Малдер подошел к экрану вплотную.

Изображение двигалось теперь прямо по нему — доктор Джозеф Ригли, взяв маленькую старушку за сморщенную ручонку, вел ее к открытой двери. Сделав несколько шагов, он вновь оглянулся на камеру и улыбнулся.

Всю дорогу до Штаб-квартиры ФБР напарник был молчалив и задумчив. Он вовремя тормозил на перекрестках и вовремя добавлял газу, но было хорошо видно, что мысли его пребывают вдали от дорожной обстановки.

Наконец Скалли не выдержала:

— Брось, Малдер! Молодость не возвращается!

Он посмотрел на нее как на помешанную:

— Очевидно, Ригли отыскал способ возвратить ее…

— Чушь! — Скалли пожала плечами. — Полная чушь!

— А вдруг все-таки отыскал! — Малдер вновь бросил на нее быстрый взгляд. — И ему нужны были подопытные. Одним из них стал Джон Барнет.

— Малдер! Это же из области научной фантастики!

Напарник усмехнулся:

— То же самое ты бы сказал двадцать лет назад о методах генной инженерии и о клонировании. Или, к примеру, о компьютерных играх и искусственном разуме. А вдруг с помощью Ригли наш друг Барнет отыскал для себя идеальный метод маскировки — молодость!

В чем-то он был прав. А если и не был, то для того, чтобы опровергнуть его, требовалось разобраться с этим доктором Ригли подробнее.

Малдер снов замолк. Но когда машина подъехала к зданию Штаб-квартиры, сказал:

— Я не могу потребовать для тебя охрану на основании того, что ты сейчас имеем. Поэтому у меня к тебе большая просьба, — голос его сделался требовательным, — не открывай дверь незнакомым людям и не выпускай из рук оружие.

И вот тут Скалли впервые за эти дни стало по-настоящему страшно.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

День второй

— А можно запустить программу в обратную сторону?

Малдер вновь сидел перед экраном компьютера. С дисплея на него смотрело знакомое лицо Барнета, то самое — без усов, бороды и лысины.

— Можно, — сказала оператор.

— Тогда давайте вернем его к более юному возрасту. Скажем, лет на десять назад…

Девушка посмотрела на него с удивлением, но пальцы ее послушно запрыгали по клавишам.

Физиономия на дисплее сделалась более худощавой, морщины уменьшились, волосы стали гуще.

— Теперь еще на пять…

Морщины совсем пропали.

Малдер, склонив голову, внимательно наблюдал за трансформацией.

— Неужели у вас нет его фотографий в ранних возрастах? — изумилась оператор.

— Нет, — сказал Малдер. — Этот тип очень не любил фотографироваться. Фотографироваться ему было — все равно что отрезать руку, — он прищурил левый глаз. — А добавьте-ка ему опять фунтов двадцать. Только теперь это должны быть двадцать фунтов здоровья и молодости.

Лица на дисплее неотвратимо менялось. Но сейчас оно становилось для Малдера более незнакомым, чем то, на лежащих перед ним многочисленных распечатках. Что в них необычного? Ничего!.. Барнет лысый, Барнет бородатый, Барнет в парике — юная прическа, но предательские морщины и мешки под глазами… Найти такого Барнета для ФБР проблемы не представляло.

Нового Барнета, двадцатипятилетнего, Контора тоже нашла бы без особых проблем. Нужно лишь немного времени и соответствующая армия агентов… Вот только никто не даст гарантии, что Барнет похож на свою компьютерную версию.

Квартира Даны Скалли

Аннаполис, штат Мэриленд

День третий

Поздний вечер

Работа над информацией, полученной в Национальном институте здоровья, заняла немало времени, и Скалли порадовалась, что укатила работать домой. В Штаб-квартире она бы точно ничего не успела.

Закончив читать последний файл, она оторвалась от дисплея и потянулась так, что хрустнули косточки в плечевых суставах.

