Небо над Каэронией содрогалось от статических разрядов и меняло очертания, демонстрируя все новые и новые геометрические фигуры. Священные шестиугольники, воплощавшие шесть граней гения Омниссии, перетекали в круги — символы полноты знаний, к которой стремились техножрецы. Двойные спирали; фракталы, рожденные из священных реликвий информации; литании машинных кодов — все эти изображения кружились в небе мира-кузницы. Они отбрасывали бледный свет на долину средоточия знаний. Проекции священных фигур высвечивали силуэты колоссальных дымовых труб и металлических мостов вокруг гигантских заводских башен. На небывалую высоту возносились обелиски, откуда техножрецы наблюдали за небесами. Радиомачты доносили им в потоке солнечного излучения голос Омниссии. Вся остальная долина, окаймленная обсидиановыми утесами хранилищ информации, оставалась длинным мазком глубокой тени.
      Священные дуги и прямоугольники, спроецированные на слои чудовищно загрязненной атмосферы мира-кузницы, были видимым подтверждением вечерней информ-молитвы. Ее в Соборах Знаний нараспев читали трижды освященные сервиторы культа. Ряды идентичных сервиторов скрывались под сводами минаретов, защищенными пластинами из титана. Механические голосовые устройства воспроизводили нескончаемые потоки цифровой информации. Так простым двоичным кодом воспевались молитвы Омниссии.
      Магос Антигон понимал, что это означает наступление нового солнечного цикла. Воздух Каэронии был настолько загрязнен, что солнце не показывалось здесь никогда. Отсчет времени в мире-кузнице осуществлялся только благодаря часовой службе культа Механикус. А это, в свою очередь, означало, что Антигон был в бегах трое стандартных суток Терры. И все это долгое время оставался без еды и сна.
      В долине хранения информации было легко спрятаться. Датчики визуального наблюдения часто сбивались из-за абсолютной черноты обсидиановых хранилищ и непроницаемой тьмы, затопившей все пространство между ними. Емкости хранилищ до отказа заполняло огромное количество информации. Поэтому исходящее от них излучение ослепляло сенсоры, и даже усиленное зрение не помогало заметить притаившегося в темноте человека. Но Антигон понимал, насколько небезопасно его положение.
      Он обернулся к стоящему рядом сервитору. Как и все сервиторы, это устройство было построено на основе когда-то жившего человеческого существа. Сохраненные базовые участки мозга позволяли ему выполнять запрограммированные функции, а остаточная нервная система передавала команды усиленным конечностям. Данная модель представляла собой обычного слугу, предназначенного для того, чтобы следовать за хозяином и исполнять его простые команды.
      — Ипсилон три-двенадцать, — произнес Антигон. Сервитор повернул к нему лицо, и большие круглые окуляры, вживленные в голову, с легким жужжанием сфокусировали зрение на лице техножреца. — Дополнительный журнал.
      Руки Ипсилон три-двенадцать, щелкнув, пришли в движение. Длинные шарнирные пальцы достали из грудной полости свиток пергамента, а изо рта сервитора вытянулась дополнительная конечность с пером.
      — Третий стандартный день,— начал Антигон. Вспомогательная рука сервитора окунула перо в чернильницу, встроенную в левую глазницу, и записала слова магоса неестественно округлым почерком.— Исследование остановлено. Существование еретической секты подтвердилось. Первоначальная цель достигнута.
      Антигон помолчал. Он рассчитывал, что самым сложным для него будет обнаружить еретиков. Но допустил ошибку. Непростительную.
      — Численность еретиков составляет от десяти до тридцати личностей, — продолжал он диктовать. — Поражены все Адептус Механикус — генетики, лексмеханики, ксенобиологи, металлурги, вычислители, снабженцы и, возможно, другие. Вовлечены представители всех рангов — от простых рабочих до архимагосов и выше. Правящая каста Каэронии значительно поражена ересью.
      Внезапно Антигон прекратил диктовку и направил глазные окуляры вверх. Большая стеклянная сфера, зависшая над ним, окинула взглядом небо, все еще расцвеченное священными символами. Но Антигон скрывался уже три дня и еще некоторое время до того был лишен возможности воспользоваться источниками энергии Каэронии. Его могли подвести слуховые рецепторы, как уже подводили движущие узлы, слабевшие по мере разрядки.
