Морган заметно нахмурился.
      - Извините, но я имел самое непосредственное отношение к тому якобы полтергейсту,- возразил он.- В том-то все и дело. Вы хотите сказать, что не нашли никаких зацепок, которые я, к вашему сведению, специально оставил? Да, именно это меня больше всего и волновало. В тот момент мне очень хотелось полностью соответствовать былой традиции, ну и к тому же, признаться, во мне уже сидело бог знает сколько весьма крепких коктейлей, наверное, именно поэтому я и "забыл" маленькую красную записную книжечку, на которой стояли мои инициалы. Ведь надо же, черт побери, дать поработать и полицейским ищейкам!- Он на секунду задумался, затем, слегка усмехнувшись, добавил: Пусть наглядно всем покажут, что не зря едят государственный хлеб.
      - Вы хотите сказать...
      - Потом, когда я вспоминал все это, у меня, конечно, возникали определенные не совсем приятные ощущения.- Морган досадливо стукнул ладонью по косяку двери.- Так называемые наказания детства. Иногда мне даже хочется вот так же, но только изо всех сил ударить самого себя!.. Когда все это случается не мысленно, а вполне реально, то становится совсем не смешно. А вот к полтергейсту я имел самое непосредственное отношение, это уж точно. Хотя в остальном вы правы, вы абсолютно правы: я на самом деле не знал, что в той комнате спал наш викарий. Не знал даже, что в доме тогда вообще кто-либо был!- Он, отвернув голову чуть в сторону, немного помолчал, видимо заново переживая случившееся. Затем снова повернулся, с виноватым выражением лица.- Вообще-то, честно говоря, та, признаюсь, не совсем удачная демонстрация предназначалась для вашего отца... Дело тогда обстояло приблизительно следующим образом... У меня есть привычка каждый вечер перед сном проходить пешком около шести миль, но вчера, совершая привычный моцион, посреди пути я неожиданно оказался застигнутым этой чертовой бурей и в результате не имел какого-либо достаточно убедительного алиби, к своему глубочайшему сожалению. Но, как мне стало известно, епископ тогда находился в поместье, а он, благодаря своей увлеченности различного рода детективными историями, всегда любил меня хоть в чем-нибудь да подозревать. Так вот, в ночь полтергейста я возвращался с моей обычной прогулки. Чтобы сократить путь, решил пройти через парк и, вдруг заметив, как в Дубовой комнате зажегся свет, решил попробовать воспользоваться этим благоприятным обстоятельством в своих собственных интересах. Ведь в Дубовой комнате никто не жил и, как правило, никогда не останавливался даже на одну ночь, а епископу история с привидениями была прекрасно известна. Поэтому я тайком прокрался через боковую дверь для слуг, наткнулся на старину Деббса и спросил его, где остановился на ночь его преподобие. "Как ни странно, но, знаете, он решил провести эту ночь в Дубовой комнате",- с готовностью ответил Деббс.- Морган снова помолчал, слегка поправив криво сидящие очки.О чем я тогда, собственно, думал? Да ни о чем! А если и думал, то скорее о необычности ситуации... Но чем больше размышлял об этом, тем больше мне нравилась сама идея. Я вернулся домой и вместе с Маделайн выпил несколько бокалов их великолепного коктейля. Но эта мысль уже не выходила у меня из головы... Ну а остальное вам, думаю, известно.
      Он подошел, медленно опустился на верхнюю ступеньку лестницы. Снова чуть помолчал, а затем вдруг сказал:
      - К тому же я собственными глазами видел в тот вечер Спинелли. Как он спускался по холму к гостевому домику. Именно так утверждал и сам епископ, но ведь я не мог сказать об этом полковнику, так ведь? А епископу почему-то тогда никто не поверил, ну, отсюда все и началось...- И Морган выразительно ткнул указательным пальцем в сторону лужайки.
