Чарльз отправился в замок к маркизу. И там впервые увидел свою прекрасную Катрин. Ей было восемнадцать. Ее красота ошеломила твоего отца, и он влюбился без памяти. - Ролло сделал паузу. - Она и впрямь была чудо как хороша. Твоя мать показывала мне фотографию, с которой Чарльз не расставался.
      Кейт молчала, не в силах вымолвить ни слова.
      - К тому времени Катрин уже была помолвлена с Ги дю Вивье, деньги, полученные за фарфор, предназначались на ее приданое.
      Когда Катрин сказала, что хочет расторгнуть помолвку, и не скрыла причину своего неожиданного решения, родители сочли ее слова бредом и просто посадили ее под замок. Они и слышать не хотели о никому не известном молодом человеке, владельце антикварной лавки.
      Чарльзу дали понять, что ему не на что надеяться, не забыв при этом заключить с ним сделку на выгодных для Вильфоров условиях - это так по-французски, - а Катрин выдали замуж. Твой отец, кажется, даже пытался ее выкрасть, но безуспешно - ее неусыпно стерегли. Уже в Лондоне он прочел в одном из французских журналов о ее пышной свадьбе.
      Когда Ролло сделал паузу, чтобы отхлебнуть коньяку, Кейт тихо спросила:
      - Можно я сделаю глоточек?
      Ролло протянул ей рюмку и продолжил свой рассказ.
      - Твой отец никогда не любил твою мать. Всю жизнь он любил одну женщину - Катрин де Вильфор, в замужестве дю Вивье. У него было много любовных связей, на которые твоя мать всегда закрывала глаза. Твой отец был очень сексуален - еще одна сторона их мезальянса, - а сексуальность Сьюзан была сродни дождливому английскому уик-энду. Как бы то ни было, сердце твоего отца навеки было отдано Катрин де Вильфор, с того момента, как он ее увидел, и до самой смерти. Я знаю это от твоей матери. Чарльз был откровенен с ней и все ей рассказал, а она мне. Сьюзан работала в "Деспардс" бухгалтером.
      В 1948 году твой отец открыл магазин в районе Сент-Джеймса, она перешла туда вместе с ним и стала заведовать финансовым отделом. Чарльз постепенно привык к ней и стал в ней нуждаться. Когда она попросила помочь мне с работой, он с радостью выполнил ее просьбу. Я познакомился с твоей матерью во время войны, мы вместе работали и подружились. К Сьюзан Меллори все хорошо относились. И в этом была ее трагедия. К ней все хорошо относились, но никто не любил ее.
      - Я любила, - в голосе Кейт звучала боль.
      - Я знаю, но, думаю, ты идеализировала ее.
      - Она ни от кого ничего не требовала.
      - И поэтому ничего не получала. В общем, по прошествии некоторого времени они с Чарльзом стали Друзьями. Она умела слушать. Никогда не говорила о себе, только слушала. Именно ей Чарльз рассказал о своей несчастной любви к Катрин. Он довольно эгоистично и беззастенчиво ее использовал, доверял ей свои проблемы, чувства, свое отчаяние, а она терпеливо все выслушивала, и ему становилось легче. - Ролло вздохнул. - В этом вся Сьюзан. Твой отец оплакивал свою несчастную любовь, Сьюзан его утешала, а другие женщины с ним спали. Так дело обстояло до 1951 года. Тогда был Фестиваль Британии. - Ролло передернуло. - Ты, слава Богу, ничего об нем не знаешь, хотя этот праздник был косвенной причиной твоего зачатия. Потому что в Лондон по случаю торжеств приехали виконт и виконтесса дю Вивье. Виконт, хотя и красавец, был настоящий сукин сын: он находил удовольствие в страданиях других людей. Он знал о своем сопернике, ему удалось что-то вытянуть из бедной Катрин. И вот он берет ее под руку и нарочно заявляется в "Деспардс". Твой отец и Катрин смотрят друг на друга и понимают, что ничего не изменилось, пяти лет разлуки как не бывало. Ги дю Вивье без умолку болтает о том, как это замечательно встретить старого друга, а сам наслаждается их терзаниями. Когда он увел свою жену, сердце Чарльза истекало кровью, и он сделал то, что в подобных случаях делают многие - напился до потери сознания, сел в машину и врезался в столб.
