Глава 4

— Давай завтра поужинаем вместе, Трент, — предложил виконт.

— Не смогу, к сожалению. Мне надо съездить в Равен-Хаус, — отозвался лорд Равенскар. — Я не был там больше трех недель. К тому же принц будет отсутствовать еще несколько дней.

— Тогда, конечно, тебе следует исполнить свой долг в деревне, — с улыбкой заметил виконт.

От него не скрылось, что этот разговор был крайне неприятен лорду Равенскару, и потому виконт сменил тему.

В самом деле, лорд Равенскар уехал из своего поместья в тот момент, когда Кэрил мучилась от схваток, а потом умудрялся находить тысячи веских причин, чтобы не возвращаться туда. Теперь он чувствован угрызения совести.

Он узнал от своего доверенного лица, господина Эркрайта, который держан его в курсе всех событий, происходящих в деревне, что у Кэрил родился сын. Пока было неизвестно, интересует сэра Харвея новость о том, что у него теперь есть законный наследник, или нет. Во всяком случае, лорд Равенскар не собирайся сообщать ему об этом, хотя и не сомневайся, что тот сам рано или поздно узнает обо всем. Конечно, дня Кэрил очень важно, чтобы никто в обществе не узнал, как быстро после свадьбы она родила ребенка. Весь свет должен признать ее законное положение. Поэтому лорд Равенскар лично дал объявление в лондонской «Газетт» о состоявшемся бракосочетании сэра Харвея Уичбонда и мисс Кэрин Шелдон, после чего посчитан себя исполнившим свой долг и умыл руки, от всей души надеясь, что никогда в жизни ему больше не придется сталкиваться с этим типом.

Потом лорд Равенскар с головой ушел в собственные дела. Все это время он был практически неотлучно занят с принцем. Тот все жаловался, что с ним мало считаются, когда раздают министерские портфели в новом правительстве, хотя он имел значительное влияние и многочисленных друзей у кормила власти. Ему хотелось знать обо всем, что происходит в палате общин, и как идут дела в палате лордов. Потому в Карлтон-Хаусе ежеутренне проходили длительные консультации, на которых лорд Равенскар докладывал принцу обо всех событиях. А если разговор был не о политике, то тогда речь шла о поведении жены принца.

Принцесса Каролина примкнула к политическим противникам своего мужа и повсюду громко объявляла о своих пристрастиях. В своей резиденции в Монтедж-Хаусе она регулярно принимала лорда Элвина, бывшего лорд-канцлера, виконта Кастнере, военного министра, и Спенсера Персиваля, ушедшего в отставку с должности генерального прокурора.

Лорд Равенскар узнал, что все они собирались на обеды к принцессе, чтобы разработать программу действий против некоторых министров, которые выполняли поручения принца и представляли его интересы. Также по просьбе принца Равенскар проводил довольно деликатные расследования скандального поведения Каролины.

Лорд не советовал своему высокому патрону предпринимать какие-либо публичные действия, чтобы не разжигать страсти и не вынуждать общество разделяться на два лагеря. Собиратели скандальных историй и грязных сплетен, карикатуристы и газетчики и так без устали перемывали косточки принцу и его жене, смакуя подробности их брака.

Трент Равенскар в последнее время никак не мог избавиться от мысли, что и сам он может оказаться в подобном положении. Вдруг его жена окажется такой же нарушительницей общественных приличий, как и принцесса Каролина, станет мешать ему на каждом шагу и выставит его в обществе круглым дураком? Потом он успокоил себя весьма здравой мыслью: дочь генерала Шелдона, несомненно, должна быть достаточно разумной и воспитанной девушкой, наученной хорошим манерам и правилам приличия, чтобы не скомпрометировать ни его, ни себя.

В то же время, обдумывая нелегкое положение его светлости, лорд только теперь понял, насколько нелепым было его собственное поведение. Горя желанием отомстить Аталии, он оказался даже в большем затруднении, чем принц.

Надо обязательно поговорить с Ромарой, решил он, и как-то уладить их нелепые отношения. Может быть, если предложить ей достаточную сумму, она согласится жить отдельно? Но едва ли это будет лучшим решением проблемы, такой вариант не устроит ни его, ни Ромару. Когда-нибудь настанет время, когда ему действительно нужна будет жена. Кроме того, и в столице и в провинции есть ряд должностей, которые буквально созданы дня него, и когда он остепенится, ему непременно предложат одну из них.

