Глава 1

Поезд медленно приближался к станции. Пыхтящий от усилий, толстяк, занимавший место напротив Салли, собрал свой багаж и вынес его из вагона, захлопнув за собой дверь, Салли осталась одна. Она вскочила, выпрямила руки над головой и размяла затекшие ноги, потом встала на колени на сиденье и посмотрела на себя в узкое зеркало, прикрепленное к стенке вагона.

— Интересно, что Линн подумает обо мне? — громко спросила она и стала вспоминать, когда в последний раз серьезно занималась своей внешностью. На ферме вечно ни на что не хватало времени.

Ей приходилось вставать с рассветом и, наскоро умывшись, бежать вниз, чтобы помочь приготовить завтрак. За завтраком следовала стирка, уборка комнат, заправка постелей, растопка печей. Кроме того, нужно было накормить животных, уговорить новых постояльцев выйти на свежий воздух, собрать яйца, принести овощей, и еще тысяча и одна небольшая работа, которую следовало начать или наоборот закончить делать, оставаясь при этом жизнерадостной, приветливой и благожелательной с гостями, постоянно требовавшими от нее внимания и отнимавшими уйму времени.

Тетя Эми искренне верила, что животные и деревенская жизнь — лучшее лекарство для расшатанных войной нервов. И она сотни раз убедилась в своей правоте, с тех пор как открыла ферму Митрод — дом отдыха и убежище для тех, кто пострадал во время войны. Будучи женщиной решительной по натуре, она смела все преграды, стоявшие на ее пути, когда вскоре после битвы за Британию, ей впервые пришла в голову эта идея. И после недолгих поисков тетя Эми купила Ферму Митрод, намереваясь использовать ее именно для этих целей.

Ферма находилась в живописном, чистом месте в горах Уэльса в пяти милях от моря. Большой дом был частично модернизирован, таким образом в нем появились ванные комнаты, раковины для умывания в спальнях и отличный котел для горячей воды, хотя в доме не было ни электричества, ни газа. В обязанности Салли входило зажигать старомодные масляные лампы, когда наступал вечер.

Салли боялась, что тетя отправит ее в школу, как раз тогда, когда проект стал только набирать силу, но, к счастью, в деревне жила пожилая учительница, имевшая большой педагогический опыт, и Салли стала у нее учиться. Значительный вклад в ее образование внесли также контакты с большим количеством самых разных людей, приходивших на ферму. Это были женщины, потерявшие своих детей и мужей, мужчины, перенесшие сложные операции, которым некуда было податься, кроме как в переполненные дома своих сыновей и дочерей. Дети, ставшие сиротами, или люди с нервными расстройствами, побывавшие под бомбежками.

Тетя Эми сотрудничала со многими организациями, рекомендовавшими ей постояльцев, но она никогда не приняла ни одного человека, не поговорив с ним лично, поэтому окончательное решение всегда оставалось за ней. Иногда Салли удивлялась, читая письма, присланные ее тете, как той удавалось отказывать во многих самых трагических случаях. Но у тети Эми был свой метод отбора, от которого она никогда не отступала. Женщины всегда были в большинстве, но не более восьми одновременно, три или четыре пожилых мужчины, чтобы они могли общаться друг с другом, и такое же количество детей, чаще всего мальчиков, которые были в восторге от жизни на ферме и сами работали, возвращая себе силы и здоровье.

Но, несмотря на то, что большинство постояльцев помогало по хозяйству, работы в доме было слишком много, поэтому, ложась спать, Салли чувствовала себя такой усталой, что у нее не было сил даже раздеться. И как только ее голова касалась подушки, у нее не оставалось времени даже помечтать, она впадала в забытье, выходя из которого, с удивлением замечала, что уже утро.

Нет, у нее не было ни минутки, чтобы подумать о своей внешности или одежде, но она всегда выглядела чистой и опрятной, в противном случае, следовало строгое замечание от тети Эми.