      В полиции, когда он пришел в себя, то первым делом вспомнил о Сьюзан. И она тут же прилетела, сочинила историю про какие-то ужасные новости, которые он получил, Чарльз отделался штрафом, и Сьюзан отвезла его к себе на Белсайз-парк. Она принялась его успокаивать, сварила ему кофе, но он был в таком состоянии, что принял ее участие за приглашение и накинулся на нее, бредя своей любимой Катрин. На следующее утро он помнил только то, что был смертельно пьян. Твоя мать постеснялась сказать ему, что он буквально ее изнасиловал, и спокойно проводила его на работу. А она, видишь ли, все еще была к тому времени девственницей.
      Из сомкнутых губ Кейт вырвался сдавленный вздох.
      Ролло понимал, что волшебная сказка превращается в кошмар, но Кейт сама захотела услышать всю правду.
      - Через два месяца Сьюзан явилась ко мне и сказала, что беременна. Она вся светилась от радости и, когда я предложил договориться с надежным человеком, пришла в ужас. Она была полна решимости оставить ребенка.
      Тогда я спросил, на что же она с будущим ребенком собирается жить. В подобных случаях обычно вспоминают об отце, но, зная Сьюзан и ее отношение к сексу, приходилось думать о непорочном зачатии. Когда она сказала мне, что отец ребенка - Чарльз Деспард, я не поверил своим ушам. Она не сомневается, заявила она, что он не станет уклоняться от ответственности. Ее волновало одно: как бы он не заподозрил, что ею руководят корыстные интересы! Я постарался убедить ее, что Чарльза Деспарда она не разорит: его дела резко пошли в гору. Я предложил сопровождать ее - мне хотелось посмотреть, как он отреагирует на новость, - но Сьюзан отказалась. "Это касается только нас двоих", - твердо сказала мне она.
      Затем она приглашает меня в Кэкстон-холл, в бюро записи актов. Кажется, когда она рассказала все Чарльзу, он сначала пришел в ужас, а потом, поразмыслив, решил, что это судьба. Ты ведь знаешь французов. Он решил жениться на Сьюзан, чтобы иметь наследника.
      Два его младших брата погибли на войне. Он был последним Деспардом, и ему был нужен сын. Это и решило дело: он женится на Сьюзан ради сына. Они не любили друг друга, но прекрасно ладили, и он знал, что Сьюзан будет хорошей матерью. Ребенок должен был родиться в браке, иначе по французским законам он не мог иметь прав на наследство, а Чарльз в то время еще жил по французским законам. Твои родители решили пожениться ради ребенка. Множество браков заключается на гораздо менее прочном фундаменте. Надежды на счастье с Катрин не было никакой, но Сьюзан с ее дурацким чувством чести поставила одно условие: если когда-нибудь у Чарльза появится возможность получить свою Катрин, то он свободен от всяких обязательств. Единственное, что она просила для себя, чтобы ребенок, если это будет девочка, остался с ней. А если мальчик, что ж... - Ролло фыркнул. - Черт бы ее побрал с ее нелепым благородством.
      И снова Кейт не то тихонько всхлипнула, не то застонала.
      - Это был брак по расчету, в полном смысле этого слова: удобный, выгодный, надежный. Любви здесь не было места. Для них обоих главным был ребенок - сын, которого хотел он, просто ребенок - которого хотела она.
      Они поженились только ради этого.
      - Ради меня, - горько сказала Кейт.
      - Да, ради тебя. Скромная церемония в Кэкстон-холле, где я был свидетелем. А через семь месяцев родилась ты. Узнав, что родилась девочка, твой отец был заметно огорчен, но ты с первых же дней стала его любимицей. Он излил на тебя всю любовь, которую не мог дать любимой женщине. А когда ты подросла, в тебе стали проявляться унаследованные от отца способности.
