Лемурия (№4) - Город магов

Отряд племени зодак вместе с Тонгором отправился в путь по долине, оставив два десятка товарищей следить за воинами Патанги и сопровождающими их джегга. Они догонят племя позднее, когда летающие корабли покинут эти края.

Через некоторое время рохалы и Тонгор въехали в ворота города Червя. Кочевники не разговаривали с пленником, да и тот не пытался задавать им вопросы, предпочитая сохранять королевское достоинство и величие.

Тонгор заметил, что племя зодак значительно менее развито, чем джегга. Суровые воины с грубыми лицами, покрытыми ритуальными шрамами, мало смеялись, редко обменивались шутками. Каждый мужчина племени смотрел на своих товарищей с подозрением и ненавистью. Молчаливые и угрюмые, они пользовались речью лишь для того, чтобы прорычать оскорбление или жестоко пригрозить. Они постоянно ссорились. Все они, как казалось, готовы были в любой момент взбунтоваться. За время долгого пути по равнине вспыхнуло несколько драк. Любой воин, которого случайно толкал или задевал плечом товарищ, разражался безумным гневом. Тогда весь отряд ненадолго останавливался, и два гиганта с криками кидались друг на друга, бешено размахивая огромными бронзовыми топорами до тех пор, пока один из противников не превращался в изрубленный кусок мяса. Во время подобных дуэлей остальные воины не вмешивались и не делали ни малейших попыток остановить драку. Они просто собирались вокруг, чтобы посмотреть и посмеяться от радости, когда один из их товарищей падет под ударом тридцатифунтового топора. Потом победитель снимал с трупа все украшения и драгоценные камни, и отряд двигался дальше, оставив мертвое тело хищникам.

Наблюдая бурные проявления животной ярости рохалов, Тонгор решил, что племя зодак находится на более низкой ступени развития, чем джегга, их северные враги. Хотя кочевники джегга тоже считались дикарями, у них был принят определенный ритуал вызова на дуэль. Поединок определялся строгими правилами, и за их точным соблюдением следил секундант. Дуэль была честной, а победа — справедливой. Более того, во время военных походов в племени джегга дуэли вообще запрещались.

Валькару было непонятно, как дикарям племени зодак удается поддерживать дисциплину в своих рядах во время войны.

Когда кочевники и их пленник въехали в город, еще более очевидным сделалось то, что зодак — варварский и примитивный народ, достигший лишь самой низшей ступени социальной организации. Женщины являлись общей собственностью всех мужчин племени. На детей воины не обращали внимания либо угощали их пинком или подзатыльником. Когда мальчики взрослели и уже могли за себя постоять, их неохотно принимали в среду полноправных воинов племени.

Проезжая по заваленным обломками улицам, Тонгор наблюдал на каждом шагу убожество и запустение. Жилища племени зодак выглядели невообразимо жалко: заваленные зловонным мусором, лишенные элементарных удобств, — временные убежища от непогоды, а не дома. Племя, похоже, не имело никаких предметов быта, кроме украшений, которые они, скорее всего, никогда не снимали. Эти рохалы, очевидно, не достигли того уровня цивилизации, когда появляется понятие личной жизни и частной собственности. Эти кочевники не имели вещей, которых нельзя носить с собой, постоянно защищая.

Лагерь великого вождя племени зодак находился на центральной мощеной площади разрушенного города. Более половины ее завалила обломками упавшая башня. В руинах была выкопана пещера, которая и служила залом, где жил Зартом и его придворные. От непогоды вход в зал защищал рваный и грязный навес, поддерживаемый двумя палками. Когда Тонгора подвели ближе, он заметил, что это остатки некогда роскошного гобелена изысканной работы, который даже сейчас, выцветший и заляпанный, сохранил следы былого великолепия.