Практически в первый раз в своей жизни лорд Равенскар не чувствован себя хозяином своей судьбы. Он всегда точно знал, чего хочет, и никогда не сомневался, что получит желаемое. Аталия оказалась его первой серьезной неудачей. Даже воспоминание об этой женщине пробуждало в нем гнев.

Друзья рассказали ему, что она просто онемела, прочитав в «Газетт» объявление о его свадьбе. Понятно, что такого поворота дел она нисколько не ожидала, говорили они. Конечно, она поспешила объявить о своей помолвке. Но это не помогло избежать различных толков и пересудов, и теперь их общие знакомые ломали голову, что же произошло на самом деле.

Лорда Равенскара наперебой расспрашивали о его жене (разумеется, только те, у кого хватало на это смелости), а он объяснял ее отсутствие в обществе глубоким трауром, в котором она находилась в связи со смертью любимого отца.

— Знаешь, Трент, мне пришла в голову вот какая мысль, — однажды вечером за ужином заявил виконт. — Генерал был бы очень рад видеть тебя своим зятем.

— Об Уичболде он наверняка был бы совершенно иного мнения, — сухо отозвался лорд Равенскар.

— Да, это верно. По ты-то всегда был его любимцем, — задумчиво произнес виконт.

— Только он никогда этого не показывал, — заметил лорд Равенскар. — Отлично помню, какие головомойки он мне устраивал по разным поводам! До сих пор в дрожь бросает!

— Да, генерал был сторонник строжайшей дисциплины, — засмеялся виконт, — но все солдаты были готовы умереть за него. Да и мы, пожалуй, тоже.

Уже поздно вечером, укладываясь спать, лорд Равенскар поймал себя на новой мысли: «Все-таки она дочь генерала. Может, напрасно я так беспокоюсь о том, что делать дальше?»

Больше всего он боялся двух вещей: что Ромара окажется уродливой и неприятной особой, какой он увидел ее в день свадьбы, и что она станет вести себя так же бестактно, как принцесса Каролина.

Надо сказать, что лорд Равенскар был чрезвычайно впечатлительным и чувствительным человеком, хотя он не признавался в этом даже самому себе. Он был единственным ребенком в семье, и потому мир собственных фантазий был ему гораздо ближе, чем шумные игры с другими детьми. Он получил блестящее образование, много читал, отличался незаурядным умом и был богато одарен от природы.

Все это, вместе взятое, привело к тому, что некоторые свои мысли и чувства лорд Равенскар запрятывал в глубину своего сознания, чтобы самому невозможно было дотянуться до них.

Он ехал в свое поместье, погруженный в размышления. Чтобы не связывать себя ничем и не чувствовать себя обязанным выехать из Лондона в строго назначенное время, он намеренно не сообщил своему управляющему, когда намерен прибыть.

До последней минуты он надеялся, что перед отъездом сможет повидаться с Чарльзом Грэем, старым своим другом, который в апреле стал виконтом Ховиком и тогда же был назначен первым лордом адмиралтейства. Но Чарльз прислал записку, что будет занят все утро на заседании кабинета министров. Поэтому лорд Равенскар отправился в Равен-Хаус гораздо раньше, чем планировал.

На прошлой неделе он купил отличную пару лошадей. Они были черные как смоль, с белыми звездочками на лбу, сильные, стройные, резвые. Все мужчины на улицах оборачивались и провожали взглядами эту необычную и приметную упряжку. А женщины не отрывали взглядов от красивого молодого человека, который мастерски правил ею.

Лорд Равенскар не замечал устремленных на него завистливых или восхищенных взглядов и погонял быстрее, чем обычно, словно торопился как можно скорее добраться до цели.

В самом деле, ему хотелось безотлагательно разобраться со всеми проблемами. Он слишком долго откладывал их решение на потом, но дальше так продолжаться не могло!

После жаркого и душного Лондона деревенская прохлада казалась блаженством. Надо бы почаще приезжать в родовое поместье, подумал лорд Равенскар, осенью здесь можно поохотиться с друзьями. Интересно, какова будет моя жена в роли хозяйки?

Эта мысль немного поумерила его разыгравшееся воображение, и он решил не строить никаких планов и не принимать решений, пока не увидит Ромару и не уладит с ней все вопросы.

