Глава 5

Молодой человек, с которым танцевала Люпита, повел ее в оранжерею.

— Я очень люблю цветы, — молвила она, — а эти так восхитительны!

— Вы сами как цветок! — радостно сказал он.

Девушка слегка покраснела, улыбнулась застенчиво и склонилась над орхидеей.

Именно такую оранжерею она ожидала увидеть в огромном доме в Челси.

Графиня Дауджерская говорила Люпите, что хозяйка этого дома — известный ценитель прекрасного.

Люпита с восторгом рассматривала не только произведения искусства, но и упивалась созерцанием цветов, привезенных из разных стран мира.

Графиня Дауджерская присутствовала с графом и Люпитой на обеде, предшествовавшем танцам, и вскоре удалилась.

— Я стара для поздних развлечений, но понаблюдаю несколько минут за танцующими, — улыбнулась она. — Мне интересно, как вы, молодые, двигаетесь.

Танцевальная комната была одной из самых красивых в доме, хоть и не могла сравниться в размерах с залом в Девоншир-Хаусе.

Здесь были высокие, во французском стиле, окна, выходящие в сад.

Фрески на стенах запечатлели живописные виды Венеции.

Повсюду Люпита находила что-нибудь, достойное внимания.

Но у нее не было возможности погрузиться в изучение интерьеров.

Все молодые люди на этом вечере хотели танцевать с ней — так что графу достался только один вальс.

Некоторое время граф не входил в танцевальный зал. Она думала, он по шел в карточную комнату, тем более что по дороге из Гросвенор-сквер он и в самом деле предупредил ее:

— Сегодня молодежный вечер, и если ты не увидишь меня в танцевальном зале, знай — я играю в карты.

Она же хотела танцевать с ним снова и снова и надеялась, что он скоро вернется.

Вдруг Люпита почувствовала рядом какой-то незнакомый аромат, напоминавший запах восточных пряностей.

Она обернулась, и молодой человек сказал ей:

— Вы так милы! Честное слово, вы прелестнейшая из всех девушек, каких я когда-либо встречал. Если б я не знал, что вы помолвлены, я бы стал просить вашей руки.

— Помолвлена? — изумилась Люпита. — Я вовсе не помолвлена. Почему вы так думаете?

Молодой человек улыбнулся.

— Все знают, что вы собираетесь выйти замуж за графа Ардвика. Думаю, он самый счастливый человек в мире.

— Но это не правда… — запротестовала Люпита. — Граф — мой опекун.

Мой отец умер, но, уверяю вас, граф вовсе не намерен жениться на мне.

Она вспомнила, с какой горечью и гневом звучал его голос, когда он говорил об Элоизе Брук. Наверное, граф не скоро забудет, как она себя вела. В результате он мог решить никогда не жениться.

— Если то, что вы говорите, правда, — обрадовался молодой человек, — у меня, возможно, есть шанс. А сейчас я только могу вам сказать: «Люпита, я влюбился в вас, как только увидел».

Девушка отвернулась.

— Я с трудом могу поверить в это, хотя правда, что мой отец влюбился в мою мать еще до того, как впервые заговорил с ней.

— Вот и со мной случилось то же самое, — сказал молодой человек. — Меня зовут Энтони Бенсон.

Люпита подумала, что, хотя он красив, молод и жизнерадостен, он вовсе не производит на нее впечатления того мужчины, за которого ей хотелось бы выйти замуж.

Она и сама не могла понять, что имеет в виду под таким определением.

Но, не желая показаться недоброй и надменной, промолвила:

— Вы оказали мне большую честь, признавшись в ваших чувствах ко мне, но ведь мы только что встретились, а я, — прежде чем решиться выйти замуж, должна быть уверена, что люблю этого человека и он любит меня.

— Но я вас горячо полюбил — сильнее, чем могу выразить словами. И если, как вы говорите, вы не обручены тайно с графом, я буду настойчиво просить вашей руки. Я хочу пойти с вами в сад и поцеловать вас, — заявил Энтони Бенсон.

Его взгляд выражал такую решимость, что Люпита испугалась.

Прежде чем он остановил ее, она быстро направилась к оранжерее.

Там, среди цветов, она увидела другую пару.

Она проскользнула мимо влюбленных и поспешила в танцевальный зал.

