Какое-то движение привлекло внимание Рэйнора. Чудовище на троне шевельнулось, уродливая черная рука поднялась, пасть начала открываться. Из обезображенных губ донесся глухой голос, так мог бы говорить мертвец. Опухший язык с трудом произносил слова.
      — Пощади! Сжалься и убей меня!
      Взгляд его мутных глаз остановился на Рэйноре.
      Принц вздрогнул от отвращения и почти инстинктивно вынул меч. Чудовище медленно склонило ужасную голову.
      — Убей меня! Убей!
      — Ради всех богов, кто ты? — прошептал Рэйнор побелевшими губами.
      — Когда-то я был человеком, как и ты, — ответил хриплый голос. Когда-то я правил этой крепостью и был чародеем посильнее, чем Гхиар.
      Черная лапа бессильно ударила по подлокотнику трона.
      — Гхиар служил мне, и я научил его темному искусству. А он перешел на сторону зла, победил меня и заточил здесь, сделав Змею моим стражником. Даже сейчас он учится мудрости от меня. Я оказываю ему услуги, о которых не могу тебе рассказать. Моя душа блуждает среди звезд, чтобы принести ему знания.
      Рэйнор с трудом заставил себя спросить:
      — Ты знаешь что-нибудь о девушке, похищенной Гхиаром?
      — Да! Да! Раз в десять лет он нуждается в девственнице, чтобы вернуть себе молодость. Гхиар стар… смерть должна была забрать его века назад, но молодая кровь девушек и их молодые души дают ему свежие силы. Он получает силу и творит новое зло. Иди этим путем и найдешь девушку.
      Рэйнор быстро повернулся, но жуткий голос остановил его.
      — Подожди! Ты победил Змею, но я по-прежнему связан и терплю муки, которых ты не можешь себе представить. Молю тебя, освободи меня! Убей!
      Рэйнор даже через силу не мог снова взглянуть на чудовище.
      — Ты хочешь смерти?
      — Я должен был умереть века назад. Освободи меня, и я помогу тебе, когда ты будешь в этом нуждаться. Убей меня!
      Рэйнор решительно шагнул вперед и поднял меч. Когда клинок метнулся вниз, чудовище заговорило:
      — Помни! Знак Таммуза — Владыка Зодиака! Это Высший Знак!
      Удар оборвал его слова. Голова чудовища упала с плеч, вонючая кровь фонтаном брызнула вверх. Ужасная тварь безвольной кучей рухнула на камни.
      — Кровь шайтана! — буркнул потрясенный Рэйнор. — Похоже, мы попали в самую преисподнюю.
      — Святые слова, — ответил ему низкий голос. — Ты еще раз спас нас, господин. Но зачем? Только чтобы обречь на еще худшую смерть.
      Эблик, дрожа, тер руками голову. Принц громко рассмеялся, но в смехе его не было веселья.
      — Ну что ж, дорога перед нами открыта. А смелый человек выходит навстречу смерти, не дожидаясь, пока она настигнет его. Держи свой топор наготове, Эблик.
      Рэйнор обогнул трон и вошел в коридор, открывшийся в стене. Вновь дорога вела их вниз. Это было монотонное движение между гладкими стенами из черного камня.
      Что хотело сказать это чудовище на троне? "Знак Таммуза — Владыка Зодиака". Высший знак, который нельзя рисовать… символом которого был черный камень на амулете Гхиара.
      Коридор часто поворачивал, но по-прежнему вел вниз, и Рэйнор подумал, что они наверняка зашли очень глубоко под землю. Мышцы ног уже начинали болеть, когда путь им преградила железная дверь.
      Впрочем, дверь оказалась не заперта и открылась под рукой принца.
      За ней оказалась большая круглая комната, слабо освещенная мутным зеленым светом. На мозаичном полу были изображены знаки Зодиака. Золотой Стрелец и Голубая Рыба, Пурпурная Змея и Черный Цветок, Василиск, сверкающий зеленью, и серо-стальной диск Зеркала.
      В центре комнаты лежал огромный, смолисто-черный камень; в котором сверкала ослепительно яркая звезда.
