А это значит... что?
      Рафт вновь прильнул к микроскопу. Но и там ответа он не нашел. В нормальном разумном мире 1985 года не было места для подобных явлений. Кстати, подумал Рафт, а где сейчас Перейра?
      В кабинете, где его оставил Рафт, охотника за алмазами не оказалось. Выходя, Рафт замешкался и в то же мгновение услышал звук, от которого кровь застучала у него в висках. Странное, необъяснимое ощущение чего-то неправильного словно обрушилось на Рафта.
      На самом деле это был лишь отдаленный шум заведенного мотора, хотя кому могла потребоваться моторная лодка в этот час - было непонятно.
      Рафт взял фонарик и направился к реке. До него донеслись возгласы, и Рафт понял, что был не единственным, кто услышал шум мотора. На берегу маячила широкая фигура Мерридэя.
      Рафт настроил фонарик и посветил в сторону реки. Водяная гладь искрилась, точно алмазная россыпь. Он повел лучом из стороны в сторону.
      Моторная лодка, оставляя за собой черную борозду по сверкающей воде, уходила во мрак, куда луч фонарика уже не доставал.
      Но прежде чем лодка исчезла, луч света выхватил из тьмы лицо: это был Перейра. Он смотрел назад через плечо и смеялся, под бархатистой бородой ослепительно сверкали белые зубы. В этом смехе слышалось торжество победителя и ликование, которое Рафт заметил еще раньше, при осмотре.
      Вместе с Перейрой в лодке был еще кто-то, но кто - Рафт разобрать не мог. Индейцы бегали по берегу, двое из них пытались догнать моторную лодку на каноэ, но это было уже невозможно. Рафт выхватил пистолет, который он всегда носил с собой, когда был в джунглях. Уже сама мысль - выстрелить в эту наглую, усмехающуюся физиономию - была ему сейчас приятна.
      - Нет, Брайан! - воскликнул Мерридэй и удержал его руку.
      - Но он уходит на нашей лодке!
      - С ним Дэн Крэддок, - сказал Мерридэй. - Разве ты его не заметил?
      Шум мотора удалялся, сливаясь с далеким, глухим боем барабанов Ютахи. Рафт стоял неподвижно, совершенно сбитый с толку, и чувствовал свою полную беспомощность.
      - Ну что ж, сейчас нам уже ничего не сделать, Дождемся утра, - сказал он наконец. - Пошли обратно на станцию.
      Вслед за этим Рафт услышал незнакомый ему голос, который невнятно сказал на португальском:
      - Он ушел обратно в свою страну... и взял кое-что с собою.
      Луч фонарика выхватил из темноты лицо пилота. В одной руке да Фонсека крепко сжимал свой шлем, а другая - нервно блуждала по шее, словно пытаясь что-то отыскать. Зрачки его уже не были сужены. Они были огромными.
      - Что взял? - спросил Мерридэй.
      - Мою душу, - спокойно ответил да Фонсека.
      Все замолчали, и в наступившей тишине с ужасающей отчетливостью прозвучал его голос:
      - Она была у меня здесь, в маленьком зеркале на шее. Он вложил ее туда. Зеркало ему давало силу, которая... которая... - слабый, задыхающийся голос замер,
      - Какую силу? - спросил Рафт.
      - Которая делает из людей рабов, - прошептал пилот. - Так же, как он сделал это с доктором.
      Крэддок! Рафт вдруг почувствовал огромное облегчение оттого, что валлиец ушел не по собственной воле, а значит, никакого загадочного, необъяснимого сговора с Перейрой у него не было. Но тут же Рафт разозлился на самого себя, что так быстро принял на веру все эти невероятные объяснения безумца. Впрочем, других объяснений не было.
      - Отпустите меня, - проговорил да Фонсека, сделав слабую попытку освободиться от поддерживающих его рук. - Я не могу быть здесь долго - у меня забрали мою душу.
      - Внесите его вовнутрь, - приказал Рафт. - Билл, приготовь шприц и адреналин.
