8

Они поженились без лишнего шума в десять часов утра в американском посольстве на Гросвенор-сквер. Свидетелями были Крис и работник посольства, друг Брэда по колледжу. На Джулии было платье кремового цвета от Джин Муир и шелковый жакет, а также шляпа с широкими полями из шелковой соломки с массой маленьких розочек наверху, розовых с алым оттенком, точно таких же, как и ее букет. Брэд в новом сером костюме выглядел потрясающе. После бракосочетания все четверо отправились в ресторан на свадебный завтрак, хотя Джулия не смогла проглотить ни кусочка. Оттуда они поехали прямиком в аэропорт и улетели в Бостон.

Когда объявили их рейс, Крис крепко обняла Джулию.

– До свидания, миссис Брэдфорд, и не волнуйся насчет Уиллума. И удачи тебе, особенно с дражайшей свекровью. Что он тебе вообще по этому поводу рассказал, кстати?

– Не очень много, но каждое слово с золотым ободком. Она определенно нечто особенное, к тому же единственный сын и все такое.

– Именно поэтому ему все может сойти с рук, – нахмурилась Крис. – Почему у меня такое чувство, что, когда дело касается кого-то другого, она с легкостью выносит смертный приговор?

– Только не Брэду, – быстро сказала Джулия. – Для него она – идеал матери.

– Я всегда говорила, что Богородица – тот пример, с которым мы, смертные, никогда не сможем сравняться. – Но она упрямо продолжала: – И все же где-то какая-то гайка разболталась. Закрути ее, Джулия. Вот тебе мой совет. – Она помолчала. – Он так и не знает об аборте?

– Нет.

– И почему же, позвольте спросить?

– Это все в прошлом. Сейчас главное – будущее. Я ту страницу сожгла.

– Вместе с кораблями?

– Я делаю то, что мне хочется, – заявила Джулия. – Тут одна только альтернатива – Брэд или без Брэда.

– А ты изменилась, – удивилась Крис. – Знакомого от тебя осталось только личико!

Она повернулась к Брэду, который обнял ее и поцеловал.

– Позаботься о ней, – шутливо заметила она, – а то придется вам снова бегать по Бостону с криками «Англичане пришли!».

Брэд рассмеялся.

– Как будто я посмею ослушаться.

Он нетерпеливо взглянул на часы. В этот момент его отозвал работник аэропорта, дав Крис возможность прошептать:

– Тут тебе удалось ухватить тигра за хвост, детка. Так держать! А что касается остального, помнишь, я советовала тебе подыскать себе другие колени? Ты попала прямо на колени к Господу Богу. – Она похлопала ресницами в сторону работника аэропорта. – Но в данный момент меня интересуют совсем другие колени.

Джулия смеясь поднялась на борт самолета.

В салоне первого класса они были одни. Джулия подозревала, что Брэд скупил все остальные места. Ее догадку подтвердил стюард, немедленно принесший шампанское и пробормотавший:

– Примите поздравления.

Все было совершенно не похоже на ее первый брак. В первый раз было все: белое платье, церковь, подружки невесты, потому что мать Дерека стенала при мысли, что ее сын может жениться «жалким образом», так она говорила, то есть зарегистрироваться в мэрии, как предлагала практичная тетка Джулии.

– Абсолютно пустая трата денег, – утверждала она с отвращением. – Я тебя совсем не так воспитывала, Джулия. Такие огромные и пустые траты за одно воскресное утро!

Они потом поехали на две недели в Марабеллу. На этот раз Джулия и представления не имела, куда Брэд повезет ее и повезет ли вообще. У него на коленях лежала груда телеграмм, которые он нахмурясь просматривал, время от времени делая пометки золотой ручкой.

Джулия принялась рассматривать свои новые кольца: простое золотое обручальное кольцо и другое, с огромным топазом в обрамлении бриллиантов, которое Брэд неожиданно подарил ей.

– В тон твоих волос, – сказал он ей. Улыбаясь про себя, она подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее. – Что случилось? – спросил он.

– На мгновение подумала, что мне все снится.

– Что именно?

– То, что случилось: что я здесь, миссис Уинтроп Брэдфорд, лечу в Бостон, штат Массачусетс. Все произошло так быстро.

– Так оно лучше, – коротко заметил Брэд. – Все портится, если слишком долго тянуть.

– А тебя нисколько не удивляет, что все вот так сложилось?

– Нет, важно, что все сложилось.