      В комнате царил ледяной холод и Рэйнор, подняв голову, понял, почему: крыши не было. Открытый колодец пронизывал мощное строение к уходил к пурпурночерному небу, усеянному бесчисленными звездами. День кончился, и безлунная ночь опустилась на крепость чародея.
      Звезды смотрели вниз, на знаки Зодиака. Белые парчовые портьеры закрывали стены. Они раздвинулись, и в комнату вошла Дельфия. Девушка двигалась медленно, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Черные кудри окаймляли ее бледное сосредоточенное лицо. Сделав три шага, она остановилась.
      — Дельфия! — крикнул Рэйнор и подбежал к ней. Девушка даже не вздрогнула.
      Подняв голову, она смотрела на звезды, и лицо ее выражало нетерпеливое ожидание. Вокруг царила полная тишина и было холодно, так холодно…
      Рэйнор схватил Дельфию за плечи и сильно тряхнул.
      — Проснись! — крикнул он. — Тебя кто-то околдовал?
      — На нее наложили заклятие, — определил Эблик, заглянув в глаза девушки. — Я понесу ее, принц. Думаю, она проснется, как только мы выберемся из этого проклятого места.
      Рэйнор заколебался, но прежде, чем он успел ответить, откуда-то прозвучал насмешливый голос:
      — Нет, это я понесу девушку! Обещаю не причинять ей вреда.
      Рэйнор с проклятием повернулся, поднимая обнаженный меч. Боевой топор мигом оказался вдруг в руке нубийца и задрожал, словно сокол, рвущийся в полет. Позади них, заполняя весь коридор, толпились мужчины, в глазах у них легко читались торжество и ненависть. Отверженные из леса Мирак.
      Во главе их стоял барон Мальрик. Хотя они находились в самом сердце крепости чародея, барон беззаботно улыбался.
      — Стойте! — прошептал он. — Ни шага или я убью вас! Узкая ладонь скользнула в широкий рукав и выхватила нож. — Каким чудом ты здесь оказался? — спросил Рэйнор.
      — Я следил за вами. Я переплыл озеро, прошел поле Черных Цветов и последовал за вами через крепость. Это была нелегкая победа… Из моих людей осталось так мало… Одни заснули среди Черных Цветов, другие умерли потом. Но это не имеет значения. Гхиар поступил легкомысленно, когда нанял тебя выкрасть девушку из моего замка. Может, он и чародей, но в лесу Мирак правлю я!
      — Нанял меня? — медленно повторил Рэйнор. — Ты ошибаешься. Гхиар мой враг, так же как и твой.
      Мальрик тихо засмеялся.
      — Теперь уже неважно, лжешь ты или говоришь правду. И ты, и этот черный умрете здесь, а я вернусь с девушкой в свой замок, но раньше убью Гхиара.
      — Если убьешь Гхиара! — произнес чей-то голос. Парчовые портьеры раздвинулись, и в комнату вошел чародей. Мутное зеленоватое сияние окружало белую волнистую бороду гиганта. Темные внимательные глаза смотрели бесстрастно.
      — Ты искал меня, Мальрик? Вот он я. Убей меня, если сможешь.
      Барон вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Глаза его начали молчаливый, смертельный поединок с холодным взором чародея.
      Вдруг, безо всякого предупреждения, рука Мальрика сделала движение, слишком быстрое, чтобы глаз мог его заметить. В воздухе мелькнул нож, ударил в горло Гхиара и со звоном упал на камни со сломанным острием.
      — Глупец, — прошептал чародей. — Ты пытаешься бороться со звездами. Я — Владыка Зодиака, Мальрик, и владею знаками, управляющими жизнью людей.
      Барон облизнул губы. Неуверенная улыбка скользнула по его лицу.
      — В самом деле? Мне кое-что известно о Зодиаке, Гхиар, и я знаю, что ты управляешь не всеми знаками. Ты сам говорил когда-то, что родился под знаком Рыбы Эа. Как можешь ты управлять своим владыкой… или каким-то другим знаком? Ты не Властелин Звезд. Есть один знак… — Мальрик взглянул на большой черный камень, вделанный в центр мозаики. — Да, это Таммуз. Это он Владыка Высшего Знака.
