Дочери Альбиона (№13) - В разгар лета

— Родителей не было дома, и мы с Джекко поехали одни. Сначала мы думали, что это просто приключение. Но я рада, что мы там оказались, потому что мы спасли Дигори.

Тогда я рассказала ему, как мы туда поехали, как были свидетелями всех ужасов той ночи, как спрятали Дигори, чтобы он не повторил судьбы своей бабушки.

— Я многое узнала в ту ночь, особенно о людях.

Я думаю, что об этом следует знать Рольф обнял, поцеловал меня, потом сказал:

— Я всегда любил тебя, Аннора.

Я не ответила. Я чувствовала себя совершенно счастливой, сидя рядом с Рольфом в то время, как его рука лежала на моем плече, и зная, что в сером одеянии был кто-то другой. Почему мне раньше не пришло в голову, что это не единственная на свете серая одежда? Я сделала поспешное заключение, которое в течение долгих лет отравляло мою жизнь. Кто бы мог поверить, что такое может произойти внезапно? Но я уже по собственному опыту знала, как легко человека поражает несчастье и как внезапно все может повернуться к лучшему.

Рольф нежно поцеловал меня:

— Я много думал о нас, Аннора. Что будет, когда ты вернешься?

— Я не могу сейчас думать об этом. Я не могу представить себя дома без них.

— Тебе предстоит испытать трудности, но я буду рядом. Я всегда готов прийти тебе на помощь, а тебе она во многом понадобится. Ты унаследовала Кадор.

Ты представляешь себе, что это значит?

— Я почти не думала об этом.

— Я догадываюсь, что нет. В каком-то смысле это тебе поможет, потому что будет много дел. Ты должна забыть о прошлом и понять, что теперь все будет по-другому. Твой отец много заботился о владениях, став их хозяином, и Джекко предстояло то же самое в свое время. Теперь ты должна взять на себя всю ответственность.

— Я всегда интересовалась хозяйством. Одно время даже больше, чем Джекко. Часто ездила с отцом…

— Да, тебе будет нелегко, но я буду рядом. Я бы хотел стать еще ближе. Аннора, мы могли бы пожениться?

Я молчала. Все эти годы я несправедливо думала о нем. Мне следовало раньше узнать, что его там не было. Мне хотелось бы воздать ему за все эти годы неверия.

Я подумала об одиноком возвращении в Кадор и вдруг поняла, что должна перестать думать об одном и том же. Надо продолжать жить, и у меня был выход.

Я потеряла самых дорогих мне людей, но я не одинока.

Я повернулась к Рольфу и сказала:

— Да, мы могли бы пожениться.

Теперь, когда я приняла решение, я почувствовала себя лучше. Передо мной открывалась новая жизнь.

Теперь все будет по-другому, но рядом со мной находится человек, который любит меня.

Я часто повторяла себе: «Именно этого они и хотели, они всегда любили Рольфа. Он поможет мне распорядиться хозяйством. Его собственные земли граничат с Кадором, мы сможем объединиться».

Елена осталась довольна нашим решением, потому что Рольф ей очень нравился. Мне кажется, она даже немного завидовала, сравнивая свое собственное замужество с моим будущим. Но большим утешением для нее был Джонни. В конце концов, это единственное, что ей осталось после всех несчастий.

Медленно, но верно мы приближались к Англии.

Корабль должен был остановиться в Саутгемптоне, и мы радовались этому обстоятельству, потому что поедем прямо в Кадор, не заезжая в Лондон, что было бы неизбежно, если бы мы высадились в Тилбери.

Елена еще не была готова встретиться со своими родителями, да и я чувствовала, что не хочу говорить с ними о моей потере. Я знала, что Амарилис будет очень горевать о смерти моей мамы, потому что близость между ними, которая установилась еще в детские годы, никогда не нарушалась.

Как волнующе опять видеть Кадор, и, глядя на его древние башни, я подавляла свое горе. Я постоянно напоминала себе, что должна начать все сначала.

