Планета - шахматная доска

      Цепь, которой занимался инженер, была частью устройства, в больших количествах сброшенного противником. Четыре из этих устройств взорвались, убив семерых техников и разрушив ценные приборы.
      Физик поднялся из-за своего стола, заваленного бумагами, спокойно прошел в мастерскую и смонтировал генератор высокого напряжения. Затем с его помощью покончил с собой.
      Роберт Камерон вернулся в Нижний Чикаго с папкой в руках и поспешно направился в свой кабинет. Дверная ручка, когда он коснулся ее, была вполне нормальной наощупь. Подойдя к столу, он открыл папку и высыпал из нее фотокопии и графики. Потом взглянул на часы и отметил, что уже без минуты семь.
      Камерон ждал семи мелодичных ударов, а поскольку их все не было, снова посмотрел на белый циферблат часов.
      Циферблат открыл рот и произнес:
      - Семь часов.
      Сет Пел был ассистентом Камерона и его alter ego       Он вошел в комнату с улыбкой, предназначенной Дю Брозу.
      - Что будешь пить? - спросил он. - Успокоительного или чего покрепче?
      Дю Броз никак не мог привыкнуть к его беззаботной развязности.
      - Сет, если бы ты наконец не появился...
      - Знаю, знаю. Наступил бы конец света.
      - Шеф говорил тебе, что случилось?
      - Я не позволил ему, - сказал Пелл. - Уговорил его на небольшой сеанс Крепкого Сна и выключил на десять минут. Потом дал ему психотропное средство. Сейчас он в состоянии глубокого гипноза.
      Дю Броз глубоко вздохнул, а Пелл присел на край своего стола и принялся подстригать ногти на руках.
      - Ну, хорошо, - сказал Дю Броз. - Я поверил тебе на слово, что нужно было ввести шефа в гипнотический транс. Ты единственный, кому я доверяю втемную. Обычно я не покупаю кота в мешке. Итак, я тебя слушаю.
      Дю Броз чувствовал себя неважно. Если он не сможет убедить Сета... впрочем, он был уверен, что сможет. Опасность была слишком реальной, слишком очевидной, чтобы не замечать ее.
      - Сегодня утром, - начал он, - сюда ворвался Военный Секретарь, знаешь, этот Календер. Шеф был занят, поэтому я спросил, могу ли ему чем-то помочь. Календер был здорово обеспокоен, иначе вообще не стал бы со мной разговаривать, хотя знает, что шеф мне доверяет. Мы немного поболтали - немного, но этого хватило, чтобы я почуял неладное. Возникла некая проблема, и в этом все дело. Каждый, кто пытался в ней разобраться, сходил с ума.
      - Та-а-а-к, - протянул Пелл, не поднимая головы.
      - Я не хочу, чтобы шеф спятил, - монотонно продолжал Дю Броз. - Мне удалось тайком бросить ему в виски таблетку "Глупого Джека", прежде чем Календер добрался до него. Это все, что я сумел сделать. Но если ты считаешь, что нужна искусственная амнезия, еще не поздно.
      - Операции над памятью - моя специальность, - сказал Пелл. - Пойдем посмотрим. - Он встал со стола. Дю Броз последовал за ним.
      - Календер не пустил меня внутрь, когда говорил с шефом, поэтому я не знаю, о чем был разговор.
      - Узнаем. Пошли.
      Камерон спокойно лежал на кушетке в кабинете, а на стене еще висел развернутый экран Крепкого Сна. Директор дышал медленно и ровно. Пелл взял его за запястье, а Дю Броз тем временем подвинул кресла.
      - Хорошо. Теперь поспрашиваем. Камерон, ты меня слышишь?
      Это не заняло много времени. Пелл был экспертом по психотропии, а кроме того, пользовался полным доверием Камерона. Через минуту Пелл почти лежал в кресле, вытянув ноги.
      - Что это за контакты с Секретарем Календером, Боб?
      - Он...
      - Ты знаешь, кто я?
      - Да. Ты Сет. Он... сказал мне...
