— Инквизитор. Мы втянуты в войну. Покиньте мой мостик.
      — Не думаю, чтобы я кому-то мешал, — спокойно ответил Никсос.
      Кроме них в рубке, похоже, были лишь сервиторы. Они стояли перед различными пультами управления и молча нажимали сверкающие медью кнопки или решали какие-то задачи на регистраторе, так что и сами казались частью механизмов.
      Корвейлан развернула механический корпус и оказалась лицом к лицу с инквизитором. Ее лишенные век глаза оказались блестящими и темными.
      — Я капитан корабля.
      — А я — инструмент воли Императора, — быстро парировал Никсос. — Я выиграл.
      Последовала пауза, в течение которой Корвейлан, казалось, обдумывала его заявление.
      — Можете наблюдать, — наконец сказала она.
      Никсос понял ее так, что он может остаться, но ни к чему не прикасаться. Это его вполне устраивало.
      Система тактического наблюдения на «Образцовом» напоминала большой механический планетарий. Концентрические круги поворачивались независимо друг от друга, совсем как в устройствах для демонстрации планет в Солнечной системе. Но на этих кругах имелись еще и различные значки серебристого и золотистого цветов, отображающие положение различных судов и прочих объектов вокруг планеты. Никсос догадался, что несколько острых серебристых черточек, быстро приближающихся к имперской флотилии, должны показывать летящие торпеды. Бронзовые диски на внешней окружности отражали положение кораблей вражеского флота. Плотное скопление вращающихся шестеренок в самом центре, вероятно, обозначало Каэронию.
      Космическое сражение, как мог убедиться Никсос за время долгой службы в Инквизиции, было делом небыстрым. Взаимные маневры и атаки могли занимать несколько часов. Хорус, будучи опытным капитаном, до такой степени точно представлял каждое движение противника, что ему даже приходилось выжидать, пока корабль отразит вражеские залпы. Здесь же атака противника поражала своей неожиданностью, и сражение разворачивалось в считанные минуты — по стандартам Имперского Флота, так просто со скоростью молнии.
      — Машинное отделение, — заговорила Корвейлан в микрофон внутренней корабельной связи, — запустить пятый и восьмой вспомогательные реакторы. На полную мощность для совершения маневров.
      В капитанской рубке появились еще несколько членов команды и заняли места плечом к плечу с воинами, сопровождавшими Никсоса. Их наверняка вызвала Корвейлан, чтобы не спускать глаз с нежеланных посетителей. Никсос узнал форму техностражей и металлические жилеты самых искусных бойцов Механикус из отделения Скитари.
      — Удар! — рявкнули бортовые громкоговорители, и первая из торпед сильно встряхнула капитанскую рубку.
      Сервоузлы в теле Никсоса погасили толчок, но несколько сервиторов были сброшены с насестов и теперь беспомощно барахтались, словно марионетки с оборванными нитями. Техностражи, чтобы устоять на ногах, хватались за любые предметы, оказавшиеся в пределах досягаемости. В одном из регистраторов произошло короткое замыкание, и он рассыпал фейерверк искр.
      — Доложить о повреждениях, — спокойно приказала Корвейлан, не дожидаясь, пока утихнет эхо удара.
      Где-то в глубине корабля бухнули вторичные взрывы запасов бомб или других боеприпасов.
      Рядом с Корвейлан из пола поднялись пикт-экраны, отображавшие повреждения в зонах, затронутых ударом. Никсос, увидев клубы черно-оранжевого дыма и искореженные металлические конструкции, решил, что дело плохо.
      — В машинном отделении незначительные повреждения, — донесся первый доклад из глубины корабля.
      — На артиллерийской палубе повреждения незначительные, — вторил ему похожий голос на канале вокс-связи.
      Офицеры корабля были едины в своем мнении: вражеская торпеда нанесла сильный удар, но недостаточный, чтобы говорить о немедленной угрозе для всего судна.
      — Осуществить разворот на перехват, — скомандовала Корвейлан.— Носовым орудиям подготовиться к стрельбе.
      Никсос подошел к Корвейлан.
      — Магос, как вы оказались здесь? — спросил он.
      — Сейчас не время, — отрезала Корвейлан, и в ее голосе отчетливо прозвенела чисто человеческая нотка раздражения.