      Когда да Фонсеку положили на койку, он был уже без сознания. Сердце у него остановилось. Мерридэй быстро поднес шприц. Догадавшись о намерении Рафта, он вставил длинную иглу.
      Рафт сделал укол прямо в сердце и стал ждать, держа наготове стетоскоп. Он вдруг почувствовал: что-то было не так, что-то изменилось.
      Внезапно он понял - это были барабаны. Они стали громче, пронзительнее, они торжествовали победу. Их бой был как оглушительный стук сердца чудовища - сердца джунглей, темных и необъятных.
      И сердце да Фонсеки отозвалось. Рафт услышал его - оно медленно забилось в такт барабанам Ютахи. Веки дрогнули. И послышался голос - глухой и монотонный:
      - Он сейчас возвращается... Врата Доирады открываются перед ним... он возвращается... к спящему Пламени. По невидимой дороге, где демоны Паитити охраняют Врата Доирады...
      Все громче звучали барабаны.
      Все громче билось сердце да Фонсеки, а его голос. становился все сильнее и сильнее:
      - Солнце было другим. И река текла медленно - слишком медленно. И там подо льдом был демон. Это было... было...
      Он начал снова терзать пальцами горло, жадно ловя воздух. Глаза его смотрели безумно.
      - Курупури! - вскрикнул да Фонсека, и барабаны ответили эхом.
      И смолкли.
      Наступила мертвая, пронзительная тишина, словно кто-то приказал барабанам замолчать.
      Да Фонсека, словно мертвый, откинулся назад. Рафта прошиб холодный пот, он склонился над бесчувственным телом и стал водить стетоскопом по обнаженной груди пилота.
      Стетоскоп молчал.
      Потом где-то далеко в джунглях еще один раз ударили барабаны и смолкли.
      Сердце да Фонсеки шевельнулось.
      И остановилось навсегда.
      ГЛАВА III
      Врата Паитити
      С пятью индейцами доктор Брайан Рафт уходил вверх по Ютахе на поиски Крэддока и Перейры. Несмотря на решительно сжатые губы, в его душе царило смятение. Мерридэя он оставлял на станции, чтобы тот завершил эксперимент и отправил результаты в Институт.
      - Ты рехнулся, Брайан, - говорил ему Мерридэй. - Тебе нельзя идти одному.
      Рафт кивнул.
      - Может быть, ты и прав, но мы проработали с Дэном почти год, он честный и порядочный человек. А что касается Перейры, то иногда мне кажется, что этот тип никогда и не был человеком.
      Невозмутимый Мерридэй заморгал.
      - Чушь какая-то, - проговорил он.
      - Я же рассказывал тебе, что с ним случилось, - продолжал Рафт. - Пульса не было, температура просто бешеная, и согласись: то, что он прошел сквозь стену лаборатории, нормальным, строго говоря, не назовешь.
      - Да Фонсека перед смертью тоже нес чепуху. Ты и в нее теперь веришь?
      - Нет, пока нет, - отвечал Рафт. - Мне нужны доказательства, чертовски веские доказательства, чтобы поверить в это. И все же я бы очень хотел заглянуть в ту записную книжку Крэддока. Перейра сказал, что вернул ее ему. А эти разговоры о солнце и реке, которые якобы движутся слишком медленно! Знаешь, ведь только они двое - да Фонсека и Перейра - говорили об этом. И что удивительно - Дэн, казалось, понимал, о чем шла речь.
      - В отличие от меня, - проворчал Мерридэй, - Но пойми, тебе опасно идти одному.
      - Сам не знаю почему, но я почти уверен, что когда-то очень давно Крэддок уже бывал там. А вот что он нашел, остается для меня загадкой, - Рафт покачал головой. - Не понимаю, ничего не понимаю, Билл. Так или иначе, горючего у них немного, и думаю, я успею их догнать.
      - Было бы лучше, если б ты взял меня с собой.
      Но Рафт не соглашался. В конце концов он отправился один, без Мерридэя, взяв с собою лишь индейцев, которые с легкостью гребли против течения, ведя большое каноэ вверх по реке. Несмотря на спешку, с которой он собирался в дорогу, провизии у Рафта было достаточно, не забыл он и о ружьях с патронами. Вскоре стало ясно, что охотник за алмазами ушел с реки, и тогда индейцы помогли Рафту отыскать его след в джунглях.
