Глава 1

1820 год

— Боюсь, мисс Селинкорт, у меня для вас плохие новости!

— О нет! Я так надеялась услышать от вас что-нибудь другое…

— Уверяю вас — я сделал все, что в моих силах, провел много бессонных ночей, пытаясь хоть что-нибудь придумать, но, увы, все безнадежно. — В голосе мистера Лоусона, старшего компаньона фирмы «Лоусон, Креси и Хоутон», слышалась неподдельная искренность. Девушка, его собеседница, глубоко вздохнула и опустилась на стул рядом с мистером Лоусоном. Ее огромные глаза выражали тревогу. После некоторого колебания она спросила запинаясь:

— А что, все действительно так… плохо?..

Мистер Лоусон, седовласый пятидесятилетний мужчина, посмотрел на нее с сочувствием и ответил:

— Судите сами.

Он снял очки и начал рыться в многочисленных бумагах, разложенных на столе, пока наконец не нашел нужную.

Некоторое время мистер Лоусон перечитывал ее, как будто пытаясь найти хоть какой-нибудь смягчающий пункт, ускользнувший ранее от его внимания.

Наконец он отложил бумагу и сказал:

— Вам известно, мисс Селинкорт, с каким восхищением я относился к вашему зятю, лорду Рональду. Я был горд тем, что его сиятельству было угодно удостоить меня своей дружбой.

Тамара Селинкорт молча кивнула, и мистер Лоусон продолжал:

— Сколько раз я умолял его сделать соответствующие распоряжения на случай своей смерти, но он лишь смеялся надо мной.

— Это неудивительно, — возразила Тамара. — В конце концов, ему было только тридцать три года, а моя сестра была моложе мужа на полгода.

— Тридцать три!.. — как эхо, отозвался мистер Лоусон. — Вы правы, мисс Селинкорт, в этом возрасте мало кто думает о смерти.

— А их новая яхта считалась исключительно надежным судном! — добавила Тамара. — Ведь она стоила уйму денег…

— Все это мне хорошо известно, — с достоинством произнес мистер Лоусон. — Кстати, за нее, как и за многое другое, еще предстоит заплатить.

— Рональд надеялся с помощью этой яхты выручить хоть немного денег. Он собирался перевозить какие-то грузы…

Тамара тихо проговорила это себе под нос и неожиданно рассмеялась.

— Мы с вами оба прекрасно знаем, что из этого бы ничего не вышло! Просто и Рональд, и моя сестра обожали море. Пускаясь в очередное рискованное путешествие, они забывали обо всем, они были счастливы! И вот теперь…

Голос девушки прервался. Помолчав немного, она шепотом добавила:

— А что же будет с детьми?..

— Именно это беспокоит меня больше всего, — сказал мистер Лоусон. — Ведь Шандору почти двенадцать лет. Ему скоро в школу…

— У этого мальчика блестящие способности, — заметила Тамара. — Собственно говоря, все дети моей сестры необыкновенно смышленые. И это совсем неудивительно, если вспомнить, как умен был мой отец.

— Я всегда сожалел, что не имел удовольствия знать его лично, — вежливо заметил мистер Лоусон.

— Это был человек большого ума! — воскликнула Тамара. — А его книги!..

Пусть отец не нажил на них состояния, зато они наверняка принесли пользу ученым.

— Я убежден в этом, — согласился мистер Лоусон. — Так же как и в том, что Шандор, без сомнения, унаследовал блестящие способности своего деда, а потому непременно должен получить достойное образование. И для этого есть только один способ…

— Какой? — живо поинтересовалась Тамара.

Она подняла глаза на мистера Лоусона, и тот в очередной раз подумал: «Как она хороша!..»

Да, такую красавицу нечасто встретишь в маленькой корнуоллской деревне.

Эта девушка подобна экзотической орхидее — такое сравнение вдруг пришло в голову почтенному стряпчему. А в следующий момент он подумал:

«Многие, очень многие молодые люди наверняка не раз скажут ей об этом…»

Тамара действительно ничуть не походила на англичанку.

