ГЛАВА 9

Клэр входила в дом — тихонько, так как было уже половина второго ночи, — в веселом расположении духа. Она только что ужинала у Молли и Клайва, устроивших некое предрождественское торжество, во время которого добрые духи, витавшие над ними в большом количестве, создавали вокруг атмосферу добродушия. Меньше чем через сутки Клэр уезжала домой. Они отпразднуют Рождество тихо, по-семейному. После смерти отца мать, казалось, утратила вкус к многолюдным торжествам. Теперь она предпочитала проводить праздники в кругу семьи.

— Только ты, Йен, Мойра с детьми, ну еще, конечно, тетушка Изабель, — сказала мать, когда они в последний раз говорили с Клэр по телефону. — Да, вот еще, скажи, пожалуйста, ты не хочешь пригласить к нам мистера Бернса?

— Он на Рождество едет в Америку.

— Ах, так! Ну что ж, мы будем рады ему в любое другое время. Возможно, к окончанию твоей работы у него… не знаю, когда это будет…

— Еще по крайней мере через полгода.

— Судя по твоему тону, ты уже ждешь не дождешься?

— Ты угадала.

— Ладно, дорогая, я рада, что у тебя все в порядке. Работа пошла тебе явно на пользу, не говоря уже о мистере Вернее.

— Да, надеюсь, он удовлетворен тем, что я для него делаю. Именно это и сказал ей Джейк, вручая большую коробку в красочной обертке с уведомлением: «Не вскрывать до Рождества!»

— Примите в знак моей признательности! — сказал он, всем своим тоном свидетельствуя, что крайне доволен Клэр. Сегодня он должен был ужинать с Кэролайн; может, вернулся домой, а может, и нет, однако перед отъездом в аэропорт Джейк собирался кое-что обсудить, вот почему Клэр и явилась сюда, вместо того чтобы отправиться к себе на квартиру.

Последнее время Кора-Сью сделалась с Клэр любезней, будучи явно счастлива провести Рождество на родине.

— Впервые за пять лет! — как сказала она.

«Странно: почему?» — думала Клэр. Рождество — единственный праздник в году, который принято проводить в семейном кругу. Джейк о возвращении домой говорил как-то странно, неопределенно. Клэр знала, что родители его умерли, что у него нет ни братьев, ни сестер. И о семейном круге говорить не приходится.

Она решила не закрывать входную дверь на засов: может быть, Джейк еще не возвращался. В котором бы часу он ни ложился, наутро Джейк неизменно появлялся свежий и бодрый; так было всегда. Казалось, он обладает неиссякаемым запасом энергии. Клэр направилась к лестнице, но едва поставила ногу на нижнюю ступеньку, как звон разбитого стекла заставил ее замереть от страха. Звон донесся из гостиной. Сначала Клэр подумала, что это грабители, но тут же сообразила, что в дом вломиться совершенно невозможно, так как он надежно оснащен множеством защитных приспособлений, и все это — последнее слово техники. Возможно, Генри еще не спит… Как и Джейк, он тоже сова. Однако, открыв дверь в гостиную, Клэр увидела, что это вовсе не Генри. Это был Джейк: развязанный черный галстук болтается на шее, рубашка выбилась из-под пояса, волосы взъерошены, щеки горят; он был сильно пьян. Джейк сидел, развалившись, в одном из больших кресел, а перед ним на тумбочке валялся разбитый бокал, остатки содержимого которого капали на ковер. Зажатая в руке бутылка наполовину опустошена; в граненой бутылке был его любимый «Джек Дэниэлс»; как раз в этот момент Джейк подносил ее ко рту. Услышав скрип двери, он поднял взгляд, насупился, и, глядя на него, Клэр невольно попятилась.

— Где, черт побери, вас носило? — воинственно рявкнул Джейк.

Не растерявшись, Клэр тут же заняла оборонительную позицию, проговорив умиротворяюще:

— Вы же знаете где! Я ужинала у Молли с Клайвом.