Перед входом отряд остановился и спешился. Тонгора воины сбросили с седла на грязную мостовую. Валькар молча поднялся на ноги, не высказывая никаких претензий. Мужчины заржали, глядя на бесстрастное, похожее на маску лицо северянина, а самый высокий из них, тот, кого остальные считали старшим и которого, как понял Тонгор, звали Хошка, ткнул пленника массивным кулаком в грудь. Валькар послушно зашагал к темному входу.

Логово Зартома представляло собой неописуемо грязную дыру, источающую невероятное зловоние. Повсюду в помещении валялись военные трофеи — предметы, отнятые у более слабых племен.

Разломанные шкатулки, из которых высыпались каскады драгоценных камней. Вазы и статуэтки из золота и серебра, из язита и электра валялись под ногами, среди гниющих пищевых отходов: раздавленных фруктов, разлитого вина и обглоданных костей.

В центре помещения находилось что-то типа помоста, где стояло похожее на трон кресло из слоновой кости, украшенное превосходной резьбой, но обмазанное грязью и остатками пищи. И на этом величественном кресле сидело самое отвратительное чудовище в человеческом обличье, какое когда-либо видел Тонгор. Обнаженное тело с развитыми до настоящего уродства мускулами выглядело противоестественно. На этой груде мышц висели гроздья драгоценных украшений. Роскошные ремни вождя были буквально утыканы самоцветами и обшиты круглыми, похожими на монеты, золотыми пластинами. Фантастический пояс, поддерживавший огромное пузо, весь сверкал бриллиантами, и на нем висел целый арсенал усыпанных драгоценными камнями кинжалов и ножей, а также огромная кривая сабля и гигантский бронзовый топор с золотой ручкой и вставленными в нее неограненными рубинами.

Но все эти роскошные драгоценности не могли скрасить отвратительную внешность их владельца. Лицо Зартома хранило следы всех пороков, какие только могут отразиться на лице.

Грозный лик вождя опух от разгульного пьянства. Под маленькими холодными глазами, белки которых были налиты кровью, набухли мешки. Губы выглядели дряблыми и безвольными.

В мерзком облике вождя не было ничего царского или даже простого человеческого. Из-за болезни или какой-то травмы рот Зартома был постоянно приоткрыт, и слюна тонкой струйкой непрерывно стекала на массивную грудь. Морщины лица подчеркивали жестокость и животную хитрость вождя. Желтые клыки, торчащие из нижней выдающейся вперед челюсти, упирались в верхнюю губу, отчего казалось, что вождь постоянно ухмыляется. В одной грязной лапе, усеянной перстнями, вождь держал невероятного размера чашу с вином, из которой он, когда Тонгор подошел к трону, шумно отпил. В другой руке Зартом сжимал жирную полусырую говяжью ногу, которой закусывал.

— Так это и есть та жалкая унза, которую велели нам поймать повелители Заара? — прорычал вождь. Воины, толпившиеся рядом с троном, расхохотались от такой грубой шутки, так как унза — маленький лемурийский грызун, чьи отвратительные повадки в сочетании с трусостью сделали его имя любимым ругательством.

— Да, великий вождь! — подобострастно сказал Хошка. Он опустился на колени и положил к ногам повелителя меч валькаров, отнятый у пленного. Первозданной чистотой блеснула серебристая сталь среди окружающей смеси роскоши и дерьма..

Тонгор ничего не сказал, но его величественная поза говорила сама за себя, а взгляд золотистых глаз был полон презрения.

Задетый молчанием пленника, вождь отбросил чашу на грязный пол и наклонился вперед.

— Говори, малявка… позор воинов! Зачем могучему колдуну из Черного города понадобилась такая мелюзга, как ты?

Может, у тебя есть что-то, что им нужно? — В глазах Зартома на мгновение вспыхнул огонь жадности. Он икнул и вытер жирный рот такой же жирной рукой. Затем, не дождавшись ответа пленника, он швырнул недоеденную ногу, с которой капал жир, прямо в лицо валькару и взорвался хохотом, брызжа слюной, когда тот покачнулся от удара.