Огромный дом и все, что его окружало, принадлежало мне. Я не должна горевать, напоминала я себе, ведь на мне лежала ответственность за многих людей. Теперь мне придется так многому научиться, но мне поможет Рольф.

Обитатели дома встретили меня тепло, но сдержанно. Правда, миссис Пенлок разрыдалась. Я пожала ее руки и сказала, что мы должны жить дальше. Другие тоже вытирали глаза, а Исаак сказал дрогнувшим голосом:

— Мы рады, что вы вернулись, мисс Кадорсон.

Я поблагодарила их от всего сердца, но мой голос дрожал. Я готовила себя к этому, потому что знала, какая трогательная будет встреча.

— Я хочу, — сказала я, — чтобы все было, как раньше. — Все склонили головы, и я продолжала:

— Я бы хотела поговорить со всеми вами утром.

Джонни сильно разрядил обстановку. Лица людей светлели, глядя на него. Он изучал всех с огромным любопытством, а миссис Пенлок воскликнула сквозь слезы:

— Маленький утенок!

Итак, я была дома. Больше всего я хотела уединиться в своей комнате, но в то же время и боялась оставаться одна, потому что в первую ночь воспоминания будут особенно ярки.

Я убеждала себя все оставить позади. Теперь у меня есть Рольф, и, возможно, я буду счастлива.

На следующее утро я объезжала свои владения и заехала к нескольким фермерам. У миссис Черри теперь уже было девять детей, она располнела, как никогда, и все так же сопровождала смехом каждую свою фразу. Даже когда она заговорила о моей потере, привычка не оставляла ее. А Трегораны были печальны, как всегда.

— Ужасные дни, мисс Кадорсон, — сказал Джим Трегоран.

Она сказал не «мисс Аннора», а именно «мисс Кадорсон».

Все казались растерянными. Я думаю, им было нелегко воспринимать меня в качестве хозяйки их земли.

Люди хотели сказать мне, что глубоко оплакивают гибель моих родителей и брата, но не находили слов.

Может быть, если я бы сама заговорила о трагедии, было бы легче, но я не могла сделать это сейчас.

Я поехала в город, проехалась по набережной. Все почтительно приветствовали меня. Джек Горт взвешивал рыбу, которую продавал.

— Добрый день, мисс Кадорсон, — сказал он. — Мы рады видеть вас дома.

Он ни словом не обмолвился о моей семье, но я видела сострадание в его глазах. Старый Гарри Джентл поднял глаза от сети, которую чинил — Добро пожаловать домой, мисс Кадорсон. Мы счастливы видеть вас.

Джим Полден, который чистил свою лодку, спрыгнул на землю, чтобы пожать мне руку. Он не сказал ничего, но выражение его лица говорило само за себя.

Все хотели выразить мне свое соболезнование: они уважали моего отца, любили маму и Джекко, но не знали, какими словами выразить свои чувства. Родные места делали горе еще более пронзительным, с еще большей ясностью свидетельствовали о размерах моей потери.

На обратном пути я подумала: «Неужели эти же люди обрекли мамашу Джинни на смерть? Кто из них был тогда в сером одеянии?»

И воспоминания о той ночи опять вернулись ко мне, теперь с каким-то страшным предчувствием. «Но Рольфа там не было, — продолжала я твердить себе. — Он был в Бодмине».

Скоро мы воссоединимся навсегда. Он поможет мне Я правильно судила о нем, когда была маленькой девочкой.

Когда мы объявили, что я выхожу замуж за Рольфа, все дружно одобрили мой выбор.

— Правильное и достойное решение, — сказала миссис Пенлок. — Для женщины совершенно неестественно выполнять обязанности сквайра. Если бы такое было предусмотрено Господом, он бы сделал женщин мужчинами.

Я подивилась странному умозаключению и почувствовала, что улыбаюсь.

— Прекрасно, — сказал Исаак. — Я полагаю, Кадор и Мэйнор сольются, что увеличит владения. Теперь всю территорию герцогства будут занимать только земли Кадора и Мэйнора.