Оказывается, уже настала ночь. В доме было темно, но Скалли не стала включать свет. Лишь поставила на стол подсвечник и зажгла свечи. При живом свете думается гораздо лучше. Чем при всяких там люстрах, настольных лампах и прочих бра…

Интересно, чем сейчас занимается Малдер?.. Хотя чем бы он ни занимался, он ждет ее резюме. А резюме для Малдера окажется не слишком утешительным. Впрочем, здесь от нее ничего не зависит — она не рождает новой информации, она лишь систематизирует уже имеющуюся…

Скалли еще раз потянулась, села за стол.

Защелкали клавиши, буквы стали складываться в слова, слова — в строчки.

«Выводы, сделанные Ригли, когда он еще работал официально, говорят, что старение живых организмов — на самом деле всего лишь генетическая болезнь. Ее можно вылечить и даже обратить вспять с помощью изменения химической структуры некоторых генов. Однако в источниках нет никаких данных о том, что работа Ригли принесла практические результаты и что его теории имеют под собой хоть какую-то почву».

Скалли остановилась, перечитала текст. Нормально, даже редактировать не придется.

И тут ей показалось, что она в доме не одна. Где-то родился некий звук. То ли щелчок, то ли шорох… Родился и сразу же умер. И непонятно, был он вообще или…

Она прислушалась.

Тихо шелестел вентилятор в компьютере, потрескивали свечи да время от времени подавал свой негромкий голос винчестер, когда текстовый процессор совершал автосохранение. Никого в доме не было. Кроме нее, Скалли, да ее мыслей…

Пальцы вновь опустились на клавиатуру:

«В ежемесячниках НИЗ утверждается, что выводы доктора Ригли о подобной генетической перестройке в лучшем случае могут рассматриваться как научная гипотеза и до получения первых практических результатов еще очень и очень далеко».

Где-то родился новый звук. А потом еще один.

Скалли прислушалась, растерянно оглянулась.

Пистолет лежал ярдах в восьми, на диване.

Скалли мысленно чертыхнулась. Ведь предупреждал же ее Малдер! Видит бог, предупреждал!.. Пока эти ярды преодолеешь, не то что выстрелить, горло перерезать можно. И не одному человеку!

Она тихохонько встала со стула, не отводя глаз от двери, сделала шажок в сторону дивана.

Никто в нее не выстрелил. Горло тоже было цело. Да еще как цело — чтобы сдержать рвущееся наружу дыхание, потребовалось сглотнуть, и это получилось запросто.

Еще один шажок, второй, третий… Бочком, Старбак, бочком…

Скалли медленно, словно боясь спугнуть пистолет, наклонилась. Пальцы левой руки коснулись кобуры.

Так… Сдержать дыхание… Поднять кобуру, прижать к груди… Правой вытащить «вальтер»… Положить кобуру назад… Дослать патрон в патронник… Снять с предохранителя…

Знакомые тактильные ощущения и звуки сразу сделали ее выше обычных пяти футов трех дюймов. Выше и сильнее. Теперь мы еще посмотрим — кто кого!..

Скалли выставила перед собой оружие — палец на спусковой крючок! — и сделала шаг к дверям в коридор. Подкралась, выглянула.

Вроде бы коридор пуст. Постояла, слушая звенящую тишину. Ближе всего — двери в спальню. Что ж, Старбак, туда мы и направимся.

Шаг, другой, третий…

Свет уличного фонаря в окне спальни рассеивал мрак. В зеркале над косметическим столиком был виден недоступный прямому взгляду угол. Ни души. Но ощущение «чужой в доме» усилилось. Остается угол слева от двери, там, где шкаф с постельным бельем…

Быстрый шаг в дверь, не шаг даже, нырок, пригнувшись, с одновременным разворотом влево. И облегченный вздох — никого!..

Так, теперь кухня.

Честно говоря, если и прятаться, то на кухне. Там ведь — запасной выход. И — нет уличного фонаря в окне… Моя бы воля, я бы на эту кухню сто лет не заходила!.. Моя бы воля, я и дверь бы туда замуровала!..