      — Но кто может вызвать Таммуза? — холодно ответил Гхиар. — Раз в тысячу лет рождается человек этого знака, и только он может заниматься высшей магией. Да, я сказал тебе, что родился под знаком Рыбы Эа, но кто ты такой, чтобы я говорил тебе правду… как вот сейчас, например? Чародей окинул взглядом Рэйнора. — Что касается тебя и твоего слуги, вы умрете вместе с остальными. Будь ты умнее, не искал бы меня здесь. Эта девушка моя, она нужна мне, чтобы обрести молодость.
      — Думаешь, я боюсь колдовства? — рявкнул Рэйнор и бросился вперед. Его меч свистнул в воздухе.
      И со звоном отскочил. Оружие выпало из одеревеневшей руки Рэйнора. Бормоча проклятия, принц подобрался, готовый кинуться на чародея с голыми руками.
      Гхиар остановил его повелительным жестом.
      — Дерзкие глупцы! — прошептал он, и в его ледяном голосе прозвучала угроза. — Вы умрете смертью, какой вот уже тысячу лет не умирал ни один человек. — Руки его взметнулись в странном, зловещем жесте, устремленном к далеким звездам и призывающем нечто. — Гибель ваша близка, ибо я вызываю Знак Рыбы Эа!

      Зеленое сияние заколебалось и поблекло. Мрачный изумрудный свет залил лишенную крыши комнату. Фигурa Гхиара стала всего лишь тенью в полумраке, его глубокий голос загремел:
      — Эа! Госпожа Эрида и Эапса, живущая в глубинах вод! Шар-ап-си! Силой твоего знака взываю к владыке того, что лежит ниже, стражнику Арала, страны проклятых! Эа, супруга Дакина и Дамгалнунна, поднимись из своей бездны!
      Зеленая темнота сгустилась. Напрасно Рэйнор вглядывался в нее, он не мог ничего разобрать. Принц попытался шевельнуться, но не смог — странный паралич охватил его.
      Послышался далекий слабый звук — шум воды. Плеск ручьев, грохот могучих водопадов, рев прилива, разбивающегося о базальтовые скалы. Все звуки возвещали приход Эа, владычицы подземных вод.
      Сначала не было ничего, кроме светящегося изумрудного тумана, а потом вверху появился более яркий свет, и туман начал подниматься к нему.
      Все более сгущались испарения, все быстрее они вращались, образуя огромную воронку, уходившую вверх, к яркому зеленому свечению. А там водоворот исчезал, словно падал в пропасть без дна!
      Какая-то неподвижная фигура медленно вплыла в поле зрения — один из людей барона Мальрика. Рэйнор на мгновение увидел искаженное ужасом лицо, а потом течение подхватило мужчину и втянуло в зеленый свет. Издалека донесся пронзительный крик.
      Потом пришла очередь остальных. Один за другим люди барона, парализованные странной магией и подхваченные невероятным водоворотом, уходили в ничто. Наконец исчезли все, кроме самого Мальрика.
      Потом пришла и его очередь. Его молодое лицо не выражало ничего, но в широко открытых глазах застыл смертельный ужас. Светлые волосы волновались вокруг головы, словно барон плыл по воде.
      Мальрик не издал ни звука, он просто поплыл вверх и — исчез.
      Течение захватило Рэйнора. Принц чувствовал, что поднимается вверх, словно вдруг лишился веса. Над ним простиралась светящаяся бездна, и он отчаянно пытался справиться со смертоносными чарами.
      Но вдруг зеленый туман рассеялся, и Рэйнор повис в черной беззвездной пустоте. Он был один среди вечной ночи.
      Вдали вспыхнул холодный белый свет, словно приближался метеор. Рэйнор увидел какой-то круглый предмет, летящий к нему с большой скоростью. Вскоре он повис в пустоте неподалеку, и принц вспомнил чудовище, сидевшее на троне над пропастью — охраняемого змеей пленника, которого он убил. Это была знакомая мерзкая голова, покрытая сверкающей чешуей, с выкаченными глазами и вытянутой мордой.