      - Двое идут, - сказал Луис, посмотрев на примятую траву.
      Идут. Это значило, что Крэддок шел теперь по собственной воле или же его вела чужая сила. Возможно, гипноз, подумал Рафт, вспомнив об отражении в зеркале. Все чаще и чаще перед его мысленным взором вставало необычное, поразительное лицо девушки. Он не мог догадаться, что связывало ее с этой таинственной историей, но уже само воспоминание заставляло с новой силой искать разгадку.
      Они двигались на запад, к границе с Эквадором - туда, где сотни речушек впадали в широкую Солимос, которая питала своими водами саму Амазонку. Они шли уже десять дней и ночей...
      На одиннадцатый день утром индейцы исчезли. Рядом не оказалось даже верного Луиса. Ни звука, ни малейшего намека просто, когда Рафт проснулся, он был уже один. Возможно, они бросили его, а может быть, стали добычей ягуаров. В ту ночь звери в джунглях устроили настоящий дьявольский шабаш. Индейцы пропали бесследно.
      Еще решительнее сжав губы, Рафт продолжал свой путь. Двигался он теперь медленнее - идти по следу одному было задачей не из легких. Прошло еще десять дней. Он настойчиво пробирался через зеленые, объятые дыханием невидимой жизни, безмолвные джунгли - никогда не зная наверняка, что его ждет за следующим поворотом тропы: свирепый ягуар или сам Перейра.
      Если бы не долгий опыт суровой походной жизни и не знание джунглей, Рафту вряд ли удалось бы избежать всех этих опасностей. Упорно, как истинный охотник, он шел по следу.
      И наконец он нашел то, что умирающий да Фонсека назвал невидимой дорогой.
      За день до этого Рафт вышел к горам и, поднявшись на одну из вершин, увидел внизу огромную долину - исполинскую чашу девственного леса, простирающегося насколько хватало взгляда. Это был живой океан зелени. И след вел туда - вниз.
      Там, внизу, Рафт увидел почти четко очерченный круг, в котором джунгли меняли свой зеленый оттенок. Этот круг наверняка был очень большим - не один десяток миль в поперечнике - ведь Рафт смотрел на него издали. Часть окружности, зажатая между горами, создавала впечатление огромной чаши, и Рафт заметил, как серебрится река, огибающая ее точно по ободу. Должно быть, миль пятьдесят в диаметре, подумал Рафт, зная, какими обманчивыми бывают расстояния в джунглях. Он шел по следу, и след вел его прямо туда - в этот зеленый оазис среди безбрежного моря зелени.
      Несмотря на длинный и трудный путь, держался Рафт неплохо, и, хотя морщины на лице стали глубже, а глаза покраснели, особой усталости он не чувствовал. Ему помогал здравый профессионализм врача: он подсказывал ему, что страх в джунглях - дело обычное. Обычнее, чем индейцы. Страх и еще звери. И особенно ягуары.
      Звери! Это место, устало подумал Рафт, было переполнено жизнью. Все вокруг него двигалось: то и дело мимо Рафта проносились мириады разноцветных насекомых, ярко поблескивало оперение птиц, змея - словно скользя по воде - пряталась в складках зеленого ковра джунглей, крадущиеся лапы ягуара приминали траву, пронзительно взвизгивал тапир, а иногда слышалось хрюканье амазонского кабана - пекари. Это были джунгли - один огромный и свирепый Зверь.
      Рафт вышел на поляну и сразу же увидел отчетливые следы тех двоих, за которыми он шел. Следы Крэддока и охотника за алмазами. Перейра шел первым. Сверху, через густое переплетение крон деревьев, пробился луч солнца, осветив листву и цветы.
      Пятно света упало на зеленую стену, и Рафт увидел нечто странное - овальный тоннель, который, петляя, уходил в спутанное тело джунглей, словно здесь проползла гигантская змея, подмяв под себя лианы, деревья и оставив в живой плоти леса очертания своего тела. Следы пересекали небольшую поляну и вели к входу в почти черный, на фоне окружавшей его зелени, тоннель.