— Твои волосы в беспорядке, Салли, — говорила она иногда, или, — тебе не мешало бы сменить блузку перед чаем, а эту постирать, когда мы выйдем из-за стола.

Иногда, когда Салли спускалась вниз в деревню к учительнице, она видела других девочек — своих ровесниц, одетых в хорошо пошитые твидовые зимние пальто ярких замечательных расцветок. Как ей хотелось, чтобы тетя Эми купила что-нибудь подобное, но она точно знала, что будет получать год за годом на зиму простой твидовый жакет, юбку и пальто из шерстяной ткани невзрачного бежевого цвета. А на лето — несколько простых хлопчатобумажных платьев и, возможно, коричневый кардиган, чтобы носить поверх них, и, кроме того, он должен был гармонировать с ее зимним джемпером.

Собственно говоря, Салли никогда особенно не переживала по поводу своей некрасивой, скучной одежды, так как на свете существовало множество более важных вещей. Но сейчас, глядя на свое отражение, девушка чувствовала беспокойство. Что скажет Лини? Салли представила ее прелестное, выразительное лицо, элегантную одежду, которую она обычно носила, и аромат духов, шлейфом тянувшийся за ней, когда она двигалась. Во время их последней встречи Линн взяла ее пальцами за подбородок и, внимательно посмотрев Салли в лицо, сказала:

— Ты очень симпатичная, дорогая, — сказала она, — и будешь становиться все более привлекательной. Меня это ужасно радует, я бы просто не перенесла, если бы ты оказалась некрасивой.

Потом Линн рассмеялась обворожительным, серебряным смехом, заставлявшим вас смеяться в ответ и не принимать всерьез то, что она сказала.

Но сердце Салли забилось быстрее. Была ли она на самом деле симпатичной? Она никогда так о себе не думала. Вот Линн была по-настоящему симпатичной. Хотя нет, она была очень красивой, с лицом, похожим на сердечко, и темными загадочными глазами. Салли посмотрела на свои круглые щеки, голубые глаза, светлые волосы и почувствовала себя такой заурядной и невзрачной. Хотя, если Линн назвала ее симпатичной, это могло быть правдой. Но говорила она все это пять лет назад. Что Линн сейчас о ней подумает?

Салли смотрела и смотрела на себя в маленькое зеркало, потом вдруг сорвала с головы фетровую шляпку и бросила ее на сиденье. Вот что было не так — старомодная, коричневая фетровая шляпа, слишком закрывавшая лоб. Сейчас стали видны ее волосы, гладко зачесанные и собранные в узел на шее.

Тетя Эми не одобряла короткие волосы. «Почему девушки хотят подражать мужчинам?» — спрашивала она тоном, из которого можно было сделать вывод, что она считает мужчин низшими существами. Салли никогда не разрешалось стричь волосы. Но она считала, что виной тому было тщеславие тети, кстати сказать, довольно сомнительное, касавшееся ее собственных волос. Хотя они были темного, неинтересного цвета с начинающими седеть висками, они все еще были очень длинными для ее шестидесяти лет. Когда тетя Эми была в хорошем настроении, она упоминала о своих волосах с гордостью, хотя судить об этом ее достоинстве было довольно трудно, так как она заплетала волосы в тугие косы и плотно укладывала их на голове в виде короны.

Много раз Салли робко предлагала коротко остричь ей волосы, так как они решительно отказывались расти больше, чем на дюйм ниже плеч, но тетя Эми каждый раз отказывалась слушать, настаивая, чтобы племянница стягивала волосы в узел на затылке.

Но сейчас Салли вынула все шпильки и встряхнула головой. Уставшие от заточения волосы, приветствуя свободу, рассыпались по плечам. Они были волнистыми от природы, а из-за того, что она много бывала на солнце, волосы выгорели и сейчас отливали серебром.

Она забралась на сиденье, чтобы достать чемодан, пошарила в нем рукой и достала расческу. Балансируя в проходе, Салли разделила волосы на пробор и расчесывала их до тех пор, пока они не стали потрескивать от статического электричества при каждом движении расчески. Теперь, конечно, стало лучше, хотя интуиция подсказывала ей, что Линн сочтет прическу ужасной и скажет, что волосы необходимо постричь и придать им форму.