– Но для тебя все это привычно. – Она рукой показала на пустой салон, шампанское, их багаж, включая ее новый чемодан из крокодиловой кожи, один из его подарков на свадьбу. – Все внове, я нервничаю, но вместе с тем ужасно увлекательно.

– Нервничаешь! Ты!

Джулия открыла было рот, чтобы сказать «Но это не настоящая я», но передумала. Ей придется ему все показывать на деле.

– Уж не сожалеешь ли ты? – спросил он, сложив губы в недовольную гримасу.

– Не глупи. Просто у меня все время сейчас уходит на привыкание ко всему, что со мной случилось впервые. Я же новобрачная, дорогой, будь ко мне снисходителен.

– Но ты ведь через все это уже раз прошла.

Она отодвинулась от него.

– Тогда все было не так.

Он улыбнулся, показав ей, что смягчился.

– Прекрасно. Я и хочу, чтобы для тебя все было впервые.

– Какой он, Бостон? – спросила она через мгновение.

– Особенный, как ни один другой город. Сама увидишь.

Но когда они добрались до Бикон-Хиллз, Джулия решила, что здесь все точно как в Англии, только далеко. И в аэропорту, и во время поездки по городу у нее не создалось впечатления, что она находится заграницей. Наверное, подумала она, все дело в языке. И, кроме того, она часто видела такие улицы по телевизору, а именно огромные американские машины, магазины, куда можно въехать на автомобиле, и палатки, где продавали хот доги. Бикон-Хиллз был не похож на остальной город, там все тихо и степенно. Почему-то она вспомнила о Кенсингтоне, а когда они свернули на Маунт Вернон-стрит с ее булыжной мостовой, газовыми фонарями и железными приспособлениями для снятия грязи с ботинок, она решила, что вполне могла увидеть такое и в Лондоне, хотя это определенно было перенесено сюда очень давно.

Дом Брэдфордов оказался огромным, с двумя фронтонами, матовым стеклом во входной двери и ставнями, выкрашенными в ярко-зеленый цвет. На бронзовой табличке значилось Брэдфорд медными буквами, а дверной молоток имел форму львиной головы. Джулия приподняла его, пока Брэд приносил из машины чемоданы. Дверь открыл дворецкий. Его спокойное лицо озарила улыбка, когда он увидел поднимающегося по ступеням Брэда.

– Мистер Брэд, сэр! Мы вас не ждали, но зато какой приятный сюрприз. Рады снова видеть вас дома, сэр.

– Как поживаешь, Томас?

– Очень хорошо, сэр. Надеюсь, поездка была приятной.

– Не жалуюсь.

Дворецкий отступил, пропуская Джулию в высокий, красивый холл с полом, напоминающим шахматную доску, и чудесной старой лестницей сбоку. Пахло полиролью и массой белых цветов в бронзовых вазах, которые, как потом узнала Джулия, были типично английскими. Нигде ни пылинки, все сверкает и так и отдает традицией, солидным возрастом и упорядоченной жизнью. Чувствовалось, что в этом доме все организовано идеально, что здесь никто не посмеет повысить голос.

– Кто-нибудь дома? – спросил Брэд.

– Миссис Эмори и миссис Адамс в задней гостиной, сэр, ждут приезда вашей матушки. К сожалению, ее самолет запоздал из-за поломки двигателя. Она должна быть где-то около шести часов.

– В этом случае ты узнаешь первым, – произнес Брэд и повернулся к Джулии. – Это Томас, который работает у нас всю мою жизнь. Это миссис Брэдфорд, Томас. Мы сегодня утром поженились в Лондоне.

На бесстрастном лице Томаса не отразилось ничего, кроме приветливости.

– Добрый день, мадам.

Как раз в этот момент дверь в глубине холла открылась и появилась худая стройная женщина, воскликнувшая:

– Брэд! Мы только что о тебе говорили. Думали, где ты и как, или, вернее сказать, с кем ты сейчас! – Она заскользила через холл, раскинув руки с преувеличенной приветливостью.

– Битси! – воскликнул Брэд.

«Вторая сестра», – подумала Джулия, натянуто улыбаясь. Она смотрела, как обнимаются брат и сестра, и поймала удивленный взгляд Битси – те же брэдфордовские глаза цвета морской волны, что и у брата. Она улыбнулась, но ответной улыбки не дождалась, только жесткая оценка, сменившаяся изумлением, когда Брэд их представил.