      Чарльз был в восторге, он был абсолютно убежден, что ты сумеешь продолжить его дело. Он хотел научить тебя всему, что знал сам, чтобы ты смогла стать непревзойденным экспертом по восточному фарфору. Он распланировал твое будущее, и в этом будущем ты всегда была рядом с ним. То, что ты унаследовала от него способность глубоко любить, значило для него очень много. Потому что он знал, что научить любить нельзя. Субботы, которые он проводил с тобой в "Деспардс", были для него праздником.
      Вернувшись домой, он рассказывал твоей матери обо всем, что ты сказала или сделала. Ты была точной его копией, с той лишь разницей, что ты родилась девочкой. Вы были очень близки, ты и он.
      - Судя по тому, что случилось потом, эта близость немногого стоила, покачала головой Кейт.
      - Он никогда бы не ушел к Катрин, не будь он уверен, что со временем все образуется. Твоя мать пообещала ему, что он сможет видеться с тобой в любое время, она понимала, что отец имеет на тебя больше прав, чем она. По-моему, дело в том, что новая миссис Деспард не желала иметь соперниц. После долгих лет ожидания она ни с кем не хотела делить своего мужа.
      - И у нее была дочь.
      - Вот именно. Сьюзан сделала все от нее зависящее, чтобы твой отец не чувствовал за собой вины. Однако она не учла твоей реакции. Уход отца оказался для тебя таким жестоким ударом, что с этого момента он перестал для тебя существовать. Ты так и сказала ему, Помнишь? Ты заперлась в своей спальне и отказалась выходить, как он тебя ни просил.
      Кейт не нуждалась в напоминании. Она хорошо помнила ужас, который обрушился на нее тогда, помнила свое отчаяние и невыносимую боль. Она все еще слышала голос отца, полный горечи и муки. Она прокручивала этот день в своей памяти тысячу раз. Тогда она крикнула ему:
      "Если ты уйдешь из этого дома и от меня, ты перестанешь для меня существовать! Умрешь для меня, слышишь?
      Умрешь! Я ненавижу тебя!"
      Привычно читая по ее выразительному лицу, Ролло тихо сказал:
      - Ведь он был женат на твоей матери, а ты вела себя, как ревнивая жена.
      - Он предал меня. Он говорил мне, что я папина дочка. И я верила ему. Но он лгал. - Кейт заплакала.
      - Как и все мужчины, он говорил много разных вещей, не думая, что когда-нибудь они обернутся против него..
      - Или помешают ему уйти от меня к другой женщине.
      Повисло короткое, напряженное молчание. Когда Кейт подняла заплаканное лицо, Ролло мягко переспросил:
      - Уйти от тебя к другой женщине?
      - Ну что ж, скажи наконец! - крикнула она. - Да, я была влюблена в своего отца!
      - Здесь нет ничего удивительного, - невозмутимо ответил Ролло. - Ведь именно так женщины узнают о любви и о мужчинах. Твоя беда в том, что уход отца болезненно повлиял на твою психику. В то время, как большинство женщин ищут мужчину, похожего на отца, ты бегаешь от мужчин, как черт от ладана. Ты одеваешься так, чтобы ни один мужчина даже не взглянул на тебя. Эти ужасные джинсы, свитера, уродливые куртки. Не мне судить о женщинах, но в наши дни они не были похожи на мужчин.
      - Мне плевать, на кого они были похожи в твое время.
      Я одеваюсь, как хочу, и не обязана ни перед кем отчитываться. Ты слишком много себе позволяешь, Ролло.
      Смерив ее холодным взглядом, Ролло отчеканил:
      - Ты же хотела знать правду, моя милая. А я не из тех, кто ее приукрашивает.