О жакете и юбке тусклого бежевого цвета Салли старалась не думать, хотя вряд ли Линн, хорошо зная вкусы тети Эми, могла ожидать, что она будет одета иначе.

Салли вздохнула. Что еще она могла сделать, чтобы улучшить свою внешность? Оглянувшись через плечо, как будто ожидая увидеть кого-то, незаметно наблюдавшего за ней, она открыла сумку и достала оттуда помаду. Ею уже пользовались. Какое-то время она стояла в нерешительности, а затем легонько провела ею по губам. Ей вспомнилась миссис Бронсон, которая дала ей эту помаду.

Она была полной, добродушной женщиной, которую тетя Эми считала своей ошибкой. Миссис Бронсон появилась на ферме дрожащей, молчаливой. Ей пришлось пережить ночь в Ковентри, когда после бомбежки город был превращен в руины. Но через две недели она успокоилась и превратилась в говорливую, смешливую женщину, которая до замужества жила веселой, разгульной жизнью, работая официанткой в известной пивной.

Тете Эми она очень не нравилась, и ей хотелось, чтобы та поскорее ушла, но миссис Бронсон обожала Салли и много раз приходила вечером в ее комнату поболтать. Накануне дня, когда она ушла с фермы, миссис Бронсон сказала Салли:

— Ты будешь очень симпатичной, когда вырастешь, дорогуша. И как только это произойдет, используй свой шанс, уезжай отсюда и посмотри мир. Твоя тетка, конечно, не позволит тебе этого, если у нее получится. Я все понимаю, но не привязывай себя к благотворительной работе, у тебя будет на это уйма времени, когда ты доживешь до ее лет. Ты должна узнать жизнь, не забывай, что я тебе сказала. А когда ты выйдешь отсюда, нанеси немного помады на губы и слегка припудри нос. Мужчинам нравится немного краски, это я тебе говорю. Они могут называть это вульгарным, но если им дать возможность выбирать, они предпочитают именно такую женщину.

Салли не стала отказываться от подарка, состоявшего из бывшей в употреблении помады и полупустой коробочки с пудрой. Вряд ли она поступала так, как ожидала от нее тетя Эми. Поэтому, как только миссис Бронсон ушла, девушка положила оба подарка в бумажный пакет и, как бы чувствуя, что когда-нибудь ей все это пригодится, спрятала сверток в своей комнате за книгами, где тете Эми вряд ли придет в голову что-нибудь искать. С тех пор он так там и лежал, хотя раз или два, когда у нее было бесшабашное настроение, она доставала свои сокровища и экспериментировала с ними.

Когда Салли уходила с фермы этим утром, сверток она забрала с собой, но даже сейчас, оставшись одна, она испугалась своей смелости и стала стирать помаду, пока та почти не исчезла. Но, взглянув на себя в зеркало и вспомнив Линн, Салли еще раз немного подкрасила губы. Каким волнующим был этот момент — она с корнями вырвана из прошлой жизни, и мчится вперед к будущему. Этот железнодорожный вагон был похож на необитаемый остров между прошлым и будущим.

Трудно было поверить, что тетя Эми умерла. Это произошло так быстро и неожиданно. Только на прошлой неделе она строила планы, прикидывала, что ей надо сделать в ближайшие пять лет. Ей и в голову не приходило думать о смерти, так же, как и Салли о том, что ей придется жить где-нибудь, кроме фермы. Но сейчас тетя Эми была мертва, а ферма перешла под руководство мисс Моусон.