      — Именно сейчас самое подходящее время, — настаивал Никсос. — Потом мне может и не представиться такая возможность.
      Прогремел еще один взрыв — на этот раз куда ближе. Металл заскрежетал всего за две палубы от капитанской рубки. Никсос услышал ужасающий лязг пробитого корпуса и свист воздуха, вырывающегося в космос сквозь брешь.
      — Мир-кузница Каэрония находится под суверенитетом Адептус Механикус, и «Образцовый» был направлен для восстановления утраченной власти. Инквизитор, ваши вопросы заставляют меня отвлекаться и могут оказать пагубное влияние на способность управления кораблем.
      — Нет, магос. Я хочу знать, как лично вы здесь оказались.
      Корвейлан проигнорировала его вопрос. Тактический дисплей показывал скопление стремительно надвигающихся торпед и открытые порты носовых орудий, а пол дрожал от ответных выстрелов.
      — Прежде чем взойти на борт, я взял на себя смелость провести кое-какие исследования,— продолжал инквизитор. — Механикус весьма тщательно ведут записи всех событий, а власть Инквизиции в определенной мере позволяет получить к ним доступ. Хотя и несколько ограниченный, к сожалению. Еще два года назад вы управляли грузовым кораблем, совершающим перевозки в окрестностях мира Передний Солшан. Отсюда следует, что это ваш первый опыт в командовании военным судном. И вот вы здесь, и так крепко связаны с пультом управления, будто это самое подходящее для вас место. Не говоря уж о том, что вы забрались довольно далеко от дома.
      Третий удар так встряхнул Никсоса, будто он с разбегу наткнулся на стену. Ударная волна прокатилась от носовой части по всему кораблю и качнула палубы. Из разорванных трубопроводов взвились струи охлаждающего газа. Посыпались осколки стекла и металла. У одной стены вспыхнул огненный цветок и поглотил сидящего там сервитора. Лишь потом автоматические огнетушители сбили пламя, оставив тот участок помещения в клубах черного дыма.
      Никсос очнулся на полу. Инквизитор был цел, но получил сильное сотрясение: у него кружилась голова. Не вставая на ноги, Никсос огляделся по сторонам. Один из техностражей попал под летящий металлический осколок и лишился руки, отрезанной по самый локоть. В глубине корабля — теперь выше капитанской рубки — прогремели вторичные взрывы. По всей видимости, торпеда ударила в носовую часть, пробила мощную броню корпуса и взорвалась неподалеку от жизненно важных частей «Образцового».
      — Эвакуировать из рубки всех посторонних! — донесся сквозь грохот голос Корвейлан.
      Рука техностража опустилась на плечо Никсоса и подтолкнула его в направлении выхода.
      — Я не так прост, Корвейлан! — крикнул инквизитор. — Я знаю, что архимагос Скраэкос был на Переднем Солшане! Вы учились в основанной им семинарии. Вы перевели с машинного кода три тома его сочинений. И что бы он ни искал на Каэронии — вы знаете, что оно еще там!
      Магос Корвейлан прервала вычисления курса корабля и повернулась, чтобы взглянуть на Никсоса. Даже при отсутствии нормального лица выражение глаз подсказало Никсосу, что ее раздражение исчезло. Ей больше незачем было лгать инквизитору: Никсосу было известно достаточно много, чтобы распознать любой обман. В свете искр, летевших от всех приборов, лицо магоса Корвейлан неожиданно обрело спокойствие.
      — Управление кораблем передается главному инженеру, — передала она распоряжение по внутренней вокс-сети.
      Затем Корвейлан прикрыла глаза, пробормотала молитву, недоступную слуху Никсоса, и взорвалась, рассыпав фонтан разбитого стекла.
 
      Дорога к мачте передающей станции поднималась вверх сквозь древние останки мануфакториума Ноктис, петляя между дренажными системами и грудами мусора. Дознаватель Хокеспур упрямо следовала за Алариком по переходам, врезанным в отвесные бока водяных цистерн, и скользким ступенькам, стертым от времени. Магос Антигон перевел свое сознание в проворного сервитора-ремонтника и шел впереди, ловко преодолевая крутые склоны и завалы на четырех паучьих ногах. Архимагос Сафентис тоже присоединился к группе и не отставал от Антигона, плавно скользя над поверхностью.