На пороге она увидела графа и сразу почувствовала облегчение. Немного успокоив дыхание, подбежала к нему.

— Так вот ты где, Люпита! А я уж заволновался, куда ты подевалась.

— Я была в оранжерее, — сказала она торопливо. — ' — Пожалуйста, потанцуйте со мной!

Граф не скрывал удивления.

Но как только заиграла музыка, он обнял ее и закружил в танце.

Чуть погодя он спросил:

— Тебя что-то расстроило?

— Я не могу вам сейчас сказать, но мне бы хотелось уйти домой.

— Ну конечно, пойдем, — согласился граф. — Уже два часа, и тебе пора бы стать Спящей Красавицей, если уж мы должны повторять этот спектакль каждую ночь!«

Люпита тихонько вскрикнула.

— Неужели завтра будет еще один бал?

— Надеюсь, будет. Я же говорил о твоем успехе. И вот результат…

Они закончили танец молча.

Когда они покидали зал, Энтони Бенсон ждал у дверей.

Люпита хотела проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку.

— Я приду к вам завтра. Когда вы будете одна?

— Я… не знаю…

— Тогда я буду сидеть у вас на пороге, пока вы меня не впустите!

— О, пожалуйста, избавьте меня от неприятностей! — взмолилась она.

— Если у кого-нибудь и есть неприятности, то это у меня. Я очень хочу видеть вас, но вы сознательно избегаете меня! А я должен вас видеть, Люпита!

— Я должна спросить у графа разрешения… В конце концов, я живу у него на правах его гостьи.

— Все это знают! — произнес Энтони Бенсон несколько грубовато.

Он посмотрел в зал — туда, где стоял граф с выражением нетерпения на лице.

— Вы в самом деле говорите мне правду, что не собираетесь выходить за графа замуж?

— Конечно, это правда!

Она выдернула свою руку и побежала к графу.

Около него стоял лакей, держа в руках меховую накидку, которую ей дала графиня Дауджерская. Граф накинул ее на плечи Люпите и, не говоря ни слова, вышел.

У парадной двери ожидала закрытая карета. Когда они разместились в ней, граф спросил:

— Скажи, что все это значит и что юный Бенсон тебе говорил?

— Он просил меня выйти за него замуж.

— И что же ты ему ответила?

— Я сказала… мы ведь только что встретились… и я никогда ни за кого… не выйду замуж… пока не полюблю очень сильно.

— Ты правильно ответила. Но я должен сказать тебе, что отец юного Бенсона человек очень известный и очень богатый. Ты могла поступить хуже.

Люпита взглянула на графа с изумлением.

В карете напротив них горел фонарик, и граф видел выражение ее лица.

— Вы действительно надеетесь, что я выйду замуж и вы от меня освободитесь? — сказала она очень тихо.

— Нет, нет, конечно, нет? Я никогда не думал об этом.

— Энтони Бенсон сказал, будто все думают, что я… обручена с вами, но я заверила его, что это… не правда!

Граф почувствовал себя немного виноватым.

Он сам и распустил этот слух, чтобы досадить Элоизе.

Сейчас ему впервые пришло в голову, что в Люпите он нашел для себя подходящую партию.

Она пыталась уяснить ситуацию.

— Думаю, мисс Брук могла… распустить слух, так как она обвиняла меня в том, что я… пытаюсь выйти за вас замуж.

— А вы? — сухо спросил граф.

Люпита смущенно усмехнулась.

— Уверена, что когда… вы женитесь… кому-то будет не очень хорошо.

Возможно, это будет принцесса.

— Ты сочиняешь про меня не правдоподобные истории, я не собираюсь ни на ком жениться.

Значит, правда, что он связан — связан словом из-за поведения Элоизы.

И Люпита сказала:

— Я могу понять вашу обиду. Но я-то не должна во все это вмешиваться… причинять вам боль. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности и появились горькие или… циничные мысли.

Граф очень удивился, выслушав ее, и не мог ни осмыслить сказанное ею, ни ответить что-нибудь.

Почти всю дорогу до Гросвенор-сквер они ехали молча.

А под конец пути, думая скорее о ней, чем о себе, он промолвил:

— Я уверен, молодой Бенсон позовет тебя завтра. И если ты не хочешь его видеть, я прикажу слугам сказать, что тебя нет дома.