– Поженились! – как эхо повторила она.

– Сегодня утром, в Лондоне.

– Поверить не могу! Ты же обручен с Кэролайн Нортон! Сегодня приглашения из типографии получили!

– Уже нет. Теперь я женат, Битси. Джулия – моя жена.

В голосе Брэда прозвучала стальная нотка, и глаза Битси сузились в щелки, потом снова широко раскрылись, и в них засветилось злорадное торжество:

– А мама? Кто скажет маме?

Джулия взглянула на мужа. Он крепко сжал челюсти, а на лице появилось странное выражение.

– Ты подумал, что может случиться? – ехидно спросила Битси. – Ты представляешь себе, как она прореагирует? – Битси упивалась ситуацией. – У нее будет приступ!

– И это, сестра моя, еще очень мягко сказано, – раздался звучный голос. Джулия и Брэд повернулись к крупной женщине, плывущей через холл подобно боевому эсминцу.

– Эбби! – На этот раз в его голосе прозвучала искренняя радость.

– Что ж, дорогой братец, ты все же это сделал, – сказала она, но в голосе ее чувствовалась любовь, и улыбка, которой она одарила Джулию, была теплой, хотя и с примесью любопытства.

– Добро пожаловать в Бостон, Джулия. Я – старшая сестра Брэда. Та, что с отвисшей челюстью, – Битси. Еще раз, добро пожаловать.

– Спасибо.

Джулия почувствовала, что ей начинает нравиться эта женщина, тогда как Битси не вызывала у нее симпатии. Неудивительно, что Брэд больше любил Эбби. Битси, вне всякого сомнения, была порядочной стервой. Брэд как-то будто невзначай проговорился, что Битси его ревнует. И это тоже мягко сказано, подумала Джулия. Она ненавидит брата всей душой. Она перевела взгляд на мужа, разговаривающего с Эбби, которая, нахмурясь, слушала. Вне сомнения, пытается заручиться ее поддержкой. Битси тем временем имела такой вид, будто уже решила проголосовать за другую кандидатуру.

Она подтвердила это предположение, когда заявила:

– Мы вас меньше всего ждали. Когда Брэд улетал в Европу, он был обручен с другой женщиной.

– Я знаю. – Джулия старалась сохранять спокойствие.

– Hо вам это безразлично? – Теперь в голосе звучало презрение и злость.

Битси явно не нравились такие сюрпризы со стороны брата. Она не успела подготовиться к схватке.

Джулия тоже внутренне собралась.

– Брэд сказал мне, что на этой помолвке настаивала его мать.

Битси сделала обиженную мину. Потом рассмеялась.

– Скажите-ка ей это сами, – поощрила она. – Ей это будет крайне любопытно.

И Джулия поняла, что заработала себе в ее лице врага. «Очень мило, – подумала она. – И пяти минут в доме не пробыла, и уже ссора». Она отвернулась от Битси и подошла к Эбби и Брэду, тихо разговаривающим между собой.

– …постараюсь, но это как раз тот случаи, когда я не могу… не буду гарантировать успех, – говорила Эбби. – Ты всё-таки это сделал. – Она замолчала, затем заметила с излишней сердечностью: – Что ж, Джулия. Я уверена, что вы с удовольствием выпьете чашечку чая. – Она взяла Джулию под руку. – В доме сейчас только мы с Битси. Мама еще где-то над Атлантикой, прилетит только к шести, так что у нас есть время познакомиться.

Брэд улыбнулся жене, но Джулия видела, что мысли его далеко. Та морщинка между бровей, выражающая, как она уже знала, неудовольствие, появилась снова. Улыбка была слегка искусственной; он видел Джулию, но это не могло нарушить ход его мыслей.

Эбби провела ее в заднюю гостиную, которая сразу возбудила в Джулии интерес специалиста. Портреты давно умерших Брэдфордов, кисти Копли и Джилберта Стюарта, висели на терракотового цвета стенах. Ковер в тон, с медальонами шоколадного и более резкого лимонного цвета. Четыре высоких окна с одной стороны, занавески из хлопчатобумажного атласа густо-шоколадного цвета с терракотовой каймой. Камин белого мрамора, на нем те же белые цветы, на которые она обратила внимание в холле, в медных и хрустальных вазах; свечи в старинных подсвечниках; высокое зеркало в позолоченной раме над массивным резным и позолоченным столом, на котором стояли прекрасные настольные часы под стеклянным колпаком. Напротив горка с великолепным английским фарфором. Июльское солнце заставляло комнату сверкать.