      Луна продолжала постепенно и неуклонно подниматься вверх по темному небосклону, уже чуть ярче освещая мрачные деревья парка. Лужайку начала окутывать мистическая дымка - похоже, неотвратимо наступал час самоубийц и черного отчаяния тех, кто по тем или иным причинам не мог уснуть... Хью Донован тоже начал чувствовать смутное, ничем не объяснимое беспокойство: ведь люди из поместья "Гранже" должны были бы давным-давно здесь появиться...
      - Интересно, лично мне казалось, что эти громкие выстрелы должны были бы разбудить всю округу,- задумчиво произнес он.- Почему же здесь до сих пор никого нет? Почему нам приходится сидеть тут и как бы сторожить остывающие трупы этих бедолаг?
      - Маделайн!- неожиданно громко произнес Морган, вскинув голову вверх.Боже мой, она ведь наверняка слышала их не хуже, чем мы! И будет рисовать себе картины, как я...- Он резко вскочил со ступеньки.- Нет, нет, так дело не пойдет! Послушайте, долг или не долг, но мне прежде всего надо немедленно вернуться к себе... хотя бы всего на несколько минут... и известить Маделайн, что со мной все в порядке! Не беспокойтесь, я вернусь минут через пять, не позже. Надеюсь, возражать не будете?
      Хью молча кивнул, хотя при этом более всего на свете хотел, чтобы здесь как можно скорее оказалось множество очень шумных и по-настоящему разговорчивых людей. Чтобы они осветили фонарями все вокруг и наконец-то убрали бы отсюда жертв охоты этого чудовища-снайпера! Пока Морган удалялся по зеленой, покрытой мглой лужайке, Хью подошел к пятну света, пробивающемуся из холла через открытую дверь, и встал прямо в самый его центр. По идее, ему надо было войти в дом и включить там все лампы. Кроме того, на улице становилось все холоднее и холоднее - он даже отчетливо видел, как при дыхании из его рта вылетает облачко пара.
      Не без некоторых колебаний он все-таки вошел в холл. Там было еще страшнее и неприятнее, чем днем: протертые чуть ли не до дыр желтые половики, черные портьеры, темная мебель с кисловатым запахом застарелого полироля, допотопная переговорная труба на стене у самой двери... Зато теперь Хью понимал все уже значительно лучше. Дом был пустым не только сейчас, он был пуст всегда! Похоже, в общепринятом смысле слова старый Деппинг здесь вообще никогда не жил. Для него это было просто место, где он надевал одну из своих масок, не более того. Причем наверняка с поистине сатанинским удовольствием! Только представить себе, как он спускается по этим ступенькам в своем высоком накрахмаленном воротничке - эдакий седовласый сатир, время от времени властно, по-хозяйски поглядывающий через перила... Бр-р-р, от одной только мысли об этом невольно становилось немного жутковато.
      Интересно, убрали ли уже его труп из кабинета? Вообще-то должны. Во всяком случае, днем все об этом говорили как о чем-то само собой разумеющемся. Впрочем, не желая даже думать об этом, Хью Донован, скорее автоматически, поступил так, как они с инспектором Мерчем и Морганом поступили совсем недавно, когда впервые оказались внутри дома,- подошел к двери на правой стороне и осторожно заглянул в комнату, где тогда прятался тот самый снайпер.
      Электрического света там не было, но Хью Донован даже и не попытался зажечь хотя бы газ. Нет, он предпочел воспользоваться зажигалкой, но, как и раньше, в ее слабом колеблющемся свете толком ничего так и не разглядел. Унылое место без мебели и обычных домашних украшений, место, которое когда-то, очевидно, было гостиной или чем-нибудь в этом роде... Но при этом довольно чистая и по-своему даже ухоженная комната. Практически голый деревянный пол с остатками лака по краям. Никаких отпечатков обуви и никаких признаков того, что ответные выстрелы инспектора Мерча ранили или, по крайней мере, зацепили снайпера. Хотя каминная полка была в нескольких местах продырявлена пулевыми отверстиями, а одна из них даже вдребезги разбила висящее над нею зеркало. Никаких следов, кроме почти выветрившегося запаха пороха и разбросанных у окна осколков оконного стекла.