С того самого момента, как она появилась на ферме, чтобы помочь тете Эми, Салли почувствовала, что мисс Моусон ее невзлюбила. Это была крупная, уродливая женщина лет сорока с резким голосом и подозрительным взглядом. Казалось, она готова поверить во все самое худшее, что только может быть в любом человеке, с которым она имела дело. И тем не менее мисс Моусон всю свою жизнь посвятила служению другим людям. Она была миссионером в Японии, страдала от ужасных лишений, когда началась война, но как только вернулась домой, сразу стала работать в доклендской исправительной колонии. После четырех лет общения с бездомными, несчастными людьми, она на грани нервного срыва попала к тете Эми на ферму, а потом осталась там, в качестве помощницы.

Салли она не понравилась с первого взгляда. Временами ей казалось, что мисс Моусон специально строит козни против нее. Но девушка старалась не особенно обращать на это внимание, полагая, что у нее просто такая манера общения. Ей пришлось столько пережить, а ведь встречались люди, испытавшие в жизни гораздо меньше потрясений, но обладавшие скверным, несговорчивым характером.

Однако, когда тетя Эми однажды вечером сказала Салли, что она попросила мисс Моусон остаться на ферме и помогать ей, та чуть не заплакала и воскликнула:

— Ох, нет, тетя Эми, только не это!

— Почему? — удивилась тетя. — Она тебе не нравится? Салли заколебалась, почувствовав, что была не совсем справедлива и добра.

— Не то, чтобы мисс Моусон мне не нравилась, — сказала она, — с ней просто очень трудно.., она такой колючий человек.., и.., разве нам сейчас плохо? На какое-то мгновение лицо тети Эми смягчилось.

— Мне очень приятно, что ты счастлива, детка, но я старею. В последний день рождения мне исполнилось шестьдесят, и я чувствую, что сильно устала. Мы делаем очень важную работу, Салли, на самом деле, очень важную, и слишком много людей хотят приехать сюда. Я хочу пристроить новое крыло к дому. Теперь, когда война закончилась, возможно, у нас это получится. Но я всегда думала, что это будет не просто временное пристанище для людей, пострадавших во время войны. Мне хотелось, чтобы это был постоянный дом отдыха. Всегда есть люди, которым необходимо восстановить здоровье как тела, так и духа. Я хочу, чтобы эта ферма существовала и после моей смерти, Салли, вот почему я попросила мисс Моусон остаться и помочь мне. Ведь она сравнительно молодая женщина.

— Я все понимаю, — тихо сказала Салли, — и, конечно, если вам кажется, что она подходит, тетя...

— Мисс Моусон хорошая женщина, принципиальная и очень честная, — проговорила тетя Эми. — Это как раз то, что требуется от моего последователя.

Салли больше ничего не сказала, но ей стало казаться, что с момента, когда мисс Моусон заняла определенное положение в доме, она делала все от нее зависящее, чтобы лишить Салли привязанности тети Эми. Прошло совсем немного времени, и эта женщина стала распоряжаться всем: куда следует разместить людей, что им необходимо делать, давала указания по поводу бесчисленного количества мелких проблем, возникающих при ведении хозяйства в большом доме.

Именно мисс Моусон приказывала, она же обсуждала все хозяйственные вопросы с тетей Эми, всех инструктировала. Но вряд ли можно было сказать, что Салли стало легче. Ее работа стала гораздо тяжелее. Теперь она была на подхвате у двух человек.

— Салли, закончились дрова!

— Салли, нарежь капусты к ленчу.

— Салли, позови повара, мне надо с ним поговорить.

— Салли, зажги лампы, становится темно.

Она находилась на ногах с раннего утра до позднего вечера. Порой ей казалось, что мисс Моусон специально выбирает для нее самую тяжелую работу, но она одергивала себя и считала, что придирается к женщине, потому что та ей не нравится. Тем не менее после смерти тети Эми выяснилось, что ее подозрения были вполне обоснованы. Салли любила свою тетю, которая, фактически, заменила ей отца и мать и была ее опекуном с самого раннего детства. И, будучи суровой, строгой и очень сдержанной женщиной, она все-таки играла такую большую роль в жизни Салли, что та с трудом могла представить себе свое существование без тети Эми. Она умерла, проболев всего три дня, и, в шоке от происшедшего, растерянная, сбитая с толку, Салли с отчаянием искала человека, к которому она могла прислониться.

