Шеф теперь стал восприимчив. Восприимчив к фантомам.
      ... ДОЛЖЕН БЫТЬ КАКОЙ-ТО ВЫХОД ДОЛЖЕН БЫТЬ КАКОЙ-ТО ВЫХОД ДОЛЖЕН БЫТЬ...
      Хватит...
      Однако ему этого было мало. Даже в этом монотонном рассеивании было что-то вроде бегства от невыносимой ответственности, которая сама по себе была чем-то вроде приговора. Виновный должен быть наказан. Именно он должен был понести наказание. Он, Камерон, военный преступник, по сравнению с которым Риджли был так же невиновен, как танк или самолет. Это он должен идти дальше, независимо от того, существует выход или нет. Он должен выполнять долг перед живыми, а не перед зыбким будущим.
      Но так ли? Он не просил взваливать на него эту ответственность. Но ведь незнание закона не оправдывает преступника. Справедливость... Справедливость...
      "... Если глаза твои искушают тебя..."
      Да, существовал единственный выход. Не очень хороший, Но все-таки выход. Нужно было просто обернуться и принять его.
      Он повернулся. Его рука автоматически протянулась, чтобы закрыть окно, и оно не ускользнуло от нее. Металл остался твердым и холодным, как и подобает металлу. Контруравнение продолжало прикрывать его несокрушимой броней, защищающей от любого врага. Он знал об этом. Здесь его не смогут настичь никакие переменные истины, даже если остались какие-то враги, способные швырять их в него.
      Он был заперт вместе с одним лишь врагом, от которого не убежишь.
      Камерон знал, что находится за его спиной. Он почувствовал это еще раньше, когда, ничего не подозревая, потянулся к двери. Едва он коснулся ручки, под рукой его что-то мягко дрогнуло, но тогда он не посмотрел вниз. Тогда он резко отдернул руку и вернулся за стол. Но сейчас он взглянет. Сейчас он будет смотреть и узнает, и примет это решение, которое будет означать для него свободу, избавление от бремени, которого он не просил и которого не мог больше выдерживать. Теперь он был готов посмотреть на дверь.
      Дверная ручка открыла голубой глаз и взглянула на него.