      Под его ногой вдруг громко скрипнула одна из половых досок. Очевидно, со временем несколько усохла и расшаталась. И практически сразу такой же, только намного более сильный скрип раздался где-то в глубине дома. Дунув на пламя зажигалки, Хью резко обернулся, прислушался: да, точно - по дому явно кто-то ходил...
      Угадать точное направление, откуда именно доносились эти слабые звуки, казалось, было практически невозможно. Откуда-то сверху? Сбоку? Откуда?! Сейчас он, наверное, не очень удивился бы, если бы в комнате вдруг появился... сам Ник Деппинг. Или его призрак... Но ему тут же пришло в голову совершенно иное объяснение. Ведь ничто не доказывало, что убийца на самом деле скрылся из дома! Ни они сами, ни кто другой этого не видел. До них донесся только стук входной двери, только и всего. Ну а если снайпер по-прежнему находится здесь, в доме, то уж пара пуль у него наверняка еще осталась...
      - Доброе утро,- неожиданно прервал его размышления чей-то голос из темной глубины холла.- Ну и как вам нравится ваше занятие?
      Хью Донован тут же узнал этот голос, равно как и тяжелую поступь медленно приближающихся шагов. Он узнал бы их в любом месте и в любое время. И вздохнул с огромным облегчением. Это были голос и шаги доктора Фелла. Хотя голос был почему-то несколько иным - в нем уже не слышалось былой вечно сердитой и даже агрессивной ворчливости; кроме того, теперь в нем отчетливо прослушивалась некая горечь, которую мало кому из людей вообще когда-либо доводилось слышать. Опираясь на свою знаменитую трость и тяжело дыша, как будто ходьба доставляла ему ни с чем не сравнимые трудности, доктор Фелл появился из-за угла лестницы. Бледный, без шляпы, с накинутым на плечи шерстяным клетчатым пледом и непривычно растрепанными волосами... А проницательные маленькие глазки, необычно изогнутая линия загнутых усов и множество медленно колышущихся в такт его шагам вторых подбородков как бы специально указывали на нечто вроде свойственной только ему одному усталости.
      - Да знаю я, знаю,- тяжело вздыхая, проворчал он.- Наверняка хотите поинтересоваться, что я здесь делаю. Что ж, охотно вам отвечу. Что я здесь делаю?.. Самого себя проклинаю.- Последовала долгая пауза, во время которой глаза доктора сначала медленно проследовали вверх по лестнице, а затем назад, вниз и на Хью Донована.- Вообще-то... Скажи они мне о том тайном проходе в Дубовой комнате раньше, то конечно же... Ладно, бог с ними! Сам виноват. Надо было самому все внимательнейшим образом просмотреть. И предусмотреть!- добавил он, громко стукнув концом трости об пол.- Я сам допустил, чтобы так случилось! Да, я сам поощрял это, причем делал это вполне сознательно, чтобы облегчить доказательство своей правоты в столь запутанном деле, но никогда даже не предполагал, что может случиться такое! В мои намерения входило лишь устроить приманку, ну а уж затем...- Его голос стал еще ниже.- Что ж, надеюсь, такое больше не повторится. Никогда! Хватит. Даже один раз остаться в дураках для меня и то слишком много.
      - Скажите, а вам не кажется, что в общем-то Спинелли получил вполне по заслугам?- не без умысла поинтересовался Хью.
