «Читос». Трейси осела на пол, превозмогая головокружение и вытирая пот со лба. Наконец она трижды спустила воду в туалете и отправилась под душ.
      Трейси несколько минут стояла под бьющими струями, пока ее кожа не покраснела от сильного напора воды. Потом выкарабкалась из ванны, отдраила зубы щеткой с огромным количеством пасты «Крест», сплюнула и прополоскала рот уничтожителем запаха, чтобы не осталось и следа рвоты. Переодевшись в «домашнее» – уютные штаны от старой пижамы «Дж. Крю» и просторную выцветшую водолазку, – она улеглась на кушетке и смотрела реалити-шоу «Выживающий» до самого прихода Тома.
      – Привет, крошка! – Он поставил у двери свой портфель и подошел, чтобы поцеловать невесту в лоб. – Как прошел день?
      – Нормально. А у тебя? – Трейси встала с кушетки и слегка пошатнулась. Головокружение после рвоты еще не прошло, но она послушно пошла на кухню за Томом, который распахнул холодильник и заглянул туда голодным взглядом.
      – Помираю от голода. Будешь ужинать? Давай закажем что-нибудь китайское.
      – Давай. Для меня – какой-нибудь супчик в банке и рис с курицей, самую маленькую порцию.
      – И все?
      – Да, я не голодна. – Трейси часто лицемерила, говоря эту фразу, однако сегодня это была истинная правда. Горло так и горело.
      – Понятно.
      Том сделал заказ по телефону и, быстро приняв душ, переоделся в футболку и джинсы.
      Трейси съела почти весь суп, а вот рис не смогла в себя затолкать. Том убрал коробки с остатками еды в холодильник и удивленно посмотрел на невесту:
      – Трейс, нельзя же так. Надо хоть чем-то питаться. Ты что, болеешь?
      Его сочувствие надрывало сердце, но Трейси лишь упрямо качала головой:
      – Нет, милый, я просто устала… Том уселся рядом, притянув се к себе, начал ласково массировать ей шею и плечи, и в его сильных теплых руках Трейси слегка расслабилась.
      – М-м… Как хорошо…
      – Угу.
      Ладони Тома нежно сжали ее плечи, а потом опустились ниже, к груди. Трейси тут же напряглась и отстранилась.
      – Мне сейчас не хочется…
      – Да ладно. – Том, наклонившись, поцеловал ее в затылок. – Ты же знаешь, что сразу почувствуешь себя лучше.
      Трейси вздохнула и закрыла глаза. Они не занимались сексом уже семнадцать дней – это был их новый рекорд. Том не знал, что его подруга отмечала сердечками даты в календаре – каждое сердечко означало соитие. Сначала Трейси таким образом вела дневник их отношений, желая оставить памятку о некоторых уик-эндах или отдельных ночах. И даже в недели, когда не находилось ни дня без сердечка, она все равно могла вспомнить каждый конкретный раз, просто перелистав календарь. А вот по прошествии лет сердечки начало разделять все большее расстояние, порой они выглядели совершенно одинокими на больших листах. В последнее же время они встречались вообще всего раз или два в месяц.
      Трейси хотела бы отказать и сейчас, но ведь и впрямь прошло уже две недели… Она поддалась на уговоры и позволила Тому целовать и гладить ее груди так, как ей всегда нравилось. Он даже начал ласкать ее между ног, однако Трейси не смогла достичь оргазма. Она знала, что жених делает это, чтобы сначала доставить ей удовольствие, а уж потом войти в нее и кончить самому. Трейси терпеть не могла такого. Неужели парни не сознают, что оральный секс доставляет девушке удовольствие только в одном случае – когда она чувствует, что партнер наслаждается каждой секундой, а не ждет с нетерпением возможности остановиться?
      Трейси ласково потянула Тома за волосы и прошептала:
      – Хватит, лучше иди ко мне. Может, на этот раз я буду сверху?
      Даже после стольких лет она обычно стыдилась сказать; чего на самом деле хочет, но сейчас ей пришлось признаться. Трейси понимала, что скорее достигнет оргазма, если оседлает партнера и будет сама задавать ритм. И все-таки кончить ей удалось только потому, что она закрыла глаза и представила, будто это Уильям ее целует, посасывает ей грудь, впивается пальцами в ягодицы во время «скачки». Наконец оргазм пришел, и Том привычным движением подмял Трейси под себя и трудился еще секунд тридцать, прежде чем кончил сам.
      – М-м… Люблю тебя. – Том прижал невесту к груди и поцеловал в макушку. Трейси знала, что еще через пол минуты он уснет. И впрямь – дыхание его почти сразу сделалось ровным и глубоким. Трейси закусила губу и осторожно выбралась из объятий жениха, чтобы снова одеться и прокрасться к холодильнику – заканчивать свой ужин…

      Кейт натянула любимые джинсы «Олд нейви», облегающие и держащиеся на бедрах, и критически осмотрела в зеркало свой зад. Не супермодель, конечно, но дела обстоят значительно лучше. За последние десять недель Кейт сбросила почти двадцать фунтов и смогла надеть восьмой размер… да, впервые со времен средней школы. Конечно, на бедрах еще оставались мешочки целлюлита, однако в целом диета и спорт принесли отличные результаты.
      Когда Кейт только принялась за исполнение плана, подвигнутая на подвиг так называемым ЮК, единственной ее целью было сбавить вес до 133 фунтов. Она не хотела быть толстой и плохо выглядеть и во избежание такой участи согласилась на вес – даже заниматься до седьмого пота, и отнюдь не любовью.
      Чего Кейт не учла – так это прекрасного состояния, которое дарил ей спорт. Когда Трейси впервые притащила подругу в спортзал, каждый новый тренажер казался той орудием пыток; а теперь она завела собственную членскую карточку в «Легманн спорт-клуб»: этот зал был ближе к ее дому и дешевле, чем тот, в который ходили Том и Трейси. А еще Кейт начала заниматься бегом. Теперь она, поднапрягшись, без остановки могла пробежать полчаса, а на руках и ногах у нее просматривались настоящие мускулы. Иногда после душа Кейт напрягала бицепс перед зеркалом – просто для того, чтобы полюбоваться.
      Бегала она трижды в неделю, перед работой. Дни стояли теплые и влажные, но в шесть утра воздух был еще холодный. Обычный маршрут Кейт пролегал вдоль улицы Уэллингтон в сторону парка Линкольна, или же она пробегала с милю по берегу озера, а потом устремлялась домой. Через шесть недель такого времяпрепровождения Кейт уже начала узнавать некоторых других бегунов и при встрече приветствовала их кивком. Однажды в районе Норт-Понда она даже наткнулась на Гэри.
      – Кейт! – послышался знакомый голос.
      Гэри появился внезапно, одетый в чрезмерно мешковатые черные шорты, которые любят парни под тридцать, и в обвисшую зеленую футболку навыпуск. Одежда абсолютно не скрывала его потрясающих внешних данных. Этому не мешало даже то, что Гэри был весь красный и потный.
      – Я и не знал, что ты бегаешь по утрам!
      Он сменил направление и побежал рядом с ней. Кейт постаралась, чтобы голос ее не прерывался от бега.
      – Уф, да, – выдохнула она. – Начала пару месяцев назад.
      У нее разыгралось воображение, или Гэри окинул ее взглядом с головы до ног?
      – Здорово выглядишь. Правда, здорово. Ты сильно похудела за последнее время, а?
      Ха! Он обратил внимание!
      – Есть немного, – сдержанно подтвердила Кейт.
      – Тебе идет, – сообщил Гэри, держась чуть позади. Он легко отталкивался ногами от земли, в то время как она пыхтела и задыхалась. – Не хочешь когда-нибудь пробе жать марафон?
      – Марафон? Смеешься, что ли? Это ведь миль двадцать, так?
      – Двадцать шесть и две десятые. Зато состязание роскошное. Участвуют двадцать пять или двадцать шесть тысяч бегунов, а зрителей не меньше миллиона, и все тебя подбадривают криками. Присутствие болельщиков здорово стимулирует! Ты обязательно должна поучаствовать хоть разок.
      – Я и три мили едва одолеваю!
      – Все, что тебе нужно, – это хорошая база. Когда привыкнешь делать по пятнадцать – двадцать миль в неделю, сама собой выйдешь на долгие забеги. ЧОАБ – то бишь Чикагская областная ассоциация бегунов – набирает группы, которые встречаются по субботам и по утрам в воскресенье. С ними ты постепенно подготовишься к длинным дистанциям. В группе дело движется куда быстрее.
      Тем временем они подбежали к перекрестку и пропустили нескольких ранних автомобилистов.
      – Подумай над моим предложением, ладно? Если решишься, я тебя готов потренировать…
      – В самом деле? – красноречиво переспросила Кейт.
      – Честно. Я ведь тогда не врал. Ты мне очень нравишься. Просто не в сексуальном плане.
      Несколько минут они бежали рядом в молчании. Кейт дивилась, как легко он передвигается при своих немалых росте и весе. Пружинящих шагов Гэри почти не было слышно, тогда как она топала, будто молодая слониха.
      – Знаешь, будет здорово, если ты согласишься, – признался ее спутник неожиданно. – Я до сих пор еще ни разу не дружил с женщиной.
      – Ага, значит, ты хочешь на мне поэкспериментировать? – Кейт деланно закатила глаза, но губы ее сами собой растянулись в улыбке. Под роскошной оболочкой Гэри скрывался простой и милый парень. Может, и в самом деле он больше подходит для дружбы?
      Они еще какое-то время бежали прямо, болтая о работе, а потом повернули обратно на юг, и Кейт бросила взгляд на часы. Ничего себе, новый рекорд – оказывается, она бегала почти сорок минут!
      – Эй! Похоже, я проделала мили четыре!
      – Вот видишь! Время бежит куда быстрее, когда есть с кем поговорить. – Гэри тоже посмотрел на часы. – А вот мне пора. Ты играешь в волейбол?
      – Смотря что ты называешь словом «играть». Я неплохо управляюсь с мячом, но определенно не чемпионка.
      – Нам нужна женщина-игрок для объединенной команды на послезавтра, на Норт-авеню-бич. Хочешь поучаствовать?
      – А если я облажаюсь? Вам, парням, наверняка охота победить, а не просто поиграть…
      – Да вовсе нет. Ну, почти что нет. В любом случае ты не можешь оказаться хуже девицы, которая играла вместе с нами на прошлой неделе. Давай встретимся в семь на волейбольной площадке и сыграем пару раз.
      Кейт поразмыслила. А почему бы нет?
      – Ладно. Тогда увидимся.
      – Здорово! – Гэри дружески хлопнул ее по плечу и – убежал, а Кейт повернула в сторону дома. Она примчалась на работу с еще мокрыми от пота волосами, и, тем не менее, игра стоила свеч. Пробежать четыре мили!.. Сущий зверь!

      Трейси рассматривала список дел на день, не понимая в нем ни слова. До свадьбы осталось менее четырех месяцев – дата 16 ноября, суббота, была обведена в календаре красным кружком. И с чего они взяли, что пожениться в ноябре – хорошая идея? В конце концов, Трейси сдалась и наняла свадебного консультанта – женщину, которая взяла на себя все детали: от количества веточек гипсофила в букете невесты до составления приглашений и подбора бумаги для писем. Трейси с благодарностью скинула все обязанности на Максин Джеральди, энергичную женщину, которая, похоже, никогда не сердилась. Ее услуги стоили дорого, но матушка Трейси согласилась заплатить из своего кармана. Кроме того, мать теперь разговаривала с Максин едва ли не больше самой невесты. И прекрасно – Трейси решила, что консультант, отвлекающий на себя внимание ее матери, стоит любых денег.
      – Она – сокровище, сущее сокровище, – восхищалась мать, в пятимиллионный раз обсуждая список гостей и то, как их следует рассадить. Мадам Вислоски очень беспокоилась, как бы всех разместить, не ущемив чьего-либо достоинства. Вероятно, в их древней семье близость гостя на свадьбе к жениху и невесте была вопросом чести. Тому и Трейси предстояло провести бесконечный ужин в окружении толпы полузнакомых родственников, а ближайших друзей придется разместить за дальними столами. Трейси внутренне застонала.
      – Мам, может, еще не время волноваться о таких вещах? – спросила она. – Мы ведь не собираемся рассылать приглашения до октября. Да мы даже не знаем, кто придет, а кто нет.
      – В любом случае заранее подготовиться не помешает. И, конечно же, все до единого члены нашей семьи явятся на торжество. Разве они пропустят столь великое событие в жизни моей младшей дочки?
      Ох!..
      – Ты права, дражайшая мамочка.
      – Перестань меня так называть! – Впрочем, голос матери отнюдь не звучал недовольно. – Наверное, я тебя уже утомила своей болтовней?
      Трейси, собравшись с силами, промолчала. Она продолжала сидеть за столом и наматывать на палец телефонный шнур.
      – Я лишь хочу, чтобы у тебя все было великолепно, – продолжала мать. – Ведь свадьба – важнейший день в твоей жизни, солнышко!
      «А кроме того, это прекрасная компенсация для тебя», – подумала Трейси, вслух, конечно, ничего не сказав. Она все же сумела найти повод для окончания разговора (в последнее время мама звонила ей даже на работу) и повесила трубку. Через полминуты телефон зазвонил опять.
      – Мама, ну хватит. Я не собираюсь ничего обсуждать, пока не получу ответы от гостей.
      – Очень убедительно, – заметил в трубке низкий мужской голос. – Только я не ваша мама.
      – Уильям? – Сердце Трейси понеслось вскачь.
      – Привет, Трейси. Что ты делаешь в офисе так поздно? Она взглянула на золотые часы на столе – их подарил ей Том, когда Трейси устроилась в этот банк.
      – Всего начало седьмого, – ответила она. – Не такой уж поздний час.
      – В целом да. Только в последний месяц лета все убегают с работы после пяти и болтаются на улице до девяти. Мы должны погреться на солнышке, пока есть возможность.
      – О, конечно-конечно, Земля тысячи озер и все такое…
      – На самом деле озер десять тысяч, – поддразнил ее Уильям. – Однако вы почти угадали.
      Куда лучше слышать живой голос человека, чем пере писываться с ним по электронной почте. Трейси сто раз подумывала позвонить сама и все-таки не захотела проявить инициативу. Может быть, их отношения вообще лучше ограничить деловой перепиской? Так куда безопаснее, больше походит на безобидные фантазии… Трейси прочистила горло и выдавила:
      – Что у тебя новенького?
      – Что новенького? – повторил он. – Только то, что я на следующей неделе приезжаю в Чикаго по работе. Если у тебя найдется время, можно поужинать. Составь мне компанию в Городе ветров.
      Гм, гм… Поужинать «и все такое».
      – На следующей неделе? – пискнула Трейси. – Подожди, я загляну в календарь. Когда бы ты хотел со мной встретиться?
      – Например, в четверг.
      Трейси посмотрела на календарик. Предполагалось что Тома не будет в Чикаго всю неделю – он уезжал на судебное разбирательство в другой город, но ситуация еще могла измениться. Что она ему скажет? Какой предлог придумает? Трейси заговорила с максимальной холодностью, какую смогла изобразить:
      – Четверг вполне подходит. Хочешь, чтобы я подыскала ресторан?
      – Почему бы нет? Я давненько у вас не бывал. Собираюсь остановиться в «Палмер-Хаусе», в центре. Знаешь такое местечко?
      – Да, конечно, это в районе Кольца, неподалеку от моей работы. В центре много хороших ресторанов. Мы без проблем найдем приятное место.
      – Я весь день буду занят, но перед ужином собираюсь зайти в отель. Почему бы нам не встретиться внизу, в «Трейдер вике»? Или там слишком людно?
      – Нет-нет, меня все устраивает. Кстати, людно там в основном зимой, а не летом. – Трейси помедлила и решилась: – Э-э… Уильям, буду рада тебя вновь увидеть. Ожидаю встречи с нетерпением.
      – Я с не меньшим нетерпением ожидаю нашей встречи.
      Из-за этого события Трейси была почти недееспособна всю следующую неделю. На работе она не могла сосредоточиться, теряла ключи не менее четырех раз и дважды прошла мимо собственного дома, возвращаясь из спортзала. С едой дела тоже обстояли неважно. Она старалась есть поменьше, но все-таки срывалась раз или два в неделю. А тут обжорство стало почти ежевечерним занятием.
      Мысли об Уильяме вызывали у нее одновременно головокружение и тревогу. Трейси снова и снова прокручивала в уме их прошлые встречи, всякий раз возбуждаясь от этого. Тогда она напоминала себе, что должна быть влюблена в Тома. Что же, она за женщина, если позволяет себе подобные мечты? А если глянуть, как расползаются по стулу ее бедра, когда она садится, сразу становится ясно – она толстеет. Нужно держать себя в руках. На свадьбе невеста обязана выглядеть прекрасно! Трейси ненавидела находиться в центре внимания. От душевного напряжения в ней просыпался голод. Хорошо еще, что Том работал допоздна – это давало возможность выкинуть коробки из-под мороженого и пачки от чипсов.
      Зачем Уильяму с ней встречаться? Самое умное, безопасное и рациональное решение – позвонить и отменить встречу. Даже не обязательно звонить ему в офис – можно оставить записку в отеле. Или написать по электронной почте. Или просто не явиться на свидание. Уильям все поймет правильно.
      Правда, подобный поступок казался исключительно грубым, а Трейси всегда считала себя вежливой. Может быть, ее опасения – лишь плод воображения? Конечно, они флиртовали друг с другом, сильно флиртовали, но не имели в виду сексуальной связи. Обычная дружба по Интернету. Приятно открывать свой электронный ящик в ожидании писем, и хотя в переписке они порой поднимают личные темы, у Уильяма есть девушка, а Трейси собирается замуж.
      Так почему же тогда подготовка к встрече заняла у нее два часа, за которые Трейси перемерила семь вариантов наряда? Наконец она остановилась на бежевом брючном костюме от Энн Тейлор, купленном на распродаже. Под костюм Трейси надела мягкую розовую блузку, а из белья – белые шелковые трусики и подходящий лифчик из «Тайны Виктории». «Обрати внимание, – сказала она себе. – Ты желаешь хорошо выглядеть. Желаешь, чтобы он хотел тебя. Хочешь испытать те же чувства, что в прошлый раз». Ну, нет, она не собирается его провоцировать! Пусть одежда говорит за Трейси! Ее наряд должен сообщить Уильяму примерно следующее: «Я рада нашей встрече и нахожу вас весьма привлекательным. Однако я люблю своего жениха и не собираюсь спать с вами». Вот так!
      Она намеренно явилась в отель на несколько минут раньше, чтобы заглянуть в туалет. Зеркало сообщило, что у нее блестящие глаза, слегка раскрасневшиеся щеки и прекрасно лежащие волосы. Они не лохматились, красиво блестели и гладко прилегали к голове, благо летний день отличался на редкость низкой влажностью.
      Едва Трейси, выйдя из туалета, прошла несколько шагов по холлу, как увидела Уильяма, спешившего ей навстречу. Он шел, едва ли не танцуя – так легок был его шаг. Походка Тома обычно отличалась некоторой развязностью; Уильям ходил более сдержанно. И Трейси нравилось на него смотреть.
      – Трейси из Чикаго! – улыбнулся тот, протягивая ей руку. А потом удивил ее, быстро поцеловав в щеку.
      – Привет. – Трейси ощутила запах его одеколона, и на нее накатилась волна желания. Острого, почти болезненного. – Ну и как ты… как долетел?
      – Отлично. А ты выглядишь потрясающе, – отозвался Уильям, который и сам производил великолепное впечатление в серых брюках со стрелками, в черной безрукавке дорогого свободного плетения и в пиджаке в черно-серую клетку. На руке Уильяма поблескивали серебряные часы, других украшений он не носил. Кажется, он немного подстригся, хотя треугольник волос по-прежнему нависал надо лбом.
      – Что такое? – Уильям почувствовал взгляд Трейси и скосил глаза себе на грудь. – Я забыл застегнуть молнию или еще что-то не так?
      – Нет, ты просто… очень привлекателен. – Она улыбнулась: – А я уж думала, что твоя красота – плод моего воображения.
      – Я тоже воображал тебя очень красивой, но сейчас вижу, что ты еще прекраснее, чем я запомнил. – Уильям взглянул ей прямо в глаза, а потом окинул взглядом ее всю, с головы до ног.
      Трейси стояла как столб, не в силах ничего сказать.
      Уильям наконец нарушил напряженное молчание, жестом пригласив даму в бар.
      – Позволите вас угостить? Я слышал, у них есть напитки с названиями вроде «Вонючий ублюдок», и все же я голосую за обычную «Маргариту».
      – М-м… согласна.
      Сели за столик. Трейси заказала банановый «Дайкири», отметив, что бар оформлен как уличная закусочная где-нибудь на Таити. Мол, «оказался в Риме…».
      А Уильям принялся за «Маргариту».
      – О, отличный коктейль! Не желаешь попробовать? – Он протянул Трейси бокал.
      – Почему бы нет. Правда, я не большой любитель текилы…
      Он подал ей бокал, и на миг они с Трейси соприкоснулись пальцами. От его теплого прикосновения она вздрогнула.
      – С тобой все в порядке?
      – Да, – поспешно кивнула Трейси. – То есть нет. – И покачала головой: – То есть я не знаю… Сама не могу поверить, что так нервничаю.
      – Почему ты нервничаешь, Трейси? – спросил Уильям.
      Ей нравилось, когда он называл ее по имени. Прикусив губу, она мешала соломинкой в бокале.
      – Потому что я не знаю, зачем пришла сюда. Это сплошное безумие. Куда легче, когда нас разделяет триста миль.
      – Может, и так. – Уильям смотрел на Трейси очень внимательно. – Только я знал, что ты не откажешься встретиться со мной.
      Трейси встряхнула головой:
      – В самом деле? Я такая предсказуемая?
      Уильям нежно прикоснулся к ее руке:
      – Не стоит злиться. Я просто знал, что ты испытываешь те же чувства, что и я. Это ты не сможешь отрицать.
      Трейси отпила «Дайкири» и попробовала улыбнуться:
      – Послушай, давай сменим тему.
      Уильям поднял руки в широком жесте – мол, «как скажете» – и подозвал бармена.
      Они заказали напитки и в третий раз. Трейси теперь предпочла вино, пресытившись приторными «Дайкири», и ей стало намного лучше.
      – Можно задать тебе вопрос?
      – Спрашивай о чем угодно.
      Уильям сидел напротив нее, широко расставив ноги. Трейси слегка развернулась, так что их тела составляли как бы уголок. Ей нравилось находиться в такой близости от этого человека. Она перестала опасаться, что кто-нибудь увидит ее в компании Уильяма. Разве предосудительно двоим друзьям, тем более коллегам, посидеть в баре? Кроме того, никто из ее знакомых не пошел бы в «Трейдер вике». Бар был полупустой, и так приятно сидеть тут с Уильямом, не думая о Томе, о свадьбе, о работе или своих недугах – вообще ни о чем не думая.
      Трейси широко улыбнулась, и ее спутник ответил улыбкой.
      – О чем ты? – спросил Уильям мягким, дразнящим голосом.
      – Ни о чем. Мне просто очень хорошо. – Она слегка потянулась. Господи, как чудесно наконец расслабиться! – Ах да, я собиралась задать вопрос. – Трейси хихикнула: – Ну, держись. Уильям, почему ты здесь? Я имею в виду, зачем ты хотел меня видеть?
      Его губы слегка изогнулись.
      – А почему бы мне и не захотеть тебя увидеть?
      – Оставь эти игры. Ты сам знаешь, о чем я. После твоего звонка я только и думала о тебе.
      – В самом деле? – Он допил свой бокал и заказал следующий. – Вот забавно. Ведь после нашей встречи в Вегасе я тоже беспрестанно думаю о тебе.
      – Не может быть.
      – Однако это так. Трейси, я ведь тебе уже говорил. Иногда у двух людей при первой встрече возникает мгновенная связь. Своеобразная химическая реакция.
      Бармен поставил перед ними новую порцию алкоголя, и Уильям заплатил ему двадцатку.
      – Чаще всего, когда люди узнают друг друга поближе, подобная «химия» исчезает. Замечают друг в друге недостатки, или кто-то из двоих на поверку оказывается глуп, или влечение уходит. Это не наш случай. – Он помолчал и улыбнулся. – Переписываться с тобой по сети было здорово. Я чувствую, мы стали по-настоящему близки друг другу, понимаешь? Я могу разговаривать с тобой, рассказывать тебе о том, о чем не знает никто, даже Синтия. Я в самом деле много думал о тебе. – Уильям понизил голос и, наклонившись, добавил: – Не только думал, но и фантазировал. Не однократно.
      Трейси прерывисто вздохнула и слегка отстранилась от собеседника, нарочито глядя мимо, на большую – кажется, морскую – раковину, украшавшую стену. Молчание несколько затянулось.
      – Я тоже думала о тебе, – сказала наконец Трейси. – Много думала. Ничего не могла с собой поделать. Я представляла, что Том бросил меня и нашел другую подругу или умер, а твоя Синтия тоже ушла к кому-нибудь еще или умерла, а мы оба остались живы, оправились от стресса и снова встретились. И у нас начались потрясающие отношения, мы занимались любовью – страстно и неистово, и в постели все получалось фантастически здорово, так что мы сами не могли поверить в такое счастье… А главное, все это было правильно и хорошо, так, как должно быть, безо всякой вины и предательства, – со вздохом закончила она.
      – Ух, ты! До чего же сложный сценарий ты разработала только лишь ради секса со мной!
      – Ты шутишь? Я куда больше времени обдумывала, как нам обоим стать свободными, чем мечтала о сексе. Наверное, я сошла с ума. – Трейси горестно покачала головой.
      – Нет. Я бы сказал, что у тебя внутренний конфликт. Но разве ты не хочешь узнать, что именно упускаешь?
      – Конечно, хочу. Я все время об этом думаю. Правда, такой поступок кажется мне нечестным, – сказала Трейси. – Ведь если Том узнает, он будет страдать.
      – А как он может узнать? – Уильям снова придвинулся, и она почувствовала прикосновение его колена.
      Трейси прикрыла глаза и отпила глоток вина.
      – Не могу себе позволить мыслить подобным образом, Уильям. Даже если Том ничего не узнает, я буду помнить, что изменила ему.
      – Знаешь, что я думаю? Мы ведь оба понимаем, что рано или поздно кое-что случится. Мы окажемся вместе в постели. Может быть, не сегодня. И все же я уверен, что это произойдет, сколько ты ни отрицай очевидное.
      – Вот спасибо, – отозвалась Трейси. Похоже, ее совсем не слушают. – Вижу, ты очень ценишь мое мнение. Ты что же, считаешь себя настолько сексуально неотразимым? Думаешь, я не смогу тебе противостоять?
      – Вовсе нет. И я не хочу завлекать тебя, покорять и даже просто уговаривать. Я только желаю, чтобы ты хотела меня так же сильно, как я тебя, чтобы ты наклонилась ко мне, – при этих словах он низко нагнулся к Трейси, – наклонилась и сказала: «Я хочу с тобой трахаться».
      По спине Трейси пробежала волна дрожи. До сих пор, когда ей приходилось использовать неприличное слово – а такое случалось, когда она очень злилась, – она употребляла его, не думая о реальном значении. И Том тоже никогда так не говорил, он предпочитал эвфемизмы вроде «заняться этим самым» или «сыграть в зверя с двумя спинами». Мысль о том, что кто-то может заявить собеседнику: «Пойдем трахаться», казалась весьма грубой. Почему же у Трейси внезапно так участилось дыхание? И, черт возьми, почему ее трусики совершенно намокли?
      Она ничего не сказала, глядя в зеркало на стене бара и поигрывая ножкой бокала.
      – Я тебя оскорбил? – едва слышно спросил Уильям. Трейси на миг закрыла глаза, потом взглянула ему в лицо:
      – Нет. Ты… – Она перевела дыхание. – Ты меня невероятно возбудил.

      Кейт осторожно, медленно-медленно развернула руку, чтобы разглядеть циферблат часов на запястье, не двигая головой. Господи, уже 17.38, а Гангстерс, судя по всему, и не собирается закругляться! Как глава отдела гражданских процессов, он наблюдал за ходом текущих дел. Раз в месяц все партнеры фирмы, компаньоны и средний (недипломированный) юридический персонал собирались на так называемые отчетные совещания. На самом деле это были мероприятия по унижению, втаптыванию в грязь, утомлению и опусканию Гангстерсом своих коллег-юристов. Недоступными для него оставались только два партнера, занимавших более высокое положение в компании, – Гангстерс мог попробовать их подколоть, но всерьез трогать опасался. Все остальные представляли собой легкодоступную жертву. Чуть-чуть просрочили представление документов? Не смогли предугадать хода дела, которое вел Гангстерс, и не предотвратили неожиданных неприятностей? Другими словами, не проявили экстрасенсорных способностей? Не сомневайтесь, ваши упущения получат широкую огласку на следующем совещании.
      Что характерно, Гангстерс всегда назначал собрания на вечер первой пятницы месяца.
      – Почему не на утро понедельника? Или не на любой другой вечер? – бурчала Кейт, жалуясь Дэнни. – Он же прекрасно понимает, что именно в это время нам противнее всего тут сидеть.
      Итак, Гангстерс оседлал своего любимого конька. Он обвинил одного из младших партнеров в тугодумии, высмеял другого, якобы «совершенно неспособного переспорить полного идиота» на ходатайстве, а младшей компаньонке предложил поразмыслить: не стоит ли больше времени отдавать работе и меньше – красоте собственной прически? Гангстерс вздохнул, картинно закатил свои поросячьи глазки и продолжил освещение повестки дня:
      – «Райт против Карвелло». – Он взглянул на Майкла Бау, который всего несколько месяцев как сдал экзамен на лицензию. – Это апелляция на ходатайство об обвинительном заключении. – Юрист помахал стопкой листов, скрепленных степлером. – Я попросил мистера Бау набросать краткое изложение дела, чтобы проверить, насколько хорошо он пишет.
      Гангстерс сделал паузу, и Кейт незаметно покосилась на несчастного Майкла. Она знала его шапочно и по-настоящему никогда с ним не разговаривала – последнее, чего ей сейчас хотелось, так это очередного Майка, особенно из числа сослуживцев. Майк – тощий, глуповатого вида парень в больших очках – заметно нервничал.
      Гангстерс снял очки и потер глаза рукой. Стояло гробовое молчание. Он снова нацепил очки на нос, взял отложенное было резюме дела и продолжил:
      – И вот что я хотел бы узнать. Бау, вы когда-нибудь посещали курсы деловой переписки и университете Айовы? – Гангстерс смотрел Майклу в лицо, отчего тот совершенно потерял присутствие духа. – Или там уже отказались от преподавания такового предмета за ненадобностью?
      Майкл заерзал на стуле.
      – Конечно, я посещал эти курсы, – отозвался он несчастным голосом. – Это один из обязательных предметов.
      – В самом деле? Хорошо. И насколько я понимаю, предмет входит в число экзаменов на лицензию?
      – Да…
      – Понятно. – Одним быстрым движением Гангстерс бросил листы через широкий стол, так что они приземлились прямо перед Майклом. Наверное, остальным предлагалось восхититься его меткостью. – К сожалению, я бы никогда не догадался об этом по вашему, – он скривился, будто подбирая нужное слово, – вашему… документу.
      – Прошу прощения, – дрожащим голосом сказал Майкл. – Я что-то сделал не так?
      – У нас сейчас нет времени, чтобы перечислять все упущения, но поверьте, таковых много, – огрызнулся Гангстерс. – Документ следует полностью переписать, хотя заметно, что автор не понимает основных принципов договорного права. Постарайтесь поработать над этим хламом, чтобы к среде на мой стол легла приемлемая версия.
      Он продолжал в том же духе, заглядывая в список из многих параграфов, а остальные юристы, сидевшие вокруг стола, избегали смотреть на Майкла, который был готов расплакаться.
      Когда через двадцать семь минут совещание наконец закончилось, Дэнни похлопал Кейт по плечу:
      – Пива не хочешь?
      – Еще как хочу. Стоило бы напиться до чертиков.
      Дэнни проводил ее по коридору до дверей офиса.
      – Нас тут целая компания собралась, пойдем к Гарри. – Бар «У Гарри Каррея» находился всего в паре кварталов от фирмы, и юристы часто закатывались туда после мероприятий, которые Дэнни называл «пятничным мордобоем». – Не желаешь присоединиться?
      Кейт взглянула на часы:
      – Пожалуй, желаю. Давай только я подойду чуть попозже, мне тут нужно доделать пару мелочей.
      Она прослушала сообщения на автоответчике – ничего такого, что не подождет до понедельника, а кроме того, завтра утром все равно придется заглянуть на работу. Кейт перекинула сумку через плечо и не стала тушить свет. Все так поступали. Пусть начальство думает, что ты не ушел домой, а просто забежал в библиотеку, или в туалет, или выскочил перехватить чашечку кофе…
      Майкл, что совершенно неудивительно, по-прежнему сидел в своем офисе. Выглядел он абсолютно потерянным.
      – Тук-тук.
      – О… привет. – Майкл слегка подскочил на стуле и попробовал улыбнуться. – Как ваши дела, Кейт?
      – Неплохо. Ведь ежемесячный мордобой все же кончился. А вы-то как?
      Майкл смущенно поджал губы:
      – Меня опустили и потыкали носом в грязь, поэтому не особенно хорошо. Я, конечно, был наслышан об этих совещаниях…
      – Но пережить на своей шкуре – совсем другое дело, верно? – с улыбкой подхватила Кейт.
      – Штука в том, что мне казалось – я недурно поработал над резюме, – признался Майкл. – Я четыре недели копался в документах и сводил все воедино. И теперь даже не представляю, что там нашлись за «упущения» и как я могу все переписывать.
      – Не принимайте Гангстерса всерьез. У него есть свои понятия о том, как нужно работать. Он любит использовать определенные фразы, приводит цитаты, ненавидит некоторые выражения, например, «служить признаком». Из-за них Гангстерс всегда писает кипятком.
      Майкл торопливо пролистал страницы.
      – Ах ты, черт… Вот оно! И еще раз… Хорошо, что вы мне сказали.
      Выглядел он усталым, загнанным, выбитым из колеи, полностью раздавленным – так же чувствовала себя и Кейт в первый год юридической практики. Сложите постоянное пребывание на грани слез с желанием как следует напиться уже в десять часов утра – и получите подобие ее тогдашнего состояния.
      – Майкл, мне много приходилось работать с Гангстерсом, я знаю, какую документацию он предпочитает. Уверена, что ваше резюме совершенно грамотно с точки зрения гражданского права, однако, если хотите, я могу его вычитать и подать вам пару идей, как подогнать текст под вкусы нашего начальника. О'кей?
      – Вы серьезно? Вот было бы замечательно! Я ведь даже не знаю, с чего начать.
      – Не волнуйтесь. Все мы когда-то начинали практиковать. – Кейт подумала, не сказать ли ему, что до лучших времен придется еще немало попотеть.
      Впрочем, Майкл сейчас выглядел слишком несчастным, чтобы вынести такую новость.
      Он явно колебался.
      – Даже не знаю… У вас в самом деле есть на это время?
      – Что я могу ответить? Работы много, поэтому ваше резюме ее несильно увеличит. Если позволите взять его домой, я прочту документ сегодня же вечером или завтра утром. Будете здесь завтра?
      – Вы шутите? Завтра же суббота.
      – Знаю. Увы, такова жизнь. Зайдите до обеда ко мне в офис, и мы разберемся с вашим резюме.
      Распрощавшись с Майклом, Кейт отправилась на Уотер-стрит, к бару «У Гарри». Воздух был влажный и несколько спертый, слева, от реки, тянуло запахом рыбы. В баре Дэнни в компании других юристов поспешно осушал пинту за пинтой. Увидев Кейт, Дэнни тут же наполнил бокал для нее.
      – Сегодня он просто озверел, а?
      – Точно. Я предложила Майклу помочь с резюме. – Кейт отпила крупный глоток светлого «Миллера». Она редко ходила по барам с коллегами, зато, когда это случалось, пила то же, что и они, стараясь во всем соответствовать компании.
      – Ох, Кейти, ты сущий ангел, – усмехнулся Дэнни. – Жалко, что около меня в первый год практики не было такой чудесной компаньонки.
      – Должно быть, не заслужил! – Кейт быстро допила пиво и оглядела вечернюю толпу посетителей. Бар постепенно наполнялся ими – от компаний сослуживцев до парочек, собравшихся выпить и перекусить. Позади она рас слышала знакомый мужской голос – довольно низкий и бархатный, но все-таки еще не баритон, – и желудок Кейт сжался в комок, будто опознав обладателя голоса. Хотя этого можно было ожидать – в конце концов, ведь офис Эндрю всего в нескольких кварталах отсюда, на Норт-Ла-Салль…
      Кейт развернулась, глядя, как ее бывший любовник здоровается с Дэнни.
      – Привет, Эндрю.
      Голос ее звучал ровно. Очень хорошо.
      – Кейт? А я тебя и не заметил! – «Заметил бы – не подошел», – тоскливо подумала она. – Как дела?
      – Хорошо. Отлично. Прекрасно.
      Эндрю приподнял брони:
      – Похоже, с каждым днем все лучше?
      Боже, почему она не могла его просто возненавидеть? Он оставался таким же красивым… Волнистые светлые волосы, роскошный загар, невероятно зеленые глаза, сексуальный изгиб нижней губы…
      – Да, вроде того.
      Эндрю отступил на шаг и окинул Кейт оценивающим взглядом.
      – В тебе что-то изменилось. Ты похудела?
      Можно подумать, это его касается.
      – Может, и так, – отозвалась Кейт неопределенно. – Я начала заниматься бегом.
      – Ты? – Эндрю отпил глоток кока-колы. Он редко употреблял алкоголь – выпивка нарушила бы программу тренировок. – Ты, королева кушеток?
      – Я уже почти атлет, – гордо заявила Кейт. – Пробегаю двадцать миль в неделю.
      – Здорово! – с энтузиазмом отозвался Эндрю. И покосился на Дэнни, который о чем-то разговаривал с другим юристом из их фирмы. – Знаешь, я собирался тебе позвонить. Вообще в последнее время много о тебе думал. Гм, гм…
      – В самом деле?
      – В самом деле. Дэнни сказал, что ты все хорошеешь.
      – Да?
      «Вот спасибо, верный друг», – подумала Кейт. Она была уверена, что Дэнни не преминул похихикать с приятелем, когда она набрала лишних двадцать фунтов после разрыва с Эндрю. Когда дело доходит до внешности, мужчины сплетничают куда больше женщин.
      – Ну да, мы ведь дружим. Ты же знаешь, что мы, парни, говорим друг с другом о личной жизни. У нас тоже есть такая потребность.
      – Может, ты еще и начал в свободное время смотреть «Шоу Опры»? Не похоже на прежнего Эндрю.
      Он пожал плечами:
      – Думай что хочешь. Только я в самом деле рад тебя видеть.
      И как всегда, Кейт оказалась совершенно неспособна злиться на Эндрю. Ну да, он бесцеремонно бросил ее ради потрясающе стройной спортсменки, с телом худым, как спичка, и при этом с круглыми, совершенной формы грудями (невольно приходит на ум пластическая хирургия). Конечно, Эндрю не отличался особо острым интеллектом и никогда не читал Сильвию Плат. Да, он явно незрелая личность, неспособная ни за кого отвечать, а кроме того, малость пачкает белье дерьмом, потому что нетщательно подтирается. И все же была у него эта усмешка и зеленые глаза, и прошло уже – сколько там? – четыре месяца…
      Часов в одиннадцать они отправились домой к Кейт – квартира Эндрю всегда походила на помойку и воняла плесенью из-за валявшейся повсюду потной, нестиранной одежды. За пару часов Кейт успела выпить еще несколько бокалов пива, тем не менее, дело было вовсе не в пиве. Пока они разговаривали, Эндрю облокотился на стойку и неожиданно положил руку ей на плечо. Кейт не стала протестовать. Дэнни и другие парни с работы постепенно разошлись, и Кейт обернулась, выжидающе глядя на Эндрю.
      – Что такое? – Он выставил перед собой ладони, изображая святую невинность.
      – Ты сам знаешь «что». – Она встряхнула головой. – Куда теперь?
      – К тебе, Кейти.
      Они вместе вышли из бара, и Эндрю обнял ее за плечи.
      – Зачем я это делаю? – вслух спросила Кейт. – Ведь ты разбил мне сердце, знаешь ли.
      – Да брось. Сейчас придем домой, и я, если хочешь, сделаю тебе массаж. А потом мы поиграем в зверя с двумя спинами и отлично проведем время. Ты будешь сама удивляться, с чего это решила меня бросить.
      Кейт скинула его руку с плеча.
      – Вспомни-ка лучше, ведь это ты меня бросил. Ради амазонки.
      – Разве? – Эндрю выглядел ошеломленно. – Ты уверена?
      – Уверена ли я? Эндрю, у меня слов нет. Ты что, не следишь за своими отношениями?
      – Ну, не особенно.
      Они перешли улицу, направляясь к станции надземной железной дороги, и Кейт почувствовала себя несколько пьяной – достаточно пьяной, чтобы не заботиться, пожалеет ли она утром о сегодняшних поступках. Она собиралась переспать с Эндрю из одной лишь острой потребности в сексе.
      – В любом случае я собираюсь спать с тобой только из-за острой потребности в сексе, – сообщила она.
      Эндрю усмехнулся:
      – Меня это устраивает!

