Ледяной огонь

Тут Леита предостерегающе подняла палец:

– Но я должна тебе еще кое-что сказать. Ты не сможешь убить Куроса в Нирвалле. Он защищен нашими чарами, которые хранят молодость. В Нирвалле нет смерти. Человек, попытавшийся убить в Нирвалле, умрет сам.

Котар нахмурился.

– Клянусь Дваллоком! Ты испытываешь мое терпение, перечисляя ограничения, которые в твоем мире накладываются на человека. Очень хорошо. Я буду осторожен… но, надеюсь, я смогу придушить его немного.

Женщина засмеялась, откинув голову.

– Да, Котар… придуши его, но не убивай!

Ее правая рука опустилась. Это послужило сигналом. Котар почувствовал холод, словно попал в огромный ледник, похожий на ледники на вершинах Кимберии и Туума. Цепи, до сих пор висевшие у него на руках, исчезли.

Котар задохнулся…

…Курос находился в пяти футах от него. Император лакомился виноградом, который скармливали ему обнаженные наяды. Котар увидел пальцы, унизанные драгоценностями, шею с золотой цепью, украшенной огромным изумрудом. На коленях императора покоился Ледяной Огонь.

Волшебные ягоды возвратили Куросу молодость и силу. Котар напряг мускулы и прыгнул вперед.

Курос краем глаза заметил варвара. Он отскочил в сторону, толкнув на Котара одну из наяд, так что та оказалась между ним и варваром. Правая рука Куроса метнулась вниз к рукояти Ледяного Огня. Со свистом голубоватый клинок вылетел из ножен.

Наяда закричала, когда ударилась о колени Котара, сбив варвара с ног. Котар тяжело упал прямо под ноги молодому императору.

Огромный меч взлетел вверх, готовый ударить. Кимберианец лежал, хватая ртом воздух. Кончик меча уперся ему в горло.

– Подожди! – закричал Котар. – На этом мече лежит проклятие.

– В чем дело, варвар? Скажи мне, перед тем как я убью тебя… расскажи мне, как ты попал в эти тайные земли? Я хорошо заплатил Таладомису за привилегию бывать здесь! Если каждый вор Авалонии сможет переправляться в Нирваллу, я стану подозревать, что волшебник обманул меня.

Почувствовав, как острие меча впилось ему в шею, Котар забормотал:

– Я зацепил твою мантию цепью, когда ты исчез. Но это не важно. Важно то, что нет человека, кроме меня, который мог бы владеть Ледяным Огнем.

Император не по-доброму засмеялся.

– Лгун! Посмотри на мои драгоценности. Посмотри на изумруд, который висит у меня на шее. Люди умирают за такие вещи. Сами по себе они стоят целого королевства.

– Стекляшки, – усмехнулся Котар.

Курос, чуть испугавшись, поспешно бросил взгляд на свою левую руку, на которой он носил три кольца. Он поглубже вдавил острие меча в горло Котара, так что по бронзовой от загара коже варвара поползла струйка крови.

– Лгун, они…

В бешенстве Курос высоко поднял свою левую руку, так что желтый свет солнца Нирваллы заблестел на драгоценностях. Кровь прилила к лицу императора. Он выцарапал огромный изумруд из золотой оправы.

И тогда Котар рванулся. Ладонями он сжал клинок и отбросил его в сторону.

Перекатившись на бок, варвар навалился всем телом на ноги императора. Курос полетел на спину и сильно ударился о камни. До того как император сумел подняться, Котар прыгнул. Его могучие пальцы глубоко впились в жирное горло, когда он всем телом обрушился на императора. Пальцы сжались.

Курос попробовал закричать, но не смог. Глаза императора выпучились, его толстые щеки затряслись. Рот – огромный, искривленный круг посиневших губ. Слабые руки, которые ласкали обнаженных наяд, теперь бессильно дергались, пытаясь высвободиться из-под навалившегося тела.

Пальцы Котара глубже и глубже впивались в горло. Наконец он ослабил хватку.

Курос издал свистящий звук и стал ловить ртом воздух.