— Возможно, это будет довольно грубо, — ответила Люпита.

Граф рассудил так:

— У тебя есть только два варианта: или ты хочешь повидаться с ним — в таком случае он, несомненно, станет просить тебя снова и снова выйти за него замуж, или ты должна четко уяснить себе, что ты в нем не заинтересована.

В голосе графа слышалось раздражение.

Его явное недовольство заставило Люпиту понервничать.

— Пожалуйста, разрешите мне все это обдумать, возможно, даже поговорить с бабушкой. Мне раньше никто не делал предложений, и я не хочу… быть недоброй.

— Как все женщины, ты рассуждаешь таким образом, чтобы досталось и нашим, и вашим.

Наконец они остановились у парадного подъезда.

Граф открыл дверцу сам, не дожидаясь лакея, и вышел из кареты.

Поднимаясь следом за ним по ступенькам, Люпита почувствовала, что он сердится.

И в холле его настроение не изменилось.

Это испугало девушку, и она поспешила наверх, не пожелав графу доброй ночи.

У нее было какое-то необъяснимое чувство, вернее, предчувствие неминуемой беды, будто нынешний вечер таит в себе нечто зловещее.

Она долго не могла заснуть.

На следующее утро завтрак, как обычно, ей принесли в постель. Джерри влетел к ней в спальню и, захлебываясь от восторга, рассказал, как Брэкли поймал в саду крысу.

Кухарке очень нравится Брэкли, и она дала ему большую кость за то, что он такой умный пес.

Джерри влез к сестре на постель и подробно описал, как Брэкли сначала обнюхал крысу, которую нашел в куче мусора, затем поймал ее.

Это была довольно большая крыса, и Генри сказал, что Брэкли очень храбрый, потому что она могла его укусить.

Генри был одним из младших лакеев, присматривавших за Джерри.

Люпита подозревала, что он проводил больше времени в саду, чем в игровом зале.

Джерри все еще болтал, когда вошла служанка.

— Рада засвидетельствовать почтение вашей светлости, миледи. Смогли бы вы собраться через полчаса? Граф приглашает вас и его светлость в зоопарк.

Люпита еще ничего не успела ответить, как Джерри издал радостный вопль и спрыгнул с постели.

— Я пойду скажу, что мы будем скоро готовы! Поспеши! Скорее! — кричал он.

Люпита приводила себя в порядок и думала, как это характерно для графа — все заранее обдумать и подготовить.

Она уже оделась и заканчивала прическу, когда лакей вызвал из ее спальни служанку, чтобы сообщить, что кто-то стоит внизу и хочет видеть миледи.

— Кто бы это мог быть? — недоумевала Люпита, услышав эту новость из-за двери, и предположила, что это Энтони Бенсон.

— Его зовут Мэтьюз, — ответила служанка, пошептавшись с лакеем.

— Мистер Мэтьюз? — воскликнула Люпита.

Неужели управляющий фермы из Вуд-Холла отыскал ее?

— Я сейчас выйду, — быстро сказала она служанке. — Отнесите вниз, пожалуйста, мою шляпу и сумочку.

Не дожидаясь ответа, она последовала за лакеем в маленькую комнатку, которая вела в зал; Люпита ее никогда раньше не видела.

Там ждал ее мистер Мэтьюз. В течение двадцати пет он был управляющим фермы ее отца. Она знала, что на него во всем можно положиться, — он был честен и надежен.

Она пожала ему руку.

— Вот так неожиданность, мистер Мэтьюз! Как вы узнали, что я нахожусь здесь?

— Мне необходимо было найти вас, миледи, потому что произошли события, о которых вы, по моему разумению, срочно должны узнать!

— Как же вы меня нашли?

Она не на шутку испугалась: если мистер Мэтьюз знает, то Руфус Ланг тоже, вероятно, разведал, где она скрывается.

— Это все жена, — объяснил управляющий. — Она прочитала в газете, что вы были на балу у герцогини Девонширской с графом Ардвиком.

Люпита совершенно выпустила из виду, что о посещениях балов сообщается в» Придворных новостях «, а в колонке хроники печатается список гостей.

— Мы узнали адрес графа Ардвика, миледи, и тогда я сразу же приехал в Лондон на поезде.