      На середине поляны следы неожиданно обрывались.
      Рафт инстинктивно взглянул наверх, но до крон деревьев было не так близко. Он глубоко вздохнул и почувствовал, как его рюкзак соскользнул с плеч и упал на землю. Но другой груз, винтовку, он не выпускал из рук.
      И в этот момент он увидел тропу, шириной около шести футов, она начиналась с того самого места, где обрывались следы, и была слегка утоплена в землю.
      Странно!
      Рафт сделал шаг - и тут же отпрянул назад. Словно кто-то прикоснулся к нему. Здесь, на этой поляне, в ее неподвижном воздухе, было что-то осязаемое - прохладное и невидимое.
      Рафт с опаской вытянул руку вперед, и почти сразу его пальцы уперлись в гладкую, как стекло, но абсолютно невидимую поверхность. Зрение здесь не могло помочь, и Рафт исследовал поверхность на ощупь. Перед ним было нечто вроде полой трубы, около десяти футов в сечении. Он бросил в сторону трубы несколько камешков и понял, что она была сделала из абсолютно прозрачного вещества, на котором не оседала даже пыль.
      Взгляд Рафта устремился по извилистому пути - туда, где расступались деревья, неестественно зависали спускающиеся к земле ветки орхидей, а полет крошечной колибри неожиданно заканчивался резким ударом о твердый воздух.
      Рафт, стоя на поляне, пытался как-то разрешить эту загадку, и вдруг раздался глухой рев ягуара. Рафт круто повернулся и поднял винтовку. Он заметил, как от вибрации низкого звука шевельнулась листва на деревьях, но самого ягуара не было видно.
      Но зверь - и, видимо, крупный - был, вероятно, совсем близко и готовился к прыжку, догадался Рафт, прислушиваясь к хриплому дыханию ягуара.
      Рафт по-прежнему стоял на поляне и был ничем не защищен; и как только он это понял, реакция его была молниеносной: он наклонился, схватил рюкзак, бросил его за спину - туда, где начинался невидимый тоннель, и сам шагнул назад. Он почувствовал, как мягкая почва под ногами неожиданно превратилась во что-то твердое и гладкое. Оглушительный рев ягуара еще раз эхом пронесся по джунглям, и казалось, что невидимые стены тоннеля задрожали от этого звука.
      А потом послышался отдаленный шорох, легкий, как шелест травы, и едва уловимый, как чье-то дыхание. И вход в тоннель, точно мираж в пустыне, осветился мерцающим блеском.
      Все звуки смолкли. От неожиданной тишины у Рафта загудело в ушах. Он протянул руку в пустоту, но это была не пустота. Вход, через который он только что вошел, оказался уже закрытым невидимой панелью, сделанной из такого же гладкого, что и потолок, стены и пол, материала. Вход - Врата Паитити?
      Западня? Ловушка, которую ему подстроил Перейра?
      Рафт похлопал рукой по винтовке. Даже если ловушка - ну что ж, в конце концов, он не безоружен. И точно решил, что пойдет дальше. Только теперь он будет знать, что нужно быть ко всему готовым.
      Ягуара здесь уже не было. Рафт закинул рюкзак за спину и пошел вперед. Прозрачный пол тоннеля был гладким, но не скользким. Казалось, ноги Рафта притягивала к нему невидимая сила. Возможно, это было силовое поле, незримый энергетический заслон. Да Фонсека говорил что-то о невидимой дороге.
      Ну что ж, проверим, подумал Рафт.
      Он шел дальше. Поляна осталась позади, и, углубляясь в джунгли, он заставлял себя не слишком удивляться. Многое нужно было взвесить и обдумать. Рафт уже давно научился этой хитрости: не думать о том, что до поры до времени не мог постичь его разум.
      Так, за последние двадцать дней он уже не раз отгонял от себя одну мысль, а вернее, образ - улыбающееся лицо девушки с печалью в раскосых глазах, лицо, которое он увидел в зеркале лишь мельком, но не мог забыть.