Варвар нахмурился.

– Ты хочешь умереть?

Курос бешено затряс головой.

– Нет, – прошептал он. – Нет, нет… имей жалость, варвар!

– У меня найдется немного жалости, Курос… если ты расскажешь мне о заклинаниях Таладомиса, которые позволяют владеть Спиралью Нирваллы.

Это был верный ход. Кимберианец великолепно понимал, что Курос, постоянно дрожал за свою драгоценную персону и не мог чувствовать себя в полной безопасности, даже в таком мире, как Нирвалла, не приняв дополнительные меры предосторожности. Перед тем как заплатить за Спираль, Курос получил всевозможные уверения в том, что будет в полной безопасности в волшебной стране.

Таладомис рассказал ему о чудесном рубине и о волшебстве, скрывавшемся в нем, волшебстве, которое могло вернуть Спираль в Нирваллу. Некромант хвастался своей хитростью. Ни одно заклинание не могло помочь найти камень. Но император выудил из колдуна его тайну. Понимание, появившееся в глазах Куроса, подсказывало Котару, что он прав.

– Я… Я не знаю, – бормотал Курос, морщась от боли.

Железные пальцы снова сжались на его горле. Курос бил по воздуху своими пухлыми надушенными руками, хватал воздух синими губами.

– По… подожди, – задыхался он. – Может, я вспомню.

Котар убрал руку. Курос лежал, задыхаясь. Большой пурпурный синяк расплылся на его шее.

Таладомис запер внутри рубина могущественного демона, – промямлил Курос. – А драгоценность спрятана… в животе Скруи – огромного орла Нирваллы.

– А орел? – прогромыхал Котар.

Курос закивал, улыбаясь злой улыбкой.

– Орла он сам создал, и ничто не сможет ему повредить. Скруи летает высоко, варвар… среди холода облаков, где нет людей и где стрела не может его настичь.

Словно в насмешку, где-то высоко, там, где за облаками скрыт свод неба, прокричал орел. Котар привстал и уселся верхом на императоре Авалонии. Конечно, варвар не смог бы поймать и убить этого орла.

Котар уставился на крошечную белую точку, которая парила там, высоко в небе, и вздохнул. Его путешествие оказалось бесполезным.

Глава 4

Леита засмеялась, когда варвар передал ей слова Куроса. Они снова сидели в зале. Котар ел мясо и большими глотками пил холодное красное вино. Черные глаза Леиты горели триумфом.

Теперь мы знаем, где рубин, – утешила варвара волшебница. – Нам надо придумать, как его добыть, поймать орла.

– А потом? – нахмурился варвар. – Ведь в Нирвалле никто не может умереть. Ты сама так говорила. Как я смогу достать рубин из тела Скруи, не свернув ему шеи… но ведь после этого птица не сможет жить… я не знаю, что делать…

Леита снова рассмеялась.

– Только те, кто пришел с Фроналомом, защищены его магией. Скруи – создание Таладомиса. Не существует заклятия, охраняющего его. Ты сможешь убить Скруи… если, конечно, сумеешь.

Женщина нахмурилась, внезапно задумавшись. Потом она снова заговорила, но уже медленнее:

– Если ты сумеешь… Да! Таладомис, должно быть, наложил на Скруи могущественные чары, чтобы уберечь его от таких, как ты.

– Но ведь и Курос – не тот, кто пришел в Нирваллу с Фроналомом. Почему же я смогу убить Скруи? – с недоумением спросил Котар.

– Курос – человек. Скруи – животное. Ими управляют разные силы, – слегка улыбнулась Леита. – Если бы в Нирвалле нельзя было убивать животных, то откуда бы мы брали мясо? Нет, нет, если ты сумеешь убить Скруи, ты его убьешь.

Волшебница задумалась, забыв о варваре, а потом вздохнула, покачала головой, так что ее эбеново-черные волосы заструились по плечам.

– Я не знаю, как это лучше сделать… – протянула она. Котар положил руку на украшенную драгоценностями рукоять Ледяного Огня, чуть вытянул клинок из ножен, так что стал виден кусочек полированной синей стали.