      - А знаете, мне тут, сам не знаю почему, пришла в голову интереснейшая мысль о смысле правосудия,- как бы не слушая его, произнес доктор.- Или, скорее, о том, что образует смысл правосудия, и других тому подобных вещах, которые, по сути, являются понятиями ничуть не менее относительными, чем весьма беспредметный спор о том, сколько ангелов сможет станцевать на головке дамской булавки. И представляете? Эта загадка оказалась для меня неразрешимой. Я так и не смог решить, что делать дальше... И вот новое развитие событий.- Он как бы нехотя ткнул тростью в сторону открытой двери.Новое развитие событий почти решило мою проблему! Хотя лично мне это, признаться, не доставляет ни малейшего удовольствия. Лучше бы оно ее не решало. Вообще никак не решало! Более того, я всячески старался этого не допустить. Вам, например, известно, что я для этого делал? Неподвижно сидел на стуле в холле второго этажа поместья "Гранже". После того, как все остальные отправились в свои спальни на покой. Сидел и, не отводя взгляда, смотрел в проход к спальням, где, полагаю, располагалась его спальня. И почему-то ничуть не сомневался: дождавшись, когда все в доме заснут, этот человек спустится по лестнице вниз и направится на встречу с нашим Спинелли. И если бы мне довелось увидеть его чуть раньше, то я точно знал бы, что мои предположения верны, и я смог бы перехватить его, и тогда... Тогда все могло бы быть совсем иначе.- Он прислонился к боковой стойке лестницы и, чуть поморгав глазами поверх узеньких очков, продолжил: - Однако тогда я еще ничего не знал о существовании того тайного прохода в Дубовой комнате, через который можно никем не замеченным выйти из дома наружу. Вот через него-то этот человек и вышел. Через тайный проход, но, увы, не мимо меня! Сделать это, оказывается, очень и очень легко: сначала пройти буквально несколько метров из одной комнаты в другую, а затем оттуда вниз по лестнице прямо во двор. Причем все это время я, сидя там, ничего не подозревал и терпеливо ждал вплоть до момента, когда здесь раздались громкие выстрелы...
      - Ну и?..
      - Комната этого типа оказалась пустой. А вот дверь в Дубовую комнату напротив была чуть приотворена, и там на самом краешке каминной полки стояла оставленная кем-то догорающая свеча...
      - Эту свечу оставил там мой отец,- перебил его Хью.- Когда они обследовали...
      - Да, да, ее действительно зажгли несколько раньше,- подтвердил доктор Фелл.- В ожидании чьего-то возвращения. Когда мне на глаза попалась эта спрятанная за обшивкой дверь...
      В поведении доктора вдруг появилось что-то заметно необычное и даже странное: он начал говорить и говорить, будто хотел многословно объяснить что-то... Но не Хью Доновану, который был ему нужен скорее только как какая-то "ширма", а кому-то другому, тому, кто незримо присутствовал где-то рядом.
      - Скажите, а почему вы все это рассказываете именно мне?- мало что понимая, спросил его Хью.
      - Потому что убийца туда не смог вернуться,- ответил доктор Фелл. При этом он то ли случайно, то ли вполне намеренно повысил голос, и он громким эхом прокатился по всему холлу.- Потому что я стоял у выхода из этого тайного прохода и ждал, пока там не появился инспектор Мерч и не сообщил мне о том, что здесь произошло. Таким образом, убийца просто не мог туда вернуться! Он был практически лишен возможности попасть в дом, поскольку все двери и все окна нижнего этажа были крепко-накрепко закрыты. Точно так же, как всего двадцать четыре часа тому назад туда при всем желании не мог войти Деппинг.
      - Да, но тогда...
      - Сейчас все обитатели дома уже на ногах, и буквально через несколько минут всем станет ясно, что в одной из спален никого нет. Она пуста! Кстати, инспектор Мерч уже знает об этом. Равно как... и кое-кто еще. Более того, несколько человек с фонарями и лампами уже приступили к прочесыванию местности вокруг дома. Убийца скрывается либо там, либо,- в его голосе зазвучали зловещие нотки,- либо где-то здесь!- Он снял руку с боковой стойки лестницы, выпрямился, кивнул вверх.- Ну так как, пойдем посмотрим там, наверху?
      Чуть помолчав, Хью тихо сказал:
      - Да, да, вы правы, сэр, конечно же правы. Но... но, полагаю, инспектор Мерч успел предупредить вас, что этот парень настоящий снайпер. Стреляет без промаха и, боюсь, до сих пор вооружен...