Мягкий кошачий шажок. Теперь другой.

Ой, как темно!.. А выключатель внутри, слева от двери. Включать левой рукой неудобно. Завтра же найму электрика. Пусть перенесет выключатель в коридор… Да, это тебе не физика. И не медицинские статьи! На кухне явно кто-то есть, затаился под столом, ждет своего часа…

Скалли присела на полусогнутых, готовясь к новому нырку.

И тут постучали в парадную дверь. Негромко так постучались, чуть ил не поскреблись.

Скалли, ежесекундно оглядываясь, двинулась в прихожую. Все так же, по-кошачьи, пистолет перед лицом.

Стук повторился, сделался настойчивее. Так стучат друзья и любовники.

Скалли подкралась к двери:

— Кто там?

— Доктор Джозеф Ригли.

Скалли сняла дверную цепочку, повернула ручку замка, распахнула дверь и сунула ствол под нос стоящему перед дверью человеку.

Тот ошарашенно застыл. А потом медленно-медленно поднял руки.

Все тем же кошачьим шагом Скалли обошла его по кругу. Ткнула стволом в спину:

— Вперед! И не делайте резких движений!

Поглощенные необычной процедурой знакомства, ни Скалли, ни ее ночной гость не услышали, как на кухне, во мраке, тихонько щелкнул замок запасного выхода.

Квартира Даны Скалли

Аннаполис, штат Мэриленд

День третий

Сорок минут спустя

— Если вы действительно Джозеф Ригли, — сказал Малдер, — где вы пропадали последние пять лет?

Он сидел в кресле напротив Ригли — нога на ногу — и пытался при вести в порядок дыхание. Скалли с неизменным блокнотом занимала кресло возле стола, на котором в подсвечнике стояли три свечи. Сейчас они были погашены, в комнате горела люстра, и в ее свете Скалли показалось, что доктор Ригли выглядит несколько моложе себя самого, снятого на ту самую пленку из Национального института здоровья. Вот только глаза под круглыми — а-ля Джон Леннон — очками казались какими-то… припорошенными пылью, что ли?

— Сначала я проводил свои исследования в Мексике, а последние три года — в Центральной Америке. В Белизе, если быть точным.

— А Барнет?

Лицо Ригли тронула тухлая улыбка.

— Джон Барнет — единственный мой пациент, выживший в ходе экспериментов… Где он, я не знаю.

— Ну хорошо, — сказал Малдер. — Так чем же мы обязаны вашему визиту?

— Видите ли, мой цветущий вид весьма обманчив, — улыбка погасла. — На самом деле я умираю. Мне осталось не больше месяца. У меня редкое заболевание сердечно-сосудистой системы.

— Какое заболевание? — быстро спросила Скалли. — То, от которого гибнут дети при прогерии?

Тусклые глаза глянули на нее.

— Да, очень похожее. Побочный эффект моих экспериментов… Исследовав генетические изменения при развитии прогерии, я смог повернуть вспять процесс старения. В то время как болезнь его ускоряла… Но я и мои пациенты стали генетически предрасположены к самой прогерии. Прямо как те семи-восьмилетние дети.

«У него глаза мертвеца», — поняла вдруг Скалли.

— А как же Барнет? — спросил Малдер.

— Джон Барнет… — Ригли вновь улыбнулся и сложил руки на груди. — Если бы не моя крайняя неприязнь к нему, я бы назвал работу с ним своей главной и единственной победой. Увы, победа эта оказалась пирровой!.. — Ригли обиженно фыркнул. — Я фальсифицировал его смерть, я увез его с собой, чтобы продолжать эксперименты. Я вернул ему молодость, а он ограбил меня.

— А почему вы удивляетесь? — сказал Малдер. — Он грабил всегда и всех… Значит, он, в отличие от вас, не умирает?