Эта мысль развлекла всех.

Как бы мне хотелось пробраться в кухню, как раньше, и прислушаться к разговору слуг, когда они забывали о моем присутствии.

Я услышала, как одна из девушек сказала:

— Если бы они не стали ждать целый год, ничего бы не произошло. Естественно, что это должно было случиться, ведь она так давно его знает, к тому же теперь она совершенно одна.

— Говорят, — сказала другая, — будет скромное торжество.

Не было ничего удивительного в том, что они так живо обсуждали происходящее, ведь с Кадором связаны их жизненные интересы. Это заставляло меня чувствовать огромную ответственность, оказывало благотворное влияние, отвлекая от мыслей об одном и том же.

С Бобом Картером, нашим управляющим, который следил за всем в отсутствие отца, мы просмотрели хозяйственные книги. Я сказала ему, что дела в отличном состоянии. Он был польщен и ответил, что все продолжается по-старому.

— Я тоже не вижу никакой необходимости что-либо менять, Боб. Мне предстоит многому научиться, но я надеюсь, вы объясните мне все, что я должна знать.

— Конечно, мисс Кадорсон.

Наконец, после первого шока от возвращения домой я начала чувствовать себя лучше. Рольф показал мне свои владения, размеры которых удивили меня.

— Дела идут прекрасно, — сказал он. — Люк Трегерн отлично здесь хозяйничал в мое отсутствие, и, когда нынешний управляющий уйдет, он его заменит.

Люк — просто находка. Когда я уезжал, то чувствовал, что могу на него положиться, и не ошибся.

Я застала Люка в конторе, за столом с какими-то бумагами. Он выглядел изящно в бархатном жилете и гетрах, с галстуком кремового цвета. Когда я вошла, он встал и поклонился.

— Доброе утро, Люк.

— Доброе утро, мисс Кадорсон, и добро пожаловать. Мои глубочайшие соболезнования по поводу вашей утраты — Спасибо, Люк. Мистер Хансон сказал мне, что вы делаете здесь чудеса.

— Надеюсь, мисс Кадорсон.

Он был по-своему красив, а его одежда и манеры свидетельствовали, что он об этом знает. Я не видела, конечно, в этом ничего плохого, даже приятно встретить человека, который заботился о своей внешности.

Мы немного поговорили об имении, после чего я и Рольф ушли.

— Незаурядный человек, — сказала я.

— Да, я понял это сразу же, когда он пришел к нам в поисках работы. Он энергичен, честолюбив и, я думаю, многого добьется.

— Я тоже так думаю. Он, действительно, многого добьется. Из егеря в управляющие — это уже немалый шаг.

— У тебя есть Боб Картер, так что не завидуй мне из-за Люка.

— Я не завидую: я рада за тебя.

— Будет прекрасно, когда мы объединим свои владения, Аннора.

— Да, я жду этого с нетерпением.

Я, действительно, ждала с нетерпением. Мне было приятно, что люди с уважением отнеслись к моему будущему замужеству, а значит, они считали, что это хорошо как для меня и Рольфа, так и для моих владений в целом. Они считали — так же, как и я, — что в данных обстоятельствах — это самое лучшее, что может быть.

Когда тетя Амарилис узнала, что мы вернулись, она написала, что хочет приехать. И в один прекрасный день она действительно появилась в сопровождении своей горничной. Моя радость при встрече с ней смешалась с глубокой печалью. Она была очень взволнована, а мне на ум без конца приходили истории, которые мама рассказывала об их детстве.

Она была очень рада встрече с Еленой Она беспокоилась о своей дочери и благодарила меня за заботу о ней.

Я заметила, что было время, когда и Елена заботилась обо мне. Мы не могли сдержать слез, но тетя Амарилис очень обрадовалась своему внуку. Она ни на шаг не отходила от него.

— Ты должна вернуться домой, — сказала она Елене.