      На несколько секунд их взгляды скрестились, затем Ролло примирительно сказал:
      - Кейт, как бы отец ни любил тебя, одной вещи он не мог от тебя получить: кровосмешение - наше последнее табу, нарушить которое вряд ли кто решится. Твоему отцу был нужен секс, часто и помногу. Вот почему он так нравился женщинам. Он был сексуальным животным. Но он не спал с твоей матерью. В этом плане она его не привлекала, хуже того - она избегала секса. А в Катрин де Вильфор было все, чего он искал в женщине. Судя по тому, что я о ней слышал, у нее не было и сотой доли той доброты, сострадания и ума, которыми обладала Сьюзан, но Чарльзу это не было нужно. Он Хотел, чтобы с женщиной было хорошо в постели, чтобы она служила рекламой ему и "Деспардс" и чтобы у нее не болела голова, когда он хотел заняться сексом.
      У Кейт был такой потерянный вид, что на какую-то секунду сердце у Ролло сжалось. Чертова любовь, в ярости подумал он, она делает таким уязвимым даже сильного человека.
      - Могу тебя заверить, - произнес он, вздохнув, - что больше всего на свете мужчин интересует секс. Им не так уж и важно, умна ли и добра их избранница. Они загораются, увидев смазливое личико, стройные бедра, мягкую выпуклость груди. Мы все заложники природы. - В его голосе прозвучала горечь. - У нас нет сил сопротивляться зову плоти. Твой отец бросил верную жену и любящую дочь, потому что не получал от них того, чего ему действительно хотелось. Все эти годы ты думала лишь о себе.
      А ты хоть раз подумала о том, что было нужно твоему отцу?
      Кейт принялась громко всхлипывать.
      - Плачь, не стесняйся, и тебе станет легче. Вот уж не думал, что буду испытывать благодарность к Доминик дю Вивье, однако следует признать, что это она заставила тебя повзрослеть. Ты наконец поняла, что в этом мире нет святых. Во имя любви люди творят ужасные вещи. Они слабы, эгоистичны, тщеславны, жестоки, но, в конце концов, мы все такие. Твой отец причинил тебе много горя, но он искупил свою вину, использовав единственный шанс, который у него оставался: оставил тебе "Деспардс".
      Не жене, не падчерице, а тебе - дочери, которую он любил больше всего на свете. Прими этот дар и докажи, что ты не зря носишь фамилию Деспард. Он сумел понять и простить твою ненависть, прости же и ты ему его слабости.
      - Но он тогда поступил вероломно, бессовестно!
      - Как раз наоборот, все эти годы его мучила совесть.
      Ты, как и прежде, во всем обвиняешь отца. Неужели мои слова ничего тебе не объяснили?
      - Теперь мне придется расстаться с мыслью, что я - плод счастливого брака, а это так мучительно.
      - Каким бы ни был этот брак, ты не можешь отрицать, что детство у тебя было счастливым. - Он дал ей носовой платок. - Вот, вытри глаза и нос. А я пойду заварю чаю.
      Когда он вернулся, глаза у Кейт были хотя и красными, но сухими.
      - Тебе, наверно, трудно было со мной все эти годы? - Кейт слабо улыбнулась.
      - Когда характер у тебя стал портиться, было уже поздно: я слишком сильно к тебе привязался. К тому же я обещал Сьюзан приглядывать за тобой.
      - Бедняга Ролло, тебе и своих забот хватало! - Глаза у Кейт сделались совсем грустными. - Наверное, я была ужасно трудным ребенком...
      - Теперь ты наконец стала взрослой...
      Допив чай, Кейт поставила чашку на стол.
      - Мне еще предстоит все обдумать, со многим примириться, многое переоценить....
      - К счастью, завтра воскресенье. Успеешь и выспаться, и подумать.
      - Кажется, я проспала бы неделю.
      - Неудивительно, мой рассказ перевернул все твои представления о прежней жизни. Такое не проходит бесследно. Но самое трудное впереди.
      - Ты ведь поможешь мне, Ролло, правда? - В голосе Кейт звучал страх. Сейчас ты мне очень нужен.
      - Конечно, помогу. - Ролло поставил на стол пустую чашку. - А теперь марш в постель, - скомандовал он. - Нам предстоит трудный день, и я хочу, чтобы ты как следует выспалась. Коль скоро ты объявила войну своей сестрице, то времени терять нельзя. Завтра же приступаем к делу.
      Кейт вопросительно посмотрела на него.