— Расскажите же мне, что стряслось! — взмолилась Люпита.

О серьезности происшедшего можно было судить по виду мистера Мэтьюза.

Девушка знала, что он никогда не оставил бы Вуд-Холл без уважительной причины, поскольку беречь и стеречь ферму было его основной обязанностью.

— Давайте сядем и спокойно поговорим, мистер Мэтьюз. Расскажите мне по возможности подробнее о причине вашего приезда.

Она села на диван, мистер Мэтьюз — в кресло напротив.

— Вот как все было, миледи, — начал он. — Мне очень не хотелось беспокоить вас, но я не могу представить себе, чтобы ваш покойный отец вытерпел все, что творит мистер Руфус.

От страха и беспокойства у Люпиты забилось сердце. Она догадывалась, что кузен Руфус был причиной визита управляющего.

— Что же он сделал?

— Первое, что он сделал, отобрал у меня, несмотря на то что я противился как мог, все деньги, которые я взял в банке, как всегда по четвергам, чтобы сегодня, в пятницу, выдать зарплату слугам и другим работникам.

—  — Так он отобрал у вас все деньги?

— Да, миледи, до последнего пенни. А когда я ему сказал, что должен расплатиться со слугами, он заявил, будто деньги ему нужны больше, чем им!

Люпита хотела сказать, что это воровство, но прикусила язык.

— Продолжайте, — попросила она управляющего.

— Я знаю также, что он собирает в доме все, что имеет цену, и складывает на бильярдном столе.

Люпита была потрясена.

— Но почему он это делает?

— Думаю, он готовит вещи, чтобы все продавать любому, кто приедет из Лондона.

— Но ведь это не его вещи! Как же он может их продавать? — возмутилась Люпита.

— Я тоже недоумевай. Но это еще не все. Он приказал мистеру Бриггсу открыть сейф, чтобы завладеть драгоценностями вашей семьи, которые там хранятся. А там не только серебро, но и старинные фамильные ценности вашей матушки. Там лежат такие сокровища, как тиара и жемчуг, которые переходят из поколения в поколение.

— Надеюсь, Бриггс не дал ему ключ от сейфа! — задыхаясь от гнева, произнесла Люпита.

Мистер Бриггс был достаточно умен, чтобы сказать, будто вы, ваша светлость, взяли ключ с собой. Но мистер Руфус грозился взорвать замок сейфа.

— Невозможно в это поверить! — вскричала Люпита. — Мы обязаны остановить его. Немедленно прервать его бесчинства.

— Я точно так же думал и был уверен, что ваша светлость так скажет…

А когда мистер Бриггс поздно ночью рассказал мне про сейф, я вскочил в поезд, который развозит молоко в пять часов утра, и утром же приехал к вам.

— Вы очень, очень разумно поступили, уважаемый Мистер Мэтьюз. А теперь подождите здесь — я схожу за графом.

Она вскочила с дивана, выбежала в зал и, быстро спустившись вниз, направилась к апартаментам графа.

Она была уверена, что найдет его за чтением утренних газет и подписыванием писем, и действительно застала его за этим занятием. Когда она, постучав, ворвалась в кабинет, граф обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

— Здесь управляющий нашей фермы в Вуд-Холле, мистер Мэтьюз. Папа ему всецело доверял. Ом рассказал, что там происходят чудовищные вещи. Пожалуйста, посоветуйте, что мне делать!

Граф не стал терять время на выспрашивание деталей. Он встретился с мистером Мэтьюзом и внимательно выслушал его рассказ.

— Леди Люпите повезло, что у нее такой разумный помощник, как вы, которому можно поручать важные дела.

Управляющий весь засиял от этой похвалы.

— Я пытаюсь делать то, что считаю правильным, милорд!

— Вот что я собираюсь предложить, — сказал граф. — Пока я буду готовиться к отъезду в ваше поместье, поешьте и выпейте чего-нибудь на дорогу. Если мы хотим спасти то, что принадлежит твоему брату, — обратился он к Люпите, — то не должны терять ни минуты.

Лицо графа выражало крайнюю степень решимости.

— Попроси миссис Филдинг и служанку поскорее уложить твою одежду и все, что нужно, для Джерри.