      Аларик преодолевал сложный путь легче, чем Хокеспур. Благодаря усиленным мышцам он мог впиваться пальцами в крошащийся камень и подтягивать тело вперед. Следуя за Антигоном, он отмечал места примитивных захоронений.
      Истлевшие кости на дне канализационных каналов свидетельствовали о том времени, когда низшие классы населения Каэронии в первые века после перехода в варп впали в первобытную жестокость. На мраморной стеле, выступающей из стены, виднелись точки и тире первых декретов техножрецов. Механикумы вышли из своих башен и начали строить на Каэронии каннибальское общество. Плоды их деятельности Аларик видел наверху: работников сгоняли в одно место, сортировали, клеймили татуировками штрих-кодов, а потом отправляли на переработку в плотепрядильные машины. Там заканчивалась жизнь людей и рождались биомеханические чудовища, населяющие теперь мануфакториум Ноктис.
      Очевидно, в этих местах случались и сражения. Иногда взгляд Аларика останавливался на почти истлевших от времени доспехах или просто черно-зеленых пятнах на каменном полу — в тех местах, где было подавлено очередное восстание или мятеж. Но на каждое свидетельство смуты приходилось два или три символа приведения к покорности — пострадавшие от времени статуи впавших в ересь техножрецов и написанные в машинном коде лозунги, провозглашавшие новые законы оскверненной Каэронии. Из этих сырых туннелей работники шли за техножрецами, считая их своими законными повелителями, а взамен планета буквально поглощала человеческие жизни.
      — Осталось пройти совсем немного, — сказал Антигон. Вокс-устройство его нынешнего сервитора делало голос магоса резким и отдаленным. — Нам надо добраться до обелиска, который когда-то использовался в качестве навигационного маяка для космических кораблей на близкой орбите. Мы хотели воспользоваться им для передачи сигнала бедствия, но вскоре обнаружили, что с имеющимися ресурсами не в силах передать сообщение из варпа в реальное пространство.
      — Но сигнал сможет дойти до орбиты? — спросила Хокеспур.
      — Если передатчик еще работает, то это вполне возможно, — ответил Антигон.
      — Архимагос, — продолжала Хокеспур, — не обнаружили ли вы действующих военных установок на орбите вокруг Каэронии? Если такие существуют, техножрецы смогут блокировать нашу передачу или выследить нас.
      — Я не обнаружил никакой информации по этому вопросу, — ответил Сафентис.
      — Я все еще пребываю в неведении относительно того, что вы вообще там обнаружили, — заметил Аларик. — Хотя для того, чтобы заполучить информацию, потребовались жизни Талассы и почти всех техностражей.
      — Для тех, кто не является техножрецом, информация вряд ли будет полезна, — сказал Сафентис.
      — К счастью, — не сдавался Аларик, — с нами есть один из них. Антигон?
      Сервитор Антигона прекратил движение и развернулся. Лицом ему служила простая латунная маска с двумя серебряными заклепками вместо глаз и круглым зарешеченным отверстием, где располагалось вокс-устройство.
      — Архимагос, — сказал Антигон, — для того чтобы не допустить вас к башне, враг призвал своих демонов. Вероятно, обнаруженная тобой информация имеет большое значение.
      Отряд выбрался в огромную пещеру почти прямоугольной формы, с таким высоким потолком, что он терялся в сумраке и фонари на плечах сервитора Антигона не могли его осветить. Давным-давно помещение служило емкостью для воды или топлива, снабжавшей верхний город, но стояло пустым уже не одну сотню лет.
      — Ну, хорошо, — согласился Сафентис. — Информация не совсем полная и сильно искажена. Но я смог найти подтверждение вашим догадкам, юстициарий. Каэрония провела вдали от реального пространства чуть больше одиннадцати столетий. Большая часть остальной информации относится к описанию выработки энергии, в которой так заинтересован самодостаточный мир-кузница, каким является Каэрония. На этой планете энергия вырабатывается, распределяется и возобновляется с такой эффективностью, какой я не наблюдал ни в одном из производств Адептус Механикус.