      – Трейси! Ты меня слышишь?
      – А? Что? – Трейси подняла глаза и встретила слегка удивленный взгляд Бетси. – Извините… Что вы хотели?
      – Мне нужны последние файлы апелляций по ЕЕОС. Знаю, что ты собираешься на них ответить, и все же я хочу сама их проглядеть для квартального отчета…
      – Да, конечно, сейчас. – Трейси вытащила из папки «Текущие материалы» шесть голубых файлов. – Вот они. Две половые дискриминации, три расовые, одна возрастная.
      – Спасибо. – Бетси бегло пролистала бумаги. – Ну, как твои планы?
      – Какие планы?
      – Твои планы насчет свадьбы. Мне показалось, что ты мечтаешь о медовом месяце.
      – Ох, да, да, конечно! – Трейси вымученно улыбнулась. – Похоже, пока все под контролем – свадебный консультант знает свое дело. Она устраивает даже мою маму.
      – Да, по большей части свадьбы необходимы для успокоения родителей, – улыбнулась Бетси. Сама она была замужем уже двадцать один год – и до сих пор спешила вечером по пятницам в ресторан, на свидание с собственным мужем. – Не волнуйся, даже если что-то пойдет не так, потом ты будешь вспоминать этот день как лучший в жизни.
      Трейси попыталась придать лицу выражение, приличествующее будущей невесте.
      – Я знаю. Вы совершенно правы – сообщила она чересчур бодро.
      Бетси вышла из ее офиса, и Трейси вновь попыталась сосредоточиться на новой политике выдачи больничных, о которой требовалось писать. Правда, единственное, о чем получалось думать, – это о вчерашнем вечере.
      Они с Уильямом покончили с напитками, когда подошла официантка, чтобы проводить их от стойки вара к столику ресторана. Трейси испытала облегчение, что их прервали, – разговор выходил из-под контроля. К тому же она понимала, что если не поест хоть немного, то рискует свалиться с сиденья. Однако в тот миг, когда они уселись и заглянули в меню, ничто не могло возбудить у Трейси аппетита. В итоге она заказала горшочек супа.
      – Я просто не голодна, – сказала Трейси Уильяму.
      Сколько раз ей приходилось говорить такие слова – лишь по той причине, что надо было соблюдать диету? Уильям заказал бифштекс с картофельным пюре («Том бы выбрал то же самое», – подумала Трейси), и они принялись за еду. Спутник Трейси временно закрыл тему секса и разговаривал с ней о работе и даже о том, как продвигаются приготовления к свадьбе. Трейси двух слов связать не могла, Может, виноват алкоголь, но она чувствовала, будто в голове не осталось и крошки мозгов. Она могла лишь идиотски улыбаться в ответ на слова Уильяма и один раз истерически расхохоталась, когда он рассказал о своей первой девушке, которая оказалась лесбиянкой.
      – Извини, – спохватилась Трейси, протирая губы салфеткой. – Должно быть, тебе тогда пришлось невесело.
      – Зато теперь очень забавно, – ответил Уильям. – На самом деле я проглядел все явные признаки – она была атлетического сложения, играла в софтбол, коротко стриглась и не особенно интересовалась сексом.
      – Вы мыслите стереотипно, – хмыкнула Трейси.
      – Не исключено. Правда, при этом у девушки имелась лучшая подруга, которая ее повсюду сопровождала и терпеть не могла меня. Джози часто ночевала у нее, да я так ничего и не заподозрил, пока не застал их вдвоем.
      – Ты их застал? – Трейси отпила из бокала с водой. Она не заказала больше никакой выпивки, но в голове еще шумело. – И что сделал?
      – Ничего, просто стоял как вкопанный. И тогда Пенни, ее подружка, пообещала надрать мне задницу, если я сейчас же не уберусь.
      – Шутишь?
      – Нет. И я знал, что Пенни тоже не шутит и вполне способна выполнить свою угрозу. – Уильям закончил ужин и слегка отодвинул тарелку.
      Трейси не одолела даже половину своего супа, и все-таки ее собеседник не стал комментировать это в духе Тома.
      – Поверить не могу.
      – Ты бы поверила, если бы видела меня тогдашнего. В девятнадцать лет я был высоким, как сейчас, и притом страшно костлявым. Где-то 135–140 фунтов.
      – Правда? И что же случилось?
      Позднее созревание и много занятий спортом. Я набрал почти тридцать фунтов, нарастил мышцы; поэтому, когда я приехал домой на каникулы, меня не сразу узнали. – Он благодушно рассмеялся. – В тот год я открыл для себя радости секса… И следующие два года провел, наверстывая упущенное. Тогда я и встретил Монику.
      Трейси кивнула:
      – Твою первую настоящую любовь, да?
      – Надо же, запомнила… Да, именно она разбила мне сердце, по-настоящему разбила. Джози с ней ни в какое сравнение не идет. – Уильям смотрел куда-то вдаль. – Знаешь, ты на нее чем-то похожа, на Монику.
      – Да ладно…
      – Нет, в самом деле. Чем-то в форме глаз и губ. И вокруг тебя тот же ореол невинности… Может быть, в нем все и дело.
      Трейси распрямила под столом ноги, потом опять скрестила их. Щеки ее горели, губы пересохли. – Ты же знаешь, что я не так уж невинна.
      – Знаю. Иначе бы ты не сидела здесь со мной.
      Трейси тут же напряглась:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ты ведь понимаешь – между нами что-то происходит. Мы об этом уже говорили в баре. И ты не ушла, не прервала меня, не упомянула о своем женихе. – Уильям смотрел ей прямо в глаза. – Разве не так?
      Трейси вспыхнула и одним глотком допила воду.
      – А вот и упомянула. Ты спрашивал о свадьбе, и я рассказывала, какой у него костюм.
      – М-м… Я сам спросил об этом, ты только поддержала разговор. И по правде говоря, не скажешь, будто тебя очень интересует собственная свадьба.
      К ужасу Трейси, она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.
      – Это нечестно. Нечестно! – повысив голос, воскликнула она. Потом оглянулась и сбавила тон до шепота: – Ты понятия не имеешь о моих настоящих мыслях и чувствах! Ты вообще ничего обо мне не знаешь – кроме того, что я сама решила тебе рассказать! Наш ужин настолько невинен, насколько мне угодно!
      Уильям приподнял брови:
      – Неужели я так сильно задел тебя?
      – Похоже на то. По крайней мере, мне кажется, что задел. – Трейси взглянула на часы. – Впрочем, не важно. Мне пора идти. Завтра рано на работу.
      Она хотела взять сумочку.
      Уильям посмотрел на нее долгим взглядом, потом протянул руку и коснулся ее плеча. Сквозь рукав блузки она чувствовала жар его пальцев.
      – Подожди. Прости меня. Я просто хам. – Он ласково сжал ее руку. – Пожалуйста, не уходи.
      Трейси несколько секунд смотрела в сторону, потом повернулась к нему.
      – Я знаю, что наши отношения не невинны, – тихо сказала она. – Ты даже не представляешь, каким параноиком я себя чувствую. Все время сижу и жду, что сейчас вой дет кто-то из моих знакомых, или знакомых Тома, или кто-нибудь из его коллег – и застукает нас. И тогда все узнают.
      Уильям подался к ней:
      – Что они узнают? Всего лишь двое коллег решили вместе поужинать.
      – Они все узнают! – настаивала Трейси. – Я же чувствую, что между нами происходит, и другие люди тоже почувствуют. Я едва могу поддерживать с тобой разговор, сижу и улыбаюсь как дура. А когда ты под столом тронул меня коленом, я чуть со стула не рухнула.
      Уильям под столом сдвинул колени так, что они ласково сжали ноги Трейси с обеих сторон.
      – Я заметил. – Под его взглядом она с шумом втянула воздух. – Мне прекратить?
      Она не ответила. Что с ней творится, почему легкие отказываются работать? Как может простое прикосновение чьих-то коленей вызывать такие сильные чувства? Ведь это всего-навсего колени! А что будет, если он прикоснется к Трейси руками… Она помотала головой, не глядя на своего спутника.
      – Трейси, – тихо позвал Уильям. – Я с трудом сдерживаюсь. Ты знаешь, чего я хочу. Весь вечер я думаю только о том, как бы раздеть тебя и заняться с тобой любовью. Хочу прикасаться к тебе, ощущать твою кожу своей. – Его голос стал хриплым. – Весь вечер у меня… стоит. Я с трудом дошел от бара до столика.
      Трейси посмотрела на него. Она готова была поклясться, что тело Уильяма излучает жар.
      – Значит, это не только со мной?
      – Смеешься? Со дня нашей встречи в Вегасе ты занимаешь ведущую роль в моих фантазиях. Влечение такой силы непросто одолеть. Или ты поддаешься ему, или держишься от объекта твоих желаний на расстоянии. Потому что, извини, не поддаться очень трудно.
      – Уильям, я бы тоже хотела… поддаться. Ты представить не можешь, как я хотела бы, – отозвалась Трейси. – Но я не могу. Не могу! – воскликнула она несчастным голосом. – Как все ужасно…
      Уильям взял ее руку в свою:
      – Успокойся. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так переживал из-за секса, – поддразнил он. – Пойми же, Трейси, я не собираюсь вынуждать тебя делать то, чего ты не хочешь.
      При прикосновении его пальцев она инстинктивно оглянулась, потом покачала головой:
      – Я знаю. Дело в том, что раньше я ничего подобного не чувствовала. Кейт всегда говорила о флюидах – особенном ощущении, которое возникает между теми, кого по-настоящему влечет друг к другу. Я-то думала, будто пони маю ее. А на самом деле в первый раз ее поняла, когда встретила тебя.
      – Разве это не здорово?
      – Нет! Ужасно! Ведь я теперь могу думать только об одном – от чего я отказываюсь? И почему я встретила тебя именно сейчас? И каков наилучший выход из ситуации? Почему все случилось, когда я выхожу замуж? Хорошо это или плохо? И… – Она осеклась, заметив его улыбку.
      – Ух ты! А я могу думать только о том, как сильно хочу тебя. Ты всегда так все усложняешь?
      На Трейси снова нахлынуло возмущение.
      – Должно быть, я такая сложная личность.
      – Я люблю тебя и за это тоже, Трейси. Желай я лишь секса, я мог бы получить его практически от любой женщины. Я умею говорить с женщинами, умею их слушать и обещать им то, что они хотят услышать. Женщина для меня словно раскрытая книга. Но мне нужно нечто большее, чем с кем-нибудь потрахаться. Я хочу быть с женщиной, которая близка мне не только чувственно, но и интеллектуально. И эмоционально. Мне мало одной красивой внешности. Настоящее физическое влечение начинается, когда тебя влечет к личности, к душе человека!
      Трейси неожиданно вспомнила позавчерашний вечер, когда она в одиночку умяла целый батон хлеба, сделав бутерброды с маслом и корицей, а потом выблевала все до крошки. «Как бы ему понравилось это?» – подумалось ей. Тогда она весь день почти ничего не ела, принимала «сжигатель жира», от которого чувствовала тошноту и головокружение, а придя домой, пообещала себе, что съест два маленьких бутерброда, чтобы успокоить желудок. Потом два кусочка хлеба превратились в четыре, в шесть, в восемь… Выкинув обертку от хлеба в мусор, Трейси принялась за второй батон. Интересно, что подумал бы Том, если бы захотел съесть тост? Спросил бы, куда подевался весь хлеб?
      Вслух Трейси сказала:
      – Меня тоже влечет к тебе. Сколько раз я должна это повторять? Когда я одевалась, ни о чем другом и думать не могла. Тем не менее, я действительно не могу себе позволить поддаться. Кстати, а как насчет Синтии? – выдвинула она последний оплот защиты. – Как бы ей это понравилось?
      – Она не узнает. Кроме того, у нас с ней необычные отношения, куда более свободные, чем у большинства.
      – То есть? Ты можешь спать с кем угодно?
      – Не совсем так. Скорее за рамками наших отношений мы предоставляем друг другу некоторую свободу.
      – Свободу быть с другими женщинами?
      – Иногда и так. Впрочем, речь не об этом, Трейси. Я чувствую, что между нами возникло нечто, некая связь, и со временем она только усиливается. Я знаю, с тобой творится то же самое.
      Трейси горестно кивнула.
      – Значит, если ты не поддашься желанию, – продолжал Уильям, – то навсегда будешь обречена гадать – а как бы это могло у нас произойти?
      – Конечно. – Ее на миг прервал официант, который принес счет и налил им еще кофе. – Ведь такова цена человеческого взросления, разве нет?
      – Значит, по-твоему, повзрослеть – это никогда не делать того, что хочется?
      – Примерно так.
      – До чего же печально быть взрослым. Наверное, я так и не повзрослел.
      Трейси улыбнулась, качая головой:
      – Вот уж не знаю, не знаю…
      Они встали из-за стола и вышли из ресторана, направляясь к эскалатору. Эскалатор вел на первый этаж, в вестибюль отеля.
      – Ты не хочешь зайти ко мне в номер и что-нибудь выпить? – предложил Уильям с каменным лицом. – Из моего окна отличный вид на озеро Мичиган.
      Трейси открыто рассмеялась, и он ее поддержал.
      – Предложение не хуже, чем «Не желаете ли посмотреть мои гравюры?»! – смеясь, сказала она.
      – Попытка не пытка. Да понял я, понял. Ты не можешь. – Он нежно взял Трейси за руки и притянул к себе. – Тогда хоть обними меня.
      Она обхватила Уильяма руками, вдыхая его запах, который на миг вернул ее в «Эм-джи-эм-гранд». Он взял ее за талию и прижал к себе – достаточно крепко, чтобы Трейси почувствовала его эрекцию. Она втянула воздух сквозь зубы.
      – Нечестно, – пробормотала Трейси ему в шею.
      Уильям еще крепче прижался к ее животу своей каменной твердостью, и она невольно застонала. На миг Трейси забыла, что они стоят у входа в здание, перед большими стеклянными окнами, всего в восьми кварталах от ее офиса и только в двух милях от ее дома – дома, где она живет с Томом. С человеком, любившим ее, с человеком, за которого она собиралась замуж…
      – Я… должна идти. – Трейси отстранилась раньше, чем Уильям успел ее поцеловать. Она сомневалась, сможет ли устоять, если он ее все же поцелует. – Спасибо за ужин, было очень вкусно. Теперь мне пора.
      Она развернулась, но Уильям поймал ее за руку:
      – Ты в порядке?
      Его лицо выражало искреннюю заботу. «Он о тебе бес покоится», – сказал Трейси один внутренний голос. «Он просто хочет остаться чистеньким», – возразил другой.
      – Нет, не в порядке. Мой ангел-хранитель борется с демоном-искусителем, и я не знаю, кто побеждает, – ответила она, пытаясь улыбнуться.
      – Знаешь, я завтра улетаю, сразу после совещания. Когда прибуду домой, напишу тебе по электронной почте, хорошо?
      – Буду рада, – кивнула Трейси и перевела дыхание. – Только не подумай, что я тебя разжигаю. Дело в том, что ты мне правда нравишься. Как друг, как человек. Хотелось бы не терять тебя из виду.
      – Мне тоже.
      Они постояли в двух футах друг от друга, потом Уильям протянул руку и ласково погладил ее по щеке.
      – Береги себя, Трейси. Я скоро появлюсь.

* * *

      Она дошла до станции наземной железной дороги как во сне, в том же состоянии доехала до дома. Трейси чувствовала одновременно возбуждение, вину, замешательство, тревогу – а кроме того, страх. Но больше всего, конечно же, возбуждение. Сексуальное возбуждение.
      Придя домой, Трейси долго стояла под душем, представляя, что это не струи, а руки Уильяма скользят по ее телу, ласкают грудь и проникают в промежность. Она даже попыталась довести себя до оргазма – ничего подобного Трейси раньше не делала, и на сей раз попытка тоже провалилась. Должно быть, с сексом у нее теперь вообще не ладилось.
      Трейси напомнила себе, что не сделала ничего плохого. Они ведь даже не целовались. Не снимали одежду. Поэтому нет причин для столь огромного чувства вины. Но ощущение почему-то не исчезало.

      Мяч перелетел через сетку – куда быстрее, чем Кейт ожидала. Девушка подпрыгнула и умудрилась задеть мяч кончиками пальцев, меняя траекторию его полета.
      – Поймал! – крикнул Гэри, находившийся у нее за спиной. Он идеально рассчитал прыжок, посылая мяч. Двое игроков противоположной команды попытались перехватить его – и не преуспели.
      – Вот это игра! – Гэри дружески хлопнул Кейт по ладони. – Отличный матч!
      Они вместе прошли через площадку к остальным четверым членам команды, которые вытирали пот полотенцами. Волейбольные поля на Норт-авеню-бич пользовались популярностью, и на верхних рядах сидело с дюжину зрите лей в шортах и безрукавках, наблюдавших за игрой и ожидавших своей очереди. За этим волейбольным полем находились дорожки для бегунов, любителей спортивной ходьбы и скейтбордистов. Было уже почти восемь, но стоял пре красный июльский вечер – немного за восемьдесят градусов при небольшой влажности, редкость для Чикаго в это время года.
      – Я понял, что ты имел в виду, Гэр, – сказал Тони, одетый в синюю майку и мятые черные шорты. Он уже начинал лысеть, но улыбнулся Кейт улыбкой опытного соблазнителя. – Она вовсе недурна.
      – Спасибо. – Кейт вытерла потное лицо. – Честно говоря, мне самой понравилось.
      И это была правда – она начала получать удовольствие, как только преодолела страх опозориться на глазах у Гэри и его друзей. Кейт сделала несколько очень удачных подач и всего пару раз пропустила мяч.
      Кейт пила воду из бутылки, когда на гоночном велосипеде подъехал Эндрю. Он был одет в супероблегающие велосипедные шорты, в которых обычно пускался в долгие заезды, и в ярко-розовую спортивную майку. Руки и ноги его блестели от пота, а когда Эндрю снял шлем, обнаружилось, что светлые волосы намокли и прилипли к голове.
      – Привет, Кейти! – Он просиял улыбкой. – Так и думал, что встречу здесь тебя.
      – Привет, Эндрю. – Она не могла не восхищаться его телом. Впрочем, этому немало способствовало то, что со всем недавно Кейт видела тело приятеля во всей красе. – Сколько миль сделал?
      – Около тридцати. Для меня это легкий день. – Эндрю снял с пояса фляжку с водой и жадно попил. – Как тебе волейбол?
      – Прекрасно. – Кейт нарочно заговорила громче: – Приходится общаться с толпой бестолковых спортсменов, однако остальное замечательно.
      Тони и Гэри, которые поблизости собирали вещи, рас слышали ее и комично закатили глаза.
      – Кейт, мы хотим принять душ и пойти куда-нибудь выпить пива, – окликнул ее Гэри. – Ты с нами?
      К счастью, Кейт приготовилась к такому повороту событий – положила в спортивную сумку смену одежды, не много макияжа и зубную щетку.
      – Конечно. Дайте мне четверть часа на сборы, – крикнула она в ответ, махнув рукой в сторону здания, где находились душ и раздевалка.
      Тони, Гэри и остальные трое парней отправились в раздевалку. Эндрю проводил их взглядом.
      – Ты, я вижу, времени зря не теряешь?
      Если бы Кейт не знала его получше, могла бы поклясться, что он ревнует!
      – Ты о Гэри? Мы с ним просто друзья.
      Она не стала уточнять, что Гэри отверг ее предложение о чем-то большем.
      – А прочие? – Эндрю указал движением подбородка. – Этот Тони на тебя явно положил глаз.
      – Погоди, наверное, я что-то упустила, – сказала Кейт, пристально глядя ему в глаза. – Мы что, о чем-то договорились прошлой ночью, а я не запомнила? Я думала, у нас с тобой был секс ради секса. Разве не так?
      – Так. – Эндрю опустил глаза, изучая руль велосипеда. – Ладно, мне пора. Я же просто проезжал мимо и подумал – не зарулить ли, поздороваться.
      – Ну и хорошо. – Кейт закинула сумку на плечо, – Тогда, наверное, встретимся как-нибудь.
      Однако она все думала об их разговоре, стоя под душем, а потом одеваясь в шорты хаки и розовый топик с короткими рукавами. Теперь Кейт ясно различала свой бицепс, а если развернуть руку – то и намечающийся трицепс. Конечно, еще не Линда Гамильтон, но уже что-то. Талия выглядела нормально, и даже ноги Кейт нравились. Она в очередной раз отметила, что надо поблагодарить Трейси за ценный совет и помощь, в которой она нуждалась. Кейт развернулась и посмотрела в зеркало.
      – Неплохо, – вслух произнесла она. – Вовсе не плохо. Даже Эндрю заметил… Эндрю. Иногда Кейт ничего не могла с собой поделать. Секс с ним казался таким естественным. Вот где таилась опасность. Если вы встречаете человека, который, похоже, заранее знает, какие поцелуи вам нравятся – сначала нежные, постепенно становящиеся все более страстными, чтобы языки соприкасались, но не боролись друг с другом… И как именно нужно ласкать вам груди – нежно сжимая, особенное внимание уделяя соскам. Или какова ваша любимая поза – сверху, широко расставив ноги, наклоняясь вниз, чтобы удержать равновесие… Когда ваш партнер все это заведомо знает, легко решить, будто между вами двоими существует некая связь, особенная и неповторимая. Когда они с Эндрю занимались любовью впервые, Кейт кончила трижды – своеобразный рекорд для нее. Тогда она еще взглянула на Эндрю с восторженным изумлением.
      – Что такое? – Его лицо горело, на гладкой мускулистой груди не успел высохнуть пот, – Ты собираешься что-то сказать?
      – Как… – начала Кейт и осеклась. Затем продолжила с чувством: – Это было потрясающе. Ты великолепен.
      Он закинул руки за голову, открывая мягкую русую поросль под мышками.
      – Знаю.
      Она игриво замахнулась, но Эндрю перехватил ее руку.
      – Осторожно… Не порань каких-нибудь важных частей тела, – промурлыкал он, опять прижимаясь к ней членом, уже успевшим снова затвердеть и напрячься.
      – Ого! – поразилась Кейт. – Мы ведь только что закончили!
      – Ничего не могу поделать. У этого органа свои соображения.
      Секс с Эндрю был так хорош, что порой, занимаясь с ним любовью, Кейт забывала обо всем. С другими парнями ей случалось волноваться, не слишком ли толстые у нее бедра, или сможет ли она следующим утром выиграть процесс, и хватит ли ей времени завтра вечером, чтобы зайти в магазин за продуктами… А во время близости с Эндрю весь мир останавливался – значение имели лишь губы, пальцы, языки, пот, шелковистая кожа, руки, ласкающие разные отверстия, и совершенная потеря памяти. Кейт никогда не приходилось фантазировать, чтобы достичь с ним оргазма. – Оргазм случался сам собой.
      – Это как поток, – однажды сказала она Трейси. – Знаешь, такое состояние, когда происходящее настолько тебя – захватывает, что исчезает всякое понятие о времени, пространстве и внешнем мире…
      – Во время секса? – сомневалась Трейси. – Ты вообще ни о чем не думаешь? Даже если горит свет?
      – Даже тогда. Как будто у меня полностью отключаются мозги, – кивнула Кейт. – Ощущение потрясающее. Единственное время, когда я не слышу постоянного голоса разума.
      Прошлая ночь с Эндрю не стала исключением. Они вошли к ней в квартиру, Эндрю сразу же налил себе большой стакан воды из-под крана и жадно выпил его, пока Кейт на время уединилась, чтобы вставить противозачаточную диафрагму. Они собирались использовать и презерватив, однако Кейт предпочитала серьезные меры против беременности и половых заболеваний. Особенно когда дело касалось Эндрю – кто знает, где он шлялся?
      Когда она вернулась в спальню, Эндрю уже лежал на кровати, раздевшись до белья. Он всегда носил чудовищные облегающие белые трусы, но в тот момент ей было плевать.
      – Посмотрим, как я смогу решить ваши половые проблемы, мадам, – пошутил он.
      Кейт внутренне содрогнулась от его слов, но ее тело реагировало иначе. Когда руки Эндрю коснулись ее обнаженных плеч, а губы – рта, в голове Кейт осталась единственная мысль – не стоит к нему привязываться, это секс ради секса… Потом она забыла обо всем. Эндрю целовал ее, ласкал и возбуждал именно так, как ей нравилось.
      Только через сорок минут, когда Кейт отправилась в ванную, она немного пришла в себя. Она терпеть не могла ходить голышом перед парнями, особенно перед красавчиками вроде Эндрю. Конечно, на этот раз Кейт не стала пятиться в ванную комнату, однако удалилась туда довольно быстро. Вернувшись в спальню, она накинула черный халат.
      Эндрю валялся в кровати, листая журнал «Мари Клэр».
      – Подожди-ка, – попросил он. – Сними это на минутку!
      Кейт удивленно вытаращилась на него, но скинула халат. Эндрю внимательно окинул ее взглядом.
      – Кейти, да ты становишься истинной красавицей! Я-то сразу заметил, хотя когда ты в одежде, труднее разглядеть. У тебя почти не осталось целлюлита! – закончил он поощрительно.
      – Вот уж спасибо. – Кейт снова надела халат и прошла на кухню. – Знаешь, твой комплимент прозвучал бы лучше без его последней части.
      Эндрю натянул трусы, джинсы и прошлепал за ней.
      – Я просто констатирую факт. Ты выглядишь намного лучше, постройнела и подтянулась. Правда, в области бедер и ягодиц еще есть над чем поработать. Если хочешь, я помогу, – предложил он.
      Кейт обернулась.
      – С чего ты взял, что я нуждаюсь в твоей помощи? И знаешь, может, мне нравится иметь немного целлюлита, а? Поэтому предлагаю заткнуться.
      – Фу, какие мы обидчивые… – Эндрю подошел сзади и положил руки ей на бедра. – Расслабься, Кейт. Я просто пытался сказать что-нибудь приятное.
      Одна его ладонь скользнула под халат, лениво поигрывая с ее грудью, в то время как другой рукой Эндрю полез в холодильник.
      – Есть тут что-нибудь пожевать?
      – Боже мой, ты никогда не изменишься… Возьми хлеб, индейку и фрукты и что еще найдешь. Угощайся.
      Кейт отправилась обратно в постель, а Эндрю тем временем жевал свой сандвич.
      – Думаю, мы вскоре увидимся, – сказала Кейт из спальни.
      Тот остановился, немало удивленный.
      – Ты не хочешь, чтобы я остался?
      – Не особенно. А с чего бы тебе оставаться? Твоя работа на сегодня закончена.
      На самом деле Кейт была бы рада, останься он с ней. Приятно через четыре месяца перерыва спать рядом с мужчиной, а с утра они могли бы вместе позавтракать… И все же просить об этом Эндрю она не желала.
      – Ладно, как хочешь. – Эндрю быстро оделся и поцеловал Кейт на прощание, все еще дожевывая сандвич. – Увидимся.
      – Пока, – попрощалась Кейт. И через пару минут встала с постели, чтобы запереть за ним входную дверь.
      На следующее утро Кейт проснулась в прекрасном настроении, когда все тело приятно расслаблено, а жизнь кажется забавной и многообещающей. Такое чувство всегда бывает после ночи хорошего секса, которой предшествовали четыре месяца вынужденного воздержания. Кое-какое место у нее слегка побаливало, но приятной болью, вызывавшей отголоски удовольствия весь день, стоило ей двинуться на сиденье или встать со стула. Зачем нужна эта глупая возня со штангой, если можно таким восхитительным способом стирать бедра изнутри?
      Кейт немало удивилась сама себе, обнаружив, что поутру не только не грустит об отсутствии Эндрю, но даже испытывает облегчение. По крайней мере, не пришлось поддерживать дружескую беседу о его планах на день. Она еще помнила – и воспоминание было не из приятных, – что раньше их общая повседневная жизнь волновала ее куда сильнее, чем его. Кейт все время расспрашивала, каковы его планы на вечер, как дела на работе, где он собирается обедать на неделе, и так далее. И старалась вовлечь его в беседу о своих заботах и чувствах, хотя Эндрю, похоже, интересовала лишь постель. После секса он быстро погружался в собственные мысли.
      «Зачем все время хотеть того, чего нет?» – спросила себя Кейт. Ночь с Эндрю выполнила необходимую функцию – напомнила ей, что она не утратила сексуальности. И при этом Кейт могла обходиться без секса на протяжении месяцев без особых негативных последствий для себя (без таких, которые бы она замечала). Может, ей как раз и нужен не друг, а половой партнер.

      Трейси просмотрела меню. Ресторан был для нее дороговат – пожалуй, придется ограничиться салатом.
      «Наин» выбрала Элизабет. Она всегда старалась держаться на пике моды; перешагнуть порог пиццерии «Джордано» для нее было бы смерти подобно. Трейси толком не знала, почему решила поужинать с Элизабет: звонок подруги застал ее врасплох. Она согласилась встретиться вечером в ресторане раньше, чем успела подумать о последствиях.
      Странно, что они вообще до сих пор считаются подругами. Да, они знали друг друга со средней школы, но потом их пути разошлись. Трейси пошла в юршколу, а Элизабет подалась в МВА, в экономику. Сейчас она работала в «Аксенчере», получала более 200 тысяч в год. Элизабет водила «сааб», владела домом с видом на озеро и каждый месяц отдавала за стрижку и подкраску больше, чем Трейси тратила на свои волосы за год. Откуда Трейси столько известно о ее делах? Да от самой Элизабет, которой почему-то нравилось об этом рассказывать.
      Элизабет всегда находила какой-нибудь повод похвастаться, завести очередной разговор на тему «вот я какая, восхищайтесь мною все». Обычно ее приглашения вместе поужинать приурочивались к новому повышению на работе, полученной премии или потрясающей поездке, из которой счастливица только что вернулась. Общаясь с ней, Трейси большую часть времени проводила, слушая и поздравляя Элизабет, а говорить ей приходилось очень мало. «Вряд ли сегодняшний вечер будет исключением», – подумала она и немного помечтала, не сбежать ли ей из ресторана раньше, чем явится подруга.
      В двадцать минут восьмого Элизабет впорхнула в ресторан. Ее изящную, четвертого размера фигурку облегал идеально сидевший, дорогой ярко-синий костюм, на правой руке поблескивало кольцо с большим бриллиантом.
      – Почему я должна дожидаться подарков от мужчин, если сама могу себе позволить любое украшение? – хихикала она на прошлом их совместном ужине с Трейси.
      – М-м… – ответила, помнится, Трейси, тихонько улыбаясь и думая, что у нее есть хотя бы Том.
      Единственное, в чем Элизабет не смогла преуспеть в жизни, – это в отношениях с противоположным полом. Рекорд длительных отношений Элизабет составлял три месяца. Трейси вычислила, что больше трех месяцев ее подругу не выдерживает ни один парень, несмотря на ее красивую внешность и изящную фигурку. Том ее на дух не выносил и при редких встречах с ней с трудом умудрялся держаться в рамках приличия. «Она – редкостная стерва, Трейси, – говорил он. – Не понимаю, почему ты с ней общаешься».
      Тем не менее, Трейси дружила с Элизабет уже долгие годы, и оборвать связь значило бы все перечеркнуть. По крайней мере, именно так говорила себе Трейси, когда Элизабет ей звонила.
      – При-ве-тик! – прощебетала Элизабет, целуя подругу в обе щеки, в европейском стиле. Нипочем не догадаешься, что она выросла в Пеории, в нескольких кварталах от Трейси. – Прости за опоздание. Закрутилась на работе!
      Трейси улыбнулась:
      – Ничего. Я тут неплохо провожу время. – Она указала на свой бокал с вином.
      – О, как мило с твоей стороны, – продолжала подруга, усаживаясь и подзывая официанта. – Ты, должно быть, страшно устаешь, чтобы подготовить все к великому дню?
      Трейси мысленно просмотрела список гостей. Была ли в нем Элизабет? Конечно, да. В первых рядах среди трехсот приглашенных, в основном из фирмы Тома.
      Вслух она сказала:
      – Пустяки, все под контролем. Я наняла свадебного консультанта, который тесно сотрудничает с моей мамой, и большинство деталей я переложила на них.
      – О, и кого же ты наняла? Бетэнн Латюри? – живо спросила Элизабет.
      – Э-э… Нет. – Трейси и не спрашивая знала, что эта Бетэнн Латюри – наверняка звезда номер один в мире свадебных консультантов Чикаго. Несомненно, все мало-мальски значимые люди приглашали для оформления торжеств именно Бетэнн Латюри. Только, конечно же, Трейси Вислоски такой консультант не по карману. Трейси Вислоски приходилось довольствоваться второсортными консультантами, о которых Элизабет никогда и не слышала. «Что у меня за паранойя! – подумала Трейси. – Не все ли равно, что она думает?»
      – Извини, – переспросила Трейси, поняв, что Элизабет что-то говорит.
      Подруга сияла.
      – Ты что, меня не слушаешь? Я решила завести ребенка!
      – Что? – Трейси остолбенела. Элизабет ведь не была замужем! Или она, наконец, нанесла последний мазок кисти на картину своей совершенной жизни?
      – Когда же ты успела выйти замуж?
      Элизабет помахала рукой:
      – Да кому нужно замужество!.. Я работаю со специалистом по искусственному оплодотворению и уже выбрала донора спермы. Двадцать пять лет, брюнет, высокого роста, красивый, магистр философии в Йельском университете, а в Мичигане получил степень по биохимии.
      – Философии и биохимия… Ты что, шутишь?
      – Понес аист. Элизабет наклонилась к ней, распахнув сноп голубые глаза еще шире. – Я хочу идеального отца для ребенка. Л – лот кандидат играет на классической гитаре, занимается плаванием и сквошем, свободно владеет французским и немецким.
      – Поверить не могу… Откуда ты столько узнала?
      – У них есть полная база данных по каждому донору, – сообщила Элизабет. – Можно ее просмотреть на компьютере и центре или даже у себя дома. Я долго разрывалась между моим кандидатом и марафонцем, который работает хирургом, но потом вспомнила, какие все доктора надменные. Кроме того, у бегунов обычно некрасивые переразвитые мышцы икр. – Она скроила гримаску, отпила воды и похлопала себя по плоскому животу. – Теперь остается подождать, пока яйцеклетка будет готова, – и дело сделано.
      Трейси старалась не упускать нить беседы.
      – Будет готова? Ты имеешь в виду, когда произойдет овуляции?
      – Точно. Тогда я приду в центр, меня оплодотворят, и, если все пройдет удачно, зародится новая жизнь. – Элизабет восторженно схватила подругу за руки. – Мой ребеночек, Трейси, ты представляешь?!
      Трейси допила вино. Какое уж там смаковать маленькими глоточками! Она махнула официанту, желая заказать еще.
      – И как ты собираешься справляться в одиночку? Кто будет приглядывать за ребенком, пока ты работаешь? Кто оплатит расходы?
      – О, проблем не будет. Я уже подбираю няньку, а мои родители так рады перспективе стать бабушкой и дедушкой, что об отце ребенка никто и не думает. – Элизабет доверительно улыбнулась: – У единственной дочери есть преимущество – родители точно знают, что больше неоткуда ждать внучат.
      – П-понятно…
      Трейси попробовала представить себе Элизабет с визжащим младенцем на руках… Ребенком, который срыгивает ей прямо на пиджак от Энн Тейлор… Картина получилась слишком неправдоподобная.
      – В общем, похоже, ты все продумала…
      – Точно, – горделиво ответила Элизабет, не замечая смущения собеседницы. – В конце концов, я не могу ждать вечно. Мне двадцать девять, а ребенка надо рожать не очень поздно, пока я еще молода и готова наслаждаться материнством. К тому же я слышала, что чем старше женщина, тем труднее ей восстановить фигуру после родов. А я совершенно не хочу, чтобы у меня груди обвисли до пояса. Не то что бы мне такое грозило, и все-таки…
      Трейси невольно взглянула на изящные крепкие грудки собеседницы, лифчик размера «А».
      – Да, пожалуй, этого тебе не стоит бояться… Элизабет не расслышала сарказма в ее голосе. Она продолжала щебетать:
      – И риск родовых травм, болезни Дауна и прочих хромосомных аномалий – все это тоже возрастает, когда женщине за тридцать. Хотя мой-то ребенок будет идеальным. Она улыбнулась. – Главное – хорошие гены. Лучшие, какие можно купить за деньги! Плюс моя собственная наследственность, конечно.
      – Да, ты права… – Трейси копалась вилкой в салате. Аппетит вдруг пропал.
      – Вы с Томом, наверное, сразу попытаетесь завести ребенка? – спросила Элизабет, берясь за вилку. Она тоже заказала салат. – Вы ведь ужасно давно живете вместе. Так что представляю, как нам не терпится…
      – М-м, да, думаю, мы попробуем… после свадьбы, – честно ответила Трейси. Они с Томом все не раз обсуждали, разве не так? В их планы входили свадьба и пара детишек. Том зарабатывал достаточно, чтобы Трейси могла выбирать – продолжать ли ей работать или сидеть с детьми.
      Раньше она часто размышляла, какой будет их совместная жизнь после рождения ребенка. Вот она встречает Тома в центре города, они вместе идут ужинать, на малыше пре лестные одежки от «Бэби гэп», Том целует сначала ее, потом ребенка… Вот она учит малыша музыке, подолгу гуляет с ним возле озера и показывает, как на побережье вьются чайки, а по выходным они всей семьей ходят в зоопарк в парке Линкольна. Трейси еще помнила времена, когда подобные фантазии вызывали у нее улыбку.
      Почему же она не испытывает к Элизабет ни малейшей зависти? Ведь та собиралась вскоре получить нечто, чего Трейси всегда хотела. Но она совершенно не завидовала, только злилась. Злилась на Элизабет, на эту насмешливую богатую эгоистку, и на саму себя – за то, что согласилась с ней ужинать. «Вот что, – решила Трейси, – в следующий раз мы с Элизабет увидимся на свадьбе. А потом я перестану с ней общаться».
      Когда она вернулась домой, Том лежал на кушетке. Волосы его были все еще мокры после душа. Трейси наклонилась поцеловать Тома.
      – Привет, крошка. Где была?
      – Я же тебе говорила. Ужинала с Элизабет.
      – А, точно. И чем она хвасталась на сей раз?..
      Трейси присела рядом с женихом.
      – Ни за что не поверишь. Она собралась завести ребенка.
      – Что за черт! Вот так сюрприз. И кто же напился до такой степени, чтобы ее обрюхатить?
      – Знаешь, это не ее случай, – хмыкнула Трейси. – Она нашла себе донора спермы.
      – Да ну! И что они собираются делать – впрыснуть ей сперму через пипетку?
      Трейси шутливо отмахнулась.
      – Думаю, процесс несколько более сложен, милый.
      – М-да. Ладно, думаю, у этой дурищи хватит баксов на такие глупости. Только вот ребенка жалко.
      – Мне тоже.
      Следующим вечером Трейси стояла под душем, наклонясь так, чтобы струи щекотали шею. Ее тошнило, накаты вали слабость и отвращение к себе самой. Всю неделю она держалась молодцом, аккуратно подсчитывала калории и не превышала норму – 1200 калорий в день. Каждый вечер ходила в тренажерный зал – кроме того дня, когда она ужинала с Элизабет. И вот на следующий день совершенно потеряла контроль над собой. Трейси зашла в «Севн-илевн», отлично осознавая, что собирается делать, и купила пакет «Читос», полгаллона шоколадного мороженого, коробку шоколадных пирожных «Мэттс» и бутылку приторно-сладкого персикового вина.
      Придя домой, Трейси поставила мороженое подтаивать, включила телевизор и переоделась в домашнее. Потом налила себе бокал вина и принялась за «Читос». Бутылку она скоро прикончила и ко времени пирожных уже основательно опьянела. Опустошив коробку «Мэттс», Трейси на закуску взялась за мороженое, подстелив на колено полотенце, чтобы не холодно было его держать. Она умяла почти полгаллона, когда позвонил телефон. Трейси не взяла трубку, и автоответчик записал голос Тома – тот собирался задержаться дольше, чем обычно. Трейси прослушала сообщение и посидела несколько минут совершенно спокойно, хотя ее начало мутить. Потом она вздохнула, тяжело поднялась со стула и отправилась в туалет, чтобы вызывать у себя рвоту.
      Ей так часто приходилось делать нечто подобное, что движение сделалось уже отработанным. И, тем не менее, всегда приходила одна и та же мысль: «Пожалуйста, пусть этот раз окажется последним. Пожалуйста, пусть больше никогда не придется делать подобное». Ей потребовалось четыре захода, прежде чем желудок извергнул наружу все съеденное, и к тому времени Трейси так взмокла, что тут же скинула одежду и забралась под душ.
      «Что же со мной происходит? Почему я теряю самоконтроль?..» Трейси с ненавистью посмотрела на свое тело. Живот выпятился, груди успели обвиснуть – при том, что ей всего двадцать девять! А уж о заднице и говорить нечего.
      Занятия в тренажерном зале по идее должны помогать, но от них, наоборот, делалось еще хуже. Большую часть времени Трейси проводила, разглядывая прочих посетительниц и мысленно разделяя их на две категории: те, кто строй нее ее, и остальные. Трейси достаточно знала о диетах, что бы понимать: если не уменьшить объем еды, она никогда не сбросит эти последние пять фунтов. Преграду на пути к совершенству.
      – Ты спятила! – осмеял бы ее Том. – У тебя отличная фигура. Я обожаю твои атлетические ноги.
      Однако Трейси-то понимала, что «атлетические» значит «толстые». Никто, даже Кейт, не знал, что некогда она весила на шестьдесят фунтов больше, чем сейчас. Поступив в колледж, Трейси прибавила в весе вместо обычных студенческих десяти – пятнадцати целых тридцать. За первый курс она набрала еще пятнадцать и в любую погоду носила тренировочные штаны, мешковатые футболки и безразмерные свитера. К тому же она работала в пиццерии «У Джои», где еще прибавляла в весе, каждый вечер поглощая пепперони.
      Поворотным пунктом для нее стал случайно подслушанный разговор двух парней с работы. Случилось это на вечеринке. Тогда Трейси общалась только с коллегами и была приятно удивлена, когда ее пригласили на вечеринку в кампус. Толстых девчонок нечасто куда-нибудь приглашают, а уж толстых и застенчивых и того реже.
      Трейси как раз вышла из туалета и хотела пройти на балкон. Там у перил стояли Джей-Джей и Брайан; они курили и болтали о девушках с работы.
      – Как насчет Анни? Ты с ней спал? – послышался голос Брайана.
      – Пару раз. С лица она не красавица, но попка миленькая. – Это был Джей-Джей, отвечавший несколько сдавленно, как будто его душил сигарный дым.
      – А Таша?
      – Черт, да пошла она. Меня тошнит от колец в носу.
      – Как насчет Трейси?
      – Трейси? Что я, псих? Такую груду мяса мне не выдержать.
      – Да, это для тех, кто любит лапать подушки, верно, приятель? – И оба засмеялись.
      Трейси замерла в коридоре как вкопанная. Она ушла с вечеринки, ни с кем не попрощавшись, и явилась домой в состоянии полнейшего шока.
      К счастью, ее соседки по комнате не было – наверное, осталась у дружка. Трейси заперла дверь, разделась и впервые за многие месяцы изучила свое голое тело в зеркале.
      Да, она и впрямь походила на бесформенный мешок жира. Девушка начала плакать, вспоминая Джей-Джея и Брайана, в которого втайне была немножко влюблена. Неудивительно, что у нее нет парня! Кто захочет заниматься сексом с этим?.. В слезах стоя перед зеркалом, Трейси обещала себе, что она им всем покажет. Она похудеет и больше никогда не наберет вес, никогда не растолстеет снова.
      Тот день решил многое в ее жизни. Трейси теперь вместо пиццы покупала журналы по фитнесу и много узнала о питании. Она урезала свой рацион до тысячи калорий в день, оценивала любую еду с точки зрения жиров и каждый вечер полчаса гуляла. Уже через две недели Трейси почувствовала разницу – одежда сидела на ней куда свободнее. Через восемь недель тренировочные штаны на ней болтались. А через шесть месяцев она похудела на шестьдесят фунтов и стала тоньше, чем когда поступила в двухгодичный колледж.
      Однако за успех приходилось платить. Примерно раз в неделю Трейси теряла контроль над одолевавшим ее голодом. Казалось, что она никогда не наедается досыта, – позволяла себе есть только при сильнейших желудочных болях, постоянно боясь, что снова начнет толстеть. В первый раз, когда Трейси сломалась, она слопала целую упаковку «Фритос» и запила самой большой порцией колы. Немедленно подсчитав объем калорий своего кутежа, она ужаснулась – почти три тысячи, близко к трехдневной норме. Трейси бросилась в туалет, удостоверилась, что поблизости нет других девчонок, и погружала пальцы в горло, пока вся пища не изверглась в унитаз.
      Похоже, в общежитии не одна Трейси поступала подобным образом – ей и раньше приходилось слышать в дамской комнате звуки рвоты. Это студентки избавлялись от последствий пирушек в пиццерии, а потом, прополоскав рот освежителем «Скоуп», возвращались как ни в чем не бывало. Прежде Трейси внушали отвращение подобные девчонки, которым их худоба на вид не стоила ни малейших усилий. Теперь, обретя почти десятилетний опыт спонтанного обжорства и вынужденной рвоты, она их понимала. Самое худшее – это растолстеть. Лучше пусть горит горло, болит желудок, сердце колотится так, что ты боишься умереть от удара… Лучше облевать собственные волосы. Все, что угодно. Все это временно. Что угодно из перечисленного – или все сразу – лучше, чем быть толстой. Однажды сделав выбор, Трейси продолжала ему следовать.