Рыжие волосы с богатым темно-каштановым отливом — несомненная черта выходцев из юго-восточной Европы — обрамляли совершенный овал лица и придавали коже необыкновенную прозрачную белизну, что тоже не было типично для англичанки.

Глаза девушки были такими темными, что каза-лись почти лиловыми. Однако несмотря на столь эффектную внешность, было что-то в ее облике, что, по мнению мистера Лоусона, придавало Тамаре очень невинный вид.

— Сколько вам лет, мисс Селинкорт? — неожиданно спросил он.

Она улыбнулась.

— Я всегда считала, что дамам не задают таких вопросов, — лукаво парировала она. — Но вам я отвечу. Мне девятнадцать, я на тринадцать лет моложе своей сестры Майки. У нас был еще брат, но он умер в детстве.

— Девятнадцать! — повторил про себя мистер Лоусон. — Но вы слишком молоды, чтобы брать на себя такую ответственность!

— Я должна это сделать. Кто же иначе позаботится о детях? — удивилась Тамара. — И потом, я люблю их, а они — меня.

На лице мистера Лоусона отразилось сомнение, и девушка поспешно добавила:

— Я готова работать, если это потребуется, и вообще сделаю все необходимое!.. Правда, в глубине души я надеялась услышать от вас, что на первое время денег хватит…

— Я понимаю, что вы надеялись именно на это, мисс Селинкорт, — с сочувствием произнес мистер Лоусон, — но, к сожалению…

— За свою первую книгу я выручила сорок ФУНТОВ, — не дала ему закончить Тамара. — Тогда казалось, что это огромные деньги! Остается только надеяться, что следующая книга — она сейчас у издателя — принесет гораздо больший доход.

— А когда ее напечатают? — поинтересовался мистер Лоусон.

— Теперь уже очень скоро. Точную дату мне не назвали. Примерно в июне.

Мистер Лоусон взглянул на какую-то бумагу, лежавшую перед ним на столе, и сказал:

— Предположим, вам удастся получить сорок фунтов или даже сумму вдвое большую. К сожалению, прожить с тремя детьми на эти деньги невозможно.

Наступила пауза, затем Тамара спросила:

— Вы хотите сказать, что других доходов у нас нет?

— Именно так.

Девушка недоверчиво уставилась на стряпчего.

— Но как это может быть? Я не понимаю…

— Денежное содержание, которое выплачивалось вашему зятю, лорду Рональду Гранту, каждые три месяца, перестает поступать в случае его смерти. — Более того — боюсь, что последняя сумма, поступившая неделю назад, пойдет в уплату за долги.

— Понимаю — за яхту!

— Совершенно верно. — А дом?..

— Как вы, вероятно, догадываетесь, дом заложен. Вам еще очень повезет, если на него найдется покупатель…

Тамара не сводила со стряпчего изумленного взгляда.

— Но я думала, что… мы можем… остаться здесь.

— К сожалению, это невозможно, — твердо возразил мистер Лоусон. — Этот дом всегда был не по средствам лорду Рональду. Но он и ваша сестра были в него влюблены и надеялись, что им удастся свести концы с концами.

Тамара ничего не ответила.

Ей была слишком хорошо известна привычка сестры и зятя всегда надеяться на авось — счастливый случай, удачу и тому подобное.

Она уже давно подозревала, что родственники увязли в долгах, Однако несмотря на стесненность в средствах, лорд Рональд решил строить новую яхту, потому что старая, по его мнению, уже вышла из строя. При этом вопрос о том, кто заплатит за дорогую игрушку, похоже, перед ним не стоял.

И вот теперь буря, разыгравшаяся на море, принесла с собой ужасную трагедию.

Лорд Рональд Грант и его жена утонули во время жестокого шторма, который неожиданно разразился при относительно хорошей погоде.

Как стало известно позднее, яхту — она называлась «Морская ласточка»— бросило на скалы и разнесло в щепки.