      - Что он тебе сказал? Камерон не открывал глаз.
      - Ты должен идти в обратном направлении, чтобы встретить Красную Королеву, - произнес он. - Белый Слон спускается по кочерге. Пелл замер.
      - Похоже, он не в себе, - прошептал Дю Броз. Эти слова неожиданно вызвали вразумительный ответ.
      - Что-то в этом роде, - пробормотал Камерон. - Что скажешь, Сет?
      - Разумеется, - заверил его Пелл. - Так что с этим Календером?
      - Непонятно. В наши руки попала формула, которая, похоже, ничего не означает. Однако она имеет большое значение для врага. Мы до сих пор не знаем, как это уравнение оказалось у нас. Вероятно, его добыла наша разведка. Но оно очень важно, и нужно его разгадать, а смысла в нем нет никакого.
      - Чего оно касается?
      - Существуют применения общие и конкретные, такие, например, как закон гравитации. Здесь в игру всту пают некие постоянные, но... похоже, что сумма отдельных членов не равна целому. Уравнение in toto кажется не имеющим никакого смысла, зато он есть in partis       - Почему?
      Прямого ответа не последовало.
      - Эм-двести четвертый был одним из первых, которые занялись этим. Он не решил уравнения, узнал только, как нейтрализовать гравитацию - и спятил. А может, наоборот. Мы должны найти решение, Сет. Я взглянул на это уравнение... оно лежит на моем столе...
      Пелл сделал знак рукой; Дю Броз встал и собрал бумаги, сложив их в пачку. Потом вручил ее Пеллу, но тот даже не стал смотреть.
      - Мы должны найти ответ, - продолжал Камерон
      - Иначе противник обретет неограниченную мощь...
      - Они решили это уравнение?
      - Сомневаюсь. В лучшем случае, частично. Но они сделают это, если мы их не опередим.
      Пелл улыбнулся, но Дю Броз заметил капли пота, сверкающие у него на лбу.
      - Мы должны его решить, - повторил Камерон. Пелл встал и кивком пригласил Дю Броза в свой кабинет.
      - Вот те на, - сказал он. - Ты поступил правильно.
      - У меня камень с сердца свалился. Я не был уверен.
      - Когда жена ломает ногу, - сказал Пелл, - муж сходит с ума, пока не придет врач. Тогда он приходит в норму, потому что может переложить ответственность на более компетентного человека и расслабиться. Это уже не его дело. Врач же знает, что делать со сломанной ногой, и ответственность его не пугает.
      - А в этом случае мы не знаем, что делать?
      - Я еще не видел этого уравнения, - сказал Пелл бросая пачку бумаг на свой стол, - и вовсе не уверен, что хочу его видеть. Представляю, что этот дурак Календер наговорил шефу. "Судьба народа в ваших руках. Вы должны найти того, кто решит эту проблему, а если не найдете, то будете повинны в нашем поражении". Ну и что? Такая постановка вопроса сваливает всю ответственность на плечи шефа... и он должен либо решить уравнение, либо сойти с ума. Так ты себе это представлял?
      - Более-менее. - Дю Броз закусил губу. - Этот пациент номер Эм-двести четыре понял, какое значение имеет уравнение и сбежал в безумие. Видимо, он решил часть уравнения и не нашел в нем смысла. Само это уравнение является оружием, а не его побочные эффекты.
      - Если никто не будет над ним работать, враг решит его первым. Уже сейчас им не страшны силовые поля. На что же они будут способны, когда выдоят его до конца!.. Нет, мы должны работать над ним, но не так, как это представляет Календер. Этот идиот думает, что можно вылечить проказу гауптвахтой.
      - А что, если стереть из памяти шефа воспоминания о сегодняшних событиях, - медленно произнес Дю Броз, - а на их место поместить безвредные псевдовоспоминания? Мы расскажем ему обо всем, только когда лишим это уравнение ядовитых зубов.
      - Отлично придумано, - похвалил Пелл. - Этот фокус снимет с шефа непосильный груз ответственности. Этим займешься ты. Я еще не уверен... он взглянул на часы. - Прежде всего нужно заняться шефом. Подожди меня здесь.