      На свете есть два типа женщин: те, на которых мужчины смотрят, и те, на которых не смотрят. Так гласила новая теория Кейт. Долгое время она принадлежала ко второй группе, лишь смутно подозревая о существовании первой. И вдруг превратилась в женщину, которую мужчины замечали и по-настоящему рассматривали.
      Секрет заключался не только в ее новой усовершенствованной фигуре. Кейт сделала модную стрижку – хотя на укладку у нее теперь уходило не меньше получаса – и обзавелась несколькими короткими прямыми юбками. А как же – все они были шестого размера. Как она могла устоять?
      Кейт так привыкла к двенадцатому, что перемерила кучу юбок неправильных размеров, впервые отправившись за покупками под новую фигуру. Двенадцатый на ней просто висел, а десятый и восьмой мешковато топорщились на талии. Когда Кейт застегнула на себе юбку шестого размера, она не удержалась от победного клича.
      «Конечно, мелочно торжествовать по столь банальному поводу, – подумала она. – Ну и пускай! Я добилась этого нелегким трудом и намерена наслаждаться результатом». Теперь на улице ей вслед то и дело кто-нибудь оборачивался или присвистывал. Однажды утром черный парень окликнул Кейт с другой стороны улицы, когда она заканчивала пробежку.
      – Какая же ты красотка! – с улыбкой воскликнул он, и эти слова превратили в праздник весь ее день.
      Единственным недостатком – хотя довольно крупным – стало поведение нескольких коллег Кейт, которые тоже заметили ее метаморфозы. Джейсон Кислинг, один из старших компаньонов, внезапно начал заходить к ней в офис по любому малейшему поводу. Кейт слышала, что он недавно развелся (между компаньонами поговаривали, что он спал со своей секретаршей, и это открытие не порадовало его жену, с которой Джейсон прожил двенадцать лет). Кейт не особенно льстило внимание коллеги. Раньше Джейсон воспринимал ее как часть общего фона, и такие отношения с Кислингом ее устраивали. А тут даже Майкл, похоже, на стал ею интересоваться. И еще был Эндрю, заново воспылавший страстью. Он звонил Кейт по нескольку раз в неделю и как-то даже пригласил ее на ужин в свою квартиру – за все время их знакомства такое произошло впервые.
      – Это все, что ты собираешься съесть? – спросил Эндрю удивленно, когда она положила себе совсем немного.
      – Ну вот, здравствуйте, – усмехнулась Кейт. – Разве не ты мне говорил, что некоторые части моего тела все еще нуждаются в усовершенствовании?
      – Извини, я сказал глупость, – признал Эндрю, наматывая на вилку спагетти. – Я забыл, как обидчивы женщины, когда речь идет о фигуре. Ты выглядишь здорово. Вот что мне тогда следовало сказать.
      – Так-то лучше. Любая женщина хочет слышать, что она потрясающая, сексуальная, красивая… Или стройная. – Кейт отпила глоток чая со льдом. – Еще есть хорошее слово – привлекательная.
      Рука Эндрю легла ей на колено, ласково сжала его и скользнула выше, на бедро.
      – Да. Привлекательная – хорошее слово.
      Кейт замерла, держа вилку на полпути ко рту. Сегодня она оделась в сине-зеленую майку на бретельках и черные шорты, и пальцы Эндрю обжигали ее кожу огнем. По голой ноге побежали мурашки.
      – Что ты делаешь?
      – Просто глажу твое привлекательное тело. – Он медленно опустился на колени рядом с ее стулом. Взявшись за стул обеими руками, Эндрю легко отодвинул его от стола. Теперь он сидел у Кейт между ног, и его правая ладонь поднималась все выше по внутренней стороне ее бедра. – Ты такая привлекательная. И красивая. И сексуальная. И что там еще?
      – Стройная. Потрясающая.
      – Стройная. – Он поцеловал ее колено, и Кейт содрогнулась. – И потрясающая.
      Не отрывая губ, Эндрю двинулся в долгом влажном поцелуе вверх по внутренней стороне ее ноги, и она откинулась на спинку стула. Ощущение походило на щекотку, но было приятным и пробирало до самых костей.
      – Эндрю… – Кейт безвольно положила вилку на стол. Ее аппетит мигом улетучился.
      Пальцы любовника уже расстегивали ее шорты, стягивая их на колени. Она закрыла глаза и чуть приподняла бедра, позволяя Эндрю снять трусики.
      – Похоже, я нашел, чем хочу поужинать, – промурлыкал он, опуская голову к промежности Кейт. Мягкие волосы Эндрю щекотали ей кожу. Просмаковав первое, он решил, что на второе хочет то же самое.
      Таким образом они провели вместе прекрасную ночь. Когда они наконец поднялись с пола, Эндрю даже разогрел оставшиеся спагетти. Но Кейт ужаснулась, обнаружив, что к ее потной спине и ягодицам прилипло неимоверное количество мусора.
      – Боже мой! Ты что, никогда здесь не подметал? Я иду в душ! – раздраженно воскликнула она.
      И все же куда больше Кейт злилась на себя. Почему она не контролирует ситуацию? Ведь известно, что отношения с Эндрю – если их вообще можно назвать отношениями – совершенно тупиковые и ни к чему не приведут.
      – Вставай, Эндрю. – Кейт толкнула его ногой. – Мне надо собираться на работу.
      – Ум-м… – нечленораздельно промычал тот и высунул из-под одеяла руку, чтобы схватить ее за ногу.
      – Перестань! – Кейт начинала по-настоящему злиться. Эндрю явился вчера ночью без приглашения, позвонив в дверь позже одиннадцати. Со времени их достопамятного ужина не прошло и недели, и Кейт не ожидала увидеть Эндрю так скоро. Она читала в постели. Сама идея пустить его на порог была ошибкой.
      – Кейти! Я пробегал мимо и решил к тебе заглянуть. – Эндрю живо скинул куртку и тут же полез в холодильник. – У тебя есть что-нибудь пожевать?
      Кейт стояла в дверях в длинной белой футболке, скрестив руки на груди.
      – Эндрю, ты не можешь заявляться ко мне, когда только пожелаешь. Ты что, забыл – мы с тобой больше не пара.
      – А кто же мы тогда? – отозвался он, выпивая стакан воды и закидывая руки за голову.
      – Люди, которые иногда занимаются друг с другом сексом. Они называются половыми партнерами. Кстати сказать, сегодня у меня нет настроения для секса.
      – Да ладно тебе, Кейт. – Эндрю потянулся ее обнять. – Не кусайся. Мне просто хотелось тебя увидеть.
      – Ты напился, что ли?
      Он вел себя глупее, чем обычно.
      – Вовсе нет. Только немного устал. – Эндрю ласково сжал ее плечи. – И ты, похоже, тоже устала. Такая напряженная, как провода под током. Может быть, тебе поможет массаж?
      – Мне поможет глубокий спокойный сон, – отрезала Кейт, но Эндрю уже принялся разминать ей плечи – так, как она любила.
      – Давай-ка ложись и сними этот балахон, чтобы я касался твоей кожи, – ласково продолжал он. – Обещаю, тебе станет лучше.
      – Эндрю…
      Она, конечно же, не устояла. Никогда не могла устоять. Их ночь любви шесть недель назад потянула за собой целую вереницу подобных ночей. Теперь Кейт видела Эндрю даже чаще, чем когда они считались постоянной парой.
      Не то чтобы секс с Эндрю перестал быть божественно хорошим. Не перестал. И теперь Кейт уже не боялась снова влюбиться в него. Напротив, она обнаружила, что Эндрю ее начал раздражать. Его постоянные разговоры о тренировках, нарциссическая одержимость собственной красотой, любовь к постоянно работающему телевизору – все это сливалось у Кейт в одно большое недовольство им. Свою работу Эндрю не любил, так что они редко говорили о службе. Зато он просто не мог замолчать, едва речь заходила о его новых спортивных рекордах. Он не раздражал Кейт лишь в постели. Возможно, поэтому они проводили именно там большинство их общего времени.
      После секса Кейт сразу же заснула. Верный своему слову, Эндрю действительно начал с массажа плеч, сильно разминая их руками, а потом двинулся вниз по телу. Он гладил, потирал и ласкал низ ее спины, попку, бедра и лодыжки и, наконец, добрался до стоп. Кейт постанывала от удовольствия.
      – Я всегда знаю, что тебе нужно, так ведь? – спросил Эндрю, нагибаясь, чтобы нежно пососать пальцы ее ног.
      Удовольствие обожгло Кейт жаром и холодом – столь сильно, что она запрокинула голову:
      – О-о-о!.. Не могу…
      Кейт попробовала отстраниться, хотя ощущение было потрясающее. Эндрю подался за ней, не отрывая губ от ее пальцев и одновременно поглаживая рукой ее лодыжку. Вся усталость исчезла, остался только жар. Через несколько минут Эндрю уже стянул с партнерши трусики, быстро надел презерватив и скользнул в нее. Эти движения всегда давались ему очень естественно – теперь Кейт понимала, что причиной тому многолетняя практика. Впрочем, когда подобные несвоевременные мысли и беспокоили ее, она все равно от них отмахивалась.
      С полгода назад, когда они считались любовниками, Кейт и представить себе не могла, что существует такая вещь, как «передозировка Эндрю». Однако она существовала.
      Раньше Кейт видела его слишком редко, чтобы осознать простую истину: им не о чем говорить друг с другом. Каковы были их прежние темы разговоров? По большей части Эндрю и его режим тренировок. Кумиры Эндрю, профессиональные троеборцы. И его голубая мечта – достичь высокой квалификации, чтобы им заинтересовались корпоративные спонсоры, грубо говоря, чтобы ему платили за тренировки.
      Кейт было известно, что он в самом деле один из лучших троеборцев в Чикаго и окрестностях. Эндрю часто попадал в ведущую десятку в местных гонках, а иногда и в ведущую тройку. Но достиг ли он мирового класса? Этого Кейт не знала и не хотела лишать его ореола величия, если вдруг окажется, что не достиг.
      И все же для Кейт при ее новом стремлении к усовершенствованию Эндрю оказался очень полезен. Он посоветовал ей несколько простых силовых упражнений для тренировки рук и ног, и Кейт видела, что бицепсы и мускулы на бедрах у нее растут и укрепляются. Трицепсы – мышцы с внутренней и боковой стороны рук – развивались труднее. Порою, работая со штангой, Кейт случайно замечала, как они напрягаются; к сожалению, большую часть времени трицепсы оставались скрыты от глаз.
      В начале недели в спортзале к Кейт подошел какой-то мужчина, когда она перед зеркалом поднимала штангу. Слегка за сорок, с седеющими волосами, затянутыми в хвост на затылке, он носил борцовскую майку, мешковатые серые шорты и черные перчатки для поднятия тяжестей. Мужчина отличался хорошим сложением – не гора мускулов, однако сразу видно, что человек проводит много времени, «работая с железом», как говорят спорт смены.
      Незнакомец следил за Кейт несколько минут в перерыве между собственными комплексами упражнений.
      – Можно дать вам совет? – вежливо спросил он.
      – Уф, можно, – выдохнула Кейт. Взмокшая и раскрасневшаяся, она откинула со лба прядь волос.
      – Вы слишком быстро делаете рывок – так, что большая часть движения идет по инерции. – Мужчина жестом попросил ее нагнуться параллельно полу и распрямить руки. – Разгибайте локти медленно, чтобы прочувствовать вес, прежде чем толкнуть его наверх. – Он легонько прикоснулся к ее руке затянутыми в перчатку пальцами. – Когда опускаете штангу, не роняйте ее – опустите до половины и снова распрямите локти.
      Кейт сделала, как он советовал.
      – Понятно. Медленно… и тщательно. Ох! – Всего три попытки, а рука уже заныла. – Так гораздо труднее.
      – Зато действеннее. В этом-то вся штука, – усмехнулся советчик.
      Она попробовала еще пару раз и, наконец, поняла, в чем смысл его совета.
      – Спасибо огромное, – кивнула Кейт. – Похоже, вы знаете, что делаете.
      – Техника – главный секрет в поднятии тяжестей. Забудьте о том, какой вес вы поднимаете. Чем лучше техника, тем лучше результаты.
      Она распрямилась и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони.
      – То есть чем труднее, тем лучше? Советчик, похоже, не заметил ее кокетства.
      – Именно так. – Он протер руки чистым полотенцем и протянул ей ладонь: – Кстати, меня зовут Нед.
      – Кейт. Приятно познакомиться.
      – Взаимно, Кейт. Кажется, я уже видел вас тут несколько раз?
      – Верно. Только все равно я новичок. Занимаюсь спортом и по совету подруги, недавно взялась за атлетику.
      – Ваша подруга подала отличную идею. Тяжелая атлетика выстроит ваше тело куда лучше легкой.
      – Откуда вы столько об этом знаете? Штанга – ваше любимое хобби?
      Нед с улыбкой опустил глаза:
      – Вы загнали меня в угол. Это более чем хобби – я здесь работаю персональным тренером.
      – Значит, я должна заплатить вам за совет?
      – Нет, нет, что вы, я не имел в виду ничего подобного. Кроме того, вы не выглядите человеком, нуждающимся в помощи. Вы в отличной форме. – Нед сказал это просто и уверенно, без всякого заигрывания.
      «Может, он голубой?» – невольно подумала Кейт. А что – красивый, хорошо сложенный, дружелюбный, но приставать не пытается. Точно, голубой.
      – Спасибо. Я стараюсь.
      Нед взглянул на часы:
      – Ко мне через десять минут приходит клиент, так что, пожалуй, я вас оставлю. Приятно было познакомиться, Кейт. Надеюсь, еще встретимся.
      – Конечно, Нед. Спасибо за совет! Сейчас проверю, как он работает. – Кейт помахала ему рукой и снова повернулась к зеркалу. Макияжа на лице не было, но щеки раскраснелись, и она выглядела вовсе неплохо. Нед прав – она в хорошей форме. «Так давай!..» Оглянувшись, Кейт уверилась, что на нее никто не смотрит, и вытянула левую руку, стараясь напрячь трицепс. Под кожей шевельнулся небольшой бугорок.
      – Ага, вот он! – воскликнула она. Неожиданно из-за двери показалась голова Неда.
      – Знаете, я видел вашу позу! – со смехом сообщил он.
      Боже, какой позор!
      – Кыш отсюда! – рассмеялась она в ответ. – Я только хотела убедиться, что игра стоит свеч!

      Трейси смотрела на весы, не веря своим глазам. Потом беспомощно сжала кулаки. Она набрала еще два фунта!
      Откуда брался лишний вес? Ведь Трейси почти что морила себя голодом! Она завтракала чашкой кофе, на обед съедала салат с парой крекеров, а на ужин – «Лин казин» или крохотную порцию того же, что ел Том. Только весы не могли лгать, и даже ее тело выглядело иначе – куда толще и тяжелее. Круглее. Намного круглее.
      Том вошел в ванную, чтобы почистить зубы. Он был уже одет, но его волосы еще оставались влажными после душа.
      – Извини, Трейс, я на минутку.
      Он выдавил из тюбика колбаску пасты и начал яростно надраивать зубы.
      – Это очень вредно для десен, знаешь ли, – сообщила она, задвигая весы обратно под раковину. – Чисти более мягко.
      – Хорошо, мамочка, – пробормотал тот.
      – И что ты имеешь в виду? – Трейси, нахмурившись, повернулась к жениху. – По-твоему, это забавная шутка?
      Том сплюнул остатки пасты, пополоскал рот и вытер яйцо бумажным полотенцем.
      – Бога ради, Трейси. В чем проблема? В последнее время ты то и дело бросаешься на меня из-за всякой ерунды. У тебя предсвадебный синдром, что ли? – Он сердито оторвал кусок бумажной полосы. – Знаешь, я порядком устал от твоих нападок.
      Ситуацию мало улучшило желание Трейси напомнить ему, что мерзкие использованные куски полотенца надо выбрасывать в ведро. Не лучше стало и от того, что Том поло жил бумажный ком неподалеку от нее. Трейси закусила губу. Наверное, он прав – что-то она на него беспрестанно огрызается.
      – Сама не знаю, что со мной творится, милый. Думаю, все дело в грядущей свадьбе. – Трейси погладила жениха по щеке. – Прости.
      – Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя в чем-нибудь заподозрил?
      Том шутил, но она неверно истолковала его тон и отозвалась раздраженно:
      – Ты это о чем? В чем таком ты меня заподозрил?
      – Трейс, да расслабься ты, пожалуйста. – Том взглянул на часы и пригладил руками влажные волосы. – Мне пора бежать. Думаю, вернусь поздно.
      – Отлично! – крикнула она. – Можно подумать, меня это волнует! Хоть вообще не приходи!
      Трейси осеклась. Что с ней происходит? Любое действие Тома ее просто бесило. То, как он жует за ужином, и как свешивает ноги с края кушетки, и как почти каждый вечер раскладывает на кухонном столе свои деловые бумаги, хотя Трейси миллион раз просила его так не делать…
      Впрочем, она понимала, в чем корень проблемы. В обыкновенном чувстве вины.

* * *

      Трейси написала Уильяму следующим утром после его отбытия, извинившись, что так быстро сбежала с совместного ужина и выставила себя идиоткой. Он ответил стремительно, минут через пятнадцать.
      «Не волнуйся, Трейси, – писал Уильям. – Я был очень рад тебя видеть и пронести вместе немного времени. Как я уже говорил, не собираюсь заставлять тебя делать то, чего не хочешь».
      Она написала в ответ, тщательно подбирая слова:
      «Дело не в том, что я не хочу. Вероятно, я просто испугалась того, что может случиться, если я захочу».
      Ответ пришел немедленно:
      «Чего ты испугалась? Что твой жених узнает?»
      Трейси аккуратно напечатала:
      «Нет. Наверное, я испугалась собственной реакции. Влечение было такое сильное, что я не могла контролировать себя».
      Уильям: «Иногда полезно перестать контролировать себя. Может быть, твое тело хотело тебе что-то сказать».
      «Вот этого я и боюсь, – написала Трейси. – Мой разум всегда на страже. А вдруг однажды тело возьмет верх и я не смогу снова подчинить его себе?»
      Она с силой нажала на «Отправить», не давая себе времени перечитать написанное.
      «Что-то не верится, – ответил Уильям. – Скорее представляется, что тебе понравилось бы ощущение свободы. Хотя бы иногда стоит делать что-нибудь просто так, для души».
      Трейси поразмыслила над его словами. А что, если она пропускает прекраснейшую возможность в своей жизни? В конце концов, нечестно лишаться радости в единственный раз, когда она почувствовала флюиды! Неужели она выйдет замуж за Тома, даже не узнав, каково это – испытать близость с настолько желанным мужчиной? Подобная мысль ее ужаснула.
      Однако с идеей переспать с Уильямом она тоже никак не могла смириться. Как им удастся встретиться тайно от всего мира? Как быть с презервативами? А может, их близость окажется ужасна? Или хуже того – прекрасна? Что тогда?
      Когда Том предложил ей вместе провести уик-энд в округе Дор, Трейси очень обрадовалась. Она уж и не помнила, когда им с Томом в последний раз приходилось путешествовать и наслаждаться совместным отдыхом. Хотя Трейси всей душой ненавидела выражение «совместный отдых», предложение она приняла на ура. Ведь можно свести подобный отдых к долгим веселым завтракам, чтению газет в постели и шатанию по улочкам прелестных маленьких городков округа Дор, где вы иногда останавливаетесь поглазеть на витрины или купить какую-нибудь безделушку.
      Долгие месяцы Трейси упрашивала Тома куда-нибудь свозить ее на уик-энд. Наконец ее мечта сбылась – но теперь она могла думать только о том, как хочет оказаться отсюда подальше. Наедине с Томом Трейси чувствовала себя тревожно и неуютно. Она предпочла бы валяться дома на кушетке или сидеть на крохотном балкончике в квартире у Кейт, болтая ни о чем и смеясь. Или даже оказаться за рабочим столом и трудиться не разгибаясь. Все, что угодно, кроме «совместного отдыха».
      Ей пришлось пережить небольшое сражение. Том взял с собой пейджер – «на всякий случай». Процесс, назначенный на понедельник, был полностью подготовлен, и все-таки партнер фирмы хотел, чтобы Том оставался в пределах досягаемости.
      Конечно, Тому на пейджер пришло сообщение. И когда обнаружилось, что Том взял с собой не только пейджер, но и портативный компьютер, а необходимые файлы с документами лежат у него в багажнике, тут-то Трейси и взорвалась.
      – Два дня! Я просила посвятить мне всего два дня? – горько восклицала она. – А ты даже в такой мелочи мне отказал.
      Трейси знала, что ее ярость несколько превышает вину жениха – в конце концов, он предупредил ее о процессе, – однако ничего не могла с собой поделать. Она слышала со стороны, какой у нее скандальный голос, и все же замолчать не удалось.
      – Десять минут, Трейси. Через десять минут я освобожусь, и мы пойдем ужинать. – Том уже думал о работе, уносясь мыслями далеко отсюда. – Почему бы тебе не пойти посмотреть меню разных ресторанов – выбери для нас местечко получше.
      – Нет проблем. Ты же знаешь, я всегда сделаю по-твоему. – Трейси в ярости ушла из их коттеджа в главное здание «Би-энд-Би», где они завтракали по утрам. Зал был пуст, в камине лежали приготовленные на вечер дрова.
      Рассеянно перебирая меню в плетеной корзинке, Трейси вдруг поняла, что ей совершенно все равно, где ужинать, Какая разница? Они усядутся за столик, она выберет что-нибудь самое низкокалорийное, а Том закажет, что хочет. Как всегда. Потом он будет говорить о работе, а Трейси постарается слушать внимательно и задавать наводящие вопросы, а потом он вспомнит, что надо бы и ее расспросить о работе, а после они поболтают о свадьбе, а затем вернутся в коттедж и займутся сексом. Том своим обычным способом доведет ее до оргазма, потом сам кончит, через минуту уснет и будет сопеть во сне. А Трейси пролежит рядом без сна еще с полчаса, думая о руках Уильяма, о его губах, его теле…
      Но Том действительно довольно скоро управился с делами, и ужин им удался. Трейси выпила три бокала мерло, и невероятно возбудилась. Пока они ехали обратно, она дразнила Тома.
      – Эй, почему бы нам попросту не съехать на обочину – прямо здесь – и не заняться любовью?
      Он изумленно взглянул на нее:
      – Здесь? Шутишь, что ли? Сколько ты выпила вина?
      – Достаточно! – Она нагнулась к жениху, расстегивая пуговки на блузке. Может быть, сегодняшний вечер еще не потерян? Может быть, они с Томом смогут возродить нечто утраченное? – Так что ты думаешь?
      Том в раздумье посмотрел на ее грудь, потом перевел взгляд на зеркало заднего вида.
      – Даже не знаю, Трейс. Дорога слишком темная. Не хочется, чтобы в нас кто-нибудь врезался, пока мы будем заняты делом.
      – Ну же! – Трейси поймала его руку и ласково поцеловала кончики пальцев. – Давай, наконец, устроим что-нибудь безумное.
      – Потерпи десять минут. Вернемся в «Би-энд-Би» – и там я воздам тебе должное.
      – Ладно. – Трейси шумно выдохнула.
      Когда пришло время выходить из машины, весь чувственный заряд Трейси иссяк. Они позанимались любовью – ровно так, как она предвидела, – и до возвращения домой мало о чем говорили. В понедельник утром Трейси с некоторым облегчением вышла на работу.
      – Трейси, ты не сделаешь мне одолжение, не разберешься с этими предложениями по найму? – Бетси вошла к ней в офис со стопкой бумаг. – Просто занеси их в базу данных и добавь рекомендации, если есть. И сделай копию для информационного бюллетеня, хорошо?
      – Конечно. – Трейси указала на стол: – Положите сюда, я чуть попозже ими займусь.
      – Спасибо. Ты моя спасительница. – Бетси бросила взгляд на часы. – Если у тебя нет планов на сегодня, может, зайдем в бар после работы? Выпьем по бокалу чего-нибудь легкого, например, в «Кактусе». Как ты на это смотришь?
      – Э… Хорошо. Было бы здорово.
      Они договорились встретиться в полшестого, и Трейси невольно размышляла – что значит такое приглашение? С Бетси она всегда поддерживала хорошие, но чисто деловые отношения. Трейси нравилось иметь женщину-босса – Бетси не требовала от нее сверх меры и за пять лет несколько раз рекомендовала на повышение. И все же Трейси не стремилась близко сойтись с начальницей. «Может быть, Бетси хочет поговорить о работе в неофициальной обстановке? – подумала она. – Только почему в понедельник вечером? Странно…»
      Однако Бетси ее удивила. Они заказали пару бокалов вина, и Бетси тут же принялась таскать соленые крендельки из вазочки на столе.
      – Знаешь, их подают специально, чтобы у клиента повысилась жажда, – сказала она. – Известный трюк барменов. – Бетси кивнула на бармена, который как раз принес им заказ. – Видишь маленькую книжку для счета? Так им удобнее брать чаевые.
      – Правда? – Трейси отпила глоток вина, и алкоголь сразу ударил ей в голову. Неудивительно – за весь день она съела только салатик и бутылочку «Слим фаста». – Откуда вы знаете?
      – Разве я не говорила, что в молодости работала в баре? А потом решила повзрослеть и отправилась в мир корпораций, – усмехнулась Бетси, смакуя вино. – И работы меньше, и денег больше, а уж страховка и пенсия!.. У барменов всего этого нет. Правда, иногда я скучаю по людям, по живому общению.
      – А вас не угнетала такая работа?
      На стул Трейси наткнулся парень в хорошем костюме, извинился и отошел. Бар начинал заполняться народом, не смотря на то, что был понедельник.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ну, я подумала, сюда каждый вечер приходят одни и те же люди… Наверное, они могут наскучить.
      – Я воспринимала вещи иначе. Люди ведь одиноки, а здесь они могут собираться вместе, разговаривать и чувствовать себя частью общества – вес веселее, чем сидеть дома перед телевизором.
      Трейси скроила гримаску:
      – Наверное, я предпочла бы последнее.
      – Неудивительно. Тебе на работе приходится много общаться с людьми, так что дома не возникает потребности в компании. К тому же у тебя есть Том. Наличие жениха что-нибудь да значит, верно? – И Бетси стряхнула с колен крошки от крендельков.
      – Да-да, конечно. Только вот из-за его работы и всего прочего мы не так уж много времени проводим вместе. Он довольно занятой человек.
      – В самом деле? Должно быть, тебя это огорчает?
      – Ох, я и сама не знаю. Видно, я привыкла.
      – Я, например, терпеть не могу, когда Роджер уезжает. Не могу заснуть, если его нет рядом. – Бетси поднялась. – Извини, я на минутку в туалет. Сейчас вернусь.
      Трейси не лгала: она действительно привыкла к отсутствию Тома и даже не скучала без разговоров с ним. Все равно они говорили только о его работе – или же она посвящала жениха в детали предстоящей свадьбы. Зато Трейси несколько раз в день писала Уильяму и неизменно получала сексуальные или смешные ответы. И конечно, еще для общения у нее оставалась Кейт…
      Другой такой близкой подруги у Трейси не было – не сравнишь же Кейти с Элизабет! А все остальные только и норовили расспрашивать о дурацких свадебных планах… Трейси взяла из вазы кренделек: она жутко хотела есть. Размышляя о словах Бетси, она сжевала несколько штук, а к моменту возвращения начальницы вазочка совсем опустела.
      – Все потому, что я в последнее время пью много воды, – извинилась Бетси. – Вот и приходится каждые пять минут бегать в туалет!
      Трейси улыбнулась. Бетси о чем-то говорила, но она не могла сосредоточиться. Сколько она выпила – два бокала вина? Надо бы прислушаться, кажется, босс говорит о чем-то важном.
      – Простите… Вы о чем?
      – Я спросила, не собираешься ли ты в скором времени взять отпуск.
      – Гм… нет, вроде бы не собираюсь. Мы только что съездили на пару дней в округ Дор, а Том очень загружен на работе…
      – Да, ты рассказывала. Трейси, послушай, ты мне нравишься как человек и как коллега. И все же я должна сообщить тебе – я заметила, что твоя работоспособность заметно снизилась.
      – Что? – Трейси на миг остолбенела, потом запаниковала: – Что вы хотите сказать? У меня проблемы?
      Бетси положила руку ей на плечо:
      – Не волнуйся. Сейчас я говорю с тобой как подруга, а не как босс. Вот почему я обсуждаю это здесь, в баре, а не в офисе.
      Трейси с ужасом почувствовала, что сейчас расплачется. Она сделала глубокий вдох и широко раскрыла глаза, чтобы слезы не полились наружу.
      Бетси терпеливо ждала, пока та успокоится.
      – Ты в порядке?
      Трейси кивнула.
      – Послушай, у тебя нет никаких серьезных проблем. Не будь ты образцовым работником, я бы даже ничего не заметила. А теперь я вижу, что в последний месяц тебе не до работы. Ты не можешь сосредоточиться, и я нашла в документах несколько твоих ошибок – честное слово, не значительных, и все же это так не похоже на тебя!
      Трейси низко опустила голову, положила руки на колени:
      – Мне очень жаль.
      – Я не прошу от тебя извинений. Прекрасно понимаю – ты замоталась со свадьбой и со всем, что ей сопутствует. Ведь дело в свадьбе?
      – Не только, – вздохнула Трейси, откидывая волосы со лба. – Хотя отчасти – да, конечно. Сама не знаю. У меня сейчас сложный период.
      – Тогда, вероятно, ты нуждаешься в отпуске, – предположила Бетси. – Я знаю, сначала ты работала больше, чем требовалось. Почему бы теперь не отдохнуть? – Она погладила Трейси по руке. – Думаю, тебе стоит воспользоваться такой возможностью.
      – Может, вы и правы. – Трейси промокнула глаза салфеткой. – Простите, что я так остро реагирую… – Она кивнула на бокал из-под вина: – Дело в том, что я немножко захмелела.
      – Не волнуйся, все в порядке. Я подумала, что лучше будет вынести наши проблемы за пределы офиса. К твоей официальной репутации банковского работника они не имеют отношения. Просто я хочу, чтобы к нам вернулась прежняя счастливая Трейси.
      Трейси вымученно улыбнулась. Она тоже этого хотела.

      Кейт втиснула груди в спортивный лифчик, стараясь придать им идеальную форму. Бугорки не должны были чрезмерно выступать, и все-таки хотелось сделать их, ну, заметными. Кейт сдвинула груди поближе друг к другу и рассмотрела результат в зеркале. В малиновом спортивном лифчике, шортах и перчатках для поднятия тяжестей она выглядела настоящей атлеткой. Волосы Кейт стянула в хвост на затылке, макияж ограничила до минимума, но сделала его совершенным. Она уже выяснила, что слишком много макияжа остается на полотенце вместе с потом, поэтому использовала водостойкую тушь для ресниц, чуть-чуть светлой пудры и вишневый бальзам для губ «Чапстик». Было ли это необходимо? Может, и нет. Возможно, Нед сегодня и не собирался заходить в спортзал. Однако Кейт знала, что именно из-за него она столь внимательна к своей внешности. Теперь она была яркой, даже чуть нагловатой с виду. Отлично. Теперь можно заняться штангой.
      После пятиминутного разогрева мышц на велотренажере Кейт отправилась в зал тяжелой атлетики, исподтишка поглядывая, нет ли поблизости Неда. Ага! Вот и он! Стоя возле толстоватого парня лет тридцати, Нед объяснял ему, как работать со штангой.
      Прежде всего Кейт направилась к гантелям, выбрала парочку «двадцаток» и легла на соседнюю скамью, чтобы приступить к первому комплексу упражнений. Отдохнув немного, взялась за второй комплекс. Грудь и руки уже начали гореть, но она помнила о присутствии Неда и не остановилась, пока не отжала все положенные пятнадцать раз.
      Когда Кейт встала, чтобы поменять гантели, то почувствовала его взгляд. В зеркале Нед улыбнулся и приветственно поднял руку. Она улыбнулась в ответ и кивнула, сосредоточившись на упражнениях для бицепсов. Через десять минут Нед вышел из зала вслед за своим клиентом, и Кейт огорчилась – правда, ненадолго: вскоре Нед материализовался около нее:
      – Хорошо получается?
      На этот раз он выглядел еще лучше. Тренировочные штаны не скрывали стройной талии, подтянутого живота и чрезвычайно красивых ягодиц.
      – Неплохо, – кивнула она. – Только того заряда, что от бега, я не получаю. Неужели кто-то действительно подседает на тяжелую атлетику?
      – Еще как. Но для этого нужно время. – Нед протянул руку, чтобы подправить позу Кейт. – Держите локти ближе к туловищу. Вот.
      Он окинул ее взглядом и на сей раз остался доволен.
      – Когда вы начнете замечать результаты, сразу захотите двигаться дальше. Это-то и заставляет многих из нас приходить сюда день за днем.
      – Думаете, вы уже подсели на поднятие тяжестей?
      – Не знаю, насколько правилен термин «подсел». Я бы сказал – «привязался». Мне нравится, как я себя чувствую, когда забочусь о состоянии своего тела. Впрочем, не мне бы говорить, не вам слушать, так?
      Кейт рассмеялась:
      – Видели бы вы меня полгода назад! Скажи мне кто, что я буду пробегать двадцать миль в неделю и стану членом спортклуба, я бы от смеха лопнула.
      – И что же вас подвигло на такие подвиги?
      – Да ничего особенного. Просто надоело быть толстой, – призналась Кейт. «И стыдиться своего веса», – мысленно добавила она.
      Нед покачал головой:
      – Женщины очень строги к себе. У парней с этим проще. На них куда меньше давит общество, заставляя быть стройными, красивыми и совершенными. – Нед наклонился, раскладывая гантели по весу. – Да, большинство парней заботится только о своих легких да о том, что делает их парнями. Конечно, голубые не в счет, они куда больше внимания придают фигуре, – добавил он. – Но женщины даже по сравнению с ними сущие маньячки.
      Гм, гм… Может, Нед таким образом признается, что сам голубой? Кейт с минуту обдумывала его слова.
      – Не очень-то прилично сообщать подобное женщине, – наконец сказала она.
      – Я употребил слово «маньячки» не в критическом смысле. Хотел лишь сказать, что женщины целеустремленнее. Посмотрите хоть на нее. – Нед чуть заметно кивнул в сторону роскошной женщины, которая поднимала гантели. Кейт даже издалека видела ее мускулистую фигуру: гладкие, прекрасные мышцы и ни капли лишнего жира.
      – Да уж, – с легкой завистью отозвалась Кейт. – Сногсшибательно.
      – Так и есть, – авторитетно подтвердил Нед. – Она каждый день проводит здесь по два часа. Иногда по три.
      – Ничего себе! – опешила Кейт. – Интересно, что она делает в оставшееся время? Например, ходит ли на работу?
      – Кажется, она работает секретаршей где-то в центре, – ответил Нед. – И дело не в работе. У этой женщины нет никаких особых причин проводить здесь так много времени. Для превосходнейших результатов часа в день более чем достаточно, – Он усмехнулся сам себе. – Ох! Я невольно занялся рекламой заведения!
      – Так, значит, она ходит в зал каждый день? – Кейт даже пожалела женщину. Конечно, та была в великолепной форме, однако платила за это слишком высокую цену. Кейт еще раз оглянулась, пробежав взглядом по идеальной талии спортсменки, и со смутным недовольством опустила глаза на собственный слегка округлый животик.
      – Перестаньте. Вы выглядите прекрасно.
      – Что?
      – Я точно знаю, о чем вы подумали. Вы сравнили себя с ней и решили, что сравнение не в вашу пользу. – Нед скрестил руки на груди, и Кейт заметила, как у него слегка вздулись вены. Не слишком сильно, не пугающе, как бывает у силачей, а очень сексуально.
      – Как вы догадались?
      – Потренируйте женщин – и научитесь угадывать, о чем они думают, – усмехнулся Нед. – Я как Мэл Гибсон в том фильме.
      – А, «Чего хотят женщины»? – вспомнила Кейт. Она видела отрывки фильма, но целиком его не смотрела. Даже Мэл Гибсон не мог заманить ее на киноленту с Хелен Хаит. – Я, к сожалению, его не видела.
      – Не любите кино?
      – Да нет, люблю. Должно быть, просто предпочитаю менее голливудские фильмы, если понимаете, о чем я. Ненавижу предсказуемые сюжеты. Парень встречает девицу, потом ее теряет, потом снова находит. Знаете, как в полицейском сериале – напарник героя должен умереть. Терпеть этого не могу.
      – Правда? Я тоже, – улыбнулся Нед, потирая руки, – Может, нам как-нибудь сходить в кино вместе?
      – Вместе с вами? – «Хо-хо, Кейт!» – Конечно, с удовольствием! – Она кивала, как полная дура, вмиг отбросив подозрения о голубизне Неда. – Было бы здорово.
      – Что, если я возьму ваш телефон из клубного списка и позвоню? Без вашего разрешения я бы на это не осмелился – вдруг вы подумаете, что я вас преследую или еще что…
      «Хорошо, что Нед не знает, как я использую поисковик "Гугль"», – подумала Кейт. А вслух сказала:
      – Конечно, звоните. Буду рада. Нед взглянул на часы:
      – Обязательно звякну. Сейчас у меня клиент, но скоро я с вами свяжусь. Желаю хорошо потренироваться! – На прощание он легонько тронул ее за плечо и зашагал прочь. Кейт смотрела Неду вслед, на его мускулистые ягодицы. В самом деле, красивые. Может, даже слишком красивые для парня за сорок.
      Через два дня после их встречи, незаметно поворачивая запястье, чтобы посмотреть на часы, Кейт думала о Неде. Она стала настоящим мастером незаметной проверки времени. Ах, Господи, всего полдесятого вечера! Нельзя уходить так рано – кто угодно может заметить ее исчезновение и потом нелестно прокомментировать, после чего в деловой характеристике таинственным образом появятся слова: «Недостаточно заинтересована в сближении с коллективом фирмы».
      Хотя вечеринка, приуроченная к концу финансового полугодия, длилась с семи вечера, большинство юристов не подавало признаков усталости. Кейт выпила бокал шардонне и наполнила тарелку свежими овощами, тщательно избегая сыра, яичных рулетиков и всего остального, что содержало в себе жиры. Таким образом, набор продуктов у нее на тарелке был многоцветен, но совершенно лишен чего-либо аппетитного. Ей бы поесть заранее, да времени не хватило.
      Кейт находилась в том странном состоянии, когда происходящее воспринимается как бы извне – как если вы смотрите фильм. Она видела юристов, распустивших галстуки, весело болтающих друг с другом и смеющихся. У всех тут в руках бокалы с напитками или только у нее? Кейт проверила – оказалось, что у всех, хотя некоторые демонстративно пили кока-колу или воду. В фирме работало по крайней мере два исправившихся алкоголика – и в десять раз больше неисправившихся.
      Кейт стояла, прислонясь спиной к стене. Рядом с ней примостился Дэнни.
      – Кейти! Ну как, развлекаешься?
      Его светлокожее лицо разрумянилось; он выхлебал несколько коктейлей «Джек энд Коук», и все же не было заметно ни малейших признаков опьянения.
      – Ничего себе. – Она кивнула на Гангстерса, который что-то бурно обсуждал со старшими партнерами. – Ты не знаешь, что там происходит?
      Дэнни наклонился к ней поближе, и она невольно чуть отстранилась, почуяв его несвежее дыхание.
      – Похоже, год выдался дерьмовый. Потеря такого клиента, как «Мьючуэл иншурэнс», нанесла фирме серьезный удар, – признался он. – Теперь хотят сократить штаты.
      – Шутишь? – Кейт стало нехорошо. – Кого они будут сокращать, обслугу или юристов? Или и тех и других?
      – Начнут с обслуживающего персонала, а потом, возможно, дойдут до юристов.
      – Ч-черт, – пробормотала Кейт и взяла со столика еще один бокал вина. – Не знаешь, кого именно они планируют убрать?
      Дэнни потряс головой:
      – Впрочем, если они и до тебя доберутся, то потом возьмутся и за старших компаньонов. Высокая зарплата и все такое, ты понимаешь.
      – Понимаю. – Кейт на миг закусила губу. – Дэнни, и что же я должна делать?
      – Не напрягаться раньше времени. Я при первой же возможности размещу в сети твое резюме. На всякий случай подготовка не повредит.
      – Угу. – «Да какая там сеть, – подумала Кейт. – Я же, кроме Тома и Трейси, с юристами не общаюсь. Мне достаточно того, что я целый день окружена ими на работе». – Другими словами, хочешь прикрыть мою задницу?
      Дэнни приподнял бокал:
      – Схватываешь на лету.
      – Дашь мне знать, если что-нибудь услышишь? Все, что угодно, Дэнни, пожалуйста. Ты меня напугал не на шутку.
      – Говорю же, не напрягайся. Я держу уши открытыми и дам знать, если что.
      После сведений, полученных от Дэнни, Кейт была просто обязана остаться на вечеринке. Она даже решила завязать разговор с возможно большим количеством партнеров. Первейшая методика выживания, стиль «лизоблюд». Кейт решила проводить больше времени в офисе – в том числе и вечернего времени, конечно. Она докажет свою преданность фирме. В последнее время Кейт относилась к работе спустя рукава, но сигнал треноги живо вернул се к действительности. Придется понадрываться.

      – Трейси! – Том еще громче постучал в дверь ванной комнаты. – Ты там в порядке? – Голос его казался взволнованным.
      – Все нормально! – отозвалась Трейси, зачерпывая из раковины воду, чтобы умыться. – Через минуту выхожу!
      Когда она открыла дверь, на пороге стоял совершенно голый Том.
      – Я уж начал волноваться. У тебя что, с желудком плохо?
      – Угу, – пробормотала Трейси, проскакивая мимо него. Она опаздывала на встречу со свадебным консультантом. Ирония судьбы заключалась в том, что в последние дни Трейси проводила столько времени в туалете не по обычному своему поводу. У нее начались сильнейшие боли в желудке. Даже когда получалось есть, еда вылетала из нее обратно.
      Такое самочувствие весьма способствовало похудению – за прошлую неделю Трейси снизила вес до 125, – зато мешало концентрации. Она старалась есть самую нежную пищу, но и это не помогало.
      Трейси быстро оделась, по дороге к дверям прихватила сумочку. Уже внизу, в коридоре, она вспомнила, что забыла ежедневник со всеми записями по свадьбе. Пришлось снова подняться на лифте, вбежать в квартиру и прихватить книжку, а затем устремиться наружу. В итоге Трейси опоздала всего на десять минут, хоть и задыхалась после пробежки от станции надземки до офиса Максин на Мичиган-авеню.
      – Извините, ради Бога! – выпалила она, даже не присев. – Я поздно вышла, а тут пришлось возвращаться…
      – Да не беспокойтесь, – махнула рукой Максин, выбирая из стопки файл Трейси. – Ну что, беремся за дело?
      – Конечно.
      Следующие сорок минут ушли на обсуждение деталей свадьбы. Трейси только и делала, что кивала, соглашалась и, в конце концов, подписала программу Максин. Она ни когда еще не видела настолько организованной женщины. Закончив дела, Трейси зашла в ближайший «Старбакс» и заказала там мятный чай и обезжиренную булочку с клюк вой, Трейси чувствовала себя ненамного лучше, чем с утра, наверное, нервы расшалились.
      Было так приятно просто сидеть и ни о чем не думать. Трейси смотрела на людей, входивших и выходивших в двери кафе. Большинство посетителей казались ее ровесниками, некоторые вели на буксире детишек, кое-кто, похоже, направлялся на работу – Кейт называла такой стиль жизни «шагаем в ногу со временем».
      Белокурая женщина лет тридцати, стройная, с модной стрижкой, перешагнула через порог кафе, ведя за руку трех годовалого ребенка. В черных брючках «Капри», в оранжевой блузке без рукавов и черных туфлях, загорелая, с плоским животом, женщина заказала кофе-латте, а для малыша – шоколадное молоко и булочку.
      Мать с ребенком уселись на мягкий диванчик за соседний столик. Трейси с удовольствием смотрела на них. Мальчик уютно устроился у мамы под боком, и та дала ему в руку стаканчик с шоколадным молоком. Он чуть-чуть отпил, потом откусил от булочки. Пшеничные, как у матери, волосы малыша лежали гладко и блестели будто шелк.
      Он заметил, что Трейси его разглядывает, и она улыбнулась. Ребенок вопросительно взглянул на маму и ответил незнакомке застенчивой улыбкой.
      – Что за лапочка, – сказала Трейси его маме.
      – Спасибо, – улыбнулась молодая женщина и ласково взъерошила волосы малыша – жестом, в котором смешались нежность, гордость и чувство собственности.
      – Привет, – обратилась Трейси к мальчугану.
      – Привет, – отозвался тот.
      В этот момент появился мужчина под тридцать, чуть выше шести футов, с худым лицом и начинающими редеть волосами. В одной руке он нес газету, в другой – сумку от «Филдс».
      – Папа! – воскликнул мальчик, вскакивая и бросаясь навстречу. Добежав до мужчины, обхватил его за ноги.
      – Эй, силач, – поддразнил его отец, тоже взъерошивая малышу волосы, а потом подхватывая сына на руки. – Неужто соскучился? Не виделись всего-то минут двадцать!
      Мальчик обхватил папу за шею обеими руками и крепко обнял. Тот, улыбаясь, взглянул на жену поверх белокурой макушки сына, и взгляды их встретились.
      Внутри у Трейси все сжалось от внезапной вспышки… чего? Зависти. Эти люди были настоящей семьей. Сразу понятно, по тому, как они смотрят друг на друга и на своего малыша. Сразу видно, что более никто на свете их не интересует. Мужчина никогда не станет волочиться за секретаршей. А его жена и не вздумает флиртовать с боссом. Им даже в голову не придет изменить. Потому что они любят друг друга, а любящие так не поступают.
      Трейси обхватила себя руками. Она вдруг осознала простую истину. Она не может выйти замуж за Тома.

      Кейт добавила в список еще пару строк, стараясь не паниковать. Перечень активов выглядел довольно жалко. Около четырех тысяч в банке, в целом шесть сотен по всем кредиткам. Еще сколько-то денег у нее хранилось на 401 К на работе, но до этих долларов не так-то легко добраться. Кроме перечисленного, ее активы состояли из скудных пожитков: одежда, компьютер, мебель и чуть-чуть золотых украшений. Всего вместе не набирается хотя бы на мало-мальски значимую сумму. Живя в центре, Кейт даже не озаботилась покупкой автомобиля (зато не приходилось платить за парковку). Что, если ее в самом деле уволят? Сбережений хватит месяца на два-три, не больше…
      Друзья порой предполагали, что Кейт купается в деньгах. Ну, да, она зарабатывала немногим меньше шестидесяти тысяч в год, но куча денег уходила на арендную плату и коммунальные услуги, оплату ссуд за учебу (для обучения в юршколе она сделала заем на пятьдесят тысяч), не говоря уж об одежде, еде, плате за проезд, членство в спортклубе, случайных покупках книг и видеофильмов, – а изредка приходилось тратиться на развлекательную поездку или ужин в по-настоящему хорошем ресторане. Таким образом, оста вались сущие крохи. Сначала Кейт думала, что вложить в 401К десять процентов заработка – это хорошая идея; теперь же, когда она сомневалась, что сможет получить свои деньги обратно, идея не казалась ей столь превосходной.
      О Господи! И что же делать? Кейт знала, что при настоящей нужде всегда сможет попросить деньги у родителей – в конце концов, не выбросят же они ее на улицу! – однако потенциальное унижение от подобной просьбы ужасало ее до смерти. Она окончила колледж и юридическую школу, и хотелось бы найти любой иной выход – только не признаться родителям, что ей необходима помощь.
      Надо искать другую работу. Впрочем, одна мысль об устройстве в новую юрфирму – в какую угодно юрфирму, если честно, – вызывала у Кейт тошноту. Каковы шансы, что новая фирма окажется лучше этой? Минимальны, честно признавала Кейт. Не стоит ли подумать над примером Трейси и махнуть рукой на юриспруденцию? Правда, Кейт не представляла, чем еще она может заниматься.
      Тем вечером Кейт вкратце рассказала Неду о своих сомнениях. Он пригласил ее на прогулку. Они встретились в спортзале – Нед занимался с поздним клиентом, а Кейт с удовольствием бы немного прошлась. Вдвоем они направились через Диверсей к парку Линкольна.
      Нед был в джинсах и выцветшей футболке. Вечер выдался необычно холодный для августа, и Кейт радовалась, что захватила пиджак. В повседневной одежде Нед выглядел старше, чем в спортивной, но так же уверенно и привлекательно.
      – Как прошла ваша неделя? – К счастью, они шли медленно – Кейт уже начала бояться, что прогулка с Недом превратится в легкоатлетическую пробежку.
      – Если честно, довольно скверно. – Кейт рассказала спутнику о слухах, циркулирующих на работе. – Я думала, что худо-бедно устроилась в жизни, а тут выясняется, что никакой стабильности моя работа не гарантирует. По правде говоря, я здорово нервничаю.
      Нед взглянул на нее:
      – Вы уже начали искать замену?
      – Пока нет. Работаю над резюме, хотя боюсь, что буду не слишком востребована. – Она смущенно улыбнулась. – Понимаю, это звучит ужасно глупо. Я как устрица, которой легче зарыться в песок, чем встретиться с обстоятельствами лицом к лицу.
      – Не судите себя так строго, – посоветовал Нед. – Ситуация действительно стрессовая. Наверное, вам нужно время, чтобы осознать, чем вы действительно хотите заниматься. А потом можно будет действовать. Вы думали о других юрфирмах?
      – В том-то и проблема, – призналась Кейт. – Я толком не знаю, хочу ли я и дальше практиковать. А при этом больше ничего не умею! У меня совершенно нет полезных навыков! – Она горько рассмеялась. – Залы суда, слушания дел, снятие показаний… Ах да, еще я могу записывать время по часам. – Она фыркнула. – Вот это я умею очень хорошо. Только такое умение никому не нужно.
      – Есть еще идеи по поводу возможной работы? – спросил Нед.
      Они обогнули парк Линкольна с севера, по Норт-Понду. Мимо проехала парочка ребят на скейтбордах, и Нед ласково взял Кейт за локоть, предлагая пропустить ездоков.
      – Я в самом деле не представляю. Иногда кажется, что юриспруденция сделала меня непригодной для чего-нибудь другого.
      – Верится с трудом, – покачал головой Нед. – Может, именно смена деятельности – то, что вам нужно. Я-то понимаю в таких вещах.
      – Что вы имеете в виду? – Кейт с интересом взглянула на него, отметив, какой у Неда волевой подбородок. За такую челюсть множество парней отдало бы полжизни – она как-то читала о новомодной пластической хирургии для мужчин, где особенно рекламировался «сексуальный подбородок Майкла Дугласа». Похоже, Нед в услугах хирурга не нуждался. – Вам приходилось менять работу?
      – Еще как. С полдюжины раз, не меньше. Давайте посчитаем… Я был копом, социальным работником, инспектором по работе с условно осужденными… Работал даже массажистом. А теперь вот стал тренером.
      – Вы были полицейским? Как же вас угораздило попасть в спортзал?
      – На самом деле между должностями полицейского и тренера не так много разницы. Ведь цель обоих – помогать людям. Из-за этого мне вначале нравилась социальная служба, хотя через некоторое время иллюзии рассеиваются. – Нед указал ей на скамейку и уселся, вытянув длинные ноги. – Кроме того, меня не устраивал распорядок – когда ты на нижних ступенях тамошней иерархии, тебе выпадают самые не удобные дежурства, приходится работать в выходные и все такое. А я люблю контролировать свое время.
      Кейт стало не на шутку интересно.
      – И как долго вы были копом?
      – Лет пять. Я начал работать в социальной сфере, потом, в тридцать лет, вдруг решил, что мне больше подойдет полиция, и ушел учиться в школу полиции. Я всегда поддерживал себя в хорошей физической форме, а тут возник мотив для серьезных занятий спортом. Потом сменил работу еще несколько раз и в итоге оказался тренером. Зарабатываю я немного, зато сам себе хозяин, а свобода для меня очень важна.
      – Значит, вы теперь счастливее, чем раньше? – Кейт вынула из кармана вишневый «Чапстик», смазала губы и предложила бальзам Неду.
      – Спасибо. – Нед воспользовался им и вернул ей. – Только вы напрасно иронизируете. Да, у меня есть несколько скандальных клиентов, но в целом я получаю деньги за то, что слежу за собой, а заодно помогаю людям осознать ценность собственной жизни. Стоящее занятие.
      – Да нет, я с вами согласна. – Кейт немного поразмыслила. – Хотела бы я так же относиться к работе.
      – Обязательно будете. Вы просто еще не нашли своего места.