Это произошло сразу после того, как было зачитано завещание тети Эми. Салли и мисс Моусон узнали, что все, чем ома владела, было завещано на нужды фермы, которой теперь управляла мисс Моусон. Когда адвокат ушел, пообещав вернуться утром, чтобы обсудить с мисс Моусон, сколько денег должно быть выделено на содержание дома, пока завещание не будет оформлено по всем правилам, мисс Моусон сказала Салли:

— Ты, конечно, захочешь как можно скорее подыскать себе другое жилье.

Салли уставилась на нее. Ее глаза, опухшие от слез, широко раскрылись от изумления.

— Другое жилье? — повторила она тихо. — Вы хотите, чтобы я уехала?

— Конечно, — ответила мисс Моусон, — я предпочитаю распоряжаться здесь всем сама. Нет ничего такого, чего не могла бы сделать любая служанка вместо тебя.

Салли ахнула, почувствовав, что от возмущения к лицу прилила кровь, но постаралась ответить спокойно:

— Вы считаете, моя тетя имела в виду, что я должна уехать из этого дома, который мы с ней вместе строили?

Губы мисс Моусон скривились в саркастической улыбке.

— Ты себе льстишь, — сказала она, — тебе только восемнадцать лет, но, насколько я могу судить, большую часть времени ты тратишь на учебу.

— Все это время я много работала, — воскликнула Салли и тут же пожалела о своих словах.

Почему она должна оправдываться перед этой женщиной? Почему, на самом деле, она должна объяснять, что тетя Эми составила завещание вскоре после того, как они начали работать на ферме? Она все рассказала Салли и добавила:

— Завещание составлено таким образом, на случай, если нас будут бомбить даже здесь, меня могут убить, кто знает. Но даже, если такое случится, хотелось бы, чтобы работа на ферме не прекращалась. Я не сделала распоряжений насчет тебя, дорогая, потому что о тебе позаботился твой отец. Он хотел, чтобы ты жила со мной до тех пор, пока не выйдешь замуж или до твоего двадцатипятилетия. До этого еще очень далеко, придет время, мы все обсудим.

— Только не надо об этом говорить, — заплакала Салли, чувствуя инстинктивный страх ребенка перед смертью.

Тетя Эми улыбнулась:

— Пока нет никаких причин об этом думать, дорогая. Но мы живем в сложном мире с войнами и чумой, поэтому всегда должны быть готовы к смерти даже в середине жизни.

— Да, но... — начала Салли, но тетя ее перебила:

— Никаких но, дорогая. Если я умру, а такое когда-нибудь случится, мне очень хотелось бы, чтобы ферма продолжала свою работу. Ты знаешь, как я мечтала, чтобы в один прекрасный день это случилось. Думаю, что тебе также все это дорого, и ты сможешь обойтись без меня, когда наступит время.

— Вы же знаете, что это не так, — запротестовала Салли. Тетя улыбнулась, услышав искреннюю убежденность в тоне ребенка, но в завещании не было сказано ни слова о том, что она хотела, чтобы Салли продолжала работу в Митроде. Были только деньги, оставленные в руках душеприказчиков, которых Салли никогда не видела и ничего о них не знала.

Глубоко запрятанная внутри гордость, подсказала ей, что не стоит бороться за то, что могло бы сейчас быть ее собственным наследством.

— Что же, мисс Моусон, очень хорошо, — сказала она спокойно, — я уеду так быстро, как только смогу.

Салли очень спокойно вышла из комнаты, чувствуя в глубине души, что одержала своего рода победу не только над мисс Моусон, но и над самой собой.

Но сейчас ей было очень страшно. Страшно покидать все, с чем она сжилась за эти годы, и еще страшнее оттого, что Линн не ответила на се письмо. Салли ожидала, что та пришлет телеграмму, поскольку это было как раз в духе импульсивной, горячей Линн. Но больше ждать у нее не было возможности. Она сказала, что уезжает, и назад пути не было.