– Мой Ледяной Огонь найдет правильный путь. Его сделал Азгоркон. Это волшебная сталь… редкая и ужасная магия вложена в меч.

Он выпил еще вина, вылив часть на себя. Потом забормотал, держа кубок у губ:

– Все, что мне нужно, так это найти Скруи, опустить его на землю. Дваллок возьми – я не могу летать по воздуху!

Леита кивнула.

– Это последнее, чем я могу тебе помочь. Когда Таладомис оставил Скруи в Нирвалле, он был таким же орлом, как остальные. Но теперь он изменился, мы прикормили его молодыми ягнятами, так что иногда он спускается с недосягаемых высот. Он прилетает время от времени на одну из ферм в холмах, чувствуя, когда ему там приготовлена пища. Ты можешь отправиться туда, Котар, и подождать Скруи. Варвар зевнул.

– Я попробую. Леита встала.

– Можешь ложиться спать в мою кровать, чужеземец. Я хочу проверить силу твоего тела…

Котар усмехнулся и вытер губы тыльной стороной руки.

– Я попробую, Леита. Но если я усну, я усну. Но я благодарю тебя за предложение.

Леита просто посмотрела на него. Тонкие брови приподнялись.

Ее кровать оказалась теплой, мягкой. Покрывала были легкими. Они скрывали могучее тело огромного варвара. Он уснул, но ему не снилось снов.

Среди ночи его разбудил красноватый свет. Котар сонно открыл глаза и увидел Леиту, снимающую с себя черные одежды. Она обнажила свое бледное тело, тяжелую грудь и гладкие бедра. Полудремлющему гиганту она показалась очень соблазнительной.

Через прикрытые ресницы он увидел, как она подошла к кровати. Ее руки откинули покрывало. Волшебница улыбалась, осматривая лежащего перед ней варвара. Она опустилась на колени на край кровати, прижалась губами в поцелуе, и варвар почувствовал, что ее мягкие уста полны огня.

– Как Азгоркон вложил немного колдовства в твой клинок, так я собираюсь вложить колдовство в твое тело, варвар, – прошептала она.

Ее рука рванулась к груди варвара…

Котара разбудил утренний свет. Он удивился: не приснилось ли ему, как Леита снимала одежды и ложилась с ним в постель. Но подушка рядом выглядела примятой, словно на ней совсем недавно покоилась чья-то голова. Длинный черный волос остался на подушке.

Хихикнув, Котар взял волос и вплел его в желтую гриву своих волос. «На удачу», – сказал он сам себе. Он почувствовал, что силы его удвоились. Может быть, правда то, что волшебница нашептала ему ночью, перед тем как уснуть, о волшебстве, которое войдет в его тело.

Леиты нигде не было, но на столе внизу стояла теплая еда, а у башни его ждала черная лошадь с посеребренным седлом и поводьями.

Накинув на плечи мантию Таладомиса, варвар пришпорил лошадь и пустил ее галопом. По узким сухим дорогам Нирваллы застучали подковы огромной боевой лошади. За холмами лежала маленькая ферма. Еще дальше на склоне холмов паслись животные. Лошадь скакала дальше и дальше.

Кривое, черное, высохшее дерево с перекрученными ветвями на фоне желтого неба подсказало Котару, что он близок к цели. Он натянул поводья, лошадь замедлила бег. Узкая дорожка вела мимо дерева к низким холмам, где располагался небольшой навес. Котар отпустил поводья, предоставив лошади самой выбирать дорогу.

Там, где каменная изгородь разделяла поля, паслись молодые ягнята. Кимберианец выскользнул из седла, зашел под навес. Здесь хранились инструменты и овечьи шкуры. Одна из них оказалась достаточно гибкой. Котар поправил мантию и поверх нее набросил руно.

На четвереньках он выполз из тени навеса и смешался с овцами. Его вид не испугал животных. Их обмануло руно, покоившееся на плечах варвара.