      Ипсилон три-двенадцать терпеливо ждал, не отрывая пера от пергамента. Антигон подождал еще несколько мгновений, пока зрительная сфера обшаривала всю долину сверху донизу. Гладкие черные склоны без остатка поглощали скудный свет, а все дно было усеяно едва различимыми ржавеющими узлами различных механизмов. Антигон был уверен, что его и сервитора надежно укрывает один из таких узлов, который был похож на массивную плиту двигателя мощного подъемника. И все же он не мог считать себя в полной безопасности. Еретик-техножрец с мощным ауспекс-сканером, настроенным на жизненные показатели Антигона, все равно мог его обнаружить.
      — Природа ереси полностью не выявлена. Вторичная цель не достигнута.
      Антигон покачал головой. Идея Бога-Машины часто обсуждалась среди техножрецов, но магос до сих пор не понимал, как она могла превратиться в такую откровенную ересь, которую он обнаружил в этом мире.
      — Я подозреваю наличие колдовства и сношений с варпом, но бесспорных доказательств этому не обнаружено. Еретики преклоняются перед Омниссией, но обращаются к его воплощению или глашатаю. Природа этого воплощения неизвестна, хотя упоминания относятся к его предыдущим, доимперским появлениям на Каэронии.
      По долине пронесся сухой горячий ветер, разбросал листы проржавевшего металла. Над головой, жужжа гравитационными модулями, проплыл служебный сервитор с полным брюхом противоокислительной пены, готовый сбросить ее на любой источник огня или утечки едких реагентов, угрожающих драгоценным хранилищам информации. Еще выше, в небе, заканчивалась информ-молитва, и священные фигуры постепенно угасали. На их месте замерцали графики и диаграммы неотложных дел, напоминавшие рабочим мира-кузницы об их долге перед Механикус. На заводах и в шахтах Каэронии трудилось множество людей, которые и не подозревали о процветании ужасного святотатства, заразившего правящую касту техножрецов.
      — Истоки ереси, равно как и личности, ответственные за ее распространение, остались неизвестными. Третья цель не достигнута. Но в этом отношении стоит просмотреть сведения о доимперских событиях.
      Эта фраза вызывала у Антигона наибольшее раздражение. Его свидетельство было неоспоримым, но недостаточным. Ему приходилось читать фальсифицированные информ-молитвы, приписывающие Омниссии разрушительные силы, а не силы знаний. Он своими глазами видел младших техножрецов с искалеченными в результате запрещенного биомеханического усиления телами. Они пытались скрыться от техностражей Антигона при помощи элементарного колдовства. И эти самые техностражи оказались ввергнутыми в безумие магией варпа, хотя подобные методы должны быть ненавистны любому техножрецу. Но детали происходящего оставались неизвестными. Магос не знал, чего добивались еретики и кого они представляли. Он не знал, как все это началось. И не знал, как остановить процесс.
      И вот теперь ему пришлось скитаться на задворках Каэронии в сопровождении одного сервитора, не имея доступа к ремонтным службам. Они охотятся за ним, в этом Антигон не сомневался. На этой планете еретики были повсюду — от рабочих бараков до самых высоких уровней управления.
      — Личное примечание. — Антигон услышал, как заскрипело перо, когда сервитор послушно изменил почерк на менее четкий. — Группа еретиков не слишком велика, но прекрасно организована, имеет прочные убеждения и крепкие связи в обществе Каэронии. О ее существовании знают лишь те, кто принимает непосредственное участие в деятельности или напрямую контролируется членами группировки. Среди членов могут оказаться персоны самого высокого ранга. Я могу только надеяться, что ересь не охватила весь мир без остатка. Мне кажется, после достижения первичной цели будет лучше, если я оставлю планету при первой же возможности. После чего могу рекомендовать тотальное очищение Каэронии властью архимагоса. Еще рекомендую оповестить о ситуации, сложившейся на Каэронии, генерального фабрикатора, поскольку природа ереси такова, что…
      Антигон снова умолк. Ему показалось, что над долиной пролетело нечто огромное, на мгновение заслонившее мерцающие в небе проекции.
      — Бояться нет смысла, — произнес магос, обращаясь к самому себе.
      Ипсилон три-двенадцать автоматически записал и эти слова, но Антигон не обратил внимания…
      Он поднялся на ноги, и из-под одежды, испачканной ржавчиной, змеями выползли механоруки. Строение тела Антигона не предусматривало участия в сражениях, но в случае необходимости он мог постоять за себя. Каждая механорука могла выбросить мономолекулярное лезвие, а достаточное количество резервных органов позволяло выжить даже при опасных ранениях.