Но самое ужасное заключалось в том, что Тамара лишь через два дня после трагедии узнала, что произошло с сестрой и зятем.

Когда они вовремя не вернулись с моря, девушкой овладело нехорошее предчувствие.

Как только шторм немного стих, несколько рыбаков отправились в море на поиски. Им удалось обнаружить лишь обломки «Морской ласточки» да маленькую шерстяную шапочку, принадлежавшую леди Рональд.

Все произошло так стремительно, так неожиданно, что Тамара до сих пор не могла поверить, что больше никогда не увидит своего добродушного, обаятельного зятя и старшую сестру, которую девушка просто боготворила. Увы, они мертвы!..

Очнувшись от печальных мыслей, Тамара попыталась сосредоточиться на том, что ей только что сказал мистер Лоусон, и с грустью произнесла:

— Их дом стал и моим после смерти папы. Мне было так хорошо с ними!.. И знаете, мистер Лоусон, я должна отплатить за то добро, которое они мне сделали.

Голос Тамары дрогнул. Чувствовалось, что девушка вот-вот расплачется.

Мистер Лоусон тактично сделал вид, что ничего не заметил, и как ни в чем не бывало продолжал;

— Поверьте, мисс Селинкорт, я хорошо понимаю ваши чувства. Мне кажется, что единственный разумный выход — это тот, который я хочу вам предложить.

— Какой же? — с любопытством спросила Тамара.

— По-моему, — с расстановкой произнес стряпчий, — вы должны отвезти детей к их дяде, герцогу Гранчестерскому!

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

— Отвезти детей к герцогу? — не веря своим ушам, переспросила она. — Да как вы могли предложить такое?

— А что остается делать? — парировал мистер Лоусон. — Насколько я знаю, ваш зять не поддерживал отношений ни с кем из членов семьи, но теперь, когда дети так внезапно осиротели, его светлость просто обязан позаботиться о них.

— Но это невозможно! — протестующе воскликнула Тамара. — Разве вам не известно, как герцог вел себя по отношению к брату… и моей сестре?

В голосе девушки чувствовалась явная враждебность, Пытаясь ее успокоить, мистер Лоусон примирительно произнес:

— Да, эта история мне слишком хорошо известна. Но не можем же мы упрекать нынешнего герцога за жестокость его отца по отношению к лорду Рональду.

—  — Это было бесчеловечно! Чудовищно! — гневно вскричала Тамара.

Ее темные глаза метали молнии.

— А знаете ли вы, мистер Лоусон, что произошло, когда Рональд написал отцу, что хочет жениться на Майке?

Стряпчий ничего не ответил, и девушка с негодованием продолжала:

— Он примчался в Оксфорд, где в то время жил Рональд, и объявил, что если тот женится на Майке, он перестанет с ним разговаривать!

— Вы должны понять, — попытался урезонить Тамару мистер Лоусон, — что герцог, будучи благочестивым человеком, питал отвращение ко всему, что связано с театром!

— Он заявил, что Майка актриса. Но на самом деле все было совсем не так!

Голос Тамары дрожал от негодования. Задыхаясь. она продолжала:

— Майка была певицей! В то время тяжело болела наша мать, а отцовские гонорары были слишком скудны, чтобы платить хорошим докторам. И тогда Майка поступила в Оперный театр…

Мистер Лоусон попытался что-то сказать, но Тамара не давала ему вставить ни слова.

— За два года она заработала достаточно денег, чтобы оплатить все расходы по лечению матери.

— Очевидно, его светлость тогда же ознакомили с истинным положением вещей — пробормотал мистер Лоусон.

— Вы думаете, он стал слушать? — презрительно бросила Тамара. — Да он не дал Рональду и рта раскрыть.

Переведя дух после этой гневной тирады, Тамара продолжала более спокойно:

— Рональд рассказывал мне, как его отец отзывался о Майке… Как о непотребной женщине, своим поведением бросающей вызов обществу, о девке, которую его сын подобрал в какой-то канаве!