      Рафт знал, что идет уже не по тропе. Он был в тоннеле, но если бы не мертвая, зловещая тишина, то причин для беспокойства, казалось бы, не было. Со всех сторон его по-прежнему обступали густые джунгли.
      Совсем близко порхали яркие бабочки, волшебно горело в листве оперение птиц, и там же, за невидимыми стенами тоннеля, роилась жужжащая мошка.
      Когда-то очень давно Магеллан писал о бразильских деревьях, что из них делали мыло и стекло, - это были искаженные описания млечного сока, из которого много позже получили прекрасный каучук. Легенды часто хранят в себе истину. Как и Семь Городов Сиболы *, которые существовали, хотя их улицы никогда не были вымощены золотом.
      Рафт неожиданно для себя вспомнил, что Веспуччи ** упоминал в своих дневниках Озеро Доирада и сияющие на его берегах города. А да Фонсека говорил о царстве Паитити. В былые времена потомки европейцев, жившие в Бразилии, чья кровь уже успела смешаться с индейской, не раз отправлялись на поиски Паитити.
      Память Рафта сохранила только обрывки этих легенд: в Паитити жили карлики и великаны, у
      * Семь Городов Сиболы - вероятно, мифический город-остров в Атлантике.
      ** Америго Веспуччи (умер в 1512 г.) - итальянский мореплаватель, впервые назвавший Америку Новым Светом; по его имени этот континент и был назван.
      некоторых из них ступни были вывернуты назад, а другие ходили на птичьих ногах. Вот так, обычные сказки.
      Найти Паитити никому не удавалось.
      Рафт достал из рюкзака фонарик. Тропа уходила все ниже и ниже. Впереди, всего в нескольких ярдах от Рафта, чернел провал. Тоннель шел вниз, и так круто, что удержаться на ногах, казалось, было невозможно. Рафт шел осторожно и думал о том, как удалось здесь пройти Перейре и Крэддоку.
      Свет померк. Рафт различал лишь спрессованные пласты земли, которая окружала его теперь со всех сторон. Тоннель круто спускался вниз. Слишком круто. Рафт внезапно понял, что зашел чересчур далеко. Это была какая-то уловка, на которую он попался. Казалось, что такие понятия, как баланс равновесия и сила тяжести, изменили здесь свою природу. Теперь Рафт знал наверняка, что ему не дает упасть неведомая сила: он, точно муха, двигался по вертикальной стене.
      На мгновение у него закружилась голова. Конечно, тоннель уходил вниз не совсем отвесно, и все же - никаких присосок, как у мухи, у него не было, но каким-то странным образом он сохранял равновесие на этом спуске, под углом не меньше сорока пяти градусов.
      Энергетическое поле, подумал Рафт. Силовой барьер!
      Он продолжал спускаться. Впрочем, сказать наверняка, шел ли он вниз или вверх, он не мог. Только логика подсказывала ему, что, судя по обступавшей его темноте, он, вероятно, спускался все ниже и ниже под землю.
      Шел он так уже довольно долго, как вдруг что-то изменилось. Впереди, из-за поворота, блеснул свет. Он был совсем слабым, казалось, что сам мрак переливается бликами на стенах тоннеля. Рафт сделал несколько осторожных шагов.
      Это была вода.
      Она текла сверху, и ее быстрый пенистый поток тихо обволакивал тоннель и сверкал в луче фонарика.
      Сыны Израилевы, вспомнил Рафт, прошли среди моря посуху, воды же были им стеною.
      Как бы там ни было, на его пути встретилось еще одно чудо, и, наверное, не последнее. Рафт еще крепче сжал зубы и пошел дальше, смутно надеясь, что его не постигнет участь египтян, уготованная им Моисеем. Если стены тоннеля разомкнутся - это будет для него концом.
      Но стены были прочны. Рафт уже долго шел во мраке, и лишь слабый луч фонарика освещал дорогу. Он был уже где-то глубоко под землей, и единственное, в чзм он теперь не сомневался, было то, что спускался он по абсолютной вертикали и измененная в тоннеле сила тяжести делала этот фантастический спуск возможным.
