Сложности любви

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь? — спросил он.

Алексия ответила не сразу.

— Я подумала… когда мы осматривали замок… он такой большой, просторный… здесь должно быть много детей… они смогут бегать по переходам, а может, и… ездить по перилам. Я знаю, твоя матушка… мечтает о внуке. И хотя ты всегда был так… добр с Питером, так внимателен… я подумала, вдруг ты не хочешь… детей.

Она говорила дрожащим, неуверенным голосом. Ясно, что ей нелегко обсуждать с ним подобные вещи, но она стремилась узнать правду.

— Раньше, пока я не знал тебя, — ответил маркиз, — мне казалось, что дети могут разрушить мою налаженную жизнь, стать помехой. Но сейчас, когда я люблю тебя, моя дорогая, самым заветным желанием моим стало увидеть тебя с нашим сыном на руках.

— А если… это будет девочка?

— Тогда нам придется еще постараться, — весело ответил маркиз.

Тон его был шутливым, но Алексия не повернула к нему головы, и он понял: что-то еще тревожит ее.

— В чем дело, дорогая, говори, не смущайся?

— Ты говорил… что я умная, — робея, произнесла Алексия, — а теперь, наверное, станешь думать… что я глупая и ничего не знаю… Но я совсем не знаю… как появляются… дети… — Она помолчала, потом застенчиво и тихо продолжала: — Я должна была поговорить об этом с Летти… перед ее свадьбой, но… мама умерла, и мне не у кого было спросить… попросить все это объяснить. Наверное, это было… ошибкой, она ведь так… ничего и не узнала от меня.

— Мы с тобой сегодня видели, как она счастлива, — успокоил ее маркиз, — значит, Джеймс успешно исправил эту твою оплошность.

«Слишком долго, — думал маркиз, — я имел дело с порочными и развращенными женщинами, что были вхожи в свет. Я и забыл, что бывают и другие — чистые и невинные, как Алексия. Вот и сейчас она смотрит в сторону, отводит взгляд, потому что ужасно стесняется». Она показалось маркизу такой трогательной, такой очаровательной, что он не мог больше сдерживаться. Он повернул к себе нежное личико молодой жены.

— Я люблю тебя, моя дорогая! Я люблю тебя так сильно, что боюсь, мне всей жизни не хватит для того, чтобы рассказать, как много ты для меня значишь.

— Я тоже люблю тебя! — ответила Алексия. — И у меня… не хватает слов, чтобы выразить мои чувства.

— Ну, я же давно говорил, что ты не слишком хорошо владеешь английским языком! — засмеялся маркиз, а потом вдруг снова стал серьезным. — А вот я знаю несколько таких слов, каких никогда и никому не говорил, с тех пор как вырос. Да и раньше я их говорил только матери. — Алексия вопросительно посмотрела на него, и он проговорил: — Ты частичка моей души. Мое сердце, мой ум и моя душа принадлежат тебе. Значит, ты и есть моя жизнь, весь мой мир и моя судьба отныне и навсегда.

— О Хилтон! — Глаза Алексии наполнились слезами. — Мне так хорошо, я так счастлива, что готова расплакаться, — прошептала она. — И даже не понимаю, почему мне так повезло. Я знаю только, что люблю тебя!

— Мне так хотелось услышать эти слова…

— Еще я хочу рассказать тебе, — продолжала она, положив ему голову на плечо, — хочу объяснить… когда ты целуешь меня… или прикасаешься… в моей душе словно пробуждается что-то…

Маркиз поцеловал ее, не прерывая, и она продолжала:

— Словно солнце встает во мне… и я знаю, что этот жар ты тоже… ощущаешь… и кажется, вот-вот я… запылаю, как огонь…

— А еще?

— Мне сложно объяснить… Мне хочется, чтобы ты… не переставал целовать меня… Чтобы ты обнимал меня… сильнее и сильнее, и я хочу быть ближе к тебе… как можно ближе… словно я растворяюсь в тебе… а ты во мне.

Маркиз задержал дыхание. В словах Алексии прозвучала такая страсть, которой сама она даже не заметила и не поняла. Но он все прекрасно понял. Он поднялся на ноги и притянул ее к себе.

— Мы станем близкими, родная, мы будем так близки, и ты поймешь, что стала моей навсегда и что мы с тобой неразделимы…

Он заключил ее в объятия и отыскал губами ее губы.

Сначала он поцеловал ее так, словно она святая и он боится испугать ее. Почувствовав, как она все сильнее прижимается к нему, он понял, что в душе ее загорелся огонек, и он стал более страстным, более настойчивым…

Ночной сумрак укрыл их, а в небесной вышине сверкали звезды.

Маркиз каким-то глухим и нетвердым голосом сказал:

— Пойдем в дом, дорогая моя, и я постараюсь ответить на твой вопрос не словами, а моей любовью…

Примечания

1

Шталмейстер (нем.) — букв, начальник конюшни. Придворный чин в некоторых монархических государствах.

2

Персефона (гр.) — в древнегреческой мифологии — богиня земного плодородия, владычица подземного мира, дочь Деметры и Зевса.

3

Аскот — ипподром близ г. Виндзора, где в июне проходят ежегодные четырехдневные скачки, являющиеся важным событием в жизни английской аристократии.

4

Челси — фешенебельный район в западной части Лондона, район художников.

5

Гранд-нэшнл — крупнейшие скачки с препятствиями, проходящие ежегодно весной на ипподроме Эйнтри близ г. Ливерпуля.

6

Церковь св. Георгия на Ганновер-сквер в фешенебельном районе Лондона Мейфер известна как место аристократических свадеб.

7

Лилия — эмблема французского королевского дома.