      - Ты, вероятно, забыла, - сказал Ролло, - что я тоже работал в "Деспардс" и в отличие от тебя сохранил кое-какие связи. Я в курсе их дел, и чем скорее ты с ними познакомишься, тем лучше.
      ***
      То, что теперь происходило с ней, напомнило Кейт "сумасшедшее чаепитие" из "Алисы в Стране чудес", Она неожиданно поняла, почему персонажи "Алисы" все время пересаживались с одного места на другое: чтобы взглянуть на мир с другой стороны. Теперь и она сама все время словно перемещалась по кругу, и то, что раньше было скрыто от глаз, теперь поражало и ошеломляло. Рассказ Ролло, подобно увесистой пощечине, вывел Кейт из истерики и вернул к реальности. Как будто перед ней прокрутили документальный фильм, скрупулезно и бесстрастно зафиксировавший все события прошедшей жизни.
      Всю ночь она лежала не смыкая глаз, не в силах совладать с ураганом мыслей. Ровно в шесть она вскочила, натянула тренировочный костюм и побежала по пустынным улицам Челси к Гайд-парку. Она любила спорт. В школе она была чемпионкой по плаванию, великолепно играла в хоккей и волейбол. Когда ей было девять лет, она страстно влюбилась в лошадей и даже хотела стать наездницей.
      В конце концов победила любовь к искусству, но она никогда не упускала возможности поездить верхом. Когда ей хотелось что-нибудь обдумать, она ходила пешком или бегала трусцой.
      Пока она медленно бежала, ее освобожденная память устремилась в прошлое. Она ясно видела отца: коренастого - фигуру Кейт унаследовала от матери и ее сухопарых шотландских предков, - темноволосого, с проседью на висках. Когда он улыбался, в уголках карих глаз собирались морщинки. Впервые за много лет Кейт отдалась воспоминаниям, она могла спокойно думать о том, что прежде причиняло острую боль. Одно за другим она вынимала из тайников души события своей жизни и медленно, с забытым удовольствием рассматривала их, но уже не глазами ребенка. Кейт стала взрослой, всего за одну ночь она перестала рассуждать как четырнадцатилетняя девчонка, чувства которой как бы заморозились после пережитого потрясения.
      Теперь, с высоты своих двадцати шести лет, она оглянулась назад и многое поняла. Безжалостный луч правды высветил странный союз ее родителей. Кейт поняла, что идеализировала их брак, чтобы усыпить собственные подозрения. Она стремилась защитить не только себя, но и своих родителей. Здравомыслящую, практичную даже в мелочах мать и пылкого, влюбленного в искусство отца.
      Теперь она поняла: двух более разных людей трудно себе представить.
      Как же отцу было тесно в клетке этого брака! Сьюзан Меллори была доброй женщиной, прекрасной матерью, отличной хозяйкой, верным другом, но воображение у нее начисто отсутствовало, в ее мире безраздельно царил здравый смысл. Случайная покупка, неумеренный восторг, импульсивное решение были не для Сьюзан. Все надлежало обдумать, рассчитать, тысячу раз взвесить. И одевалась она на редкость прозаично: добротный твид, скромные шерстяные кофточки. Она никогда не покупала кашемира, ей это казалось расточительством. Вещи от "Маркса и Спенсера" гораздо практичнее. Да, подумала Кейт, слово "практичный" можно было бы сделать маминым девизом. Но в детстве она никогда не позволяла себе критиковать мать. Когда ей хотелось иметь красивое белье вместо "практичного", что покупала ей Сьюзан, Кейт гнала мятежные мысли прочь. Маме лучше знать. Она ее любит.
      Любая критика казалась Кейт предательством.