      Чудовищная голова заговорила:
      — Ты дал мне свободу, принц Рэйнор, и я обещал помочь тебе, когда это понадобится. Сейчас я тебе помогу. Достань амулет.
      Рэйнор вспомнил о талисмане, полученном от Гхиара в лесу Мирак, о диске со знаками Зодиака. Он не сделал ни одного движения, однако амулет оказался в его высоко поднятой руке. Но теперь он выглядел иначе. Знаки Зодиака исчезли, остался только черный камень посредине. Внутри него ослепительно пульсировала звездочка.
      — Таммуз — Владыка Зодиака, — прокаркала страшная голова. — Его магия превосходит все, он — владыка истины. С его помощью ты сможешь разорвать колдовские путы. Раз в тысячу лет рождается человек этого знака, и только он может вызвать Таммуза. Я такой человек! Я родился под Высшим Знаком! Гхиар лжет… он похваляется тем, чего у него нет! А сейчас я вызову Владыку Зодиака, чтобы выполнить обещание и помочь тебе. Вызываю… Таммуза!
      После этих слов головы черный камень вспыхнул ослепительным холодным светом, невероятно сильным и ярким. Фантастические видения замелькали в стремительном хороводе. Талисман вырвался из руки Рэйнора, и принц почувствовал под ногами твердый камень. Холодный ветерок коснулся вспотевшего лица.
      Он вновь был в крепости Гхиара, стоял в комнате-колодце Зодиака. Однако зеленого тумана больше не было.
      Дельфия и Эблик застыли неподвижно, рядом с ними стоял чародей. От Мальрика и его людей не осталось и следа.
      Борода Гхиара развевалась на ледяном ветру, его глубоко посаженные глаза горели ненавистью. С внезапной необъяснимой уверенностью Рэйнор понял, что мощь Таммуза лишила чародея магических способностей.
      Гхиар стал обычным беззащитным человеком!
      Издав дикий крик торжества, Рэйнор бросился на него. Гхиар стоял перед ним, лишенный непробиваемых доспехов, однако в огромном теле еще сохранялась нечеловеческая сила. Крепкие мышцы напряглись под жесткой одеждой.
      Гхиар нанес сокрушительный удар, и Рэйнор покачнулся. Оглушенный, он тряхнул головой, прыгнул вперед в схватился с чародеем.
      Они упали на каменный пол; Гхиар оказался наверху. Пальцы его метнулись к глазам Рэйнора, но принц уклонился, и Гхиар вскрикнул от боли, когда его рука ударила в камень. Внезапно он откинулся назад, а затем навалился ва противника. Тяжесть могучего тела придавила Рэй вора.
      Слабеющей рукой принц ударил чародея в лицо — брызнула кровь, пятная седую бороду. Гхиар заревел и сомкнул пальцы на горле Рэйнора, пытаясь задушить.
      Принц перекатился набок, стиснул ногами тело Гхиара и зацепил одной ступней другую. Зловонное дыхание со свистом вырывалось изо рта чародея; Гхиар оскалил зубы в злобной улыбке и крепче сжал пальцы.
      В голове у Рэйнора гудело, воздуха не хватало. Острая боль пронзила позвоночник — еще секунда и враг сломает ему шею.
      И тогда его охватила слепая, безумная ярость. Красная волна захлестнула его, погасив все чувства, кроме дикой жажды убивать… убивать любой ценой.
      Рэйнор напряг мышцы ног и изо всех сил стиснул тело Гхиара. От страшного усилия пот выступил у него на лбу, но принц знал, что наступил решающий момент. Или он убьет, или будет убит сам.
      Кости треснули и подались, тело чародея внезапно обмякло. Гхиар протяжно крикнул, изо рта хлынула кровь, заливая седую бороду и Рэйнора.
      Огромные ладони выпустили горло принца. Последним усилием Гхиар выбросил вверх руки и зарычал как дикий зверь.
      Затем он упал, как падает дерево, рухнул на каменный пол и замер. Темный ручеек крови потек через мозаику, добрался до знака Рыбы Эа, под которым родился чародей, и закрыл его.