Закончив с приготовлениями, она пошла за братом и пыталась утешить его, так как отменялся поход в зоопарк.

Он, конечно, бурно протестовал:

— Я так хотел посмотреть медведей и слонов!

— Мы пойдем в другой раз. Обещаю тебе. А сейчас мы должны ехать домой, потому что кузен Руфус хочет украсть вещи, которые принадлежат тебе! — объясняла ему Люпита.

— А что он крадет? Мои игрушки?

— Нет, нет, не игрушки, а деньги и драгоценности наших родителей, а может быть, и наших лошадей.

— Ему не достанется Самбо! — возмутился Джерри. — Самбо мой. Я не позволю кузену Руфусу его отобрать?

— Вот потому мы должны сейчас же поехать домой и остановить этот грабеж.

Самбо подходил Джерри по росту, и мальчику разрешали кататься на нем верхом, а на пони он ездил с тех пор как научился ходить. Папа сам обучал его верховой езде, и своими результатами Джерри поражал всех обитателей поместья.

Самбо был черной масти с белой звездочкой на носу. Мальчик его обожал. Когда он впервые поехал верхом, Люпита боялась, что Джерри не будет с Самбо достаточно терпелив и упустит его. Но все получилось как нельзя лучше.

После того как Люпита провела с братом разъяснительную беседу, он воспринял отъезд из графского дома менее болезненно.

К тому же миссис Филдинг одарила его таким количеством игрушек, что он абсолютно утешился.

Накануне он спросил:

— Если мы останемся здесь надолго, можно Самбо поедет с нами в Лондон, и я буду ездить на нем верхом по парку?

— Мы должны спросить об этом у графа, но нам придется поехать домой очень скоро.

— Наверное, Самбо больше понравится жить за городом. Но я по нему скучаю.

— Я уверена, он тоже скучает по тебе.

Теперь Джерри не будет расстроен тем, что не попал в зоопарк, — ведь скоро он увидит своего Самбо.

Чтобы переменить тему, Люпита обратила внимание Джерри на его любимые игрушки.

Она предложила служанке упаковать их отдельно.

Через двадцать минут они должны были отправиться на железнодорожную станцию.

Лакеи снесли вниз багаж.

Люпита накинула легкое пальто, которое очень шло к ее платью.

Наконец две кареты — одна с хозяевами и гостями, вторая со слугами и багажом — отъехали от дома.

У поезда к каретам устремились носильщики. Они спустили на землю вещи и понесли их в багажное отделение. В это время граф помогал своим гостям и бабушке подняться в вагон.

Внешне этот вагон ничем не отличался от остальных, но внутри он представлял собой не что иное, как дом в миниатюре.

Он состоял из апартаментов, обставленных по-домашнему. От такого зрелища просто захватывало дух.

Джерри бурно выражал свои эмоции, с восторгом бегая из комнаты в комнату. А вскоре забрел на кухню с самой настоящей плитой, на которой официант готовил им кофе. Его поразили две маленькие спаленки, выходящие в гостиную.

Люпита впервые видела собственный пассажирский вагон.

Она когда-то читала о таком вагоне, принадлежавшем королеве Виктории, и сейчас с умилением сказана графу:

— Наш вагон похож на кукольный домик.

Граф улыбнулся, но ответил серьезно:

— Я его использую только для продолжительных деловых поездок, но, раз с нами едет бабушка, я счел необходимым создать ей максимальный комфорт.

— Я так рада, что она посетит наше поместье, но боюсь, за время моего отсутствия домашнее хозяйство захирело и она увидит беспорядок.

— Бабушка не обратит на это внимания, самое главное то, что ты находишься под ее неусыпным присмотром.

Люпита об этом как-то не подумала и потому немного удивилась.

А поразмыслив какое-то время, медленно произнесла:

— Полагаю, о вас не очень хорошо стали бы думать, если бы в Вуд-Холле кроме нас с вами никто не остался, ..

— Мы должны соблюдать правила приличия, а значит, за тобой надо присматривать.

Граф внезапно осознал, что, когда до Лондона дойдут слухи, будто он живет в Вуд-Холле, непременно поползут сплетни, что они тайно обручились.

Да, он хотел нанести удар Элоизе, но он действительно не думал о последствиях своего поступка, когда привел Люпиту на бал.