— Нет. Только глаза. Они по неизвестной причине не отреагировали на генную терапию. А в остальном с ним полный порядок. Он переживет всех нас. Если не нарвется на пулю…

Скалли закрыла блокнот:

— Как же вам такое удалось?

Голос Ригли наполнился самодовольством, которое, впрочем, тут же угасло:

— В случае с Барнетом я изменил условия эксперимента. Видите ли, исследуя клетки больных прогерией, я наткнулся на нечто необычное. В этих клетках имеются гены, ответственные за продуцирование миелина…

— Который, в свою очередь, нарушает процесс точного воспроизводства отмирающих клеток? — сказала Скалли.

Лицо Ригли сделалось удивленным.

— Вы неплохо разбираетесь в теории… Да, вы правы. В организме ребенка миелин практически отсутствует. Исследуя процесс старения, я вдруг обнаружил, что могу управлять выделением миелина и поворачивать процесс вспять… Ведь именно миелин препятствует возможности. Скажем, отрастить себе новую руку, если вашу отрезали.

— Вы сумели отрастить Барнету новую руку? — быстро спросил Малдер.

— Не совсем… — голос Ригли чуть дрогнул. — Рука эта не была человеческой… Я не смог добиться того, чтобы клетки человека делились так, как требовалось.

У Скалли заколотилось сердце. Будто она опять ходила по темной квартире с «вальтером» в руках…

— Я боюсь об этом спрашивать, но… Чья же в таком случае рука выросла у Джона Барнета?

— В Лондоне в свое время провели успешный эксперимент. Из ампутированной лапы саламандры извлекли то, что мы называем клеточным морфогеном, и пересадили его на спину. В результате удалось вырастить еще одну конечность. Правда, получалась это только на саламандрах.

— До Джона Барнета?.. — Малдер сидел, потирая челюсть, и Скалли поняла, что ему тоже не по себе.

— Да, — сказал Ригли.

— Невероятно! — Скалли со вздохом откинулась на спинку кресла.

— Мои работы дорого мне стоили. — Ригли выпрямился, закинул ногу на ногу. — Я — изгой среди врачей. Меня называли доктором Менгеле, Франкенштейном… Правда, мне на эти разговоры было плевать!…

— Конечно! Ведь вы знали, что, окажись ваша теория правильной… — Скалли не договорила.

— Тот, кто владеет секретом молодости — владеет всем миром! — Ригли вновь улыбался. — Едва Ассоциация запретила мои эксперименты, у меня тут же нашлись спонсоры и новое место работы. Одним из главных спонсоров было правительство США.

— Неужели дядя Сэм финансировал ваши исследования?! — воскликнул Малдер.

Ригли пожал плечами:

— Вы удивитесь еще больше, дружище, когда узнаете, насколько высоко по административной лестнице вскарабкался этот маленький секретик!

— Что ж, в таком случае я не спрашиваю, как вы нашли ее… — Малдер кивнул на Скалли.

— Да, это было не очень трудно. У меня в Вашингтоне есть друзья, способные и на более серьезную помощь. И они весьма заинтересованы в успешных поисках Барнета. Заинтересован в них и я… Вот вам и ответ на вопрос, почему я здесь оказался.

Когда Ригли ушел, Малдер подпер щеку кулаком и погрузился в долгие размышления.

Скалли отправилась на нестрашную теперь кухню, сварила две чашки кофе. Одну поставила перед Малдером:

— Пей!

Тот оторвался от размышлений, взял в руки чашку, благодарно кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Расклад ясен. Наши друзья тоже ищут Барнета. И похоже, они решили использовать меня в качестве приманки. — Он отхлебнул из чашки. — Ну что ж, будем иметь это в виду.

Малдер казался спокойным, но Скалли увидела, как затвердели его скулы.

Бар «У Молли»

Вашингтон, Второй округ

День четвертый

Утро

Малдер сидел в баре. Перед ним стояли две нетронутые кружки с пивом.

Бездонная Глотка опаздывал уже на пять минут, но Малдер знал, что будет ждать его хоть до скончания века.