      Едва различимый проблеск света заставил Рафта выключить фонарик. На какое-то время он оказался в полной темноте, но вскоре начал различать тусклый фиолетовый свет, который, казалось, сочился со всех сторон - сверху, снизу - отовсюду. Голова закружилась так сильно, что Рафт почувствовал тошноту.
      Далеко внизу, куда под немыслимым углом уходил прозрачный пол тоннеля, обозначились неровные границы огромной пещеры.
      И в этот момент, хотя голова кружилась еще сильнее, чем раньше, Рафт отчетливо осознал, что он действительно стоит под невероятным углом к расположенной внизу пещере. Вся пещера была залита бледным фиолетовым светом. Стены были точно выточены из скалы, а с потолка, тускло поблескивая в полумраке, свешивались гигантские капли сталактитов.
      Пещера была узкой и, словно русло реки, расходилась на два рукава. Тоннель же по крутой дуге спускался вниз, превращаясь в темную точку у дальней стены. Рафт понимал, что удержаться на этом головокружительном спуске будет просто невозможно, но уже после первых робких шагов по невидимому полу ему стало казаться, что не он, а сама пещера вот-вот упадет, потеряв равновесие.
      В мрачной фиолетовой глубине что-то двигалось. Что-то живое. Рафт не мог разглядеть, что это было, но, посмотрев дальше, он и там заметил какое-то движение - и еще сильнее, интенсивнее у стен, среди каменных выступов. И вся эта высокая, узкая и словно опрокидывающаяся пещера ожила, и тени стали приближаться к застывшему в воздухе Рафту.
      Демоны Паитити!
      По законам биологии их существование было невозможно. Рафт видел только их очертания, тени, похожие на крылья, на огромные когти и... на что-то еще. И ни одна тень не была похожа на другую. Вся логика анатомического строения была здесь нарушена. Рафт почувствовал, как у него пересохло во рту.
      Они его наверняка видели. Медленно, точно слизни, они ползли к Рафту, и эта медлительность путала больше, чем стремительное движение, - словно демоны знали, что времени у них в избытке.
      Рафт содрогнулся. И хотя он знал, что Перейра с Крэддоком тоже прошли здесь, ему вдруг показалось, что воздушный мост уходит у него из-под ног и он сам вот-вот упадет на край огромной ямы, в которой ползали эти чудовища - порождение кошмаров. Если бы в тоннеле был малейший разрыв, конец был бы неминуем.
      Биологические забавы, успокоил себя Рафт и двинулся дальше.
      Минут через десять он впервые оказался на распутье - тоннель раздваивался. Какой путь выбрать, он не знал. Рафт наугад повернул направо, и судьба улыбнулась ему на этот раз.
      Тоннель заканчивался, и внутреннее напряжение спадало. Впереди, еще прежде чем он подошел к концу тоннеля, Рафт увидел круг света. Отчетливое, яркое сияние, казалось, разливалось на весь проход. Еще одно силовое поле, предположил Рафт, похожее на то, из которого был сделан сам тоннель. Но различия были: оно отражало свет или, во всяком случае, испускало свое собственное холодное свечение.
      Он дотронулся до этого гладкого блестящего круга. Ничего. Это была просто поверхность света - света, который становился все бледнее и бледнее, пока Рафт смотрел на него.
      В неясном, белесом свете появились прозрачные, загадочные тени. Волнистые линии менялись и темнели. Они постепенно приняли очертания человека, и Рафт еще сильнее сжал в руках винтовку. Позади фигуры смутно вырисовывались ажурные линии какого-то здания с высокими колоннами и что-то, напоминающее водный поток.
      Свет начал меркнуть и скоро угас. Раздался легкий шорох, и преграда точно растаяла.
      То, что Рафт принял за поток, оказалось на самом деле лестницей, круто спускающейся в огромный пустой зал, единственным украшением которого были гигантские колонны. Они были массивнее столбов Карнака * и уходили далеко в глубь зала. Больше во всем зале ничего не было, только эти колонны и... девушка - она стояла футах в десяти ниже Рафта на той же самой лестнице и смотрела на него. Девушка была прекрасна, но в нежном овале ее лица угадывалось что-то странное, что-то неправильное.