Эбби подвела Джулию к дивану, обитому узорчатым дамастом золотистого цвета. Несмотря на объемы и соответственно несколько подавляющее впечатление, которое производила Эбби, Джулия почувствовала, что встретила в этой приветливой и открытой женщине родственную душу. Ее поразило, насколько все трое были похожи друг на друга.

– Ну, давайте, – начала подгонять их Битси, усаживаясь на такой же диван, – рассказывайте же…

– Нечего рассказывать, – пожал плечами Брэд, но сел рядом и взял Джулию за руку.

«Меня успокоить или себя? – подумала Джулия. – Мы встретились, полюбили друг друга и решили, что должны быть вместе. Поэтому мы поженились и надеемся, что будем счастливы…

– И как же теперь Кэролайн? – резко спросила Битси.

– Когда вы поженились? – спросила Эбби, не слышавшая начала разговора в холле.

– Сегодня утром в Лондоне. В десять утра, лондонское время.

– Господи! Так у вас медовый месяц!

– После того, как со всем разберемся.

Смех Битси прозвучал так, как будто кто-то провел ножом по стеклу.

– Мне это представляется треугольником.

Выразительный взгляд Эбби заставил ее умолкнуть.

– Можно подавать чай, Томас, – обратилась она к вошедшему дворецкому.

Чай был подан на тяжелом подносе. Из серебра Поля Ревере, так ответила Эбби на вопрос Джулии. Серебряный заварочный чайник, серебряный чайник для воды, молочник и сахарница были типично английскими. Она наблюдала, как типично по-английски Эбби сначала согрела чайник, а потом насыпала в него заварку из серебряной коробки – «Эрл грей», так ей показалось по аромату.

– Да ладно вам, – хмыкнула Эбби, наблюдая за ней. – Вы ведь ожидали чай в пакетиках и печенье, признавайтесь?

Джулия смутилась.

– Брэд говорил мне, что его мама англичанка, – сказала она.

– Сорок пять лет в этих Соединенных Штатах даже не поцарапали поверхность, – хихикнув, согласилась Эбби. – Мать была и всегда будет экс-репатрианткой.

Для вящей убедительности подали английские пшеничные лепешки со смородиной, легчайшие пирожные и petit fours, которые, как догадалась Джулия, были от Фортнумеа. Она с удовольствием выпила две чашки чая, хватаясь за это напоминание о доме как за соломинку, отвечала на благожелательные вопросы Эбби и старалась не обращать внимания на постоянные выпады Битси.

Наконец, чувствуя растущее беспокойство Брэда, она поставила чашку на блюдце и благодарно произнесла:

– Замечательное начало жизни в Бостоне. Спасибо вам, но мне бы хотелось подняться наверх, разобрать вещи, принять холодный душ и переодеться.

– Дивно! – с излишним энтузиазмом согласился Брэд. – Ты иди наверх и не спеши. А мы с Эбби поедем встречать маму.

Джулия быстро взглянула на него. Он постарался не встречаться с ней взглядом, обнял ее за плечи и вывел из комнаты.

– Боюсь, что нам придется пока устроиться в моей комнате. Понимаешь, ничего не готово. Ты не возражаешь, я надеюсь?

Итак, он до сих пор ничего не сказал матери и берет с собой Эбби в качестве телохранителя при разговоре. Сердце у Джулии сжалось и тихонько опустилось в пятки.

– Как скажешь, – ответила она, проглотив комок в горле.

По чудесной старой лестнице и дальше по коридору он привел ее к двери, за которой оказалась большая гостиная и такая же большая спальня. За спальней находилась ванная комната. Красивая американская мебель, особенно хороша кровать, а покрывало – просто произведение искусства.

– Сделала одна из женщин Брэдфордов, Бог знает сколько лет назад, – небрежно объяснил Брэд. В его распоряжении находилась также и гардеробная, уставленная шкафами и полками из сандалового дерева.

– Здесь полно места, – объяснил он, открывая и закрывая дверцы и передвигая плечики для одежды. – Чемоданы здесь, но я пришлю кого-нибудь, чтобы их распаковали.

– Ты надолго? – спросила Джулия, не желая отвлекаться от главной темы.

Стоя спиной к ней, Брэд неловко пожал плечами.