Вождь вытер руку о бедро, вытянул ее и приказал;

— Хошка, дай мне оружие чужестранца.

Из груди Тонгора вырвалось рычание. Его золотистые глаза вспыхнули как глаза тигра. В его племени никто и никогда не прикасался к чужому оружию, ведь меч, так же как и жена, может принадлежать лишь одному мужчине. Так считали валькары, и это было делом чести.

Зартом не обратил внимания на рычание пленника. А следовало, так как кисти Тонгора, скованные за спиной, напряглись, и мускулы плеч и спины валькара задрожали от напряжения.

Восточные кочевники однажды уже сковывали Тонгора. Это случилось, когда взбунтовавшиеся воины племени джегга захотели сжечь своего старого вождя Джомдата и его друга-валькара. Тонгор тогда обнаружил, что наручники кочевников рассчитаны на синекожих гигантов. А обычный человек сумеет выдернуть из них руки, если постарается. Незаметно для воинов племени зодак, чье внимание было приковано к вождю, Тонгор попытался освободиться. Сильно ободрав кожу, он сумел-таки это сделать.

Зартом узнал о том, что пленник освободился, когда железный кулак северянина, как кузнечный молот, обрушился ему под дых. Тонгор прыгнул на развалившегося на троне вождя с ловкостью лесного кота. Когда Зартом согнулся от боли, сжимая руками живот и блюя, валькар схватил свой меч и, обернувшись, утопил блестящую сталь в зловонном сердце жестокого Хошки.

Воины вокруг закричали, два десятка кочевников, обезумев от ярости, бросились защищать своего вождя.

Но Зартом одним взмахом могучей руки остановил их, а другой рукой выхватил из-за пояса кривую саблю. Он уже пришел в себя после удара. Размахнувшись, он примерился, чтобы снести голову жалкому человечишке, осмелившемуся прикоснуться к его священной особе.

Но удар сабли не попал в цель; Тонгор не стоял на месте.

Валькар подпрыгнул под удар сабли Зартома и пронзил острием меча мясистое плечо вождя. С криком боли и ярости раненый кочевник выронил саблю и бросился на пленника с голыми руками, желая смять северянина в своих объятиях. Но валькар ловко увернулся от рук разъяренного вождя и болезненно ударил его мечом по бедру. С гневным ревом десятифутовый колосс покачнулся, когда подогнулась раненая нога. Теперь Зартом с трудом держался на ногах.

И тогда Тонгор ударил его кулаком прямо в челюсть. Чудовищный удар. В этот удар сарк сарков вложил всю мощь своих мышц.

Должно быть, Зартома впервые за его долгую жизнь ударили по лицу.

Вождь повалился на спину и рухнул с возвышения на толпящихся воинов, сбив их с ног. Его лицо, искаженное яростью, распухло и посинело. Но больше всего вождя бесило унижение.

Посидев несколько мгновений и убедившись, что все это происходит на самом деле, Зартом обезумел. Он поднялся на ноги, дрожа, словно раненый бык, и набросился на своих людей, разметав их в разные стороны ударами могучих рук. Схватив огромный топор, вождь повернулся к пленнику, чтобы изрубить того на куски, — но бронзовокожий противник исчез!

Стоя на помосте рядом с троном, окруженный со всех сторон врагами, Тонгор воспользовался тем, что все кочевники на мгновение отвлеклись, бросившись на помощь своему упавшему вождю. Валькар присел, подпрыгнул и ухватился руками за потемневший от времени деревянный брус, проходивший прямо над троном.

Зоркий взгляд северянина разглядел черную дыру в стене в дальнем конце зала. Подтянувшись и взобравшись на брус, Тонгор пробежал по нему, спрыгнул на пол и исчез в дверном проеме. Он выскользнул из зала еще до того, как удивленные рохалы заметили его отсутствие.

Но один зоркий воин приметил, куда сбежал пленник, и указал остальным.