— Вам полагается являться, когда вы мне нужны!

— Я не подозревала, что нужна.

— Вы не подозревали! — передразнил ее Джейк. — Фу-ты ну-ты!.. Я что, говорю как-нибудь не так?

Клэр молчала, пораженная. Этот грубый, в стельку пьяный человек был совершенно не похож на того Джейка Бернса, которого она знала. На этого противно было смотреть, его противно было слушать, и Клэр уже знала на своем горьком опыте, к чему такое может привести.

— Я — известный любитель лошадей, но до вашего седла мне не допрыгнуть!

— Вы пьяны! — сказала Клэр как можно спокойней. — Мне кажется, вам лучше всего отправиться в постель.

— Будто вы не знаете — я там уже был! — Клэр поняла, что он имеет в виду Кэролайн, но тот, другой Джейк Бернс, каким она его знала, не был способен так по-хамски отозваться о ней. Роман с Кэролайн — его личное дело, и Клэр ни разу с того момента, как познакомила с ним свою подругу, не вмешивалась в их отношения. Самое лучшее, что ей оставалось, это немедленно уйти. Если у Джейка и произошла стычка с Кэролайн, Клэр было бы неприятно слушать, если Джейк станет изливать свои претензии первому встречному. Но, стоило Клэр повернуться, чтобы выйти, ее остановил резкий окрик:

— Я не разрешал вам уйти!

— Уже поздно, я очень устала…

— Очень устала! — насмешливо передразнил ее Джейк. — Вы только посмотрите, наша Снежная королева устала! Мне обрыдло до тошноты то, с каким презрением вы сверху вниз смотрите на нас, жалких плебеев!

— Имея в виду ваш рост и мой, можно только диву даваться, как это у меня получается! — ответила Клэр, стараясь вести себя естественно, но чувствуя, что ее все сильней и сильней охватывают тревога и даже страх.

— Прекрасно, черт побери, понимаете, о чем я говорю!

Клэр повернулась к нему:

— Если у вас какое-нибудь несчастье…

— Несчастье? Да что вы, черт побери, в этом понимаете!

Подумаешь, разок не повезло с браком, и уже вообразила, что несчастней ее во всем мире нет! Несчастье! Черт побери! Да вы и понятия не имеете, что это значит! Клэр была совершенно растеряна от такой внезапной и неожиданной атаки. «Это все алкоголь! — подумала она про себя. — Лучше с ним не спорить!»

— Так вы скажите, что я такого сделала? — вежливо спросила Клэр.

— Что сделали? Ну как же, проделали такую огромную работу! У меня целый список первоклассных контрактов длиной в целый километр, я ужинал с герцогами, с одним даже вместе охотился, я хожу на светские банкеты и здороваюсь за руку с Маргарет Тэтчер, я видел живьем английскую королеву!

— Мне кажется, это как раз то, чего вы хотели!

— Откуда вам знать, чего я хочу?

— Я знаю только то, о чем вы мне говорите, и делаю только то, о чем вы меня просите.

— Ну а если я чего-то не говорю, о чем-то не прошу — вы сами не могли бы догадаться, чего я хочу, сами могли бы понять, что именно мне нужно?!

«О боже! — ошарашенно подумала Клэр. — Может, он потому так разъярился, так напился, что я не пригласила его к себе домой в Шотландию на Рождество?»

— Да, вы безупречно выполняете мои поручения, даже чересчур безупречно. Водите меня туда, сюда, усаживаете за всякие высокопоставленные столы; вы с лихвой оправдываете те большие деньги, которые я плачу за ваши услуги! Вы открываете передо мной разные двери, но ни разу — ни разу! — сами передо мной ни на чуточку не раскрылись!

От изумления Клэр оцепенела.

— Да, вы взметнули меня вверх, но, клянусь дьяволом, вы одновременно швырнули меня вниз! Мои деньги вас полностью устраивают, а я, видите ли, нет! Да вы даже не видите меня; меня, Джейка Бернса, какой я есть… не хитрого американца, у которого денег больше, чем составляет государственный долг Англии, а меня как человека, не пачку «зеленых», а существо из плоти и крови!