– Трудно сказать, могут быть пробки на дорогах в это время суток. Я постараюсь побыстрее. Просто мама любит, чтобы ее встречали, – сама понимаешь, семейные обычаи и все такое.

Он повернулся к ней, стараясь не выдать своей озабоченности. Но Джулия уже хорошо его знала. Он готовился к Армагеддону. Ей казалось, что она задыхается! Господи всемилостивейший! Что это за мать у него такая? Они все ее до смерти боятся. Ничего не видя перед собой, она направилась к чемоданам, но в этот момент в дверь постучали.

– Привет, Роуз, – услышала она голос Брэда, – пришла помочь?

– Мисс Эбби сказала, что миссис Брэдфорд может понадобиться помощь.

– Роуз присматривает за мамой, – сказал Брэд. Джулия посмотрела на пожилую, тонколицую горничную, необыкновенно опрятную, в шелковом платье монашеского серого цвета, белоснежном фартуке и наколке. – Сколько лет уже прошло, Роуз?

– Этим летом будет тридцать два года, мистер Брэд.

Ее улыбка и южнолондонский акцент сразу расположили к ней Джулию.

– Роуз за тобой присмотрит, – благодушно сказал Брэд. – Как всегда присматривала за мной, так?

– Леди Эстер любит, чтобы все было без сучка без задоринки, – сдержанно ответила Роуз, но в блекло-голубых глазах ее появились смешинки.

– Ты можешь кое о чем моей жене намекнуть, – заметил Брэд с усмешкой. – Этот дом живет по расписанию, – объяснил он Джулии, – Мама любит, чтобы все было смазано и не скрипело.

– Я всегда рада что-то узнать, – улыбнулась Джулия Роуз.

И готова угождать. Не будь обстоятельства ее замужества такими необычными, плевать бы она на все хотела. Но Брэд бросил невесту, чтобы жениться на ней, и ей хотелось с самого начала развеять их подозрения, что она погналась за его состоянием. Вот с Роуз она и начнет.

Прямая линия к матери Брэда.

– Вернусь попозже, – сказал Брэд, мысли которого витали где-то в другом месте. Что ж, он сам все затеял. Пусть сам и расхлебывает. Она начинала злиться.

– Здесь ужасно жарко, верно? – Джулия чувствовала, что лоб покрывается бусинками пота.

– Я включу кондиционер. Мистер Брэд летом без него не обходится, но в основных комнатах в доме кондиционеров нет из-за астмы леди Эстер. Ей от них труднее дышать.

Астма! Брэд даже не упомянул об этом.

– Вы скоро к жаре привыкнете, – доброжелательно произнесла Роуз. – И к зиме тоже. В Америке даже погода доходит до крайностей.

– Вы часто приезжаете в Англию? – спросила Джулия.

– Каждый год, мадам. Каждое лето, леди Эстер проводит там месяц.

– Вы ведь тоже из Лондона, верно?

– Я родилась в Клэпхэме, но была эвакуирована на одну из ферм в Эруне во время войны. Когда мне исполнилось четырнадцать, я поступила работать горничной, помогала мисс Джелкс, в те дни она была горничной леди Эстер. Когда она ушла на пенсию, я ее заменила.

Роуз распаковывала чемоданы Джулии со сноровкой, приобретаемой долгим опытом, вешала новые платья и костюмы с еще не оторванными этикетками, которые, как считала Джулия, должны здесь подойти, – Рив Гуше, Элле, Джина Фратини, Бельвиль-Сассун.

– Не желаете, чтобы я приготовила вам прохладную ванну, мадам? Леди Эстер считает их очень приятными летом.

– Это было бы чудесно.

Раздеваясь, Джулия спросила как бы между прочим:

– Леди Эстер ведь не инвалид?

– Помилуй Бог, нет! – Роуз, казалось, позабавил этот вопрос. – В прошлом году она сломала бедро, когда ее сбросила лошадь, но и это ее не остановило, как, впрочем, и все остальное. – Роуз попробовала воду рукой. – Ну вот, думаю, вам удастся освежиться.

Так и вышло. Вода оказалась идеальной, достаточно прохладной и ароматной, подкрашенной каким-то чудесным зеленоватым составом, который смягчал ее. Джулия легла в ванну и разрешила телу расслабиться, хотя ее мозг и продолжал бешено работать.