Нырнув в темный дверной проем, Тонгор оказался в узком. коридоре с осыпавшимися стенами, похожем на туннель. Валькар помчался по этому коридору, хоть и не знал, куда тот ведет.

Как голодные демоны, воины племени зодак ринулись за ним в погоню. Их вел хромающий, обезумевший вождь. Из его разинутого рта капала белая пена, красные глаза вылезли из орбит.

В конце узкого коридора находилось примитивное святилище, посвященное каким-то адским тварям, которым поклонялись кочевники. За низким, забрызганным кровью алтарем зияло черное отверстие, уходящее в глубь земли.

Тонгор остановился на краю, быстро огляделся по сторонам.

Больше идти было некуда: через секунду разъяренные воины, как свора собак, растерзают его. Сжав меч в руке, валькар прыгнул в темную дыру!

Зартом и его воины остановились на краю колодца, заглядывая в черную бездну. Из дыры дул легкий ветерок. Воздух пропитала мерзкая вонь рептилий, словно на дне колодца находилось логово чудовищных змей.

Тонгор прыгнул туда…

Зартом стоял и смотрел вниз.

Сперва он улыбнулся… холодной, злой улыбкой.

А потом расхохотался.

Глава 9

ГИБЕЛЬ ПЛЕМЕНИ ЗОДАК

Звучат боевые трубы, нарушив степей тишину,

Суровое племя джегга свою начинает войну.

Готовы, воины джегга жизнь за Тонгора отдать,

Их смертоносная ярость — как бога войны печать!

Сага о Тонгоре, XVII, 14

Когда закат развернул на западе алые знамена, отряды воинов племени джегга выехали из ворот мертвого города Альтаара.

Впереди ехал Джомдат, старый вождь, который уже тысячу раз водил своих соплеменников в бой. Кочевники отправились в поход. В своем необузданном сердце старый повелитель кочевников поклялся в том, что доберется до Иба, возьмет город штурмом и проткнет клинком зловонное сердце Зартома или погибнет.

Джомдат, так же как и его сын Шангот, узнал метки на черных стрелах, дождем посыпавшихся с ясного неба у холмов кристаллов грома. И старый вождь понял, кто подло напал на них, воспользовавшись какой-то колдовской уловкой. Племя зодак было их древним врагом.

Воины этого племени убили или похитили великого Тонгора, которому Джомдат выделил эскорт из своих воинов. И теперь старый вождь поклялся, что не пройдет и дня, как оскорбление, нанесенное его народу, будет смыто кровью. Он пообещал себе снять позорное пятно со своего щита или погибнуть.

Том Первис доставил вождя и оставшихся в живых рохалов в лагерь в разрушенном Альтааре. Вслед за этим флот Патанги удалился, чтобы отвезти драгоценные волшебные кристаллы Иотондусу. А в древнем городе затрубили большие боевые трубы, призывая кочевников джегга к бою!

Когда ночь расправила свои черные крылья и скрыла землю тенью, племя джегга отправилось на войну.

Поросшая травою равнина дрожала под тяжелой поступью огромных зампов, которые несли на своих широких спинах десять тысяч одетых в кольчуги и украшенных перьями воинов.

Земля стонала под тяжестью больших металлических боевых колесниц. Миллионы сверкающих звезд с любопытством взирали на это грандиозное зрелище.

Огромная орда без остановки двигалась по бескрайней ночной степи. И когда через несколько часов огромная луна древней Лемурии поднялась над линией горизонта, чтобы залить равнины ровным сиянием, она осветила фантастическую картину.

Воины племени джегга к восходу луны уже достигли разрушенных стен древнего Иба, города Червя. Обвалившиеся стены и рухнувшие купола, осыпающиеся фасады древних дворцов с упавшими колоннами и пустыми глазницами окон, улицы и площади, заваленные обломками и заросшие сорной травой, очень походили на руины фантастического города, затопленного водами золотого моря.