Около полудня он добрался до Равен-Хауса. Здесь было красиво как никогда. В пышном саду бушевало разноцветье красок: нежный изумруд травы, бархатистая зелень шелестящей листвы деревьев и торжественно-сияющие заросли роз, которые так любила его матушка. Она была очень привязана к этому дому и многое делала, чтобы украсить жизнь в нем, сделать его уютным и удобным. Но пока она была жива, он этого даже не осознавал. После ее смерти Равен-Хаус опустел. Лорд Равенскар не мог жить там один, поэтому он и перебрался в лондонский дом на Керзон-стрит.

Он вошел в холл, немного волнуясь. Навстречу к нему спешил мажордом, рассыпаясь в извинениях, что не встретил хозяина у порога.

— Я приехал немного раньше, чем ожидал. Где ее светлость?

— По-моему, она в голубой гостиной, милорд. Мне сходить посмотреть?

— Нет, я сам, — резко ответил лорд Равенскар.

Он решительной поступью прошел через холл и открыл дверь в голубую гостиную. Это была любимая комната его матери, из окон ее открывайся чудесный вид на цветник.

Сначала ему показалось, что в гостиной никого нет, но потом он увидел стройную женщину в белом платье. Она стояла у окна, спиной к двери, а на руках держала ребенка. Должно быть, это Кэрил, подумал он, ведь ее теперь тоже называют «ее светлость».

Он подошел к женщине и уже открыл было рот, чтобы поприветствовать ее, когда она, услышав его шаги, обернулась.

Удивительно, но этого лица лорд Равенскар никогда раньше не видел! Он быстро обежал взглядом нежный овал, четкий подбородок, большие выразительные глаза, прямой маленький нос. Он даже удивился, кто эта прекрасная незнакомка и что она делает в его доме? Но тут в глазах ее вспыхнул огонек, на алых, красиво очерченных губках заиграла улыбка, и он понял, что перед ним стоит его жена!

— Милорд! — воскликнула Ромара. — Мы не ждали вас так рано! Мистер Эркрайт сказал, что вы будете заняты с вашими политическими друзьями.

— Никому я не понадобился, поэтому освободился рано, — автоматически проговорил лорд Равенскар, не в силах оторвать взгляд от Ромары. Конечно, золотоволосая и голубоглазая Кэрил была прехорошенькой молодой женщиной, но красота ее старшей сестры была более выразительной, необычной, какой-то неземной и производила более глубокое впечатление. Лорд Равенскар даже не смог сразу понять, что именно его так поразило во внешности этой незнакомой женщины, носящей его имя.

Под его пристальным и изучающим взглядом Ромара смутилась и опустила глаза. Она посмотрела на младенца, сладко спящего на ее руках, и сказала:

— Познакомьтесь с этим молодым человеком, милорд. Его зовут Александр, Но мы, наверное, станем называть его просто Алекс.

Лорд Равенскар заставил себя посмотреть на ребенка, которого она прижимала к груди.

— Такой маленький, — выговорил он, понимая, что от него ждут каких-нибудь слов.

— Да, он слишком торопился по явиться на этот свет, но зато теперь он быстро растет. С каждым днем он становится все больше и все сильнее! — с гордостью сказала Ромара. — Его мама души не чает в своем сыночке. И она уже совсем здорова. Л даже не ожидала, что Кэрил так быстро поправится.

— Эркрайт писал мне, — ответил лорд Равенскар. — Он так расхваливал малыша, так восхищался им! Я уж было решил, он жалеет о том, что столько лет прожил холостяком.

Ромара рассмеялась.

— Ну что ж, тогда мы подыщем ему жену.

— И не думайте об этом, а не то я на вас рассержусь, — шутливо нахмурил брови лорд Равенскар. — Эркрайт незаменимый человек. Он и доверенное лицо, и агент, и управляющий, и секретарь, и, наконец, друг.

— Вы считаете, что жена может все испортить? — спросила Ромара.

Б комнате повисло неловкое молчание. После некоторой паузы лорд Равенскар произнес уже совсем другим тоном:

— Хоть я и видел вашу сестру, но я не ожидал, что вы окажетесь такой привлекательной, даже, вернее будет сказать, красивой!

Ромара вспыхнула от этой неожиданной похвалы и смущенно отвела взгляд, щеки ее залил яркий нежный румянец. Он был ошеломлен ее реакцией, так как давно уже привык, что все женщины воспринимают комплименты как должное, привык к жадным, зовущим, призывным взглядам дам, которые стремились не только очаровать, но и завлечь его в свои сети, привязать к себе.

— Синяки… уже прошли, — тихо проговорила Ромара, совершенно растерявшись, — только вот… на щеке еще остался… шрам.