Никакого Скруи и близко не было. Прошел час. Котар не видел ничего, кроме большого, вытоптанного овцами круга. Наконец между облаками нырнул огромный орел, его крылья были широко раскрыты. Орел спланировал к земле, как дух.

Котар увидел его, холодно усмехнулся и пополз на четвереньках, низко нагибая голову, как овечка, щиплющая траву.

Скруи пролетел на высоте тридцати футов над отарой.

Огромный варвар вспотел. Выберет ли орел именно его? Или он внезапно бросится на какую-нибудь крошечную овечку? Варвар терпеливо ждал.

Скруи заклекотал и ринулся вниз.

Варвар присел, когда когти впились в маленькую, покрытую шерстью спину ягненка. Радостно усмехнувшись, Котар бросился вперед.

Его руки скользнули по перьям и схватились за золотистую лапу. Скруи закричал, рванулся, повернув голову, ударил клювом эту странно выглядевшую овцу. Котар стиснул зубы и произнес проклятие. Из раны сочилась кровь, но пальцы воина не утратили своей крепости. Котар встал на ноги, обеими руками ухватившись за лапы Скруи и одновременно вращая орла над головой.

Изловчившись, Котар швырнул его на большой серый камень, одиноко торчащий посреди плодородного луга. Птица увернулась, рванулась назад и что есть силы снова ударила клювом Котара в лоб.

Три раза Котар швырял птицу на камни. Не очень-то надежно, но магия Таладомиса и впрямь защищала птицу. Возможно, и меч не поможет совладать со Скруи.

Но ведь у Котара был больше чем просто меч.

Ледяной Огонь!

Варвар стал подтягивать к себе орла. Птица рвалась вверх. Наконец Котару удалось выхватить свой клинок. Размахнувшись, он рубанул птицу, но та увернулась, и меч со свистом рассек воздух. И все же кончик меча задел орла, разрубил крыло и состриг перья. С пронзительным, ужасным криком птица забилась на земле. Котар бросился на нее, орудуя острием меча.

Когда Скруи затих, Котар ощупал тело мертвой птицы. Его пальцы натолкнулись на что-то округлое и твердое. Он вырезал находку и увидел, что это рубин. Спрятав драгоценность, Котар поехал назад к черной башне.

Леита промыла ему рану на лбу мыльной водой, протерла лицо мягкой тканью и смазала рану мазью. Рану потом жгло около часа. Губы колдуньи время от времени подергивались, когда она наталкивалась взглядом на черный волос, вплетенный в желтую гриву варвара. Ее прекрасное лицо выглядело удовлетворенным.

– Без этого волоса ты мог умереть, – сказала Котару волшебница и мягко рассмеялась, – или если бы я не спала с тобой прошлой ночью и не подарила тебе немного волшебства. Я счастлива, что ты оказался стойким. Теперь дай мне взглянуть на рубин.

Она взяла драгоценность, и та недобро замерцала кроваво-красным светом. Долго волшебница вглядывалась в красные глубины, покачивая и кивая головой, перед тем как заговорила снова.

– Да, демон сидит внутри! Он заключен в камень Таладомисом, – прошептала она, – и просит, чтоб его освободили. Его зовут Уаррл, и он мечтает отомстить волшебнику.

– А мы должны освободить его? – спросил Котар, пристально глядя на драгоценность.

– Мы должны освободить его, если надеемся вернуть Спираль назад в Нирваллу. Чары, с помощью которых Спираль находится в твоем мире, рухнут, когда Уаррл окажется на свободе. Но так как это заколдованный рубин, его нельзя будет расколоть, как обычный драгоценный камень. Мы должны подготовиться.

В комнате, уставленной шкафами, в свете углей Котар наблюдал за Леитой. Поверх углей лежала трава. От нее шел резковатый, но приятный запах. В одной из раскрытых книг Леита нашла магическую формулу, которая могла помочь ей освободить Уаррла.

В золотой ступке золотым пестиком она растолкала сушеную лягушку, глаза кашки, волчьи ягоды, маковые семечки и залила эту смесь черной водой из колдовского озера. Образовавшейся густой массой волшебница обмазала рубин.