      Он вышел. Дю Броз подошел к столу и принялся просматривать фотокопии и бумаги. Некоторые символы показались ему знакомыми, других он никогда прежде не видел. Однако он заметил, что число "пи" принимает произвольное значение. Может, все дело в этом?
      Нет, лучше не смотреть. Он взглянул на пробу в одно из окон, но пейзаж расплылся перед глазами. Может ли уравнение и вправду довести до безумия?
      Конечно. Каждое уравнение - это конкретная запись определенной абстрактной проблемы. Возьмем, к примеру, известный опыт с возбуждением невроза страха у белой мыши. Дверь с грохотом захлопывается, когда мышь этого не ожидает, отрезая ей доступ к еде. Через некоторое время животное сжимается от страха и дрожит. Нервный срыв.
      Завершение этой бесконечной войны было бы благословением. Но не в роли же побежденного!
      Только не этим врагом. Многолетнее внушение привею к тому, что такая возможность вообще не рассматривалась. Люди уже привыкли к войне, они даже не испытывали к врагу особой ненависти. Однако очень хорошо знали, что проиграть нельзя.
      Обе стороны бросали бомбы, роботы вели свои механические битвы. Но настоящими воинами были инженеры, передвигавшие фигуры по шахматной доске этой войны и создававшие все новые гамбиты. Дипломатов больше не было, необходимость в них отпала. С врагом не поддерживалось никакой связи, если не считать неожиданных посылок, с ревом падавших с небес.
      Такие посылки получали - и отправляли - обе стороны. Однако они были не такими уж убедительными. Воздушные торпеды не могли повредить строго охраняемые нервные узлы какой-либо из сторон.
      - Мистер Пелл, - произнес голос из коммутатора, - прибыл курьер от Военного Секретаря.
      - Мистер Пелл занят, - ответил Дю Броз. - Скажи, пусть подождет.
      - Он утверждает, что это срочно.
      - Пусть подождет!
      Минута тишины, потом:
      - Доктор Дю Броз, он настаивает. Он желает видеть директора, но мистер Пелл распорядился, чтобы все поступающие дела попадали сначала к нему...
      - Пришли его ко мне, - велел Дю Броз и повернулся к двери.
      Коричнево-черный мундир посыльного выдавал агента Секретной Службы. Люди, носящие в петлице знак в виде стрелы, встречались редко и подчинялись непосредственно Главному штабу. Этот человек... Он был мощного сложения, с бычьим загривком, в холодном свете неона его коротко подстриженные рыжие волосы металлически поблескивали. Дю Броза поразили его глаза. В них тлел огонек возбуждения, дикого триумфа, с трудом удерживаемого на поводке усилием воли. Тонкие губы закаменели под железным контролем, и только глаза выдавали его.
      Пришелец показал свой диск.
      - Даниэль Риджли, - прочел Дю Броз и автоматически сравнил фотографию с оригиналом. Впрочем, в этом не было нужды: после снятия идентификатора с запястья владельца, вся содержащаяся на нем информация автоматически стиралась.
      - Мистер Риджли, - сказал Дю Броз, - мистер Пелл освободится через несколько минут.
      Глубокий голос Риджли выдал его нетерпение.
      - Это дело огромной важности. Где он?
      - Я уже сказал вам...
      Курьер посмотрел на дверь и шагнул к ней. Дю Броз преградил ему путь. Странное лихорадочное возбуждение вспыхнуло в угольно-черных глазах Риджли.
      - Вам туда нельзя.
      - Прочь с дороги! Я выполняю приказ. Дю Броз не шелохнулся. Тогда курьер сделал молниеносное, внешне небрежное движение, и секретарь, хватая ртом воздух, пролетел через комнату. Дю Броз больше не пытался мешать Риджли, вместо этого метнулся к столу Пелла и одним движением выдвинул ящик. В нем лежал вибропистолет - красивый, сложный механизм из хрусталя и блестящего металла.