На улицах пылали большие костры. Тысячи воинов джегга, сверкая оружием, подошли к проломленным стенам. Но на стенах не было ни одного часового, и никто из племени зодак раньше времени не заметил приближения давнего врага. Пытаясь смыть горечь обиды на самих себя из-за побега Тонгора и нанесенных им оскорблений вождю, все кочевники Иба погрузились в пучину буйного пьянства.

Сам Зартом, которому кое-как перевязали раны полосками разорванной ветхой накидки, дико орал. Он перепил кислого сарнового вина, которое готовил его народ. Вождь наполнил себя этой огненной жидкостью для того, чтобы побыстрее заглушить страдания уязвленной гордости и чувства собственного достоинства, а не тупую боль плохо обработанных ран. И еще он хотел охладить свою ярость… Не успел Тонгор скрыться в темной пещере под городом Иб, как Зартом обрушился на тех, кто стоял рядом с ним тогда, когда дерзкий валькар бежал. В гневе вождь перерубил половину своей свиты. Его — самого могучего и грозного завоевателя в мире — оскорбили, ударили и выставили дураком, пока толпа его самых сильных воинов стояла разинув рты! Этого он не мог стерпеть.

Было от чего прийти в ярость. Вот Зартом и взбесился, обрушился на своих людей, как разъяренный тигр. Теперь все население города тряслось в страхе, прислушиваясь к реву вождя и его ругани, когда он, упившись, шатаясь, ходил по центральной площади, убивая всех, кто попадался ему под руку. За ним протянулся след из окровавленных тел, беспомощно бьющихся и корчащихся на каменной мостовой.

Бесшумно, как привидения, воины джегга пробрались в город сквозь многочисленные проломы в стене.

Через открытые неохраняемые ворота с грохотом и скрипом вкатились мощные колесницы друзей Тонгора, но весь этот шум потонул в криках, доносящихся с центральной площади, где бушевал и убивал людей пьяный вождь в окружении перепуганной свиты.

Кто-то закричал… Из толпы, стремясь выбраться из давки, выбежал худенький голый мальчик. Гневный взгляд Зартома остановился на ребенке, и вождь с чудовищным ревом взмахнул огромной кривой саблей, красной от крови, и зарубил перепуганного мальчика.

Над наблюдавшей за этим толпой повисла тишина. Руки, покрытые шрамами, незаметно потянулись к рукоятям сабель и кинжалов. В сотнях злобных глаз вспыхнула обида. Если бы кто-нибудь из рохалов вышел вперед и показал пример, которому могла бы последовать толпа, вспыхнул бы бунт и озверевшая орда растерзала бы Зартома.

Но ничего не произошло. Среди напряженной, мертвенной тишины Зартом презрительно пнул тело ребенка и захохотал, брызжа слюной. Вдруг смех его оборвался.

Все увидели, как появившаяся словно по волшебству алая стрела пронзила его грудь!

Зартом качнулся, тупо глядя на трепещущую стрелу. Кривая сабля выпала из обессилевшей руки и зазвенела, покатившись по каменной мостовой. Вождь поднял руку и, застонав от боли, выдернул стрелу, отшвырнув ее в сторону.

Стрела упала на камни, и все воины с удивлением посмотрели на нее. Среди постоянно враждующих степных племен зодак, джегга, шанг, тад и карзоона стрела, отмеченная знаками племени и пущенная во вражеский город, равносильна объявлению войны.

На алой стреле ясно были видны символы племени джегга.

И вдруг весь мир сошел с ума!

Затрубили трубы, и, как паровые гудки, заревели боевые зампы. Свита, окружавшая Зартома, заколебалась и побежала!

Сквозь беснующуюся толпу с грохотом понеслись колесницы джегга, давя тех, у кого не хватало быстроты и ловкости, чтобы ускользнуть от тяжелых, утыканных шипами колес.

Десять тысяч глоток проревели боевой клич джегга. В воздухе засвистели алые стрелы, осыпав толпу смертоносным дождем.