      Том изумленно воззрился на Трейси. Рот его приоткрылся, лоб наморщился. Они с Трейси сидели на ее любимой разноцветной кушетке с большими подушками.
      – Что? Что ты сказала?
      Трейси сжала сцепленные руки и перевела дыхание.
      – Я сказала – начала она заново, – что нам надо отменить свадьбу. Или хотя бы отсрочить ее.
      – Отменить свадьбу, – повторил Том. Он все еще был в замешательстве, хотя щеки уже заливал румянец ярости, – Ты не хочешь, к примеру, хотя бы отчасти объяснить мне, о чем говоришь? Что происходит?
      Она сглотнула и заморгала, чтобы не заплакать.
      – Сама не знаю, Том. – Трейси хотела взять его за руку, но он увернулся. – Я… просто много думала о браке в последнее время и поняла, что не готова. Мне кажется, это будет неправильно, понимаешь? А точнее не могу объяснить…
      – Ты не готова? – Том повысил голос. – Мы с тобой встречаемся больше пяти лет, Трейси. Три года живем вместе. Когда же, по-твоему, ты будешь готова?
      Она низко опустила голову:
      – Не знаю.
      – Ты не знаешь. – Том встал, потряс головой, прошагал до кухни и развернулся. – Что с тобой? Струсила? Расшалились нервы? У тебя ПМС? Объясни, Трейси!
      – Я, правда, не знаю, что со мной, – несчастным голо сом повторила она, и слезы покатились по ее щекам. Она всхлипнула. – Я просто не могу. Не сейчас.
      Том стоял, широко расставив ноги, положив ладони на кухонную стойку. Несколько бесконечных секунд царило молчание. Вот один из моментов, которые не забываются никогда в жизни, подумала Трейси. Она замечала все – и что волосы у Тома взлохмачены слева, и пятно отбеливателя на его серой футболке. И то, что кухонный пол давно пора подмести. Трейси взяла с кушетки одну подушку. Ярко-зеленый цвет, баклажанный, горчично-желтый – о чем она только думала, когда ее покупала? Кушетка дисгармонировала сама с собой.
      Когда Том, наконец, заговорил, голос его казался очень напряженным.
      – Трейси, что происходит? – По голосу она понимала, что Том старается взять себя в руки. – Я думал, мы оба хотим пожениться. Ведь мы любим друг друга, не так ли? А когда люди любят друг друга, они женятся, верно?
      Трейси вскочила и подошла к нему, однако Том не позволил ей к себе прикоснуться.
      – Я, в самом деле, люблю тебя, – сказала она дрожащим голосом. – Я только не уверена, что хочу выйти за тебя замуж прямо сейчас. А мне нужно быть уверенной. Я хочу, чтобы все было идеально.
      – Не соблаговолишь ли все же пояснить, что на тебя, черт подери, нашло?
      – Я не знаю.
      Правдивый ответ – но крайней мере частично правдивый – стоял у нее в горле, но Трейси затолкала его обратно. Том никогда не сможет понять истории с Уильямом, хотя ничего и не случилось. Узнай он про ее влечение – и они разойдутся навеки. Том не отличался особенно ревнивым характером и все же не смог бы выдержать, если бы узнал, что невеста ему лгала. Или хотя бы утаивала правду. Тогда обратного пути не будет.
      – Том, мне ужасно жаль, что так получилось. Прости. Только я не могу выйти замуж, не будучи совершенно уверена. Я не хочу оказаться в такой ситуации, как моя мама.
      Черт, это был подлый удар, хотя Трейси и нанесла его с отчаяния.
      Лицо Тома чуть смягчилось.
      – Трейси, ты же знаешь, я никогда бы не поступил так с тобой. Никогда бы не бросил тебя. Ведь ты всегда могла на меня положиться, разве нет?
      Она кивнула, плача все сильнее. Том говорил правду. Он всегда поддерживал ее – когда она завалила экзамены первые два раза, когда ее доводила семья, когда на работе выдавался скверный денек… Может, Том не бывал дома так часто, как ей бы хотелось, тем не менее, Трейси всегда знала, что он любит ее – возможно, куда сильнее, чем любил бы кто угодно другой. Почему же она с ним так поступает? Том подождал ответа, потом вздохнул:
      – Я по-прежнему не понимаю, что происходит, Трейс. То ли ты совсем тронулась из-за свадьбы, то ли…
      Она перебила:
      – Дело не в свадьбе, черт возьми! Дело в самой идее брака.
      – А что тебя не устраивает в идее брака? Разве не ты хотела, чтобы я сделал тебе предложение? – Том снова повысил голос. – Разве не ты просчитала все наперед и постоянно повторяла мне, как замечательно будет стать, цитирую тебя, «настоящей семьей»? Или не ты утверждала, будто хочешь иметь от меня детей?
      Трейси не могла взглянуть ему в глаза.
      – Да, я.
      – Так что с тобой стряслось? Как ты можешь теперь, за три месяца до свадьбы, заявлять, что не хочешь выходить за меня замуж? – Том яростно фыркнул. – Вот что я скажу тебе, Трейс. Думай, что говоришь, после этого разговора не получится поплакать и взять свои слова обратно, сославшись на ПМС. Я не позволю тебе – и кому угодно другому – так со мной обращаться.
      – Я же сказала, Том, это не ПМС! Речь идет обо всей моей жизни! И я не хочу выходить за тебя замуж. Сейчас не хочу, – быстро добавила Трейси, хотя было уже поздно.
      – Не хочешь? Хорошо. Тогда знаешь что, крошка? Получай, что хотела. Свадьба отменяется. – Том развернулся и направился к двери, по пути подхватив спортивную сумку. – Сама скажи новости родителям и своим друзьям и сама придумай, как мне поставить в известность моих друзей, родных и коллег. Потому что я не собираюсь вешать им на уши всякое дерьмо, вроде «я вдруг решила, что не хочу замуж». Они подумают, что ты гребаная идиотка. Потому, что и я думаю именно так!
      – Прости! – всхлипнула Трейси. – Я так сожалею…
      – Сожалеешь? Прекрасно. – Том перекинул ремень сумки через плечо. – Кстати, советую позаботиться о жилье. Потому что в своем доме я тебя больше видеть не желаю. Найди себе другую квартиру. Не хочешь быть моей женой – ладно. Только тогда ты здесь больше не живешь.
      – Что? Том, подожди!
      Но он уже захлопнул дверь. Трейси осела на пол, ткнулась головой в кушетку и зарыдала.

      Кейт опять проглядывала свой жалкий список активов, когда зазвонил телефон.
      – Алло? – Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, кто на том конце провода. – Трейси? Трейси, что случилось? – Несколько секунд Кейт слушала. – Конечно. Ты хочешь, чтобы я к тебе подъехала? Помогла собрать вещи? Ладно, тогда жду тебя здесь. Успокойся, солнышко. Все будет хорошо.
      Трейси появилась у подруги примерно через час. Кейт вскочила с кушетки – она успела слегка прибраться и освободить место в шкафу – и побежала открывать. Она распахнула дверь и встретила старую приятельницу на пороге.
      Трейси тащила два чемодана, на спине у нее был рюкзачок, а через оба плеча перекинуты спортивная сумка и сумка-портфель. Кейт рассмешил бы такой объем багажа, если бы не затравленное выражение лица подруги. Пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться от жалости.
      – Заходи скорее, заноси вещи.
      Трейси покорно сгрузила пожитки возле кушетки и рухнула на пол, опустив голову.
      – Ты и порядке? – Кейт опустилась рядом на колени, гладя подругу по голове.
      Плечи Трейси затряслись.
      – Сама не знаю, на что я рассчитывала, – с трудом выговорила она. – Наверное, думала, что мы поговорим обо всем и найдем какой-нибудь выход, понимаешь? А он сказал, что все кончено. И велел мне уходить…
      – Ты уже рассказывала. – Кейт принесла подруге стакан воды и по пути прихватила кусок бумажного полотенца.
      Трейси попыталась улыбнуться:
      – Спасибо.
      Она вытерла глаза и высморкалась, потом уткнулась головой в кушетку.
      – Я просто в шоке, понимаешь… Не могу поверить. Три часа назад от свадьбы меня отделяло три месяца. А теперь я одинока и бездомна.
      – Ладно, расскажи подробнее, что случилось? – спросила Кейт. И внимательно выслушала рассказ подруги, стараясь не перебивать.
      Наконец Трейси закончила и осушила стакан воды…
      – Ты не думаешь, будто я спятила?
      Кейт поразмыслила над ответом.
      – Нет. Я думаю, что, если у тебя было так много сомнений, ты поступила правильно. Лучше сейчас, чем позже.
      – Правда? – Трейси снова начала рыдать. – Ты не считаешь, что я просто… струсила?
      Кейт заговорила, тщательно подбирая слова:
      – Случись это на пустом месте, я бы могла так подумать. А теперь мне кажется, что причины тут очень глубокие, – Она ласково сжала руку Трейси. – Главное, помни, я на твоей стороне. Даже если бы я думала, что ты совершаешь ошибку, все равно бы тебя поддержала.
      – Значит, ты думаешь, что я совершаю ошибку? – спросила Трейси тусклым голосом.
      – Послушай меня. Решать можешь только ты. Что ты чувствуешь… как бы это сказать… ну, животом?
      Трейси ответила не сразу.
      – Я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось. Пожалуй, именно такой ситуации я и хотела избежать.
      Она собиралась рассказать Кейт все – про Уильяма и про то, как она перестала контролировать свой голод, – но поняла, что у нее нет сил для столь серьезного разговора.
      – Ты позволишь мне пожить у тебя, пока я не найду квартиру?
      – Конечно. Могла бы и не спрашивать. – Кейт поднялась и помогла встать подруге. – И все-таки как насчет остальных твоих вещей?
      – Заберу позже. Я просто не могла там больше оставаться.
      Кейт указала Трейси на шкаф:
      – В общем, я освободила немного места для твоей одежды – откуда мне было знать, сколько ты привезешь барахла…
      Трейси издала смешок:
      – Да уж. Я, как психопатка, побросала в чемоданы что попало… Извини.
      – Нет проблем. – Кейт подтащила один чемодан поближе к шкафу. – Знаешь, в этом что-то есть – мы снова будем дикими холостыми девчонками, ага?
      – Кейт… Я хотела попросить еще об одной вещи. Ты не могла бы пойти со мной вместе, чтобы отменить свадьбу? И надо сообщить гостям…
      – Ах, ты черт! Ты еще не сказала матери? – Кейт тяжело вздохнула. – Ладно, я помогу. Правда, ты будешь у меня в долгу, договорились? В очень большом долгу…

      Трейси в последний раз окинула взглядом квартиру. Этот дом уже казался ей чужим. Хотя большая часть мебели принадлежала Тому – в конце концов, он вложил в обустройство львиную долю средств, – кое-какие картины со стен, фотографии и безделушки вроде подсвечников Трейси забрала и упаковала в коробки, стоявшие у дверей.
      Том разрешил ей сегодня зайти за вещами. Он согласился на время уйти из дома, однако она все равно чувствовала смутное удивление, что его тут нет. Да, видимо, теперь Том вовсе не хочет ее видеть.
      Трейси не понимала, что он чувствует и думает. Ведь она все еще любила его, только не хотела выходить за него замуж. Трейси казалось недальновидным решение Тома вычеркнуть ее из жизни, уничтожить всякий след их общего прошлого так же просто, как вырезают гнилую сердцевинку у яблока. А Том поступил именно так.
      Новая квартира Трейси находилась в паре миль отсюда, ближе к Лойоле, в шести кварталах от станции надземки «Торндейл». За столь короткий период она не смогла найти жилье по своему вкусу. Ее новое жилье было одно комнатным, крохотным, с очень маленькой кухней и ванной. Зато оплата помесячная и не слишком высокая, как раз ей по средствам. Кроме Кейт, никто еще не знал, что Трейси переехала; поэтому она напомнила себе – надо сообщить ошеломляющую новость коллегам по работе и родным.
      Мать восприняла перемены легче, чем Трейси смела надеяться. Она не кричала, не устраивала истерик – и большего дочь не могла от нее ожидать. После того как мать заявила, что страшно разочарована – причем, как показалось Трейси, не столько отменой свадьбы, сколько самой Трейси как личностью, – она даже сделала что-то разумное. А именно переоформила заказанный банкетный зал для празднования двадцатилетия своего брака с Максом, отчимом Трейси. Конечно, список гостей пришлось сократить и обмена торжественными обетами не предполагалось, но все-таки намечался праздник.
      За прошедшую неделю Трейси всего один раз написала Уильяму. Короткое сообщение в несколько строк: «Привет, Уильям. У меня тут сумасшедший дом. Мы с Томом отменили свадьбу, я от него съезжаю. Это долгая история, и. Некоторое время я буду очень занята. Как только освобожусь, напишу».
      Не прошло и пяти минут, как телефон на столе зазвонил.
      – Трейси! Я только что получил твое письмо. Ты в порядке?
      – Угу. – Она отпила глоток воды. – Хотя еще не совсем оправилась от потрясения. В общем, все нормально.
      – Что случилось?
      – Сейчас не время вдаваться в детали. – Трейси понизила голос. – Я просто не смогла выйти за него. И сказала об этом. Выяснилось, что Тому нужно или все, или ни чего.
      – То есть?
      Трейси вздохнула, играя с завязками папки.
      – Ну, в общем, Том заявил, что все кончено, и мне пришлось уйти. Оказалось, что я получила больше, чем рассчитывала.
      – Круто. – Уильям помолчал. – В самом деле, круто. Ты точно в порядке?
      – Нормально. – Трейси начала связывать меж собою тесемки нескольких папок. – По крайней мере, я теперь не обязана чувствовать себя виноватой, когда говорю с тобой. – Она постаралась, чтобы голос звучал как можно веселее. – Наверное, таков мой утешительный приз.
      – Не волнуйся насчет этого. Я просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо.
      В голосе Уильяма зазвучали искреннее участие и тепло та. Трейси с трудом сглотнула.
      – Так и есть. Только все равно спасибо, что позвонил.
      – Я должен приниматься за работу, у нас тут сущий ад. Хотел лишь сказать тебе, что я всегда поблизости – если захочешь поговорить или еще чего-нибудь.
      – Я знаю. Спасибо, Уильям. Дай мне немного времени, чтобы найти квартиру, переехать и все малость уладить, о'кей?
      – Конечно. И все равно, если я понадоблюсь – только свистни.
      Трейси повесила трубку. Ее, в самом деле, тронул звонок, но одновременно и взволновал. А вдруг она использовала планировавшуюся свадьбу с Томом как предлог, чтобы не спать с Уильямом? Теперь предлог исчез. (И, пожалуй, навсегда.) Пришло время принимать решения исходя из собственных желаний. Подобная мысль несколько пугала Трейси.

      «Да, – подумала Кейт. – Интересно, в какой момент ты переходишь Рубикон и уже не можешь обойтись без блужданий по сети?»
      Она подсела на поиски в Интернете при помощи «Гугля». Проверив шестерых бывших любовников, Кейт перекинулась на парней, с которыми некогда претерпела неудачи, на друзей, с которыми потеряла связь… Она уже проверила Неда и – по просьбе Трейси – Уильяма. На Неда нашлось несколько ссылок – о нем упоминалось в паре статей «Триба» и на сайте спортклуба, – а вот про Уильяма не удалось выяснить ничего. Кейт сообщила новости подруге, которая слегка огорчилась.
      – Эх… А я-то надеялась, что ты отыщешь про него что-нибудь скандальное, – вздохнула Трейси. Они болтали в кухне у Кейт, попивая диет-колу. Трейси, одетая в широкие серые шорты и полосатую черно-серую майку, сидела, поджав под себя ноги. Под глазами у нее лежали темные круги, волосы казались грязноватыми.
      – Что ж ты хотела? Уильям Браун – слишком распространенное имя. На него не меньше миллиона ссылок, Трейси. Просмотреть их все и понять, тот это Уильям или другой, невозможно. Ты бы лучше встречалась с парнями вроде Виктора Муснисика – вот уж имя так имя. Куда легче отыскать.
      – Хорошо, я запомню твой совет на будущее. Когда опять начну дружить с парнями, он мне понадобится, «Ах, вы великолепны, но вас зовут Джон Смит? Извините, мне с вами не по пути!» «Вы полный идиот, зато носите имя Томасино Крегглштайн? Пойдем-ка со мной, милок!» Кейт рассмеялась:
      – Да ну тебя, замолчи! – Она зашла на новый веб-сайт. – Смотри, есть еще одна штука. Видишь? Наберем имя в classmates. com, может, таким образом его удастся обнаружить. Сколько Уильяму лет? Когда он мог окончить среднюю школу?
      – Думаю, ему лет тридцать пять.
      – Отлично.
      Кейт напечатала имя – и база выдала ей в ответ семьдесят семь ссылок, включая нескольких кандидатов 1982, 1983 и 1984 годов выпуска.
      – Да… Твой Уильям может оказаться любым из этих парней. Ты не знаешь, где он окончил школу? Хотя бы в каком штате?
      – Я не уверена… Знаю только, что сейчас он живет в Миннеаполисе.
      – Ясно. Никаких данных, кроме адреса электронной почты, он тебе не оставил. – Кейт закрыла окно сайта и повернулась к подруге. – Боюсь, что ничего выведать не получится.
      – Ну и ладно. Мне в какой-то степени даже нравится ничего о нем не знать, – ответила Трейси. – Наверное, стало бы труднее мечтать об Уильяме, объявись у него скандальные родственники, или прыщи на плечах, или задолженность на кредитке. А так он остается для меня совершенством, понимаешь?
      – Если исключить факт, что у него есть девушка.
      – Да, но Уильям говорил, что они живут вместе только ради удобства. У них общая работа, одни и те же приятели, и им легче держаться рядом. Что-то вроде близких друзей, а сексом они почти не занимаются.
      – Почти не занимаются сексом, – кивнула Кейт. – И ты ему веришь?
      – А почему бы нет?
      – Не знаю, Трейси. Мне кажется, такими приемами часто пользуются женатые мужчины.
      – Уильям не женат.
      – Только живет с одной девушкой несколько лет. Это то же самое. Хуже лишь отговорки вроде «она меня не понимает», или «мы очень разные люди», или «я бы развелся, если бы не дети».
      Трейси слегка покраснела и поднялась из-за стола.
      – Ничего подобного. Его случай совсем другой. – Она сердито повернулась к Кейт. – И я тебе говорила, как все обстоит на самом деле. А может быть, мне вообще плевать, женат он или живет с подружкой? С чего ты взяла, что его личная жизнь меня касается?
      – Господи, Трейси, извини. Успокойся, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть.
      – Знаю. – Трейси снова опустилась на стул. – Это ты извини. У меня ПМС, вот я и веду себя как стерва. – Она прикусила губу. – Но, Кейт, ты просто не понимаешь, что у нас с ним за отношения. Мы же говорим обо всем на свете. Мы все время переписываемся. Такое ощущение, словно я могу рассказать Уильяму то, чего не скажу никому…
      – Даже мне?
      – Нет. Или да… Не знаю. Знаю только, что постоянно чувствую связь с ним. И она становится все сильнее. – Трейси отпила глоток колы. – Может быть, даже лучше, что Уильям живет далеко отсюда.
      – Но, Трейс, какое у вас может быть общее будущее? Как-то все… туманно.
      – Туманно, говоришь? И я слышу это от девицы, которая ищет в сети сведения обо всех своих бывших парнях!
      – Замечание принято. – Кейт взглянула на часы: – Ладно, пора идти. Слушай, у меня идея. Не хочешь вечером пойти со мной и с Недом прогуляться? Мы собирались сходить в кино или еще куда-нибудь.
      – Отличная мысль. Значит, ты разрешаешь мне таскаться за твоими парнями?
      – Он не совсем мой парень. По крайней мере, я воспринимаю его несколько иначе. И вообще, какая разница? Он хороший, тебе понравится.
      – Даже не знаю… Я буду глупо себя чувствовать.
      – Ну, если не хочешь, не ходи, – раздраженно вздохнула Кейт. – Я просто пытаюсь хоть иногда вытаскивать тебя из дома. А то просидишь весь вечер за компьютером, посылая письма своему Уильяму.
      – Я же тебе говорила – все не так, как ты думаешь. К тому же он всегда занят по вечерам, – призналась Трейси.
      – Правда? И чем же он занят?
      – Понятия не имею. – Трейси знала, о чем подумала ее подруга, – что Уильям проводит время со своей девушкой. Но Кейт ничего не сказала. Трейси смотрела вниз, на руки, – Кстати, он собирается на следующей неделе в Милуоки. И хочет, чтобы я туда приехала и встретилась с ним.
      – Трейси, слушай, как здорово! Ты, конечно же, поедешь?
      – Пока не решила, – выдохнула та. – Тебе не кажется, что это несколько… грязновато? Просто взять и поехать туда… Ты же понимаешь, что случится, если я поеду.
      – Ничего «грязноватого» я тут не вижу. Думаю, что вы два взрослых человека, у которых уже – сколько? пять месяцев? – разворачивается электронный роман на расстоянии. Похоже, пришло время вам встретиться лично и довести отношения до логического конца.
      – А как же его девушка?
      – Так, теперь ты озвучиваешь мою партию… Сама же говорила, что в первый раз почувствовала наличие флюидов! Хватит рассуждать и анализировать, пора, черт побери, перейти к действиям!
      – Вероятно… – Трейси рисовала пальцем круги на столе, пока Кейт рассматривала в зеркале у двери свое лицо и зубы. – Я уже думала, а может, правда взять пару отгулов, поехать туда и… посмотреть, что будет.
      – Да. Именно так. Сделай это» девочка! Другого способа избавиться от одержимости Уильямом нет. А сейчас, пожалуйста, пошли с нами в кино.
      Трейси окинула себя взглядом:
      Я не могу идти в таком виде.
      – Тогда покопайся в моем шкафу. Теперь, когда я похудела, мы можем, наконец, меняться одеждой!
      Подруги уже выходили, когда зазвонил телефон.
      – Подожди, – сказала Кейт, замирая с ключами в руке. – Я не буду брать трубку, пусть сработает автоответчик. Хочу узнать, кто звонит.
      – Кейти, куда ты подевалась? – послышался мужской голос. – Это я, Эндрю. Не встретиться ли нам вечерком? Позвони мне на мобильник.
      Кейт выразительно закатила глаза:
      – Господи, он мне покоя не дает! С тех пор как я похудела, от него не отделаешься.
      – Ну и хорошо, разве нет?
      – Поначалу-то да. Но когда тебя кто-нибудь достаточно долгое время боготворит и обожает, почему-то хочется найти себе парня подерьмовее. Все эти вздохи – «Ах, ты прекрасная, ты самая лучшая, ах, умница и красавица!» – сначала это очень приятно. А через некоторое время начинаешь думать: «Эй, ты чего, я же вовсе не такая! Если же и вправду так думаешь, то ты просто спятил». Почему-то с парнем совсем неинтересно, когда он у тебя на крючке… Понимаешь, о чем я? Или я говорю сплошную белиберду?
      – Белиберда изрядная, – смеясь, ответила Трейси. – Только у меня в голове не меньшая каша, потому, что я с тобой совершенно согласна.
      Тяжелая дверь дома открылась, выпуская подруг в пре красный теплый вечер.
      – Кейт, а что, если все окажется не так уж здорово? Вдруг получится совершенный кошмар?
      Кейт и не спрашивая поняла, о чем говорит Трейси.
      – Тогда расскажешь мне все в деталях, и мы потом здорово посмеемся.

      Трейси встала и взглянула на часы. Ладони вспотели, голова слегка кружилась. Время почти подошло. Вот-вот должен был явиться Уильям. И она собиралась с ним переспать.
      – Я собираюсь спать с ним, – сказала Трейси вслух.
      Похоже, она сходила с ума.
      Единственный раз в жизни Трейси так практично планировала занятия сексом. До сих пор инициаторами отношений становились мужчины, с которыми она встречалась. Не то чтобы их было много, и это тревожило Трейси. Конечно, она понимала, что дело, скорее всего, дойдет до секса, и даже готовилась к нему – надевала сексуальное нижнее белье, тщательно брила ноги… Но чтобы первой предпринимать шаги в эту сторону? Такого с ней еще не случалось. Никогда.
      Когда Трейси написала Уильяму, что хочет с ним встретиться в Милуоки, он ответил немедленно.
      «Отлично, – написал Уильям. – Когда ты приедешь? На какой срок? Где ты остановишься?»
      «На самом деле, наверное, я остановлюсь там же, где и ты – если не возражаешь», – напечатала Трейси в ответ.
      Через минуту зазвонил телефон.
      – Трейси слушает, – сказала она.
      – Отель «Пфистер». В самом центре.
      Она засмеялась:
      – Договорились. Так, значит… встречаемся в четверг, верно? Во сколько?
      – Моя конференция закончится к вечеру. Почему бы нам не увидеться в пять в баре отеля?
      – О'кей, тогда до встречи.
      – Трейси. – Уильям чуть помолчал и закончил: – Не могу дождаться нашего свидания. Честное слово.
      Она перевела дыхание.
      – Знаю. Со мной то же самое, Уильям.
      Они сказали вслух далеко не все, хотя оба отлично понимали, каков подтекст их слов. И обратного пути не было.
      Трейси приехала на место встречи где-то в три часа дня на одном из банковских автомобилей. Весь день ей кусок в горло не шел, и теперь она ужасно хотела есть. Не выдержав, Трейси забежала в мини-бар и съела целую вазочку крендельков. Она не хотела, чтобы ее живот от голода бурчал на весь отель.
      В 16. 55 она вошла в бар. Долго выбирая одежду, Трейси остановилась на короткой серой юбке, телесных колготках, черных туфельках и белой блузке с узорами. Черные трусики, черный атласный лифчик. Легкий макияж, бледно-розовая помада, простые жемчужные серьги. Она позвонила Кейт и описала по телефону свой наряд.
      – Слушай, да ты вырядилась, как хозяйка похоронного бюро! Может, тебе надеть что-нибудь, что более ясно выражает приглашение «поимей меня скорее»?
      – Молчи! Честное слово, юбка очень короткая. Кроме того, я же не хочу выглядеть как шлюха.
      – Трейс, тебе на вид лет двадцать, даже когда ты красишься. Не думаю, что ты при всем желании способна вы глядеть как шлюха.
      И вот Трейси сидела в баре, поигрывая бокалом вина. Половину она выпила залпом, как только вино принесли, но потом решила, что, если не хочет к приходу Уильяма напиться в стельку, надлежит замедлить ход.
      На задней стене бара висело зеркало в золотой раме, и оно помогало высматривать Уильяма, не вертя головой каждые три секунды. Когда Уильям, наконец, вошел, Трейси увидела, что он окинул бар ищущим взглядом. Глаза их встретились, и Уильям улыбнулся – медленной сексуальной улыбкой. Трейси не шелохнулась. «Запомни этот момент», – сказала она себе.
      Уильям приблизился и положил ей руки на плечи.
      – Трейси Вислоски из Чикаго! Рад приветствовать вас здесь, в Милуоки. Кто бы мог поверить?
      Он ласково сжал ее плечи и наклонился поцеловать в щеку. Она повернулась, улыбаясь и протягивая ему руку.
      – Привет! – пискнула Трейси и закашлялась.
      Отпила глоток вина, от которого стало еще хуже. Секунд через десять сплошного кашля она все же успокоила дыхание. – Классно, ничего не скажешь. – Она поставила бокал на столик. – Надеюсь, ты не попросишь меня повторить номер на бис?
      Уильям только улыбнулся и сел с ней рядом. На нем были темно-серый костюм, кремовая рубашка и кремово-черный галстук. Выглядел Уильям слегка утомленным, но потрясающе красивым.
      – Уверен, что бы ты ни сделала следующим номером, мне понравится. – Он указал на ее почти пустой бокал: – Будешь пить?
      – Даже не знаю, – кокетничая, ответила она. – Похоже, всякий раз, когда мы пьем вместе, то начинаем говорить о сексе.
      – Кажется, так и есть. Так будешь еще вино?
      – Конечно…
      Уильям заказал напитки им обоим, и Трейси воспользовалась возможностью прислушаться к своему телу. Что же, сердце бешено колотилось, желудок слегка подводило; руки и ноги, судя по ощущению, могли улететь в разных направлениях, если за ними не следить. К лицу прихлынул жар, по телу разливалось странное тепло. Чувство было та кое, будто везде натянулись жесткие струны и вибрация проходит через каждую клетку.
      Трейси прикоснулась к руке Уильяма:
      – На самом деле, наверное, я не хочу больше пить. – Уильям только что заплатил официанту и обернулся к ней, удивленно приподняв брови. Трейси поднялась с места, как она надеялась, грациозно и легко, и подхватила сумочку. – Думаю, лучше мне… э-э… подняться наверх. То есть в свою комнату.
      Уильям улыбнулся:
      – Я же говорил – что бы ты ни сделала следующим номером, мне понравится.
      Поднимаясь на лифте, они не разговаривали. Молчали и в коридоре, по пути в номер. Трейси чувствовала, что Уильям на нее смотрит, но не отвечала на взгляд. Она от перла дверь. Уильям зашел следом, повернул ключ в замке и накинул цепочку. Звук закрываемой двери заставил ее вздрогнуть.
      Трейси стояла посреди комнаты, опустив руки и ожидая Уильяма. На нее внезапно напали застенчивость и страх. Что-то сейчас будет?
      А было то, что Уильям медленно подошел, не сводя с нее глаз. Трейси сглотнула и уставилась вниз, на ковровое покрытие. Он встал совсем близко, положил ладони ей на талию – и неожиданно снова убрал их.
      – Последний вопрос. Ты действительно этого хочешь?
      – Да. – Трейси закусила губу и отвечала шепотом.
      – Тогда скажи мне.
      – Я хочу тебя. – Но заставить себя взглянуть прямо на него она не могла. Уильям приподнял ее лицо ладонями, так, чтобы Трейси волей-неволей пришлось заглянуть ему в глаза. – Я хочу тебя, – повторила она уже громче. – Пожалуйста.
      – Вот все, что я хотел услышать. – Уильям наклонился и медленно поцеловал ее, обеими руками привлекая к себе. На краткий миг она подумала, как сильно он отличается от Тома, какое у него стройное тело в сравнении с ее бывшим женихом. И язык у Уильяма острее, чем у Тома, – она уже успела об этом позабыть. Он целовал ее все сильнее, просовывая язык ей в рот. Целовался он совсем иначе, чем Том, однако Трейси понравилось.

      Кейт щелкнула авторучкой, выпуская наружу стерженек. Потом внутрь. Потом опять наружу. Вредная привычка щелкать ручкой проявлялась, когда Кейт нервничала, но сейчас она проделывала это под столом, так что никто не видел. Все юристы фирмы собрались в конференц-зале для «решающего собрания», как гласило объявление. Некоторые, прибывшие заранее, подобно Кейт, сидели за большим ореховым столом, рассчитанным мест на двадцать. Остальные стояли по периметру комнаты. Все едва перебрасывались словами, и Кейт заметила, что люди непроизвольно кучкуются, разбиваясь на мелкие группки. Самые новые сотрудники собрались у двери, старшие партнеры занимали северный конец стола, младшие партнеры разбили свой лагерь на южном конце, а средние компаньоны вроде нее самой и Дэнни оказались в центре комнаты.
      Мэтью Лондриган, генеральный директор фирмы, сидел во главе стола. Костюм его казался мятым, а волосы редкими и неухоженными. Выглядел он усталым, стекла очков слегка запотели.
      Лондриган снял очки и начал протирать их, не переставая говорить:
      – А теперь я перехожу прямо к делу. Думаю, до всех доходили слухи о будущем нашей фирмы. Некоторые из слухов верны, некоторые нет. – Лондриган, наконец, протер очки и водрузил их обратно на нос. – К несчастью, верны те слухи, которые касаются нашего финансового положения. Если дела резко не изменятся, мы не сможем функционировать в следующем году. Поэтому, – он сделал паузу, – решено произвести небольшое сокращение штатов. Это решение далось нам нелегко, но оно необходимо для финансовой жизнеспособности фирмы, как краткосрочной, так и долговременной.
      Все молчали. Кто-то кашлянул. Кейт нечаянно уколола палец о ручку и взглянула на ладонь, испачканную чернилами. Потом спрятала руку под стол, стараясь выглядеть беззаботно.
      – Основываясь на количестве рабочих часов, которое мы можем оплачивать, и на соображениях прибыльности, мы собираемся сократить и юристов, и обслуживающий персонал. Всего будет уволено восемнадцать человек.
      Кейт скорее почувствовала, чем услышала прошелестевший по залу общий вдох. Потом Мэтью ответил на незаданный вопрос – сколько среди этих восемнадцати именно юристов?
      – Мы сокращаем двенадцать человек обслуги и шесть юристов. Хочу сказать вам, что решение было одним из самых тяжелых, какие приходилось принимать старшим партнерам и мне. – Мэтью окинул: помещение взглядом, – Каждый, кто находится сейчас в этой комнате, является превосходным юристом с большим будущим. Никто не должен считать, будто наше решение бросает какую-либо тень на его профессиональные качества. Я только надеюсь, что сотрудники, которые останутся в фирме, проявят участие к тем, кто ее покинет, и помогут им с поисками нового места, например, через своих знакомых. Меньшего я от наших сотрудников и не ожидаю.
      Мэтью оглянулся на прочих старших партнеров. Даже Гангстерс был необычайно тих.
      – Кто-нибудь хочет что-то добавить? Нет? Что ж, тогда перейдем к последней части. – Он положил перед собой лист бумаги. – Также мы хотим слегка преобразовать наши структуры управления. Отдел процессов будет состоять из…
      Гендиректор зачитал новый список сотрудников фирмы, и Кейт чуть не подпрыгнула, когда услышала свое имя. Дэнни тоже не попал под сокращение, но Майкл и еще двое процессуальщиков были уволены. Кейт сохранила работу. Почему же тогда она не чувствовала особой радости?

      За окном все лил и лил дождь, барабаня в окна квартиры. Трейси свернулась на кушетке, поджав под себя ноги и держа в руках чашку чая. Она зажгла с полдюжины свечей и переоделась в любимую домашнюю одежду – серые тренировочные штаны и выцветшую фланелевую рубашку в красную клетку. Трейси поставила старую кассету «Индиго герлз», которую не слышала уже несколько лет, и чувствовала себя крайне уютно. До чего хорошо было сидеть тут и «влачить растительное существование», как сказала бы Кейт.
      Как давно Трейси в последний раз чувствовала себя так спокойно? Она уж и не помнила. Дома, с Томом, всегда оставалось ощущение телевизора, работающего на заднем плане – «для фона». Теперь, поселившись в одиночестве, она редко включала свой телевизор. По большей части Трейси вечерами слушала музыку или читала. Иногда играла с подаренным Кейт набором штемпелей. Теперь у нее их накопилось несколько дюжин, и Трейси с их помощью изготавливала поздравительные открытки, красивые обертки и мини-карточки для заметок. Она брала их на работу, и народу они нравились.
      Трейси всегда боялась, что останется одна, а когда это случилось, поняла, что порой радуется такой жизни. Она все еще тосковала – особенно по выходным, – но нынешнее чувство одиночества казалось совсем другим, чем прежнее, возникавшее и в присутствии Тома. «Бывают вещи похуже, чем быть одинокой и жить одной, – как-то сказала Трейси подруге. – Например, быть одинокой, составляя часть пары».
      К своему удивлению, она не получала от Уильяма никаких известий после двух дней, проведенных вместе с ним на прошлой неделе. Она неоднократно проигрывала в мыслях обстоятельства их встречи. Они выглядели сюрреалистичными, как сон, который пытаешься вспомнить наутро.
      Поначалу все казалось прекрасным. Ступив в собственный номер, Трейси будто перешагнула порог в иной мир. С Уильямом она не думала, какой ему покажется, или каков он сам, а попросту отвечала каждому его прикосновению, его губам и рукам.
      – Сними это, – прошептал он, ласково стягивая колготки у нее с пояса, и она подчинилась.
      Уильям нежно провел рукой по ее бедру, и его ладонь скользнула ей в трусики. Трейси вздрогнула.
      – Господи, какая ты влажная! – Уильям чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. – Ты такая влажная из-за меня?
      Она кивнула, не в силах говорить, только желая, чтобы его руки не переставали касаться ее тела. Когда же он проник в нее пальцем, Трейси выгнулась, тихо застонав.
      Уильям поцеловал ее в шею.
      – Ты дождаться не можешь, верно? – Он все еще ласкал ее одной рукой, а второй возился со своим поясом. Трейси постаралась ему помочь. Трейси видела, как напряглась мужская плоть под бельем, и коснулась члена, вызвав у Уильяма стон желания.
      – Не могу терпеть… Я хочу войти в тебя…
      Вытащив из заднего кармана презерватив («Хорошо, хоть он подготовился», – подумала Трейси), Уильям надел его и стремительным мягким движением вошел в нее. Она прерывисто втянула воздух, и любовник направил ее к столу. Трейси попятилась, и, наконец, уперлась в край стола ягодицами. Балансируя на цыпочках, она умудрилась перенести вес на руки настолько, чтобы поднять бедра кверху и принять Уильяма глубже в себя. Он застонал, впиваясь пальцами ей в бедра – так сильно, что поутру она обнаружила там маленькие синяки от его рук. Она только начала отвечать на его движения, входя в ритм, когда Уильям неожиданно застонал еще громче и впился в нее до боли. Ох, нет, только не это!
      Он содрогнулся всем телом, после чего медленно вышел из нее, одной рукой поддерживая презерватив. Несколько секунд Трейси балансировала на краю стола, чувствуя себя крайне глупо и не зная, что сказать. Вопрос «Мистер, вы всегда склонны к преждевременной эякуляции?» казался не лучшей идеей.
      – Трейси, детка, ты меня ужасно возбуждаешь. – Уильям сжал пальцами ее левый сосок. – Потерпи минутку, и я о тебе позабочусь. – Он улегся на кровать и похлопал ладонью по матрасу рядом с собой. – Иди ко мне.
      – Хорошо. – Трейси осторожно присела рядом, все еще полуодетая, глядя на его пенис, который постепенно возвращался к расслабленному состоянию. Почему этот орган у мужчин всегда выглядит таким смешным и уродливым после секса? Может, оттого, что он съеживается и сморщивается?
      Уильям лежал на спине, прикрыв лицо рукой. Теперь, когда Трейси увидела его обнаженным, она заметила, что тело его куда слабее, чем казалось сначала. В одежде Уильям выглядел более стройным и атлетическим, а так стало видно, что у него определенно намечается животик, да и плечи несколько дрябловаты. Кейт называла такой тип фигуры «толсто-голым». «Некоторые лучше выглядят одетыми, а некоторые голышом, – говорила она. – То есть фигуры делятся на «стройно-голые» и "толсто-голые"».
      Уильям определенно относился ко второму типу.
      – О чем ты думаешь? – лениво спросил он.
      Трейси решила, что излишняя откровенность сейчас повредит.
      – М-м… да ни о чем…
      А чего он от нее ждал? «Ты выглядишь не так сексуально, как я думала»? Или: «Я жутко разочарована»?
      – Ты тоже хочешь кончить, да, детка? – Он перекатился на бок, чтобы взглянуть ей в лицо.
      Слово «детка» начинало ее раздражать. Да и слово «кончить» Трейси никогда особенно не нравилось. «Может, нам просто заняться делом и оставить треп, а?» Трейси все еще была возбуждена, хотя чувственные и дразнящие ощущения уже начали сменяться недовольством – «и-что-я-только-здесь-делаю?» Потом она представила, как Кейт будет слушать ее рассказ, е трудом сдерживая смех. Однако Уильям уже поглаживал ее по бедрам, проникая пальцами между ног, и она слегка изогнулась.
      – Ну что, детка, тебе это нравится, не так ли?
      Интересно, а раньше он называл ее деткой? Или она просто не обращала внимания? Уильям хорошо работал пальцами, но все удовольствие уничтожала его непрерывная, хоть и тихая болтовня. Все равно, что смотреть футбол с Томом: игра сопровождалась его беспрестанными комментариями, иногда с эмоциональной окраской. Трейси зажмурилась и попробовала сосредоточиться на прикосновениях любовника, отключиться от его голоса и минут через пятнадцать умудрилась достичь маленького и не совсем удовлетворительного оргазма. Он принес скорее облегчение, чем что-либо еще, – это как если вы хотите чихнуть, но никак не можете и, наконец, все-таки чихаете.
      – О-о, детка, я опять возбудился, просто глядя на тебя, – пробормотал Уильям.
      Она почувствовала, как его член снова толкается ей в бедра. Пенис у него был короче, чем у Тома, и заметно меньше в объеме. «Ну и дела, – подумала Трейси. – Когда я спала с Томом, то все время думала об Уильяме. А теперь сплю с Уильямом и думаю о Томе».
      Правда, Том хотя бы знал, что Трейси не любит, когда ее трогают сразу после оргазма, – она делалась на время сверх чувствительной, и любое прикосновение казалось почти болезненным. Уильям потянулся за новым презервативом – похоже, эту часть ритуала он соблюдал маниакально – и скользнул в нее. Трейси едва не выпрыгнула из кожи и все-таки через несколько мгновений поняла, что ей приятно. Она только начала расслабляться и получать удовольствие, когда спина Уильяма сильно напряглась под ее ладонями. «О нет!» – подумала она.
      Увы. Это произошло снова.

      Было уже позже восьми вечера, и большинство юристов разошлись по домам. Кейт откинулась в кресле и потянулась, потом положила руки на стол перед собой. Она снова посмотрела на часы, думая, пойти ли ей домой или прежде закончить работу с очередным письмом клиенту.
      Черт… Кейт коснулась пальцами клавиатуры и тут же закрыла «Ворд». Мозги плавились. Бесполезно пытаться работать дальше – Кейт с трудом могла закончить предложение. Она подхватила сумочку и портфель и поспешила по коридору, пытаясь вспомнить, есть ли у нее дома еда. Кейт не заходила в супермаркет уже с неделю и теперь подозревала, что в холодильнике не осталось ничего, кроме гнилых фруктов и пары йогуртов.
      Придя домой, Кейт с горечью обнаружила, что предчувствие ее не обмануло. Она таки нашла стаканчик «быстрого обеда» – курицу с рисом и овощами – и разогрела его в микроволновке. Переодевшись в домашнюю одежду, Кейт уселась за компьютер с ужином в руках и скачала электронную почту. В последнее время она так боялась, что кто-нибудь сунет нос в ее переписку, что больше не проверяла свой личный ящик из офиса.
      Обычный спам, и среди этого мусора – незнакомый электронный адрес. Кейт открыла письмо, отправляя в рот очередной кусочек курицы, но так изумилась увиденному, что забыла жевать.
      Послание гласило:
       «Привет, Кейт. Надеюсь, ты – та самая Кейт Беккер, которую я ищу, – юристка, получившая лицензию в университете Айовы. Если я не ошибся, напиши мне – буду рад узнать, как ты жила эти несколько лет. Майк Купер».
      И в конце – адрес электронной почты.
      Майк Купер. Ей написал Майк Купер. В то время как она искала Майка в сети, Купер нашел ее сам.
      «Интересно, какого лешего ему надо?» – подумала Кейт. Изо всех парней, с которыми ей случалось встречаться, Майк оставил глубочайший шрам у нее на сердце. Она все время думала о нем, хотя инстинкты предупреждали, что ничего хорошего тут не выйдет. Они с Майком вместе ходили на семинары по «деловой переписке», и он трижды приглашал Кейт на свидание, прежде чем она согласилась выпить вместе чашку кофе. Даже тогда девушка предпочла игнорировать тревожные признаки – например, что Майк у нее на виду заигрывает с другими женщинами, упорно не понимая, почему ее это так бесит. Кейт верила, что ради нее кавалер изменится. Майк был умный, очаровательный парень, почти идеальной внешности, карьерист, влюбленный в свою физическую красоту ненамного слабее, чем Эндрю.
      Боже! Почему она не замечала, что у Майка и Эндрю так много общего? Почему Кейт постоянно умудрялась влюбляться в парней, все достоинство которых заключается в красивых телах и симпатичных физиономиях? «Я сущая любительница «мимбо», – подумала она, вспомнив эпизод из шоу Сайнфелда, в котором Элайн встречается с красавчиком, ничем не примечательным, кроме внешности, – «мимбо», по терминологии Сайнфелда. – Может быть, я на самом деле мужчина в женском теле, вот и ищу красивых парней, чтобы повысить свою самооценку…» Но такая теория не срабатывала – в процессе общения с красавцами она не чувствовала себя более привлекательной. Наоборот, оттого, что, несмотря на ум, элегантность и находчивость, Кейт не могла сравниться по красоте со своими кавалерами, происходили почти все ее комплексы. И все равно она продолжала западать на роскошных мужчин. Эндрю… Гэри… Даже Нед был весьма хорош собой – в стиле старого сексуального Шона Коннери.
      – Знаешь, я тут подумала, что мне надо завести себе некрасивого парня, – сказала она Трейси через несколько дней. – Наверное, это единственный способ сломать свои стереотипы.
      Трейси закатила глаза:
      – И как ты собираешься встречаться с уродом? Ты даже говорить с ним не захочешь!
      – Вот спасибо. По-твоему получается, что глубиной чувств я не отличаюсь.
      Трейси присела на скамейку. Тем субботним вечером обе подруги занимались в спортзале Кейт. Трейси давно подбивала ее провести выходные вместе, но Кейт настояла, что сначала они вдвоем сходят в спортзал, а уж потом раз влекутся. В последнее время она так много работала, что невольно подзабросила спорт и заметила, что складки жира возвращаются, особенно на талии. Конечно, ситуация еще не приблизилась к критической, но все равно Кейт сочла появление складок дурным знаком.
      – Не передергивай! – промокая лицо полотенцем, ответила Трейси. – Я всего лишь хотела сказать, что ты не сможешь встречаться с человеком, к которому тебя не будет тянуть физически. А к уроду тебя ни в коем случае не потянет.
      – Может, я просто не старалась. Меня всегда ослепляла телесная красота. Прямо как мужчину, правда?
      Трейси снова закатила глаза:
      – Ничего не скажешь, ты настоящий мужчина! Особенно когда влюбляешься в каждого нового дружка, а потом остаешься с разбитым сердцем. – Тон ее сделался саркастическим.
      Кейт отложила гантели:
      – Ты что? Это неправда!
      – Правдивее не бывает. Оцени трезво историю своих отношений с мужчинами. Ты всегда слишком привязываешься к парням, хотя с самого начала ясно, что с ними ничего долговременного не получится. Вот, например, Эндрю! Он тебя бросил, разбил тебе сердце, да еще и потоптался сверху на осколках, ты сама так говорила, – а теперь ты снова ложишься с ним в постель! Куда, по-твоему, приведет такое поведение?
      – Он всего лишь половой партнер, ясно? И тебе-то что? – Кейт сердито прищурилась.
      Трейси пожала плечами:
      – Я просто думаю, что ты слишком многого ждешь от своих отношений. Скорее всего, ты облегчишь себе жизнь, когда научишься не влюбляться по уши всякий раз.
      – Угу. – Кейт почувствовала, как ее лицо заливает жар. – Значит, мне стоило бы поучиться трахаться с парнями, о которых я ничего не знаю, и не привязываться к ним?
      Трейси повернулась к подруге:
      – Что ты такое говоришь?
      – Это ты несешь черт знает что! Ты первая подняла эту тему.
      – Я всего лишь хочу помочь тебе разобраться в отношениях с мужчинами.
      Кейт поверить не могла, что они с подругой общаются в таком тоне. Она начинала злиться, по-настоящему злиться, и боялась, что сорвется и наговорит вещей, о которых потом пожалеет.
      – Понятно, ты-то у нас специалистка. Сколько у тебя, кстати, было мужчин? Бели я правильно помню, не то что бы рекордное число.
      – Я порвала с предыдущим парнем по объективным причинам, – надменно заявила Трейси. – А новый мне пока не нужен.
      – Да уж, тебя послушать! Как будто не ты шесть недель назад рыдала и кричала, как все кругом ужасно. А теперь, значит, тебе наплевать?
      – Я этого не говорила! Мне просто требовалось время, чтобы все обдумать…
      – Рада за тебя. – Кейт подхватила полотенце. – И знаешь что? Мне пора идти. Пока.
      Выпрямившись как доска, Кейт зашагала к двери. Она почти надеялась, что Трейси скажет что-нибудь, но та молчала, поэтому Кейт быстро удалилась в раздевалку. Натянув юбку, она вышла из зала. Лицо ее все еще горело. Только добравшись до дома и встав под душ, Кейт позволила себе расплакаться.