Ни слышать о ней, ни тем более с ней встречаться он не желал!

Немного помолчав, Тамара добавила:

— А когда в ответ па это Рональд объявил, что, несмотря ни на что, женится на моей сестре, герцог выскочил из комнаты и больше никогда не обмолвился с сыном ни единым словом! — Всплеснув руками, она патетически воскликнула:

— Да разве такой человек может называться отцом? Человек, который даже не удосужился выслушать сына, когда тот попытался что-то объяснить…

— Но старого герцога уже давно нет на свете, — мягко напомнил девушке мистер Лоусон.

— Нынешний ничуть не лучше, — парировала Тамара. — Он всего годом старше Рональда. Казалось бы, мог понять и простить брата! Однако он предпочел покорно следовать решению отца. Таким образом, семья прервала всякие отношения с тем, кого сочли «паршивой овцой».

Голос девушки дрогнул.

Она встала, подошла к окну и некоторое время смотрела на улицу, пытаясь вернуть самообладание. Наконец, справившись с собой, Тамара сказала:

— Вы знаете, какой милой, доброй, порядочной женщиной была моя сестра.

Ведь на самом деле она ненавидела сцену и все, что связано с театром.

— Да, однажды я слышал от нее нечто похожее, — подтвердил мистер Лоусон.

— Как только она заработала достаточно денег, чтобы спасти жизнь нашей матери, — продолжала Тамара, не обратив внимания на его слова, — она тут же оставила оперу и вышла замуж за Рональда. Это было самое заветное ее желание!

— Мне кажется, я никогда не встречал четы более счастливой, — вздохнул мистер Лоусон почти с завистью.

— И умерли тоже вдвоем, — мечтательно заметила Тамара. — Наверное, ни он, ни она не смогли бы жить друг без друга.

Мистер Лоусон протер очки.

— Вернемся к нашим делам, мисс Селинкорт, — откашлявшись, произнес он деловым тоном. — Мы говорили о финансовом положении — вашем и ваших племянников. Единственный выход — это отвезти детей к родственникам.

— И вы всерьез полагаете, что я пойду на это? — сердито спросила Тамара. — Унижая себя и детей, буду выпрашивать милостей у человека, который был так равнодушен к судьбе собственного брата?

— А разве есть другой выход? — удивился мистер Лоусон.

— Он должен быть!.. Надо попытаться… что-нибудь придумать. — Девушка была близка к отчаянию.

Она медленно отошла от окна, вернулась к столу и села на прежнее место.

Она выглядела усталой и взволнованной.

— Мне ничего не приходит в голову, — признался мистер Лоусон. — Говоря откровенно, мисс Селинкорт, по-моему, справедливость восторжествует, если нынешний герцог возьмет на себя ответственность за судьбу детей своего брата.

Тамара промолчала, и через некоторое время стряпчий продолжал:

— Мистер Тревена говорит, что купит ваш дом. Это даст возможность уплатить многочисленные долги лорда Рональда. Но дом ему нужен немедленно.

— Наверное, он хочет купить его для сына. Тот, кажется, скоро женится, — безразличным тоном произнесла Тамара.

— Совершенно верно, — подтвердил мистер Лоусон. — Вообще мистер Тревена — человек дела, и если мы будем тянуть время, он купит другой дом.

Тамара ничего не ответила. Она понимала, что продать дом такого размера, как особняк лорда Рональда, в этом Богом забытом уголке Корнуолла будет непросто.

Могут уйти месяцы, если не годы, пока подвернется подходящий покупатель. А деньги нужны срочно, иначе дети останутся без еды, одежды и образования…

— Знает ли герцог о смерти своего брата? — спросила девушка после паузы.

Мистеру Лоусону этот вопрос был явно не по душе. Помявшись немного, он ответил:

— Я еще не сообщил печальную весть его светлости.

Тамара внимательно посмотрела на стряпчего, и вдруг в ее глазах зажегся лукавый огонек.