      Гхиар умер.
      Тут сознание покинуло Рэйнора, и он погрузился в благословенную тьму. В себя он пришел, лишь почувствовав холод воды на губах и прохладную мягкую ладонь, гладившую его лоб. Принц открыл глаза.
      Косые лучи солнца пробивались сквозь листву дуба. Вокруг шумел лес Мирак, зеленый и теплый в дневном свете. Рядом с принцем стояла на коленях Дельфия, восторженно смотревшая на него. Глаза ее уже не были ослеплены чарами.
      — Рэйнор, — облегченно произнесла девушка. — Ты жив, слава богам!
      — Ясно, жив, — буркнул Эблик, выходя из-за дуба. — Я не тащил бы его столько, будь он мертв. Как ты себя чувствуешь, принц?
      — Неплохо, — ответил Рэйнор. — Дьявольски болят ноги, но, кажется, все в порядке. Ты вытащил меня из крепости, Эблик?
      — Да, — ответила за нубийца Дельфия. — Он переплыл озеро с тобой на спине. Черные Цветы были мертвы, словно их сожгла молния.
      — Если можешь идти, нам лучше уходить, — нетерпеливо заметил Эблик.
      Рэйнор встал, кривясь от боли.
      — Верно. Найдем лошадей и уедем из этого проклятого леса.
      Рэйнор и Дельфия ступили на извилистую тропу, ведущую через лес Мирак. Эблик на мгновенье задержался и поднял взгляд к голубому безоблачному небу.
      — Может, боги помогут нам выбраться из этой чащи до ночи, пробормотал он. — Может, за этим черным лесом есть другая страна… где звезды не такие злые.
      Он схватил свой боевой топор, поспешил за Дельфией и Рэйнором, и вскоре трое странников исчезли в холодном полумраке огромного леса.

      Его называли Христом, но он не был тем человеком, который пять тысяч лет назад прошел крестным путем на Голгофу. Еще его называли Буддой и Магометом, Агнцем и Помазанником Божьим, Владыкой Мира и Бессмертным.
      Имя же его было Тирелл.
      На сей раз он шел иным путем — крутой тропой, ведущей к монастырю на горе, и на минуту остановился, щуря глаза от ослепительного сияния солнца. Его белоснежные одежды пятнала ритуальная грязь.
      Девушка, стоявшая рядом, коснулась его руки, мягко поторапливая, и Тирелл вошел в тень ворот.
      Вдруг он заколебался и оглянулся. Дорога выходила на широкий горный луг, на котором и стоял монастырь. Стояла ранняя весна, и луг радовал взгляды яркой зеленью. В глубине души мужчина чувствовал гнетущую тоску при мысли, что придется отказаться от этой зелени, но понимал, что вскоре все опять будет хорошо. И зелень эта сделалась далекой и ненастоящей. Девушка вновь коснулась его руки — он послушно кивнул и двинулся вперед с неясным предчувствием близящейся гибели, которого уставший разум не мог объяснить.
      "Я очень стар", — подумал он.
      Священники на дворе опускались перед ним на колени, старший из них, Монс, стоял на дальнем берегу большого пруда, в котором отражалась бездонная голубизна неба. Время от времени вода ежилась от легких дуновений холодного ветерка.
      Старый, почти забытый рефлекс заставил руку подняться, и Тирелл благословил всех.
      Голос его спокойно произносил полузабытые фразы.
      — Да будет мир на всей измученной земле, во всех мирах и на небесах. Да будет мир. Силы… — его рука дрогнула было, но он тут же вспомнил, что дальше. — Силы тьмы бессильны против Божьей любви. Я принес вам Слово Божье, вот оно: Любовь, понимание, покой.
      Они ждали, пока он кончит. Время было неподходящее, да и ритуал тоже, но все это не имело никакого значения, поскольку он был Мессией.
      Монс, стоявший на другом конце пруда, сделал знак. Девушка мягко положила ладони на плечи Тиреллу.