– Принеси боевой молот, Котар. – приказала волшебница.

С одного из крюков, вбитых в стену над шкафчиком, на котором висели желчный пузырь собаки, печень борова, разные травы и специи (их Леита использовала для некромантии), варвар снял молот на длинной ручке. В серебряной ступке серебряным пестиком Леита растерла пурпурную наперстянку с куриным пометом, сухими красками и залила водой. Получилась пурпурная жидкость, в ней Котар, повинуясь приказу волшебницы, смочил кончик молота.

Леита положила рубин на плоскую плиту.

– Бей! – воскликнула она.

Котар поднял боевой молот и обрушил его на руби.

Драгоценность затрещала, словно зазвенели тысячи, колокольчиков, и из красноватых осколков, на которые разлетелся рубин, выскользнул черный дымок.

Леита сделала знак в воздухе.

– Мир между нами, Уаррл… и мир между тобой и этим воином!

Красные глаза замерцали в центре черного облака, послышался глубокий приятный голос:

– Мир между нами, Леита, и между нами, воин. Я во вражде с Таладомисом!

– Иди, Уаррл, мы освободили тебя.

– Я ухожу и благодарю вас обоих.

Черный дым заклубился и исчез.

Котар медленно перевел дыхание, чувствуя, как волосы на затылке стали дыбом, бронзовая от загара кожа покрылась мурашками. Он не любил ни демонов, ни колдунов, но они были неотъемлемой частью этого мира. Пусть дует холодный ветер среди ледяных пустынь, и белый медведь в заливе поджидает его копье, и Ледяной Огонь рубит материальных врагов… В сражениях Котар бывал счастлив. Что же до чародеев и их чар…

– Фауггхх! – выдохнул он, поведя плечами. Леита улыбнулась, положила бледную руку на его лоб.

– Это необходимо, Котар. Теперь ты можешь покинуть Нирваллу, но надень мантию. Черная магия покинет мир Спирали, но Спираль останется опасной для рук простого смертного. Я дарю тебе свое благословение и благословение Фроналома и Ауаты.

– А Курос?

– Он останется здесь. Он безвредное существо без своих солдат и Таладомиса, просто маленький, толстый человечек. Пусть наяды забавляются им, как игрушкой, если он нужен им. Он не может никому принести вреда.

– А Ауата? Разве ты не говорила, что она – рабыня? Что она спит в своей кровати, словно мертвая?

– Рубин разбит, Уаррл свободен. Ауата тоже освободилась. Она жива, и рядом с ней все время находится Фроналом.

Котар усмехнулся, кивнув. Его огромные руки сжали Ледяной Огонь. Он поплотнее запахнул мантию.

– Тогда я ухожу. Но… как мне вернуться назад?

Леита сказала:

– Произнеси: «кртнол аббатт соргик». А для того чтобы забрать Спираль с галеры, ты должен сказать простое слово: «гортидол».

Варвар кивнул. Внезапно, поддавшись порыву, он шагнул вперед, поймал Леиту за руку и, прижав к себе, поцеловал. Он почувствовал огонь, когда прикоснулся к ее мягкому телу, но эта женщина была не для него.

Котар отпустил ее. Она громко рассмеялась и прошептала слова, которые варвар повторил вслед за ней:

– Кртнол аббатт соргик!

Леита и ее комната исчезли.

Глава 5

Спираль мерцала на золотистой подставке.

Котар увидел пустую комнату, затянутую клубами дыма. Возможно, он причина появления дымного облака. Котар положил руки на сверкающую Спираль.

– Гортидол, – выдохнул варвар, и Спираль легко отделилась от подставки. Котар осторожно поднял ее и завернул в плащ.

Через окно он выбрался из каюты. Ночь уже была на исходе. Обнаженная, замерзшая и промокшая оазианская танцовщица ждала его. Увидев варвара, она тихонько и радостно вскрикнула.

– Я так боялась, – задохнулась она, потянувшись к Котару.

Когда он спустился к ней, она вцепилась руками в его большое тело.