— Я вас понимаю — очевидно, вы ждали, пока придут очередные деньги для Рональда… Как вы добры! Спасибо!..

— Правда, я поступил не совсем этично, — с улыбкой заметил мистер Лоусон.

Снова в разговоре наступила пауза. Затем Тамара спросила:

— Но ведь теперь мы… должны сообщить ему?..

— Боюсь, что да, — ответил мистер Лоусон. — Вы ведь не хотите, чтобы меня лишили адвокатской практики.

— Ну разумеется, нет! — энергично запротестовала Тамара. — Вы и так были слишком добры… Я уверена, что мой зять ни разу не заплатил вашей фирме за оформление документов и консультации, касающиеся его имения и яхты.

— Это не имеет особого значения, — возразил мистер Лоусон. — Как я уже сказал, я очень дорожил дружбой вашего зятя. Ну а что до вашей сестры, то, по-моему, не было человека, который не восхищался ею.

— Какая жалость, что никто из членов семьи Грантов не слышит ваших слов. — Тамара вздохнула.

— Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, мисс Селинкорт, если я посоветую вам при встрече с герцогом Гранчестерским не ворошить старые обиды? — заметил мистер Лоусон. — По-моему, будет лучше, если вы постараетесь пробудить в нем интерес к трем осиротевшим детям и внушить мысль, что отныне забота о них становится его обязанностью.

— А что, если он откажется? — спросила Тамара. — Это ведь вполне возможно, если учесть, что речь идет о детях моей сестры.

— Не думаю, что герцог допустит, чтобы хоть кто-нибудь носящий имя Грант голодал, — возразил мистер Лоусон. — Как ни гневался старый герцог на лорда Рональда, он регулярно присылал ему денежное содержание в течение всех этих лет.

— Причем размер его не изменился с тех пор, как Рональд был студентом в Оксфорде! — презрительно фыркнула Тамара.

— Тем не менее сумма была весьма значительная, — наставительно заметил мистер Лоусон, — а ведь герцог мог бы оставить сына без гроша.

— Неужели вы ждете от меня благодарности? Напрасно! — отрезала Тамара. — Я ненавижу всю эту семью. А что касается нынешнего герцога, то все, что я о нем слышала…

Неожиданно она вскрикнула.

— В чем дело? — с изумлением спросил мистер Лоусон.

— Мне вдруг пришло в голову… До сих пор я как-то не думала об этом, но теперь… В общем, я не могу… везти детей к герцогу Гранчестерскому. Пусть едут… без меня.

— Но почему? — удивился мистер Лоусон.

— Да потому что… свой роман я написала… о нем!

— О герцоге?

Тамара провела рукой по лбу, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Вы помните мою первую книгу — сатирическую сказку?

— О да! Она показалась мне очень занимательной и оригинальной, — ответил мистер Лоусон.

— Ну так вот, новая книга — та, что должна вот-вот выйти из печати — это роман о злом, порочном и жестоком герцоге, прототипом которого явился не кто иной, как герцог Гранчестерский!

— Но вы ведь никогда его не видели и ничего о нем не знаете!

— Почему же? Мне много рассказывал о нем Рональд. Кроме того, этот тип так заинтересовал меня, что я не пропускала ни одной публикации о нем в газетах и журналах.

Искоса взглянув на мистера Лоусона, Тамара продолжала:

— И еще… Когда друзья Рональда, с которыми он учился в Оксфорде, останавливались у нас, они частенько рассказывали разные истории о герцоге. Ну, а я их запоминала…

— И теперь вы полагаете, что герцог может узнать себя? — спросил мистер Лоусон. — В таком случае вашу книгу сочтут клеветнической.

— Я не думаю, что он заметит сходство, — задумчиво произнесла Тамара. — Мне кажется, он вряд ли вообще прочтет роман, но все же…

Она умолкла. Через некоторое время мистер Лоусон, не дождавшись продолжения, спросил:

— Но что заставляет вас думать, что его светлость все же узнает себя в герое?