      Дю Броз неуклюже возился с оружием, чувствуя себя комиком из мелодрамы - в этой войне, рассчитанной на изматывание противника, у людей почти не было опыта рукопашной схватки. Кажется, этим вибропистолетом еще ни разу не пользовались.
      - Спокойно! - крикнул он, направив оружие на курьера.
      Риджли стоял перед ним, слегка пригнувшись, и в глазах его горел теперь необъяснимый дьявольский огонь восторга пополам с насмешкой и чем-то вроде быстрого, холодного расчета.
      Риджли двинулся на Дю Броза.
      Он подошел к нему на полусогнутых ногах мягко, как кот, остановился в метре от секретаря и замер с непроницаемым выражением лица. Дю Броз почувствовал, как по спине струйками стекает холодный пот.
      - У меня приказ, - повторил Риджли.
      - Вы можете подождать?
      - Нет! - рявкнул курьер. - Не могу. Казалось, он присел - огромный кот, готовый к прыжку. Хотя у него не было никакого оружия, он выглядел куда грознее, чем вооруженный Дю Броз.
      Щелкнул замок, и дверь в смотровую Пелла открылась. На пороге стоял юноша лет двадцати, худой, бледный, сутулый, одетый в помятый китель и шорты. Глаза его были закрыты, он спазматически шевелил губами, а из горла его то усиливаясь, то слабея, непрерывно несся хриплый клекот:
      - К-к-к-к-к-к-как!
      Он двинулся вперед. Дорогу ему преградило кресло, парень медленно обошел его, а затем обогнул стол, хотя глаза его оставались крепко зажмурены.
      - К-к-к-к-к-как! Как-ккккк!
      Дю Броз опоздал. Точный удар выбил вибропистолет из его руки. Риджли отступил на шаг и смотрел то на Дю Броза, то на парня.
      - Кто это? - спросил он.
      - Не знаю, - ответил Дю Броз. - Я не знал, что Пелл принимает пациента... это наверняка пациент. Но...
      - К-к-к-к-к-как!
      Возбуждение парня явно росло. Он остановился, и все его тело начало дрожать. Неприятный клекот перешел в горловое карканье:
      - Как-к-к-к-к-как!
      - Ну ладно, - сказал Риджли. - Я должен увидеть директора. Он там?
      - Он занят, - сказал Сет Пелл. - Вы можете поговорить со мной, я его заместитель.
      Ассистент стоял у дверей, ведущих в кабинет Камерона, невинно улыбаясь и не обращая внимания на вибропистолет в руке Риджли.
      - Бен, - обратился он к Дю Брозу, - проводишь пациента в кабинет? Если понадобится, сделай ему укол. Успокаивающего должно хватить.
      Дю Броз громко сглотнул слюну, кивнул и взял парня под руку.
      - К-к-к-кккк!
      Он проводил трясущегося юношу обратно в смотровую и быстро уложил его на кушетку. Одеяло с подогревом, розовая таблетка - и пациент успокоился, перестал дрожать. Дю Броз настроил сигнал, на тот случай, если пациент упадет с кушетки, и поспешно вернулся в кабинет Пелла.
      Вибропистолет лежал на столе, Риджли негромко излагал свои доводы, Пелл ходил по кабинету.
      - ... приказ. Я должен доставить эту кассету директору. Это поручено мне лично Военным Секретарем.
      - Бен, дай Календера на мой монитор, ладно? - сказал Пелл. Он кивнул Риджли, повернулся и исчез в дверях, открывшихся за его спиной. Когда он вернулся, на экране уже виднелось угрюмое лицо Календера.
      Курьер вынул из кармана цилиндрическую металлическую кассету. Роберт Камерон, вошедший в кабинет за Пеллом, не обратил на нее внимания. Подойдя прямо к монитору, он посмотрел на лицо Календера.
      - Камерон, - произнес Военный Секретарь. - ты получил то...
      - Послушай, - прервал его Камерон. - Впредь до отмены распоряжения, все сообщения и посылки должны проходить через моего ассистента, Сета Пелла. Я запрещаю направлять что-либо непосредственно мне. С этой минуты со мной можно связаться только через Пелла. Это касается и связи с Главным Штабом, и приоритетных дел.