Зартом стоял и тупо глядел на происходящее, словно не мог поверить…

К нему подъехала тяжелая колесница, коей правил величественный и суровый старый вождь Джомдат. В руках у него был могучий лук.

Немеющей рукой Зартом пошарил по своему украшенному камнями кожаному поясу, стараясь отыскать саблю, которую только что уронил. Пальцы его нащупали рукоять тяжелого бронзового топора. Вождь зодак выхватил топор и замахнулся, собираясь метнуть его прямо в лицо Джомдату. Но противник поднял лук и выпустил вторую алую стрелу. Она попала Зартому точно между бровей.

Огромное отвратительное лицо рохала приобрело мертвенный свинцовый оттенок. Воспаленный взгляд потух. Рот расплылся в идиотской ухмылке… Зартом медленно, словно массивная башня, чье основание неожиданно разрушил какой-то катаклизм, повалился вперед и упал лицом на мостовую.

На площади началась резня. Рохалы дрались при лунном свете, отчего происходящее походило на барельеф, изображающий битву чудовищ. Время от времени воины племени зодак собирались в группы и атаковали врага, но их тут же сметал град алых стрел, от которых их ряды таяли, будто лед в жарком дыхании печи.

По улицам громыхали колесницы. Они загоняли вопящих воинов в тупики, где их, припертых к стене, ждала смерть.

Ликующие воины джегга, верхом на боевых зампах, разъезжали среди орущей, беснующейся толпы воинов племени зодак, рубя саблями направо и налево. Многих затоптали могучие лапы зампов. Многие, не успевшие вовремя отскочить в сторону, умирали в клювах животных: звери перекусывали людей пополам.

Один за другим, десяток за десятком, гибли сотни воинов.

Восточные равнины никогда еще не видели такой ужасной резни, какую в ту ночь устроил Джомдат. Большая часть племени зодак погибла на улицах и площадях мертвого города, стоявшего посреди бескрайней равнины!

Бойня закончилась нескоро, но все же закончилась. Розовые лучи рассвета осветили верхние этажи дворцов древнего Иба.

Над залитым кровью городом воцарилась тишина.

Упиваясь победой, воины джегга не забыли о том, чему учил их Тонгор, — о мудрой справедливости, милосердии и сдержанности.

В эту ночь преследовали и убивали лишь зрелых мужчин, и только тех из них, кто отказывался сложить оружие и сдаться.

Женщин и детей, стариков и больных, рабов и всех воинов племени зодак, у которых хватило ума сдаться, щадили.

Взошедшее солнце стало свидетелем того, как кочевники-победители разделили добычу и погрузили сокровища на огромные колесницы. Так велико было богатство, накопленное воинственным племенем зодак за долгие годы, что пришлось использовать и грузовые телеги разбитого племени. Воины джегга забрали также и остатки племени зодак. Ведь Джомдат поклялся, что вражеское племя должно быть уничтожено. Детей, женщин и всех оставшихся в живых примут в племя джегга.

Обыскав весь город, люди Джомдата не нашли и следа Тонгора. В мертвом городе не нашли ни его трупа, ни его оружия.

И хотя Джомдат и его военачальники продолжали поиски, допрашивали пленных, им не удалось разрешить загадку исчезновения Тонгора…

Единственное, что удалось им узнать, лишь еще больше удивило их, поставив перед ними еще одну неразрешимую задачу.

Странные слова сказал ухмыляющийся старый шаман (и знахарь) племени зодак, который проповедовал мерзкий, требующий жертвоприношений, культ бога Ксатусаркиа, Повелителя Червей. Этот культ, полный жестоких пыток и кошмарных убийств, являлся неким подобием религии.

Злорадно посмеиваясь, дряхлый знахарь сказал:

— Вы ищете чужестранца Тонгора? Здесь вы его не найдете!

— Где же он тогда, старик? — сурово спросил Джомдат.

Губы шамана скривились в ехидной улыбке, и он произнес:

— Вы найдете его в пасти Червя!