Значит, припадок будет вызван яростью. Битси, да и по-своему Брэд с Эбби дали это ясно понять. Леди Эстер будет определенно недовольна, даже разозлится на своего драгоценного сына. А уж что касается невестки… Что ж, Брэд ясно дал ей понять, что все будет зависеть от нее. Со всеми неурядицами ей придется справляться самой. Ей самой надо будет доказать, что она стоит того, чтобы радоваться ее появлению, а не отвергать ее. И еще в этот поучительный день она уяснила следующее правило в этой семье: все дороги ведут в Мекку, а именно к леди Эстер Брэдфорд. И если она понимает, что хорошо, а что плохо, она совершит паломничество.

Джулия долго лежала в воде и все думала и думала. Наконец, услышав с удивлением, что часы пробили шесть, она выбралась из ванны. Если самолет леди Эстер не опаздывает, он как раз сейчас совершает посадку.

Эбби наложила вето на идею встретить мать в зале для особо важных пассажиров.

– Мы должны лишить ее оружия. Ты ведь знаешь, какая она. Какие бы сцены она ни устраивала за закрытыми дверями, на людях она всегда только идеальная мамаша. Воспользуйся этим, скажи ей новость там, где будет еще пара сотен человек. Она испепелит тебя взглядом, но сделать, ничего не сможет. – Эбби покачала головой, глядя на его напряженное лицо. – О чем ты думаешь?

– О свободе, – ответил он. – Ты чертовски хорошо знаешь, что, спроси я ее заранее, она бы сделала все, чтобы мне помешать. Кэролайн была ее идеей, не моей. Мне на нее наплевать. И, кстати сказать, не думаю, чтобы и ее интересовало что-то, кроме моего имени. Джулия ничего о Брэдфордах не знает, знает только меня – Брэда Брэдфорда, и именно меня она любит. Она не такая, как все, Эбби. Она другая. И когда я с ней, я тоже другой. Понимаешь, я ее люблю. И это главное.

Эбби увидела на его лице выражение упрямства, которое всегда появлялось, когда он был в чем-то не согласен с матерью и собирался с ней спорить. «Наконец-то, – подумала она, – слава тебе, Господи. Хотя если судить по предыдущей реакции матери на его бунты…»

Когда самолёт леди Эстер приземлился, они стояли впереди всех встречающих. Как всегда, ее сопровождал работник аэропорта с похоронным выражением лица. Леди Эстер считала необходимым летать на рейсовых самолетах, – разумеется, первым классом. Считала, что это полезно для имиджа и рекламы. Аристократка, не боящаяся общаться с Простым Народом. Увидев, что ее встречают не только сын, но и старшая дочь, она тепло поздоровалась с ними, подставив Эбби щеку, но поцеловав сына в губы, как любовника.

– Мой дорогой мальчик! И Эбби! За что такой необычный почет? И ты вроде раньше времени вернулся, сын?

– У меня была для этого важная причина.

Она шла, взяв его под руку, почти такая же высокая, но куда более величественная. Люди расступались, чтобы дать ей дорогу.

– Надеюсь, никаких проблем? – нахмурилась леди Эстер, обеспокоенная его тоном.

– Думаю, что нет. Надеюсь, и ты так будешь считать.

Она посмотрела на него слегка недовольно, затем улыбнулась и потрепала его по щеке.

– Разве мой сын когда-нибудь доставляет мне неприятности? – спросила она.

– Все когда-то случается впервые, – пробормотала Эбби.

– Абигейл, не разговаривай так, будто ты не хочешь, чтобы тебя слышали, – приказала ей мать. – А теперь скажи мне, почему ты так рано вернулся? – спросила она сына.

Брэд набрал в легкие воздуха.

– Я женился, – выпалил он.

Леди Эстер остановилась как вкопанная и медленно повернулась к сыну.

– Я женился, – повторил Брэд, но уже не так уверенно.

Прошло несколько секунд. Лицо леди Эстер затвердело как мрамор.

– Женился?

– В Лондоне.

– В Лондоне!

– Сегодня.

– Сегодня.

Леди Эстер повторяла каждое произносимое им слово медленно и бесчувственно. Внезапно она с трудом рассмеялась.

– Как любят говорить в этой стране, ты меня разыгрываешь.

– Нет, мама, – сказал Брэд. – Я женился. Этим утром. Все по закону.

– Я отказываюсь верить, что Кэролайн уговорила тебя на такое. Приглашения на свадьбу должны быть разосланы на этой неделе, я потратила много времени и усилий на подготовку…

– Я не на Кэролайн женился, – перебил Брэд.