      Она быстро взмахнула руками, и Рафт вновь услышал легкий шорох. Он оглянулся назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как тоннель вновь затянулся световой преградой.
      Пути назад не было.
      ГЛАВА IV
      Дасанисса
      Она была точно такой, какой запомнилась Рафту по мимолетному отражению в зеркале да Фонсеки. Ее маленький рот улыбался, но, одновременно с этой улыбкой, в ее лице было что-то коварное. Зеленовато-голубые глаза обрамляла густая черная кайма, и поэтому они казались слегка раскосыми. Ее волосы... они были цвета тигровой шкуры.
      Медово-желтые с золотистым отливом, эти волосы были так прекрасны, что, казалось, они вот-вот растают, словно облако в небе.
      Голубовато-золотой наряд девушки так плотно облегал ее тонкую фигуру, словно был не одеждой, а второй кожей. Талия была перехвачена широким поясом, за который она что-то быстро спрятала. Потом девушка улыбнулась Рафту.
      От этой улыбки ее лицо изменилось - оно стало удивительно привлекательным, нежным и добрым. А
      * Карнак - дворец в столице Древнего Египта, Луксоре.
      голос девушки оказался именно таким, каким его представлял себе Рафт. Но в этом певучем, журчащем голосе Рафт услышал что-то пугающее, как и в интонациях Перейры.
      Язык, на котором она обратилась к Рафту, был ему незнаком. Девушка поняла это и быстро перешла на спотыкающийся португальский, а после этого, вскинув тонкие плечи, заговорила на одном из индейских наречий, которое Рафт знал, хотя и никогда не слышал, чтобы на нем говорили так, как она.
      - Не путайся, - сказала она. - Если я так долго была твоим проводником, неужели ты думаешь, я позволю, чтобы сейчас с тобой случилось недоброе? Да, однажды я сама испугалась это когда ты стоял на перепутье. Но ты сделал правильный выбор.
      Рафт уже опустил винтовку, но его рука по-прежнему блуждала по холодному, успокаивающему металлу. На том же наречии он спросил ее:
      - Ты была моим проводником?
      - Конечно. Но Паррор ничего не знает - он был слишком занят поисками пищи, пока был в пути, - усмехнувшись, ответила она. - Ох, как ему это не нравилось. Охотник он хороший, но жарить мясо на костре - это не для него. Паррор совсем не такой самоуверенный, каким мог тебе показаться.
      - Паррор? - переспросил Рафт. - Это кто, Перейра?
      - Да. А теперь пойдем со мной, Брайан Рафт. Видишь, я знаю твое имя. Но я не знаю многого другого, и ты должен мне об этом рассказать.
      - Нет, подожди, - сказал Рафт, не двигаясь с места. - Если тебе известно так много, то ты должна знать, почему я пришел сюда. Где сейчас Дэн Крэддок?
      - А-а, он уже проснулся, - ответила девушка. Она достала из-за пояса крошечное зеркало и небрежно помахала им. - Паррор отдал мне мое зеркало, когда вернулся, - ведь сдерживать Крэддока уже не надо. Именно поэтому я и могла видеть, как ты шел по джунглям. Ты же посмотрел в мое зеркало, а после этого и я видела тебя. Тебе повезло, иначе ты никогда не смог бы открыть дверь в Паитити.
      - Отведи меня к Крэддоку, - приказал Рафт, чувствуя себя при этом крайне неуверенно, - Немедленно.
      - Хорошо, - сказала девушка и, взяв Рафта за руку, пошла вниз.
      Чем ниже они спускались, тем все выше и выше казались массивные колонны и все более очевидными становились гигантские размеры зала.
      - Ты не спросил, как меня зовут, - тихо сказала она.
      - Как?
      - Джанисса, - ответила девушка. - А это все - Паитити. Ты и сам, наверное, знаешь.
      Рафт как-то неопределенно покачал головой.
