— Что я должен сделать?
      Почитаемый архимагос Скраэкос давным-давно не пользовался вокабулятором, чтобы облечь мысли в слова. Воспроизводить слова было тяжело, сами они казались грубыми и примитивными. Но Скраэкос знал, что пока это самый надежный способ вести беседу с конструкцией чистых знаний, воплощением самого Омниссии.
      Ответа не последовало. Скраэкос упорно смотрел в тщательно выметенный пол ангара. Архимагос чувствовал, как сверху, подобный лучам палящего солнца, на него падает напряженный испытующий взгляд. Его оценивали. Конечно, Омниссия все время подвергал его оценке, но сейчас это было ощутимо как никогда. Скраэкосу казалось, будто его разбирают на части и каждый орган, каждый бионический узел подвергается строгому анализу.
      Если на нем слишком много грехов, если он не соответствует высоким требованиям, результат сурового исследования может быть только один. Скраэкос будет окончательно разрушен, биологические и бионические части будут лишены машинной сущности. Он превратится в набор бессмысленного мусора.
      Скраэкос уже видел, как это случалось. Не все техножрецы, которых почитаемый архимагос привел в это место тысячу лет назад, оказались такими же целеустремленными и проницательными, как он сам. И тогда они были вырваны из тел и аннигилированы. Это стало наглядным проявлением могущества Омниссии. Он мог постичь Вселенную, но мог и отказаться от постижения определенного индивидуума. В этом случае конец для него наступал незамедлительно. Омниссия сам решал, что должно принадлежать реальности, и потому был полноправным властителем Вселенной.
      — Посмотри на меня.
      Голос Омниссии лучом концентрированного знания проник сразу в мозг Скраэкоса. Архимагос был почти ослеплен небывалым величием. Даже сам голос Омниссии свидетельствовал о бесконечности. Он совершенен; его невозможно воспроизвести ни в одном механическом устройстве.
      Скраэкос поднял голову: на него глядел лик Разрушителя. Впервые увидев его много веков назад, Скраэкос испытал благоговейный ужас. Это чувство не исчезло и по сей день. На лице выделялись лишь огромные горящие глаза, но они светились таким древним знанием, что сама человеческая раса была лишь нижней строкой в его последней части. Этот взгляд приковал Скраэкоса к полу, проник сквозь защиту высокого ранга и опыта и оставил его несмышленым ребенком перед лицом Разрушителя.
      Разрушитель был воплощением Омниссии. Через него Омниссия обращался напрямую к своим слугам. И то, что Омниссии пришлось опуститься так низко и принять физическую форму, доказывало высокую степень развращенности Адептус Механикус. Только так Он мог передать свои первые наставления техножрецам Каэронии, минуя архимагосов, — они неизбежно исказили бы многое в собственных интересах. Таким же способом Он потребовал отдаления Каэронии от Империума, чтобы Его поучения оставались в неприкосновенности.
      А это означало, что возвращение Каэронии в реальное пространство подвергало ее огромному риску. Империум еще имел возможность извратить верования истинных Механикус, прежде чем лик Омниссии воссияет над остальной Галактикой.
      — Ты спрашиваешь меня, что ты должен сделать. Неужели ты ничему не научился?
      Сила неодобрения Омниссии заставила Скраэкоса отшатнуться.
      — Я… Некоторое время я был отделен от своей индивидуальности. Я был не собой, а всеми… Опасаюсь, что моя личность за это время ослабла.
      — Нет. Она стала еще сильнее. Теперь ты понимаешь, почему был избран первым. И почему я сейчас остановил на тебе свой выбор. Разве не так?
      — Да! Да, мой повелитель, это так. Потому что я — убийца.
      — Ты убийца.
      В голосе прозвучал намек на одобрение, и Скраэкос вздрогнул. Ни один из техножрецов до сих пор не удостаивался похвалы Разрушителя.