Салли упаковала все, что ей принадлежало, — книги и личные вещи — погрузила на тележку и отвезла в церковь, намереваясь попросить старого викария, которого она знала много лет, сохранить их для нее.

— А разве ты не могла оставить все это на ферме, детка? — спросил он, интуитивно чувствуя, что не все так просто.

— Я бы предпочла не делать этого. Надеюсь, вещи могут полежать где-нибудь на чердаке?

— Конечно, конечно, — ответил викарий, — я всегда рад помочь тебе. Но, надеюсь, ты не стала бы скрывать от меня, если бы что-то случилось?

— Все в порядке.., я просто уезжаю.., погостить у своих друзей, — солгала Салли, чувствуя, что если скажет правду, причинит старику боль. Ведь помочь ей он все равно не сможет.

— Его беспокойство немного улеглось. Сна знала, что так и будет.

— У друзей? Тогда все в порядке... Но ты вернешься назад?

— Думаю, да, — ответила Салли, опять солгав, потому что он был стар, и не в его силах было ей помочь. Кроме того, зачем заставлять викария переживать, скажи она ему правду о своем отъезде.

Но тем утром, когда она уходила, бросив последний взгляд на мисс Моусон, стоявшую с видом хозяйки в дверном проеме, Салли уже точно знала, что никогда не вернется назад. Митрод больше не был ее домом. Она осталась одна. Одна во всем мире, кроме, конечно, Линн, но та не ответила на ее письмо.

Находясь в железнодорожном вагоне, Салли думала, что одиночество — самое ужасное чувство, которое она когда-либо испытывала в своей жизни. Лучше уж было терпеть придирки мисс Моусон, чем остаться совсем одной, не имея ни малейшего представления, что уготовано ей в будущем.

На какое-то мгновение ее накрашенные губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Потом она вдруг схватила платок и стала стирать помаду, отвернувшись от зеркала. Зачем пытаться выглядеть старше? Она приедет к Линн такой, какая она есть. Ей оставалось только молиться, чтобы та оказалась в Лондоне. Будет просто ужасно, если она уехала и поэтому не ответила на письмо!

Салли открыла сумку. У нее оставалось совсем мало денег, потому что билет оказался очень дорогим. Два фунта банкнотами и около шести шиллингов серебром. Интересно, сколько будет стоить остановиться в гостинице?

В самый разгар ее размышлений поезд дернулся и со скрежетом остановился. Солнце заходило, и небо окрасилось в красный цвет. За окном расстилался сельский ландшафт, и не было заметно никаких признаков станции. Салли удивило, что они остановились, и она решила открыть окно, чтобы выглянуть наружу, но в этот момент распахнулась дверь, и в купе заглянул проводник.

— Вы едете в Лондон, мисс?

— Да, в Лондон, — ответила Салли.

— Боюсь, мы прибудем очень поздно.

— Поздно? — воскликнула Салли. — Но почему?

— Наводнение, мисс. Впереди поврежден мост, и размыло пути. В этих краях прошли сильные ливни. Сейчас там работает ремонтная бригада. Надеюсь, это не займет много времени. Но в любом случае на ремонт уйдет несколько часов, а окружного пути нет. Вагон-ресторан находится впереди состава, у вас будет возможность пообедать.

— Рада это слышать, — сказала Салли, — но насколько серьезны повреждения на линии?

— Не знаю точно. В наши дни такое случается очень часто, — ответил проводник. — Никто меня не переубедит, что во всем виновата атомная бомба, это она что-то наделала с погодой. Никогда не знаешь, что тебя ждет завтра. Вот здесь, например, настоящий потоп. Мы сейчас подъедем к небольшой станции, и у вас будет возможность размяться и немного осмотреться.

— Прекрасно! — обрадовалась Салли. — Спасибо, что вы мне это сказали.

— Я не хотел, чтобы вы беспокоились, — весело ответил проводник и закрыл дверь.