Теперь же эта авантюра показалась ему безрассудной. Его приезд мог повредить Люпите. Она ведь еще так молода и наивна!

Он устыдился своего поступка, которым мог опорочить невинную девушку.

И тогда пришей к мысли, показавшейся ему единственно правильной: он должен найти ей мужа, который будет беречь и защищать ее от всех невзгод, так же как от любого человека, который мог расстроить и напугать ее. А таким может быть не только Руфус.

Послышался свисток, и поезд тронулся.

Люпита сидела рядом с его бабушкой, и у нее были сияющие глаза.

В эту минуту граф остро ощутил свою ответственность перед столь чистым, незащищенным, милым существом.

Когда он приедет в Вуд-Холл, он не позволит Люпите бояться своего противного кузена и страдать из-за него.

Он прочистит мозги этому Руфусу.

Граф прервал свои раздумья, когда принесли второй завтрак.

Наспех приготовленный кухаркой на Гросвенор-сквер, в поезде он оказался на удивление вкусным.

Но Люпита не могла наслаждаться едой, ее волновали мысли о доме — что ее там ждет?

Конечно, от присутствия графа становилось немного легче.

Однако она опасалась, что они опоздали и драгоценности уже проданы.

А если Руфусу удалось взломать сейф, то и фамильные сокровища тоже исчезли бесследно.

Даже если графу удастся выгнать Руфуса из дома, как ей потом сохранить все в целости для Джерри?

Кроме Руфуса, и кто-нибудь другой из родственников мог попытаться обмануть ее и Джерри в делах о наследстве.

Как ей быть достаточно предусмотрительной, чтобы предотвратить мошенничество?

У Люпиты был встревоженный вид, и прозорливая графиня сказала:

— Милое дитя, не волнуйся, просто доверься Ингрэму. Он все сделает как надо.

— Я уверена… в этом… но ведь у него так много своих деп и обязательств, а тут еще мои…

Граф, стоя у окна, показывал Джерри старинный замок, мимо которого они проезжали.

Глава 6

Когда все вышли из вагона, Джерри вскарабкался в карету вместе с собакой.

Граф оглянулся, проверяя, поместились ли во вторую карету слуги и багаж.

Он посмотрел на отделку довольно старомодной кареты Лангов, в которой сидели бабушка и Люпита, и сказал:

— Чтобы всем было удобно, думаю, мне лучше сесть между двумя прекрасными дамами.

— Мы с Люпитой сожмемся так, чтобы не раздавить тебя, — улыбнулась бабушка.

Граф втиснулся между ними. Старомодные кареты устроены так, что в них всем хватает места. Джерри развалился на сиденье, а пес сел позади него.

— Он понимает, что едет домой, — объяснил Джерри.

Люпита чувствовала одновременно радостное волнение от встречи с родным домом и непроходящую тревогу. Ее пугала неизвестность — всякое могло случиться.

Кузен Руфус наверняка не обрадуется их неожиданному появлению.

Когда лошади тронулись, графу передались ее ощущения. Он положил свою руку на ее.

— Не волнуйся. Предоставь все дела мне. Ничего не бойся, все будет хорошо.

» Как это похоже на него — тонко понимать состояние другого человека «, — подумала Люпита.

Когда его пальцы на мгновение стиснули ее руку, какое-то странное чувство поразило ее — это было как удар молнии. Она не поняла, что произошло, — очевидно, так подействовала близость графа, прижавшегося к ней.

И она вдруг осознала, что это любовь.

Незнакомый доселе трепет всколыхнул все ее существо.

» Я люблю его… Но до сих пор этого не знала!«

Всю дорогу она думала о своем чувстве, и теперь вспоминала, как ночами благодарила Бога за то, что граф покровительствует ей.

Она любила его, еще когда они вместе танцевали, ее волновали его руки, обнимавшие ее за талию.

» Как я могу не любить его?! Ведь он так красив и в то же время такой добрый и все-все понимает!«

Она думала о том, что, когда будет покончено с неприятностями, с Руфусом и все встанет на свои места, он вернется в Лондон и забудет о ней. Он будет снова общаться с женщинами из общества — такими, как Элоиза Брук, прекрасными и загадочными, а отношения с ней, Люпитой, просто позабавят его.