— Я хочу остаться с Аннорой хотя бы ненадолго, — ответила Елена. — Мы так много пережили вместе. И она все время помогала мне.

— Теперь я буду с тобой, мое дорогое дитя. Благослови тебя Бог, моя дорогая Аннора! Такие ужасные события произошли, и все сразу.

Как она была права! Одно несчастье следовало за другим.

— Твой отец хочет, чтобы ты вернулась домой, — сказала тетя Амарилис.

— Неужели он хочет? — вскричала Елена. — Это кажется невероятным.

— А твой муж Мэтью? Что с ним?

— Он в Австралии и вернется, когда соберет нужные ему материалы для своей книги.

— Неужели он не хочет видеть тебя… и ребенка?

— Мама! — воскликнула Елена. — Я не могу от него ничего требовать. Мэтью женился на мне, чтобы помочь выйти из трудного положения, и ничего больше.

Это трудно понять, не зная его, он такой человек Он желает делать людям добро, именно поэтому и пишет свою книгу. Я оказалась в трудном положении, и он нашел возможность мне помочь. Он редкий человек, и он… не отец Джонни.

— Это… Джон Милворд?

Елена кивнула.

— О, Боже, какая ужасная путаница! Но твой отец придумает что-нибудь, ты ведь знаешь.

— Он не захочет, чтобы я вернулась домой. Это только прибавит сплетен о нашей семье.

— О, он справится. Он не участвует больше в политической жизни.

— А как же его бизнес? Все эти клубы?

— Все, как обычно.

— Моя мама говорила, что вы замешаны в его дела, тетя Амарилис, — сказала я.

— О, это касается только денег. Питер всегда настаивал на том, чтобы у меня были собственные доходы, и вложил мои деньги. Он говорит, что сделал меня богаче, чем я была, когда выходила за него замуж.

— Но деньги…

— Он мне все объяснил. Вы знаете, что такие клубы очень необходимы?

— Необходимы?

— Да, конечно, об этом не очень приятно говорить, но в человеческой природе есть такие стороны, о которых молодые девушки не догадываются. Низкие стороны мужской природы должны быть удовлетворены, или они создадут настоящие проблемы. Неудовлетворенные мужчины способны на ужасные вещи… Они теряют человеческое лицо, тогда возможны изнасилования и другое, слишком ужасное, чтобы о нем говорить.

Твой дядя, Аннора, оказывает огромную услугу обществу.

Я с удивлением смотрела на тетю. Мама всегда говорила, что тетя Амарилис настолько без ума от своего мужа, что верит каждому его слову. Для нее он был совершенство, и ничто не могло этого мнения изменить. Как права была моя мама! Я могла себе представить, как дядя Питер объясняет ей, какое благородное дело — содержать прибыльные клубы. И они к тому же действуют вполне законно и являются настоящим благом для человечества — для порочной его части, может быть. Но он призывал считать их благом для всего общества в целом — Люди просто падки на сенсации, — продолжала тетя Амарилис. — Даже королева от этого не застрахована. Я имею в виду жуткий скандал вокруг леди Флоры Гастингс.

Я сказала, что мы ничего не слышали.

— О, между королевой и ее матерью существует сильнейшая вражда. Говорят, что герцогиня слишком вмешивается в ее дела, и они с королевой не в самых лучших отношениях. Леди Флора принадлежит к ее свите, и, когда она располнела, дамы королевы распустили слух, что она беременна, а потом выяснилось, что это не так. Дело получило широкую огласку, люди винят королеву. Семья леди Флоры подняла большой шум. В Лондоне только об этом и говорят. Вы видите, что даже королева не застрахована от того, что Питер называет «бульварной прессой». Королева уже не так популярна, как раньше, но Питер говорит, что все пройдет. Это всего лишь временная неприятность, как всегда и бывает.

— Газеты там не так уж часто попадались в руки.

— О, они напичканы скандалами. Сегодня о них кричат заголовки всех газет, а завтра никто и не вспоминает.