      — Хотя ты долгое время занимался возведением моего средоточия знаний, ты никогда не был в полной мере архимагосом. Ты всегда был убийцей. Когда ты служил презренным Механикус, ты убивал ради очередного звания и собственной выгоды. Это ведь так?
      — Это правда.
      Скраэкосу и в самом деле приходилось убивать. Иногда между магосами разгоралась жестокая борьба, скрытая от непосвященных граждан Империума. В ход шли промахи в научных исследованиях, природные катастрофы, крушения космических кораблей и открытые убийства. И Скраэкос, чтобы достичь ранга почитаемого архимагоса, не раз прибегал к этим способам. Он пошел на убийство и ради того, чтобы попасть в состав экспедиции на Каэронию, целью которой было проверить слухи о скрытых в ядовитой пустыне сооружениях доимперских технологий.
      Скраэкос никогда, никогда не подозревал, что обнаружит нечто вроде Разрушителя, но именно убийство поставило его перед ликом воплощения Омниссии.
      — Ты и сейчас остаешься убийцей. Именно поэтому остальные магосы Каэронии выделили тебя из своего сообщества и вернули индивидуальность. Какими бы они ни были ограниченными в своих мыслях, они не могли не разглядеть в тебе убийцу. Даже когда твой разум объединялся с их мыслями, искра оставалась.
      Слова Разрушителя застигли Скраэкоса врасплох.
      — Разве они не стараются тебе служить?
      — Конечно, стараются. Как должно стараться любое живое существо в этом мире. И хотя я использую их слабости в своих целях, это все же недостатки. Они действуют согласно моим инструкциям, и только, а разве я не учил вас искать новые пути? Но их мышление не обновляется. Как это происходит с машинами, так должно быть и с разумом — чтобы машина, плоть и душа могли стать частью механизма, каким является эта Вселенная. Но ты, почитаемый архимагос Скраэкос, ты не такой. Ты убиваешь не только потому, что этого требуют определенные обстоятельства. Тебе нравится убивать. И эту часть тебя не смогли стереть Механикус. Эта часть заставляла тебя искать моего общества, и она привела тебя сюда. Эта свободная часть твоего разума способна прислушаться к моему учению. Вот почему ты стал первым, и почему ты сейчас оказался здесь.
      — Значит, ты действительно позвал меня?
      — Конечно. Ничто в этом мире не происходит помимо моей воли. Ты уже знаешь, что тебе предстоит сделать.
      — Да.
      Голос Скраэкоса дрогнул. Его заполнило странное ощущение — точно эхо прежней жизни, уже давно стершейся из памяти. Как будто кто-то схватил его холодной крепкой рукой, стер все его мысли и оставил только это чувство. Он обратился к своим хранилищам информации и обнаружил, что это страх. Впервые за все время, которое он мог припомнить, Скраэкос был испуган. Омниссия призвал его и поручил выполнить задание, и Скраэкос боялся потерпеть неудачу.
      — Ты хочешь, чтобы я убил.
      — Наружный ров, окружающий этот комплекс, был нарушен. Программы-охотники не справились и не смогли остановить пришельцев. Незваные гости попали в пределы титановых мастерских. Ты должен взять заводской гарнизон, выступить против пришельцев и всех уничтожить. Среди них есть неверующие, избегавшие преследования техножрецов с тех пор, как Каэрония покинула реальный мир. Вместе с ними пришли чужаки из Империума. Они хотят похитить то, что по праву принадлежит Омниссии. Эти подлежат аннигиляции. Вскоре на планету придут другие гости из реального мира. Они верят в наше дело и помогут распространить истинное учение Омниссии. Нарушители должны быть уничтожены до появления союзников. Это задание я даю тебе, почитаемый архимагос Скраэкос. Своим глубоким стремлением к разрушению ты выделяешься среди других техножрецов. Можешь больше не сдерживать это желание. Выполнив задание, ты докажешь, что готов стать моим первым пророком. Твой успех определен математическими законами. Иди и исполни волю Омниссии.