      - Что?! - Календер опешил. Его большая челюсть выдвинулась вперед.
      - Но мне нужен ты. Мой курьер...
      - Я не разговаривал с ним. Пусть обсуждает вопрос с Пеллом.
      - Это официальное дело, Камерон! - рявкнул Календер. - И первоочередное! Я не позволю вмешивать в него подчиненных! Я требую...
      - Господин Секретарь, - спокойно прервал его Камерон, - послушайте меня. Я не подчиняюсь Главному Штабу. Я управляю Департаментом Психометрии по-своему и прошу не подрывать мой авторитет. Если я хочу использовать Сета Пелла в качестве фильтра, это только мое дело. Позвольте мне разпоряжаться в моем отделе, как я того хочу, пока правительство не расширит ваших полномочий по сравнению с теми, которыми вы обладаете сейчас. Это все!
      Он энергично нажал клавишу, прерывая разговор с Военным Секретарем тот, похоже, был близок к удару - и повернулся, чтобы вернуться в кабинет. Курьер шагнул вперед.
      - Мистер Камерон...
      Камерон холодно взглянул на него.
      - Вы слышали, что я сказал Календеру?
      - Но у меня приказ, - не сдавался Риджли, протягивая вперед руку с металлической кассетой. Директор поколебался, потом взял ее.
      - Ну, ладно, - сказал он. - Вы выполнили свою задачу. - Он передал кассету Пеллу и ушел в свой кабинет.
      Дверь тихо закрылась.
      Пелл постукивал металлическим цилиндром по ладони и ждал, посматривая на Риджли.
      - Пусть будет так, - сказал курьер. - Так или иначе, я вручил это директору. - Он на мгновение встретился взглядом с Дю Брозом, потом небрежно отсалютовал и вышел.
      Пелл бросил цилиндрик на стол.
      - Неплохо, - сказал он. - К счастью, шеф меня поддержал.
      Дю Броз благоговейно коснулся пальцем вибропистолета.
      - Я... неужели шеф...
      - Все в порядке, - улыбнулся Пелл. - Теперь у нас есть немного времени, чтобы поработать над этой проблемой. Я подверг старика быстрой перверсии памяти. Он не помнит ничего, что было сегодня. На это место я ввел другие воспоминания. Теперь можно подсунуть ему задачу, не пробуждая чувства ответственности... если мы найдем способ сделать это.
      - Он ничего не заподозрил?
      - Шеф мне полностью доверяет. Я сказал, что хочу некоторое время исполнять роль фильтра, и попросил не спрашивать, почему. Конечно, он будет думать об этом, но верного ответа не найдет. Я стер все опасные воспоминания.
      - Полностью?
      - Да, полностью.
      Камерон открыл окно и смотрел, как пульсирует красный мрак. Его преследовали какие-то смутные воспоминания, именно смутные. Это было как-то связано с заданием, которое он должен выполнить. Должна быть какая-то причина, непременно должна. Если он подвергнется психиатрическому обследованию, это будет... нет, не то. Зрительные и слуховые - и осязательные тоже - галлюцинации...
      Вновь вернулись смутные воспоминания. Он никак не мог восстановить их очередность. День был скучный и обычный. Он не выходил из кабинета, хотя и связывался с несколькими людьми, но эти воспоминания - дверная ручка, часы и улыбающийся альтиметр - с мягкой настойчивостью стучались в его память.
      Какой-то человек, висящий в воздухе.
      Галлюцинации...
      4
      - Шеф пошел домой, - сообщил Дю Броз.
      - Вот и хорошо. - Пелл разложил бумаги на столе.
      - Может, кому-то из нас надо... Ассистент быстро взглянул на секретаря.
      - Успокойся, Бен, - оказал он. - Напряжение дает себя знать. Шефу не придется отвечать ни на какие звонки - он распорядился направлять всех ко мне. Гммм... - Он помялся. - Слушай, давай поговорим, а ты дока возьми вот эти карточки и разложи их в алфавитном порядке. Или пройди сеанс Крепкого Сна.