На лице леди Эстер появилось такое выражение, что Эбби предусмотрительно отступила на шаг назад. Брэда мать держала под руку, так что он не мог последовать ее примеру.

– Ты… женился… не на Кэролайн? – медленно повторила леди Эстер.

– Нет. Я женился на другой женщине. Англичанке. Ее зовут Джулия Кэрри. – И прежде чем смелость оставила его, добавил: – Она в доме на Маунт Вернон-стрит, ждет, чтобы с тобой познакомиться.

Прошло секунд двадцать. На высоких скулах леди Эстер появились два красных пятна, а ее аккуратно накрашенные губы сжались в тонкую линию. Она крепко стиснула руку сына. Какое-то время она не могла прийти в себя от шока, затем глубоко вздохнула, изо всех сил борясь с желанием откинуть назад голову и взвыть. Необыкновенно спокойным голосом, она сказала:

– Дорогой мальчик, ты выбрал очень странное место, чтобы сообщить мне самые важные в твоей жизни новости.

Она с трудом повернула голову, как будто шея у нее заржавела, в сторону старшей дочери. И я знаю, кто его надоумил, говорил ее ненавидящий взгляд. Эбби постаралась не опустить глаза. И когда мать просто сказала: «Пойдемте в машину» – она послушно поплелась сзади.

Багаж был погружен, Эймс уселся за руль, а Эбби на откидное сиденье напротив брата и матери. Только тогда леди Эстер заговорила снова.

– А теперь расскажи мне все.

Пока Брэд рассказывал, она старалась держать себя в руках, хотя на самом деле ей хотелось взять свою сумку из крокодиловой кожи и ударить его ею по голове. Ей хотелось рвать и метать, кричать и плакать. Хотелось бить их, дать волю своему гневу. Дурак! – молча кричала она своему сыну. Безмозглый, бездарный дурак, помешанный на сексе! Однако какая-то часть ее спокойно слушала то, что он ей рассказывал, охотно и с гордостью, о какой-то женщине, которая, если верить ему, была комбинацией Елены Троянской, Элеонор Рузвельт и мадам Помпадур. Последнее сообщение ее особенно насторожило.

Когда Брэд закончил и сидел, глядя на нее и задрав подбородок с таким видом, будто ему удалось тайком стащить вкусный кусок со стола, она подобрала подходящую улыбку, в которой удивление смешивалось с покорностью, и вздохнула:

– Я вижу, ей удалось тебя достать, дорогой, но… не кажется ли тебе, что ты поступил несколько опрометчиво? Ты знаешь, я о себе не беспокоюсь, хотя, должна признаться, меня обидело, что ты со мной не поделился. Но ты подумал о чувствах Кэролайн? Все так некрасиво, мой дорогой. Бросить женщину – и как! – в таком дурном вкусе. Так джентльмены себя не ведут. Ко всему прочему, это говорит о твоих плохих манерах, чего я от тебя никогда не ожидала. Не думала, что ты можешь быть таким эгоистом.

Эбби, молча сидящая на откидном сиденье, бросила взгляд на брата. Его лицо было напряженным, бледным и потерянным, а мать упорно и настойчиво лишала его уверенности в себе, самоуважения. Как обычно, леди Эстер удалось превратить что-то, чем он гордился и по поводу чего был счастлив, в дешевку, которую лучше спрятать с глаз долой. «Господи, ну и силища!» – подумала Эбби. Она ощущала властность, исходящую от стройной фигуры матери, сейчас слишком высокой для ее маленького веса. Она не поцеловала его и не сказала: «Если тебе этого хочется, мой милый, я счастлива за тебя. «Ax ты стерва, – подумала Эбби, чувствуя, как падает настроение брата и растет его ощущение неловкости.

– Ради Бога, Брэд! Не надо молиться на нее, как на икону! Пошли ее к черту. Выбор жены – твое личное дело, тебе тридцать, и ты же не хочешь жениться на своей матери?»

Эта неожиданно пришедшая мысль потрясла Эбби настолько, что она издала какой-то звук, и мать повернулась, чтобы посмотреть на нее. Женщины уставились друг на друга, и настолько велика была проницательность леди Эстер, что она, казалось, прочла ужасные, мысли Эбби. В глазах вспыхнуло предупреждение. «Молчи, – говорили они дочери. – С тобой я разберусь позже».