Дальше старый знахарь говорить отказался, и никакие уговоры и пытки не смогли развязать ему язык.

Джомдат почувствовал, как холодная рука отчаяния сжимает его сердце.

Сказав слово «червь», не имел ли в виду старый знахарь бога, которому поклонялся? Не давал ли он понять, что пленника принесли в жертву во время какого-нибудь мерзкого ритуала?

Либо в его устах слово «червь» было синонимом слова «смерть»?

Ведь в одинокой темноте могилы царствует лишь Червь.

Вождь наморщил лоб, пытаясь решить эту загадку. Древний город Иб иногда называют городом Червя. Потому ли это, что он являлся культовым центром поклонявшихся повелителю Червя… или, может быть, те обрывки легенд, что слышал Джомдат… правда? Молва утверждала, что в катакомбах под древним городом Иб обитает отвратительное существо… гигантский червь.

Джомдат продолжал искать своего друга Тонгора до полудня, до тех пор, когда уже не мог больше откладывать возвращение в Альтаар. Он так и не сумел найти вход в то таинственное и, вероятно, легендарное подземелье, существующее, согласно поверьям, под руинами древнего Иба. Возможно, и нет никаких катакомб. Возможно, Тонгора убили. Хотя Джомдату очень не хотелось прекращать поиски, он вынужден был это сделать. Раненых воинов следовало доставить обратно в Альтаар, где их раны можно промыть, смазать и перевязать.

Когда огромный караван колесниц победившего племени джегга выехал из ворот павшего Иба на бескрайнюю равнину, Джомдат последний раз взглянул на безмолвные руины. Он подумал о том, пожмет ли он еще когда-нибудь руку Тонгора.

И злобно произнесенная фраза ухмыляющегося шамана снова прозвучала у него в голове. Она преследовала его и будет еще долго преследовать…

«Найдете его в пасти Червя!..»

Глава 10

ПОДЗЕМНЫЙ МИР

На диких и вольных равнинах музыка битвы звучит,

И гнев молодого Джомдата противнику гибель сулит.

Враг побежден. Но напрасно Тонгора ищет Джомдат:

Тот, разорвав свои цепи, бежал в мир подземный — в ад.

В пещеры ужасные ныне путь Тонгору лежит,

Туда, где живому нет места, где страх и безумье царит.

Один на один со смертью, во тьме, глубоко под землей

С кошмарною, мерзкою тварью в схватке сошелся герой.

Сага о Тонгоре, XVII, 15, 16

Тонгор камнем падал в непроглядную тьму. Из черной бездны дул сырой ледяной воздух. Он был отвратительным, влажным, затхлым… зловонный запах разложения, который бил по органам чувств, словно вонь гнезда змей, которые извивались, свернувшись клубком среди собственного помета.

Падая, Тонгор вложил меч в ножны, так чтобы обе руки его оказались свободны. Он не подумал, когда прыгал, что колодец может оказаться такой неимоверной глубины, и пришлось расставить руки в попытке ухватиться за какой-нибудь выступ. Но северянин не смог дотянуться до стен.

Однако, если он упадет с такой высоты на камни внизу, то должен радоваться, если только ноги переломает…

Вдруг тело валькара погрузилось в ледяную воду, и Тонгор понял, что упал в подземное озеро. Вода показалась невероятно холодной. Вначале удар оглушил Тонгора, но жгучий холод быстро оживил его. Северянин вынырнул на поверхность и стал барахтаться, с трудом дыша, отплевываясь. Тело его занемело от холода.

Валькар обнаружил, что его подхватило мощное течение!

Значит, это не озеро, а подземная река, которая с непреодолимой силой уносит его куда-то. Кругом царила абсолютная темнота. Он ничего не видел, но по тому, как рев бурлящей воды отражается эхом, решил, что поток несет его по узкому туннелю с низким сводом. Бесполезно было бороться с бурным потоком, так что Тонгор сосредоточился на том, чтобы держать голову над водой. Это оказалось достаточно трудно. Борьба со стихией целиком захватила беглеца.