— А все, что касается Джозефа Крессуэла и дяди Питера?

— Недельный интерес, не больше. Твой дядя Питер делает так много хорошего. Он всегда делал это, но особенно много в последнее время. А вы слышали о Питеркине? Он собирается жениться на Френсис Крессуэл. Она немного старше его, но твой дядя доволен. Питеркин обожает Френсис, и они делают такое замечательное дело! Твой отец, Елена, предоставил им приличную сумму денег. По этому поводу в газетах назвали его филантропом теневого мира. Я бы предпочла, чтобы они назвали его просто филантроп, но он говорит, что упоминание теневого мира даже привлекает к нему больше внимания Кто-то написал статью, в которой говорится, что хотя он и заработал свое состояние при помощи клубов, но так много пожертвовал на благотворительность, что достоин восхищения.

Клубы служат для удовольствия людей, не отличающихся высокими моральными качествами, но нужно воздать должное его деятельности, поскольку он совершил столько достойных дел.

Значит, вот чем занимается сейчас дядя Питер. Он был разоблачен, но надел на себя другую личину, стал филантропом и оказал искреннюю поддержку Питеркину. Френсис, наверное, очень довольна: ее не интересует, откуда взялись деньги, раз они служат благому делу. Хорошо ли это? Я была не уверена. Добро и зло странно перемешались.

Рольф произвел на тетю Амарилис очень хорошее впечатление, и она была рада, что я собираюсь выйти за него замуж.

— Мама, — сказала Елена. — Я хочу остаться еще на некоторое время. По крайней мере, до свадьбы Анноры.

— Конечно, — ответила она. — А ты, Аннора, должна приехать к нам со своим мужем. Дядя Питер будет очень рад тебя видеть.

Добрая тетя Амарилис, она всем желала самого лучшего, и самое удивительное то, что она так верила, что все так и будет, что невозможно было не заразиться этой уверенностью.

Тетя Амарилис вернулась в Лондон, взяв с Елены обещание, что она вернется домой после свадьбы, и что мы с Рольфом навестим их во время нашего свадебного путешествия.

Рольф строил планы:

— Мы поедем за границу. На меня большое впечатление произвела Италия, когда я путешествовал по Европе в студенческие годы. Я покажу тебе Флоренцию. Ты полюбишь этот город. И все древности Рима, а затем Венецию. Что за страна! Уверен, одна из самых красивых на свете.

Я почувствовала воодушевление.

— Ты почувствуешь себя лучше, когда мы уедем, — заверил он меня, ибо всегда чувствовал мое настроение. — А потом мы вернемся, и начнется новая жизнь.

У нас будет столько забот, что не останется времени для тоски. Если же она опять подступит, мы всегда сможем уехать, а в наше отсутствие Боб Картер и Люк Трегерн обо всем позаботятся.

Венчание должно было состояться в церкви Кадора, и, конечно, я должна была быть в белом платье.

Дженни Тригор, жена одного из фермеров, до замужества была портнихой и время от времени продолжала шить, когда кто-нибудь делал ей заказ. Я решила, что мой наряд будет простым и она вполне сможет с ним справиться.

Часто я думала, какое событие устроила бы из всего этого мама. Она бы непременно поехала в Лондон за моим подвенечным платьем. Какая была бы суматоха с приготовлениями! С какой любовью она бы всем занималась!

Я должна перестать думать о прошлом. Я говорила себе об этом сто раз в день, но не могла ничего поделать.

Теперь я подумывала о медовом месяце. Я всегда хотела увидеть Италию. О поездке туда часто говорил и отец Я так ясно видела их всех, сидящих за ужином, и как Джекко отчаянно доказывал, что гораздо интереснее поехать в горы Швейцарии, чем ходить по галереям Флоренции Прекратить думать об этом.

В Лондоне я куплю себе кое-что из одежды для поездки. Именно там!

Я замечала, что Елену охватывает все большее беспокойство при мысли о возвращении в Лондон. Она боялась, что ей придется отвечать на слишком многие вопросы.