Когда он ушел, Салли вскочила и открыла окно. В самом деле, почти все окрестности были залиты водой. Некоторые поля, расположенные в низинах, были полностью затоплены. Ей приходилось видеть сильные ливни в Уэльсе, когда потоки воды спускались по склонам гор, образуя каскады. Это было прекрасное зрелище, но если вода настигала овец и ягнят, пасшихся там, они погибали.

Интересно, много ли животных погибло при этом наводнении? Салли не могла спокойно смотреть, когда животные страдали от холода, голода или стихии.

Они прибудут в Лондон очень поздно. Шансов на то, что Линн встретит ее, практически не было, хотя она отправила телеграмму перед отъездом. Теперь Салли об этом пожалела. Возможно, Линн будет беспокоиться. Но девушка тут же улыбнулась. Нет, Линн не станет этого делать. Существовало очень немного вещей, из-за которых она стала бы волноваться. И как глупо было надеяться на то, что она встретит ее! Линн может прислать Мэри. Милую Мэри Стад, которая никогда не суетилась и ничего не принимала близко к сердцу. Нет, все будет в порядке, а объяснения она даст, когда приедет.

Дождь прекратился, и Салли, выглянув в окно, увидела, что они подъехали к маленькой, но очень симпатичной станции. Она состояла из двух небольших залов ожидания и кабинета начальника, но вдоль всей платформы какой-то, видимо, очень инициативный человек, устроил клумбы, и, хотя многие цветы пострадали во время дождя, они все равно радовали глаз яркими красками.

Один за другим пассажиры, оглядываясь по сторонам и громко обсуждая происшедшее, выходили из вагонов.

Салли услышала, как один из них сказал, что повреждение линии произошло в полумиле от станции. Девушка открыла дверь вагона и вышла. Глубоко вдохнув теплый, напоенный ароматами цветов сельский воздух, она вдруг подумала, что все эти аварии не имеют никакого значения, когда вокруг нее мир и спокойствие природы.

Салли стояла и смотрела в ту сторону, где были видны горы Уэльса. На фоне красно-золотого заката они приобрели пурпурный оттенок и казались далекими и прекрасными. И Салли еще раз почувствовала себя словно в невесомости между прошлым и будущим.

Внезапно что-то холодное коснулось ее ноги. Посмотрев вниз, она поняла, что это был нос симпатичного и очень дружелюбного спаниеля. Салли наклонилась и погладила его по голове. Это был очаровательный пес с доверчивыми коричневыми глазами, какие бывают только у спаниелей, и чей задумчивый взгляд не может не вызывать умиления.

— Тебе тоже надоело путешествовать? — спросила его Салли, чувствуя, что собака так же рада оказаться на свежем, чистом воздухе, как и она сама. Спаниель завилял хвостом, но туг раздался голос его хозяина.

— Брэкен! Иди сюда, старина.

Она подняла глаза и увидела двух мужчин с еще одной собакой. Это был большой охотничий пес, которого один из мужчин держал на поводке. Спаниель еще раз лизнул Салли и побежал к хозяину.

Девушка с улыбкой смотрела ему вслед. Мужчина заговорил с собакой, и хотя она не могла расслышать слов, ей удалось разглядеть его лицо. Оно было худощавым, загорелым, чисто выбритым, с довольно резкими чертами. Глубокие линии от носа до рта придавали его губам несколько циничное выражение. Мужчина отвернулся, и в этот момент Салли пришло в голову, что ей приходилось где-то его видеть раньше. Где и когда, девушка не имела представления, но она его точно где-то видела.

Оба мужчины с собаками прошли вдоль платформы и вскоре исчезли из поля зрения, но через несколько минут Салли увидела их снова, они двигались по дороге к маленькой деревушке, полускрытой за поворотом дороги. Ей вдруг захотелось тоже пойти в деревню, но она подумала, что может показаться странным, если молодая девушка будет преследовать незнакомых мужчин. Итак, погуляв туда и обратно некоторое время, Салли вернулась в вагон.