Клэр открыла рот, но произнести ничего так и не смогла.

Ее охватил ужас. Джейк говорил о ней так, будто она самая отвратительная, самая чванливая из снобов.

— Это неправда! — наконец выдавила Клэр из себя дрожащим голосом.

— Нет, правда!

— Не собираюсь спорить с вами…

— Куда вам! Истинные леди в спор не вступают, не так ли?

Тут Клэр взвилась:

— Что вы покупали, то вы и получили! Я работаю на вас, мистер Бернс! За свои деньги вы приобретаете мои услуги, но не меня!

Клэр с силой рванула дверь и на пороге столкнулась с Генри.

— Ох, слава богу! — воскликнула она со слезами в голосе. — Он пьян, Генри… Я никогда его таким не видела…

— Вы бегите к себе. Предоставьте его мне. Ступайте, я знаю, что делать!

Клэр не надо было просить дважды. Поднырнув под локоть Генри, она кинулась прочь, но не наверх. Больше она в этом доме ночевать не останется, ни сегодня, ни впредь! Парадная дверь захлопнулась за ней, и последнее, что слышала Клэр, был пьяный рев Джейка:

— А ну, подите-ка сюда!..

Но она уже уносилась в такси, дрожа всем телом, потрясенная этим взрывом чувств, который только что сокрушил, поверг в прах восстановленное ею чувство собственного достоинства.

А между тем Генри подошел к Джейку, который в этот момент, встав с кресла, отчаянно раскачиваясь, кричал:

— Зачем ты ее отпустил — я еще не закончил с ней разговор!

— Вы-то, может, и нет, да она, мне кажется, закончила! — с укоризной произнес Генри. — Я-то думал, и мы с вами покончили с этим! Нехорошо это, я вам скажу!

— Откуда тебе-то знать, что для меня хорошо, а что плохо?

— Мне-то многое видно! Ну-ну, пошли, давайте-ка ложиться в постель… утро вечера мудренее…

Клэр все это показалось кошмаром; всю ночь она переживала потрясение, ужас, разочарование и страх, которые затем уступили место ожесточению и гневу. «Да что они за люди, эти американцы! — думала Клэр. — Почему они считают, что их всегда все должны обожать! Если бы знать заранее, ни за что бы не пошла к нему работать! Господи, да чего он ждал от меня?» Мысленно Клэр говорила о Джейке в прошедшем времени, так как твердо решила ни за что к нему на работу не возвращаться. Если она по каким-то параметрам его не устраивает, так пусть подыщет себе другую, более достойную. Клэр вся кипела, укладывая вещи, и не обращала внимания на телефонные звонки. У нее нет ни малейшего желания беседовать с Джейком Бернсом — ни сейчас, ни когда бы то ни было, если его поведение вчерашней ночью отражает его к ней отношение. Но то, что такой деликатный, приятный, такой блестящий и уверенный в себе человек, как Джейк Бернс, мог вдруг предстать в таком омерзительно-озлобленном пьяном виде, одновременно и потрясло, и огорчило ее. Что довело его до такого состояния? И Клэр решила в этом разобраться. В тот день она обедала с Кэролайн, которая вечером вместе с Рупертом вылетала на Карибские острова, где на Барбадосе у них был дом; но, появившись в ресторане, Клэр обнаружила, что Кэролайн уже там и с умным видом допивает вторую порцию мартини. «Так! — подумала Клэр. — Значит, стычка все-таки имела место…»

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего. Все кончено — и хватит об этом!

— Руперт? — наигранно поинтересовалась Клэр.

— Боже сохрани… С ним бы я справилась. Джейк!

— Что он сделал?

— Скорее не он, а я.

Для Клэр забрезжил свет в конце тоннеля.

— Что же ты сделала? — спросила она.

— Влюбилась, можешь себе такое представить?