Это был контакт, о котором в Конторе не знал никто. Контакт существовал уже два года и периодически приносил Малдеру кое-какую полезную для дела информацию. За это, правда, приходилось рассчитываться подобной же информацией, но бесплатным сыр бывает, как известно, только в мышеловке…

Открылась стеклянная дверь, в баре появился пожилой мужчина, в плаще, но без шляпы. Он огляделся по сторонам, заметил Малдера. Подошел, молча кивнул, сел.

Малдер подвинул к нему кружку с пивом.

— Я догадываюсь, почему вы захотели со мной встретиться. — Бездонная Глотка поднял кружку и сделал изрядный глоток. — Послушайте, что я скажу вам. Я не испытываю гордости за принятое наверху решение, но… — он пожал плечами. — В общем, нравится вам или нет, а Джон Барнет жив!

— Жаль, агент Фэрду не может порадоваться факту вместе с нами, — с горечью сказал Малдер.

Его собеседник снова пожал плечами, сделал еще один изрядный глоток:

— Правительству известно, что Барнет в стране. Вы ведь знаете, что Барнет украл у доктора Ригли все материалы?..

— Да, Ригли сказал мне это.

Бездонная Глотка покивал:

— А вот чего Ригли не мог вам сказать, так это того, что правительство ведет переговоры с целью выкупить у Барнета украденные документы.

— В самом деле?! — Малдер с трудом сдержался. Чтобы не хряснуть кулаком по столу. — И что он за них просит?

— Много-много денег, личную неприкосновенность, безопасный выезд из страны…

Малдер взял в руки кружку, но пить не стал:

— И он получит то, что запросил?

Информатор в очередной раз пожал плечами:

— Так ведь все козыри на руках у него!

— Его засекли?

— Нет, он очень осторожен. Свои предложения присылает по почте. А потом звонит из автомата и получает ответы. Разговор продолжает недолго, чтобы мы не успели применить аппаратуру…

Малдер стиснул кулаки и сказал самым благожелательным тоном:

— А ваше начальство понимает, что тип, с которым ведутся переговоры, — убийца?!

На этот раз его собеседник не ограничился пожатием плеч — он развел руками:

— Информация, которой он располагает, способна изменить ход развития человечества. Так что, кем бы он ни был, особого выбора у нас нет…

Малдер отодвинул нетронутую кружку и встал:

— Я найду выбор!

— Ищите!

Малдер ушел. А Бездонная Глотка улыбнулся ему вслед и принялся допивать пиво.

«Сначала ты найди самого Барнета, — подумал он. — А уж с выбором мы как-нибудь разберемся…»

Квартира Даны Скалли

Аннаполис, штат Мэриленд

День четвертый

Утро

Приняв горячий душ, Скалли прибавила холодной воды и некоторое время постояла, с удовольствием ощущая упругой коже секущие струи. Приятные секунды, но увы, долго так стоять времени нет. Женщина и на работу должна приходить, как на свидание, — благоухающая и свежая. И хотя сегодня ей после долгих ночных бдений разрешено опоздать, слишком наглеть не стоит. Работу спецагента Даны Скалли все равно никто другой не сделает…

Скалли выключила воду, взялась за полотенце. И услышала телефонный звонок.

Как положено, через несколько секунд отозвался автоответчик:

— Привет. Это Дана Скалли. Оставьте, пожалуйста, свое сообщение после сигнала.

Скалли вытиралась.

Пискнул сигнал. Но сообщения не последовало. Вместо этого вдруг включилась перемотка кассеты.

Скалли продолжала вытираться.

Автоответчик жил своей собственной, абсолютно самостоятельной и не зависящей от нее жизнью.

Лента немного промоталась, включилось воспроизведение.

— Здравствую, Дана. Это мама. Я просто хотела узнать, как у тебя дела. Позвони, когда сможешь. Все, дорогая. Пока… — Автоответчик пискнул. — Привет, Дана. Это Кэтти. Надеюсь, ты зайдешь ко мне перед выступлением? Начало в восемь, в концертном зале имени Дженни Тейлор.