      Дю Броз взял карточки и принялся их сортировать.
      - Извини, - оказал он, - все это вывело меня из равновесия.
      Седые волосы Пелла, склонившегося над чертежами, блестели.
      - Это почему?
      - Сам не знаю. Эмпатия...
      - Болтовня, - оборвал его Пелл. - При желании я мог бы быть таким же взволнованным, как и ты. Но я изучал историю и литературу, а также архитектуру и множество других вещей. Только для того, чтобы как-то уравновесить работу психологом. В дорической колонне куда больше совершенства, чем в тебе.
      - Да, но зато я могу сделать дорическую колонну.
      - Ты можешь сделать и сортир за домом. В этом вся суть. С одинаковым успехом ты можешь сделать и то и другое. - Он рассмеялся. - "Я не люблю человечество... мне не нравится его рожа".
      - Кто это сказал?
      - Парень по имени Нэш "Имеется в виду Огден Нэш (1902-1971) знаменитый американский поэт-юморист.". Ты никогда о нем не слышал. Дело в том, что я трудный человек, Бен. Если кто-то хочет, чтобы я его полюбил, он должен сначала доказать, что заслуживает этого. Это немногим удается.
      - Философия, - фыркнул Дю Броз и уронил карточку. Что это такое? "Деформация неба, проявляющаяся в возрасте двадцати лет..."
      - Группа случаев, которые я исследовал, - ответил Пелл. - К сожалению, работа эта имеет чисто академическую ценность. Нет, это не философия; меня не волнует ничто из того, что ужасает людей в этом скопище. У людей нет чувства селективного отбора, ови утратили его, отказавшись от инстинкта в пользу интеллекта, и до сих пор не научились дисциплинировать свои творческие силы. Даже птица может свить гнездо, которое будет настоящей жемчужиной строительной инженерии.
      - Это тупик.
      - К птицам я тоже подхожу критически, - признался Пелл. - На мой вкус в них слишком много от пресмыкающихся. Но люди... через какие-нибудь пятьдесят тысяч или в три раза больше лет люди, возможно, научатся искусству селективного отбора. Выиграют от этого все. Но сегодня род человеческий бредет сквозь трясину, и я разочарован.
      - И что это доказывает? - раздраженно спросил Дю Броз.
      - Мой эготизм "Эготизм - преувеличенное представление о себе и своем значении.", - рассмеялся Пелл. - А заодно объясняет, почему эта конкретная опасность не сбивает меня с толку.
      Однако, подумал Дю Броз, это не объясняет, почему Пелла не волнует опасность, грозящая директору. Камерон - его ближайший друг, этих двух мужчин соединяет теплая нить симпатии. Ассистент имеет в виду что-то еще, какую-то тайную силу, железную дисциплину, позволяющую ему сохранять равновесие.
      Дю Броз толком не знал Пелла. Он восхищался им и верил ему, но никогда не пытался вторгаться в глубоко скрытую сферу его личности, которую Пелл маскировал беззаботной развязностью. Ходило множество слухов - скандальных даже в эти аморальные времена - о личной жизни Сета Пелла...
      - Гммм, - буркнул ассистент. - Неплохая проблема. Каждый, работавший над этим уравнением, выказывает признаки переутомления или сходит с ума. Если - именно в этом и заключается зацепка - если не может переложить ответственность на другого. Враг сбрасывает бомбы, проходящие сквозь силовые поля. Несколько из них взорвалось, но большинство - нет. На здоровый разум эта штука не имеет права действовать. В ее состав входит подсистема, которая не может работать вместе с другой конструктивной подсистемой. Сошли с ума уже двенадцать специалистов различных отраслей, а двое склонных к самоубийству покончили с собой. Некий Пастор - он физик утверждает, что через несколько дней получит решение уравнения, но проверить это в данный момент невозможно. И так далее, и тому подобное. Нам придется провести несколько личных бесед. Наша задача - сбор данных и их корреляция. Включая и тот факт, что один из членов уравнения касается способа нейтрализации силы тяжести.