      — Бессмертный, — окликнул его Монс, — сбросишь ли ты свои запятнанные одежды и вместе с ними — грехи этого времени?
      Тирелл бездумно смотрел на другой берег.
      — Почтишь ли ты мир очередным столетием своего священного присутствия?
      Тирелл вспомнил несколько слов.
      — Я ушел с миром и вернулся с миром, — ответил он.
      Девушка осторожно сняла с его плеч белое одеяние и присела, чтобы развязать ему сандалии. Обнаженный, встал он на берегу пруда.
      Он выглядел как двадцатилетний юноша. Ему было две тысячи лет.
      Внезапно беспокойство вновь охватило его. Монс поднял руки в приглашающем жесте, но Тирелл озабоченно поглядывал по сторонам, пока не встретил взгляд серых глаз девушки.
      — Нерина… — пробормотал он.
      — Войди в пруд, — шепнула она. — Переплыви его. Протянув руку, он коснулся ее ладони, и она крепко сжала ее, пытаясь разогнать темноту, закрывающую его разум, внушить ему, что все снова будет хорошо, что она будет ждать… как ждала его воскрешения уже три раза за последние триста лет.
      Она была гораздо моложе Тирелла, но тоже бессмертная.
      Внезапно туман в его голубых глазах рассеялся.
      — Жди меня, Нерина, — сказал он и тут же, демонстрируя прежнюю ловкость, подбежал к воде и чисто без брызг нырнул.
      Пока он плыл, она следила за его сильными и уверенными движениями. Его тело было в полном порядке — как, впрочем, и всегда, независимо от возраста — и только разум окостеневал, все чаще буксуя в каменных колеях времени, теряя контакт с реальностью, а память становилась все более фрагментарной. Но самые старые воспоминания сохранялись лучше всего, а еще прочнее были отработанные рефлексы.
      Девушка чувствовала свое тело — молодое, сильное и красивое. И так должно быть всегда. Вот только разум… Что ж, должно быть решение и для этого вопроса.
      "Мне повезло, — думала она. — Из всех женщин всех миров именно я Возлюбленная Тирелла и единственный, кроме него, бессмертный человек".
      С любовью и уважением смотрела она на плывущего мужчину. У ее ног лежали сброшенные им одежды, запятнанные воспоминаниями минувшего столетия.
      Казалось, это было совсем недавно… Она хорошо помнила, как в прошлый раз смотрела на Тирелла, плывущего через пруд. И еще более раннюю сцену, и ту, что была в самом начале. Разумеется, для нее, а не для Тирелла…
      Выйдя на берег, он замешкался, и девушка почувствовала боль, увидев перемену в нем — от силы и уверенности в себе до смущения и сомнений. Однако Монс был наготове: взяв Тирелла за руку, он повел Мессию к дверям в высокой стене монастыря. Девушке показалось, что в дверях Тирелл повернулся и посмотрел на нее с нежностью, которая никогда не иссякала в нем.
      Один из священников поднял с земли испачканные одежды. Их предстояло очистить и положить на алтарь — сферическую святыню, формой напоминающую Мать-Землю. Складки одежды, вновь ослепительно белой, накроют ее целиком.
      Она должна быть очищена, как очищался разум Тирелла — нужно было вымыть все тяжкие воспоминания, которые нанес прошедший век.
      Священники уходили. Девушка взглянула через открытые ворота на яркую зелень горного луга, жадно тянущуюся к солнцу после зимних холодов. "Бессмертие… — подумала она, воздев вверх руки и чувствуя, как вечная кровь, настоящая кровь богов, бурлит в ее жилах. — Тирелл был тем, кто страдал, и нет цены, чтобы заплатить за этот… дар".
      Двадцать столетий.
      И первое из них было настоящим кошмаром.
      Ее мысль скользила по закрытой туманом истории, ставшей легендой, отмечая лишь краткие минуты покоя, источником которого был Белый Христос, бредущий сквозь ревущий хаос зла. Земля тогда почернела, ее заливал пурпур ненависти и боли. Рагнарек, Армагеддон, Час Антихриста — две тысячи лет назад!
