Молдер не мог уйти. Просто не мог. Словно бы окостенев, по пояс в траве он стоял возле старого схрона, неподалеку от опустелого, в буквальном и самом страшном смысле этого слова вымершего Дворца — и смотрел в осеннее небо. Трава шипела от ветра. Тяжело ворочались тучи. Разорванная почти пополам фотография Сары Кэвенох жгла Молдеру руку. Он нашел ее в мертвой руке Мелиссы.

Снова никто не стрелял. Можно было стоять посреди поля, выпрямившись во весь рост, как мишень. Вокруг расстилалась пустыня.

Далеко-далеко, насколько хватал глаз. Насколько могли улететь мысли. Во всем мире — от полюса до полюса, от льдов до льдов простиралась пустыня, и с этим ничего нельзя было поделать. Ничего.

Потом Молдер вспомнил, что у него очень много работы.

Это было хорошо. Помогать попавшим в беду, мешать тем, кто мучает и унижает людей… Работать. Когда много работы — время пролетает незаметно. Жизнь пролетает незаметно. Легче ждать.

Он пошел к машине.

Сев на свое место, он помолчал немного, а потом протянул Скалли разорванную фотографию Сары. Вынул из внутреннего кармана пиджака фото Салливана Бидла, и тоже подал ей.

— Их надо вернуть в архив, — проговорил он, глядя мимо Скалли, в пустоту.

— Сегодня же верну, — ответила Скалли. — Подклею и верну. Молдер… — она запнулась, с тревогой всматриваясь сбоку в его осунувшееся серое лицо. — Молдер, с тобой все о'кэй?

— Да, со мной все о'кэй, — ответил Молдер и, положив левую руку на баранку, правой провернул ключ зажигания.