— Его почти не видно, — сказал лорд Равенскар, и это была чистая правда.

— Это миссис Феллоуз постаралась, — сказала Ромара. — Знаете, она мне говорила, будто масло из зерен пшеницы помогает при печении ран и убирает шрамы. Во всяком случае, так считали жители той деревни, в которой она выросла. — Она улыбнулась, и на ее щеке появилась очаровательная маленькая ямочка. — Поэтому мы и использовали отборное зерно и извели его немало, чтобы получить достаточное количество масла. Но у нас получилось действительно замечательное средство.

— Давайте будем считать, что эта рана получена вами в сражении.

— Не очень-то хочется помнить о подобной битве, — заметила Ромара.

Ребенок заворочался у нее на руках и тихонько пискнул.

— Надо отнести Алекса к маме, — сказала Ромара. — Мы все вместе гуляли в саду, а потом Кэрил поднялась к себе, чтобы немного прилечь. Доктор считает, что ей надо обязательно как можно больше отдыхать.

— Конечно, конечно, — согласился лорд Равенскар. — Надеюсь, вы сможете сегодня пообедать со мной?

— С удовольствием, — ответила Ромара.

Она улыбнулась ему и вышла из гостиной. Походка ее была плавной и изящной, как у его матери. Удивительные вещи происходят на белом свете! Лорд Равенскар в волнении вышел на террасу.

Разве можно было представить себе подобное? Разве можно было мечтать о такой удаче? Он женился на особе, которую все посчитали самой отвратительной и мерзкой женщиной в Лондоне. Но это оказалась не подзаборная проститутка, а дочь его любимого командира. К тому же, и это крайне важно, обнаружилось, что она незаурядно красива, причем ее красота какая-то неповторимая, удивительная.

Он еще более утвердился в своем мнении во время обеда. Они много разговаривали, в основном о политике, что было для него большой неожиданностью, и в этих вопросах Ромара проявила удивительную осведомленность. Ее отец, рассказала она, всегда внимательно следил за развитием событий в стране и мире.

Когда он был болен, она читана ему вспух газеты, а потом они обсуждали новости, обменивались мнениями, причем отец настаивай, чтобы дочь высказывала свои взгляды на все политические проблемы, даже если они в корне отличались от его собственных.

Незаметно для себя лорд Равенскар рассказал не только о том, что происходило в парламенте (кстати, про это Ромара могла сама прочитать в газетах), но и про некоторые неофициальные встречи и беседы, в которых он сам принимал участие, и те истории, которые поведали ему друзья, например, граф Спенсер, недавно ставший министром внутренних дел.

Ромара внимательно слушала, задавала вопросы, делала весьма разумные замечания. Время пролетело незаметно для обоих. Оказалось, что они просидели за обедом почти два часа.

— Я совсем вас заговорила и отвлекла от важных дел, — извиняющимся тоном проговорила Ромара, поднимаясь из-за стола. — Простите, но вы так интересно рассказываете. Мне давно хотелось узнать то, о чем не пишут в газетных отчетах.

Аталия никогда не интересовалась политикой, мелькнуло в голове лорда Равенскара, впрочем, если уж быть до конца откровенным, она даже не пыталась делать вид, что ее волнует хоть что-нибудь на свете, кроме собственной персоны.

— Чем вы намерены заняться сегодня днем? — поинтересовался он.

— Хотела навестить Вестонов, — просто ответила Ромара.

На лице лорда Равенскара отразилось непонимание, и она быстро пояснила:

— Мистер Эркрайт сказал мне, что миссис Вестон заболела. Я собиралась отнести ей немного супа и цветы.

Она умолкла со смущенным и растерянным видом, а потом добавила:

— Мне кажется, на самом деле, она просто очень хочет меня видеть. Лорд Равенскар засмеялся.

— Нисколько не сомневаюсь, все арендаторы сгорают от любопытства.

— Но я ведь не могла никуда выезжать, пока не прошли все синяки на лице, — проговорила Ромара. — Надеюсь, что со временем я смогу познакомиться со всеми… если вы не станете возражать.

Она с тревогой посмотрела на него, будто ожидала услышать раздраженное: «Ни к чему все это! Незачем забивать себе голову глупостями и искать расположения моих арендаторов». По ничего подобного она не услышала. Лорд Равенскар спокойно сказал:

— Уверен, вы все делаете правильно. На вас можно положиться.

Глаза Ромары заблестели от неожиданной похвалы.