– Из каюты доносились такие ужасные звуки, и еще эти крики на палубе.

– Все могло быть намного хуже, – пробормотал он. Девушка привстала и обняла его. Ее руки гладили его плечи, спину, а губы прижались к его губам. Котар усмехнулся. Айе! Колдунья Леита была очень горячей женщиной, но эта дочь южных земель тоже обладала всем, чем вызывает восхищение в мужчине. Не колдовство, а природа подарили ей красоту.

Котар страстно поцеловал ее, и она застонала, извиваясь в его объятиях.

– Они прикончили Горта, – рассказывала танцовщица варвару, – и столкнули тело медведя за борт.

– Нам пора смываться, – проворчал Котар. – Скоро за Таладомисом явится демон… и я не хочу быть поблизости, когда они встретятся. Дваллок! Я уже пресыщен колдовством.

Но случилось как раз наоборот.

Жуткий, сверхъестественный вой послышался с палубы. Котар посадил танцовщицу к себе на спину. Она крепко обвила тело варвара ногами и одной рукой, а в другой у нее была зажата Спираль, завернутая в волшебную мантию. Варвар полез наверх.

– Я только взгляну, – прошептал он.

Как обезьяна по ветвям в джунглях на юге Испахана, Котар вскарабкался на галеру. Его голова приподнялась над перилами.

Темный дым клубился над палубой. В стороне от него промелькнула женщина с темными волосами в крошечной набедренной повязке… Видимо, одна из тех, кто остался на палубе наблюдать, как убивали медведя. Ее глаза вылезли из орбит, руки тянулись к перекошенному гримасой страха рту, из которого вырывались звуки, напоминающие вой.

– Нет, нет… убирайся прочь! Все, что ты… убирайся!

Люди, сидевшие за столами, уставленными фруктами, мясом, чашами с великолепным салернианским вином, обернулись на ее крики. Двор пировал и веселился, пока отсутствовал император. Таладомис, сидевший в центре стола, обнимал совершенно голых женщин. Они забавляли колдуна и с рук кормили его фруктами. Внезапно они застыли, парализованные страхом.

– Нет! – закричал Таладомис. – Ты же заключен в…

Темное облако поднялось и приняло определенную форму. Оно напоминало крылатого человека, человека с тяжелыми, бугристыми мускулами и длинными мохнатыми ушами. Сверкающие красные глаза демона горели желанием убить. Его взгляд завораживал мужчин и женщин.

– Я пришел, Таладомис! За твоей высокомерной душой я пришел! Теперь ты посетишь меня, в моем зале для пиров… целую вечность ты пробудешь там. Когда демоны будут отдыхать после пыток, ты станешь молить меня… но разве внемлю я мольбе проклятой души?.. Ты будешь страдать вечно, а я буду наслаждаться твоими мучениями.

Таладомис закричал. Он единственный из всех пирующих понимал, что имеет в виду демон.

Волшебник не двигался. Казалось, он окаменел. Величайший страх объял его душу.

Уаррл, материализовавшись, опустился на палубу и шагнул к своему рабу, на которого он имел права. Его рука метнулась вперед и подняла Таладомиса в воздух. Держа тело колдуна за левую руку, Уаррл что есть силы крутанул правую руку волшебника. Таладомис закричал от боли.

– Остановись! Остановись! Ты оторвешь мне руку!

– Твоему духу она не понадобится.

Он оторвал руку. Таладомис постепенно слабел. Уаррл обратил внимание на другую руку, выдернув ее, пока она не затрещала, оторвал и отшвырнул в темные воды озера Лотусин.

Лаэлла за спиной Котара содрогнулась, прошептав:

– Я не могу смотреть! Ужасно. Он разрывает человека на части, но…

– Он думал, что навсегда запер Уаррла в рубине, – пробормотал Котар. – Демоны очень мстительны. Пути демонов расходятся с нашими путями. Мы можем простить, а демоны никогда!

Одна нога упала на палубу. Вторая улетела в ночь. Таладомис остался без рук и без ног.