      Дю Броз уже закончил раскладывать карточки и теперь сидел, машинально играя ими.
      - А как нам представить эту задачу шефу?
      - Он не должен сознавать ее значения. Мне кажется, его лучше всего утаить от него, принизить в его глазах. И не показывать ему уравнение. Он слишком хороший ученый со слишком обширными знаниями, чтобы взваливать на него такое. Если он возьмется решать его самостоятельно... а все указывает на то, что уравнение обладает своеобразным воздействием... Нет, нужно собирать всю связанную с делом информацию, убеждаться, что она не опасна и только тогда передавать шефу. А это значит, что нас ждет та еще работенка.
      - Но можем ли мы действовать таким образом? Разве нет опасности настолько принизить важность, что...
      - Мы должны точно установить, почему специалисты, пытающиеся решить уравнение, сходят с ума, - ответил Пелл. - А шеф должен найти того, кто может его решить.
      Он встал.
      - Для начала хватит. На сегодня закончим. - Пелл сгреб бумаги в ящик стола и проделал привычные манипуляции. Вокруг стола появился купол холодного белого света.
      - Стоит ли полагаться на силовые поля, если бомбы противника могут проникать сквозь них, - заметил Дю Броз.
      - Я еще настроил взрыватель, - ответил Пелл. - Да и кому придет в голову красть это уравнение? У противника оно и так уже есть. - Он вошел в смотровую, Дю Броз последовал за ним. Парень по-прежнему лежал на кушетке и спал спокойно, глаза его были закрыты, дыхание спокойно.
      - Кто это? - спросил Дю Броз.
      - Его зовут Билли Ван Несс. Типичный случай - один из той пачки, которую ты разбирал - запоздалое взросление. Возраст двадцать два года, резкие физические и психические изменения начались два месяца назад. Единственной общей чертой является то, что все эти больные родились в радиусе трех километров от Осечки.
      - Излучение повредило гены родителей? - Дю Броз вспомнил серебристый потрескавшийся купол на склоне холма.
      - Возможно.
      - Противник?
      - Если даже так, то это оружие почти не подействовало - в общей сложности всего сорок случаев. Странно, еще два месяца назад все они были идеально нормальны, ну, может, не считая запоздалого взросления. Когда они вошли в период созревания, произошли какие-то странные физиологические сдвиги. Деформация неба... но более интересны психические перемены. Они никогда не открывают глаз - довольно характерный симптом. Ты узнаешь его?
      - Разумеется.
      - Но...
      - Минуточку, - прервал его Дю Броз. - Этот парень видит. Он обошел стул, стоявший на его пути.
      - Это они умеют, - усмехнулся Пелл. - Похоже на внечувственное восприятие. Когда они ходят, - а ходят они редко, - то никогда ни на что не натыкаются, и никогда не идут по прямой линии. Всегда каким-то сложным зигзагом, словно обходят не только объекты, которые существуют на самом деле, но и такие, которых нет.
      - Вестибулярные нарушения?
      - Нет, равновесие они сохраняют. Просто они ходят так, словно пересекают комнату, полную яиц. Кстати, что так возбудило этого парня?
      Дю Броз высказал несколько предположений.
      - Это необычно, - заметил Пелл. - Вдалеке от Осечки они редко проявляют активность. Осечка, похоже, возбуждает их, и тогда они издают этот странный клекот. Гадко звучит, правда?
      - У тебя уже есть диагноз, Сет? Пелл покачал головой.
      - Если все прочее не поможет, я собираюсь провести зондирование памяти. Может, мне удастся вернуть разум этого парня в его нормальное прошлое. Ну ладно, оставим эти карточки. - Он бросил их на стол и позвонил своему помощнику. - Билли пусть останется на эту ночь в изоляторе. Возьми плащ, Бен. Мы уходим.
      - А какое оборудование... Пелл рассмеялся.