      Душа Скраэкоса преисполнилась восторгом. Он будет пророком! Это решено, осталось только одержать неоспоримую победу. Да, он убийца. Да, ему нравится убивать. И да — это воля Омниссии, выраженная через его воплощение в лице Разрушителя. Скраэкос будет убивать во имя своего бога. Охвативший его страх уступил место восторгу.
      — Я не подведу, мой повелитель! — вскричал Скраэкос, выведя свой вокабулятор на максимальную громкость ликования. — Я решу это уравнение, и смерть подчинится моей логике!
      Взор Разрушителя снова покинул Скраэкоса. Тяжесть испытующего взгляда Омниссии уже не приковывала архимагоса к полу. Он был свободен, задача — ясна. На заводе по изготовлению титанов содержался мощный армейский гарнизон — совсем не те банды работников, что использовались техножрецами для поимки чужаков. Пришельцы не смогут устоять против такой армии.
      Разрушитель потребовал от техножрецов реконструировать титановый завод и настроить мануфакториум Ноктис на создание боевых машин. Он же поставил условием наличие хорошо подготовленных отрядов, способных защитить производство любой ценой. И вот мудрость Омниссии снова проявилась наглядно. Именно эти войска помогут Скраэкосу одержать победу.
      Скраэкос склонился перед Разрушителем. Затем отвернулся от воплощения бога и направился к подъемнику, который должен доставить его к наземному уровню, в расположение гарнизона. Там почитаемому архимагосу предстояло пробудить армию к действиям.
      Так будет решено уравнение. И смерть вновь станет последним логическим выводом.
 
      Архимагос Сафентис поднял взгляд от узлов регистратора, заслонявшего большую часть стены бункера. Машина представляла собой биомеханическое создание из костей и металла. Пульсирующие узлы часовых механизмов напоминали внутренние органы в окружении гигантских железных ребер.
      — Конфигурация регистратора отлична от ортодоксальных систем, — произнес Сафентис. — Но с ней можно попытаться поработать.
      — Так поторопись, — ответил Аларик.
      Отряд обнаружил бункер во внутреннем периметре сторожевой башни. Сооружение опухолью вырастало из бетона. Каменную поверхность испещряли похожие на вены прожилки. Внутреннее помещение, несмотря на работающий регистратор, выглядело заброшенным. Здесь стояло зловоние гниющей плоти, опасное для людей без дополнительных систем дыхания.
      Антигон, его техножрецы и воины Аларика остались снаружи, чтобы наблюдать за окрестностями. Комплекс постройки титанов был настолько огромен, что отдельные закоулки, вроде этого бункера, наверняка оставались вне поля зрения техножрецов. Но Механикус Тьмы могли обнаружить пришельцев в любую минуту, хотя бы по манипуляциям Сафентиса на регистраторе.
      — Нам необходим план, — заметила Хокеспур. — Нельзя действовать вслепую.
      — Согласен, — кивнул Аларик. — Мои воины могут сражаться с кем угодно, но нанести решающий удар по Механикус Тьмы мы сможем, лишь узнав, что они замышляют.
      — Вопрос об Образце Стандартных Конструкций остается первостепенным. Если ОСК находится здесь, мы должны его обнаружить и по возможности разрушить. Вряд ли нам представится возможность передать его в собственность Империума. А если учесть, что он сотворил с Каэронией, то не стоит и пытаться.
      — А какой будет вторая задача?
      — Причинить как можно большие разрушения.
      — Я думаю, это произойдет само собой. — Аларик обернулся к Сафентису: — Ты сможешь что-нибудь обнаружить?
      — Регистратор дает доступ к довольно обширной базе данных, — сказал Сафентис. — Я мог бы получить физические схемы.
      — Они поймут, что ты вошел в систему? — спросила Хокеспур.