      Бичуемый и невозмутимый, провозглашающий любовь и мир, шел Белый Мессия — свет в адской темноте, окутывающей землю.
      Он выжил, а силы зла уничтожили самое себя, и миры обрели наконец покой. Его нашли так давно, что Час Антихриста был забыт, превратился в легенду.
      Забыт даже Тиреллом. Нерина радовалась этому, ибо вечная память о таких событиях была бы ужасна. При одной мысли о муках, какие ему приходилось испытывать,
      девушка содрогнулась.
      Она посмотрела вниз, на голубую гладь воды. Холодный ветер рябил ее, облако плыло через диск солнца, тень
      бежала по зеленому лугу.
      Минет семьдесят лет, прежде чем ей самой придет время снова переплывать пруд, и когда она проснется после этого, то увидит над собой голубые глаза Тирелла. Его ладонь будет легко лежать на ее ладони, и они соединятся в молодости, которая повторится для них вечной весной.
      Ее серые глаза всматривались в него, рука касалась лежащего на ложе, но он все не просыпался.
      С беспокойством взглянула она на Монса, но тот только успокаивающе кивнул.
      Наконец девушка почувствовала под пальцами слабое движение. Его веки дрогнули и медленно поднялись. Покой и глубокая уверенность по-прежнему светились в его голубых глазах, которые видели так много, и в разуме, который так много забыл. Тирелл взглянул на нее и улыбнулся.
      Дрожащим голосом Нерина произнесла:
      — Я каждый раз боюсь, что ты меня забудешь.
      — Мы всегда возвращаем ему память о тебе, Благословенная, — заметил Монс. — И всегда будем это делать.
      Он склонился над Тиреллом.
      — Бессмертный, ты уже проснулся?
      — Да, — ответил Тирелл.
      Он выпрямился на ложе, спустил ноги на пол и встал быстрым, уверенным движением. Оглядевшись по сторонам, он заметил снежно-белые одежды и надел их. Оба — и Нерина, и Монс — знали, что в его поведении не было больше колебаний. Вечным телом владел уже молодой разум — уверенный и лишенный сомнений.
      Монс опустился на колени, и Нерина последовала его примеру. Священник мягко произнес:
      — Благодарим Бога за милость нового Воплощения. Да будет мир в этом цикле, как и во всех прежних циклах.
      Тирелл поставил Нерину на ноги, потом наклонился снова и поднял Монса.
      — Монс, Монс… — сказал он, почти укоризненно. — С каждым столетием ко мне все больше относятся как к богу. К примеру, несколько сотен лет назад молились все время моего пробуждения, но не падали на колени. Я человек, Монс. Не забывай этого.
      — Ты принес миру покой, — ответил священник.
      — Может, за это мне дадут что-нибудь поесть? Монс поклонился и вышел. Тирелл быстро повернулся к Нерине. Сильные, но нежные руки заключили ее в объятия.
      — Если я когда-нибудь не проснусь, — сказал он, — тяжелее всего мне будет лишиться надежды увидеть тебя. Я не понимал, насколько был одинок, пока не нашел себе пару.
      — Мы проведем в монастыре неделю, — сказала она. — Неделя уединения перед возвращением домой. Больше всего я люблю быть здесь с тобой.
      — Подожди немного, — сказал он. — Еще несколько столетий, и ты избавишься от этого поклонения. Я хочу этого. Любовь лучше, а кого еще я мог бы полюбить?
      Она подумала о веках, которые он провел в одиночестве, и почувствовала, как ее переполняет любовь и сочувствие.
      После поцелуя она отодвинулась и задумчиво посмотрела на него.
      — Ты снова изменился. Это по-прежнему ты, но…
      — Но что?
      — Какой-то… мягкий. Тирелл рассмеялся.
      — Каждый раз они дочиста стирают мой разум и дают мне новый набор воспоминаний. Разумеется, большинство из них старые, но целое всегда несколько иное. Сейчас времена спокойнее, чем прежде, и разум мой создается так, чтобы подходил к ним. Иначе я стал бы ходячим анахронизмом. — Он слегка нахмурился. — Кто это? Она взглянула на дверь.