— Вчера я была в гостях у одного фермера. Его жена рассказывала удивительные истории про вашу матушку. Она, должно быть, была замечательным и душевным человеком. Ее все любили.

— И она тоже любила всех вокруг, — с улыбкой ответил лорд Равенскар.

Ромара вышла из столовой и направилась в гостиную.

Она совсем не похожа на тех женщин, которые раньше приезжали с ним в Равен-Хаус, подумал лорд Равенскар, не похожа она и на тех, с какими он был знаком в Лондоне, Ромара была совсем другой, и она прекрасно вписалась в жизнь этого дома и поместья, оказалась своей.

Дом принял ее.

— Давайте сделаем по-другому.

Пусть суп захватит кто-нибудь из слуг, тогда мы сможем вместе доехать до фермы верхом. Я и сам с удовольствием повидаюсь с Вестоном. Порасспрошу его о планах на будущий год, о том, чем он собирается засеивать свои поля. Джордж Спенсер уверен, что стране нужен запас зерна, что сейчас надо производить как можно больше продуктов, потому что мы на пороге войны.

— Но ведь она не будет долгой? — спросила Ромара. Потом слегка вздохнула и сама себе ответила: — Сейчас ни у кого нет достаточно сил, чтобы разбить Наполеона.

— В конце концов мы победим его, — уверенно заявил лорд Равенскар, — но это будет нелегко, и победа не будет быстрой.

— Страшно подумать, сколько убитых там, на континенте, сколько обездоленных, разоренных, измученных войной.

— Да, война всегда приносит страдания.

Ромара ничего не ответила. Просто постаралась сменить тему разговора.

— Мне, наверное, надо пойти переодеться, раз мы поедем верхом.

— Лошади будут готовы через полчаса, — ответил лорд Равенскар.

— Я соберусь гораздо раньше. Только сначала скажу Кэрил, куда мы отправляемся.

И она быстро взбежала по лестнице, взволнованная предстоящей поездкой.

Через полчаса они уже ехали через парк по направлению к ферме Вестонов. До нее было не

многим более двух миль. Глаза Ромары сияли, на губах играла улыбка. Вне всякого сомнения, поездка доставляла ей истинное удовольствие. Они пустили коней галопом, потом поехали медленно.

— Вы превосходно держитесь в седле! — заметил лорд Равенскар.

— Это самая приятная похвала!

— Но, конечно, этого следовало ожидать. Ведь вы все-таки дочь своего отца. Генерал всегда был знатоком лошадей и отличным наездником.

— Да, к тому же очень тщательно подбирал себе коней, — ответила Ромара, — так что у меня всегда были самые лучшие, чистокровные скакуны, даже когда я была совсем маленькой.

А потом с улыбкой добавила:

— То были прекрасные лошади, но они, конечно, не так хороши, как ваши. В ваших конюшнях я видела настоящие сокровища, у меня прямо дух захватило.

— Как-нибудь я покажу вам своих лучших рысаков, — пообещал лорд Равенскар. — Их сейчас в Ньюмаркете и в Эпсоме готовят к соревнованиям.

— Вот здорово! — обрадовалась Ромара. — А вы часто побеждали в скачках?

Так, дружески беседуя, они добрались до фермы. Лорд Равенскар с радостным удивлением отметил, как просто и естественно держалась Ромара, как легко и непринужденно разговаривала с фермером и его женой, которая очень плохо себя чувствовала и не вставала с кровати. Можно было подумать, что она знакома с ними давным-давно. Так обычно вела себя его мать.

Когда они собрались уходить, миссис Вестон тронула лорда Равенскара за руку и сказала:

— Спасибо вам, ваша светлость, за доброту и внимание! Да благословит вас Господь! А уж мы-то так рады за вас. Как только увидели вашу красавицу жену, так лишний раз убедились, какой вы счастливчик. На матушку вашу она похожа, даже удивительно! И голос, и слова ласковые, и добрая такая же. Смотрю на вас обоих, не нарадуюсь!

— Благодарю вас, миссис Вестон, — тепло проговорил лорд Равенскар. Он знал эту женщину очень давно, с тех пор как был совсем маленьким мальчиком. Потом ему пришла в голову мысль, что вряд ли Аталия или любая другая его знакомая смогли бы так очаровать эту старую крестьянку.

Дома их встретил мистер Эркрайт.

Ему срочно надо было решить многочисленные неотложные вопросы, касающиеся поместья, хозяйства, владений, Словом, дел было невпроворот, и Ромара тихонько исчезла, оставив мужчин одних.