— Ну, во-первых, роман называется «Герцог-оса». Главный герой — герцог — отпускает направо и налево язвительные замечания, отчего все только страдают.

Кроме того, негодяй постоянно разъезжает в фаэтонах и каретах черно-желтого цвета, и в такие же ливреи облачены все его слуги.

— А это фамильные цвета Грантов, — заметил мистер Лоусон.

— Совершенно верно! — подтвердила Тамара. — И вообще, там содержится масса весьма нелестных сведений о нем и о фамильном замке Грантов. Частично я узнала об этом от Рональда, а кое-что придумала сама. Например, на скачках мой герой нарочно придерживает лошадь-фаворита и таким образом зарабатывает кучу денег, ведь первой к финишу приходит другая его лошадь, на которую он заключил пари.

Мистер Лоусон в задумчивости потер лоб.

— Ну почему вы не дали мне прочесть роман. прежде чем отослали его издателю? А теперь вас непременно подвергнут судебному преследованию за клевету и потребуют выплатить громадную компенсацию.

Тамара рассмеялась.

— Ну, это не проблема! Денег у меня нет!

— Тогда вас могут отправить в тюрьму.

— А я заявлю, что каждое написанное мною слово — правда, и докажу это.

Мистер Лоусон застонал.

— Это нельзя допустить ни в коем случае! Вы сейчас сядете, мисс Селинкорт, и напишите издателю, что отзываете свою рукопись!

— Отзываю рукопись? — с изумлением переспросила Тамара. — Да ни за что в жизни!

— Вы должны сделать это! Вы же понимаете, что это единственно разумный выход из создавшегося положения, — продолжал настаивать мистер Лоусон.

Заметив, что девушка собирается возразить, он тихо добавил:

— Подумайте о детях. Если вы и в самом деле такого дурного мнения о герцоге, как же вы можете посылать их в Гранчестерский замок одних?

После продолжительного раздумья Тамара наконец сдалась.

— Да, вы правы. Я пошлю письмо в издательство.

— Я составлю для вас это письмо, — с готовностью предложил мистер Лоусон.

— Сам же я завтра утром отправлю депешу герцогу, сообщу о кончине брата и о том, что в начале следующей недели в замок прибудут дети.

— Так скоро?..

— Да. Мы не должны упустить мистера Тревену.

— Д-да, конечно…

Тамара снова встала со стула и подошла к окну.

— Я вот о чем подумала… Раз уж я должна ехать вместе с племянниками — будет лучше, если я появлюсь в замке… не как сестра Майки.

Мистер Лоусон тщательно обдумал слова девушки, а затем сказал:

— Да, разумеется. Как мне самому не пришло это в голову! Лучше всего сказать, что вы присматриваете за детьми в качестве…

— …гувернантки, — закончила его мысль Тамара. — Тогда герцогу придется платить мне жалованье, и я не буду полностью от него зависеть.

Мистер Лоусон посмотрел на Тамару. В этот момент солнечные лучи коснулись ее темно-каштановых волос, придав им золотой блеск. Она выглядела такой хорошенькой, что совсем не походила на обычную гувернантку.

Но вслух своих сомнений он не высказал, а лишь спросил:

— И как мне вас теперь называть?

— А разве это имеет значение? — удивилась Тамара. — Хотя постойте… Да, имя должно быть, но такое, чтобы дети легко могли его запомнить.

— Может быть, мисс Уинн?

— Отлично! Я все объясню детям…

— Надеюсь только, что вы не станете воевать с герцогом, — предостерег мистер Лоусон. — Очень важно, мисс Селинкорт, чтобы он полюбил детей. Он очень богатый и влиятельный человек, и если племянники придутся ему по душе, он сделает для них все.

— Скорее он бросит нас всех в темницу и будет держать на хлебе и воде, пока мы не умрем! — патетически воскликнула Тамара.

Мистер Лоусон рассмеялся.