      Однако, когда отец привез из-за границы совершенно непрактичный подарок, что-то абсолютно ненужное, но одним своим видом заставляющее замереть от восторга, Кейт была безгранично счастлива. Она до сих пор хранила все подарки отца в сундуке, который после продажи дома пришлось отправить на склад. Кейт хорошо помнила, как отец привез матери дорогое ожерелье, которое та отказалась носить - "Ты же знаешь, Чарльз, все эти побрякушки не для меня", - потом он стал привозить ей только "практичные" вещи: кожаную сумочку, дюжину хрустальных бокалов или вышитую скатерть, их Сьюзан благосклонно принимала. Кейт всегда зорко следила за тем, чтобы не обидеть мать, она боялась показать, что в их семейном треугольнике только две стороны соединялись, а третья как бы была удалена от них в пространстве. Теперь она поняла, что мать это нисколько не волновало. "Кэтриона - папина дочка", - любила повторять она, бесстрастно констатируя очевидный факт. Или: "Не понимаю я всех этих артистических восторгов. Я, знаете ли, привыкла иметь дело с цифрами, и для меня нет ничего красивее стройной колонки цифр с правильной суммой внизу".
      Мать интересовали мелочи жизни, а отца - грандиозные замыслы. Когда он возвращался из поездок, Кейт бросалась к нему на грудь. Она тормошила его, целовала, смеясь и чуть не плача от радости, а мать невозмутимо спрашивала: "Как съездил, Чарльз?" Сьюзан хотелось знать, что он купил, у кого я за сколько - все эти мелочи жизни, а Кейт отец рассказывал о красоте этих вещей - так ярко, что они во всем великолепии представали перед ней. А потом родители расходились по разным комнатам, даже не испытывая неловкости от того, что после долгой разлуки они не радуются встрече. Теперь Кейт поняла, что вторая жена всегда с нетерпением ждала возвращения Чарльза. Она принимала ванну, душилась и надевала что-то такое, отчего глаза у него загорались, и через несколько минут они, наверное, оказывались в их общей спальне, в какой-нибудь огромной кровати.
      Наверное, Доминик называла ее отца папой. Конечно, кто же откажется иметь такого отца?! К тому же Доминик искренне восхищалась Чарльзом. Надеюсь, вы все вместе были счастливы. На фотографиях, которые Кейт видела в газетах, ее отец выглядел счастливым, вот почему Кейт вообразила, что мама умерла от горя. Конечно, это не так, у нее был врожденный порок сердца, а с годами ей становилось все хуже, вот и все. Сьюзан не была святой, она была самой обыкновенной женщиной, вышедшей замуж за необыкновенного мужчину. Он принял на себя ответственность за совершенный в беспамятстве проступок, а когда у него появилась дочь, излил на нее всю свою неутоленную любовь. Так продолжалось до тех пор, пока судьба не сжалилась над ним, послав ему наконец ту женщину, которую он должен был получить с самого начала.
      Ее родители не были Тристаном и Изольдой. Ролло был прав: она думала только о себе и не хотела замечать одиночества отца, его тоски. Она не представляла себе жизни без него. Болел он редко, но, когда это случалось, она часами молилась в церкви, чтобы Бог не дал ему умереть. Когда заболела мать, Кейт самоотверженно ухаживала за ней, но в глубине души смирилась с ее уходом.
      Кейт перешла на шаг, остановилась и, положив руки на пояс, сделала глубокий вдох. Она поняла: все эти двенадцать лет она оплакивала отца. Но чтобы выжить, ей пришлось превратить свою боль в ненависть.
      Она подошла к ближайшей скамейке и опустилась на нее. Спустя какое-то время Кейт решительно поднялась и медленно побежала назад. Через некоторое время она без всякого удивления обнаружила, что стоит перед отелем "Риц", а на другой стороне улицы возвышалось здание "Деспардс".
      Кейт не была здесь с тех пор, как рассталась с отцом.
      Теперь ноги сами привели ее сюда. Она стояла и смотрела.
      Прохожие с изумлением оглядывались на высокую рыжеволосую девушку в зеленом тренировочном костюме, по щекам у которой катились слезы... Ролло был, как всегда, прав. Это у нее в крови, она - Деспард. И "Деспардс" принадлежит ей. По праву. Отец вложил в него свою душу. И передал ей. Она и "Деспардс" нераздельны.
      Когда она пустилась в обратный путь, шаг ее был легким, а глаза сухими. После долгих лет заточения она наконец оказалась на свободе.