— Но ведь твоя мама знает, — сказала я ей, — и она все объяснит отцу, он такой человек, что может Представить все в выгодном для себя свете. А Питеркин и Френсис будут рады видеть тебя, они все поймут.

— Я думаю не столько о семье, сколько о людях, с которыми придется встретиться. С теми, кто привык жалеть меня, потому что никто не делал мне предложения, а когда мне его сделал Джон, стали смотреть на меня с завистью. Теперь они будут злорадствовать.

Кроме того, что все эти люди на самом деле думают о моем отце и его бизнесе?

— Они думают так, как он хочет, чтобы они думали. Он светский человек, а сейчас на широкую ногу занимается благотворительностью Твой отец не тот человек, которого могут смутить неприятности. У него стоит поучиться, Елена.

— Если бы я могла. Как мне не хочется уезжать, да и ты будешь скучать без Джонни.

— Очень… и по тебе тоже, но мы должны продолжать жить, Елена. Мы много пережили и научились преодолевать трудности.

— У тебя есть шанс… Рольф.

— И у тебя есть шанс, это Джонни. Твоя мать поможет тебе, она — добрейший человек, каких я когда-либо видела. Счастье, что у тебя есть она.

— Она — ангел, но не слишком практична.

— Все будет в порядке. Елена, как ты думаешь, Мэтью вернется?

— Думаю, вернется, когда придет время.

— Что ты о нем думаешь?

— Я ему очень благодарна. Он хороший человек, правда?

— Он посвятил себя одной цели.

— Да, чем-то он похож на Френсис Крессуэл. Эти люди хотят делать добро, они чудесные, но не слишком заботятся об отдельном человеке…

— Может быть, когда он вернется, вы будете вместе… ты сможешь полюбить его?

— Не думаю, что я смогу любить кого-нибудь по-настоящему, кроме Джона.

— Если бы он знал о Джонни…

— Я бы не хотела выходить за него замуж на таких условиях. Я желала, чтобы он женился на мне по доброй воле.

— Но он хотел этого .

— Наверное, недостаточно. Тебе повезло, Аннора:

Рольф так любит тебя. А было время, когда я думала, что ты можешь выйти замуж за Грегори Доннелли.

— Что ты! Этот человек вызывал у меня отвращение.

— Он был так уверен в себе. Я думала, что он найдет возможность уговорить тебя — Не думаю, что ему удалось бы добиться этого при каких бы то ни было обстоятельствах.

— Да, тебе повезло. Вам будет хорошо вместе. О, Аннора, я надеюсь, что ты будешь очень счастлива.

— Я постараюсь быть счастливой. И ты, Елена, тоже должна постараться. Не забывай, у тебя есть Джонни.

— Самое большое сокровище на свете.

Мы рассмеялись, потом она захотела посмотреть на мое платье. Я отвела ее в комнату, где работала Дженни, и мы еще долго обсуждали преимущества брюссельского кружева перед хонитонским.

Елена готовилась к отъезду. На следующий день после венчания Рольф и я должны были отправиться в свадебное путешествие, а Елена и Джонни — в отцовский дом, Рольф и я хотели провести там два дня, прежде чем отправиться дальше.

Джонни учился ходить. Ему было уже больше года.

Он быстро полз, потом вдруг вставал и, сделав несколько шагов, опять садился на пол Няни у него не было: Елена была против, но большинство женщин в доме всегда могли присмотреть за ним, если мы с Еленой были заняты. Наверное, я буду очень скучать без Джонни.

Чем ближе подходил день свадьбы, тем больше охватывали меня тяжелые предчувствия. Сначала мне казалось, что решение мне послал сам Бог, потому что мне слишком долго пришлось бы учиться тому, что требовалось знать владельцу Кадора. Рольфу предстояло стать моим учителем. Я нуждалась в том, чтобы кто-то глубоко любил меня, потому что я потеряла ее.

