Адские машины желания доктора Хоффмана

классических волшебных сказок, большей частью Шарля Перро, в сборнике «Кровавая комната» (1979), где арсенал провокационных жестов особенно изощрен — каталог их включает в себя наряду с непременным изнасилованием, инцестом, каннибализмом более изощренные андрогинные игры, в которых не только идет перераспределение половых функций, но и сплошь и рядом сам пол перестает быть константой; в этих детских сказочках льющаяся рекой кровь приобретает менструальный оттенок и воочию скрепляет между собой сферы насилия и секса — очень и очень далеко от бахтинского карнавала.

Впрочем, практически весь этот репертуар провокаций, мотивировок, идей, стремлений присутствует и в «Адских машинах желания доктора Хоффмана», внутрь которых вместе с (принцем) Дезидерио и спящей красавицей проникает через порно-шоу — в слегка театрализованной форме — и волшебная сказка в тени замка Силлинг; разница разве лишь в том, что, в отличие от позднейших текстов, здесь мир романа организует не дихотомия мужское/женское, а оппозиция логика/страсть — или цивилизация/воображение (в «китайском» регистре романа — это вековечное противостояние конфуцианства — с его, кстати, исправлением имен — и даосизма). Да, художественную вселенную писательницы организует дуализм, но дуализм этот — отнюдь не манихейство, любое смещение которого, как, например, в «Мастере и Маргарите», глубоко драматично; он скорее смоделирован с китайских принципов тайцзи или хэту, которые, как известно, по-своему инвариантны относительно поворотов; иллюстрирует это как несомненная его корреляция с противопоставлением мужского и женского начал, так и наличие в каждом, например, из двух протагонистов романа зародыша его противоположности — Министр в глубине души обуреваем фаустовскими позывами, а д-р Хоффман, сочетающий в себе черты Франкенштейна (или, напомним, нового Прометея) и Великого Инквизитора, оказывается во всех своих внешних проявлениях классическим немецким (т. е. злодеем) ученым-педантом из голливудских фильмов, при этом в случае отсутствия кого-либо из этой пары его с легкостью замещает Дезидерио. В общем и целом пышно декорирующая происходящее изящно-нелепая «научная» мишура и не пытается скрыть, что история, развернутая в «Адских машинах…», — это, с одной стороны, притча о сложных, нераспутываемых отношениях между, повторимся, цивилизацией и страстью, логикой и воображением, а с другой — бесконечно знакомая по бесчисленным фольклорно-мифологическим воплощениям и трансформациям история долгой, многоступенчатой, рискованной инициации простодушного (и по этой причине годного в трикстеры) героя — архетип, лежащий в основе многовекового развития европейского романа по маршруту рыцарский — плутовской — психологический роман воспитания, с его последней(?) остановкой в нашем веке — «Степным волком», финал (как, быть может, и другие сцены) которого — убийство шальным ножом возлюбленной — почти буквально повторяет Анджела Картер.

Естественно, что при такой, любезной взглядам Бахтина близости к истокам (романа) и корням (физиологии) сама ткань повествования, а не только внешний сюжет, оказывается пронизана всевозможными мифологемами, причем, как и следовало ожидать от нашего высококультурного века, относятся они к самым разным уровням: тут и полевые этнографические записи (рассказ Нао-Кураи), и примитивные мифологемы по Леви-Строссу (рассказ об обычаях речного народа), и полупародийные описания изощренных религиозных ритуалов, и сколки мифологий от культуры а lа Ролан Барт, и взятые из записного запасника мифов современного западного интеллектуала неброские отсылки к тому или иному ставшему культовым общекультурному феномену.[37] При этом странные, шокирующие своей причудливостью сочетания мифологем разного уровня ни в коем случае не плод произвольной компиляции наугад собранных фрагментов, они образуют свободно созидаемый глубоким творческим порывом автора puzzle, рождающий причудливые переливы смысла не без насилия над инертным читателем, и нет ничего удивительного, что сама Анджела Картер называла свое творчество «мифологическим бандитизмом», а своим (литературным) крестным отцом — внешне достаточно далекого своей холодностью от ее кипящих страстей Борхеса.