Автоответчик снова пискнул. Но дальше послышалось сплошное шипение чистой кассеты, и вскоре он, щелкнув, затих.

Скалли отбросила полотенце и глянула в зеркало над косметическим столиком. Из зеркала на нее смотрела рыжеволосая, абсолютно голая женщина. Очень испуганная.

Скалли схватила белье и принялась одеваться. Но и одевшись, она по-прежнему чувствовала себя абсолютно голой.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

День четвертый

Малдер сидел за столом и перебирал распечатки, изготовленные компьютерным центром. С распечаток на него смотрели различные трансформации молодого Барнета.

— Привет!

Малдер поднял глаза. В кабинет вошла Скалли с какой-то коробкой в руках.

— Привет!.. Что это ты притащила?

— Мой домашний автоответчик, — сказала Скалли. — По крайней мере, до нынешнего утра это было моим автоответчиком.

— Не понял, — удивился Малдер. — Зачем он нам?

Скалли поставила коробку на свой стол, села.

— Я обнаружила сегодня утром, что кто-то набрал мой личный код и прослушивает дистанционно звонки. А вчера ночью перед приходом доктора Ригли мне показалось, что кто-то есть в моей квартире. Но когда Ригли постучал в дверь, я подумала, что мне просто показалось. Что я услышала его шаги…

Малдер почувствовал, как у него обмякли ноги. Если бы он не сидел сейчас, то, наверное, пошатнулся бы.

— Что ты такое говоришь, Скалли! — Он потер руками лицо. — Тебе нельзя больше ночевать дома!

Скалли кивнула:

— Да, я уже носила аппарат в лабораторию. На нем появился отпечаток указательного пальца левой руки Джона Барнета…

Зазвонил телефон.

Скалли продолжала сидеть. Малдер встал, на негнущихся ногах подошел, снял трубку.

— Малдер слушает…

В трубке раскатисто прохрипели. И наступила тишина.

— Барнет! Это ты?

Скалли продолжала сидеть.

— Я, Малдер, я! — произнес знакомый вкрадчиво-размеренный голос. — Кому тут еще быть!

Мышцы ног налились новой силой, рука стиснула трубку так, что, окажись та живой, завопила бы от нестерпимой боли.

— А чего ты хрипишь? Повесился, что, в телефонной будке? Так ведь я снимать не поеду!

— Это ты скоро будешь хрипеть… Кстати, у тебя появился новый друг… Доктор Джозеф Ригли… Не советую привязываться к нему слишком сильно… Он скоро умрет… Как и остальные твои друзья.

— Остальные мои друзья… — повторил, как попугай, Малдер.

— Один за другим, один за другим…

В Малдере вспыхнула ярость:

— Черта с два! Ты не настолько крут!

Барнет расхохотался:

— Ты хочешь, чтобы я доказал тебе это еще раз? А впрочем, неважно… Скоро придет и твой черед.

— Черта с два, Барнет! У тебя не будет такой возможности!

— Ты так считаешь? — Барнет опять захохотал, и на этот раз смех звучал откровенно издевательски. — И кто же меня остановит? Малыш, мы с тобой живем в свободной стране! Ну ладно, я позвонил просто так, отметиться. А пока — до встречи!

Зазвучали короткие гудки.

Малдер повесил трубку, постоял, размышляя.

— Скалли! Что Барнет узнал из твоего автоответчика?

— М-м… — Скалли прищурилась. — Что мама звонила просто так… И что у меня встреча с подругой перед ее сегодняшним концертом.

— Где это?

— В концертном зале имени Дженни Тейлор, — сказала Скалли. И добавила: — Так что у нас появляется шанс. Если в качестве приманки использовать вместо тебя — меня!

— В концертном зале имени Дженни Тейлор, — словно эхо, повторил Малдер.

И вдруг обнаружил, что на этот раз он забыл включить магнитофон.