Было естественно, что я обратилась к Рольфу, идолу моего детства, который, так хорошо зная меня, мог понять глубину моей утраты. Я часто думала о том, что не будь того злополучного праздника, мы бы уже давно поженились с Рольфом, возможно, до моего отъезда в Австралию. Но я не могла забыть об этом, и вот в один день, примерно за неделю до свадьбы, я почувствовала это особенно ясно.

Рольф все еще был страстно увлечен старыми корнуоллскими обычаями и собрал много книг. Он любил мне показывать их и за этим занятием забывал обо всем на свете. Это напоминало мне о тех днях, когда он приезжал к нам вместе с отцом и ошеломлял своими познаниями.

Сейчас он рассказывал о старых средствах, которые использовали от разных болезней. Корнуоллцы верили в них с незапамятных времен — Они верят, что есть добрые колдуньи, которые помогали своими средствами, — говорил он, — и есть ведьмы, которые занимаются сглазом и насылают на людей проклятья, после чего немедленно следует несчастье. Только послушай, что они могут делать. — Он открыл книгу, — Смотри: «Коклюш излечивается, если наполнить мешочек пауками и повесить его на шею бедного ребенка, который должен носить его день и ночь». А вот другое, от астмы: «Собрать паутину, скатать в шарик и проглотить. Пауки оказывают благотворное действие. Ячмень в глазу выводится прикосновением кошачьего хвоста». Я уверен, что они до сих пор практикуют это.

— Несомненно. На чердаке в доме Брея нашли несколько старых писем. Я попрошу его показать их тебе.

Мы стояли перед стеллажом с книгами, внизу которого были выдвижные ящики. Он выдвинул один из них, потом открыл другой, и я увидела одеяние. Оно лежало там, в этом не было никакой ошибки.

— Это старинное одеяние, — сказал он. — Однажды я участвовал в одном ритуале..

— Я об этом уже слышала.

— На каждом из нас было такое одеяние.

— Ты мне показывал его однажды… давно.

— О да, действительно.

Он достал его и надел на себя. Я почувствовала, как бешено забилось мое сердце. Он стоял передо мной: голову прокрывал капюшон, который полностью скрывал лицо.

— Это ужасно! — закричала я.

Рольф сбросил его и улыбнулся мне:

— Согласен, что это выглядит жутковато, и я скажу тебе, почему. Оно очень похоже на одежду палачей инквизиции. В нем я выглядел так, как будто только что побывал на аутодафе.

— Да, — согласилась я. — И ты был в этом…

— Я участвовал в ритуале и еще тогда подумал, что может все зайти слишком далеко. Больше я этого не делал.

Он скатал одежду и положил обратно в ящик.

— Что такое? Мне кажется, я тебя напугал? — Он подошел ко мне и обнял за плечи, а затем сказал:

— Время как будто застыло Кажется, что день нашей свадьбы не наступит никогда.

Когда Рольф обнял меня, я почувствовала себя легче.

Меня, действительно, потрясло зрелище, которое опять возвратило меня в ту ночь. С тех пор это не переставало вторгаться в мои мысли.

За день до свадьбы я ехала по лесу одна. Какая-то сила привела меня на поляну у реки. Там до сих пор виднелись останки сожженного дома. Я вспомнила, как однажды мой отец сказал, что здесь надо построить другой дом. Он поручил одному строителю все подготовить, но никто даже пальцем не пошевелил.

Распространился слух, что любой, кто будет там работать, навлечет на себя несчастье: место населено ведьмами Я вспомнила, как мой отец тогда сказал:

— Лучше подождать, пока все забудется. И кто знает, захочет ли там кто-нибудь жить? Лучше оставить все как есть.

Несколько лет спустя он предпринял очередную попытку, но люди отказывались под самыми разными предлогами. После этого уже не было никаких попыток.

Я остановилась, и все так ясно предстало перед моими глазами. Подожженная крыша, таинственная фигура. Не он ли первый бросил горящий факел? Я была уверена, что он. Я вспомнила дом, каким он был раньше; Дигори, стоящего у двери с котом; я почти слышала последний писк бедного животного, погибшего в огне. Я почувствовала ужасную слабость: и физическую, и душевную.