Подземная река неслась с чудовищной скоростью по туннелю, который постоянно петлял, как очень скоро обнаружил валькар, когда вода с силой ударила его о грубую стену на первом же повороте. Тонгор быстро приспособился и выставлял вперед ноги, когда чувствовал, что поток собирается снова швырнуть его на камни. Всеми силами сражался он с рекой и вдруг почувствовал, как от ледяного холода черных вод начинают неметь его члены. Если он не выберется из потока — и при этом в самое ближайшее время, — холод скует его ноги и руки, так что даже железная воля валькара не заставит их пошевелиться, и беспомощный Тонгор утонет в этих черных водах неизвестной реки где-то глубоко под землей…

Совершенно неожиданно подземный поток вырвался в огромную, отдающую гулким эхом пещеру, просторную, с высоким сводчатым потолком, как в грандиозном храме.

Вдруг валькар заметил вдали слабое свечение — и тут же поток с силой ударил его о мокрый холодный камень. Из последних сил Тонгор онемевшими руками схватился за скрытый под водой уступ и вытянул свое тело из реки на плоский холодный камень.

Беглец смахнул с глаз прядь мокрых волос, вглядываясь в окружавший мрак. Пока тело его отдыхало, глаза привыкали к темноте. Слабый свет — тусклое зеленоватое свечение — не походило ни на что, виденное им раньше. Северянин огляделся.

Вокруг камня, на который он выполз, несся поток воды. Он впадал в черное озеро, на поверхности которого пузырилась белая пена.

Где-то слева, вне поля зрения Тонгора, вода из озера стекала вниз водопадом, о высоте которого ничего сказать было нельзя.

Но грохот его эхом разносился по пещере, а в воздухе висел туман брызг. Местами из воды поднимались каменные стеклообразные клыки. Некоторые из них достигали высоты в три человеческих роста. Толщиной они могли сравниться лишь-с гигантом лотифером. Мощный поток воды за долгие века подмыл основание громадных сталагмитов, и на уровне воды образовались уступы, на один из которых и вылез Тонгор.

Валькар закинул голову, вглядываясь в темноту. Он хотел разглядеть свод пещеры. Если бы тот находился достаточно низко, Тонгор ухватился бы за низко свисающий сталактит и вскарабкался по нему. Тогда, возможно, он отыскал бы выход наверх!

Справа, за группой остроконечных сталагмитов, он увидел уступ, образованный краем озера. И зеленоватый свет, похоже, шел с той стороны.

До ближайшего сталагмита было недалеко. Поднявшись на ноги и цепляясь за скользкий камень, нависающий над уступом, валькар сумел перебраться на соседний сталагмит, а оттуда на следующий. Он добрался до края озера, вскарабкался по изъеденному водой склону и оказался на сухом месте.

Камень под ногами был прочным, но покрытым грязью и разлагающимся мусором. Тонгор поднялся по склону, спустился по другой его стороне и увидел остальную часть пещеры.

Впереди поднимался густой лес сталагмитов, но валькар решительно направился вперед. По мере его продвижения странный свет усиливался.

Он оказался в фантастическом лесу чудовищной растительности. Поганки… огромные, вздувшиеся купола зловонных грибов доходили ему до груди. Они покачивались на бородавчатых ножках, толщиной с могучую руку воина. Всю эту растительность окружал светящийся нимб — жуткий, не имеющий определенного источника света. Тонгор заметил его, еще когда выбирался из подземного озера.

Зеленоватое свечение походило на блуждающие огни, встречающиеся на болотах.

Здесь, отойдя от ревущей воды, отделенный от черного озера лесом каменных пик, Тонгор мог оценить высоту сводчатого потолка. Если где-то и свисают сталактиты, то, судя по звучному эху падающих капель, гудящему над головой, потолок находится очень высоко.