С лордом Равенскаром они не встречались до самого ужина. Он переодевался к столу у себя в комнате, когда вспомнил, что приехал сюда, чтобы поговорить с Ромарой об их будущем. Но теперь, собственно, и говорить было не о чем. Во всяком случае, ему так показалось. Она прекрасно устроилась в Равен-Хаусе, приняла этот образ жизни. Пожалуй, не стоит торопиться и строить новые планы. Пусть все пока остается так, как есть.

Пока слуга помогал ему одеваться, он обдумывал предстоящий вечер, вспомнил парочку интересных политических анекдотов. Эти истории наверняка понравятся Ромаре, подумал он, и повеселят ее.

Девушка уже ждала его в гостиной. Она была одета в красивое и, как он заметил опытным взглядом, несомненно, дорогое платье.

Должно быть, она догадалась, о чем он думает, потому что, слегка покраснев, объяснила:

— Вы, наверное, считаете… странным, что я не ношу траур по папе. Просто мне показалось, что это может расстроить Кэрил, потому я надела ее платье. Мне не хотелось посылать домой за моей одеждой.

— Думаю, это вполне разумно, — согласился лорд Равенскар, — но ведь вам нужны свои вещи, поэтому вы должны купить себе все, что необходимо. Как раз об этом я и собирался поговорить с вами сегодня вечером.

— У меня есть… деньги, — быстро сказала Ромара, — папа завещал мне все, что у него было.

Правда, там не слишком много… Он всегда говорил, что солдаты не умеют накапливать состояние.

Она помолчала немного, затем продолжала:

— По он ничего не оставил Кэрил, потому что был ужасно сердит на нее за тот побег с сэром Харвеем.

Ромара смотрела на лорда Равенскара с некоторым волнением, словно боялась рассердить его этим разговором. Потом с усилием закончила:

— Я хочу… если вы не возражаете… отдать Кэрил половину… того, что мне досталось по наследству от папы.

Она с волнением ждала ответа, ведь по закону муж имел право на все ее имущество, и наверняка он уже проконсультировался с юристами.

— Вот что, Ромара, выслушайте меня, пожалуйста, внимательно, — ответил он. — Все средства, которые оставил вам отец, ваши. И вы можете делать с ними все, что захотите, раз уж вас интересует мое мнение. Как моя жена, вы будете получать соответствующее содержание на одежду и все дальнейшие расходы.

— Нет… пожалуйста… вы не должны этого делать, — запротестовала Ромара.

— Почему? — удивился лорд Равенскар.

— Вы были так добры со мной… так помогли Кэрил… я просто не могу принять от вас что-либо еще…

— Что за глупости, — резко возразил он, — конечно, у вас должны быть деньги. Это один из вопросов, которые нам надо уладить.

Ромара внимательно смотрела на него, словно пыталась разглядеть причину для подобного великодушия. Потом тихо сказала:

— Наверное, теперь, когда Кэрил достаточно окрепла, нам следует… отправиться домой, в Хантингдоншир?

— Я так не считаю и не хочу, чтобы вы делали что-либо в этом роде, — решительно ответил он и сам удивился своей уверенности.

Они обедали вдвоем, потому что доктор еще не разрешал Кэрил спускаться вниз.

— Мне казалось, что Кэрил захочет повидаться с вами и нарушит этот запрет, — сказала Ромара, — но все-таки она не решилась, наверное, просто стесняется.

— Стесняется? По почему? — удивился лорд Равенскар.

— Ей стыдно за тот переполох, что поднялся здесь, как только мы приехали, за преждевременные роды, за те хлопоты и беспокойство, которые она причинила.

— Лично меня это нисколько не побеспокоило, — заметил лорд Равенскар.

Тон его показался Ромаре настолько забавным, что она, не удержавшись, рассмеялась и сказала:

— Она боялась, что перепугала всех ваших домочадцев, появившись здесь таким странным образом. А на самом деле получилось так, что все обитатели вашего дома просто без ума от маленького Александра. И я даже думаю, что если он будет жить здесь, то станет крайне избалованным ребенком.

— Он может оставаться здесь столько, сколько вы сами того захотите, — ответил лорд Равенскар, — и его мать тоже.

— Вы очень добры… я просто не знаю, что сказать… — растерянно пробормотана Ромара.

— Ну хорошо, предоставьте все мне, — предложил лорд Равенскар. — Наверняка в вашем доме решения принимал ваш отец. Здесь этим буду заниматься я.