Техническим средством для выражения этой многорегистровой мифополифонии служит сложная система повторов и перекличек, варьируемая от почти вагнеровской схемы лейтмотивов до архаической техники анаграмм (не забудем и подчас весьма изощренное явное и неявное цитирование названных и неназванных авторов — от вряд ли обнаружимых для англоязычного читателя цитат из хрестоматийного «Сверхсамца» Альфреда Жарри до хорошо ему известной в устах Т. С. Элиота цитаты из Бодлера, от аллюзий на стихи Анны Ахматовой до недвусмысленных отсылок к д-ру Фрейду, на чей, собственно, принцип реальности и посягает д-р Хоффман; и внешние контрфорсы в виде броских эпиграфов и посвящения[38]). С необходимостью отсюда вытекает и изощренная работа со словом, не только чисто количественное богатство словаря, но и постоянное использование нюансов внутренней формы слова, его полисемии, неожиданных оттенков смысла, связанных с фразеологическими аберрациями, с использованием всей гаммы имеющихся и возникающих значений — все это в рамках полновесных, густо замешанных периодов. Переводить Анджелу Картер — непростое, но глубокое удовольствие; хотелось бы, чтобы так обстояло дело и с ее чтением…

Весна, 1993

В.Лапицкий

Примечания

1

Само по себе (лат. )

2

В духе конца века (фр. ).

3

Cogito ergo sum (лат. ) — «мыслю, следовательно, существую» — знаменитое высказывание Декарта.

4

Нервный срыв (фр. ).

5

Мойщик посуды (фр. ).

6

Шедевр (нем. ).

7

Tournedos Rossini (фр.) — турнедо Россини — блюдо из жареного говяжьего филе, сдобренного гусиной печенкой.

8

Pommes allumettes (фр.) — очень тонко нарезанный картофель, жаренный во фритюре.

9

Капельмейстер (нем. ).

10

Сверху вниз (фр.).

11

Водка (фр. ).

12

Конец (лат. ).

13

Человек пресмыкающийся (лат. ).

14

Madame la Barbe (фр. ) — бородатая женщина.

15

Шутка в пастельных тонах, призванная вызвать среди первокурсников сдержанное хихиканье. Дезидерио.

16

Приданое (фр. ).

17

Род лиан, распространенных в тропических лесах Америки.

18

«Мгновенье лишь длятся утехи любви…» Флориан. Романс.

19

Основное блюдо (фр. ).

20

Это тебе. Маленький подарок (фр. ).

21

Неожиданная развязка (фр. ).

22

Пикник, трапеза на лоне природы (фр. ).

23

В отсутствие, заочно (лат. ).

24

Дежурное блюдо (фр. ).

25

Легкие блюда, подаваемые перед десертом (фр. ).

26

Мания величия (фр. ).

27

Туманная земля (лат. ).

28

В целом (лат. ).

29

Пляски смерти (лат. ).

30

Паломино — популярная на юго-западе США порода лошадей (от испанского paloma — голубка).

31

Замок (нем. ).

32

Зигмунд Фрейд. Толкование сновидений. Дезидерио.

33

Сходство (как и отличие, о котором — ниже) Картер и ГГМ подчеркивает, кстати, хотя ни разу явно и не названная, но откровенно подразумеваемая латиноамериканская (бразильская?) топика «Адских машин…».

34

Картер посвятила Саду («Садовской женщине») целую книгу эссеистики; отдельными чертами де Сада наделен и граф (Дракула) в «Адских машинах…», на страницах которых находит себе место и замок Силлинг из «Ста двадцати дней Содома».

35

Уже по поводу своих «готических» романов писательница, признавая свое ученичество у Эдгара По, подчеркивала, что «готическая традиция, к которой принадлежит По, высокомерно игнорирует насаждаемую в нашем обществе систему ценностей».

36

В этом отличие Картер от Маркеса, цель которого — расширение сферы беллетристической реальности на область фантастического, завоевание новых территорий для ризомической сети симулякров, откуда и беспрецедентный успех ГГМ на книжном рынке США — страны, наиболее далеко зашедшей по пути всеобщей и полной симулякризации (самым, вероятно, ярким примером чему служит массовое американское кино).

37

Здесь могут происходить забавные «переключения» мифологических кодов, например, хрестоматийная притча о Чжуан-цзы и мотыльке в устах Ляфлера принадлежит в первую очередь не ряду и явно, и скрытно цитируемых Картер весьма редких и тонких китайских текстов, подчас заведомо известных лишь специалистам, а контексту общих мест современной западной массовой мудрости, и эта точка переключения позволяет по-новому (часто чисто иронически) высветить оба эти плана.

38

Как раз в 1972 году Анджела Картер после двенадцати лет супружества разошлась со своим первым мужем.