      Они за ним наблюдали.
      Антигон рывком повернулся вслед еще одной пронесшейся наверху тени. Левая рука — не биомеханическая — нащупала под одеждой и вынула отделанное медью ружье. Это было добротное, изготовленное на Марсе оружие, но Антигону еще никогда не приходилось стрелять из него в бою. Он был искателем знаний, металлургом на службе культа Марса. И на Марс его послали потому, что он обладал острым проницательным умом, а не потому, что был воином, способным самостоятельно управиться со зловредными еретиками. Сумеет ли он остаться в живых, если дело дойдет до открытого столкновения?
      Антигон навел дуло ружья на тени между валявшимися вокруг обломками металла.
      — Вопрос, — раздался тонкий скрипучий голос Ипсилон три-двенадцать. — Процесс завершен?
      — Да, завершен, — раздраженно бросил Антигон. Сервитор спрятал пергамент в груди и свернул конечности.
      Освещение изменилось, и долину залило бледное зеленоватое свечение. Антигон поискал источник, предполагая, что это должен быть луч поискового сервитора-стрелка или бронированной гравиплатформы, посланной охотиться на него. Словно на дикого зверя!.. Но магос не обнаружил вокруг ничего похожего.
      А затем он взглянул на небо.
      На облаках мерцали буквы стометровой высоты.
      Магос Антигон, — гласила надпись. — Присоединяйся к нам.
      Буквы повисели несколько мгновений, потом растаяли в воздухе и сменились следующим посланием:
      Ты слеп и невежествен. Ты подобен ребенку или неграмотному рабу. Тебе недоступен свет. С нами воплощение Омниссии.
      Увидев его, ты поймешь, насколько истинно и прекрасно наше учение. Ты сможешь перенести его на Марс. Ты сможешь стать нашим пророком.
      Антигон тряхнул головой и в панике огляделся вокруг. Палец на спусковом крючке задрожал. Магос вытянул правую бионическую руку и схватил оружие стальными пальцами, чтобы иметь возможность прицелиться.
      — Нет! — закричал он. — Я видел, что вы собой представляете!
      За нами будущее.
      Нам известен путь.
      Все остальное — тьма и погибель.
      Антигон стал зигзагами пробираться между обломками машин в надежде отыскать место, где его не смогут увидеть. Наверное, где-то наверху у них стоит гравиплатформа, возможно, даже корабль на орбите. Его мощные датчики способны пробить толстый слой загрязненной атмосферы.
      Ипсилон три-двенадцать на ослабевших без подзарядки ногах заковылял следом за хозяином, хотя лишенный человеческих эмоций разум сервитора был невосприимчив к окружающим опасностям.
      Магос Антигон, у тебя никогда не будет более грандиозного шанса. Ты не обязан влачить среднестатистическое существование.
      Антигон прибавил шагу. Если они могут выследить его по всей долине — значит, он в ловушке. В западне.
      В одном конце впадины возвышался колоссальный регистратор, перебиравший и фильтровавший поступающие данные. Это устройство обслуживали техножрецы, специалисты по информации. Еретикам ничего не стоило обнаружить там беглеца. Зато противоположный конец долины вел к запутанным лабиринтам мастерских и заводских казарм, большей частью разрушенных. Там обитали разнорабочие и бродячие сервиторы. Там Антигон мог чувствовать себя в безопасности. Он бросился бежать; позади зажужжал перегруженными сервоузлами ног Ипсилон три-двенадцать.
      Адептус Механикус никогда не предоставят тебе такого шанса. Взгляни в лицо Омниссии, Антигон, и постигни истину!
      Антигон бежал со всех ног, и сервитор как-то умудрялся не отставать. Механические узлы в теле магоса были плохо смазаны, ему недоставало мощности, но он отключил все второстепенные системы, чтобы только продолжать двигаться. Вокруг все стало тускло-серым, поскольку зрительные имплантаты не получали достаточной энергии, а пищеварительная система на время совсем отключилась. Многоуровневый заводской комплекс маячил над головой. Его тесные лабиринты и многочисленные чернорабочие скроют от наблюдателей. Это единственный шанс спастись.
      Значит, ты такой же ограниченный и упрямый, как и весь твой род. Ты нас разочаровал.
      Ты устарел.