— Если такое дело выплывет наружу, то разразится скандал на всю страну! А судя по всему, герцог не любит скандалов…

— Конечно, нет! — согласилась Тамара. — Именно скандалом считал отец нынешнего герцога женитьбу своего сына Рональда на актрисе.

В ее тоне слышалась неприкрытая горечь и мистер Лоусон поспешил сгладить неловкость:

— Я снова и снова умоляю вас — постарайтесь забыть прошлое! Хотя бы ради детей… Как близкие родственники его светлости, они получат все необходимое в настоящем и блестящие перспективы в будущем.

Тамара промолчала, и стряпчий продолжал:

— Конечно, говорить об этом еще рано. Кадине ведь только десять лет… Но пройдет еще семь, и она станет красивой барышней, которой предстоит впервые появиться в высшем свете. Общество охотно примет ее и сестру как племянниц его светлости герцога Гранчестерского.

Тамара взглянула на стряпчего с изумлением, но тут же выражение ее лица изменилось, что было характерно для нее, и сказала:

— Вы правы! Разумеется, вы правы, и я просто обязана подумать о девочках… Они обе станут красавицами, как вы совершенно справедливо заметили, и, надеюсь, смогут выбрать себе подходящих мужей… мужчин, которые будут не только богаты, но и любимы.

Выражение темных глаз девушки смягчилось под влиянием внезапно нахлынувшего чувства. Глядя на нее, мистер Лоусон подумал, что Кадина и ее маленькая сестричка Валида повзрослеют еще нескоро, а их хорошенькая тетка скоро выйдет замуж — недостатка в кавалерах она явно испытывать не будет.

Он поднялся из-за стола и сказал:

— Если вы подождете несколько минут, мисс Селинкорт, я прямо сейчас составлю для вас письмо к издателю, а заодно и напишу его светлости — сообщу, когда вы прибудете в замок.

— Да, я подожду, — охотно согласилась Тамара.

Улыбнувшись девушке, мистер Лоусон вышел в соседний, более просторный кабинет, где многочисленные клерки сидели за высокими столами и скрипели остро отточенными перьями, трудясь над документами и бумагами — основным продуктом фирмы «Лоусон, Креси и Хоутон», самой прославленной адвокатской конторы в Лондоне.

Тамара поднялась со стула и в очередной раз подошла к окну.

Снова и снова возвращаясь мыслями к событиям сегодняшнего утра, она чувствовала, как ее охватывает волнение.

Во-первых, сильным ударом для девушки явилась необходимость отозвать из издательства рукопись.

Она возлагала такие большие надежды на этот роман! Рассчитывала получить за него приличную сумму… Ведь принесла же ей успех первая книга!

Должно быть, рассуждала девушка, роман потряс воображение искушенной светской публики, которая уже сотворила героя из сэра Вальтера Скотта и принесла ощутимый финансовый успех лорду Байрону.

В романе Тамары причудливо сочетались авантюризм, злодейство и элементы романтики. Такая причудливая смесь могла, на взгляд девушки, удовлетворить самый взыскательный вкус.

Она вела тихую, уединенную жизнь в Корнуолле и со светскими знаменитостями была знакома исключительно по рассказам.

Жестокий, зловещий герцог Гранчестерский, который отрекся от своего брата, повинуясь приказу жестокого отца, отрекшегося от сына! Прекрасный сюжет для романа!

Тамара боготворила своего зятя Рональда. И ее творение должно было стать местью герцогу Гранчестерскому за его душевную черствость по отношению к брату.

Она намеренно не показала лорду Рональду рукопись, а сразу отправила ее в издательство.

Зятю Тамары, человеку добродушному и очень мягкому, наверняка не понравился бы портрет его брата, хотя защищать кого-либо из членов своей семьи у Рональда не было никакого резона.

Все они относились к молодому человеку как к парии, отверженному, однако он относился с юмором к странностям родственников.