      Ролло также провел бессонную ночь, встал он рано и к десяти утра был в магазине. Поднявшись к Кейт, он обнаружил, что квартира пуста и тренировочного костюма нет на месте.
      Он с облегчением вздохнул. По крайней мере, он знает, что с ней. Но время шло, и он стал волноваться. Около четырех он с тревогой глядел в окно, раздумывая, не позвонить ли в полицию. И тут он ее увидел: высокий рост И рыжие волосы сразу бросались в глаза. Он пригляделся. Кейт бодро шла своим размашистым шагом и выглядела довольной.
      Когда она вошла, Ролло лежал на вытертом голубом диване, накрыв лицо "Санди таймс", но, подтверждая репутацию человека с необыкновенно чутким сном, он тут же отодвинул газету с лица и сказал, зевая:
      - Ах, это ты! Который час?
      - Ровно четыре.
      - Неужели? - воскликнул он удивленно. - Я, кажется, задремал.
      - Наверно, ты пришел к ленчу? Жаль, что ты меня не застал. Я ушла рано утром. Мне нужно было подумать.
      - Я заметил, что тренировочного костюма нет на месте.
      - Ты что-нибудь ел? Ты, наверное, чертовски голоден.
      Не так давно он попил кофе с сандвичами, но сказал:
      - Угадала. А ты?
      - Просто умираю от голода.
      - И далеко ты бегала?
      - Бог знает куда... Сначала до Бейсуотер, там я немного посидела на скамейке, потом обежала вокруг парка, а потом снова сидела и думала... Она прошла в ванную, но продолжала говорить из-за полуприкрытой двери. Честно говоря, я не ожидала, что окажусь рядом с "Деспардс", и знаешь, мною овладело странное чувство. Словно я встретилась с тем, чего годами боялась, и обнаружила, что это всего лишь бумажный тигр. Теперь, я надеюсь, мои страхи и обиды позади.
      Услышав, как потекла вода в ванной, Ролло поднялся, чтобы бросить на решетку свиные отбивные, явно предназначавшиеся для ленча, потом достал пакеты с морожеными овощами - брюссельской капустой и картошкой-фри, которую нужно было только разогреть. Кейт неплохо готовила, но еда не настолько интересовала ее, чтобы терять драгоценное время на кухне.
      Через десять минут Кейт, гладко причесанная, в старом махровом халате, сидела за столом и за обе щеки уплетала аппетитно поджаренную отбивную. Еще один добрый знак. Она всегда теряла аппетит, когда нервничала.
      - Я вижу, ты вступила в бой со своими демонами и наподдала им как следует? - спросил Ролло.
      - Ну, можно сказать, что пока я выигрываю по очкам.
      - Ты должна победить. Американское влияние проникло так глубоко, что поражение стало бранным словом с привкусом позора.
      - Абсолютно с тобой согласна, - сдержанно сказала Кейт. - Я, похоже, в хорошей форме.
      - Кстати о твоей форме. - Ролло бросил взгляд на ее пустую тарелку. Тебе не мешало бы полностью сменить гардероб. Боюсь, клиенты "Деспардс" не поймут твоего стиля.
      - Знаю. - Впервые за все время Кейт отреагировала на его замечание спокойно.
      - Да мы изменились!
      - Надеюсь. - Недавно обретенную уверенность Кейт ничто не могло поколебать. Она зевнула.
      - Мы собирались заняться делами, - напомнил Ролло.
      - Вряд ли это получится, - сказала Кейт таким тоном, что Ролло внимательно на нее посмотрел. Желать ей спокойной ночи было излишним. Она заснула, как только ее голова коснулась подушки.
      ***
      Кейт проспала четырнадцать часов. Когда она проснулась, из кухни доносился запах кофе. Поднявшись, она набросила атласный халат, рождественский подарок Ролло - он был темно-болотного цвета, простого фасона и складно облегал ее фигуру, оттеняя рыжие волосы.
      Когда Кейт вошла на кухню, Ролло поднял глаза.
      - Ну как, выспалась? - спросил он. - Я не стал открывать магазин. По-моему, теперь в этом нет нужды.