      Спам, спам и еще раз спам. Пара строк от Элизабет – приглашение вместе пообедать. Великолепно. И ничего, ни единой строчки от Уильяма.
      Трейси выпрямилась в кресле. Поездка в Милуоки состоялась три недели назад, и трудно было не заметить ее связи с постепенным уменьшением корреспонденции. До того как Трейси съездила на «каникулы», Уильям отвечал та ее письма практически сразу. Потом ему требовалось уже по полдня, а то и по дню, чтобы ответить. Со времени ее последнего письма – короткого и легкомысленного – прошло три дня, а Уильям так и не ответил. Может, ей и не приходилось флиртовать с мужчинами по нескольку лет, однако считать-то Трейси умела.
      Хотелось бы ей обсудить случившееся с Кейт, но они больше не разговаривали после дурацкой ссоры в спортзале. Трейси, оказывается, так привыкла, что для бесед всегда есть лучшая подруга – они болтали почти каждый день, да еще и переписывались по электронной почте, – что без Кейт ее жизнь ужасно опустела. Том тоже исчез, хотя Трейси накануне встретила за обедом на Бон-Пейн пару его коллег из фирмы. Они покивали ей в знак приветствия, но ни один не подошел поздороваться, как бывало раньше. Она немного насторожилась, однако напомнила себе, что все происходящее – последствия ее собственного выбора. Пускай Том, если хочет, изображает страдальца – по крайней мере, Трейси освободилась от чудовищного напряжения, которое так долго ее одолевало.
      Если поразмыслить, более или менее наладился и режим питания. Трейси все еще периодически объедалась, и все же не каждый вечер, как раньше. Иногда она чувствовала, что ведет со своим телом жестокую войну. Когда Трейси старалась сознательно ограничивать себя в еде в течение дня, почти всегда вечером тело брало свое. Вместо ограничений она пыталась есть, как нормальный человек, – не морить себя голодом, но и не опустошать сразу целый холодильник. Это походило на изучение нового языка – прислушиваться к своему телу, стараться осознать, чего на самом деле хочется. Трейси давно прочитала множество умных книжек, таких, как «Болезнь переедания» или «Накормите голодное сердце», но книжные советы начали доходить до ее разума только сейчас.
      Она даже набралась храбрости и посетила собрание «Анонимных обжор». Трейси специально выбрала то, что возле Лойолы, подальше от Лейквью, по дороге молясь, чтобы не встретить знакомых. Собрание проводилось в полуподвальном этаже церкви, в грязноватой маленькой комнате с неудобными, потрескавшимися пластиковыми стульями. Пришло человек пятнадцать, по большей части женщины, что неудивительно. Некоторые были очень толстыми, даже гротескно огромными. Больше половины отличались просто избыточным весом, а остальные обладали вполне нормальными фигурами. А еще одна девушка вообще казалась чуть живой от худобы. Ростом и шириной плеч примерно с Трейси, сплошные кожа да кости, лицо словно состояло из острых углов, а костлявые запястья торчали из рукавов блузки. Когда девушка двигалась или качала головой, у нее резко выступали ключицы, обтянутые тонкой кожей.
      Трейси изо всех сил старалась не глазеть на худышку, но все равно на протяжении собрания то и дело бросала на нее взгляды. Как поверить, что это – неудержимая обжора? Чем же она неумеренно объедается? Сельдереем?
      Трейси одновременно притягивал и отталкивал вид этого живого скелетика – так же привлекали взор чрезмерно толстые люди вроде сидевших рядом двух необъятных женщин, похожих на борцов сумо.
      Когда Трейси видела подобных толстяков, она невольно задавалась вопросом: как же они дошли до такой жизни? Они что, просыпаются поутру и начинают есть без остановки? Или они уже родились толстыми, а потом с каждым годом прибавляли в весе? И как они умудряются жить, будучи настолько жирными?
      Видимо, огромное тело должно создавать иллюзию защиты, оно похоже на некий щит. Многие стараются не замечать толстяков, отводят от них взгляд. «По природе мы наблюдатели, – подумала Трейси. – Может, это и придает жизни интерес – когда кто-нибудь смотрит на тебя, он автоматически выносит о тебе суждение, классифицирует тебя и измеряет, сам того не осознавая…» Ей на ум невольно пришла строчка из Т. С. Элиота, что-то про корчи и стенание на булавке, но точнее она вспомнить не могла.
      Собрание проходило так: сначала члены группы должны были представиться. Потом ведущая объявила тему встречи: как часто люди прибегают к еде как к лекарству от одиночества – и спросила, есть ли у кого из присутствующих подобный опыт, которым можно поделиться.
      – Меня зовут Энджи, и я заядлая обжора, – сказала женщина на высоких каблуках, в тесном, но дорогом на вид костюме с розовой блузкой. Ее завитые светлые волосы падали на плечи, розовая молодежная помада не особенно подходила по возрасту, однако лицо у Энджи казалось приятным. – То, что сказала Марла, в полной мере относится ко мне, – сообщила она, кивая ведущей. – Когда я только вышла замуж, я каждый вечер готовила ужин на двоих – жареная картошка, свиные отбивные, вырезка и все такое. Может, мне и стоило бы немного похудеть, однако муж ни когда не выказывал недовольства моей фигурой. По его словам, ему нравилось, что я мягкая.
      Энджи на миг замолчала, вынимая бумажную салфетку. Глаза ее начали наполняться слезами.
      – Он влюбился в другую и потребовал развода, – продолжила она. – Тогда я попыталась похудеть. – Женщина с горечью рассмеялась. – Я думала, что смогу вернуть его, если восстановлю прежнюю фигуру, хотя после третьих родов… Я сбросила двадцать семь фунтов. И знаете? Похудение не помогло.
      Теперь она уже открыто плакала, и сидевшая рядом женщина положила ей руку на плечо, желая утешить.
      – Он все равно ушел. Тогда я подумала: а зачем я, собственно, так стараюсь похудеть? Кому я, в конце концов, нужна? – Энджи с отвращением указала на собственное тело. – Столько труда потратить! Я до сих пор стараюсь соблюдать диету, хотя так изголодалась, а еда – единственное, что может меня утешить. Вот почему я нуждаюсь в ней – еда меня утешает. Знаю, это ужасно, – голос ее сорвался, – но иногда я чувствую, будто еда – мой единственный настоящий друг.
      Трейси сидела и молчала. Ей было очень жалко женщину, хотя в глубине души она радовалась, что сама не такова. Трейси не считала еду своим другом, нет, нет. Как такое может случиться? Еда была ее врагом.
      Позже на собрании еще одна женщина рассказала, что она носит с собой еду, которая не вредит.
      – Белый хлеб, сахар, сладости и тому подобное для меня опасны, – безапелляционно заявила она. – Поэтому я готовлю себе только сама, взвешиваю объем, который мне можно съесть, и ношу с собой продукты в «Тапперуэрс». Это очень помогает.
      Женщина продолжала в том же духе еще минут пять – о том, какая еда ей подходит, а какая провоцирует приступы обжорства, и Трейси сидела нахмурившись. Похоже, данная леди оставалась так же одержима едой, как в те времена, когда, по собственному признанию, она обжиралась и прочищала желудок по десять раз в день. Десять раз в день! Как она вообще умудрялась выходить из дома?

* * *

      Трейси уходила с собрания, чувствуя не общность с кем-либо, не надежду на исцеление, а напротив – отчуждение. Наверное, ей полагалось испытывать чувство сопричастности или что-то вроде того, но на собрании она увидела лишь группу людей в грязноватой комнате, с которыми она не хотела иметь ничего общего. «Если это клуб, то, пожалуйста, лишите меня членства».
      Кроме того, ее дела обстояли куда лучше. Ну да, Трейси объедалась, когда находилась в стрессовом состоянии, и все же она умела себя контролировать. Вот когда она сбавит вес до 118 фунтов, позволит себе питаться нормально и больше никогда не будет обжираться. Все просто и понятно.

      Кейт окинула взглядом ресторан, ища Майка. Она потеребила серьги, потопталась на месте. Может, стоит просто заказать столик и подождать Майка сидя? Для него это послужит знаком, насколько легко она воспринимает их встречу.
      Майк предложил встретиться в «У Ника и Тони», не далеко от ее офиса. Кейт слегка удивилась – во времена колледжа он предпочитал места на несколько разрядов хуже. Майк всегда отличался любовью к грязным, незамысловатым забегаловкам, барам, где то и дело завязывались драки, а девицы расхаживали в таких коротких юбках, что, когда они наклонялись, их ягодицы вылезали наружу. Не то чтобы Кейт боялась таких местечек, особенно во времена юршколы. Забегаловки представляли собой лучшее противоядие против отупляющих часов общения с контрактами и материалами гражданских процессов, которыми Кейт старательно забивала себе голову. Наверное, она хотела хоть на пару часов забыть о своем юридическом будущем.
      Они с Трейси проводили много времени в университетском баре «Дудропинн», особенно на второй и третий год юршколы. На первом курсе обе были слишком напуганы, чтобы заниматься чем-либо, кроме учебы. Как гласит поговорка, первый курс до смерти страшен, второй до смерти труден, а третий до смерти скучен.
      Мысль о юршколе сразу вызвала воспоминание о Трейси, и Кейт вздохнула. До сих пор они еще ни разу не ссорились. Конечно, порой им случалось спорить, но не так горячо, и споры никогда не приводили к серьезным размолвкам. Кто бы мог подумать, что у пустячного разговора окажется подобный исход. Еще немного – и они бы разругались навсегда!
      Кейт настолько глубоко задумалась, что даже не заметила, как вошел Майк.
      – Вот она! – воскликнул он. – Женщина, которую я искал!
      Майк выглядел краше прежнего, если только такое возможно. Загар остался при нем, как и худощавое лицо, и густые волнистые волосы. Может быть, в русой шевелюре прибавилось седых нитей или вокруг глаз появилось больше морщинок – но седина и морщинки лишь прибавляли ему привлекательности. И Майк об этом, конечно же, знал.
      – Ну, здравствуй! – слегка напряженно отозвалась Кейт.
      Он подошел к ней с пружинистой спортивной легкостью, которой она всегда завидовала.
      – Что я должен сделать, чтобы заслужить объятие? Прошло шесть лет, ведь так?
      Кейт встала и приветственно обняла его. Дурная идея. Очень дурная! Даже за краткий миг она успела почувствовать, какая у Майка мускулистая спина, широкие плечи и сильные руки. Наконец Кейт отстранилась и помотала головой.
      – В чем дело? – с усмешкой спросил Майк, махая рукой бармену.
      – Ты все такой же красавец. Ты вообще собираешься стареть и дурнеть?
      Майк взглянул на себя, будто размышляя над вопросом.
      – Надеюсь, нет. А ты на себя посмотри, Кейт! Вот уж кто выглядит великолепно. – Он окинул ее фигуру наметанным взглядом мужчины, которому не раз случалось рассматривать женщин. – Бьюсь об заклад, ты похудела фунтов на пятнадцать. – Майк указал на ее мускулистые руки: – Занимаешься тяжелой атлетикой?
      – Как вам, парням, удается все замечать? – Кейт скрестила ноги под столом. – Пару месяцев назад меня раскусил еще один парень.
      – Спортсмен?
      – Ага, троеборец. Может, он даже быстрее тебя, – пошутила она, метя в его слабое место.
      Майк только улыбнулся:
      – Ты до сих пор не забыла, как надо меня подкалывать, а, Кейт?
      Та рассмеялась:
      – Ну, извини. Трудно было удержаться, понимаешь? – Она игриво шлепнула его по руке. – Не обращай внимания на мои шуточки.
      Напряжение, одолевавшее ее, совершенно исчезло. Когда Майк предложил встретиться, Кейт могла думать только об одном – о давнем дне, когда она впервые обнаружила, что Майк ей изменяет, что он волочится за всякой хорошенькой женщиной в пределах досягаемости. И о том, как больно стало от подобного открытия. И совсем было забылись хорошие времена, когда они с Майком шутили вместе, смеялись над чем попало, подкалывали друг друга, как брат с сестрой…
      Кейт уже не помнила, почему так сильно любила его. Майк даже не был хорошим любовником – так, среднестатистический мужчина, если таковой вообще существует. В редких случаях он допускал, чтобы Кейт оказалась сверху, но уверенно чувствовал себя, только когда сам контролировал ситуацию. И никакого орального секса. Конечно, если она хотела задать ему работенку, Майк соглашался. Он честно признавался, что не любит работать языком. И опять все сходилось на его телесной красоте. Как Эндрю – прежний Эндрю, конечно, – он несколько ленился и постели. Правда, с Майком ничто не имело значения. Как бы он пи действовал, Кейт всегда прощала его. Пока не обнаружила, что она не единственная его женщина.
      Майк наклонился к ней через стол:
      – Эй, ты еще жива?
      – Извини. Я что-то задумалась.
      – Вспоминаешь наши счастливые старые денечки?
      – А ты все тот же нахальный ублюдок, что и раньше?
      Майк расплылся в улыбке:
      – Все тот же. Разве ты веришь, что я могу измениться?
      – Не особенно. – Кейт допила вино, размышляя, стоит ли заказать еще.
      – Да не останавливайся, давай погуляем. Я угощаю.
      – Если настаиваешь.
      Кейт принялась за второй бокал. Разговор перескакивал с одного предмета на другой. Кейт выдержала всего двадцать минут, прежде чем выпалить слова, которые обещала себе не говорить. Надо бы вскорости позвонить Трейси и поболтать с ней – это ее утешит.
      – Так зачем ты искал меня, Майк?
      – А тебе не терпится узнать, а? – Он протянул руку и откинул со лба Кейт прядку волос. – Знаешь, тебе идет такая прическа.
      Она перехватила руку Майка и положила ее обратно на стол.
      – Нечестно убегать от ответа.
      – Ответ на твой вопрос будет очень длинным, – допивая пиво, признался Майк. – Помнишь, я всегда говорил, что хочу написать великий американский роман?
      – Угу…
      «Всякий аспирант собирается написать нечто великое», – подумала Кейт, но не сказала вслух.
      – Так вот, я это сделал. Я, конечно, не знаю, насколько мой роман великий, и все же он написан. Еще я нашел литагента, и, похоже, он отыскал для меня издателя.
      – Ты серьезно? Вот здорово, Майк! А о чем твой роман?
      – О спорте как о метафоре жизни. Сюжет такой: у парня в тридцатилетнем возрасте случается кризис личности; он понимает, что может добиться в жизни отнюдь не всего, что планировал. В общем, тема книги – взгляд в прошлое и взгляд в будущее. Кризис среднего возраста, что-то вроде этого.
      – Прямо поверить не могу. А я-то думала, что все твои разговоры о писательстве – сплошные пустяки, часть имиджа, – поддразнила Кейт.
      Майк воспринял ее слова всерьез.
      – Ну, хватит. Меня несколько задевает твое недоверие…
      – Все, молчу, молчу. Ведь мы собирались посидеть и дружески поболтать, разве не так?
      – Разговор будет настолько дружеским, насколько ты захочешь.
      – О'кей… – Кейт толком не представляла, что сказать. Он в самом деле к ней подъезжает – или ей кажется? Кейт знала, что Майк частенько начинает заигрывать с женщинами по привычке, сам того не замечая. Наверное, и сейчас происходит нечто подобное… Однако следующие его слова поразили Кейт до глубины души.
      – Я работал над романом три года, – сказал Майк. – Ничего сложнее я в жизни не делал. Несколько раз уничтожал уже готовую рукопись и переписывал все сначала. Наконец решил взять за образец сюжета свою собственную жизнь.
      – Ты хочешь сказать, что это… не совсем беллетристика? – Кейт подозрительно прищурилась: – Майк, а меня ты не вставил в свою книгу?
      – Вроде того. Я клянусь, Кейт, ты легко отделалась! Я взял за основу твой характер, хотя персонаж – не в точности ты.
      – Хорошо, и сколько же там правды, а сколько выдумки?
      – У Мег совершенно другая внешность, но несколько деталей достались ей от тебя. Например, она тоже указывает пальцем, когда говорит, и фыркает, когда смеется, у нее твое чувство юмора и все в таком роде.
      – А больше ты ни о чем не написал? Например, о сексе? – Кейт обвинительно направила на него указательный палец. Ах, черт, точно такой жест, как он сказал! – Не забывай, что я юрист. Помни, я могу возбудить против тебя дело за клевету.
      – Расслабься. Никто в жизни не догадается, будто Мег и ты – одно лицо. Да я и не затем тебя пригласил. Просто думал о тебе с того времени, как начал последний черновик. Захотелось узнать, что ты поделываешь, как твоя жизнь.
      Кейт не сдержала смеха:
      – Ну, надо же! Два великих ума мыслят одинаково.
      – Что ты имеешь в виду?
      Она встряхнула головой:
      – Ты умеешь пользоваться «Гуглем»?
      Майк ответил отрицательно, и Кейт объяснила ему пре имущества именно этой поисковой системы.
      – А, понятно. Нет, я предпочитаю «Альта-Висту». А что, «Гугль» лучше?
      – Думаю, да. О'кей, теперь ты знаешь мой секрет. А – кого ты еще искал?
      Майк сделал любезность – изобразил смущение.
      – Знаешь, получится очень большой список… Не важно. Тебя я искал довольно долго. С тобой мы всегда так веселились. С большинством девушек, даже если они хороши в постели, совершенно не о чем говорить и находиться рядом – сущая скука. А ты была как клевая сестренка или кузина, что-то вроде того. Я всегда чувствовал, что мы с тобой друзья…
      – Друзья?
      – Ну, друзья, которые трахаются. – Он пожал плечами: – Ты ведь понимаешь, о чем я.
      – Теперь понимаю, Майк. Проблема в том, что раньше я смотрела на наши отношения более серьезно.
      – Как ты умудрилась? Ты же знала, что я не отношусь к моногамному типу…
      – Откуда я могла знать?
      – Кейт, брось свои игры. Ты отлично знала, во что ввязывалась.
      Она поджала губы.
      – Может, и так, – буркнула Кейт наконец. – Только все равно надеялась, что изменю тебя.
      – Тогда я еще не дорос до серьезных отношений, – ответил Майк. – И не был готов к выполнению обязательств.
      – Неужели для того, чтобы не трахать, помимо меня, еще с полдюжины девиц, требовались особые обязательства?
      – Это было давно, – сказал Майк, внимательно глядя ей в глаза. – А ты до сих пор не перестала злиться?
      – Я не злюсь. Просто вспомнила, как ты разбил мне сердце. Хотя, глядя назад, я удивляюсь, что тебе это удалось.
      Теперь Майк закусил губу:
      – Удар ниже пояса.
      – Ничего личного. Впрочем, наверное, ты прав. Ты никогда не давал мне повода думать или ожидать, что я для тебя стану чем-то большим, нежели друг, который трахается, как ты выражаешься. Хотела бы я знать об этом раньше.
      – Так что у тебя за жизнь сейчас? Или горький опыт со мной тебя совершенно подкосил?
      – Не стоит так льстить себе, – фыркнула Кейт, невольно улыбнувшись. – Случилось много чего… э-э… интересного. Тебе в самом деле хочется знать?
      – Да, очень. Я же сказал, что давно интересуюсь твоей судьбой. – Майк взглянул на часы. – Не хочешь чего-нибудь съесть? Что-нибудь итальянское или просто пиццу?
      Они пересели в отдельный кабинетик и сделали заказ, а Кейт рассказала Майку об Эндрю – об их прежних отношениях и о нынешних.
      – Вот чего я не понимаю, – сказала она. – Когда я только о нем и мечтала, Эндрю меня бросил. Теперь я вообще не уверена, что хочу его видеть, и пожалуйста – он от меня ни на шаг не отходит.
      – Некоторые парни только так и могут, – ответил Майк. – Им важен сам процесс преследования. Мы хотим только тех женщин, которые не хотят нас.
      – Ты говоришь, некоторые парни?
      – Ну ладно, большинство парней. Может, даже все. Правда, и женщины точно такие же. Я знаю, что был настоящим кобелем. Охотился только за тем, что мог получить от тебя или от любой другой женщины. Однако люди порой меняются. Вот и я изменился.
      – В самом деле? Что же с тобой стряслось?
      – Хочешь верь, хочешь нет, мне разбили сердце. Получилось что-то вроде кармического возмездия. Я влюбился в женщину, которая будто бы была истинным совершенством – красивая, сексуальная, умная, амбициозная… Хорошая спортсменка – но об этом ты уже догадалась, не так ли? Кстати, она, как и ты, работала юристом. Непобедимая в суде, здорово играла в гольф. Очень талантливая. Наверное, могла бы стать профессиональным игроком.
      – И в чем заключалась проблема?
      – Сначала проблем не было. Мы жили вместе в течение года, и, наконец, я понял, что хочу большего. Я сделал ей предложение, она согласилась, мы даже назначили дату свадьбы. Она разорвала помолвку за две недели до срока. Сказала, что не готова связать судьбу со мной. И что я, скорее всего, никогда не дорасту до нее, а ей необходим мужчина – ровня во всех смыслах слова.
      – Ох!
      – Да. – Майк отодвинул тарелку. – Я был ужасно подавлен. Не мог есть. Не мог спать. Все время звонил ей. Сидел у нее под дверью, пока она не пригрозила, что вызовет полицию. Мне было по фигу. Ради нее я бы все стерпел.
      – И что же дальше?
      – Ну, тогда я уже преподавал в общественном колледже и решил серьезно задуматься о своей карьере. Я взялся за первую версию романа. И хотя работа мне нравилась, я понял, что хочу вернуться на Средний Запад. Тут и подвернулась вакансия в Де-Поле. Теперь я занимаю ее и готов остаться там на всю жизнь. И еще я осознал, что мне нужно от женщин нечто большее, чем классный секс. Я хочу найти спутницу жизни. Хочу детей. Я должен отыскать ту, которая может быть хорошей матерью, верной женой и настоящим другом.
      Кейт не понимала, к чему Майк клонит.
      – Ну, хорошо. Дружба – самое главное в отношениях. Ведь невозможно заниматься сексом двадцать четыре часа в сутки.
      – Да, с меня хватит, – улыбнулся Майк. – Так вот, я думал о прежних своих женщинах и постепенно вышел на тебя. Вспомнил, как ты всегда могла меня рассмешить, и как ты завязывала волосы в маленькие хвостики, и как оставляла на столике смешные записки. И я подумал, что ищу в женщинах именно подобной дружбы.
      – Майк, я не просто дружила с тобой. Я тебя любила.
      – Знаю. Я был слишком глуп, чтобы это заметить. У тебя очень много качеств, которые бесценны в спутнице жизни. Ты великодушная. Умеешь общаться с людьми. Я знаю, ты любишь детей. У тебя прекрасная рабочая этика.
      – Рабочая этика?
      – Ну да. Взять хотя бы твою карьеру юриста. Сколько народу окончило юршколу? А ты по окончании устроилась в престижную чикагскую фирму. Сразу видно, что ты целеустремленная. – Майк взъерошил свои густые волосы и усмехнулся. – И я решил, что, прежде чем искать новые знакомства, мне стоит подумать: может быть, есть кто-то из прежних подруг, с кем бы я хотел восстановить отношения? Ты единственная, кто вызвал такое желание.
      – Послушай, о чем конкретно ты говоришь?
      – Я подумал, возможно, нам стоит попробовать еще раз. Посмотреть, что будет. И понять, не сможем ли мы связать наши жизни.
      – То есть снова начать встречаться?
      – Для начала – да. А потом посмотрим, – объяснил Майк. – Кто знает? Может, мы поженимся, заведем детей…
      Кейт уставилась на него, приоткрыв рот. Она даже не представляла, что ответить на подобное предложение.

      Наконец-то начало холодать, и листва на деревьях потихоньку меняла цвет. Трейси уже два месяца не видела Тома. Она знала, что ее бывший жених, конечно же, глубоко задет и оскорблен. Однако Трейси думала, что они все-таки могли бы остаться друзьями. Она ведь не виновата в том, что чувствовала себя именно так. Однажды Трейси позвонила Тому и услышала голос на автоответчике: «Это Том. Меня нет дома, но вы можете оставить сообщение, и я постараюсь вам перезвонить». И звуковой сигнал. Так странно было набирать свой собственный номер – и не слышать своего голоса, советующего оставить сообщение, которое они с Томом «прослушают как только, так сразу». Она наговорила на автоответчик что-то дружелюбное, но Том не перезвонил.
      Так что Трейси удивилась, когда он неожиданно позвонил спустя долгое время и предложил встретиться в сквере, около зоопарка. Она согласилась, размышляя, что ему от нее понадобилось.
      Едва завидев его, она почувствовала, как сердце болезненно сжалось. Трейси перевела дыхание, отгоняя подступившие слезы. Его высокий рост, то, как волосы курчавились над ушами, и то, как он покачивался с носков на пятки, когда волновался… Все в Томе казалось таким знакомым. И одновременно – чужим.
      – Привет. – Он смотрел слегка выжидающе.
      – Привет. – Трейси обхватила руками плечи.
      – Ты замерзла?
      – Нет. Просто нервничаю.
      Том кивнул:
      – Понимаю. Странные ощущения, правда? Предпочтешь пройтись или посидеть?
      – Давай посидим.
      Может, говорить на ходу и легче, но Трейси хотела не выпускать из виду лица Тома и сосредоточиться на его словах. Неожиданно она осознала, что к тому же хочет оказаться в непосредственной близости от него. Мысль о его объятии показалась такой успокаивающей и естественной, что Трейси сглотнула и отвела взгляд.
      – Я рад тебя видеть.
      – Я тебя тоже. – Горло ее сжалось, она понимала, что вот-вот заплачет. – Красивая куртка. – Это было что-то вроде шутки, поскольку она сама купила ему эту куртку несколько лет назад.
      Том взглянул себе на грудь и улыбнулся:
      – Да, хорошая. Я так разозлился тогда, что чуть не выкинул ее вместе с целой кучей других твоих подарков. Однако удержался. – Он помолчал. – Куртка мне всегда очень нравилась.
      – Том…
      – Нет, Трейси, подожди, – перебил он. – Дай мне договорить. Я не хочу все испортить. Я так разозлился на тебя, настолько… э-э… сильно страдал, что не мог смотреть на вещи объективно. И сказать по правде, я был в замешательстве. Из-за этой истории я выглядел полным дураком, понимаешь?
      Трейси молча ждала, пока он выскажется. Они сидели на скамейке, и Том, продолжая говорить, положил руку на спинку.
      – Конечно, я не самый прозорливый парень на свете и все же заметил еще за несколько месяцев – между нами что-то не так. Только я списал все на нервное напряжение и вроде того. – Он покачал головой: – Я даже сомневался, правильно ли мы сделали, решив пожениться, но говорить ничего не собирался. Ты так издергалась, что я не хотел тебя расстраивать.
      Трейси грустно улыбнулась:
      – Я тоже не хотела тебя расстраивать.
      – Ах, Господи Иисусе, ведь это было неизбежно! Правда, должен тебе сказать, что ты поступила правильно. Между нами что-то разладилось. Не знаю что. Когда ты рядом с любимым человеком, который тоже любит тебя, все получается естественно и само собой, так ведь? Тебе даже в голову не приходит, что может найтись кто-нибудь, кто тебе больше подойдет.
      Трейси неожиданно почувствовала укол ревности. Мимо прошла молодая пара, и она подождала, пока те удалятся.
      – Вот как? Значит, ты встречаешься с кем-то еще?
      – В общем, да, У меня за это время сменилась пара подруг.
      – Я знаю кого-нибудь из них?
      Должно быть, в ее голосе послышалось напряжение, потому что Том подозрительно взглянул на нее:
      – Ну да. Иногда мы встречаемся с Джулией, да еще раза два случалось погулять кое с кем – подруги старых знакомых и так далее.
      – А… – Трейси переплела пальцы и взглянула на Тома снизу вверх. – Наверное, так лучше.
      – Однако я скучаю по тебе, Трейс. – Том взял ее руку в свою и ласково сжал. – Быть с кем-то вместе так долго, как мы с тобой, – это совсем другое дело.
      – Знаю. – Она сморгнула, стараясь не плакать. – Я тоже по тебе скучала. Том, Том, мне так жаль! Я должна была рассказать тебе о своем состоянии намного раньше. Вдруг вместе нам бы удалось найти какой-нибудь выход.
      Том откинулся на спинку скамьи, отпуская ее руку.
      – Может, и так. Впрочем, я начинаю думать, что все случилось к лучшему. Двое людей могут любить друг друга – и притом друг другу не подходить.
      – Наверное.
      Трейси посидела неподвижно – и, наконец, не удержалась. Потянувшись, она склонилась ему на грудь и нащупала его правую руку. Так она всегда поступала, когда хотела, чтобы Том ее обнял. Он засмеялся и обхватил ее руками, привлекая к себе.
      – Знакомое ощущение.
      Они молча посидели так несколько минут. Трейси слушала, как поют птицы, как шумят проезжающие машины, в шелест шин порой вклинивался свист прокатившегося велосипеда или скейтборда. Она чувствовала, какой Том большой и сильный, вдыхала запах его одеколона «Драккар». Трейси закрыла глаза, стремясь продлить мгновение, потому, что знала – оно вот-вот кончится.
      Том наклонился к ее уху:
      – Ты этого хотела?
      Трейси молча кивнула. Том склонился ниже и поцеловал ее в щеку. Она развернулась и встретилась с ним губами. Что задумывалось как невинная ласка, быстро превратилось в нечто более страстное.
      На миг прервавшись, они изумленно смотрели друг на друга. Зрачки Тома расширились, глаза сверкали, щеки раскраснелись. У него был слегка ошарашенный вид, как всегда, когда он возбуждался.
      – Трейси, я…
      Вот все, что ему следовало сказать. Трейси поднялась, и они поспешили домой к Тому, забыв о словах. Она даже не успела понять, насколько странно ей снова здесь оказаться, – едва за ними закрылась дверь, Том грубо обнял бывшую невесту.
      Их секс ничем не напоминал прежний опыт – сейчас они занимались любовью откровенно, яростно, почти жестоко. Том даже не озаботился снять с нее кофту и блузку. Он сразу вцепился в ее брюки, расстегивая их, пока она возилась с его ремнем. Спустив джинсы и белье до колен, возбужденный до крайней степени, он высвободил из брюк и трусиков ногу Трейси и резко вошел в нее.
      – Господи! – хрипло простонал он, пораженно гладя на нее. С каждым толчком он входил все глубже. Трейси почувствовала, как он отрывает ее от пола, – она и забыла, какой Том сильный, – и в какой-то миг она подумала, что ей никогда не достичь оргазма в такой позиции. Трейси была немало изумлена, обнаружив, что ошиблась.

      «В мире свиданий никогда не бывает дождя, только ливень», – подумала Кейт. Куда умчались те дни, когда она в одиночестве размышляла, найдется ли красивый, честный, интересный парень, приятный в постели и хотя бы с минимальным чувством юмора, который бы ее полюбил? Теперь вокруг нее увивался Эндрю, умоляя пойти с ним в Институт искусств, – обманщик Эндрю, который раздобыл билеты на выставку искусства доколумбовой эпохи; Нед, предлагающий поужинать вместе у него дома (Кейт знала подтекст подобных приглашений и держалась от Неда на расстоянии, еще не зная, готова ли она спать с кем-то новым); и, конечно же, у нее имелась новая и усовершенствованная версия Майка, который предлагал снова «встречаться», раздумывая о создании семьи. Ситуация несколько странная, если не сказать больше.
      Зато, в конце концов, она помирилась с Трейси. Трейси позвонила на прошлой неделе.
      Пауза. Потом…
      – Привет. Это я.
      Кейт на мгновение прикрыла глаза.
      – Что же, здравствуй, «я».
      Такова была их старая общая шутка. Потом обе подруги заговорили разом:
      – Кейт, извини меня, пожалуйста…
      – Трейси, я так рада, что ты позвонила… И они расхохотались.
      – Чур, я первая, – сказала Трейси. – Я вела себя как идиотка и хочу извиниться.
      – Нет, Трейс, идиотка из нас я! Я так много раз хотела позвонить тебе, а потом пугалась – вдруг ты еще злишься.
      – Я знаю! – смеясь, отозвалась Трейси. – Каждый раз, когда я думала, что мы с тобой поссорились навеки…
      – Я хотела удавиться, – закончила за нее Кейт.
      – Ладно, тогда давай просто решим, что я была стервой, и забудем об этом.
      – Дело не только в тебе, – возразила ее подруга. – Я очень волновалась из-за работы и, должно быть, выплеснула на тебя раздражение. Ах, Боже мой! У меня столько новостей! Ты даже не представляешь, кто позвонил мне на прошлой неделе!
      – Кто?
      – Нет уж, по телефону я не буду рассказывать, – поддразнила ее Кейт. – Это предмет для личного разговора.
      – Хорошо, так что ты сейчас делаешь?
      – Вообще-то работаю над ходатайством, но оно подождет до пятницы. Ты ко мне или я к тебе?
      – Давай лучше я приеду. Все равно я до смерти хочу выбраться из дома. Квартирка такая маленькая, что у меня от нее клаустрофобия.

* * *

      Трейси появилась через полчаса, неся с собой пакет. В пакете лежали бутылка шардонне, коробка обезжиренных маисовых чипсов и большая бутылка острого мексиканского соуса.
      – Я решила, что можно побыть плохими. Правда, не слишком плохими. И вот еще что у меня есть. – Трейси извлекла пинтовую упаковку мороженого «Гааген дане чоколэт чипе», которое Кейт всегда обожала.
      – Ты мое сокровище!
      Подруги обнялись, снова принялись было извиняться, и опять расхохотались.
      – Больше никогда, – пообещала Кейт. – Лучше мне рассориться с десятком парней, чем еще раз с тобой.
      – Взаимно!
      Они просидели за разговором почти до двух ночи, а потом Трейси заснула на раздвижной кушетке Кейт. В конце концов, им ведь пришлось наверстать упущенное за без малого три недели.

      Том перекатился на спину и простонал. Лицо его блестело от пота.
      – Господи, Трейси! Откуда это берется? Ты чуть не заездила меня до смерти!
      Она усмехнулась в ответ. Том сел в кровати, потом встал.
      – Принести тебе воды?
      – Да, пожалуйста. – Она закинула руки за голову.
      Теперь Трейси не понимала, как все произошло. После той первой встречи, окончившейся сексом, их с Томом за крутил водоворот событий. Раз в неделю они созванивались, договаривались «повстречаться» – а оканчивалась их встреча в постели. Сногсшибательный, умопомрачительный секс, доходивший до стонов, крайнего напряжения, приятной боли впоследствии. Трейси никогда не испытывала ничего настолько эксцентричного, яростного, звероподобного, развратного. И – фантастического. После секса они лежали рядом и рассказывали друг другу, что у них происходит в жизни.
      Трейси встала, надела через голову футболку Тома, доходившую ей до середины бедер.
      – Эй, – окликнула она, принимая у него из рук бутылку минералки. Том тем временем открыл холодильник, изучая, что в нем есть, и Трейси окинула любимого взглядом. Он похудел на несколько фунтов – живот стал более плоским, на руках отчетливее проступили мускулы.
      – Что? – отозвался Том, делая себе сандвич. – Увидела что-то привлекательное? – Он усмехнулся.
      Вот за что Трейси всегда его любила – за полнейшее отсутствие застенчивости. Только мужчина может абсолютно не беспокоиться о своем виде – женщины же слишком озабочены мыслями о том, как выглядят со стороны, меч тают походить на красоток топ-моделей с обложек «Космо», чтобы так просто вести себя.
      – Может быть, – отозвалась Трейси и ладонью протерла ему лоб. – Ты все еще мокрый.
      – Неудивительно после таких-то упражнений!
      Трейси кивнула. Еще одна особенность их нынешнего секса с Томом – они оба делались все разнузданнее. Трейси всегда относилась к типу девушек, которым трудно употребить слово «трахаться» в его буквальном смысле. Не говоря уж о «конце», «киске», «отсосе» или хотя бы «титьках»; Прежняя Трейси.
      Нынешней не составляло ни малейшего труда употребление всевозможных эвфемизмов, касавшихся секса, сленговых выражений, неприличнейших комбинаций прилагательных, существительных и глаголов, которые, будучи писанными на бумаге, заставили бы покраснеть кого угодно.
      Том сказал что-то, и Трейси взглянула на него:
      – Прости, не расслышала?
      – Я спросил: что с тобой произошло за последние не сколько месяцев? – повторил Том, отпивая воды из бутылки. – Пойми меня правильно – я отнюдь не жалуюсь! Но слишком многое изменилось, ты понимаешь, о чем я.
      Она не знала, как ответить. Если бы она сама могла все объяснить! Может быть, метаморфоза эта имела отношение к Уильяму, а может, причина в облегчении, что они с Томом не связали свои жизни навеки. Теперь ее чувства и эмоции вырвались на волю, и она сомневалась, что ей удастся затолкать их обратно в клетку.
      Трейси попробовала рассказать о случившемся Кейт, однако ужасно смутилась, когда дошла до сути дела.
      – Это похоже на СПР – секс после разрыва, – рассудительно заметила Кейт, прихлебывая кофе. – Все прежние чувства словно возрождаются и придают сексу особую остроту.
      – Нет, не совсем так. Знаешь, наш нынешний секс просто… неистовый. – Трейси окинула взглядом зал «Казинс», где они с подругой обедали в субботу, и понизила голос: – Мы с Томом как… звери.
      – Как звери? Правда? – Кейт съела кусочек овощной муссаки. – Это как?
      – Ох, даже не знаю, как объяснить… Мы прямо набрасываемся друг на друга. У меня потом все болит внутри, только плевать. И мы, ну… говорим друг другу непристойности.
      Кейт просияла:
      – Непристойности – это хорошо.
      – Нет, я имею в виду – настоящие гадости. Грязные словечки.
      – Например?..
      Трейси не могла смотреть подруге в глаза.
      – Например, «Давай, шлюшка, хорошенько отсоси мой член…»
      Кейт поперхнулась диет-колой.
      – Том говорит такое? – Она прикрыла рот ладошкой: – Прости, Трейс. Я просто поверить не могу.
      – Это правда! А я сама, – она опять понизила голос, – я ничуть не лучше.
      Выражение лица Кейт ясно говорило, что она не верит.
      – Что значит – не лучше?..
      Трейси помотала головой:
      – Сказать стыдно.
      – Тогда напиши на бумажке! – Кейт подвинула ей салфетку и ручку. Трейси с минуту подумала, потом нацарапала крохотными буквами: «Ты тащишься, когда я сосу твои волосатые яйца, а, паренек?»
      Кейт долго таращилась на салфетку, осознавая смысл написанного. Затем перевела изумленный взгляд на подругу и покачала головой:
      – Вот это да. Никогда не знала, что в тебе есть такое.
      Трейси хихикнула:
      – Я тоже не знала. А теперь чувствую себя так, будто перешагнула некую черту, понимаешь? Если я сейчас такова, что же будет дальше? Может, я буду делаться все развратнее и развратнее, пока не дойду до групповухи, садомазо и не знаю чего…
      Кейт наклонилась к подруге:
      – Трейси, я не думаю, что тебе следует волноваться. Может, ты просто подавляла свои инстинкты долгие годы, а теперь твоя, как бы сказать, внутренняя сексуальная сущность высвободилась, вот и все. Разве это так уж дурно?
      Трейси поразмыслила.
      – Наверное, нет. Ты права.