      — Не стоит проявлять такого энтузиазма, архимагос,— предупредил Аларик.— Техножрецы потеряли способность к сопротивлению задолго до того, как перешли на сторону врага. Они, как правило, часто начинают испытывать подобные чувства. Если правители этого мира в состоянии устанавливать правила, которые ограничивают способности машин, это еще не значит, что они превосходят всех остальных.
      — Конечно, юстициарий, — согласился Сафентис.— Тем не менее, это замечательно. Центром всей системы является биомеханическая структура с необычайно мощной энергоемкостью. Большая часть энергии направляется в огромный комплекс, расположенный за пределами мануфакториума Ноктис. До падения Каэронии на этом месте предположительно находилась радиоактивная пустыня. О том, что там сейчас, нет никаких сведений. Поток энергии в значительной степени возрос как раз накануне возвращения Каэронии в реальное пространство.
      — Что бы они ни замышляли, они действуют именно там, — заметила Хокеспур.
      — Все остальное относилось к идеологии. Техноересь имела исторический прецедент.
      — Значит, это правда,— сказал Антигон,— Механикус Тьмы.
      — Механикус Тьмы? — повторил незнакомый термин Аларик.
      — Техножрецы, присоединившиеся к Проклятым Легионам во времена Ереси Хоруса,— пояснила Хокеспур. — Во время Зачистки, после битвы за Терру, они были истреблены.
      — Все не так просто, дознаватель, — возразил Сафентис. — Раскол в рядах Механикус — явление более сложное, чем могли представить себе даже инквизиторы. Мой ранг дает мне определенные привилегии, и доступ к исторической информации — одна из них.
      Пока Сафентис активизировал ячейки памяти, встроенные в мозг, сегменты его фасетчатых глаз постоянно изменяли цвет.
      — Фракция техножрецов, сохранивших верность Хорусу, — продолжил архимагос, — стала известной как Механикус Тьмы, вероятно, только после гибели самого Хоруса, когда стало очевидно, что его верования поражены ересью. Механикус Тьмы не исповедовали новую религию. Но они придерживались особых верований и проповедовали свои принципы. Слияние плоти и машины. Создание новых живых существ. Инновации и свобода исследований.
      — Но ведь они были уничтожены, — прервала Хокеспур.
      Ей ответил Антигон.
      — Дознаватель, идею убить невозможно, — сказал он.— Как бы ни старалась Инквизиция, идеи всегда возвращаются. В либрариуме Марса записано так много техножрецов, что я не могу сказать, кто из них был схвачен на Каэронии. Но Механикус Тьмы… Да, в этом есть смысл. Все сходится. Особенно если учесть, что они состоят в союзе с демонами. Перед концом Ереси Хоруса прошли слухи о том, что Механикус Тьмы вступили в сговор с демонами. Возможно, Скраэкос и его техножрецы обновили старый договор.
      — И таким идеям было позволено распространяться? — возмутился Аларик.— В случае обнаружения ереси в рядах правителей виновные должны быть уничтожены! Сожжены! А Механикус, зная о ереси, ничего не предпринимали? Заповеди Жиллимана требуют уничтожения всех трудов предателя Хоруса и его сподвижников! И Механикус не исключение!
      — Юстициарий совершенно прав,— сказал Сафентис. Аларик взглянул на архимагоса с легким изумлением: впервые он так открыто высказывал свое согласие. — Обнаруженные мной свидетельства ереси среди Механикус Тьмы были весьма подробными,— продолжал Сафентис. — Сведения сильно пострадали от времени, но они указывали на данные о расколе времен Хоруса, к которым даже я, архимагос, не имел доступа. Скраэкос носил звание почитаемого архимагоса, но вряд ли и ему в одиночку было под силу реконструировать особые ритуалы и научные открытия Механикус Тьмы.
      — Тогда возникает вопрос, — заговорила Хокеспур, повторяя размышления Аларика,— откуда Скраэкос все это получил?
      Антигон вздохнул, и голова его сервитора печально поникла:
      — Я знал, что на Каэронии особая ересь. Но не предполагал ничего подобного.
      — Тогда нам надо продолжать путь, — напомнила Хокеспур. — Первоочередной целью является обелиск. Мы должны связаться с Никсосом и рассказать, что Механикус Тьмы вернулись.

ГЛАВА 13