      - Может быть, вы здесь много знаете о внешнем мире, но нам о вас почти ничего не известно. Я слышал о Паитити только в легендах.
      - У нас тоже есть свои легенды.
      Они спустились с лестницы, прошли по залу, потом - под арку и оказались в галерее, стены которой были выложены мозаикой.
      Символические изображения произвели на Рафта странное, непонятное впечатление - ему на глаза попались одна или две картины, но изображенные фигуры, казалось, не имели ничего общего ни с Джаниссой, ни с Перейрой-Паррором. Времени рассмотреть их поближе у Рафта не было.
      Девушка вела его дальше - они прошли через какой-то небольшой зал, поднялись по лестнице и оказались в круглой комнате. Стены и даже пол были обтянуты бархатом и уложены подушками, простеганными цветочными узорами в виде цветов, и вся комната походила на один большой диван.
      Рафт успел разглядеть комнату - ее необычность и великолепие, дорогой плотный бархат на стенах. Он заметил овальную дверь из полупрозрачного материала, из-за которой сочился тусклый свет. В другой стене был сводчатый проход, широкий и низкий, выходящий на раскачивающиеся деревья.
      Что-то поразило Рафта в этих деревьях, но присмотреться к ним он не успел. Он почувствовал легкое дуновение, и на него пахнуло ароматом цветов и сочной влагой темных джунглей. Рафт понял: после долгого путешествия под землей он вновь оказался на поверхности.
      - Сядь и отдохни, - сказала Джанисса. - Ты долго шел.
      Рафт покачал головой.
      - Ты же сказала, что ведешь меня к Крэддоку?
      - Я пока не могу этого сделать. С ним Паррор.
      - Ладно, - протянул Рафт, и его рука опустилась на винтовку.
      Джанисса только улыбнулась.
      - Неужели ты думаешь, что это может помочь тебе здесь, в замке Йаррора, на этой земле, где он всесилен?
      - Думаю, да. А если не поможет - есть другие пути, - ответил Рафт. Он снял винтовку с плеча и прислонил ее к стене. - Не знаю, какой уж он там сверхчеловек, этот Паррор, но бьюсь об заклад, что от пули ему не увернуться.
      - От пули? А, понимаю. Ты прав и... не прав. Там, в вашем мире, твое оружие не причинило бы ему ни малейшего вреда, но в Паитити Паррор становится уязвимее.
      Рафт с удивлением посмотрел на обращенное к нему лицо девушки - такое прекрасное и пугающе странное.
      - Что это значит?
      - Паррор не знает, что ты здесь. И поэтому...
      - Нет, Паррор знает, - раздался чей-то спокойный, ровный голос.
      Рафт круто повернулся, от неожиданности у него перехватило дыхание и часто забилось сердце. Это был Паррор?
      Он бесшумно вошел через овальную дверь, и Рафт как-то безотчетно, подсознательно понял, что Паррор опередил его намного больше, чем он предполагал. Охотник за алмазами уже избавился от своих лохмотьев, привел себя в порядок, его черная борода была аккуратно подстрижена, и легкий бархатистый пушок еще сильнее подчеркивал линию подбородка - тяжелого, но на удивление правильного.
      На нем была одежда из мягкой и плотной, блестящей, как темный атлас, ткани - она сидела на нем так безукоризненно, словно была нарисована на его фигуре. В руках Паррор крутил необычное оружие, похожее на серебряный хлыст, который свисал у него с широкого, украшенного драгоценными камнями ремня.
      Рафта внезапно охватило чувство неуверенности. Встреча оказалась вовсе не такой, какой он себе ее представлял. В Парроре было что-то такое, от чего Рафт не мог унять дрожь во всем теле. Что-то нечеловеческое, чему невозможно дать определение. Он чувствовал это и в Джаниссе, но, в отличие от Паррора, в ней не было жестокости.
      Паррор был само высокомерие. Он чувствовал себя дома и держался с уверенностью, присущей хозяину. Рафту же было не по себе от собственной неловкости, глупости, но еще больше от издевательского взгляда черных прищуренных глаз. К тому же Рафт точно знал, что Паррор читает его мысли.