      Для вечера четверга популярный ресторан «312» был отнюдь не переполнен. Кейт поискала взглядом Майка, но он еще не подошел. Тогда она уселась за столик на двоих и заказала себе диет-колу. Кейт очень устала и ре шила, что от глотка алкоголя просто уснет, не дождавшись ужина.
      Она знала, что намерения у Майка самые наилучшие, и все же эта затея «давай встречаться, чтобы потом пожениться» себя не оправдывала. Всякий раз, когда они оказывались вместе, их общение походило на рабочее интервью. Майк расспрашивал Кейт о ее этических принципах, о том, намеревается ли она работать после рождения детей, о ее идеях насчет «совместного отдыха» (уф!), как она собирается рассказывать детям о сексе и наркотиках и каков положительный опыт ее собственного детства… В конце концов она подняла руки вверх: – Хватит, довольно! Я сейчас умру от твоей системы «вопрос – ответ»!
      Майк, похоже, искренне удивился.
      – Послушай, Кейт, если бы побольше людей обсуждало эти вопросы до брака, их совместная жизнь была бы счастливее! И количество разводов уменьшилось бы.
      – Мне плевать на разводы, Майк. Разве мы не собирались просто проводить время вдвоем? А так я себя начинаю чувствовать Элизой Дулиттл.
      – Кем-кем? – приподнял брови Майк.
      – Да так, не важно. – Кейт грустно вздохнула, и он придвинулся к ней поближе на кушетке.
      – Ты какая-то напряженная. Как насчет массажа?
      Почему все парни так зациклены на массаже? Такое впечатление, будто они учились технике соблазна по одной и той же брошюре.
      – Ладно, давай. Только если это будет молчаливый массаж.
      Она знала, что выглядит сущей стервой, ну и пусть. Главное – чтобы он заткнулся.
      К счастью, Майк действительно умолк. Он ловко размял ей плечи и шею, а потом двинулся вниз по позвоночнику.
      – М-м… – промычала Кейт в подушку. – Вот хорошо… Спасибо…
      – Всегда рад. – Руки его опустились еще ниже, растирая ягодицы, и Кейт на миг напряглась – а потом заставила себя расслабиться. Она внезапно вспомнила Эндрю – это был один из его любимых приемчиков.
      – Что такое? – Руки Майка на миг замерли. – Хочешь, чтобы я прекратил?
      – Нет, все о'кей. Очень приятно.
      Конечно, кончилось дело сексом, как и следовало ожидать, и Кейт не могла не признать, что Майк стал куда лучшим любовником со времен их первого романа. Раньше он даже и не думал спросить, достигла ли она оргазма, а теперь в основном заботился о ней. Нет, проблема была не в сексе. Просто потом, когда они лежали рядом, Майк все испортил вопросом: «Что ты думаешь о вегетарианской диете для детей?» – Однако Кейт все-таки пришла в ресторан по его приглашению. У нее было сильное искушение отказаться, ссылаясь на количество работы, но тогда Майк наверняка напросился бы к ней в гости и приготовил бы ей ужин. Оказывается, и среди мужчин существует такой типаж, как «слишком заботливый». Раньше Кейт и не подозревала о его наличии.
      Как это получалось? Отношения между людьми не слишком отличаются от деловых контактов, где больше власти принадлежит тому, кто волен уйти. Сторона, которая сильнее нуждается в партнерстве, никогда не будет вести себя так же спокойно и бесстрашно, как партнер, у которого, помимо того, есть еще с дюжину выгодных предложений. Вот какова природа бизнеса. Так же и с любовными отношениями. Тот, кого любят, всегда имеет власть над любящим. И каждая пара волей-неволей делится на обожаемого и обожателя, на того, кто любит больше, и того, кто меньше. И равновесия никогда не бывает, хотя порой стороны могут меняться местами. Так случилось у Кейт с Эндрю, а вот теперь – и с Майком.
      Раньше Кейт нравилось такое положение вещей. Ничего более сексуального, лестного и возбуждающего, чем мужчина, который тебя хочет, она и не представляла – конечно, при условии, что он не псих и тоже тебе нравится. Кто бы мог подумать, что это способно утомить?
      К тому времени как явился Майк, настроение у Кейт еще больше ухудшилось. Он извинился, обвиняя во всем уличное движение, но при этом совершенно не выглядел виноватым. Вот одна из черт его характера, которую Кейт успела подзабыть: Майк относился к типу парней, никогда не волнующихся из-за пустяков. А опоздание всегда казалось ему сущим пустяком. Кейт же, как личность чрезвычайно обязательная, не выносила опаздывать даже на пять минут и всегда приходила в зал суда за четверть часа до заседания.
      – Во время ужина она прекрасно сознавала, что огрызается на Майка. Он старался этого не замечать, сколько мог, пока наконец не выдержал:
      – Я же извинился за опоздание. Разве не достаточно?
      Ага! Наконец-то появился прежний Майк – а не жеманный, постоянно разглагольствующий о будущих детях типчик, в которого он решил превратиться. Кейт так возрадовалась возвращению старого знакомого, что продолжила наступательную тактику.
      – Что значит – достаточно?! – воскликнула она возмущенно. Да еще и скрестила руки на груди, одарив Майка особым взглядом, которым умеет одаривать каждая женщина, – взглядом, без единого слова начинающим ссору.
      – Ладно, Кейт, ты сама напрашиваешься. – Майк доел осетрину и оттолкнул тарелку. – Я уже извинился за опоздание. Да ты, видно, хочешь испортить отличный ужин, и это твои проблемы.
      Он вытащил из кармана мини-компьютер и начал проверять электронную почту – еще одна привычка, страшно раздражавшая Кейт. Майк всегда хотя бы разок за ужин вытаскивал компьютер, а то и начинал – вот бестактность! – звонить по телефону. И не верилось, что по действительно важному поводу.
      Если честно, раньше, во времена их первого романа, у них обоих не было карманных компьютеров. Тогда, если Майк не бывал сосредоточен на размере собственных бицепсов, он превращался в напыщенного научного сотрудника. Майк все время пичкал Кейт байками о факультетской политике: кто у кого в чести, и чью работу где опубликовали, и кто наверняка получит повышение, а кто – ни за что. Кейт уже успела забыть о его самовлюбленности. Независимо от количества рассказанных баек во всех за Майком оставалось последнее слово. Он всегда занимал в собственных рассказах центральное место и выглядел героем, а остальные персонажи составляли для него фон. Кейт подозревала, что больше половины его историй крайне приукрашены, если вообще не вымышлены.
      И что хуже всего – от нее требовалось проявлять внимание ко всем этим историям, хранить их в памяти и задавать наводящие вопросы. «Разве ты не помнишь? – морщился Майк, встретившись с Кейт на следующий день. – Эрик – тот самый парень, что опубликовал работу о связи между внутренней мотивацией и спортивными достижениями. Я же упоминал его статью несколько раз».
      «Господи, неужели всю жизнь придется слушать такие истории, а то и похуже, и изображать, что мне есть до них дело?!» Подобная перспектива – несмотря на физическую красоту Майка и его нынешний заботливый стиль поведения – неожиданно показалась Кейт малопривлекательной. Бывают мгновения, когда у вас в голове что-то сдвигается и ложится в новый паз. После этого прежних чувств вам ни когда не восстановить.
      – Ты прав, я веду себя как сущая стерва. – Майк кивнул. Кейт осторожно продолжала: – И думаю, я понимаю причину. У меня такое чувство, будто ты хочешь превратить меня в маленькую уютную жену, мать и деловую женщину «в одном флаконе», даже не поинтересовавшись, чего хочу я. Ты просто пытаешься убедиться, что я отлично вписываюсь в фантазию, которую ты уже подготовил.
      – Что? Ты с ума сошла! Я же говорил – если бы люди обговаривали подобные детали до брака, было бы меньше разводов…
      – … и больше несчастных, тоскующих жен, – закончила за него Кейт. – Я тебе не подхожу, Майк. Я старалась стать женщиной твоей мечты, давать правильные ответы на все твои исключительно противные вопросы, вообще соответствовать твоей картине мира. Но я не думала о том, что нужно мне самой. Я не против когда-нибудь выйти замуж и иметь детей. Правда, не когда меня вот так принуждают к этому.
      – Я не согласен.
      – Что с тобой случилось? Нам ведь было так хорошо вместе! Мы так веселились вдвоем! Даже когда ты бегал за девицами, я знала – ты это делаешь не со зла.
      Майк понял все неправильно и попытался взять Кейт за руку.
      – Теперь я не такой, Кейт. Я изменился.
      – Вижу. И, похоже, изменившийся вариант мне не нравится. – Он нахмурился, и Кейт понизила голос: – Майк, будь реалистом. Неужели ты веришь, что можно создать настоящий союз из ничего? Мы теперь разные люди. Думаю, я уже не смогу относиться к тебе как прежде. Неужели ты не понимаешь – я не могу полюбить тебя, как любила тогда?
      – Кто тут говорит о любви? Любовь мы переросли. Любовь есть следствие похоти. Я говорю о партнерстве, об общих жизненных целях, о семье, о пристойном сексе…
      – А мне недостаточно партнерства и пристойного секса. – Кейт решительно встала. – Я бы легко отдала всю эту чушь за любовь.
      Майк фыркнул:
      – Я-то думал, ты повзрослела. А теперь вижу, что ты все та же незрелая, нереалистичная девчонка, которую я когда-то знал.
      Кейт изумилась: значит, перчатки брошены с обеих сторон?
      – И притом ты утверждаешь, что хочешь иметь от меня детей? Да уж, хорош, нечего сказать!
      – Постой, окончательное решение еще не принято…
      – Поспорим? – Кейт подхватила сумочку. – Пока, Майк. Спасибо.
      В дверях ресторана она остановилась помахать ему рукой, впервые за несколько месяцев чувствуя небывалую легкость.
      В пятницу вечером Кейт не пошла, как обычно, в бар с Дэнни и другими коллегами, а сразу устремилась в спортзал. Ей хотелось хорошенько поработать. Сначала тренировки были для нее средством для похудения. Потом все изменилось – Кейт хотела поддерживать в стабильном состоянии недурную фигуру, которую скрывали те лишние двадцать фунтов. А затем вообще начали происходить странные вещи. Если Кейт пропускала тренировку, она весь день ощущала беспокойство. Плохо спала.
      Она рассказала об этом Неду, и тот рассмеялся:
      – Ну вот, ты и попалась!
      – Что? О чем это ты?
      – Ты теперь как наркоманка. Больше без тренировок не сможешь, дружище. Потому что нуждаешься в драйве. Примерно… каждый день. – Он склонил голову набок, подражая хиппи. И, в общем-то, в его возрасте, с волосами, за бранными в хвост, Нед соответствовал хипповскому образу лучше многих.
      – Странные вещи ты говоришь!
      Но, пожалуй, Нед оказался прав. Потому что Кейт примчалась в зал прямо с работы, прибегая к тренировке как к средству против стресса. И ее подгоняло ощущение, будто важнее ничего в мире нет. В зале оказалось меньше народу, чем обычно, и после пробежки е милю по движущейся дорожке Кейт отправилась на круговой тренажер, а потом – укреплять ноги. Она закончила отжимать вес ногами, когда заметила женщину на тренажере для развития трицепсов. Та всякий раз роняла штангу, позволяя ей падать обратно, вместо того чтобы останавливать падение груза между талией и бедрами. Кейт несколько секунд смотрела на ее мучения, потом подошла.
      – Простите, могу я дать вам совет?
      – Конечно. – Женщина усмехнулась. – Неужели так заметно, что я ни на что не гожусь?
      – Да вы что, я начинала с того же самого. – Кейт пока зала, как правильно держать вес. – Теперь медленно рас прямите руки и сгибайте локти вот под таким углом, видите?
      – У-уф! – пропыхтела женщина. – Ух ты! Начинает получаться!
      Кейт посмотрела на груз.
      – Знаете, для нас пока такой вес великоват. Для начала можно и полегче.
      Она сняла со штанги пару кругов, и женщина снова отжала вес.
      – Так намного лучше.
      – Вот и хорошо, – сказала Кейт. – И пускай ваши локти скользят по бокам. Поняли?
      – Спасибо за помощь, – отозвалась женщина, смущенно улыбаясь. – Наверное, сразу ясно, что я нечасто здесь бываю?
      – Пустяки, все мы с чего-то начинаем. Желаю хорошо потренироваться.
      Кейт направилась к тренажеру для ног – она его ненавидела, но для укрепления мышц бедер лучше не придумаешь – и заметила ухмыляющегося Неда.
      – Похоже, ты не прочь тут поработать, а?
      – Да ну, замолчи, – фыркнула она, ложась на скамейку лицом вниз. – Я только хотела помочь.
      – Нет, я серьезно, Кейт! Ты должна об этом подумать. Ты отлично сходишься с людьми и уже достаточно тренирована. Могла бы получить сертификат. У нас сейчас с каждым днем прибавляется клиентов, а люди ходят не только в наш зал…
      Кейт к тому времени окончила серию упражнений и часто дышала, истекая потом.
      – Ага, идея что надо. Наплевать на свою работу и карьеру и устроиться сюда тренером…
      Нед промолчал.
      – Ах, черт, Нед, извини, пожалуйста! Представляю, как ты мог воспринять мои слова!
      – Это ты извини. Я предложил тебе настолько унизиться…
      Кейт соскочила со скамьи и схватила его за руку:
      – Погоди, Нед. Я брякнула не подумав и в самом деле сожалею! Я не имела в виду, что быть юристом так уж круто. Большинство моих знакомых юристов – сущие сопляки.
      – Да ничего, я не обиделся. – Нед пожал плечами. – Моя работа – лишь то, чем я занимаюсь, а не я сам. Просто думал, что ты уже переросла этот уровень.
      Господи! Да она серьезно его задела. А что может быть хуже?
      – Еще раз извини. Слушай, как я могу заслужить твое прощение?
      Он поразмыслил.
      – Поужинаем вместе? Ты любишь готовить?
      Нед уже напрашивался к ней как-то раз, но тогда она была не готова. Пригласить кого-то вечером к себе домой? Подобный «ужин» означал СЕКС, честно и откровенно. А готова ли Кейт лечь в постель с парнем, который с некоторым допущением ей в отцы годится?
      – Хорошо, хорошо, уговорил. Так что же, ты хочешь видеть меня завтра? У меня свободный вечер.
      «Да уж, лучше бы не стоило в этом признаваться», – заметила Кейт мысленно.
      – У меня до восьми клиент – тебя устраивает позже?
      – Конечно. Обещаю приготовить что-нибудь вкусное и сытное.

* * *

      Следующим вечером Кейт принялась за работу, которую делала крайне редко. Обычно подготовка к ужину ограничивалась разогреванием замороженной пиццы или попкорна в микроволновке, ну, иногда дело доходило до чили. Теперь Кейт выбрала простой, но аппетитный рецепт – спагетти с арахисом, брокколи, куриные грудки, зеленый салат и хлеб. Она также купила бутылку бургундского, бутылку светлого совиньона и упаковку из шести бутылок светлого «Амстеля». Должно же Неду хоть что-нибудь понравиться.
      Волосы Нед стянул в обычный хвостик. Оделся он в выцветшие черные джинсы и мятно-зеленую рубашку, на ногах – тяжелые ботинки типа «Доктор Мартене». Хотя ему, наверное, было за сорок, одевался он на поколение младше. И Кейт это нравилось. Он тоже принес бутылку вина. «Как мило с его стороны», – подумала Кейт.
      – Чем-то очень вкусно пахнет, – сообщил Нед, целуя ее в щеку.
      – Знаешь ли, я целый день горбачусь у плиты.
      Кейт вернулась на кухню и принялась нарезать огурцы и помидоры для салата.
      – Тебе чем-нибудь помочь?
      – Да нет, не надо. Все под контролем. Хочешь выпить?
      – Глоток пива – самое оно.
      Кейт вручила Неду бутылку, и он уселся за маленький столик.
      – Как у тебя уютно! Мне очень нравится твой навесной потолок. И пол.
      – А я и забыла, что ты у меня еще не бывал! Сейчас я тебе устрою экскурсию. – Кейт указала в угол: – Это гостиная. – Указала на стол: – Столовая и, конечно, кухня. А, забыла, еще есть кабинет. – Она ткнула в сторону письменного стола. – А там, сзади, моя спальня.
      – Ну и ну! Кто бы мог подумать» что у тебя такая огромная квартира!
      – Все зависит от отношения, не так ли? Квартирка маленькая, но мне нравится. Будь у меня жилище побольше, я бы обросла горой мебели, тряпок, всякого барахла…
      – Которое привязало бы тебя к земле? – закончил Нед.
      – Вроде того. Не терплю беспорядка и суеты. Наверное, потому и ненавижу, когда мой стол завален работой. Полагаю, такое зрелище ранит мою чувствительную натуру.
      Нед разглядывал книги у нее на полке.
      – Странно, у тебя нет ни одной книжки по юриспруденции. – Он вслух зачитывал надписи на корешках: – Маргарет Этвуд, Сью Графтон, «Книга о беге» Гэллоуэя… А это что такое? «Мой тайный сад»? «Запретные цветы»? – Он вытащил томик с полки. – Сексуальные фантазии женщин? Не ожидал, Кейт!
      – Ах, Господи! Не вздумай открывать.
      Нед перевернул несколько страниц.
      – Знаешь, тут много уголков загнуто! Ты часто читаешь подобную литературу?
      Кейт рассмеялась:
      – Ладно, можешь назвать это безопасным сексом. А чего ты хотел?
      Он усмехнулся и положил книгу на место.
      – А вот и что-то стоящее.
      Теперь Нед держал в руках «Какого цвета ваш парашют?».
      – Да, я ее долго искала, – призналась Кейт. – Слушай, Нед, я все переживаю из-за вчерашнего. Такой идиоткой себя чувствую!
      – Ды лыдно, бррось, – имитируя (причем скверно) Тони Сопрано, ответил Нед, взмахивая бутылкой пива. Потом взял в руку темные очки Эндрю, лежавшие на полке. – Стекла хорошие.
      – М-м… Да.
      Вот черт. Наверное, нужно что-то сказать? Впрочем, Нед уже вытащил с полки «Парашют» и листал его.
      – Ну что же, расскажи мне еще о своем кризисе карьеры.
      – Не знаю, что тут рассказывать… Большую часть времени я ненавижу свою работу, но по-прежнему не представляю, чем я еще могла бы заниматься. Я думала над вариантами, где пригодилось бы мое образование юриста, – например, служба найма, администратор по контракту, может быть, даже юридическое издательство. Или работа в отделе кадров, как у моей подруги Трейси… В основном я только читаю журналы вакансий и накручиваю себя. На верное, просто боюсь что-то менять.
      Нед допил свое пиво и взял еще бутылку. Для Кейт он налил в бокал вина.
      – Почему?
      Кейт добавила овощи в салат и замешала арахис в пасту.
      – По ряду причин. Во-первых, я лишь недавно начала зарабатывать приличные деньги. Во-вторых, мне нравятся некоторые коллеги, а коллектив немаловажен, ведь так? – Она выпила глоток вина. – К тому же я ненавижу признаваться, что совершила ошибку, поступив в юршколу.
      – В жизни мы делаем очень много ошибок, Кейт. Именно так мы учимся.
      – Кто ты, Йода?
      Нед рассмеялся:
      – Да, вполне дзэнское я выдал изречение. И все-таки подожди несколько лет. Научишься проще относиться к себе, я обещаю.
      – Можешь гарантировать?
      Нед встал.
      – Почти наверняка. А теперь не пора ли нам поесть? Я умираю от голода.
      – Да, думаю, все готово.
      Кейт накрыла на стол, и они уселись.
      – Кейт, ужин на вид просто потрясающий! – Нед попробовал кусочек и добавил: – И на вкус тоже.
      – И что надо ответить? Ведь предупреждала, что я – разносторонняя личность.
      – Женщина со многими талантами. – Нед съел еще немного и взглянул на нее: – Нет, в самом деле, очень здорово. И еда, и компания.
      Он нагнулся и легонько поцеловал ее в губы.
      Кейт настолько удивилась, что не успела ответить. Нед отстранился и посмотрел на нее долгим взглядом. Оба молчали. Кейт чуть сжала губы и, в свою очередь, наклонилась к Неду. Рот его был мягким и теплым.
      Они пару секунд целовались сдержанно, потом Нед раз двинул ее губы и его язык проник в ее рот. Кейт зажмурилась и раскрылась ему навстречу.
      Поцелуй, начавшийся как невинный, нежный и романтический, быстро превращался в нечто более опасное. Кейт почувствовала, что ее охватывает знакомое напряжение, которое она никогда не могла объяснить и описать. Она наклонилась вперед, чтобы не прерывать поцелуя. Не размыкая губ, Нед подвинул свой стул так, чтобы оказаться ближе, и погрузил пальцы в ее волосы.
      Теперь они оба дышали чаще и тяжелее, и поцелуй стал еще неистовее. Поглаживая пальцами ее волосы, Нед опустил руки ниже, на затылок. Теперь он целовал ее шею. Затем он встал, поднимая Кейт на ноги, и положил ее руки себе на шею, случайно стащив резинку со своего хвостика. Шелковистые волосы рассыпались под ее пальцами.
      – Извини, – рассмеялась Кейт. – Ух, какие у тебя мягкие волосы!
      Нед взглянул на нее с забавным выражением лица, и оба начали хохотать. Особенно громко смеялась Кейт.
      – Я в самом деле сморозила глупость? Господи, надо было еще спросить, какой ты используешь кондиционер!
      Нед на миг задумался.
      – «Пантин». С ним мои волосы блестят и приятно пахнут! – радостно произнес он фразу из рекламы. Кейт захохотала еще громче.
      – Господи, Нед, извини! Я не хотела… разрушить очарование момента. Все, правда, шло так… хорошо.
      – Нет проблем. – Он улыбнулся и откинул с лица прядь волос. – Мне очень нравится, как ты смеешься.
      – А мне – как ты. – Кейт ответила улыбкой, чувствуя огромное облегчение. «Разве не о таком парне я мечтала? – подумала она. – О парне, с которым можно смеяться вместе, как с Трейси? Почему же так тяжело добиться этого от мужчины?»

      – Ал-лё?
      Трейси невольно улыбнулась. Чувствовалось, что Том в хорошем настроении. Вообще-то они собирались встретиться в выходные, но она подумывала передоговориться на сегодняшний вечер. Трейси скучала и была несколько… возбуждена.
      – Привет, Том. Это я.
      – Трейси? – Он сразу заговорил тише. – Что такое?
      – Да ничего. Хотела узнать, что у тебя новенького.
      – Ну, в общем, тут много чего происходит, – признался Том. – Я как раз собирался ужинать.
      – Может, мне перезвонить позже?
      – Слушай, давай я сам тебе позвоню завтра? У меня сейчас гости…
      – А… – До Трейси, наконец, дошло. – Ладно. Не беспокойся, поговорим потом.
      – Трейси, понимаешь…
      Она уже положила трубку. Если Том пригласил кого-то на ужин, значит, дело серьезное – на памяти Трейси он удостаивал подобной чести только ее одну, когда они встречались раз в шестой. Наверное, у него в гостях новая девушка. Странно только, что Том раньше о ней не говорил.
      А у Трейси что в жизни хорошего? Она и не думала о других кавалерах после возобновления отношений с Томом. Перспектива снова потерять его удручала. Трейси съежилась на кушетке, глядя в потолок. А что, если она больше никогда никого не полюбит? Или еще хуже – полюбит безответно? Жизнь внезапно показалась ей совершенно беспросветной. Трейси включила телевизор и весь вечер перескакивала с канала на канал, ища чего-нибудь, чтобы от влечься. Отвлечься не получалось.
      Том позвонил следующим утром, после девяти.
      – Извини за вчерашнее, Трейси.
      – Все нормально. – Она постаралась, чтобы голос звучал весело. – Что у тебя там происходило, романтическое свидание?
      Том откашлялся.
      – Я хотел с тобой об этом поговорить, хотя мне и жаль, что разговор складывается именно так. У меня правда было свидание кое с кем… Помнишь Джулию? Из моей фирмы? О да, конечно, Трейси помнила. Хорошенькая брюнетка, хрупкая и забавная. Именно с ней Том все время о чем-то хихикал на вечеринках, хотя Трейси никогда не ревновала – она же знала, что Том любит только ее.
      – Да, помню. Очень милая девушка, – ответила она, надеясь, что по голосу невозможно понять ее чувства. – Так вы с ней теперь встречаетесь?
      Трейси тошнило от собственного тона, резкого и одно временно фальшивого.
      – Мы с ней всегда дружили, ты же знаешь. А когда мы с тобой расстались, Джулия сказала, что я давно ей нравлюсь. – Трейси молчала, и Том продолжил: – Проклятие, Трейси, до чего трудно об этом говорить… Мы с Джулией собираемся пожениться.
      Она едва не выронила трубку.
      – Пожениться? – пискнула Трейси. – То есть, я имею в виду, примите поздравления. Рада за вас. В самом деле, очень рада.
      Однако Том моментально осознал скрытый подтекст ее слов.
      – Наверное, ты несколько ошарашена новостью, но, думаю, я поступаю правильно. Джулия знает, что ей нужно, и дело в том, – закончил он с нервным смешком, – что ей нужен я.
      «Она знает, что ей нужно, – подумала Трейси. – А я не знаю». Она умудрилась выговорить все традиционные поздравления, когда ее поразила внезапная мысль.
      – И долго вы встречаетесь?
      После паузы Том ответил:
      – С тех пор, как мы с тобой расстались.
      – Я вижу, ты времени зря не теряешь, а? – Трейси усилием воли сдержала готовые пролиться слезы. – Так я полагаю, она не знает о наших маленьких – как ты их там называл – «трах-праздничках»?
      – М-м… нет. И это совсем другое дело, Трейси. Больше мы с тобой не можем так поступать. Я собирался тебе сказать, только между нами все было так круто, что я не мог собраться с силами и порвать с тобой…
      – А теперь все кончено.
      – Да, теперь – кончено.
      – Что ж, спасибо, что дал мне знать. – Трейси резко повернулась и локтем опрокинула на стол открытую бутылку с водой. – Черт возьми! У меня тут пролилась вода. И мне надо идти. Пока.
      Трейси бросила трубку и поспешила на кухню за бумажным полотенцем, чтобы вытереть стол. Хорошо еще, на столе не было документов, немного воды пролилось только на клавиатуру компьютера.
      «Ты ведь не хотела выходить за него замуж, – напомнила она себе. – Ты должна радоваться, что он нашел кого-то еще, женщину, которая его полюбит».
      «Я рада за Тома, – яростно думала Трейси, вытирая стол, пока бумажное полотенце не расползлось в ее руках. – Я просто разволновалась».

      Гангстерс вновь рвал и метал. Он созвал собрание отдела гражданских процессов вчера вечером. Восседая во главе стола с кипой компьютерных распечаток под руками, Гангстерс систематически оплевывал весь отдел. Никто не избе жал его карающего внимания. Грегори Кой, младший партнер, оказывается, не отрабатывал достаточно часов. Кристина могла бы с легкостью выиграть ходатайство поиску о ДТП, если бы не «сваляла такого дурака». Митчу Янгеру следовало бы посвящать меньше времени «благотворительности» и поактивнее шевелить задницей. И не важно, что часов у Митча насчитывалось едва ли не больше всех в фирме, – он был сущая рабочая машина в образе человека и тратил уйму времени, представляя интересы жильцов с низкими доходами в полемике с собственниками недвижимости.
      – Посчитайте доходы, Янгер! – рычал Гангстерс. – У фирмы нет времени для вашего идиотского доброхотства.
      Кейт видела, что Митч, чрезвычайно редко поддающийся на подначки в любых ситуациях, побагровел. Он обвел языком губы, будто собираясь что-то сказать, но передумал.
      – И наконец, Кейт. – Гангстерс перевел на нее взгляд поросячьих глазок. – Куда девалась перспективная молодая сотрудница, пришедшая к нам несколько лет назад? Похоже, в последнее время ее занимают вещи поинтереснее работы. Например, расписание тренировок в спортзале.
      – Неправда, – горячо возразила Кейт.
      Гангстерс и еще несколько юристов пораженно воззрились на нее. До сих пор никто не осмеливался прерывать Гангстерса, когда тот садился на своего любимого конька. – Раз неправда, то чем вы объясните, что ваши рабочие часы в последнем квартале снизились на семь процентов? И это сейчас, в трудный для фирмы период, когда нам дорог каждый доллар?
      Кейт смотрела в свой блокнот. Она не собиралась давать Гангстерсу новых боеприпасов для стрельбы в нее; спорить же с ним было бесполезно. Не важно, кто победит – все равно именно ей предстоит выйти отсюда по уши в дерьме.
      – Так что скажете? – издевательски спросил Гангстерс. Остальные юристы избегали смотреть на Кейт.
      – Думаю, цифры говорят сами за себя.
      – Вот именно, говорят.
      Не в первый раз Кейт подумала, как же сильно она ненавидит Гангстерса. Терпеть не может. Не выносит. А ведь однажды – возможно, через два-три года – она станет его партнером. От одной мысли Кейт передернуло. «Может, он раньше уйдет из фирмы», – с надеждой подумала она. Или его прикончит разозленный клиент. Или пристрелит уличный маньяк. Или задавит пьяный водитель. Способ убийства не имел значения.
      Правда, мечты о скорой и мучительной смерти Гангстерса не решали проблемы. Конечно, подобный исход доставил бы Кейт кратковременное греховное удовольствие, но в итоге все равно пришлось бы спросить себя: хочет ли она на самом деле работать здесь до конца жизни?
      Кейт все время просматривала объявления о работе, иногда заходила на monstcr. com, но до сих пор не нашла ни одной должности, которая бы хоть сколько-нибудь ее устраивала. А ведь ей уже двадцать девять, Боже! Тридцатник на носу! Хорошо бы хоть до круглой даты найти свое место в жизни. Предыдущие десять лет она посвятила карьере, от которой ей было тошно, так сколько можно грести против течения, стараясь не сойти с ума? Некогда Кейт радовало, что она работает двести часов в месяц. Теперь радость миновала. Не получалось больше и гордиться собой, когда она сообщала кому-нибудь – разумеется, очень скромно, – что работает юристом в крупной фирме. Исчезло и чувство удовлетворения после написания ходатайства, в котором невозможно отказать, или удачного выступления в суде.
      Позже, вечером, Кейт придумывала, что ей следовало тогда ответить Гангстерсу. Например, можно было сказать, что тренировки помогли бы и ему порастрясти отвратительные жировые запасы, хотя, к сожалению, лысеющую башку уже не исправить. Так почему она не дала отпор? Сказала бы ему: «Сунь себе в задницу свои гребаные рабочие часы!» А потом встала бы и ушла, хлопнув дверью. Или тут же положила бы на стол заявление об уходе. Это дало бы ей хоть какое-то удовлетворение, разве не так?
      Кейт обсудила происходящее с Недом. Да, они теперь здорово сблизились. При встрече она не была уверена на счет флюидов, зато теперь они проявились в полной мере. В некотором смысле Нед стал ее первым мужчиной – первым взрослым человеком, с которым она встречалась. С Недом оказалось очень просто. Он никогда не злился, что Кейт работает допоздна, не жаловался, что она думает о своем во время их встреч. Нед не атаковал ее вопросами типа предпочитает она кормить будущих детей бройлерными цыплятами или фермерскими и нужно ли покупать после свадьбы двуспальную кровать. И в отличие от большинства ее прежних парней Нед ни разу не поинтересовался, сколько она зарабатывает.
      Нед относился к жизни иначе, чем почти что все знакомые Кейт. Ему нравилась его работа, и при этом он не при давал большого значения деньгам. «Время важнее денег, – часто говаривал Нед. – Что толку зарабатывать шесть штук в месяц, если нет возможности заниматься чем хочешь?» Иногда Кейт дразнила его, называя Йодой. Впрочем, ей нравился образ мыслей Неда. Кейт уважала его за то, что он не зависел от «всемогущего доллара», как большинство ее знакомых мужчин.
      А еще был секс. Кейт сама не знала, чего ожидала от него. Может быть, она думала, что Неду все наскучило в его годы. Вообще-то она не особенно размышляла на эту тему, прежде чем оказалась с ним в постели, после чего открыла новый уровень занятий любовью.
      Трудно объяснить, в чем именно заключалось блаженство. Казалось бы, и раньше Кейт не ощущала недостатка в хорошем сексе – как, собственно, и в плохом. Она знала, что такое трахаться, и что такое заниматься любовью (хотя последнее случалось реже), и что такое секс ради секса, когда вся суть заключается в чесании определенных местечек на теле. Случалось ей воплощать различные сексуальные фантазии – от нежных и чувственных до совершенно извращенных, – и все для того, чтобы достичь оргазма. Неду же требовалось лишь прикоснуться к ней, ласково погладить по волосам или тихо положить ладонь ей на грудь – и ее сердцебиение учащалось, а все мысли о работе, деньгах, тренировках и о том, что же она собирается делать со своей жизнью, мгновенно вылетали из головы.
      Нед был нежен, и его нежность стала для Кейт откровением. С другими мужчинами, даже с любимыми, секс превращался в дележку власти, упор делался на том, кто управляет процессом. После оргазма она нередко ощущала пустоту и отчужденность, неутоленный голод или жажду. С Недом Кейт чувствовала себя защищенной, любимой, особенной.
      В постели они проводили столько же времени смеясь и болтая, как и занимаясь любовью. Разговаривать с Недом было легко, как с лучшей подругой. Он любил рассуждать о людях, о том, почему они поступают так, а не иначе.
      «Во мне все еще живет социальный работник, – объяснял Нед. – Если научишься понимать мотивы человеческих поступков, куда проще найти подход к людям». Иногда его прозорливость поражала Кейт. Она с радостью обнаружила, что беседует с Недом о том, что раньше обсуждала только с Трейси.
      Может, он и есть ее Прекрасный Принц? Кто знает… И кому какое дело. Потому что на данный момент Нед был именно тем, кто ей нужен. И этого вполне хватало.

      Трейси шла по коридору к офису, когда мир вокруг вдруг начал кружиться. Она остановилась и ухватилась за стену, стараясь удержать равновесие. Ее тошнило, перед глазами все поплыло.
      – Трейси? Вы в порядке?
      Она узнала стоявшую пред ней женщину, хотя и не могла вспомнить ее имени.
      – Да-да. – Трейси облизнула губы и попробовала улыбнуться. – Все нормально.
      – На вас лица нет. Может, вам сходить в медпункт?
      – Нет, спасибо, я сейчас оправлюсь. Просто не успела позавтракать, – солгала Трейси.
      На самом деле она съела гигантский завтрак – дюжину пончиков, которые проглотила за пару минут. Потом полную коробку мороженого. И все это она извергла наружу. После чего приняла душ, оделась и пошла на работу с раскалывающейся головой.
      Раньше Трейси могла списать свои недуги на предсвадебный стресс, на работу, на волнения из-за Уильяма. Мол, она видит в еде средство поддержки организма. И не ведет себя как наркоман, алкоголик и тому подобное.
      Но ее состояние все больше ухудшалось. Трейси постоянно думала о Томе и Джулии, о том, проделывает ли он с невестой такие же номера, как прежде с ней, обнимает ли и целует Джулию так же, как ее. «Я все это променяла! И на что?!» Трейси забывала о своих несчастьях, только когда ела. Ее разум попросту отключался. Никакого Тома. Ника кого Уильяма. Вообще никого и ничего. На несколько ми нут все беды забывались. Даже если потом она чувствовала себя еще более несчастной, краткое забвение казалось блаженством.
      Трейси отмахнулась от участливой женщины и отправилась в туалет. Да, выглядела она ужасно. И еще жутко хотела есть. Последние две недели сплошь прошли под знаком обжорства – и непременной рвоты после пира. Пальцы на правой руке у нее были в синяках от зубов, и Трейси аккуратно обмотала их бинтами, чтобы это скрыть.
      Она сидела за столом в кабинете, когда в дверь заглянула Уинни, банковская штатная медсестра.
      – Я слышала, будто кто-то чувствует себя не очень хорошо, – сказала она.
      Ее зубы ярко блестели, контрастируя с темной кожей.
      – Нет, все в порядке. Думаю, в крови понизился уровень сахара. Я просто не успела позавтракать.
      – Гм… – Уинни внимательно смотрела на Трейси. – Знаете, дорогая моя, вы очень бледны. И что у вас с рукой? – Она потянулась к кисти Трейси, и та отдернула ее.
      – Ничего. Упала и чуть-чуть ободрала пальцы.
      – Неужели? – Невозмутимая медсестра и не думала уходить. – А в остальном как вы себя чувствуете?
      – Я же сказала вам, Уинни, все нормально. – Трейси начала раздражаться.
      Она заставила себя улыбнуться. Уинни отличалась материнским подходом к больным – что, наверное, неплохо для медсестры, – но иногда простирала свою воображаемую власть слишком далеко.
      Уинни постояла еще немного и закрыла за собой дверь. Изнутри.
      – Почему бы вам не забежать ко мне в медпункт на минутку? Сегодня же, когда найдете время. Я просто хочу измерить вам давление.
      – Уинни, уверена, у вас полно других дел.
      – Нет, дорогая моя, вы ошибаетесь. Ведь в том и состоит моя работа.
      – Хорошо, хорошо. Но потом вы отстанете?
      – Это единственный способ от меня отвязаться.
      Трейси знала, что Уинни не уступит, однако все-таки тянула время до вечера, надеясь, что медсестра уйдет домой. Тщетная надежда.
      – Ну и как сейчас ваше самочувствие? – Уинни предложила ей сесть и достала аппарат для измерения давления и стетоскоп.
      – Все отлично. Говорю же, я просто не успела позавтракать. Напрасно, конечно…
      Уинни приладила Трейси на руку специальную манжету и укрепила стетоскоп на сгибе локтя. Трейси напряглась – она терпеть не могла, когда манжета сдавливала руку. Когда воздух, наконец, вышел, Уинни нахмурилась и надула манжету еще раз, потом снова спустила.
      – В последнее время вы измеряли давление? – Трейси помотала головой, – Дорогая моя, у вас всего пятьдесят пять на девяносто.
      – Ну, наверное, я устаю на работе…
      – Низкое кровяное давление – это одно. А слишком низкое – совсем другое, – возразила Уинни, отталкиваясь и отъезжая от Трейси на своем стуле на колесиках… – Вам обязательно нужно обратиться к врачу.
      – Хорошо, непременно. – Трейси начала подниматься, решив, что аудиенция окончена. – Могу я теперь идти? – шутливо спросила она…
      – Нет. Я должна еще посмотреть вашу руку.
      Трейси сразу напряглась и инстинктивно спрятала руку за спину.
      – Да все в порядке. Там пара царапин.
      Медсестра выразительно раскрыла ладонь и ждала. Трейси со вздохом протянула ей руку. Уинни подкатилась на своем стуле, по пути вынимая из ящика пластырь. Увидев ее пальцы, она долго молчала. Трейси опустила голову.
      – Трейси… – Медсестра заговорила очень мягко, ласково держа ее руку в своей. – По ранкам не похоже, что вы упали. – Она перевернула ладонь Трейси и продолжила: – Эти отметины как будто от зубов. Так и есть?
      Трейси почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Теплые струйки побежали по щекам. Она умудрилась кивнуть и совершенно понурила голову.
      – Ах, милочка вы моя! – Уинни поднялась и заключила ее в объятия, прижимая к своей огромной груди. – Бедняжка!
      Трейси начала отчаянно всхлипывать.
      – Тсс, тсс, – приговаривала медсестра. – Все будет хорошо. – Она подождала, пока Трейси успокоится, и продолжила: – И как давно у вас булимия?
      Трейси высморкалась в предложенную Уинни салфетку.
      – Даже не знаю… Наверное, со времен колледжа. Однажды болезнь жутко обострилась, но потом как будто стало лучше. А теперь опять…
      Уинни забрала у нее салфетку и выкинула в ведро.
      – Сколько раз в неделю?
      – Иногда – по два-три. Иногда каждый день. Зависит от обстоятельств.
      – У вас впервые такое головокружение?
      – Нет, – призналась Трейси. – Еще пару раз случалось…
      – Вы пытаетесь лечиться?
      – Один раз сходила на собрание «Анонимных обжор», но почувствовала себя не в своей тарелке. Я пытаюсь сдерживаться и не могу! – Трейси опять начала плакать. – Я делаю все, чтобы удержаться, честное слово! Пытаюсь остановиться, быть хорошей и всегда проигрываю.
      – Трейси, послушайте меня. Ни в коем случае не хочу вас пугать, тем не менее, булимия – серьезная болезнь. Она отражается на сердце и может привести к инфаркту.
      – Мне же всего двадцать девять лет!
      – Возраст не имеет значения. Больные булимией умирают, если не хотят лечиться, Трейси. Они умирают.
      Трейси скрестила руки на груди:
      – Все не так плохо, Уинни, в самом деле. У меня просто выдалась пара неудачных недель.
      Уинни не отступала:
      – Трейси, вы сами слышите, что говорите? Это называется непризнание очевидного.
      Трейси отвела глаза и взглянула на часы. Через минуту, максимум две надо бы уходить.
      Медсестра все продолжала говорить:
      – Дорогая моя, в нашем банке есть программа помощи сотрудникам. Конфиденциальность гарантируется. Я хочу, чтобы вы поговорили со специалисткой, ответственной за эту программу. Уверена, она сможет вам помочь.
      – Я обязана к ней обращаться? – Трейси неожиданно пришла еще одна мысль. – А в моем резюме это будет указано?
      – Конечно же, нет. Я не могу принудить вас лечиться. Выбор за вами. Но вы должны понять – организм посылает вам сигнал тревоги. Он хочет сказать, что сами вы не справитесь. Вы собираетесь его послушать или продолжите игнорировать ситуацию, давая ей ухудшиться?
      Трейси вернулась в свой кабинет словно в тумане. Самое смешное, что ей было наплевать на перспективу инфаркта. Все лучше, чем ходить по заколдованному кругу день за днем, как бы нелепо ни звучали такие слова. Что же за ерунда с ней происходит?
      Трейси села за стол и взяла в руки фотографию – они вдвоем с Кейт на вечеринке, первый курс юршколы. Обе улыбались в объектив, приподняв пластиковые стаканы с пивом. «Я выгляжу нормальной, – подумала Трейси. – Тогда почему у меня в душе такой кошмар?» Она с трудом сглотнула и поставила снимок на место. Трейси чувствовала себя изможденной, выжатой как лимон. «Как я устала от этого чувства, – думала она. – Устала все время себя ненавидеть. Устала быть собой».

      Дела шли все хуже и хуже. Уже третий раз за неделю Кейт просыпалась с отвратительным ощущением тревоги… Непонятный страх, сосущее чувство в глубине живота. Она старалась бороться с ним, пытаясь спать как можно дольше, но тогда утро превращалось в сплошное безумие – приходилось выскакивать за дверь с еще влажными после душа волосами, и неясный страх вытеснялся вполне рациональным страхом опоздать на работу. Давно Кейт такого не испытывала. В последний раз подобное чувство одолевало ее перед первым ходатайством в суде. Перед первой защитой показаний. Перед первым процессом, где она была заместителем председателя. А теперь тревога стала постоянной.
      Может, у нее депрессия? Не исключено. Несомненно, одного знания, что поутру придется проснуться с тем же чувством тревоги, достаточно, чтобы вогнать в депрессию. Помогали тренировки – после них Кейт чувствовала себя лучше. По крайней мере, до следующего утра.
      Она рассказала о своих бедах Трейси, которая внимательно все выслушала, пытаясь помочь. Но когда Кейт пожаловалась на объем работы, на то, как отчаянно она пытается отрабатывать по пятьдесят часов каждую неделю, подруга ее не поняла.
      – Кейт, это ужасно! Может, тебе поговорить с Гангстерсом, сказать, что ты перегружена?
      Сама Трейси-то спокойно работала с девяти до пяти. Иногда она, разумеется, задерживалась в офисе – до шести, очень редко до семи, – но все равно даже не представляла, как функционирует частная юридическая фирма или под каким постоянным эмоциональным давлением находится Кейт.
      Конечно же, Кейт поделилась проблемой и с Недом. В отличие от Трейси тот не предложил ей урезать количество часов – у Неда среди клиентов были юристы, и он понимал, в чем проблема.
      – Как давно ты себя так чувствуешь?
      Они лежали рядом в постели, весьма довольные друг другом. Кейт поглаживала Неда пальцами по боку, остановившись на линии талии, где торс переходил в бедра. Ей эта часть мужского тела казалась наиболее сексуальной – конечно, если парень попадался достаточно худой, чтобы у него вообще имелась талия. Нед соответствовал стандарту. – Сама не знаю. Может быть, в первый раз это проявилось на шестой неделе службы. А значит, положение ухудшается уже пять лет.
      Нед перекатился на бок, чтобы взглянуть ей в лицо. Пенис его находился в промежуточном состоянии между вялостью и возбуждением, и Кейт сделала над собой усилие, чтобы к нему не прикоснуться. Она знала по опыту, что еще какое-то время Нед будет не готов, и не хотела его тревожить.
      – Так давно? И ты до сих пор не замечала?
      – Сначала я думала, что нервы шалят, ну, понимаешь, неопытность, неуверенность и все такое, – призналась она. – А теперь мне кажется, дело во мне самой. – Кейт вздохнула, натягивая на грудь простыню. – Я смотрю на знакомых женщин-юристов, которым за сорок, и не вижу ни одной, чью судьбу я бы хотела повторить! Так что мне не с кого взять пример. Все они несчастливы, или пьют слишком много, или у них проблемы с детьми, или они разведены, или весят три сотни фунтов. Ни одна перспектива меня не привлекает.
      – Так уволься. Измени жизнь. Хуже ведь не станет!
      – О, давай попробуем представить. Например, я уволюсь и найду новую работу, только чтобы вскоре понять – она меня тоже не устраивает! Или я начну мало зарабатывать, не смогу платить за квартиру и оплачивать счета, после чего стану бездомной.
      – Это худшее, что ты можешь придумать?
      – Нет. Прибавь, что я потолстею на сто фунтов и потеряю смысл жизни, – вот тогда, пожалуй, хуже некуда. – Кейт нахмурилась, размышляя. – А, вот еще: я перееду к родителям и начну работать в «Макдоналдсе». Таким образом, я буду толстая, несчастная, бедная и одинокая. Вот худший вариант сценария.
      – Похоже, ты провела немало времени над его составлением. – Нед ласково погладил ее руку. – Знаешь, Кейт, вряд ли все пойдет так скверно. Ты целеустремленный человек. – Он приподнял простыню, чтобы взглянуть на тело любимой. – Может, мне стоит тебя в этом поддерживать?
      Он притянул ее к себе, и Кейт почувствовала его эрекцию.
      – Но ты еще не сказал мне, что делать, – пробормотала она.
      Нед надел презерватив и посадил ее на себя сверху. Он всегда говорил, что ему нравится, когда она задает ритм. «Таким образом, я перекладываю на тебя всю работу», – шутил он. Раньше Кейт не нравилась позиция сверху, очевидно, потому, что она чувствовала себя огромной. Теперь, когда стала стройнее – Кейт никогда не считала себя особенно изящной, – ей это начало приносить удовольствие.
      Ей нравилось ощущение власти, появлявшееся, когда она управляла ритмом и контролировала, насколько глубоко партнер входит в нее. С Недом ее восхищало ощущение медленного движения, неописуемое нарастание удовольствия – а потом нужно было только сильно податься вниз, чтобы почувствовать интенсивное давление и достичь пика. Такой секс требовал чуть больше терпения – вот и все. Приближение оргазма напоминало приближение поезда – сначала вы слышите его шум в отдалении, по ощущению очень далеко, но чем он ближе подходит, тем сильнее нара стает звук и, наконец, превращается в оглушительный рев, и земля содрогается от грохота колес. С самого начала движения он неостановим – и Кейт это знала.
      Потом она лежала у Неда на груди, влажная от пота, часто дыша и чувствуя себя как после пятимильной пробежки. Он провел ладонью по ее спине.
      – Ты мокрая, – ласково сказал Нед ей на ухо, и она улыбнулась, привстав. – Знаешь, я всегда могу сказать, когда ты по-настоящему возбуждаешься. У тебя резко запотевает низ спины.
      Она осторожно скатилась с Неда и потянулась к бутылке с водой на столике у кровати.
      – Правда?
      – Да. – Он взял бутылку из ее рук, тоже отпил и передал обратно. – Ужасно сексуально.
      Кейт перекатилась на живот, положив голову на руки.
      – Чего ж тут сексуального?
      Пару минут Нед подумал над ответом.
      – Наверное, дело в том, что это чисто физиологический процесс. Его не подделаешь. Вот почему он так возбуждает и меня.
      – Гм-м…
      На несколько долгих минут Кейт совершенно забыла, как она несчастна из-за своей работы. Теперь же, когда высох пот, назойливое ощущение недовольства вернулось. Даже лучшее «послевкусие» рано или поздно исчезает.

      И снова, как в прошлый раз, комната была почти полностью заполнена народом. Стулья стояли полукругом, а люди кучковались маленькими группками, беседуя. Трейси одиноко села на стул, улыбнувшись соседке. Это была женщина примерно ее лет, с непослушными русыми волосами. Трейси с удивлением обнаружила, что она похожа на Элизабет – только без светского лоска, всегда отличавшего последнюю.
      Элизабет позвонила ей пару дней назад, желая пригласить на очередной ужин под девизом «Полюбуйся, как я прекрасна!». Она хотела обсудить свое последнее достижение, о котором и заявила в «Наине»: «Я переезжаю в Лондон!» Они сидели в баре, ожидая, когда им предоставят столик в ресторане.
      Трейси указала на коктейль «Космополитен» в бокале у Элизабет:
      – Ты собираешься это пить?
      – Что? А почему бы нет? Хотя ты права, он сейчас не совсем в моде.
      – Да нет, дело не в этом. Как насчет ребенка? Я думала, ты уже беременна.
      Элизабет рассмеялась и изящным жестом отмахнулась от идеи беременности.
      – Ах, вот ты о чем… Трейси, где же ты была? Я подумала и отменила решение. Ведь я всегда могу заморозить собственную яйцеклетку и заплатить в будущем суррогатной матери. – Она отпила маленький глоток коктейля. – После переезда в Британию у меня попросту не будет времени. И, если честно, меня перестала привлекать сама идея беременности. Расширение вен на лодыжках, вздувшиеся груди, живот, обвисающий после родов… – Элизабет прикрыла глаза и картинно содрогнулась. – Нет уж, спасибо! Я лучше найду женщину, которая претерпит подобные ужасы вместо меня.
      – … Я спрашивала, вы впервые на таком собрании?
      При ближайшем рассмотрении соседка Трейси не так уж походила на Элизабет. Она выглядела куда человечнее и искреннее.
      – М-м, нет… – Трейси не сразу призналась. – Во второй раз.
      Женщина слегка склонилась к ней:
      – Я знаю, что вы сейчас чувствуете. – Она кивнула в сторону собравшихся. – У большинства присутствующих практически пожизненный опыт участия в таких встречах. Я хожу сюда полгода, но до сих пор остаюсь для них новичком.
      – Правда?
      – Честное слово. Сами увидите, для большинства это вроде религии. Хотя не обязательно быть религиозной, что бы извлечь из собраний пользу. – Она протянула Трейси руку… – Кстати, меня зовут Моника. Я болею анорексией и булимией, но нахожусь на пути к исцелению.
      – Трейси. – Она смущенно откашлялась. – Я… э-э… болею булимией.
      Это слово застревало у нее в горле. Впервые Трейси признавалась в своей беде кому-то, кроме Уинни.
      – Пальцы, таблетки или упражнения? – Что?
      Моника взъерошила ладонью короткие волосы.
      – Вы блюете, пьете слабительное или загоняете себя до изнеможения?
      – Ох… – Трейси выдавила деланный смешок. – Я вызываю у себя рвоту. Значит, отношусь к категории «блевунов»?
      – Вы пришли сюда. Значит, к какой бы категории вы ни относились, вы хотите исправиться.
      Собрание началось. Вел его грустного вида узколицый парень лет тридцати с лишним. Трейси в очередной раз удивилась, увидев на подобном мероприятии мужчину, – разве не всем парням присуща гордость за свое тело? Ведущий немного поговорил о различных ситуациях, инициирующих приступы, а потом пригласил группу поделиться опытом.
      – Для меня инициатор – моя работа, – сказала женщина слегка за двадцать, одетая в свитер цвета лайма и облегающие джинсы. – Я прихожу домой в таком угнетенном состоянии, что начинаю есть.
      – Родители, – сообщила девушка лет пятнадцати, не больше. – Они во все суют нос. Все время достают. Им надо знать, с кем я общаюсь, и куда я иду, и когда мне надо вернуться… Меня это бесит!
      – Энни, твои родители любят тебя и беспокоятся о тебе, – возразила ей женщина постарше.
      – А мне плевать! Пошли бы они куда подальше! Теперь они все узнали и заставляют меня таскаться сюда. – Девочка с яростью вскочила и пнула свой стул. – Ненавижу! Нет у меня никакой болезни! Мне бы только сбросить десять фунтов, и я буду само совершенство!
      Трейси пораженно смотрела на девушку. При росте 5 футов 6 дюймов она весила не больше ПО. Откуда она предполагала убрать эти десять фунтов?
      Собрание продолжалось. Группу снова спросили, не хо чет ли кто поделиться опытом. Человека два выступили, а потом руку, наконец, подняла Трейси.
      – Э-э… меня зовут Трейси, у меня булимия.
      – Здравствуйте, Трейси, – отозвались члены группы. Она смотрела под ноги, накручивая на палец нитку из свитера.
      – Я пришла сюда, потому что боюсь. Я знаю, что причиняю вред своему телу. Всякий раз после приступа я чувствую себя ужасно, но не могу остановиться. – Она закусила нижнюю губу. – Каждый раз говорю себе: «Это в последний раз». А потом все повторяется.
      К собственному ужасу, Трейси поняла, что сейчас заплачет. Она взглянула на остальных членов группы – и не увидела на их лицах ни отвращения, ни презрения. Только сочувствие. И доброту. И симпатию.
      – Мы все пережили подобное, – сказала женщина, сидевшая напротив.
      Моника достала из сумочки салфетку и предложила Трейси. Та приняла, пробормотав: «Спасибо».
      Ведущий обратился к ней:
      – Трейси, вы хорошо знаете, что еда может отвлекать от боли и любых других эмоций, с которыми вы не желаете сталкиваться. Но это временное средство, по-настоящему оно не помогает. У нас в «АО» вы научитесь принимать себя и свое тело, освободившись от необходимости объедаться, прибегать к рвоте, голодать и тому подобное. – Он улыбнулся: – Я знаю, сейчас вы сомневаетесь в моих словах. И все же подождите немного. Вы сами убедитесь.
      – Спасибо, – тихо ответила Трейси.
      Она так и не подняла головы до конца собрания. По его окончании Трейси уже хотела незаметно выскользнуть в дверь, когда ее окликнула Моника:
      – Трейси!
      Она остановилась и обернулась.
      – Я только хотела дать вам свой номер телефона. Конечно, на таких собраниях предполагается полная анонимность, но если захотите поговорить – звоните, пожалуйста. Я буду рада.
      Трейси посмотрела на бумажку с номером, перевела взгляд на Монику:
      – Спасибо. Правда, не думаю, что я воспользуюсь им.
      Моника ласково сжала ее руку:
      – Просто сохраните номер. Кто знает, как пойдут дела.