Уаррл высоко поднял то, что осталось от колдуна, и; потряс.

– Что? Ты еще не умер? Пойдем, Таладомис… уступи мне свою душу, убирайся из этих…

– Да, да! – закричал колдун. – Что угодно… Я не могу больше вынести эту боль!

Что-то прозрачное и серое забилось в темной, эбеновой руке, державшей безрукий и безногий торс. Пронзительный крик, и торс упал. Теперь Уаррл сжал что-то вытянутое, бесформенное…

Демон откинул голову и громко рассмеялся.

– Я выиграл, Таладомис! Ты – мой… навсегда!

Ветер пронесся над палубой.

Одна из женщин громко зарыдала.

Котар метнулся к перилам. Он прыгнул в холодную воду, унося с собой Спираль, завернутую в плащ. Рядом с ним была Лаэлла. Вдвоем они поплыли к берегу.

Танцовщица держалась хорошо. Она плыла за варваром, а потом вслед за ним вылезла на камни старой набережной, рядом с маленьким доком. За доком располагался старый склад, двери которого были еще закрыты. Занималась заря, скоро по вымощенным камнями улицам застучат колеса и первые всадники поскачут по своим делам.

Женщина была совершенно голой, но Котар не решился сорвать мантию со Спирали, чтобы дать её танцовщице. Он боялся, что Спираль сожжет их обоих, и сам остался лишь в одной набедренной повязке. Котар сдвинул ремень, на котором висел Ледяной Огонь, в сторону, так, чтобы легче было бежать.

– Побежим и согреемся, – сказал он девушке.

Рука в руке они быстро добрались до дома Некториуса.

Они подошли к ограде сада, в глубине которого возвышался дом купца. Из-за занавесок единственного окна пробивался золотистый свет. Варвар подозвал оазианскую танцовщицу поближе и громко постучал в калитку.

К его удивлению, калитка быстро открылась. Та же девушка-рабыня, что открывала им, когда Котар приходил с Руффлодом, стояла на пороге. Она удивленно посмотрела на обнаженную Лаэллу.

– Я принесу одежду, – сказала она и убежала. Через минуту танцовщица облачилась в шерстяной плед, в середине которого было прорезано отверстие для головы. На ноги танцовщице принесли простые сандалии. Одевшись, она тряхнула головой, отбросив назад густые черные волосы. Котар надел поверх набедренной повязки меховой килт, а на тело – тяжелую шерстяную рубашку.

– Некториус не спит, – сказала девушка. – Он ждет вас.

Она провела Котара и танцовщицу через сад в большой каменный дом. Вокруг еще царила ночная тишина. Шлепанье сандалий – единственный звук, который нарушал тишину.

Некториус ждал их в библиотеке. Высокий, похожий на сатира. Его темное лицо покраснело от напряжения. Когда он увидел Спираль, его глаза вылезли из орбит. Он сжал руки, потирая их друг о дружку.

– Ты принес ее! – воскликнул Некториус. – Я никогда бы не подумал, что ты сможешь сделать это, несмотря на заверения Руффлода. Где он?

– Мертв, – ответил Котар. – Спираль убила его… так же, как убьет вас, если вы схватите ее, не надев эту мантию. Держите мантию сухой, с ее помощью вы сможете попасть в иной, странный мир.

Потом варвар рассказал о своих приключениях. Некториус внимательно слушал.

Когда Котар закончил, купец заговорил:

– Выходит, я послал тебя на глупую смерть? Но что хорошего для меня в Спирали, если Фроналом может послать демона и забрать у меня Спираль?

Варвар пожал плечами.

– Я принес вам Спираль, а дальше… дальше ваше дело. Я только обещал, что принесу это сокровище. И вы обещали за это заплатить.

Некториус холодно улыбнулся.

– Я плачу за службу, варвар. Но почему я должен платить за то, чем не могу воспользоваться?

Котар протянул руки и схватил купца за отделанный мехом костюм. Варвар легко поднял его в воздух и легонечко встряхнул.