      - Да, успел. Именно потому, что в данный момент он вполне может находиться где-то здесь, поблизости от нас, и слышит меня, я и обращаюсь к нему: "Опомнитесь! Ради всего святого, не совершайте эту глупость! Вас загнали в угол. Если вы сделаете это, вас ждет только виселица. Пока еще у вас есть определенные оправдания, но, как только вы убьете полицейского, ждать вам будет просто нечего!" - Доктор Фелл уже начал подниматься вверх по лестнице. Он двигался медленно, мерно дыша и методично постукивая тростью по ступенькам - тук-тук-тук...- Не волнуйтесь, друг мой, я совсем не собираюсь разыскивать этого человека,- заметил он через плечо.- Мы с вами всего-навсего пройдем в кабинет и там подождем. Секундочку, сейчас я включу тут свет...
      Когда наверху раздался сухой щелчок выключателя, Хью Донован почувствовал, как у него сильно заколотилось сердце. И хотя верхний холл был абсолютно пуст, ему показалось, что где-то в глубине дома снова раздался противный скрип половиц...
      Тук-тук-тук - мерно постукивала по полу трость доктора Фелла. А его туфли при каждом шаге поскрипывали...
      Хью отчаянно пытался придумать что-нибудь спасительное, но не мог. Доктор произносил слова медленно, размеренно, мягким, успокоительным тоном, делая до странности правильные логические ударения. Очевидно, пытался выманить убийцу на свет божий... В тот момент его вполне можно было сравнить с человеком, который старается достать очень нужную ему вещь из осиного гнезда. А дом, казалось, продолжал прислушиваться. Если убийца все еще здесь, он наверняка слышал, как его слово за словом лишали последней надежды незаметно скрыться с места преступления, а каждый удар трости доктора об пол, очевидно, звучал для него как очередной гвоздь, забиваемый в...
      Честно говоря, если Хью чего-то и ожидал, то прежде всего получить пулю! Поскольку совершенно не верил, что вооруженный снайпер может вот так взять и сдаться. Без борьбы... Но тем не менее, хоть и обреченно, следовал за доктором Феллом.
      - Скажите, доктор, а вы уверены, что будете в состоянии доказать вашу версию?- на ходу спросил он.- Уверены, что убийце нет смысла даже пытаться не признать свою очевидную вину?
      - Нет, не уверен. Совершенно не уверен.- Доктор, не останавливаясь, сделал шаг внутрь кабинета, немного там постоял, вглядываясь в темноту, затем поднял правую руку и щелкнул выключателем.
      Кабинет выглядел точно так же, как и раньше,- вот только тело убитого Деппинга унесли. Яркий свет низко свисающей с потолка лампы оставлял большую часть комнаты в тени, однако все равно было видно, что все стулья стояли на своих местах, а накрытый салфеткой обеденный поднос по-прежнему красовался на боковом столике вместе с вазой, из которой выглядывали уже увядшие розы...
      Доктор Фелл внимательно огляделся вокруг. Дверь на балкон с ее стеклянным верхом была по-прежнему плотно закрыта. Какое-то время он стоял совсем неподвижно, будто задумавшись. Затем медленно подошел к одному из окон.
      - Да они здесь,- сказал он.- Инспектор Мерч и его люди. Видите свет фонариков вон там, внизу, среди деревьев. Видите? У одного из них в руках, кажется, очень мощный мотоциклетный фонарь. Да, похоже, эту часть парка они уже полностью прочесали, но убийцу так и не нашли и теперь возвращаются сюда...
      Все, больше сдерживаться Хью Донован уже был просто не в состоянии! Он резко повернулся к доктору и чуть ли не закричал:
      - Ради всего святого, доктор, вы обязаны, просто обязаны немедленно, не сходя с места, сказать мне - кто это? Кто...