      В офисе Патрисии Бейкер до сих пор горел свет, хотя дверь была закрыта. Кейт постучала и подождала ответа, прежде чем войти.
      Сквозь короткие и жидкие светлые волосы Патрисии кое-где просвечивала кожа. На груди дорогой на вид розовой блузы виднелось застарелое пятно – наверное, от кофе.
      – Здравствуйте, Кейт. Тоже засиделись допоздна?
      Глубокий, низкий голос соответствовал габаритам Патрисии. Она весила, должно быть, не меньше двухсот фунтов, хотя и носила свой вес с достоинством. Она казалась скорее большой, нежели толстой.
      – Я уже собралась уходить. Только хотела, прежде отдать вам кое-какие бумаги. Это в поддержку нашего ходатайства о новом заседании. Думала, вы захотите просмотреть мою работу до завтра, прежде чем я их подошью…
      – Спасибо. – Кейт знала, что речь идет о клиенте, уже пользовавшемся услугами Патрисии. Пусть та и не работала в отделе гражданских процессов, Кейт то и дело прибегала к ее помощи. Она не говорила об этом Гангстерсу, что бы лишний раз не злить его. Он считал себя единственным партнером, который держит на плечах небесный свод и привлекает в фирму новых клиентов. При этом, насколько Кейт было известно, от Патрисии зависел успех большого количества дел.
      Патрисия бегло просмотрела ходатайство.
      – На первый взгляд все хорошо, – с улыбкой сказала старший партнер. – Что в вашем случае вовсе не удивительно.
      – Спасибо, – ответила Кейт, действительно благодарная.
      На работе ей так редко удавалось услышать похвалу, что она очень ценила доброе слово. – Пожалуйста, скажи те, если нужно что-нибудь подправить или изменить, а потом я немедленно все подошью.
      – Хорошо. Спасибо вам. – Патрисия откинулась на кресле и сцепила пальцы. – Знаете, Кейт, у вас отличные перспективы в нашей фирме. Я не должна вам ничего говорить, но уверена, что остальные партнеры со мной согласны. Если не помешают непредвиденные обстоятельства, мы планируем годика через два предложить вам партнерство.
      – Правда? – Кейт искренне удивилась. Подумать только, два месяца назад она боялась вообще потерять работу… А теперь вот как все поворачивается! Есть над чем поразмыслить. – Спасибо большое, что вы мне это сказали.
      – Я просто подумала, что стоит дать вам дополнительный стимул иногда задерживаться после работы.
      – Да-да. – Кейт покивала, распрощалась с Патрисией и отправилась обратно в офис. Она хотела успеть забежать в спортзал перед тем, как идти домой. Кейт и представить не могла, что меньше чем через час будет командовать целой группой незнакомых любителей спорта.
      Голос ее гремел, усиленный колонками:
      – Отлично, ребята! С этим закончили! Становимся на дорожку! Четыре, три, два, один – включаем!
      Двадцать человек, мужчин и женщин, тренированных и стройных, хоть уже и запыхавшихся, подчинялись командам Кейт, переходя от одного комплекса упражнений к другому, тренируя руки, ноги, бицепсы или трицепсы.
      Штатный инструктор Умопомрачительных Перекрестных Тренировок сегодня заболел и не явился на занятие, поэтому Нед уговорил Кейт заменить его.
      – Не волнуйся. Кроме того, все и так знают, что им надо делать. Все твои обязанности – это направлять их действия, стимулировать их, подбадривать…
      Нед улыбнулся своей прекрасной улыбкой, при которой появлялись ямочки на щеках. Как, черт возьми, ямочки могут настолько хорошо смотреться на лице парня за сорок?
      – Я знаю, что вы, юристы, любите поговорить. Тебе предоставляется лишний час для говорильни, вот и все.
      – Да ни за что! Я же не знаю, что делать. Буду выглядеть полной дурой! А если я все завалю?
      – Не завалишь. Пошли, я тебя представлю.
      Нед загнал ее в зеркальный зал, где кучковалась загорелая и стройная молодежь Лейквью. Почти все студенты были в отличной форме, некоторые женщины напоминали фотомоделей. Кейт испытала ужасное чувство чужеродности. Как, скажите на милость, она собирается ими командовать? Она-то не фанат спорта, как эти ребята, – наверняка они тренируются с рождения.
      Впрочем, стоило начать тренировку, как Кейт поняла – ей нравится происходящее. Громкая, ритмичная, заводная музыка, энергия тренировки подхватили ее. Сперва Кейт слегка смущалась, оказавшись у всех на виду, но уже через несколько минут освоилась. Она выкрикивала подбадривающие словечки, обходила тренажеры, раздавая указания, пока группа прыгала, качалась, поднимала тяжести и работала ногами. По окончании крутой тренировки Кейт сама удивилась, до чего хорошо себя чувствует.
      – Было очень здорово, – сказала ей блондинка в сером спортивном лифчике и мешковатых красных шортах. – Вы новый инструктор?
      – Я? Ох нет, я вовсе не тренер! Я просто согласилась провести одно занятие.
      Блондинка протерла полотенцем потное лицо.
      – Люблю сюда приходить, но особенно здорово, когда чувствуешь, что инструктор сам увлечен делом. Может, вам стоит заняться этим профессионально? – Она помахала Кейт на прощание, отправляясь к двери.
      Потом Кейт пошла попрощаться с Недом. Тот стоял у своего стола, разговаривая с женщиной – одной из тех, что тренировались в сегодняшней группе: красавицей с шоколадной кожей, огромными темными глазами и волнистыми волосами до плеч, обрамлявшими точеное личико. Она стояла очень близко к Неду, а когда тот сказал что-то смешное, шутливо шлепнула его по руке.
      Кейт смотрела на них, внезапно ощутив укол ревности. Конечно, она знала, что Нед все время окружен роскошными женщинами, и обычно ей было все равно. Нет, неправда… Не все равно, конечно. Просто она старалась не размышлять на эту тему. Но совсем другое дело, когда подобное происходит у нее на глазах, вот как сейчас.
      – Кейт подождала, сколько смогла, дотом закинула сумку на плечо.
      – Эй! – окликнула она сладкую парочку.
      – А, Кейт! Кейша сейчас говорила, как хорошо ты провела занятие.
      Кейша улыбнулась, и Кейт изобразила ответную улыбку, тут же почувствовав себя потной уродливой великаншей по сравнению с точеной и хрупкой Кейшей.
      – О да, – сказала Кейша. – Было классно! Мне очень понравилось, как вы на нас кричали!
      – Неужели я в самом деле кричала? – Кейт-то казалось, она понимает, что делает… Но возможно, кое-что вы шло из-под контроля.
      – Не в плохом смысле кричали. В стиле «А ну-ка пошевелим задницами!». Как раз то, что я люблю.
      Кейт смущенно теребила завязки спортивной сумки.
      – Спасибо… Спасибо большое.
      Кейша взглянула на Кейт, потом на Неда:
      – Ладно, похоже, мне пора. До свидания… вам обоим.
      Она помахала им рукой.
      – Ну и как тебе работа инструктора? – Нед взглянул на Кейт, скрестив руки натруди. – Похоже, понравилось, а?
      – Ну, в общем, да, понравилось. – Она посмотрела на часики на запястье. – Пожалуй, мне надо идти. Завтра рано вставать.
      Нед взглянул на свои часы:
      – Да еще десяти нет. Если можешь подождать пару минут, я выйду с тобой вместе.
      – Нет-нет, все нормально. Мне, правда, надо спешить.
      Нед наклонился и поцеловал ее. Это был их первый поцелуй здесь, в спортзале…
      – Не хочешь завтра прийти ко мне на ужин? Обещаю тебя поразить.
      Конечно, он умел еще и готовить. Неудивительно, что все женщины за ним охотятся.
      – Может быть. Я позвоню тебе с работы, и тогда договоримся, ладно?
      – Как скажешь.
      Кейт постояла молча, и Нед тронул ее за плечо:
      – Что-то не так? Ты на себя не похожа.
      – Да ничего. Просто устала! – яростно отозвалась она. – Давай завтра поговорим.
      Только после четырех часов дня Кейт смогла добраться до телефона. Все утро ей пришлось заниматься ходатайством, а день ушел на завершение резюме, которое ее заставил переписывать Гангстерс. За весь день она съела яблоко и коробочку «Бэлэнс», а позвоночник ломило так, что хотелось завыть…
      – Привет, Нед, это я. Похоже, сегодня вечером ничего не получится. Работы полно, и к тому же у меня ужасное настроение.
      – Почему? Что случилось?
      – Ничего, обычный кошмар. Я даже не представляю, когда освобожусь.
      – Гм… – На заднем плане Кейт слышала музыку, игравшую у него в квартире, и испытала внезапный приступ раздражения.
      Конечно, Нед-то может весь день бездельничать, заниматься йогой и слушать птичек, щебечущих на фоне водопада, входя в контакт со своим внутренним «я». Только не у всех находится время на подобное дерьмо.
      – Что, если нам встретиться попозже? Все равно я еще кое-что хотел сделать. Может, в восемь?
      – Даже не знаю, – ощерилась Кейт. – Не думаю, что сегодня я буду хорошей собеседницей.
      – Да ладно тебе! Просто приезжай и позволь мне доставить тебе удовольствие. Твой голос заставляет думать, что ты нуждаешься в отдыхе. – Нед говорил так решительно и участливо, что Кейт раскаялась:
      – Ну, хорошо. Я приеду сразу после работы.
      Когда она прибыла в девятом часу, ее уже ждал стакан воды и бокал вина.
      – Сначала минералка, потом вино, – предложил Нед, принимая у нее портфель. – Может, хочешь зайти в душ?
      Кейт запротестовала, что ей нечего надеть, но Нед улыбнулся:
      – Я положил в ванной комнате кое-какую одежду для тебя. И толстые шерстяные носки – знаю, ты такие любишь.
      Выйдя из душа, Кейт признала, что чувствует себя раз в сто лучше. А когда она выпила полстакана вина, то смогла смотреть на мир совсем другими глазами. Нед тем временем накрыл на стол, положил бутерброды из французского хлеба с оливковым маслом.
      – Ах, я и забыла! – Кейт в ужасе прикрыла рот ладошкой. – Я могу чем-нибудь помочь?
      – Да, конечно. Тем, что будешь сидеть, пить вино и расслабляться.
      Кейт начала жаловаться, какой у нее выдался жуткий день, и вдруг ужаснулась:
      – Боже, да я превращаюсь в последнюю стерву! Как только ты меня выносишь?
      Нед продолжал молча помешивать соус, который пах томатом, базиликом, орегано и еще какими-то неизвестными Кейт специями. Наконец он сказал:
      – Я могу слушать тебя, не погружаясь в твои переживания. Бывают случаи, когда человеку просто нужно выговориться. А я считаю себя неплохим слушателем.
      – А Кейша тоже считает тебя неплохим слушателем? – неожиданно выпалила Кейт, когда Нед расставлял тарелки.
      – Ну, не исключено. А почему ты спросила?
      Кейт оперлась подбородком на сцепленные руки.
      – Извини. Наверное, я не права. Просто мне показалось, что между вами что-то есть…
      Нед отложил вилку.
      – Между нами действительно что-то было. Но уже кончилось.
      – Когда?
      – Тебя интересует, когда я с ней встречался или когда перестал?
      В комнате на миг стало очень тихо.
      – Думаю, и то и другое.
      Кейт поняла, что задержала дыхание. И аппетит вдруг исчез.
      – Первое – несколько месяцев назад. Второе – через пару недель после нашего с тобой первого свидания.
      Кейт с трудом сглотнула.
      – Почему?
      – Кейт… – Он наклонился и взял ее за руку. – Потому что ты мне понравилась больше. Кейша – красивая девочка, и все же она лишь девочка. Она слишком увлечена собой, чтобы интересоваться чем-то еще. Ты совсем другая. Ты интересная, и добрая, и сексуальная, и открытая. Ты слишком много работаешь, да, но так поступает большинство женщин, с которыми я встречался. Думаю, меня влечет твоя внутренняя энергия.
      – Тогда почему мне так плохо? – тихонько спросила она.
      – Не знаю. Может, оттого, что ты думаешь, будто она тебя красивее, или моложе, или стройнее. Или, возможно, твоими чувствами уже играли прежде, и ты боишься, что это происходит вновь. Или вот-вот произойдет. – Он отхлебнул глоток воды. – Это включаются твои природные защитные механизмы.
      – Может, и так…
      Тяжелый день, неделя, весь месяц тревог навалились на Кейт тяжким грузом, и глаза ее наполнились слезами, Она опустила голову, чтобы Нед не заметил.
      – Извини. Я такой дурой себя чувствую. Надо было объясниться с тобой еще вчера.
      – Конечно. – Он поднялся и встал у нее за спиной, положив руки на спинку стула. – Ты должна мне больше доверять. Иногда у меня возникает чувство, что мы действительно вместе только в постели. Я обожаю заниматься с тобой любовью, однако мне нужно больше.
      – Нед, ты посмотри на себя. Ты можешь добиться любой девицы из спортзала! До сих пор не понимаю, зачем я тебе понадобилась. – Она закрыла глаза. – Я некрасивая, у меня депрессия, я начинаю седеть, у меня на боках целлюлит, я представления не имею, что делать со своей жизнью… В общем, сплошные недостатки.
      – Кейт, я скорее выберу для серьезных отношений личность с недостатками, чем буду прыгать из постели в постель в поисках идеальной версии совершенства, которой не существует в природе. На третьем и четвертом десятке я занимался этим предостаточно. Теперь мне нужно нечто другое.
      – Правда? – Она посмотрела на Неда долгим взглядом.
      Так хотелось ему верить.
      – Правда. – Он наклонился и нежно поцеловал ее. – Может, теперь, наконец, поедим? Потом, если хочешь, договорим, но сейчас я умираю от голода.
      Кейт взяла вилку и начала наматывать на нее спагетти. Соус оказался великолепным, и она съела две большие порции.
      – Господи, ну и свинья же я!
      – Твое тело проголодалось. – Нед протянул руку и ласково снял пятнышко соуса с ее подбородка. – Иногда стоит остановиться и прислушаться к тому, что оно говорит.

      Трейси толком не знала, зачем согласилась на это.
      – Будет весело, Трейси, – убеждала ее Кейт. – Ты ведь уже знакома с Терезой, а Конни тоже забавная девчонка. Тебе понравится.
      Если честно, Трейси сомневалась. Тереза была одной из самых давних подруг Кейт – они знали друг друга со времен начальной школы или вроде того. Трейси с Терезой уже встречались пару раз: последняя работала учительницей в пригороде. Конни делила с Кейт комнату во времена колледжа; сейчас она жила в Далласе и приезжала в Чикаго на выходные. Трейси не хотела идти на вечеринку – Кон ни всегда действовала ей на нервы, – но Кейт настояла.
      – Ты в последнее время вообще никуда не ходишь, Трейс, – выговаривала она подруге. – Надо же бывать на людях! Может, встретишь кого-нибудь подходящего.
      Трейси думала, что шансы на судьбоносную встречу ничтожны, но не умрет же она, если сходит на вечеринку. Так она и оказалась здесь, за маленьким круглым столиком в баре, названия которого не помнила, пила пиво, наливаемое из кувшина, и тосковала. Конни непременно хотела отправиться в какое-нибудь заведение на Раш-стрит, а предложение Трейси найти местечко потише было отклонено большинством голосов.
      Образ Конни складывался из пышной прически, обильного макияжа, широких свободных жестов и привлекающих внимание возгласов восторга. Трейси она и раньше никогда не нравилась, но этим вечером ее смутная неприязнь начала расти и оформляться во что-то более значительное. Тереза в присутствии Кейт казалась не особенно ужасной, но все равно глуповатой. Она была толста – примерно шестнадцатый размер одежды – и всегда пребывала в трансе из-за неудачной любовной истории.
      Когда Трейси вернулась из туалета, Кейт как раз о чем-то увлеченно спорила с Терезой – наверное, о ее послед нем дружке, решила Трейси. Потому что Кейт только что сказала о некоем парне, что он – настоящая сволочь. Он обманул Терезу, по меньшей мере, дважды, и все же она утверждала, что по-прежнему любит его.
      А Конни… Что ж, Конни нашла себе занятие: строить глазки какому-то «Рики Мартину» в другом конце бара. Наконец он направился к их столику, и Трейси едва сдержала стон. Похоже, за столом только она оставалась без дела. Она ненавидела быть единственным человеком не у дел и чувствовать ответственность за других, чтобы, не дай Бог, не случилось ничего плохого.
      – Как дела? – К столику приблизился фальшивый Рики Мартин, приветливо кивая Конни.
      – О, прекрасно! Просто замечательно! – прощебетала Конни, щеголяя своим техасским акцентом.
      Можно подумать, что она набила рот медом. «Ну и гадость», – подумала Трейси.
      «Рики» изобразил галантную улыбку и в сторону Трейси, и та вымученно улыбнулась в ответ. Когда же ужасный вечер кончится?
      К тому времени Тереза уже рыдала, а Кейт вытирала ей слезы столовыми салфетками. Кейт поймала взгляд Трейси и выразительно покачала головой. Трейси надеялась только, что предмет их обсуждения не вздумает заявиться в бар – иначе бы Кейт расквасила ему нос.
      «Рики» тем временем купил для Конни коктейль, и они начали вместе хихикать. Он не замечал кольца с бриллиантом на пальце собеседницы. Все в порядке, подумала Трейси, ведь сама Конни кольца тоже, кажется, не замечает.
      Хотя кому какое дело? Ладно, пускай Конни помолвлена. Кто запретит ей невинный маленький флирт? Трейси невольно вспомнила об Уильяме и отпила еще пива. Интересно, зачем она с ним связалась? Может, ради секса? Но Трейси тогда казалось, что дело в чем-то большем. Долгая переписка по электронной почте заставила ее подумать, что между ними существует какая-то особая связь. В чем же она ошиблась? Почему была так наивна?
      Беседа Конни и «Рики» приобретала все более интимный характер, но неожиданно Конни сказала что-то резкое. Грубость заключалась не столько в словах, сколько в тоне. Очевидно, ее кавалер переступил границы дозволенного, и после нескольких неудачных попыток все уладить он поднялся и пошел прочь.
      – Сучка гребаная! – приложил он Конни напоследок.
      «Очаровательно», – подумала Трейси.
      Конни поправила прическу.
      – Вот ведь урод. Решил, что покупка коктейля дает ему право лезть мне под юбку.
      Трейси попыталась изобразить сочувствие и промолчала.
      – У меня идея! – воскликнула Конни, жестом подзывая официантку, чтобы заказать еще кувшин пива. – Давайте сыграем в «Я никогда»!
      – Хватит, Конни, – взмолилась Трейси, отодвигая бокал. – Мы уже выпили не одну кварту. Не пора ли остановиться?
      – Да ну вас! – расхохоталась та. – Веселиться так веселиться. Кейт! Тереза! Я знаю, вы ведь хотите поиграть?
      Обе согласились, и игра началась. Цель была двойная – во-первых, напоить подруг, во-вторых, их унизить. Играть полагалось только с близкими друзьями. Участники садились в кружок, каждый держал в руке бокал с напитком и вспоминал всевозможные гадости о партнерах по игре. Потом первый участник поднимал свой бокал и огорошивал прочих грязными намеками на их прошлое.
      – Я никогда… – начала Конни, усмехаясь в сторону Кейт, – не занималась любовью в постели моих родителей.
      – Да брось ты, – прыснула та. – По-моему, такое с каждым порой случается. Пей, Трейси, я думаю, к тебе тост тоже относится.
      Она не ошиблась, и Трейси послушно отпила большой глоток. Теперь настала очередь Терезы говорить. Глаза ее все еще оставались красными, она задумалась и, наконец, сказала:
      – Я никогда… не ухлестывала за парнем, который оказался «голубым».
      – Эй, так нечестно! Наверняка такое случалось с каждой из вас, только вы об этом не знали! – Однако Кейт подняла бокал и выпила.
      Очередь Кейт.
      – Я никогда… – она бросила взгляд на Конни, – не занималась сексом с парнем в туалете во время вечеринки!
      – Ах, ты, дрянь! – взвизгнула Конни, откидывая голову. Ее возглас имел целью привлечь как можно больше мужского внимания, и это сработало.
      Трейси заметила, что к ним обернулось несколько парней, и Конни поспешила так выгнуть спину, чтобы ее огромные груди («На самом деле до отвращения огромные», – подумала Трейси) тоже не остались незамеченными. Трейси отпила еще пива.
      – О, Трейси пьет! Решила чем-нибудь поделиться? – Конни обернулась к ней, сияя стервозной улыбкой.
      – Нет, не решила. Просто захотелось пить. – «До чего же ты мне не нравишься, маленькая уродина», – думала Трейси.
      – Твоя очередь, – усмехнулась Кейт. Трейси почувствовала себя виноватой. Подруга изо всех сил старалась ее развлечь. И не ее вина, что Конни оказалась самой мерзкой особой на земле. В баре действительно тусовалось несколько приличных на вид парней среди прочих неандертальцев.
      – О'кей… Я никогда не встречалась подряд с тремя парнями с одинаковыми именами, – сказала Трейси. Она специально выбрала самое невинное из возможного.
      Тереза и Конни расхохотались.
      – Конечно! Троица Майков!
      Кейт встряхнула головой и допила пиво.
      – А кстати, как дела с Майком Купером? – спросила Конни. – Ты, кажется, говорила, что он тебя выследил?
      – Ах, Боже мой, я ж тебе еще не рассказала! – И Кейт начала с жаром посвящать Конни в историю с Майком, а Тереза повернулась к Трейси:
      – Ну как, тебе здесь нравится?
      – Э… конечно. – Трейси кивнула на Конни: – Только вот она сущая…
      – Я знаю, – кивнула Тереза. – Ужасно действует мне на нервы. – Она заплатила официантке за новый кувшин пива и улыбнулась парню за соседним столиком, – Слава Богу, что она живет в Техасе. – Вдруг Тереза сменила тему: – Ох, Трейси, Кейт рассказала мне про тебя и Тома. Я очень сочувствую! Как ты, оправилась?
      Если бы этот вопрос задал кто-то другой, он мог бы прозвучать издевательски. А вот в случае Терезы, одного из добрейших созданий в мире, пусть и из самых наивных, это был пример искреннего участия.
      – Все уже нормально. – Трейси долила бокал. Обычно она не пила пива, но сегодня вечером оно пошло хорошо. – Представляешь, Том успел найти себе другую.
      – Правда? Так быстро?
      – И они не просто встречаются. Том собирается на ней жениться.
      – Не может быть! – Тереза искренне негодовала. – Ведь вы прожили вместе так долго! Ничего не понимаю…
      – Иногда я сама ничего не понимаю. – Трейси сделала еще один большой глоток. – Столько времени провести вместе с кем-то – и вдруг так просто вычеркнуть его из своей жизни… К этому нелегко привыкнуть.
      – Ты не обидишься, если я спрошу… что именно случилось?
      Трейси вздохнула, думая, как объяснить.
      – Ну, пожалуй, это классический случай «холодных ног». Я встретила парня, меня к нему по-настоящему потянуло, и из-за него я стала думать, что выходить замуж за Тома не стоит. Видимо, я просто была не готова.
      – Вот так дела. – Тереза со стуком поставила бокал. – Пойми правильно, Трейси, для меня это сюрприз. Вы с Томом казались такой гармоничной парой, понимаешь? – Она рассмеялась. – И он выглядел таким милым… Я на самом деле всегда тебе немножко завидовала. Все парни, с которыми я встречалась, были ужасно ненадежные. И обманывали меня. Я уж не знаю, встречу ли когда-нибудь настоящую любовь.
      – Тереза, что за настроение? Куда тебе спешить!
      – Конечно, я не должна так говорить. Только я хочу выйти замуж! И рожать детей! Это, разумеется, несовременно, да что поделаешь!
      – Перестань. Ты умная, хорошенькая, добрая, у тебя есть любимая работа, – сказала Трейси. – И у тебя еще есть время, чтобы выйти замуж и завести детей.
      – Я слишком толстая. – Тереза шлепнула себя по бедру. – Ты-то не знаешь, каково быть толстой, ты красивая и стройная. А толстухе выбирать не из чего.
      – Тереза, брось! Для настоящего, хорошего мужчины не будет иметь значения твой вес! Он полюбит тебя ради тебя самой. – Черт, ее слова звучали как отрывок из любовного романа… Из довольно сопливого романа.
      – Ты, правда, так думаешь? – робко, но с надеждой спросила Тереза.
      Трейси неожиданно почувствовала себя очень старой. Она не знала, верит ли в собственные слова, однако хотела бы в них верить.
      – Надеюсь. Без надежды какой смысл искать любовь? – Она допила пиво одним глотком. – И вот что я тебе скажу. Забудь о физическом влечении. Я однажды положилась на него – и трюк не сработал. Все, к чему я пришла, так это к полному хаосу в мыслях. В следующий раз собираюсь влюбиться только по внутреннему, душевному порыву. – Трейси поразмыслила, прежде чем продолжить: – Может, в таком случае лучше влюбляться, общаясь по Интернету, а? Тогда на тебя не влияют гормоны и прочие телесные штучки…
      – Кто знает. – Тереза заулыбалась, и Трейси заметила, что она в самом деле очень мила. Тем не менее, Тереза права – большинство парней прошло бы мимо нее, едва взглянув на ее огромную задницу. – Мне вообще-то нравятся… телесные штучки.
      – Да и мне тоже, – призналась Трейси, понижая голос. – Если ты, конечно, полностью сознаешь, что делаешь.
      – Согласна. – Тереза налила пива им обеим. Трейси кивнула в сторону Кейт:
      – Вот она всегда рассказывает про некие флюиды. Ты в них веришь?
      Тереза, улыбаясь, покачала головой:
      – Сама не знаю. Она в этом вопросе слишком невнятна. Пожалуй, да, я представляю, о чем она говорит. Я чувствовала такое с двумя парнями. – Она вздохнула. – И оба, к сожалению, оказались негодяями.
      – Я вот ни в какие флюиды не верила. А потом по встречала того, кто заставил меня их уловить. Парня, о котором я рассказывала.
      – Значит, ты недавно с ним познакомилась?
      – В этом году.
      Тереза уставилась на нее:
      – И ты изменила Тому?
      – Нет, нет. Я бы так никогда не поступила. Просто после знакомства с этим человеком изменились мои взгляды на многое. Я боялась, что если не буду с ним вместе, то никогда не узнаю, что это такое… Понимаешь, о чем я? О подобном влечении. – Неожиданно ей стало очень грустно. Трейси как бы услышала себя со стороны. «Лучше бы тебе заткнуться», – предупредил ее внутренний голос, но она все равно продолжила: – И я даже не знаю, улавливала ли в самом деле какие-нибудь флюиды! Все свелось к сексу, а сначала мне казалось, что было нечто более глубокое… А секс в итоге оказался весьма посредственным.
      Тереза слушала ее приоткрыв рот.
      – Ну и дела! Ты все сильнее удивляешь меня, Трейси! Нам стоит почаще встречаться. Ты мне всегда нравилась, но казалась немножко заносчивой. – Извиняясь, она со строила забавную гримаску. – Не обижайся, пожалуйста.
      – Ни в коем случае. Может, я и правда была такой. Не знаю.
      Тереза взглянула на Кейт и Конни, которые над чем-то истерически смеялись.
      – Так что же произошло?
      Трейси тоже бросила на Конни осторожный взгляд – ей не хотелось, чтобы эта стерва ее слышала.
      – Ну, мы, наконец, встретились, и он не оправдал моих ожиданий, – призналась она. – А после того как мы переспали, я, похоже, перестала его интересовать.
      – Поверить не могу! Каков подлец!
      – Может быть… Думаю, я слишком многого от него ожидала, Я ведь тогда только что рассталась с Томом и искала ему замену… Не исключено, что я просто испугала того парня. – Трейси пожала плечами. – Я считала, что между нами есть какая-то особая связь, а оказалось, что ему на самом деле хотелось одного… – Она понизила голос: – Ну, трахнуть меня. – Она покачала головой: – Как бы то ни было, история вышла странная. Нас соединяло изумительное сексуальное влечение, а когда мы оказались в постели, надежды лопнули.
      – Почему?
      – Э… Для краткости скажу, что он принадлежит к породе «мужчин-минуток».
      – О нет! – Тереза сочувственно покачала головой. – Я знаю, что это такое, и просто ненавижу!
      – Да, и я все время думаю: вот во что обратились мои мечты! – Трейси откинула волосы со лба. Лицо горело, и пусть. Так хорошо оказалось рассказать кому-то об Уильяме и не держать переживания внутри! – Хотя, знаешь, все равно до сих пор немного больно. Я чувствую себя такой дурой, ты не представляешь.
      Тереза ласково тронула ее за плечо:
      – Очень хорошо представляю. Вспомни, каждой из нас приходится перецеловать много лягушек!
      – Если бы только целовать, а то и еще кое-чем заниматься!
      Они рассмеялись. Трейси наклонилась к собеседнице:
      – Впрочем, если честно, все прошло не так уж плохо. Он проделывал языком такие штучки, каких я еще не знала.
      – О'кей. – Тереза придвинула свой стул к ней поближе. – Давай делись.
      – Даже не представляю, как толком описать. – На Трейси внезапно нахлынуло небывалое чувство облегчения. – Ты ведь знаешь, некоторые парни занимаются оральным сексом так, словно делают тебе одолжение. А с ним все вышло иначе. Как будто он сам наслаждался и не хотел останавливаться, пока я не стала его умолять. И, в конце концов, я получила свое! – Трейси, правда, не упомянула, что даже в процессе орального секса Уильям не прерывал своего игривого монолога, от которого ее в дрожь бросало.
      – О! – Тереза притворилась, что обмахивается салфеткой. – Обожаю оральный секс! Почему парни не понимают, что чем чаще они этим с нами занимаются, тем охотнее мы будет делать то же для них?
      – Ну, слово «охотнее» не совсем подходит. Я бы сказала: «с меньшим отвращением»! – Они с Терезой опять расхохотались, и Кейт удивленно взглянула на них:
      – Эй, мы пропустили что-то интересное?
      – Мы болтаем о сексе. – Трейси снова наполнила бокал. – И я только начала входить во вкус.
      Кейт приподняла брови:
      – Похоже, я не ошиблась, пригласив тебя на вечеринку, Трейс!
      – О сексе, девочки? – вмешалась Конни. – Моя любимая тема! – Она сгребла горсть крендельков из вазочки, которую только что попросила принести Кейт. – Хотя в послед нее время для меня секс – нечто из древнейшей истории, потому что Билл то и дело в разъездах. Может, Кейт расскажет нам о своих секретах? Каково спать со стариком, а?
      – Нед не старик. И скажу только, что его многолетний опыт – это огромный плюс, – усмехнулась Кейт. – Он входит в меня постепенно, медленно, очень медленно… А потом, когда я уже не могу терпеть, проникает внутрь одним движением. – Она зажмурилась и сладко поежилась. – Потрясающе! И процесс может длиться целую вечность.
      – Замечательно, – согласилась Тереза.
      – О да. Неплохо.
      – Ласки – самое интересное в сексе, – мечтательно сказала Конни. – А парни часто думают, что главное – это их натиск. Если ты поутру не можешь ходить, они считают себя самыми крутыми.
      – Иногда приятно, когда поутру не можешь ходить, – возразила Тереза.
      – Как вы думаете, девчата, – спросила Трейси, – размер имеет значение?
      – Послушай только! – фыркнула Кейт. – Разве ты до сих пор не знаешь? Конечно, да!
      – Определенно. Член должен быть длинным и толстым. – Конни развела руки на ширину плеч, показывая размер.
      – Не обязательно. Главное, чтобы ты чувствовала, какой он, когда он внутри, – добавила Тереза.
      – То есть какой? – снова встряла Конни.
      – Точно сказать не могу… – Тереза закатила глаза. – Но уж побольше вот этого! – Она подняла мизинчик, и четыре девушки покатились со смеху.
      Наутро Трейси проснулась с незнакомым ощущением похмелья. Во рту пересохло, в висках пульсировала кровь. Трейси даже не могла вспомнить, в котором часу вернулась домой и каким образом. Она залпом выпила огромный стакан воды и вышла в коридор, забрать воскресную газету. И как раз начала ее читать, когда зазвонил телефон.
      – Трейси! Как самочувствие? – Голос Кейт звучал необычайно громко.
      – Паршиво. Спасибо, что спросила. А что?
      – Как что? Ты же вчера разгулялась не на шутку! Ты дала-таки тому парню свой телефон или нет?
      – Парню? Какому парню? – Трейси разглядывала свои пальцы. Великолепно – под ногтями грязь!
      – Трейси! Ты что, не помнишь красавчика, который клеился к тебе в «Соусе»? Высокий, стройный, серая рубашка, черные брюки, похож на обедневшего Брэда Питта… Приехали! Ты действительно забыла?
      Трейси нахмурилась. Она не помнила даже своего пребывания в «Соусе», не говоря уж о «Брэде Питте».
      – Да. Конечно. – Она вздохнула. – Скажи, я наделала каких-нибудь глупостей? Кейт, я ума не приложу, как добралась домой!
      – Да нет, ты нормально себя вела. Веселилась, рассказывала о своем «мужчине-минутке». Потом сообщала всем и каждому, что ключ к хорошему сексу – это разрыв отношений. «Сначала расстаньтесь, потом переспите», – говорила ты. Неужели не помнишь? Ты еще повторяла, что «секс после разрыва самый лучший», как популярную песенку или вроде того. В общем, дала нам жару.
      Трейси схватилась за голову:
      – Ох, какой ужас! Там был кто-нибудь из знакомых?
      – Да нет, никого. Собралось много молодежи, лет за двадцать, типа «ребята из колледжа». Не волнуйся из-за них.
      – Я рассказывала совершенно незнакомым людям о своей личной жизни – и ты советуешь мне не волноваться?
      – Трейси, я считаю, что иногда человек просто обязан расслабиться. Это ничего не значит. Плюнь. – Кейт сказала еще что-то неразборчивое. – Эй, мы с Конни собираемся пойти пообедать вместе. Хочешь с нами?
      От одной мысли о еде Трейси чуть не стошнило.
      – Ни за что! Буду сидеть дома, надеюсь хоть до завтра оправиться.
      – Ладно-ладно. Тогда позвоню тебе позже, солнышко» Тут Конни как раз говорит, что у нас получился крутейший девичник!
      Верная своему слову, Трейси провела остаток дня дома в безделье. Единственное, на что она оказалась способна, – это принять душ, и то понадобилось приложить огромное усилие. Поужинала Трейси супом с крекерами, а спать легла около восьми вечера.

      Кейт застонала и взглянула на будильник. 3.27 утра. В последний раз она проверяла время одиннадцать минут назад. Ладно, забудем о сне. Может, стоит встать и заняться каким-нибудь делом? Она выпила стакан воды и уселась за компьютер, чтобы проверить почту – личную и деловую. Немного спама, короткое письмо от Трейси, которая поехала в командировку, пара строк от Гангстерса – напоминание о предстоящей деловой вечеринке. Так называемые вечеринки устраивались для того, чтобы приглашать крупных клиентов – и тех из мелких, которые могли стать крупными, – вместе выпить и дружески облобызаться. Кейт ненавидела подобные мероприятия, но посещение их было обязательным. Парням-то легко – они всегда могут поболтать о «Кабз», или «Уайт соке», или «Беарс», или о печально известных «Буллз». Большинство клиентов даже сейчас оставались мужчинами, в конце концов.
      Хотела бы Кейт хоть немного интересоваться спортом! А так она редко обращала внимание на эту часть жизни. Кейт, конечно, знала, что Сэмми Соуза – хороший игрок, и все же в случае необходимости не вспомнила бы его но мера. Форма одежды на вечеринке предполагалась свободная, что для мужчин означало – хаки и рубашка для гольфа. А что это значит для женщин, представить сложно. В просторных брюках Кейт чувствовала себя недостаточно одетой, в деловом костюме – одетой чрезмерно. Вся ее одежда казалась или слишком официальной, или слишком вольной. Утешало одно – когда эта пытка кончится, у Кейт впереди будут выходные. Нед взял себе пару отгулов и спрашивал, не хочет ли она поехать с ним навестить старых друзей в Вальпо, просто так, ради развлечения.
      Кейт остановила выбор на черных строгих брюках, туфлях без каблука и розовой блузке с короткими рукавами. Она уже обошла, как положено, всех знакомых клиентов и теперь искала предлог, чтобы улизнуть. Если удастся удрать до девяти, то, как обещал Нед, они будут на месте в одиннадцать.
      Гангстерс засек Кейт, когда она пробиралась к двери.
      – Кейт, вы уже знакомы с Брэдли Уортом? Из «Кей иншурэнс»?
      – Нет, кажется, мы еще не были представлены. – Она с улыбкой протянула Брэдли руку: – Кейт Беккер. Очень приятно.
      – Кейт работает в отделе гражданских процессов, – сообщил Гангстерс.
      В присутствии клиентов он всегда изображал доброго дядюшку. Только сотрудники фирмы – и еще несчастные юристы, которых угораздило оказаться по другую сторону баррикад, – знали его истинное лицо.
      – Как давно вы работаете в фирме? – спросил Брэдли, которому явно не было до Кейт никакого дела.
      Лет сорока, с намечающимся брюшком и редеющими волосами, он уже разукрасил подмышки рубашки и воротник пятнами пота.
      – Полных четыре года, – ответила Кейт. – Все – в отделе гражданских процессов.
      – И что же заставило вас избрать карьеру юриста? «Боже, как я устала от бессмысленных разговоров!» – подумала Кейт, выдавая очередной стандартный ответ.
      – Я всегда хотела заниматься чем-нибудь, развивающим интеллект, делом, которое не может наскучить, – сказала она. – Юриспруденция показалась мне именно такой областью.
      Кейт не стала добавлять, что ошиблась в выборе, – юриспруденция давным-давно надоела ей. Она успела удивиться своей двуличности – ей по-прежнему удается выдавать подобный вздор с честным видом. Может, она не сильно отличается от Гангстерса?
      Гангстерс тем временем отошел за новым напитком, и Кейт лихорадочно подыскивала новую тему для разговора. Голова ее внезапно совершенно опустела. Брэдли взглянул на часы.
      – Мне пора покинуть вашу приятнейшую компанию, что бы успеть на поезд, – извиняющимся тоном объяснил он.
      – А где вы живете?
      – В Женеве. Так что мне на запад.
      – О, я слышала, Женева – прелестный город.
      Через несколько секунд подобного жалкого общения Брэдли, наконец, откланялся и ушел. Тут появился Гангстерс, его обычно розовые щеки раскраснелись. Больше ничто не выдавало в нем нетрезвого.
      – Где Брэдли?
      Кейт отпила глоток диет-колы.
      – Он опаздывал на поезд.
      Гангстерс вздохнул:
      – Знаете ли, Кейт, деловые встречи очень важны для нашей фирмы. Надеюсь, вы не считаете, будто жертвуете своим личным временем ради упрочения связей с некоторыми нашими наиболее важными клиентами.
      – Что? – Кейт стояла и глупо смотрела на него. – О чем вы говорите?
      – О вашем отношении. Вы достаточно ясно показали, что предпочли бы находиться где-нибудь еще, и люди могут всякое подумать. – Гангстерс сгреб ее за локоть и прошипел: – Я сам могу оказаться в их числе. Бизнес – командная игра, Кейт, запомните! Вы обязаны быть членом команды.
      Ох уж эти мужчины с их спортивными метафорами! Кейт боролась с желанием вырвать у Гангстерса свою руку, Она умудрилась не шевельнуться и посмотреть ему прямо в глаза.
      – Я и есть член команды. Мне казалось, моя работа и отношение к ней именно об этом и свидетельствуют, А теперь отцепитесь. Сейчас же.
      Говорила Кейт тихо, так, чтобы никто посторонний не расслышал.
      Гангстерс злобно смотрел на нее несколько секунд, потом быстро убрал руку. На миг он показался растерянным и все же быстро овладел собой.
      – Кстати, должен напомнить, что документы по делу Нейшенвайда необходимы мне в понедельник. Я хочу просмотреть их как следует перед предъявлением.
      Ага, значит, у нас тут чертово состязание? Кто кого?
      – С ними вполне можно подождать до пятницы, – ответила Кейт, стараясь говорить спокойно. – У клиента есть черновики опросных листов, и я сейчас комплектую пакет на предъявление.
      – Это ваши проблемы, Значит, в понедельник утром, на моем столе. – Он взглянул на часы. – Вы отлично успеете, если приметесь за работу завтра.
      Кейт уставилась на Гангстерса. Он что, разгадал ее планы? Она и так работала по субботам уже восемь, девять или десять недель подряд.
      – Это несправедливо, – сказала она. – У меня достаточно времени на следующей неделе, чтобы заняться делом Нейшенвайда. А на выходные у меня совсем другие планы.
      – Повторяю, не мои проблемы. Увидимся в понедельник. – Он развернулся на своих коротких толстых ножках, и Кейт закрыла глаза.
      Черт бы его побрал. Как же все нечестно! Она быстро ушла в туалет и простояла там минут пять, стараясь не разреветься и не заорать.
      Она так и знала, что Нед ее не поймет.
      – Как часто мне удается брать отгулы? Ты же обещала, Кейт, – сказал он по телефону. – Я думал, тебе тоже хочется вместе со мной отдохнуть…
      – Мне и хочется, – несчастным голосом ответила она. – Черт, мне так жаль! Гангстерс нарочно это сделал! Хотел наказать меня, ведь я посмела дать ему отпор. Но я не могу ехать, зная, что у меня осталась недоделанная работа. Иначе придется вернуться в воскресенье и работать ночью.
      – Почему бы так и не поступить? Поехали со мной, развлечемся, а потом возвращайся и доделывай свою работу.
      – Я не могу, Нед. Боюсь не успеть, мне потребуется не один час, чтобы во всем разобраться… Господи, так жаль, так ужасно жаль! Пожалуйста, не сердись. Я тебе потом сделаю что-нибудь хорошее, ладно?
      – Угу… – Он молчал не меньше минуты. – Ничего, я приду один. Позвоню, когда вернусь.
      Кейт повесила трубку рабочего телефона, второй раз за вечер готовая расплакаться. Она злилась на Гангстерса за то, что он такая сволочь, и на Неда – за непонимание. И больше всего она злилась на себя.
      Почти всю субботу Кейт провела в кабинете, уточняя показания клиента и приводя в порядок документы для предъявления в суде. К четырем пополудни она почти закончила – проверку можно отложить на завтра – и собрала портфель. На улице было холодновато, и Кейт обрадовалась, когда, наконец, оказалась дома. Приняв душ, она заглянула в холодильник и не нашла там почти ничего стоящего. Может, стоит шикануть и заказать пиццу?
      Она все еще размышляла над этим, когда зазвонил телефон. Кейт схватила трубку, надеясь, что звонит Нед.
      – Кейти, как дела? – раздался голос Эндрю. – Я тут гоняю на велосипеде и вот подумал – не заехать ли к тебе. Как насчет встречи?
      – Ты тренируешься сегодня? Там же не больше тридцати градусов!
      – Да, но я хочу сделать несколько больших пробегов, пока не выпал снег. Что скажешь?
      Кейт подумала. Давно пора с ним поговорить – по край ней мере сейчас выпал шанс. Раньше Кейт нравилось флиртовать одновременно с Майком, с Эндрю и еще приберегать в запасе Неда. Но теперь, когда с Майком все было кончено, такое положение дел казалось неправильным. Она не спала с Эндрю уже много недель. И не только потому, что не пре доставлялось возможности.
      – Ладно, приезжай.
      – Пока, куколка. До встречи.
      Минут через десять Кейт открыла ему дверь. Эндрю предстал на пороге, одетый в велосипедный костюм; трико красиво обтягивало его мускулистые бедра. Как обычно, он первым делом прошлепал к крану и выпил два стакана воды.
      – Не возражаешь, если я приму душ? Кейт вздохнула:
      – Знаешь, тут тебе не приют для страждущих. Что ты собираешься надеть после душа?
      Эндрю усмехнулся:
      – Мне вполне хватит полотенца. Или, если предпочитаешь, могу расхаживать с голой задницей.
      Она хотела что-то сказать, но удержалась.
      – Ну, хорошо.