 
      Кто мог получить доступ к управлению прожекторами и наблюдательными системами Каэронии ради погони за Антигоном? Таких было совсем немного. Скраэкос, почитаемый архимагос, он управлял сетью передачи информации на всей Каэронии и командовал гигантскими резервами информации планеты. Высший архимагос Венгаур — он отвечал за сношения с имперскими властями в вопросах податей Каэронии и соблюдения законов Империума. Еще один почитаемый архимагос по имени Тулхарн — в его ведении находились орбитальные станции вокруг Каэронии и средства космической связи.
      Подобной властью и компетентностью обладали еще несколько представителей правящей верхушки.
      Но неужели еретическая группировка завербовала даже таких людей? Тех, кто столь высоко поднялся в иерархии Адептус Механикус, что их уже едва ли можно было назвать людьми?
      Ипсилон три-двенадцать.
      Уничтожить.
      Антигон обернулся как раз вовремя. Ипсилон три-двенадцать выпустил усиленные конечности, на этот раз — с сочлененными зубцами, изогнутыми наподобие когтей. Сервитор бездумно бросился вперед, врезался в Антигона и опрокинул его на землю. Голова магоса звучно ударилась о грязный бетон.
      Механические части сервитора делали его страшно тяжелым, а жесткая конструкция придавала сил. Антигон оказался прижатым к земле и был вынужден бросить оружие, чтобы схватить когти сервитора и не дать разорвать себя на части. Магос был лицом к лицу с Ипсилон три-двенадцать. Глазницы сервитора блестели полированной костью, а рот и нос под ними состояли из серой мертвой плоти.
      Антигон выбросил механоруку, и гибкий отросток мгновенно обвился вокруг дула авторужья. Подтянув оружие, Антигон сумел ударить сервитора по голове прикладом. Из отделанного медью черепа посыпались искры, но сервитор не уменьшил давления. Одно из ребер Антигона треснуло под тяжестью, едва не ослепив магоса вспышкой боли. Бионическое сердце тотчас разогнало по кровеносной системе болеутоляющее средство, рассеяв красную пелену перед глазами. Антигон воспользовался моментом просветления и обвил механорукой шею сервитора; затем, преодолевая сопротивление сервоузлов спины, отвел его голову назад. Выбросив вперед вторую механоруку, магос нанес удар наконечником по лбу бывшего слуги. Острие проникло в биологический мозг.
      Ипсилон три-двенадцать конвульсивно содрогнулся. Хватка сервитора ослабла, затем его руки беспорядочно заметались. Рот приоткрылся, и голосовое устройство издало сдавленный скрежещущий вопль. Конвульсии сервитора сбросили с головы механоруку Антигона, так что она метнулась взад и вперед, словно атакующая змея.
      Антигон с трудом высвободил колено, взгромоздился на сервитора верхом и потянулся за оружием. Но сервитор, рванувшись, снова бросил его на бетонный пол. Посеребренные механизмы треснули от удара о твердое покрытие, и снова вспыхнула непереносимая боль.
      Сервитор первым поднялся на ноги, несмотря на то, что огромная рана между пустых глазниц истекала кровью. Механическая рука схватила Антигона за горло и швырнула на крутой склон долины. Черное стекло хранилища информации взорвалось острыми осколками. Они прорвали толстую одежду техножреца и вонзились в беззащитную кожу спины.
      Из широко открытого рта сервитора вылетела маленькая вспомогательная рука и золотым наконечником пера пробила бионический глаз Антигона.
      В мозгу взорвалась ослепительно белая звезда. Боль обжигающим кинжалом прошла сквозь всю голову. Глаз, шея, спина — весь организм кричал от боли, и Антигон уже не понимал, где он и что делает.
      Он помнил только одно: у него было оружие. Не переставая кричать от боли, магос направил дуло в живот сервитора и выстрелил. Антигон стрелял вновь и вновь, пока не взмокли ладони. Наконец он соскользнул на пол и понял, что выстрелами перебил тело сервитора пополам, отделив верхнюю часть туловища от нижней. Сервитор, с безвольно опущенными головой и руками, еще смог сделать несколько шагов, но затем неуправляемая верхняя половина туловища грохнулась на пол.