Концертный зал

Вашингтон, округ Колумбия

День четвертый

Вечер

Они прибыли в концертный зал имени Дженни Тейлор за два часа до начала концерта. Два десятка агентов — силы были задействованы немалые. Сквозь такую сеть и комар не проскочит. Знать бы еще, как он, этот комар, будет выглядеть!..

Увы, но здесь Малдер агентам помочь ничем не мог. И откровенно признался в этом на инструктаже.

— Никаких преимуществ перед преступником у нас с вами нет, — сказал он. — Мы даже не знаем, как сейчас выглядит Джон Барнет. — Он раздал агентам план концертного зала и компьютерные распечатки с лицами молодых людей. — Это возможные варианты его нынешней внешности. Вглядитесь внимательно в эти физиономии… Запомните их! Обращайте внимание на глаза…

«Легко сказать, обращайте внимание на глаза, — подумал он. — А чем они будут отличаться от глаз всех остальных людей?»

— В общем, главная надежда на ваши интуицию и опыт, — продолжал он. — Следите за поведением людей, фиксируйте отклонения, смотрите, не оттопыриваются ли у кого карманы, нет ли под мышкой кобуры.

— Здесь уесть основных входов-выходов, — добавила Скалли. — И запасной, за сценой. На каждый вход надо поставить по человеку. Остальные пусть работают в толпе.

Агенты глянули на план концертного зала, распределились по дверям.

— Мы знаем одно, — сказал Малдер, завершая инструктаж. — Если Барнет явится, он станет охотиться за Скалли. Поэтому, где бы она ни была, вы не должны терять ее из виду… По возможности постарайтесь обойтись без огневых контактов. Чтобы не пострадали посторонние люди… К тому же мы должны взять его живым. Все, скоро начнут впускать зрителей. По местам!

Агенты разошлись.

Малдер повернулся к Скалли:

— Ну, как настроение?

Скалли попыталась улыбнуться:

— Первый раз в жизни играю роль приманки!

Улыбка погасла, на лицо пала беспомощность.

Малдер в свою очередь улыбнулся, ободряюще подмигнул:

— Будем надеяться, и в последний. Не волнуйся! Я уже несколько дней в этой роли, и есть у меня предчувствие, что все пойдет как надо.

Он дождался от нее новой улыбки и, еще раз подмигнув, отправился проводить рекогносцировку будущего поля битвы.

Концертный зал

Вашингтон, округ Колумбия

День четвертый

19:20

Очередной инспекторский обход Малдер завершил за кулисами. Тут все было тихо-спокойно, и он отправился на сцену.

Кэтти, подруга Скалли, виновница торжества, симпатичная стройная девица лет двадцати пяти, с гривой пшеничных волос, одетая в темно-синее платье до пят, все еще терзала свою виолончель. Однако репетиция заканчивалась, потому что аккомпаниатора на сцене уже не было, а над раскрытым чревом рояля склонился настройщик. Здесь же, на полу, лежал распахнутый чемоданчик с инструментами.

Проходя мимо, Малдер на всякий случай заглянул в чемоданчик, окинул взглядом затянутую в джинсовый костюм худощавую фигуру и успокоился. Если у парня что и оттопыривалось, то только там, где у мужчин оттопыривается в компании с хорошенькими женщинами. Впрочем, настройщик стоял к Малдеру спиной… Как бы то ни было, а пистолет ему спрятать было негде.

Малдер спустился по ступеньками в зал, прошел между рядами и вышел в фойе.

Публики прибавилась. Мужчины и женщины в вечерних нарядах неторопливо разгуливали туда-сюда, пили прохладительное и горячительное. Знакомые приветствовали друг друга, незнакомые оценивали наряды.

Скалли стояла неподалеку от дверей в зал, подальше от входов-выходов, с бокалом вина в руке. Даже в костюмной паре она не выглядела тут белой вороной, но вечернее платье с открытыми плечами, наверное, подошло бы ей больше… Лицо Скалли было спокойным, а по сторонам она оглядывалась явно не в поисках убийцы. В общем, молодец девочка!