      — Почти наверняка. — Сафентис выпустил два пробника и погрузил их внутрь большого, похожего на пронизанный венами живот, органа, заполненного жидким носителем информации. — Ага. Есть. Завод по изготовлению титанов требует огромного количества энергии из-за литейных и кузнечных цехов, занимающих большую часть подземных уровней. Сюда же поступают все оставшиеся на планете полезные ископаемые. Еще один поток энергии направлен в центральную башню. Похоже, в ней находится основной узел сети связи и передачи информации, охватывающей всю планету. Полученные схемы дают лишь отрывочные данные. Возможно, это обусловлено биоорганической структурой комплекса. Я загружу в ячейки памяти все, что смогу.
      — Холварн? Заметили что-нибудь? — спросил Аларик по воксу.
      — Пока нет, — ответил снаружи брат Холварн.— Только несколько летающих существ. Вероятно, животные.
      — Старайся ничего не пропустить, — предупредил Аларик.
      — Есть и третий потребитель энергии, — продолжал Сафентис, погрузив свои пробники в новые отверстия регистратора. — Какой-то отсек ниже поверхности планеты. Схема указывает на существование в подземных этажах пустого пространства, достаточно большого, чтобы служить для переоборудования или заправки титанов. — Сафентис немного помолчал, затем внезапно выдернул пробники и отскочил от регистратора. — Они заметили мое вторжение! Скоро последуют контрмеры.
      — Им известно, где мы находимся? — спросил Аларик.
      — Возможно.
      — И что же ты нашел?
      Пробники втянулись в механоруки Сафентиса, и взамен появился электронный планшет. Весь его экран был покрыт отдельными участками схем. Аларик подошел, чтобы внимательно рассмотреть планы.
      Завод по производству титанов оказался огромным. Бетонная поверхность двора, покрытая бесчисленными наростами, была лишь самым верхним уровнем промышленного комплекса. Большая его часть была выкопана в коре планеты под пепельными пустошами. Планы уровней были снабжены коэффициентами потребления энергии различных секторов производства.
      Кузницы, где изготавливались отдельные детали боевых машин, горели яркими цветами, показывающими, как много энергии поступает туда из мануфакториума Ноктис. Пустое пространство, замеченное Сафентисом, было вырублено в скалах сразу под поверхностью. Оно не уступало размерами ангару для космического корабля. Именно оно забирало самую большую часть энергетического потока.
      — Придется передвигаться по открытой местности, — заметил Аларик. — Надо отыскать хоть какое-то укрытие.
      Схемы на экране электронного планшета сменились планом поверхности. Сами титаны занимали почти всю территорию. Остальное пространство было отдано топливным складам и подсобным помещениям, а также гигантским зарядным механизмам, поднимающим орудийные снаряды и аккумуляторы для лазерного вооружения титанов.
      — Вот здесь, — сказал Аларик, указывая на продолговатую залежь металла.
      Это был упавший титан — возможно, поврежденный в результате несчастного случая или отбракованный, а потому предназначенный для демонтажа. До него можно было быстро добежать из бункера.
      — Здесь мы и остановимся, — продолжал Аларик. — Склады топлива и боеприпасов не годятся — ведь наверняка поднимется стрельба. Бункеры, скорее всего, заняты. А за деталями титана много места, и они сделаны из самого крепкого металла, доступного механикумам.
      — Ты прав,— согласилась Хокеспур.— А что потом?
      — От всех, кого они бросали против нас до сих пор, удавалось отбиться или убежать. В данном случае они могут выставить против чужаков тяжелые орудия или демонов. Но Механикус Тьмы не сознают, что сотрудничают с демонами. Если мы столкнемся в этом сражении с демонами, нам представится отличная возможность. Возможно, они придут в замешательство, когда поймут, что главное орудие им не принадлежит. А как только появится шанс, постараемся пробраться вот сюда. — Аларик указал на помещение под центром титанового завода, потребляющее громадную часть энергии. — Отсюда осуществляется основной контроль.
      — Откуда ты знаешь? — удивилась Хокеспур.
      — Просто знаю, — уверенно сказал Аларик. — То же самое я чувствовал при столкновении с Гаргатулотом. И теперь я ощутил зло при подлете к Каэронии. Оно исходит отсюда. Или мы вынудим его сразиться с нами, или войдем и заберем его. В любом случае придется драться.