      Внезапно все стихло. Двигались только струйки маслянистого дыма, поднимавшиеся из разбитого корпуса Ипсилон три-двенадцать. Зрение Антигона, и так уже довольно затуманенное, теперь еще больше исказилось. У него остался только один глаз — естественный, ничем не усиленный. Это означало, что видимость для него сильно ограничилась; он лишился возможности приближать крупный план. Одна из его механорук была оторвана, сломаны несколько ребер. Где-то возникло кровотечение, но внутренняя аугметика оказалась способна с этим справиться.
      Бионическое сердце уже начало понижать частоту пульса, чтобы он мог успокоиться. Но Антигон был сильно избит, и без подзарядки это создавало еще большую проблему. Кроме того, он ни за что не доверит кому бы то ни было на этой планете ремонтировать свое тело. Ему необходимо выбраться из этого мира.
      Антигон с трудом поднялся на ноги и побежал вперед, в темноту промышленного комплекса. Едва над ним сомкнулись своды из черного, местами проржавевшего металла, послания растаяли в небе и на их месте появились рабочие графики для жителей Каэронии.
      Теперь за ним не смогут наблюдать сверху. Но они использовали систему проецирования, проникли в самые верхние слои управления и лишили его личного сервитора, привезенного с Марса. Им не требуется глаз в небе, чтобы за ним следить. Они найдут другой способ.

      Магос Антигон не думал, что умрет таким образом.
      Заводской комплекс был едва освещен изнутри. Единственная закопченная лампа отбрасывала тусклый коричневатый свет на обнаруженную магосом заброшенную мастерскую. Вдоль одной стены, вплотную друг к другу, стояли старые рабочие столы, заваленные ржавым оборудованием. С низкого потолка свисали остатки оборванных кабелей.
      Антигон уселся у противоположной стены, чтобы закрепить поврежденный мотор сервоузла. Струйки красноватой от ржавчины воды сейчас же потекли с мокрого металла ему на спину. Ноги магоса ослабели до предела: без вспомогательных скоб, на которые подавалось питание, он уже не смог бы сделать и шагу.
      Антигон был создан не для сражений. Он оказался здесь благодаря легкости, с которой управлялся с информационными системами. Он должен был проникнуть в сеть передачи данных Каэронии. Целью его поездки было опровергнуть ложные, по всей видимости, слухи о деятельности еретиков среди техножрецов планеты. Магос рассчитывал вернуться на Марс невредимым и заверить тамошнее начальство в отсутствии признаков святотатства в этом мире-кузнице.
      «Первичная цель не достигнута», — подумал Антигон.
      Внезапно он выпрямился. Казалось, голос доносился сразу со всех сторон. В мастерской, кроме Антигона, не было ни души, и все же рядом что-то происходило. Магос снова вытащил авторужье, но сразу же инстинктивно понял, что оружие ему не поможет.
      — Еретики! — закричал Антигон, поднимаясь на ноги. — Вы можете спрятаться от меня, но Механикус все равно вас найдут! За мной придут другие! С Марса пришлют еще людей!
      На крик магоса ответило только эхо, прокатившееся по пустынным мастерским.
      Антигон осторожно шагнул в темноту, жалея о слабости своих сервоузлов. В мастерской точно никого не было, но они — они притаились где-то неподалеку. Они здесь. Магос понимал, что вряд ли выдержит еще одну схватку, однако не собирался легко сдаваться на милость еретиков. Если они хотят его убить, им придется потрудиться.
      Придут другие. И тоже погибнут. Таков путь Бога-Машины.
      Голос звучал совсем близко — можно подумать, что кто-то нашептывал Антигону прямо в ухо. В помещении должен быть кто-то еще. Или должно быть нечто, контролирующее механизмы в мастерской. Нечто вроде сервитора или духа машины, и достаточно сложное, чтобы воспроизводить голос. Но перед тем как остановиться на отдых, Антигон проверил мастерскую. Здесь не было ничего подобного.
      Ничего, кроме его собственных механизмов усиления.
      Умница.
      Антигон бросил оружие и выхватил отвертку, при помощи которой ремонтировал свое тело. Еретики пытаются сделать с ним то же самое, что сделали с Ипсилон три-двенадцать. Они проникли в самые сложные его системы и пытаются контролировать. Или они полностью контролируют один из его сервоузлов, или заразили его машинным проклятием — набором хитрых самовоспроизводящихся команд, которые могут привести к самоуничтожению всю систему.