      К тому же сегодня понедельник, а в самом начале недели наша торговля идет совсем уж вяло.
      Он налил ей кофе, и Кейт уселась за безупречно отдраенный сосновый стол, бережно держа чашку в ладонях и глядя на Ролло с ласковой улыбкой.
      - Не знаю, что бы я без тебя делала, - с нежностью произнесла она. Ты настоящий ангел-хранитель.
      - Спасибо за теплые слова, но в первый и последний раз я выступал в роли ангела на Рождество, когда был годовалым младенцем. А теперь займемся делами, они ждут нас со вчерашнего дня.
      - Не сейчас, - сказала Кейт. Заметив удивленно поднятые брови Ролло, она добавила:
      - Мне нужно сходить в церковь.
      - Ну что ж, иди, - поспешно поддержал ее Ролло.
      Чарльз был католиком, а Сьюзан, хотя и была, как все шотландцы, доброй кальвинисткой, не стала крестить малютку-дочь в свою веру: пусть та подрастет и сама решит, кем ей стать. Кейт так и осталась некрещеной. Теперь она хотела найти католический храм и попросить священника помолиться за душу ее отца. Она чувствовала, что должна это сделать. Священник оказался юным и отнюдь не лишенным любопытства, но после того, как Кейт заверила его, что отца похоронили по католическому обряду, он принял пожертвование и произнес в ее присутствии положенные молитвы.
      Она еще немного посидела в церкви, думая об отце уже без ненависти, без мучительного отчаяния и боли. Она молилась за него, прощала его и плакала облегчающими ее душу слезами. И вдруг каким-то непостижимым образом она ощутила, что отец простил ее.
      По возвращении из церкви за ленчем Кейт была задумчива и тиха, и Ролло не пытался вывести ее из этого состояния. Она наверняка не замечала, что ест, долго сидела, подперев подбородок рукой и глядя в пустоту. Но постепенно она возвращалась к действительности, и, когда она наконец сказала: "Что ж, займемся делами", Ролло не стал говорить, что день уже на исходе.
      - Главную опасность представляет для тебя Доминик, у нее есть все основания тебя ненавидеть: ведь ты родная дочь Чарльза, которой он оставил "Деспардс", - начал Ролло. - К тому же она завидует твоим способностям, которые ты унаследовала от отца. Она, конечно, знает свое дело, и весьма неплохо, но для этого ей пришлось упорно трудиться. К несчастью, учитель у вас был один и тот же.
      У тебя, правда, есть кое-что, чего нет у нее: интуиция и врожденное чутье. Не забывай, что только в этом твое преимущество. Ты - Деспард.
      Кейт кивала головой, впитывая каждое слово.
      - Что касается остального.., рад сообщить, что у тебя есть союзники. "Старая гвардия" тебя помнит и любит, хотя ты и не виделась с ними с тех пор, как впала в мрачность.
      Краска стыда и раскаяния залила щеки Кейт.
      - Неужели старый Смит все еще работает? - недоверчиво спросила она.
      - По-прежнему реставрирует картины. Ему семьдесят пять, но, как известно, для "Деспардс" это не возраст.
      К тому же мистер Смит незаменим. Джордж Хакетт, как и прежде, колдует над часами, а Хенри Брук - над стеклом. Я регулярно вижусь с ними.
      - Ты мне ничего не говорил...
      - Боже упаси! Ты сочла бы меня предателем, и тогда бы мне несдобровать. Во всяком случае, наши союзники мечтают о том, чтобы твоя сестрица с треском вылетела из "Деспардс", иначе, как только она придет к власти, вылетят они. Доминик помешана на модернизации, рационализации, компьютеризации и тому подобном. Она выкинет их всех на улицу.
      - Но ведь это глупо!
      - В отличие от тебя ей наплевать на старых друзей, как, впрочем, и на всех остальных, кроме самой себя. И...
      - Как они? - перебила Кейт.
      - Всегда рады слышать о тебе. Поэтому-то я с ними и встречался. Ролло помолчал. - И еще чтобы быть в курсе того, что происходит в "Деспардс".