      — Мне кажется, — заговорил Сафентис, — что этот план, если его можно так назвать, оставляет нам не много шансов остаться в живых.
      — Правильно, архимагос. У тебя есть какие-то возражения?
      — Никаких, юстициарий. Я волен рисковать своей жизнью, если остается хоть какой-то шанс ее сохранить. Это дает мне преимущество свободы логического выбора.
      — Значит, договорились. — Аларик включил свой вокс. — Мы выступаем. Оборонительная позиция в четырехстах метрах к востоку, упавший титан.
      Руны на визоре Аларика замигали сигналами воинов его отделения.
      — Понятно, — передал по воксу магос Антигон. — Но я не смогу окончательно стать самим собой, пока не подберу более подходящее тело. Ты понимаешь, юстициарий, что тогда я мог бы оказать более весомое содействие?
      — Да, понимаю, — ответил Аларик. — Но пока рано раскрывать все свои карты. Посмотрим, какие силы они против нас бросят. Только тогда можно будет планировать последнюю игру.
      — Хорошо. Мои техножрецы готовы выступить.
      Аларик обернулся к Хокеспур:
      — А ты к этому готова?
      — Юстициарий, что бы ни произошло, моя жизнь кончена. Эта планета уже позаботилась о моем конце. Так что вопрос о моей готовности не важен. Важно, как сильно я смогу навредить этим еретикам, пока не умру.— Хокеспур вытащила из кобуры наградной пистолет. — Инквизитор Никсос был для меня хорошим учителем. Он всегда утверждал, что придет такой день, когда не останется ничего, кроме оружия и горстки веры. Я рада, что внимательно его слушала.
      — Всем десантникам, — передал Аларик приказ по воксу.— Отправляемся.
      Он покинул бункер и вышел в тень сторожевой башни. Техножрецы и Серые Рыцари осторожно побежали по бетонному покрытию к видимой невооруженным глазом громадной изломанной тени упавшего титана.
      Аларик все сильнее ощущал злобу, словно у него под ногами пробуждалось темное ужасное создание. Оно наблюдало за ним, следило за ними всеми. Юстициарий ощущал нити, за которые оно дергало, слышал колдовские заклинания, накладываемые на мысли охранников титанового завода. Это были приказы, заставлявшие солдат выступить против чужаков и уничтожить всех до единого. Во всем этом угадывалась сила абсолютного разрушения — ужасная, но и похожая непоколебимым стремлением к цели на силу веры Серого Рыцаря.
      Хаос представлял собой не что иное, как обретшие форму обман и разложение. Каэрония была им заражена, и с подобным Хаосом Аларику еще не приходилось сталкиваться — расчетливым и упорным, последовательным и хладнокровным. Здесь царил злобный разум, сумевший построить легион титанов, но выжидавший тысячу лет, чтобы их применить. Этот разум сумел поразить поклонявшихся Омниссии техножрецов, и они даже не распознали истинный источник правившей ими силы.
      Аларик не испытывал страха в том значении, какое вкладывает в это слово каждый смертный. Но юстициарию было хорошо знакомо чувство опасности — когда предстояло сразиться с тем, кто не должен был существовать, но имел возможность поразить самую его душу. Вот и сейчас Аларик ощущал ту же силу. Стоит замешкаться, и Каэрония поглотит их всех. Если они будут недостаточно сильными, то утратят в тени этих божественных машин больше, чем жизнь.
      — Вижу позицию, — доложил брат Кардис, шедший первым. — Выглядит неактивной. Направляемся внутрь.
      — Хорошо, — ответил Аларик. — Я иду за вами.
      Аларик машинально проверил заряд штурмболтера и побежал к упавшему титану. На бегу он совершал сокращенный обряд подготовки. Он знал, что все Серые Рыцари и техножрецы — каждый по-своему — сейчас исполняют обряды готовности к тому, чтобы сражаться изо всех сил и достойно умереть.