      За окнами неожиданно мелькнул луч белого света, и почти одновременно снизу донеслось чье-то громкое восклицание, за которым последовали не менее громкие крики и топот множества ног...
      Доктор Фелл неторопливо повернулся к закрытой двери и концом трости ткнул в ее верхнюю стеклянную часть.
      - Друг мой, вам лучше войти внутрь,- мягко произнес он.- Все закончено. Они вас заметили.
      Ручка двери медленно начала поворачиваться, затем, как бы в нерешительности, остановилась. В верхней части двери чуть звякнуло стекло, и через него прямо на них уставилось длинное пистолетное дуло, однако это не заставило доктора Фелла даже пошевелиться. Он просто стоял на месте, глядя на чей-то расплывчатый силуэт за стеклом...
      - На вашем месте я бы даже не пытался,- мягко посоветовал он.- Надеюсь, вы в курсе дела, что пока у вас еще остается шанс остаться в живых. Ведь после того громкого дела Эдит Томпсон все пришли к молчаливому соглашению, что женщин вешать будут только при возникновении особо отягчающих обстоятельств. Коих в вашем деле, насколько мне известно, пока еще нет.
      После этих доброжелательных слов стальное дуло, чуть неуверенно покачавшись, резко опустилось вниз, будто державшая его рука вдруг ослабла. Дверь дрогнула, сначала только слегка подалась вперед, затем широко открылась.
      Она была очень бледна. Настолько бледна, что плотно сжатые губы на ее лице по контрасту казались чуть ли не синими. А ведь буквально совсем недавно ее широко расставленные голубые глаза казались весьма решительными, не как сейчас... полными страха и смертельного отчаяния. Лицо же стало вдруг каким-то старым-престарым, подбородок заметно дрожал...
      - Ладно, сдаюсь. Ваша взяла,- тихо произнесла Бетти Деппинг.
      Пистолет системы "Маузер" выпал из ее руки в желтой резиновой перчатке и с громким стуком упал на пол. Доктор Фелл, проявив совершенно неожиданную для его возраста и комплекции проворность, подскочил к ней и успел вовремя подхватить потерявшую сознание девушку на руки...
      Глава 19
      ВПОЛНЕ ВЕРОЯТНАЯ ИСТОРИЯ
      Эта история, судя по всему, рассказывалась, пересказывалась и повторялась уже далеко не один раз. Причем наверняка в самых различных вполне вероятных, маловероятных и даже невероятных - версиях. Ее неоднократно, широко обсуждая, публиковали в популярных изданиях, резко осуждали в женских журналах, упоминали в проповедях, молитвах и, само собой разумеется, передавали в сплетнях всех мастей и видов. Бетти Деппинг девушка, настоящее имя которой было совсем не Бетти Деппинг и которая не состояла ни в каком в родстве с убитым ею человеком,- сама поведала миру эту весьма печальную историю всего за неделю до того, как добровольно приняла смертельный яд в знаменитой бристольской тюрьме Хорфилд. Очевидно, именно поэтому доктор Фелл до сих пор продолжает категорически настаивать, что это дело было, увы, далеко не самым лучшим...
      - В этом-то, собственно, и заключалась вся его суть,- обычно говорил он.- В том, что девушка была не его дочерью, а любовницей. В течение тех двух лет, которые он провел в Америке. Именно в этом кроется объяснение, о котором я более-менее отчетливо начал догадываться только ближе к концу всей совсем не веселой истории. Причем учтите: на основании уже имевшихся у нас свидетельств можно было бы с самого начала без особого труда вычислить ее в качестве возможного убийцы, но мотивы... меня поставили в тупик ее возможные мотивы!..