Ветер печально вздыхал в листве деревьев; я чувствовала холодную дрожь, несмотря на жаркий день.

Передо мной опять появились жуткие лица в свете горящих факелов и фигура с опущенным на лицо капюшоном, которая кого-то мне напоминала.

Погруженная в размышления, я возвращалась домой. Я испытывала какое-то чувство грусти. Может быть от того, что завтра утром мне предстояло обвенчаться? Хотя это повод для радости, но, наверное, многие девушки чувствуют то же самое, что и я, накануне своего торжественного дня?

Я подумала: «Может быть, я поторопилась?» Стоило бы немного подождать, но той лунной, ночью на корабле, когда Рольф сказал, что он не был тогда в лесу, все представлялось правильным.

Около полудня я собрала в своей комнате вещи, которые хотела взять в свадебное путешествие. В доме стояла тишина, и я подумала, что Исаак вздремнул, как обычно в этот час, миссис Пенлок, наверное, тоже.

Вдруг я услышала за окном ее голос. Она разговаривала с одной из девушек. Наверное, они возвращались с огорода, потому что миссис Пенлок говорила:

— Я думаю, этой корзины будет достаточно, ведь мисс Аннора ест, как птичка. Мне кажется, она не хочет от нас уезжать.

Девушка — кажется ее имя было Фанни — ответила:

— Казалось бы, она должна радоваться этому, правда, миссис Пенлок? В Лондоне, наверное, здорово.

Миссис Пенлок недовольно фыркнула:

— Там полно воров и бродяг, если хочешь знать мое мнение.

— Не говорите так, миссис Пенлок!

— Теперь свадьба на носу.

— Мисс Аннора не очень-то похожа на счастливую невесту…

— С ней все в порядке. Ей нужен кто-то рядом.

Женщине очень трудно быть хозяйкой таких владений, она нуждается в мужчине.

— Рольф очень славный. Вы так не считаете, миссис Пенлок?

— Он хороший человек, лучше какого-нибудь модного повесы из Лондона, с которым она могла бы связаться.

Мне хотелось дослушать их разговор, их суждения казались мне забавными. Я подумала, что они скоро уйдут и я не смогу дослушать. Но корзина, должно быть, была тяжелая, и они шли медленно, то и дело останавливаясь.

— Скоро мы станем частью Мэйнора, — сказала Фанни.

— Не говори глупостей: Мэйнор станет нашей частью. Да, мистер Хансон всегда мечтал прибрать к рукам это местечко.

— Но оно не станет имением Хансона?

— Конечно, оно останется Кадором, но хозяйка станет его женой, не так ли? А то, что принадлежит ей, принадлежит и ему. Я думаю, он доволен собой.

Помню, как он приезжал сюда много лет назад, слышала, как он говорил тогда своему отцу: «Я бы хотел здесь жить». Я думаю, он всегда мечтал как-нибудь завладеть поместьем.

— Но он любит мисс Аннору.

— Он любит ее и любит Кадор, я полагаю, — убежденно сказала миссис Пенлок. — Пошли, Фанни, поторапливайся, иначе не успеем все приготовить.

— Но что вы думаете о свадьбе, миссис Пенлок?

— Я думаю, что она для него самая большая удача, которая могла выпасть. У него будет Кадор, а это именно то, чего он всегда хотел.

Их голоса затихли. Я продолжала сидеть в безмолвии. Они правы: Рольф всегда любил Кадор. Именно поэтому он занимался восстановлением своего дома, именно поэтому расширял свои владения, а женившись, он разделит его со мной. Может быть, даже станет его полным хозяином? Я уже жалела, что услышала этот разговор.

Вечером мы с Еленой поужинали. Я сказала, что хочу уйти к себе пораньше, чтобы отдохнуть перед завтрашним событием. Поэтому мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.