Малдер подмигнул ей, переглянулся с крутившимися рядом тремя агентами и отправился дальше.

Но не сделал он и десяти шагов, как женский вопль: «У него же пистолет!!!» — заставил его обернуться.

Скалли находилась на прежнем месте, с благодарностью смотрела напарнику вслед. А в раскрытых дверях зала стоял давешний настройщик.

Джинсовая курточка его было расстегнута, правая рука в белой перчатке рвала из-за пояса пистолет.

«Началось», — подумал Малдер. И, расталкивая публику, ринулся к настройщику.

Помешать ему он, конечно, не успел.

Грянул гром. Скалли отбросила назад, на кого-то из зрителей.

— Все на пол! — закричал Малдер. Выдернул из кобуры свой «зиг зауэр».

Липовый настройщик, захлопнув за собой двери, скрылся в зрительном зале.

Малдер глянул на ближайшего агента:

— Посмотри, что с ней!

А сам кинулся за настройщиком. Успел подумать: «Где-то я уже видел этого парня…»

И вспомнил: «На стадионе. Болельщик из первого ряда…»

Липовый настройщик уже взбегал по ступенькам на сцену.

«Теперь не уйдет», — подумал Малдер.

Свободные агенты следом за ним валили в зал. А стоящие на входах-выходах готовились к схватке.

— Назад, свиньи!

Этот голос был Малдеру хорошо знаком.

Жалобным плачем прогудела отлетевшая в сторону виолончель, истошно завопила Кэтти. Настройщик схватил ее за пшеничную гриву, одним коротким движением намотал на левую руку хвост волос, прикрылся девичьим телом, коснулся пистолетом виска заложницы.

— Я пришью ее! Назад!

Агенты сзади напирали. Малдер остановился, раскинул руки:

— Стоп, ребята! Стоп!

Агенты замерли.

Малдер сделал шажок, поднял «зиг зауэр» на уровень глаз.

Кэтти уже не кричала, только всхлипывала и дрожала всем телом.

— Даже и не думай об этом! — Барнет дернул пистолетом возле виска Кэтти.

Малдер продолжал целиться:

— Отпусти ее! И брось оружие! Тебе некуда деваться!

Фоксу вдруг пришло в голову, что все это уже было. И он помнил, как все кончилась.

Похоже, вспомнил о том и Барнет. Он еще крепче прижал к себе дрожащее тело виолончелистки.

— А ты стреляй, Малдер, выстрелить нетрудно! Твой ход, чего ты испугался? — Барнет усмехнулся. — Ах, это же не по правилам ФБР. Так?

Малдер опустил пистолет и вновь поднял его. Вздохнул: «Прощай, вечная молодость».

— Я ведь нужен вам живым, ведь только я один знаю, где результаты исследований, — Барнет расхохотался. — Бедный Малдер! Я вот сейчас возьму и пристрелю ее! А ты всю жизнь будешь считать себя виноватым!

— Заткнись Барнет! — Малдер опять опустил и опять поднял оружие.

«Вся беда в том, что я буду считать себя виноватым в любом случае, — подумал он. — Но долги надо отдавать…»

— Ну так что, Малдер? — Барнет продолжал веселиться. — Стрелять или не стрелять? Совсем как в старые добрые временя, помнишь?!

«Совсем как в старые добрые времена», — повторил Малдер. И нажал спусковой крючок.

Хлопнул выстрел.

Барнет замолк на вдохе. Пистолет выпал из его руки. Барнет захрипел и повалился. Вновь завопила Кэтти — на этот раз от боли; опустилась на колени: падая, липовый настройщик едва не снял с нее скальп.

Малдер поднялся на сцену, освободил из плена пшеничные волосы, посмотрел в лицо Барнету. И только сейчас понял, что у того — глаза старика, усталые, всезнающие и мутные.