      - Оно нам ни к чему. На несколько часов мы станем любопытными экстравертами. Я вижу, у тебя тяжелый случай гипертонии, Крепкий Сон ее не излечит. Если бы я велел тебе принять "Глупого Джека", ты сделал бы это, но по-прежнему испытывал бы подсознательное беспокойство. А так ты сможешь расслабиться, потому что я твой начальник, и ответственность ложится на меня.
      - Но... послушай, Сет...
      - Сегодня вечером тебя ждет тяжелое испытание, - прервал его Пелл. А завтра мы оба спятим.
      Только вертолет мог приземлиться в этой самой высокой части Скалистых Гор. Вершина ввинчивалась в небо, в разреженной атмосфере ярко светили даже слабые звезды. Полоса Млечного Пути уходила к восточному горизонту, в направлении Вайомиига; челюсти Дю Броза судорожно сжимались от пронизывающего, холодного ветра. Потом силовое поле вновь поднялось, закрыв небо застывшим куполом тихо потрескивающего света.
      Под силовым полем дом напоминал высокогорную базу, крутые скаты крыши были обязательны в местах, где глубина снега измеряется метрами. Сейчас снега не было, и под ногами Дю Броза хрустела голая земля. Они с Пеллом подошли к крыльцу и вскоре уже стояли в огромной комнате, спроектированной, по-видимому, дальтоником. В ней словно смешались сразу несколько интерьеров: под старым гобеленом стояла софа эпохи Людовика XIV, а обтекаемая "Птица в пространстве" Брынкуша "Брынкуш (Бранкузи) Константин (1876-1957) - румынский скульптор, один из пионеров абстракционизма в европейской скульптуре. Здесь имеется в виду одна из работ его скульптурной серии, начатой в 1910 году." присела на мраморный викторианский пьедестал. Восточные ковры резко контрастировали с медвежьими шкурами, разостланными на полу, и головами охотничьих трофеев на стене. Одну стену комнаты целиком занимал сегментный проекционный экран, под ним стояла аппаратура Сказочной Страны и пульт управления, один из самых сложных, какие приходилось видеть Дю Брозу.
      - Интересно, это сам Пастор обставлял эту квартиру? - негромко спросил Дю Броз.
      - Разумеется, - произнес голос за его спиной. - Точно так, как давно хотел. Некоторых это ужасает. Вы нормально сели? Восходящие потоки здесь довольно коварны.
      - Мы справились, - ответил Пелл. Дю Броз разглядывал похожего на гнома человечка со сморщенным лицом Щелкунчика. Доктор Эмиль Пастор тоже смотрел на него сквозь толстые стекла очков.
      - Ах, это вы, - воскликнул он. - Я забыл вашу фамилию...
      - Дю Броз. Бен Дю Броз. Мы встречались с доктором Пастором в санатории, он изучал пациента номер Эм-двести четыре. Того, который левитирует.
      - Левитирует! - фыркнул Пастор, надув щеки. - Вы не знаете даже половины всего. Я уже разобрался, над каким членом уравнения он работал. Нечто великолепное, чистая символическая логика с одним исключением. Точнее, с двумя. Если вы полностью нейтрализуете гравитацию, центробежная сила выбросит вас по касательной в космос. Верно? Но Эм-двести четвертый просто висит в воздухе. Согласно его расчетам, проведенным на основании этого уравнения, это теоретически возможно. Достаточно только подставить произвольные значения орбитальной скорости Земли и силы, необходимой для выведения тела за пределы гравитационного воздействия Земли.
      - Произвольные значения? - переспросил Дю Броз.
      - Разумеется. На самом же деле это постоянные. Величина первой составляет одиннадцать и шесть километра в секунду, а второй - шесть миллионов килограммометров. Уравнение утверждает, что достаточно удалиться всего на десять километров от Земли, чтобы освободиться от гравитации, и тогда первую постоянную можно игнорировать. Она становится нулевой. Земля вовсе не вращается.
      - Что? - остолбенел Пелл. Пастор махнул рукой.
      - Знаю-знаю, Эм-двести четвертый безумен. Но его безумие основано на чем-то. Он считает, что может левитировать, поскольку Земля не вращается. И левитирует. А Земля все-таки вертится!