      Какую систему? Магос Антигон, как и многие техножрецы, преодолевшие начальные ступени развития, обладал несколькими сложными системами усиления. Каналы передачи данных представляли собой наиболее легкие цели для поражения инфекциями. По крайней мере, еретики не добрались до его бионического сердца — иначе он бы уже давно упал замертво. Бионический глаз Антигона был разрушен, но контролирующие его сети еще остались, и они шли вдоль глазного нерва. Механоруки? Их импульсные сигналы подсоединялись напрямую к нервной системе. Бионическая рука? Интеллектуальная система фильтрации в горле и лёгких?
      Ближе, ближе. Но еще недостаточно близко. Тебе известен путь Омниссии, попутчик. Его воплощение и сейчас говорит с нами, и говорит о твоей смерти.
      Антигон вонзил отвертку в гнездо бионического глаза и выдернул системный узел из глазницы, заставив себя не обращать внимания на тупую, неестественно холодную боль, исходящую от разрушенной бионики. Глаз с чавкающим звуком вышел вместе с частью искусственной плоти и звучно шлепнулся на пол, забрызгав его кровью. Леденящий холод ударил по обнаженным нервам, и Антигон едва не потерял сознание.
      Еще ближе.
      Антигон, до головокружения ослабев от ужасной пульсирующей боли в лице, опустился на пол. Его естественная рука нащупала авторужье, и он приставил дуло к виску.
      «Не дай им себя одолеть, — подумал он. — Они сделают тебя одним из них».
      Даже если ты умрешь, попутчик.
      — Пошли прочь! — в ярости заорал Антигон. — Вон! Вам приказывает Бог-Машина! Светом просвещения и по законам Марса я изгоняю нечистую силу из этого механизма!
      Инженер-провидец, посланный в Имперскую Гвардию для обеспечения боеспособности военных машин, должен был знать заклинания изгнания наизусть. Но на Марсе, в центре культа, где Антигон проходил обучение, подобные вещи применялись крайне редко. Магос понимал, что с помощью только этих слов не уничтожит проклятие, но в данный момент у него больше ничего не было.
      Если бы дело было в бионической руке, он бы вряд ли сумел отвести дуло от головы. Но нет, причина крылась где-то внутри него. И они были не в состоянии убить его сразу.
      — Я изгоняю вас!
      Антигон приставил дуло оружия к левому колену и выстрелил.
      Левая нога ниже колена оторвалась и отлетела. Ураган боли, какой Антигону еще никогда не приходилось испытывать, взорвался в его теле и лишил сознания. Но та же самая боль вновь вернула его к действительности, крепко вцепилась в мозг и не отпускала. Антигон закричал, однако где-то в глубине сознания он услышал и крик вселившегося в него существа. Часть проклятия была уничтожена, а остальное бросилось в механизмы правой ноги.
      Значит, инфекция угнездилась в системе питания его ног. Завладела цепями, передающими командные импульсы от нервов к моторам. Вероятно, Антигон заразился в самом начале работы — в то время, когда исследовал системные информационные сети Каэронии в поисках подозрительных утечек. А может быть, вредное влияние началось после ремонта нервных импульсных узлов несколько дней назад. Не исключено, что проклятие проникло в его систему в момент прибытия на планету. И еретики, прежде чем нанести удар, решили узнать, что магос здесь ищет…
      В любом случае теперь он может одолеть проклятие.
      Сердце Антигона работало с максимальной нагрузкой, забирая дополнительную энергию из всех остальных усилительных систем; его бионическая рука совсем ослабела. Кровь магоса была наполнена максимально допустимым количеством болеутоляющих средств. Антигон сумел отползти в сторону от кровавого месива обгорелой плоти и металла, еще недавно бывшего его ногой.
      3-з-заставяяеш-ш-шь страдат-т-ть…
      — Что, не нравится? — бросил Антигон, сплевывая кровь из прокушенной верхней губы. — А вы думали, сюда послали первого попавшегося, которого можно одолеть при помощи машинного проклятия? Нас на Марсе неплохо учат, машинный прыщ!
      Н-н-не м-м-маш-шинпое п-п-проклятие… м-м-много х-х-х-уже… м-м-много хуже…
      Холодные как лед когти информации царапнули Антигона по спине. Техножрец скорчился на полу, глаза заволокло белесой дымкой, в ушах пронзительно зазвенело. Он позволил холоду просочиться через сервоузлы в плоть, и тут шепчущий внутри голос задрожал от ярости. Вселившееся в магоса существо жаждало мести. Если раньше оно пыталось контролировать Антигона, то теперь стремилось его убить. Убить.