— О боже! — воскликнула Клэр, чувствуя, как все становится на свои места. — И, как я понимаю, без взаимности?

— Именно так! — грустно произнесла Кэролайн. — Даже и не знаю, как теперь быть. Это все случилось совершенно неожиданно. Ничего с собой не могу поделать. Предполагалось, что это так, легкое увлечение. Мне Джейк приглянулся, он ответил взаимностью. Я никогда не думала, что так затянет. Ты ведь знаешь меня! — Глаза Кэролайн наполнились слезами.

— Так это любовь… — Клэр в сочувствии потянулась к ней рукой.

Она знала, как Кэролайн благополучно лавирует в море многочисленных романов, как коротких, так и достаточно продолжительных, но одинаково для нее малозначащих; она неизменно первой доплывала до предельного буйка. Это стало для Кэролайн игрой, в которой она весьма преуспела. В отличие от Клэр никаких иллюзий в отношении любви она не питала и воспринимала любовь не иначе как пену шампанского, как что-то преходящее, готовое быстро утихомириться или вообще исчезнуть в мгновение ока.

— Ты Джейку сказала, что любишь его? — спросила Клэр.

— Разумеется, нет! Ты что, идиоткой меня считаешь? В любом случае у меня никаких шансов. Прошлая ночь стала для меня отставкой. Все кончено! Нет, не то чтобы он турнул меня под зад коленкой, но я почувствовала. Сама выступала в этой роли много раз. А убедило меня вот это…

И Кэролайн выложила перед Клэр браслет с бриллиантами и сапфирами.

— У-ух! — зачарованно произнесла Клэр.

— Такие браслеты дарят либо вначале, либо в финале.

Я получила это по завершении отношений.

— Но, может быть, ты ошибаешься…

— В отношении мужчин я не ошибаюсь никогда! Все кончено. Я поняла это, как только он вошел в спальню. Он был рядом, но как бы не со мной, если тебе понятно, о чем я говорю. — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Скажи, что мне делать, Клэр? Что же мне теперь делать? — Кэролайн промокала слезы салфеткой. — Теперь я понимаю, что у тебя было с Рори. Я сама пропала, влюбившись в мужчину, которому мои чувства не нужны! Нет-нет, он был очень мил — любезней невозможно себе представить, но это был явный финал. — Кэролайн снова закрыла лицо салфеткой. — Любовь слепа… Я считала, что любовь и страсть — это одно и то же… Вот что происходит, когда путаешь значение слов!

— Ты поняла, чем вызвана перемена?

— Абсолютно нет! До этого все было чудесно, но я однажды поймала его взгляд и почувствовала, что это конец… Я умею читать эти знаки. Господи, с моим-то опытом! Когда он занимался со мной любовью, душа его была где-то далеко. При этом он оставался таким заботливым. Мне кажется, это хуже всего. Я так не умею. Я к проявлению доброты не привыкла.

— Да, Джейку свойственна доброта! — рассеянно, но искренне произнесла Клэр. — И все же что-то должно было вызвать в нем перемену.

— Я не смогла этого определить. Я бы сказала, он был несколько печален, думал о чем-то, мне недоступном. Радость ушла из наших отношений… Мне безумно хотелось утешить его, но я понимала, что этого как раз делать и не должна. — В голубых глазах Кэролайн по-прежнему блестели слезы. — Клэр, он страдает, и я никак не могу понять, в чем тут дело!

«Я тоже, — думала Клэр, — что-то его сильно гнетет! Может, он напился под воздействием чувства вины? Потому что понимал, что обижает человека, но ничего не может с собой поделать?» Ее прежний гнев испарился сам собой. Теперь Клэр испытывала лишь чувство щемящей жалости к Джейку. «Я совсем его не знаю! — думала она со стыдом. — Все-таки я плохо разбираюсь в людях!»