      Сейчас же у нас имеется практически готовый ответ, судя по всему достаточно адекватно отвечающий как характеру самого старины Деппинга, так и ее собственному. Видите ли, она оказалась чуть ли не единственной на всем белом свете женщиной, которой не на словах, а на деле удалось не только привлечь, но и все это время удерживать его абсолютное внимание и привязанность. Когда же Деппингу со временем окончательно надоело убийствами и прочими уголовными деяниями делать грязные деньги в Соединенных Штатах и он твердо решил бросить это занятие, переехав в Англию и начав там новую жизнь в качестве совершенно нового человека, то, естественно, взял с собой и эту очень близкую ему девушку. Кстати, именно она и была той самой "дамой с великосветскими манерами", о которой, если помните, в свое время упоминал Спинелли...
      Полагаю, кое-что в ее чистосердечном признании можно, как принято говорить, прочитать между строк. По ее словам, первоначально в планы Деппинга входило - конечно, после того, как ему удастся утвердить себя в новой стране в качестве вполне интеллигентного и законопослушного гражданина,- представить ее всем как свою законную жену, однако всему этому, как нередко бывает, помешала нелепейшая случайность. Она говорит, что в своем безудержном стремлении достичь желаемой респектабельности Деппинг просто-напросто чересчур перестарался. Когда он почти заканчивал подготовку необходимых финансовых документов для покупки своей доли акций в той самой издательской фирме, при этом даже не упоминая о своих "домашних" делах, их с Бетти совершенно случайно увидел в лондонском отеле Дж.Р. Берк (помните, когда она представлялась нам его дочерью, то тоже рассказала нам нечто подобное). Тогда, сильно смутившийся от столь неожиданной встречи и испугавшись, что его совместное проживание в отеле вместе с молодой красивой девушкой без обручального кольца на пальце (да еще в столь критический момент) может серьезно повлиять на его репутацию, Деппинг растерянно пробормотал что-то о своей дочери. Ну а впоследствии у него уже не было иного выхода, кроме как придерживаться этой совершенно неудобной, но, к сожалению, единственно возможной в тех условиях версии. В силу чего, во избежание какого-либо скандала, девушке, само собой разумеется, пришлось временно проживать за границей. Ведь если бы они продолжали жить в одном доме, то рано или поздно их чувства наверняка возобладали бы над здравым смыслом, и тогда... тогда на это вполне могли обратить внимание другие. Ну, скажем, слуги... Размеры разразившегося общественного скандала в таком случае было бы трудно даже предугадать. Представляете: "отец" заставляет собственную "дочь" заниматься с ним любовью?! Да по сравнению с этим все его остальные преступления показались бы не более чем невинными детскими забавами...
      Это, как я уже говорил, ее версия. С ней конечно же вполне можно и согласиться, однако, как мне представляется, Деппинг был слишком осторожен и достаточно дальновиден, чтобы позволить простой случайности, такой, как, скажем, неожиданная встреча в отеле, заставить его тупо следовать идиотской и, главное, потенциально еще более опасной линии поведения. По-моему, Деппинг специально поставил девушку в такое положение, чтобы поскорее избавиться от ее постоянного присутствия и иметь совершенно необременительную возможность время от времени, правда не слишком часто, забывать о своей роли "добропорядочного сельского джентльмена" и наносить ей чисто любовные визиты в другом городе другой страны. Отсюда и квартирка в Париже, предполагаемая дама-компаньон (которой, само собой разумеется, никогда и в помине не было), ну и, конечно, вся эта трогательная история о ее прошлой жизни. Судя по всему, Деппинг на самом деле искренне верил в свою способность полностью вжиться в свой новый образ "добропорядочного сельского джентльмена" И при этом не видел особой необходимости убирать ее из своей жизни. Ему казалось, его план безупречен. Он ведь на самом деле уже полюбил тихие, полные внутреннего благородства научные занятия, мечтал о будущих свершениях, а ее нынешнее положение в качестве любовницы, живущей в близкой, но другой стране, позволяло ему видеться с ней, когда ему было угодно, и заниматься своими делами без каких-либо помех или претензий с ее стороны. Собственно, в этом-то и заключался настоящий, истинный характер старины Деппинга...