* * *

      Через несколько минут Эндрю вернулся из душа, накинув ее полосатый халат. Как будто они никогда не расставались!
      – Эндрю, нам надо поговорить.
      – О чем? – Он уже приподнял Кейт волосы, открывая шею, и потянулся к ее грудям.
      Боже, Эндрю всегда знал, как к ней прикасаться!
      Она перехватила его руки:
      – Подожди. Я хочу кое-что тебе сказать. Нам пора прекратить заниматься сексом.
      – Почему? В чем проблема?
      – Дело в том, что я кое с кем встречаюсь. Он мне действительно нравится, и я считаю, что Нам с тобой надо завязывать.
      – А, ты об этом пижоне Майке? Да, ты говорила, что он решил тебя подцепить…
      Неужели Кейт ему правда говорила? Что-то она такого не помнила.
      – Нет, я не о Майке. С Майком все кончено. У меня другой парень.
      Эндрю протянул руку, чтобы вытащить из холодильника бутылку диет-колы.
      – Ага. И что? Причем тут наши с тобой отношения?
      – Что ты имеешь в виду?
      Он пожал плечами:
      – Я же не против, чтобы ты трахалась еще с кем-нибудь. – Эндрю усмехнулся: – Кто сказал, что ты должна упускать скромные радости на стороне?
      Конечно, что-то в его словах привлекало Кейт, но она вспомнила о Неде и Кейше. Стоило ей представить Неда с другой женщиной, как внутри все сжалось от боли. С Эндрю их соединял только секс, и Кейт знала, что это только секс, тем не менее, она сомневалась, что Нед подумает так же. Она бы предпочла, чтобы он, а не Эндрю стоял тут в ее халате.
      – Может, ты и прав, и все же я так поступать не хочу. Думаю, – медленно продолжала Кейт, – что я люблю его.
      Эндрю несколько секунд смотрел на нее, собираясь е мыслями.
      – Помнится, ты говорила, что отказываешься от любви в пользу секса.
      – Да, я так говорила. И ошибалась.
      Эндрю постоял на месте еще с минуту, однако ему хватило гордости, чтобы больше не настаивать.
      – Значит, я должен выметаться отсюда, так?
      Кейт пожала плечами:
      – Решай сам.
      «Да, уходи, пожалуйста», – думала она. Но не хотела быть слишком жестокой. Эндрю же не виноват, что все так вышло.
      – Мы можем остаться друзьями, верно? – умудрилась выговорить Кейт, притом не рассмеявшись.
      – Да, конечно, как хочешь. – Эндрю ушел в спальню и натянул свой велосипедный костюм. – Я, пожалуй, пойду.
      Он наклонился было поцеловать ее, потом передумал и выкатил в коридор велосипед.
      Кейт шумно выдохнула. Все прошло не так уж плохо. Главное – они расстались. Единственный нерешенный вопрос – стоит ли рассказывать эту историю Неду. Она подумала, что Нед сможет все понять и принять. Хотя, возможно, ему лучше не знать всех ее тайн.
      Кейт не была уверена, что любит Неда, пока не сказала об этом Эндрю. По крайней мере, она думала, что любит. И дело было не во внешности Неда. Главное заключалось в их удивительной близости. С Недом она чувствовала себя удивительной, остроумной, сексуальной, даже красивой. Если парень оказывает на вас такое воздействие, это наверняка любовь…

      Трейси с удивлением смотрела на календарь. Целый месяц. Месяц без обжорства и рвоты. Она помнила множество раз, когда была на грани того, чтобы сдаться, но не сдалась.
      Сейчас Трейси ела немного больше, чем прежде, особенно по вечерам. Как только начинала ощущаться сытость, сразу возвращались прежние чувства – почему бы не съесть побольше, а потом не пойти и все не выблевать? Тогда она избавится от калорий! Трейси бывала так близка к поражению, что ей приходилось выходить из дома. Она доходила до кафе «Бордеро» и выпивала чашку кофе с молоком или ставила кассету для занятий йогой и начинала концентрироваться на своем дыхании. Иногда ей приходилось тратить много времени – и все же, в конце концов, желание уходило.
      Также приносили плоды и собрания. Трейси надеялась; что как только она начнет их посещать, то подключится к некоему тайному резервуару силы – однако дело обернулось по-иному. Прежние чувства и желания оставались при ней, но что действительно помогало – так это выслушивать других мужчин и женщин. Особенно женщин, которые рассказывали о своей одержимости едой, собственными телами, самоконтролем.
      – Звучит ужасно, только мне делается лучше, когда я слышу, что кому-то тяжелее, чем мне, – призналась Трейси Монике.
      Они вдвоем пили кофе после собрания ранним вечером в воскресенье.
      – Ничего ужасного. Мы ведь сравниваем себя с другими женщинами. Поэтому естественно, что если кто-нибудь рассказывает, как вызывает у себя рвоту пять раз в день, а ты делаешь это только дважды – сразу думаешь, что все не так уж плохо. – Моника усмехнулась: – Что, в сущности, очень грустно, если вдуматься.
      – Да, ты права. Все та же психологическая защита «могло быть и хуже». – Трейси откусила полрогалика – пустого, без масла или сыра.
      Она старалась преодолеть стереотипы диеты, хоть это оказалось и нелегко. Трейси попросту не могла не подсчитывать мысленно каждую калорию и грамм жира, который попадал ей в рот.
      – Сколько времени ты потратила на достижение такого комфорта? – спросила она.
      – О чем ты?
      – По тебе видно, что ты комфортно чувствуешь себя в собственном теле. Как будто не задумываешься, как выглядишь в глазах людей.
      – Вот уж странный комплимент, не так ли?
      – У меня просто не получилось хорошо выразить мысль. Я имела в виду, ты не выглядишь неловко и зажато.
      – Ты не совсем права, Трейси. Во многих ситуациях я не могу не думать о своей внешности. Например, когда иду на свидание, не говоря уж о необходимости раздеваться перед парнем. – Моника медленно пила кофе. – А вот в том, что касается повседневной жизни, пожалуй, да, я преодолела неловкость. Однажды я вдруг поняла, что провожу большую часть времени, беспокоясь о теле, о том, не выгляжу ли я толстой, и что могу позволить себе съесть… Когда я сидела на диете, каждая вечеринка или торжественный ужин вызывали у меня ужас. А смотреться в зеркало я просто ненавидела.
      – И что же произошло?
      – Я тогда встречалась с парнем, который оказался подлецом. Мы расстались в прошлом году, примерно в это же время. Планировалось, что он придет ко мне домой на День благодарения, познакомится с моей семьей и все такое. Он позвонил за день до праздника и сказал, что не может прийти – мол, работа задерживает.
      – Ну, вообще-то такое случается…
      – Нет, в тот раз он встречался с другой женщиной. А на следующей неделе он меня бросил. – Моника отпила глоток кофе и продолжила: – И порвал со мной по телефону! Так вот, я положила трубку, совершенно раздавленная, и вдруг поняла, почему парень меня бросил. Не потому, что он оказался негодяем, или эгоистом, или испугался ответственности. Всему виной – мой лишний вес! – Она понизила голос. – Вот что было настоящей причиной! Все, о чем я могла тогда думать, – это о том, какая я жирная, уродливая и отвратительная. Конечно, мужчина не мог хо теть связать со мной жизнь. Непонятно даже, почему он вообще соглашался ко мне прикасаться!
      Трейси слушала с изменившимся лицом. Она прекрасно понимала, что имеет в виду Моника.
      – Да, – кивнула она. – Я через это тоже проходила.
      – Правда, самое удивительное случилось потом. Я прочла гору книг о любви к своему телу, о правильном питании. Ничто не помогало. И вдруг я вспомнила кое-что, прочитанное давным-давно, – что дурные мысли о теле порождает вовсе не тело. И я поняла: на самом деле я попросту несчастная, оскорбленная и злая. Считать себя уродиной оказалось куда легче, чем признать, что влюбилась в подлеца. – Она откинулась на спинку кресла. – Похоже?
      – Да, весьма.
      – Вот таким оказался поворотный пункт. Куда проще сваливать вину на свои физические недостатки, чем осознать, что ты попросту обижена и тебе тяжело, или скучно, или одиноко. Нас беспрестанно убеждают, что необходимо только хорошо выглядеть – остальное придет само. Забудьте о том, счастливы вы или нет, довольны ли своей жизнью, – главное, носите ли вы четвертый размер? Достаточно ли худы? Есть ли у вас пара больших, но не отвисших грудей? – Моника покачала головой: – Извини, что-то меня понесло.
      – Да ладно, я обожаю Денниса Миллера! Проблема только в том, что я не понимаю половину его намеков.
      – Не уверена, что он и сам их все понимает, – рассмеялась ее подруга. – Впрочем, поняла, что ты имеешь в виду.
      Трейси осушила свою чашку.
      – Ну что, будешь еще кофе? Или пора платить? Моника протянула руку к сумочке, но Трейси ее остановила:
      – Нет, я угощаю. Всякий раз после наших разговоров я чувствую, что научилась чему-то ценному. – Она положила в папку со счетом десятку. – Ты – мой личный кумир общества «Анонимных обжор».
      – Тсс! Тише, ведь мы должны сохранять анонимность! – улыбнулась Моника.
      – Нет, серьезно, я рада, что мы познакомились.
      – Я тоже, Трейси. Потом будет легче, обещаю. Не буду врать – придется попотеть. Зато пройдет время – и ты обернешься назад и спросишь себя: «Как я только умудрилась заболеть?»
      Хорошо, что ты так говоришь. Иногда ведь бывает страшновато.

      Кейт с обычной недовольной гримасой выписала очередной чек. Триста девяносто семь долларов тридцать восемь центов отправляются в Студенческий центр ссуд. Господи, почему она трижды не подумала, прежде чем пойти в юршколу? Несколько лет платила за образование, даже не зная, собирается ли им воспользоваться!
      Нед позвонил в воскресенье вечером, по возвращении домой.
      – Ну как ты съездил?
      – Хорошо. Отличные ребята. Мне бы очень хотелось тебя с ними познакомить.
      – Нед, я и так чувствую себя виноватой…
      – Извини. Да ладно, познакомитесь в следующий раз.
      – Знаю, просто мне надоело все время ждать следующего раза! Сколько суббот я провела на работе! Сколько вечеров задерживалась в офисе, или брала документы домой, чтобы работать там, или оставалась без обеденного перерыва! – Голос ее сорвался. – Ох, прости. Я совершенно не хотела вести себя как стерва.
      – Ты и не ведешь. Самое стервозное, что можно сделать, – это жаловаться, а потом ничего не менять. Безумие – делать раз за разом одно и то же, но ожидать иных результатов.
      – Что? Где ты вычитал такой афоризм?
      – Может, я цитирую не точно, но идея примерно такова. Работа – не цель твоей жизни, Кейт. Она всего лишь одна из ее составляющих.
      – Это не только работа, Нед…
      Он перебил:
      – Знаю, знаю. Не работа, а карьера. Какая разница, Кейт? Жизнь коротка. Если ты так несчастна в своей фирме, почему бы тебе оттуда не уйти?
      – И чем заняться после ухода?
      – Чем угодно. Тебе не обязательно зарабатывать так много, чтобы нормально существовать. Может, поначалу покажется трудно. Ну и что?
      Кейт не призналась, что давно мечтает, чтобы ее уволили. Тогда бы ей не пришлось ничего решать. И не надо было бы обзывать себя трусихой, или безответственной, или недальновидной, или не умеющей сходиться с людьми. Увольнение решило бы все за нее. Пожалуй, такое отношение к карьере нельзя назвать оптимальным.
      – В конце концов, может, стоит поговорить с той женщиной-партнером, которая тебе нравится? Вдруг она предложит что-нибудь дельное.
      Эта мысль Кейт понравилась – она сама думала о чем-то подобном. Поэтому во вторник она постучалась в дверь офиса Патрисии Бейкер.
      – Здравствуйте, Патрисия. Помните, вы однажды говорили, что я могу к вам обращаться по любому вопросу?
      – Да-да. Что случилось, Кейт? – Бейкер взглянула на часы и добавила: – Только извините, вам придется быть краткой – у меня через десять минут клиент.
      – На самом деле у меня довольно долгий разговор, – вздохнула Кейт. – Может, побеседуем во время обеда?
      – Вы знаете, эта неделя – сплошное безумие. Не думаю, что… – Патрисия посмотрела на Кейт, потом на календарик: – Как насчет того, чтобы в пятницу посидеть в баре? Всякому приятно отсюда убраться пораньше в конце недели, верно?
      – Конечно. Только… можно поговорить с вами наедине?
      – Разумеется. Мы не обязаны присоединяться к обычной компании. Вы до сих пор всей толпой ходите расслабляться, верно?
      Кейт усмехнулась:
      – Да.
      – Тогда мы с вами отправимся куда-нибудь еще.
      В пятницу вечером Кейт подождала Патрисию, и они спустились на лифте. Бен Долан, один из младших партнеров, уже был в лифте, когда они туда вошли.
      – Леди-юристы отправляются отдыхать?
      – Да, хотим поболтать о муссе для волос и том, как правильно вощить бикини, – сурово кивнула Патрисия.
      Кейт так и прыснула. Бен нервно засмеялся:
      – Ха, ха! Ох уж эти девчата с их чувством юмора!
      – Девчата… – задумчиво повторила Патрисия, когда Бен удалился. – Я, между прочим, старше его…
      Они вошли в бар «Ренессанс-отеля», всего в квартале от офиса фирмы. Фойе оказалось светлое и прохладное.
      – Здесь нас точно не застанет никто из коллег.
      Бармен кивнул Патрисии и без единого вопроса принес мартини.
      – Шардонне, пожалуйста, – заказала Кейт.
      Вошла пара лет за сорок, и бармен переключился на них.
      – Вы сюда часто заходите? – Кейт пожалела о своем вопросе, едва он сорвался с губ. Почему бы сразу не спросить Патрисию – не алкоголичка ли она?
      – Случается. – Ее собеседница разом выпила половину мартини. – Я живу в шести кварталах к востоку отсюда, так что это приятное местечко на полпути с работы. – Она сделала знак бармену. – Так что вас волнует, Кейт?
      Что ее волновало? О, многое. Работа. Нед. Денежный вопрос. Боязнь сделаться стервой – или еще хуже, настоящей клушей. Опасение разочаровать родителей. Страх ошибиться. Желание избавиться наконец от остатков целлюлита на бедрах. Тот факт, что она недавно нашла на правом виске три новых седых волоска. Осознание, что даже если она родит ребенка через девять месяцев, все равно ей будет за пятьдесят к тому времени, когда он пойдет в колледж.
      – Даже не знаю, с чего начать, – сказала Кейт. – Могу я рассчитывать, что все останется между нами?
      – Вы имеете в виду, я не должна буду вспоминать ни о чем, вами сказанном, когда вам предложат партнерство?
      – Именно.
      Патрисия допила мартини, и бармен тут же поставил перед ней вторую порцию, убрав пустой бокал.
      – Хорошо, тогда все строго между нами, девочками.
      – Скажите, вы до сих пор любите свою работу? Вам нравится быть практикующим юристом? Если бы пришлось выбирать заново, вы бы сделали такой же выбор?
      Патрисия подумала, отправляя в рот насаженную на зубочистку оливку.
      – Нет. Нет. И еще раз нет. Ни за что на свете.
      Кейт не ожидала такой откровенности.
      – Правда? А почему же вы тогда остаетесь в фирме?
      – Я стараюсь об этом себя пореже спрашивать, Кейт. Понимаете, мое решение сделано давно. Для фирмы я – своеобразный символ, к тому же привыкла к преимуществам своей зарплаты. На деньги со временем подсаживаешься. Я могу позволить себе отличный автомобиль, «лексус», например, и еще удается откладывать достаточно на старость. – Патрисия усмехнулась: – Да, существует опасность растолстеть, годами не встречаться с мужчинами, зато хотя бы финансовая стабильность обеспечена. Насколько такое возможно в наши дни.
      Кейт даже не знала, что сказать, «Вовсе вы и не толстая»? Не похоже на правильную реплику… Она предпочла промолчать и отпить глоток вина.
      – Я не жалуюсь. Хотя может создаться такое впечатление, верно? Но наша жизнь – это цепь решений. Я свой выбор совершила, возможно, и не лучший, и все же он привел меня туда, где я сейчас нахожусь. Я полнеющая одинокая женщина средних лет, успешный юрист из чикагской фирмы. Я хорошо работаю, мои позиции прочны, клиенты мной довольны. Работа оставляет мало свободного времени – но ведь я все равно не знаю, чем его заполнить. Так что я работаю и откладываю деньги на жизнь после ухода на пенсию. Тогда и подумаю, чем на самом деле хочу заняться. К тому времени у меня накопится достаточно, чтобы уехать в какое-нибудь теплое местечко и выращивать собак, а также продавать мартини и текилу. Вот и все.
      – Значит, вот ваше настоящее желание? А какие это будут собаки?
      – Джек-рассел-терьеры. Умнейшие собаки на свете, хоть и очень импульсивные. При моей нынешней жизни я не могу позволить себе завести собаку, но через двенадцать лет наполню ими свой дом. Я уже все распланировала.
      – О! Здорово! – сказала Кейт, надеясь, что ее голос звучит ободряюще.
      «Собаки? Теплый климат? Текила? Господи, если таковы и мои перспективы на будущее, то пристрелите меня прямо сейчас!»

      Трейси взглянула на часы. Том, как обычно, опаздывал. К счастью, она это предвидела и взяла с собой кое-что почитать, а именно последний номер «Фитнеса». Листая журнал, Трейси подумала, что он почти полностью посвящен проблеме похудения. Статья о диетах, помогающих сбросить вес; заголовок «Позаботьтесь о проблемных частях тела»; разворот, посвященный сжиганию калорий и жира… Уф! Какой там «Фитнес»! Почему бы не назвать журнал просто и понятно: «Эй, ты слишком толстая»?
      Наконец появился Том. Плащ развевался как крылья.
      – Привет, Трейс. – Он наклонился и поцеловал Трейси в щеку. Она, на секунду забыв, как обстоят дела, повернулась к нему. Губы их на миг соприкоснулись, после чего Том быстро сел за столик. – Ты здорово выглядишь.
      Она улыбнулась:
      – Спасибо. Ты тоже. Отличный галстук.
      Том щеголял в черном костюме в серую полоску, французской голубой рубашке и сине-желтом крапчатом галстуке. Том любовно погладил галстук и усмехнулся:
      – Да, Джулия подарила. У нее прекрасный вкус. – Отпустив галстук, он поспешно добавил: – Я не хочу сказать, что у тебя вкус хуже. Понимаешь?
      – Конечно. Все в порядке. Ну и как вы поживаете?
      – Хорошо. Отлично. Правда, отлично. – Кажется, он нервничал не меньше ее. Зато, по крайней мере, сейчас Трейси знала, что их встреча не окончится в постели. Том резко сменил тему: – А ты-то как? Нашла себе кого-нибудь?
      – Да нет пока. Живу, работаю, хожу в спортзал, все как обычно. Знаешь, мне начинает нравиться тихая жизнь.
      – А как там Кейт? Что она поделывает? – Том отпил глоток кофе с молоком и вытер губы салфеткой.
      – Ну, Кейт по-прежнему встречается с этим тренером, Недом, – я тебе разве не рассказывала?
      – Как у нее с карьерой? Я слышал, у ее фирмы серьезные проблемы. Кроме того, она вроде ищет другую работу.
      – Да, знаю. И снова думаю, что правильно я отказалась от практики. Похоже, служить в банке куда спокойнее.
      – Наверное. Знаешь, я хотел кое-что тебе сказать. Фирма переводит меня в округ Колумбия. Предлагают серьезное повышение, помощь с переездом и все такое. Так что в следующем месяце мы переезжаем.
      – Вы?
      – Ну, мы с Джулией. Неужели я тебе еще не говорил? Мы все продумали, она устроилась в другую фирму, поэтому, когда мы поженимся, проблем не будет.
      – Что ж, звучит неплохо! Примите поздравления! Рада за вас! – Теперь Трейси говорила так же бодро, как и Том.
      – Я тоже рад, хоть и буду скучать по Чикаго. Знаешь, так странно уезжать. И квартиру продавать очень не хочется.
      – Ох, об этом я и не подумала.
      Том взъерошил волосы.
      – Слушай, Трейси, я не хочу возиться с продажей квартиры. Рынок недвижимости сейчас в жутком положении, скорее всего дело принесет мне убытки. Вот я и думаю – может, ты согласишься снять у меня жилье и поселиться там навсегда? Или хотя бы временно? Все равно ты платишь за аренду…
      – Ой, Том, я не уверена…
      Том продолжал:
      – Смотри: я сдам тебе квартиру за те же деньги, а ты сама говорила, что сейчас живешь в дыре. Возьми кого-нибудь в соседи – мне все равно. Главное, чтобы кто-нибудь жил в моем доме и за ним ухаживал. – Он уставился в тарелку. – Все равно эту квартиру обустраивала ты. А я до сих пор чувствую себя последним гадом из-за того, что выселил тебя. Мне кажется, будет правильно, если ты там обоснуешься.
      Глаза Трейси защипало от любви к Тому. Она узнавала чудесного парня, в которого влюбилась много лет назад.
      – Ты уверен? Тебе это не кажется несколько… странным?
      – Трейси, как давно мы знакомы, вспомни-ка! Я все обдумал и уверен, что поступаю правильно. И Джулия со мной согласна. Если ты не хочешь там жить – тогда понятно. Если же хочешь – квартира твоя.
      Трейси сказала, что окончательно решит через несколько дней и даст ему знать. Ей претила мысль о переезде, хотя на самом деле вещей у нее набиралось немного, и она скучала по Лейквью. Кроме того, Кейт подумывала, как бы сократить расходы, а жить вдвоем для них оказывалось дешевле. Так что дело того стоило. И в этом даже был определенный прикол.
      Кейт в последнее время не спрашивала подругу об Уильяме, несмотря на любопытство. Иногда, когда Трейси не могла уснуть, она проигрывала в голове некоторые их раз говоры, вспоминала его слова, ища ключи к пониманию произошедшего. Она знала, что между Трейси и Уильямом действительно существовала некая связь, но понимала, что переоценила эту связь. Трейси подпустила его слишком близко, считая их чувства уникальными. Она даже предполагала, что у них может быть какое-то совместное будущее, и позволяла себе фантазировать о нем и строить планы. Открытие, что Уильяму был нужен только секс, больно ранило ее. И даже в плане секса он проявил себя не лучшим образом!
      И все равно Трейси не могла не думать – куда же Уильям подевался? Ладно, пускай он король преждевременной эякуляции, но до того – не во время секса и, уж конечно, не после – между ними происходило что-то особенное. Трейси вспоминала их первый поцелуй, потрясающее ощущение страсти и вины. И позже, когда они сблизились, открывшись друг другу, что до сих пор Трейси удавалось только с Томом и Кейт… Чувствовал ли Уильям то же самое? Или для него это была лишь игра? Трейси уже миновала стадию гнева, а постепенно перестала даже обижаться. Теперь она хотела знать одно: неужели все действия и слова Уильяма просто хитрость, направленная на то, чтобы затащить ее в постель?
      Кейт посоветовала Трейси позвонить Уильяму, раз уж так тянет с ним поговорить.
      – Наплюй на гордость. Хочешь поболтать с парнем – так звони ему, – сказала она. – Спроси, в чем дело. Или пошли его к черту. Обзови его гребаным уродом. Скажи, что это ты его использовала. Главное, действуй по велению души, Трейси.
      – Нет. – Трейси покачала головой. – Позвонить первой – значит дать ему преимущество. Не хочу. Не буду строить из себя еще большую дуру.
      – Мне кажется, не звонить – и есть «строить из себя большую дуру», – резонно сообщила Кейт.
      – Замолчи. – Трейси ткнула подругу кулачком в бок.
      – Как скажешь. Но разве тебе не любопытно? Неужели не интересно, в чем все-таки было дело?
      Еще месяц назад Трейси встала бы на защиту Уильяма. Ведь Кейт ничего не знала! Она не чувствовала огромного напряжения между ними, электрической искры, флюидов, в конце концов! Теперь Трейси и сама сомневалась. Она помнила свои реакции, ощущение полного смятения – и все же память о взаимном влечении как-то отдалилась. Не ужели она в самом деле так хотела этого парня? Или просто придумала что-то, на самом деле не существовавшее? Однако ее нынешнее положение не отличалось стабильностью. Если она снова поговорит с Уильямом, то подвергнет себя опасности потерять недавно обретенную почву под ногами. Вдруг она снова его захочет?
      – Я очень любопытна, – ответила Трейси подруге. – Только знаешь что? Не могу с ним разговаривать, пока окончательно не перестану его хотеть. До сих пор в душе я еще не угомонилась.
      Больше она ничего не сказала. И Кейт поняла все правильно.

      Кейт сделала глубокий вдох. Желудок ее бурчал день напролет, и все-таки она не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. На обед Кейт купила сандвич с индейкой, но выбросила его недоеденным, откусив всего три раза.
      Наконец пробило пять. Она специально выбрала для серьезного разговора вечер пятницы. Все, что ей предстояло сделать, – это поговорить с Гангстерсом, после чего они с Трейси и Недом могут отправляться праздновать.
      Дверь в кабинет Гангстерса оказалась приоткрыта, и Кейт громко постучала.
      – Прошу! – послышался голос хозяина. «Конечно, он слов зря не тратит», – с отвращением подумала Кейт – и вошла.
      – Привет, Дик. У вас есть свободная минутка?
      – Что такое?
      – Это мое заявление об уходе. Я решила уйти из фирмы. Конечно, я поработаю еще четыре недели и закончу дела, чтобы не оставлять хвостов. – Она облизнула губы и тут же возненавидела себя.
      Почему чертов Гангстерс всегда заставляет ее нервничать?
      – Вы уходите в другую фирму? Кто-то сделал вам более выгодное предложение?
      – Нет, в общем-то нет. Я решила уйти из юриспруденции, по крайней мере, на время. У меня есть работа тренера, которой я хочу заняться вплотную. А потом подумаю, что еще мне хочется делать.
      – Вы шутите? – Гангстерс был поражен до глубины души. – Вы ведь можете вскоре добиться партнерства! Вы что, серьезно решили на все плюнуть и вытирать пот с тренажеров? Да уж, родители могут вами гордиться.
      – Мои родители тут ни при чем. Работа – мое личное дело. И уж никоим образом не ваша забота.
      – Верно подмечено. В таком случае дела этой фирмы тоже никоим образом больше не ваша забота. Можете освободить свой кабинет и уйти немедленно.
      – Что? – Кейт на миг замерла, приоткрыв рот от удивления. – Что вы имеете в виду? Я же сказала, что подаю заявление за четыре недели до ухода!
      – А я вам говорю, что можете собирать вещи и проваливать. Мы обойдемся без вас. Свой последний чек получите на следующей неделе, в обычный день зарплаты.
      – Я… Я не… – Кейт даже не смогла закончить фразу. Гангстерс уже отвернулся от нее на своем крутящемся стуле. Кейт прикусила губу, стараясь не расплакаться.
      Она вернулась в офис ошеломленная. Она ведь не так планировала свой уход! Ей хотелось услышать поздравления коллег, добрые слова на прощание, может быть, в последний раз пообедать и выпить вместе с ребятами… В конце концов, хотелось пролистать бумаги и мысленно попрощаться с кабинетом, в котором она провела столько своего рабочего – черт, и рабочего, и личного – времени!
      Кейт зашла в архив и взяла пустую бумажную папку. В папку она сложила дипломы со стены, две фотографии со стола – одну, где она вдвоем с Трейси, другую – в компании родителей. Затолкала в сумку несколько безделушек – шар для медитации, хрустальные часы, держатель для визиток. Еще забрала заначку соленых крендельков, подставку для книг, запасные колготки, теннисные туфли, носки, пузырек таблеток от головной боли «Алив», пару тампонов. Она-то думала, у нее здесь много вещей – а все уместилось в маленькую бумажную папку.
      До времени ухода; Кейт многие сотрудники разбежались по барам в честь вечера пятницы или же по домам, к своим семьям. Надо бы оставить записку Тиффани или Дэнни, но Кейт и так было слишком тяжело уходить. Прежде чем пере ступить порог кабинета, она окинула его долгим взглядом. Отошла на три шага, потом вернулась, чтобы выключить свет.
      Кейт с Трейси собирались встретиться в «Рок боттом» и отметить принятие окончательного решения. Нед сказал, что предпочтет чуть попозже отпраздновать радостное событие наедине. В переполненном баре Кейт с трудом отыскала свободное местечко и заказала бокал шардонне. Что бы дозваться бармена, ей пришлось почти кричать. И за это время Кейт передумала.
      – Знаете что? Сделаем по-другому! Давайте бутылку шампанского!
      А о бюджете она поволнуется как-нибудь потом.
      – Будете пить одна? – усмехнулся бармен. Парень не старше двадцати трех, симпатичный, с длинными волосами.
      – Нет, я жду подругу.
      – Ага. – Он кивнул и подошел поближе, перегнулся через стойку: – Насколько важное событие празднуете? В смысле вам подать бутылку за двадцать долларов, за шестьдесят или за сто пятьдесят?
      – Обычную, для двадцатидолларового праздника.
      – Как скажете. – Бармен обернул пробку полотенцем и мгновенно вытащил ловким движением, с мягким хлопком. – Вот, пожалуйста. – И подал ей изящный бокал. – За что пьем?
      – За меня. За избавление от гнета закона. И за следующий шаг, каким бы он ни оказался. – Кейт вытащила двадцатку, затем пятерку и протянула пареньку:
      – Возьмите.
      Тот был приятно удивлен.
      – Спасибо огромное! – Он окинул бар быстрым взглядом – не нужно ли кого-нибудь срочно обслужить? – Так что же, неужели вы бежите от властей? Может, надо помочь и стать вашим соучастником?
      – Нет, я просто подала заявление об уходе за четыре недели. Но меня уволили за десять минут, едва босс понял, в чем дело.
      – Вот оно что!
      Кейт отпила глоток шампанского и взглянула на часы. Трейси должна была появиться с минуты на минуту. Кейт подняла с пола сумочку.
      – Э-э… простите, как вас зовут?
      – Винсент.
      – Винсент, мне срочно нужно в туалет. Вы не последите за моими вещами?
      Тот усмехнулся:
      – Для хорошего человека все, что угодно.
      Кейт внимательно изучала в зеркале свое отражение. На стене дамской комнаты она заметила картинку «Волшебный глаз» – сложно закрученный малиново-розово-голубой узор. Кейт долго смотрела на него, потом отвела глаза, Потом снова посмотрела. Узорчик вроде тех, что держит у себя на столе Тиффани…
      Может, дело было в освещении в туалете или в правильном расстоянии от картинки. Только впервые в жизни Кейт удалось ясно рассмотреть сокрытый в узоре рисунок. Это был стоящий на травке носорог с опущенной головой, изготовившийся к атаке. Кейт прищурилась, чтобы прочесть подпись под изображением. «Ответ: носорог», – гласил текст, написанный вверх ногами. Кейт улыбнулась и отошла в сторону, удивляясь все больше и больше. Когда однажды рассмотришь, что за рисунок тут спрятан, пропустить его уже невозможно.

      Трейси оглядела свою крохотную квартирку. Большинство вещей она уже упаковала, переезд не займет много времени. Том даже предложил ей подъехать на своем «эксплорере», что бы отвезти вещи, и Трейси согласилась. По молчаливому согласию они не разговаривали о прошлых «трах-праздничках», как выражалась Кейт. Однако Трейси была уверена, что Джулия ничего не знает, и сия мысль доставила ей некоторое удовлетворение. Ей хотелось общаться с Томом как прежде, до разрыва. Может, такое общение способно спасти их дружбу. А может, и нет.
      Трейси до сих пор любила Тома, хотя теперь ясно понимала: на некоем глубинном уровне они никогда не были близки. Да, Том помогал ей чувствовать себя защищенной и нужной, и Трейси казалось, будто этого достаточно. Встреча с Уильямом показала – нужно кое-что еще, и Трейси была благодарна ему за новое знание. Что, если бы они с Томом поженились и завели детей, и только тогда Трейси встретила Уильяма или кого-то подобного? Тогда дело обернулось бы куда хуже!
      Кейт появилась на романтической сцене, словно следуя по стопам подруги. Смешно: теперь, когда она сошлась с Недом, они с Трейси оказались в противоположном положении, по сравнению с тем, что было год назад. Несколько раз они встречались втроем, и Трейси могла сказать: судя по тому, как Нед смотрит на ее подругу, он ее по-настоящему любит. Она вспоминала, как когда-то на нее так же смотрел Том. Может, Кейт с Недом и поженятся…
      – Я об этом пока не думала! – говорила Кейт. – Прежде надо решить проблему с работой… карьерой… или как ее там назвать! А потом уж поразмышляю о следующем шаге.
      Пока же Кейт беспрестанно присматривала для подруги красивых парней подходящего возраста, Трейси отыскивала более хитрые пути преодоления одиночества. Сначала ее стратегия включала в себя чтение объявлений. Каждую неделю она покупала свежий «Ридер» и проверяла, что новенького. Одни объявления казались смешными, другие – гротескными, третьи – жалостными. А некоторые просто пугали.
      Потом Трейси забросила подобное занятие – слишком угнетало. Кейт заранее предупредила ее о таком эффекте.
      – По объявлениям ничего путного не найдешь, крошка, – говорила она. – Их пишут только психи и неудачники.
      Трейси посмотрела на часы. Том мог появиться вот-вот, и все равно требовалось как-то убить время. Тогда она позвонила Кейт из пустой квартиры.
      – Ты только послушай. – И Трейси зачитала из газеты: – «Требуется шелковая девочка, пятьдесят на шестьдесят пять, чулочки и блузка размера Т. Ласки и массаж резиновыми перчатками. Анальный секс обязателен».
      – О Боже! Не врешь?
      – Ничуточки! Одно из объявлений «Нижней колонки» в чистом виде.
      – Сколько раз тебе говорить – не читай эту муру!
      Они хотят заморочить твой нежный девичий разум, – фыркнула Кейт, подражая Картману из «Сауз-парка». Кейт умоляла подругу посмотреть с ней хоть одну серию любимого мультика, когда они вместе коротали вечер перед видео, и сама хохотала как сумасшедшая. А Трейси показалось, что сериал слишком вульгарный и совершенно идиотский.
      Конечно, об; этом судить не тем, кто развлекается, читая «Ридер»…
      – Ничего не могу с собой поделать. Потому что скучаю. Послушай-ка еще: «Оральные удовольствия! Леди, вы когда-нибудь мечтали, чтобы к вам в дом явился привлекательный ремонтный работник, подарил вам фантастическую оральную радость и бесследно исчез? Пригласите же к себе милого электрика, который согреет ваши замерзшие местечки и охладит горячие!» – Телефон чуть не свалился со столика, Трейси едва успела его поймать. – Ох, тут еще написано: «Прекрасно владеет языком».
      – О'кей. Наконец что-то интересное.
      – Кейт! Вот уж не ожидала!
      – Я рассуждаю чисто теоретически. А на самом деле что? Неужели предлагается позвонить милому электрику и сказать: «Приезжай, конечно, вот мой адрес»? Ладно, он приедет, изнасилует тебя, ограбит или просто унесет все деньги из квартиры – и что ты скажешь в полиции? «Ах, на самом деле я пустила в дом этого придурка в надежде на фантастический оральный секс»? Не хотела бы я вести с копами таких разговоров.
      – А что, если просто сказать: «Извините, но мне очень, очень, очень хотелось трахнуться»?
      – Уверена, такой подход сделает тебя куда более привлекательной жертвой. – Трейси услышала, что Кейт чем-то захрустела на том конце провода.
      – Яблоко?
      – Угу. Извини, что чавкаю прямо тебе в ухо. Трейси, я серьезно – зачем ты читаешь подобную чушь? Мне пора волноваться о твоем здоровье? – Тон ее казался шутливым, но Трейси уловила и серьезный подтекст.
      – Я же тебе сказала – просто нечего делать в ожидании Тома. Да я бы никогда и не стала звонить этим парням – даже тем, кто пишет нормальные вещи. Я уверена, что девяносто девять процентов читателей объявлений не собираются никому звонить.
      Кейт немного смягчилась:
      – Ладно, предположим, в такой помойке можно найти пару нормальных ребят. Но вообще они все психи. Знаешь, если хочешь с кем-нибудь познакомиться, есть один действительно отличный парень из спортзала, знакомый Неда…
      – Нет. Я еще не готова.
      – Трейси, после Уильяма прошло – сколько уже? – целых три месяца. Дикий секс с Томом не считается. Пора тебе вылезти из норы и подцепить себе парня! Ты ведь не думаешь о том, чтобы завести кошку?
      – Не бойся, я не превращаюсь в сумасшедшую кошатницу. Просто пока не готова к новым отношениям.
      Кейт еще что-то говорила, однако подруга ее уже не слушала. Потом спохватилась:
      – Извини. Так о чем ты?
      – Я говорила, что чем дольше выжидать, тем труднее будет потом. Давай назначь свидание с тем парнем из спортзала хоть один разок – и я от тебя отстану! Трейси, проводить все время в одиночестве ненормально. Ты даже со мной почти никуда не ходишь.
      – Ну да… – Не в первый раз Трейси почувствовала не ловкость из-за неискренности с лучшей подругой.
      Теперь, когда они собирались снова жить вместе, ей рано или поздно придется рассказать об «Анонимных обжорах» и о своей булимии. Множество вечеров, когда Кейт думала, что Трейси сидит дома, она проводила время на собраниях «АО» или встречалась с Моникой. Один раз в субботу она даже посетила семинар по обретению согласия с собственным телом. Некоторые задания показались Трейси дурацкими – например, когда участники обводили контуры собственных тел на бумаге, чтобы увидеть со стороны свои настоящие размеры, – и все-таки семинар помог ей почувствовать себя не одинокой.
      Похоже, почти все ее знакомые женщины не были свободны от проблем, связанных с избыточным весом или просто с недовольством собственной внешностью. Когда Трейси это осознала, то подумала, что множество книг о любви к телу, о принятии себя такой, как ты есть, и радостях бытия собой ставят перед читательницами невыполнимую за дачу. Короче говоря, любить свое тело – цель недостижимая. А вот обрести некое подобие мира с собой теперь казалось ей вполне возможным.
      И тогда… Тогда она сможет искать любовь, стремиться к тому, чтобы уловить флюиды. Прямо сейчас задача по обнаружению Прекрасного Принца не относилась к первоочередным. И дело не только в том, что Трейси боялась рисковать из-за возможного провала. Она не стремилась взращивать в душе надежду, что ее к кому-то потянет, так как не хотела разочаровываться, если влечения не возникнет. Зато с едой дело мало-помалу налаживалось. Трейси училась щадить себя, хоть и не обрела пока твердой почвы под ногами. Она хотела чувствовать себя более уверенно, обрести большее согласие с собой, прежде чем вернуться в мир любви и думать о том, как ее воспринимают мужчины.
      Некоторым образом решение не встречаться с парня ми и даже не искать новых отношений облегчило ей жизнь. Трейси вспоминала открытку, которую давным-давно видела в магазине. На внешней стороне ее было написано: «Дорогой друг, я решил сообщить, что объявляю о своем добровольном безбрачии». А надпись внутри гласила: «А то меня уже достало недобровольное». В том-то и заключалась разница – когда безбрачие являлось результатом свободного выбора, а не стечения обстоятельств, оно не так уж угнетало. В конце концов, флюиды могут и подождать.

      Шагая по коридору к двери квартиры, Кейт тихо мурлыкала какую-то мелодию. Дома оказалось пусто, Трейси еще не явилась. Сегодня вторник; наверное, она ушла на собрание «АО».
      Оглядываясь назад, Кейт поражалась собственной слепоте. Ведь все признаки были налицо – излишняя сосредоточенность Трейси на своей фигуре; то, как она все время высказывалась о собственной внешности; несчастный, загнанный вид, когда она усаживалась есть. Кейт и не представляла, что ее подруга больна… Правда, теперь Трейси, похоже, начала поправляться. Она чаще смеялась, меньше тревожилась о лице и фигуре, отказалась от убойного режима тренировок, занявшись хатха-йогой в спортзале у Кейт.
      – Я опять начну больше тренироваться, когда слажу с собственным телом, – объяснила Трейси. – Стремлюсь достичь состояния, когда действительно захочу тренироваться, не буду себя заставлять.
      Комизм ситуации заключался в том, что сейчас Кейт проводила в спортзале от шести до восьми часов в день. Она не тренировалась, а тренировала посетителей, вела групповые занятия или – совсем редко – занималась писаниной. Месяц назад Кейт получила сертификат тренера и теперь часто работала с клиентами один на один. Новая профессия ей очень нравилась. Наконец-то Кейт чувствовала, что находится на своем месте.
      – Привет! – Это вошла Трейси и закрыла за собой дверь.
      На ней были голубая майка с глубоким вырезом, шорты цвета хаки с широким поясом, а на ногах – тяжелые ботинки. Со времени разрыва с Томом Трейси не стриглась, и теперь ее волосы отросли ниже плеч.
      – Новая маечка?
      – Ага, купила в «Файлинс» во время обеденного перерыва. Нравится?
      – Весьма. Тебе очень идет.
      Трейси критически взглянула на свою майку и улыбнулась:
      – Мне тоже показалось, что идет. Я тебе купила точно такую же, только цвета лайма.
      – Ах, Боже мой! Нам обязательно надо носить их одно временно. Будем двойняшками.
      Трейси открыла холодильник, заглянула в него и снова захлопнула. Кейт молча посмотрела на подругу.
      – Я не особенно голодна, – объяснила Трейси. – Просто привычка.
      Кейт кивнула. Трейси приобрела несколько новых привычек, в том числе и такую – «проверить себя на голод», прежде чем съесть что-нибудь. Во время еды она тоже так делала. Иногда Кейт это раздражало, и все же она не собиралась говорить ничего подруге. Дружеские отношения ни чем не отличаются от любовных – и там и там надо уметь мириться с мелкими недостатками.
      Трейси неожиданно повернулась:
      – Слушай, совсем забыла сказать. Угадай, кто мне сегодня позвонил?
      – Не представляю. Том? – А, тот парень с работы? Из отдела займов? Как его? Адам?
      – Нет, нет, опять мимо. Кстати, Адама я видела за обедом. Мы собираемся встретиться в субботу. – Трейси плюхнулась на кушетку рядом с подругой. – Угадывай еще!
      – Больше ничего в голову не приходит… – Кейт посмотрела на нее и вдруг догадалась: – О Господи! Только не Уильям!
      – Именно он.
      – После такого перерыва?
      – О да. Ну, ты понимаешь, у него был очень сложный период. Навалилось множество проблем, у бедняги даже не оставалось моральных и физических сил, чтобы послать мне весточку.
      Кейт наморщила нос:
      – Он, в самом деле, так сказал?
      – Честное слово. – Трейси продолжила: – И – ты прикинь – он, оказывается, никак не мог меня забыть. «Я пытался, Трейси, одному Богу ведомо, как я пытался. Только ты совершенно не шла у меня из головы».
      – И что ты ответила?
      – Я спросила: «А что говорит по этому поводу твоя подружка?»
      Кейт начала смеяться.
      – Так и сказала?
      – Слово в слово. Я была очень любезна. Прямо до тошноты. А он помолчал, помолчал и наконец изрек, что не понимает – при чем тут его подружка? Я даже не нашлась что сказать.
      Трейси встала, прошла в кухню и налила стакан воды. Потом продолжила, опершись на стол руками:
      – Ну и вот, он говорит: «Главное – как ты там, Трейси?» Как будто моя жизнь его ужасно волнует. А я ответила, что все отлично, работа отличная, мы живем вместе с тобой, и это тоже отлично.
      – Ты не рассказала ему про свою болезнь?
      – Да ни за что! Не его это дело. Мы беседовали, и знаешь, о чем я подумала? Наш парень старается понапрасну. Он говорил те же словечки, что раньше, да только мне уже было неинтересно, понимаешь? У меня даже настроение сразу поднялось. Но все равно не перестаю удивляться – зачем он позвонил? Почему именно сейчас?
      – Должно быть, потому, что собрался заехать в Чикаго.
      Трейси удивленно уставилась на подругу:
      – Как ты догадалась?
      – Уильям – типичный мужик, Трейс. Я сразу поняла, что он опять издалека закидывает удочку.
      – Ох, ты совершенно права. Именно это Уильям и пытался сделать. Он как будто случайно упомянул, что вскоре окажется в нашем городе. Я ничего не сказала, и тогда он сообщил, как было бы приятно со мной встретиться. Конечно, просто поужинать вместе.
      – И потрахаться. Насколько я помню, весьма быстро.
      Трейси шутливо наставила на подругу палец:
      – Ба-бах!.. Так вот, я ответила: «Спасибо за предложение, Уильям, но мне некогда. Я ужасно занята», – и все такое.
      – И?..
      – И тут он пустил в ход тяжелую артиллерию. Начал нашептывать, как бы ему хотелось прикоснуться к моей коже, увидеть мое – я цитирую – «потрясающе красивое тело»… И знаешь, что я ему сказала?
      – Нет…
      – Я сказала: «Вот что, дружочек Уильям, повтори эту чушь кому-нибудь другому».
      – Не может быть!
      – Может. – Трейси рассмеялась. – Сама не знаю, что на меня нашло. Я просто подумала – брр! – с чего бы мне встречаться с ним еще раз? Парень потратит целый вечер, чтобы затащить меня в постель. А когда мы там окажемся, снова несильно расстарается.
      – Мя-ау! – Кейт сделала пальцами царапающее движение.
      – Правда глаза режет. – Трейси подняла руки, словно сдаваясь. – А с чувствами этого типа все ясно как на ладони. – Она одним глотком осушила стакан. – Знаешь, что сегодня случилось? Я сказала «нет»! Я послала его! Ур-ра! – Трейси подпрыгнула и исполнила по квартире душераздирающее подобие танца куколок «Кэббидж патч». – Ура, Трейси! С днем рождения! Ура, Трейси! С днем рождения!
      – О Господи, какая же ты чудачка! – воскликнула Кейт, а затем присоединилась к подруге.
      – Мне стало намного лучше, – призналась Трейси. – Представления не имею, что происходит с Уильямом, да толь ко мне и дела нет. Насколько понимаю, он играет в подобные игры с целым десятком женщин. А я выхожу из игры!
      Кейт подумала и согласилась:
      – Не исключено. Особенно если он часто бывает в разъездах. Редкий прохвост!
      – Совершеннейший.
      Наконец они утомились и сели.
      – Как твое собрание? – спросила Кейт.
      – Спасибо, все хорошо, – улыбнулась Трейси. – О'кей, я проголодалась. Ты уже поужинала?
      – Нет, решила подождать тебя. Думала сделать рагу. Не возражаешь, если я позову Неда? Я сказала ему, что планирую готовить ужин…
      – Конечно, не возражаю. Нед мне очень нравится.
      – Мне тоже.
      – Нет, ты его любишь, – поддразнила Трейси.
      – Да, я в курсе.
      – Кстати, ты ведь ошиблась, – добавила Трейси.
      – Насчет чего?
      – Насчет флюидов. Ты, помнится, говорила, что сначала не почувствовала с Недом ничего подобного. Даже приняла его за голубого.
      – Не было такого!
      – Было, было! Я отлично помню. А теперь только посмотреть на вас, ребята! Наверняка скоро поженитесь.
      Кейт вытащила из холодильника несколько перцев.
      – Я замуж не тороплюсь. Мне нравится, как дело обстоит сейчас. И флюиды между нами я, кстати, уловила! Просто небольшие. Может, всего один маленький флюид. Поэтому я его сразу и не распознала.
      – Ну-ну…
      Кейт начала резать перцы аккуратными длинными кусочками.
      – О'кей, возможно, это оказался малютка флюид. Миниатюрный крошка флюид. Флюид-зародыш. Однако клянусь, он все-таки существовал! – Она обвиняюще указала ножом на Трейси.
      – Ладно, ладно, как скажешь. – Не стоит недооценивать флюиды, моя дорогая, нравоучительно сказала Кейт. – Никогда не знаешь, откуда они берутся…..