Девушка с грустью размышляла о своем будущем, казавшемся ей безотрадным, и вдруг сурово одернула себя: нельзя унывать, надо быть разумной.

Если он когда-нибудь любил, то, наверное, это была знатная леди, а может, принцесса.

Но что бы ни случилось в будущем, убеждала себя Люпита, у нее были с ним такие счастливые минуты… По крайней мере будет что вспомнить.

Они проезжали знакомые с детства места, окружающие усадьбу, и она хотела, чтобы граф любовался ими, видел, какие они красивые. Поля, желтели от подсолнухов, зеленела живая изгородь…

» Вот это мой мир! А его мир совсем иной…«

— Ты так молчалива, Люпита! — неожиданно сказал граф. — А я думал, теперь ты мне будешь много рассказывать о поместье, покажешь мне свой дом. Тебе наверняка интересно узнать первое мое впечатление…

— Я как раз хочу это сделать, и мы почти приехали.

— Когда мы приедем, вы увидите моего Самбо? — радостно закричал Джерри. Он очень крупный конь, и я могу ездить на нем. Через год или два я хочу получить лошадку еще выше ростом.

— Конечно, получишь, а если будешь таким же прекрасным наездником, как твой папа, все станут гордиться тобой, — заметил граф.

Джерри обнял своего Брэкли.

— Когда я стану взрослым, у меня будут сотни лошадок и сотни собак, моих собственных.

— Надеюсь, твои лошади будут первыми на всех бегах и скачках и прочих испытаниях, если ты позволишь им участвовать в них.

Затем граф обратился к бабушке:

— Вы не очень устали?

Графиня взволнованно сказала:

— Не могу выразить словами, как я мечтаю увидеть Вуд-Холл. Я думаю, поместье так же великолепно, как мама Люпиты. Оно должно было служить обрамлением ее красоты!

— Надеюсь, вы не будете разочарованы… — уверила ее Люпита. , — Убеждена, что не буду.

Несколько минут спустя девушка уже показывала графу, где проходит граница их поместья.

Люпиту обрадовало, что поля хорошо обработаны, живые изгороди подстрижены, — владения Джерри в полном порядке.

Наконец они въехали в деревушку, где дома примыкали к парку; при каждом доме был сад, полный цветов.

Это должно понравиться графу.

Они проехали через главные ворота парка, и, когда дорога пошла вниз, дом оказался на виду. В лучах вечернего солнца, отражавшегося в окнах, он казался необычайно красивым.

Это была постройка в стиле Тюдоров, с годами старые кирпичи приобрели теплый розовый оттенок. Остроконечная крыша и задняя стена прятались за вековыми деревьями.

— Дом очарователен, — промолвила графиня, — именно таким я его себе и представляла.

Люпита поблагодарила ее за лестный отзыв.

— Теперь, когда не стало папы, это мой дом, — заявил Джерри.

— Ты должен к нему очень заботливо относиться и следить за тем, чтобы ом выглядел таким же красивым, как сейчас, — наставляла его графиня.

Карета остановилась у парадного подъезда.

Люпита надеялась, что гости не будут разочарованы, увидев дом изнутри.

Граф вышел из кареты и помог выбраться сначала бабушке, потом Люпите. Слуги вынесли багаж.

Парадная дверь отворилась, и появился старый дворецкий. Он смотрел на прибывших в полном изумлении.

Лишь увидев Люпиту, поспешил спуститься с лестницы.

— Ваша светлость, я не ждал вас, простите! — воскликнул он.

— Мы приехали домой, Бриггс, и привезли с собой дорогих гостей.

Прежде чем дворецкий успел произнести хоть слово, Люпита тихо спросила:

— А где же мистер Руфус?

— Сейчас его здесь нет, — ответил мистер Бриггс и, понизив голос, добавил:

— Он уехал в город, миледи, чтобы разыскать слесаря, который может вскрыть сейф.

Граф слышал сообщение Бриггса и молча продолжал вести бабушку по ступенькам в зал.

Увидев старинную лестницу с резными дубовыми перилами, стены, обшитые панелями, и средневековый камин, графиня выразила полнейший восторг.

— Он был как раз таким в моем воображении.

Мистер Бриггс сказал Люпите:

— Я накрою стол к чаю в столовой.

Через несколько минут все будет готово, миледи.