      Впрочем, довольно скоро новая жизнь ему, как того и следовало ожидать, тоже изрядно поднадоела. Возможно, по той простой причине, что окружавшее его общество сделало ее для него достаточно, мягко говоря, неудобной! Его там откровенно недолюбливали, не принимали в свой круг, к нему не относились как к своему и, значит, фактически лишали его ощущения собственной власти и всесилия, к которым он не только сильно привык - буквально "сросся" за последние годы жизни в Америке. Более того, ему все время давали понять, что его терпят только из-за значимости и прибыльности его законного издательского бизнеса. Вот откуда вспышки его необузданного гнева и регулярные запои!..
      Дело дошло до того, что он в конце концов решил на все плюнуть, уехать из страны и в очередной раз начать новую жизнь среди новых людей. Будет по-прежнему поддерживать определенный уровень респектабельности и возьмет девушку с собой в качестве либо "законной жены", либо "многолетней любовницы". Но тут все его вроде бы безукоризненно продуманные планы оказались полностью разрушенными в результате двух совершенно неожиданных осложнений: на его горизонте внезапно появился Спинелли, а девушка "безумно и вполне искренне" (во всяком случае, как она сама утверждала) влюбилась в Морли Стэндиша...
      Настоятельно рекомендую вам внимательно ознакомиться с ее исповедью. Забавный, должен заметить, документ, забавный. Эдакая гремучая смесь ненавязчивой искренности, откровенного цинизма, юной наивности, довольно взрослой зрелости, махровой лживости и просто потрясающих всплесков дичайшей риторики! В течение всего периода их близких отношений с Деппингом она ухитрилась практически одновременно испытать по отношению к нему острые чувства ненависти, любви, презрения и восхищения. К этому можно без сомнения добавить ее потрясающее умение искусно скрывать отсутствие какого-либо образования и прекрасный вкус, которого совершенно не было у Деппинга...
      Время от времени ему все-таки приходилось приглашать ее провести неделю-другую в Лондоне и, естественно, в поместье "Гранже", где все без исключения относились к ней (к ней, а не к Нику Деппингу) весьма благосклонно и где довольно скоро в нее влюбился Морли Стэндиш. По ее словам, она тоже "влюбилась в него без памяти". Я до сих пор помню один из пассажей ее признания: "С ним было очень удобно. Именно такой мне и был нужен, с которым по-настоящему спокойно и комфортабельно, с которым не приходится "уживаться", как лед и пламя". Именно такой она и осталась в моей памяти: предельно спокойная, рассудительная, вызывающая ощущение абсолютной искренности...
      Как бы там ни было, но ей вдруг представилась поистине уникальная возможность, которой было бы просто грех не воспользоваться на все сто процентов. Для Деппинга она должна была открыто посмеиваться над возникшей "новой страстью", а тот в свою очередь наверняка будет ее одобрять и даже всячески поощрять, поскольку это позволит ему достойно отомстить людям, столь открыто третировавшим его...
      Кроме всего прочего, Деппинг уже серьезно подумывал о том, чтобы уже в самое ближайшее время вместе с Бетти (давайте пока называть ее именно этим именем) уехать из Англии в какую-нибудь другую страну, против чего она, кстати, совершенно не возражала. "Но до этого ты должна всячески поощрять его ухаживания,- наставлял ее Деппинг.- Обручись с ним! Изображай свое долгожданное огромное счастье и открыто демонстрируй это прямо перед их мерзкими рожами!" Одна мысль обо всем этом доставляла ему нескрываемую радость предвкушения триумфальной победы. О месть, эта сладкая, сладкая месть!..
      Затем, когда новости о состоявшейся помолвке будут официально объявлены, он сам доведет до всеобщего сознания истинное положение дел и, торжественно откланявшись, с довольно-иронической улыбкой покинет их вместе со своей невестой. И если у кого-либо из вас найдется более эффективный способ сделать посмешище из людей, которых вы ненавидите всей душой, то я готов и с превеликим удовольствием, и с чувством глубочайшей признательности выслушать его...