– Некториус, мне не нравятся твои окольные пути. Я быстро расправлюсь с тобой, если ты не прекратишь. Сейчас ты наложил лапу на то, что я заработал за эту ночь.

Купец правильно понял красноречивый взгляд кимберианца. Пот заливал его лицо.

– Отпусти меня, – приказал он, – или моя стража бросит тебя в имперскую темницу.

Котар усмехнулся.

– Если ты сделаешь что-то похожее, ты умрешь до того, как стража войдет в эту комнату.

Некториус кивнул и мрачно улыбнулся.

– Очень хорошо. Отпусти. Я дам тебе золота.

Варвар отпустил его. Через несколько секунд после того, как его освободили, купец подошел к шкафам, которыми был уставлен его кабинет. Его рука выудила откуда-то кожаный кошель. Протянув кошель варвару, он одновременно позвонил в колокольчик, который лежал на той же полке.

Через мгновение должна была появиться его стража. Триумф! Некториус в улыбке обнажил желтые кривые зубы.

Неожиданно в комнате стало холодно. Ледяная метель в пустынях Туума показалась бы весенней оттепелью по сравнению с этим холодом. Иней появился на шкафах, книгах, картинах. Сосульки свесились с потолка, как в арктических пещерах.

Глаза Некториуса округлились от ужаса.

В комнате появился демон, белый, словно сотканный из инея, с розовыми глазами, мерцавшими на ледяном лице. Он окинул взглядом Некториуса, варвара, танцовщицу и остановил его на Спирали, завернутой в сырой плащ.

Демон шагнул вперед, раздался хруст льда у него под ногами. Такой звук Котар слышал множество раз, стоя на краю великих ледников своей северной родины.

– Нет! – закричал купец и прыгнул вперед.

– Оставайся, где стоишь! – предупредил ледяной демон.

Некториус не обратил внимания на это предупреждение. Он схватил Спираль, завернутую в мантию.

– Она моя, – завопил он. – Я заплатил золотом за то, чтобы ее доставили. Она принадлежит мне!

– Она принадлежит Фроналому, а не тебе.

– Отойди, ты же не платил, – встрял Котар. – Ты не заплатил мне за то, что я принес Спираль… не заплатил, как вору. Я так же легко могу забрать ее.

Некториус переводил взгляд с человека на демона.

– Я заплачу. Я пошутил. Возьми кошелек… даже два…

Демон безжалостно шагнул к купцу, который, сжимая Спираль, завернутую в волшебную мантию, сделал один шаг назад, потом еще два и еще, пока увешенная гравюрами стена не остановила его. Ледяной демон подошел к нему, вытянул руки и коснулся Некториуса холодными пальцами.

Купец замер. Иней появился на его волосах, на теле. Сосульки выросли на его лице. Он был мертв, заморожен, подперт стеной.

Демон вынул Спираль и мантию из неподвижных пальцев купца. Мгновение он смотрел на свою жертву. А потом исчез.

Лаэлла вздрогнула и тряхнула головой.

– Боги Оазии… Я же замерзну! Котар, надо уходить отсюда!

Варвар посмотрел на негнущееся тело купца и кивнул.

– Да. Я не хотел смерти Некториуса.

Лаэлла подбежала к полке и схватила два кожаных мешочка с кусочками золота и драгоценными камнями.

– Я возьму это как плату за беспокойство. Мы оба заслужили награду, а купцу деньги больше не понадобятся.

Она направилась к двери. Котар последовал за ней и лишь на мгновение задержался, чтобы взглянуть на мертвого купца.

Странно. Если бы купец играл честно, подобного бы не случилось. Некториус остался бы жить. Жадность слишком сильно овладела его сердцем, и он был не способен потерять Спираль.

Лаэлла стояла у двери и ждала своего господина.

– Пойдем, Котар! Мы сможем отправиться на юг. На это путешествие уйдет совсем немного золота.

Котар пошел за девушкой, прикидывая, на сколько ему хватит золота и драгоценностей. Девушка – другое дело. Путешествие в Оазию – долгое путешествие. Бархатистый рассвет, теплая, податливая танцовщица и сокровища.