Около получаса она провела в размышлениях, позволяя мыслям возвращаться в прошлое, касавшееся событий последних дней, и устремляться в будущее, пока загадочное и волнующее, когда, подняв глаза, опять увидела обоих мужчин, проходивших мимо ее окна. Девушка посмотрела на хозяина спаниеля, и снова к ней вернулось странное чувство, что она его где-то видела.

Мужчина снял шляпу, и его профиль четко вырисовывался на фоне неба, сменившего окраску с темно-красного на полупрозрачные, голубые сумерки. Салли вдруг представила его рыцарем в доспехах, с мечом и в шлеме с плюмажем.

— Не на него ли он похож? — спросила себя Салли, — ..на рыцаря из Средневековья? — Но ответа на ее фантазии не было.

Повинуясь какому-то импульсу, который ей вряд ли удалось бы объяснить, она высунулась из окна и стала смотреть на мужчин, идущих вдоль состава. Она видела, как они подошли к вагону, и один из них вошел внутрь. Хозяин спаниеля остался стоять на платформе.

Еще раз Салли сравнила его с блистательным рыцарем в шлеме с плюмажем. Что навевало ей эти фантазии? Она не могла сделать эту мысль более осязаемой, но и избавиться от нее ей тоже не удавалось.

Потом она увидела, как мужчины выносят из вагона свой багаж. Он состоял из четырех чемоданов, нескольких пальто, дождевиков и длинных коричневых футляров, в которых, видимо, находились рыболовные принадлежности. Салли подумала, что мужчины, наверное, приезжали в Уэльс, чтобы порыбачить. Интересно, много ли они поймали?

К ним поспешил носильщик, быстро погрузил на тележку чемоданы и бросил сверху пальто и дождевики.

— Я понесу удочки, — Салли услышала слова одного из мужчин, и они пошли по платформе. Собаки следовали за своими хозяевами.

— Уверен, что так мы доберемся быстрее, — заметил один незнакомец, и тут же последовал ответ его попутчика:

— Сомневаюсь, но все равно это лучше, чем торчать неизвестно где.

Следуя за носильщиком, который показывал им дорогу, они быстро исчезли из вида.

— Наверное, собираются добраться до Лондона на машине, — решила Салли. По мере того как они удалялись, у нее по какой-то причине появилось чувство потери.

Темнело. Салли думала о двух незнакомцах, мчавшихся в темноте к цели. А она вынуждена сидеть в этом неподвижном поезде и ждать, ждать и ждать.

Вскоре в ее купе заглянул служащий вагона-ресторана и сообщил, что столы для первой половины пассажиров уже накрыты, а для остальных это будет сделано немного позже. Он тоже оказался очень дружелюбным человеком.

— Вам лучше попасть в первую очередь, мисс. Осталось совсем немного еды. Мы не ожидали такого наплыва пассажиров.

— Спасибо, — поблагодарила его Салли и протянула руку за талоном. — Вы все очень хорошо организовали.

— Мы старались, мисс, — сказал служащий. — Вряд ли кто-то мог бы потребовать от нас большего, не правда ли?

— Конечно, — согласилась Салли. Служащий подмигнул ей и засмеялся.

— Но кто-нибудь обязательно будет. Сами услышите, — сказал он и отправился в соседнее купе.

Когда Салли пошла обедать, выяснилось, что служащий оказался прав.

— Я считаю совершенно недопустимым, чтобы аварии, подобные этой, случались на основной железнодорожной линии, — негромко говорила одна дама хорошо поставленным голосом, который разносился от одного конца вагона до другого, — кроме того, что это за обслуживание? В меню абсолютно нечего выбрать.

Салли, к счастью, была не так разборчива в еде, поэтому, с удовольствием съев сытную, хорошо приготовленную пищу, вернулась в свое купе.

Она сидела, глядя в темное окно, и наблюдала, как далекие горы, меняя свой цвет с пурпурного на черный, постепенно исчезают в ночи. Вскоре она могла видеть только свое отражение в вагонном окне. Ее мысли опять вернулись в Митрод.