— Одного не понимаю, — сказала как-то Тамаре ее сестра Майка, — Рональд такой очаровательный. такой добрый, такой общительный, мне кажется, вряд ли кто-нибудь из семьи Грантов может сравниться с ним! Как им не жаль лишить себя удовольствия общаться с ним!

— Да уж это точно! — поддержала сестру Тамара. — Все они — напыщенные, тупоголовые индюки, достойные только презрения…

Однако Майка в ответ на эту тираду лишь рассмеялась.

— Меня ничуть не тяготит то, что я отвергнута ими, — заметила она. — Но мне невыносима мысль, что у Рональда нет красивых лошадей и достойных нарядов, что он, наконец, не может себе позволить бывать на ежегодных скачках в Ньюмаркете и Аскоте.

— Да я в жизни не встречала человека счастливее Рональда! — возразила сестре Тамара. — По-моему, ему все равно, какую одежду носить, а что касается скачек… Возиться с детьми в песке доставляет ему не меньше удовольствия, чем наблюдать за тем, как жокей, облаченный в ливрею фамильных цветов, берет первый приз в Ньюмаркете.

Майка от души поцеловала сестру.

— Ты всегда умеешь утешить меня, Тамара, — сказала она с чувством. — Иногда мне кажется, что я поступила дурно, лишив Рональда столь многого в жизни. Что до меня — в нем я обрела целых два мира — земной и небесный!..

Тамаре всегда казалось, что достаточно одного взгляда на ее сестру и зятя — и любой человек сразу бы понял, что перед ним — счастливейшая на свете пара.

Когда они смотрели друг на друга, их глаза излучали радостный свет, наводивший на мысль о чем-то неземном.

Стоило Рональду отлучиться хотя бы на несколько часов — и Майка уже ждала его, готовая при первом звуке любимого голоса броситься в объятия мужа.

Их уста сливались в страстном поцелуе, таком же горячем, как в первые дни их знакомства. Глядя на эту пару, казалось, что такое бывает только в сказках.

И вот теперь их обоих нет на свете… Тамара понимала, что ее священной обязанностью является забота об осиротевших детях, ее племянниках. Кто же еще, кроме нее, будет их любить и жалеть?..

«Мистер Лоусон, безусловно, прав, — говорила она себе. — Пусть герцог думает, что я — гувернантка. А так как ему наверняка не захочется искать замену, он оставит меня».

В комнату заглянул мистер Лоусон.

— Вот письмо в издательство, — сказал он. — Там все изложено очень кратко и по существу. Я прошу их прислать рукопись в нашу контору. Здесь она будет в безопасности. Если она попадется на глаза кому-нибудь в Гранчестерском замке, боюсь, у вас будут крупные неприятности.

Тамара вернулась к столу. Заметив, как изменилось выражение ее лица, мистер Лоусон примирительно произнес:

— Простите… Я понимаю — для вас это означает напрасно потраченные время и труд, но поверьте — это единственно разумный выход.

Тамара взяла в руки перо, а мистер Лоусон добавил:

— Вы должны написать другую книгу. И кто знает — может быть, в ней вы в радужных красках опишете Гранчестерский замок… и даже его владельца!

— Ах, если бы… — засмеялась Тамара. Она подписала письмо и положила перо обратно в бювар.

— Я постараюсь пережить этот удар, — сказала она. — Но думаю, каждый писатель, написавший книгу, испытывает те же чувства, что и мать, родившая дитя. И поэтому я не могу не печалиться при мысли о своем мертворожденном ребенке…

Хотя это сравнение вызвало непроизвольную улыбку у мистера Лоусона, он попытался скрыть ее и сказал:

— Советую вам, мисс Селинкорт, воздержаться от замечаний такого рода в Гранчестерском замке — они могут шокировать пожилых родственников Рональда.

— Даю слово держать в узде и свой язык, и свое перо, — пообещала Тамара. — А что касается моего следующего романа… Я вначале пришлю его вам, вы вычеркните все места, которые могут сойти за клевету, и лишь потом мы отправим его в издательство.