— Будь она проклята, эта любовь! — с отчаянием проговорила Кэролайн. — Она подкрадывается исподтишка и овладевает тобой, когда ты совсем того не ждешь! Как ты права, что отгоняешь от себя подальше всякие чувства! Любовь — это не какая-нибудь сентиментальная дребедень про седьмое небо, про луну и весну! Любовь — это когда болит…

«Да, — мысленно согласилась Клэр. — Это болит!»

— Так что же я сделала не так? — вскинулась Кэролайн. — Ну почему не смогла влюбить его в себя?

«Бедная Кэролайн! — думала Клэр. — Так долго оставалась в роли избалованной девочки, у которой под рукой любая игрушка, какую только можно пожелать! И вот впервые в жизни столкнулась с тем, что та, которая милее всех, не для нее!»

— Ну давай же, — мрачно вскинулась Кэролайн, — убеждай меня, что у меня все в полном порядке!

— Так ведь ты слишком рано начала! — осторожно заметила ей Клэр.

Кэролайн улыбнулась сквозь слезы и язвительно сказала:

— Может, если б ты успела в свое время набраться опыта, ты бы не попалась в капкан к первому попавшемуся смазливому мужику! — Но вот снова лицо Кэролайн помрачнело. — Хотя меня мой собственный опыт ничему не научил! — Она шмыгнула носом, промокнула глаза салфеткой. — Надо мне взять с тебя пример! — решительно произнесла Кэролайн. — Ближе чем на километр мужчину не подпускать и гасить ледяным взглядом любое его поползновение!

Клэр нахмурилась:

— Неужели я такой кажусь?

— Кажешься! Ты такая сейчас и есть!

— Боже! — выдохнула Клэр с ужасом.

— Нет, в самом деле. Я зря говорить не буду. У тебя сигнализация постоянно наготове, и, едва мужчина пересекает опасную линию, тотчас взвывают сирены. Если один мерзавец причинил тебе боль, это еще не причина для ссылки в Сибирь всех прелестей сексуальных отношений. Ты такая раньше была веселая! А теперь от тебя так холодом и веет. Даже Джейк говорит, что ты — как мороз в майский день!

— Джейк?

— Что ты так удивляешься? Он же американец. Они не такие чопорные, как мы, англичане, для них естественно проявлять к человеку живой интерес. Но Джейк говорил, ты с самого начала повесила на себя табличку: «Строго воспрещается!» Неужели ты собираешься всю оставшуюся жизнь смотреть на мужчин только сквозь прорези своей непроницаемой маски? Если хочешь жить праведницей, тогда и ступай в монастырь!

— Я пока не готова…

— Да готова ты, готова, от тебя так и веет холодом!

— Тогда чего же ты сидишь здесь со мной и пускаешь слезу в свой мартини? — зло спросила Клэр.

— Может, мне так хочется! Неужели ты не понимаешь, на что ты себя обрекла? Дала себе обет — больше никаких чувств! Как тот, кто бросил курить. Только в твоем случае ты не от табака отказываешься, а от любви! Понимаешь? От любви!

Клэр молча сидела, потрясенная до глубины души. Кэролайн нарисовала ей совершенно отталкивающий портрет Клэр Драммонд. Неудивительно, что Джейк так с ней говорил! Хуже того, все это чистая правда… Клэр поежилась, вспомнив, как Джейк сказал, что она смотрит на него сверху вниз. «Но мне и в голову не приходило, что все так ужасно выглядит со стороны! — мысленно пыталась оправдаться Клэр. — Единственное, чего я хотела, это доказать, что умею работать отлично! Ну и что? Стоило ли ради этого поступиться сердечностью и теплотой?» Оглядываясь на несколько месяцев назад, высветившихся под напором жестоких слов Кэролайн, Клэр вспомнила несколько примеров своего постыдного поведения, от которых ее бросило в жар. Она была до такой степени эгоистична в своем стремлении достичь поставленной цели, что перешла все границы здравого смысла, демонстрируя чрезмерную гордыню. «Неудивительно, — думала Клэр, — что он таким тоном разговаривал со мной! Он был абсолютно прав!»