      Антигон сосредоточился на охватившем его ужасе и постепенно, нерв за нервом, загнал страх обратно в дымящиеся сервоузлы оставшейся правой ноги. Затем попытался встать, но смог лишь ползти, волоча за собой искромсанный обрубок левой. И все же магос решил уйти из мастерской. Необходимо выбраться из этого тупика, где он может оказаться в ловушке. Возможно, удастся отыскать кого-то из рабочих, кто бы не отказался ему помочь, или найти более подходящее оружие. Все, что угодно, только не эта мастерская. Ведь инфекция или что-то еще, поразившее магоса, вероятно, может указать еретикам место его нахождения.
      Для того чтобы воспользоваться или, да простит Омниссия, создать такое сложное машинное проклятие, требовались колоссальные резервы. Даже на Марсе нашлось бы всего несколько лиц, способных на подобные действия. Антигон даже думать не хотел, что пришлось совершить еретикам, чтобы овладеть такими мощными силами.
      Звучавший в его теле голос превратился в тихое бормотание, доносившееся из сервоузлов. Антигон, стараясь не обращать внимания на боль, выбрался на длинную низкую галерею, разделявшую уровни полуразрушенного завода подобно естественной расселине. Ржавая вода каплями стекала с потолка на пол и собиралась в лужицы. Откуда-то снизу доносилась пульсация древней, мощной машины — возможно, одного из геотермальных теплоотводов, что приносили большую часть энергии, потребляемой на Каэронии. Антигон дотащился до того места, где потолок провалился внутрь, и увидел над головой красноватое зарево.
      Бес-с-сполезно, техножрец… Они тебя найдут, они всегда находят… Я не единственный…
      Антигон проигнорировал голос и подполз к наклонной плите упавшего потолка. Наверху виднелся не столь поврежденный заводской уровень, заставленный механизмами, между которыми змеились шипящие паром трубы. Где-то раздавались человеческие голоса. По мере приближения шум становился громче, слышались крики, стук машин и гудение генераторов — все признаки мира-кузницы…
      Болеутоляющие средства, впрыскиваемые дополнительными железами Антигона, почти полностью подавляли боль в обрубке отстреленной ноги. Но они вливались в тело магоса в таком количестве, что окружающий мир казался ему далеким и тусклым. Каждый преодолеваемый метр изматывал Антигона, словно он бежал с предельной скоростью. И, кроме того, он постоянно пытался опереться на левую ногу, которой уже не было.
      Он совершенно вымотался. Когда его вытащат с этой планеты, придется потратить долгие месяцы, чтобы очиститься от технопроклятия, а затем заменить все разболтавшиеся сервоузлы. Магос представил себе госпиталь — суетящихся в коридорах сервиторов-уборщиков, полированную сталь операционных и паучьи лапы сервитора-хирурга. Он удалит ослабевшую плоть Антигона и заменит ее крепким металлом. И эксперты-бионики разберут магоса на части, чтобы сделать сильнее, чем прежде.
      Антигон тряхнул головой, чтобы избавиться от видений. Он настолько устал, что начинал грезить. Если он не сумеет сосредоточиться, если позволит мыслям бесконтрольно блуждать где угодно, технопроклятие овладеет им и сгноит изнутри.
      Он свернул за угол и увидел, что добрался до действующего уровня завода — полуразрушенного и опасного, но все же работающего. Несколько массивных штамповочных станков с грохотов формовали металлические детали и сбрасывали на движущиеся ленты конвейеров.
      В надежде на помощь Антигон попытался отыскать кого-то из рабочих или из своих собратьев, техножрецов. Над конвейерной лентой, отходившей от сломанного станка, согнул спину один из сервиторов; его руки до сих пор выполняли несложные операции над деталями, которые давно перестали поступать. Антигон не стал связываться с сервитором. Даже если магосу хватит опыта изменить его программу и приспособить себе в помощники, машинное проклятие тотчас распространится на сервитора и заставит его разорвать Антигона в клочья.
      Антигон сумел на оставшейся ноге подняться во весь рост, используя в качестве опоры платформу ближайшего станка. Машинное проклятие продолжало шипеть и плеваться, нашептывая оскорбления в его адрес. Он сильно повредил зловредное существо, но Антигону было известно, что подобные создания обладают способностью восстанавливаться. Вскоре оно снова попытается взять его под контроль.