Восемь мечей (= Восемь крошечных мечей)

      - Стэндиш, не могли бы изъясниться чуть более внятно? Что там у вас кончено? Что...
      - Как - что? Все! Мы его взяли... Инспектор Мерч его уже арестовал и сейчас снимает с него показания.
      - Арестовал кого?
      - Как это - кого? Неужели не понятно?.. Луиса Спинелли, черт побери! Кого же еще? Сейчас он там, в соседней деревне. Мерч задержал его "до выяснения обстоятельств"...
      - Ну и дела!!!- не скрывая искреннего удивления, протянул Хью Донован и повернулся к доктору Феллу.
      Глава 8
      В ГОСТИНИЦЕ "ЧЕКЕРС"
      Здесь истинному летописцу приключений знаменитого доктора Фелла, строго говоря, следовало бы сделать краткую паузу и извиниться перед читателями за неожиданное введение в повествование этой "сладенькой штучки" - Патриции Стэндиш. "Сладенькой" потому, что именно это слово как нельзя лучше ее определяет. Во всех смыслах! Так, во всяком случае, показалось Хью Доновану...
      Вообще-то подобного рода извинение основывается на одном простом и вполне общеизвестном факте, против которого, кстати, никогда не возражал никто из ведущих классиков жанра: вводить вот так, посреди действия, героиню (даже если того требует сам факт) всегда плохо. Причем иногда очень даже плохо! Как любил говаривать сам живой классик Генри Морган: "Сероглазая и ничего на свете не боящаяся Грейс Дарлинг, которая обожает совать свой красивый носик и пистолет 38-го калибра во все мыслимые и немыслимые дыры и принимает окончательное решение что-то предпринять только в самом конце романа, никогда не сможет иметь никакого отношения к главному герою!" Вот так-то...
      Впрочем, ну, во-первых, сама по себе наша история представляется летописцу достаточно правдоподобной, а во-вторых, хвала Всевышнему, у Патриции Стэндиш вообще не было ни одной из тех черт, которые ей приписывали! Она не была ни предельно расчетливой, ни какой-то суперсильной личностью... Максимум, что от нее можно было ожидать, так это публичного одобрения негодяя - "Боже ты мой, вот это настоящий мужик!" - по тем или иным причинам пустившего в ход свое смертоносное оружие... Нет, Патриция не ждала Хью Донована всю свою жизнь, но запросто неожиданно для самой себя могла оказаться в его объятиях, произнести что-то вроде "Ха-ха, ну наконец-то!" - и не без удовольствия остаться в них на всю жизнь. Увы, так бывает. Причем это далеко не самый худший вариант.
      И что-то вроде этого шевельнулось в груди Хью, как только он ее увидел. Патриция Стэндиш шла по кирпичной дорожке на фоне густых деревьев, багровых в лучах заходившего солнца, держала под руку краснощекого полковника, который на ходу энергично объяснял что-то крупному мужчине в военной форме. Позади них шествовали два полицейских констебля и меланхолического вида медик, мрачно думавший, похоже, не столько о том, что предстоит делать, сколько о том, что ему придется пропустить вечерний чай.
      Конечно же Патриция из этой группы выделялась: блондинка, однако не статуэточного или "пушистого" типа, а самая что ни на есть настоящая блондинка! К тому же сделанная природой совсем как на заказ, с на редкость пропорциональными частями тела, исключительно правильными, радующими любой глаз и вызывающими вполне естественные желания изгибами... А вот вид у нее был, с одной стороны, вроде бы колеблющийся, а с другой - боевой и решительный! И что, пожалуй, самое главное - темноватые миндалевидные глаза, которые неотрывно смотрели на тебя, казалось удивленно говоря: "Вот это мужик! Самый настоящий мужик! Никогда такого еще не видела!" И довершал все это довольно большой рот с очень чувственными губами, которые вроде бы только что закончили улыбаться, но еще не совсем отошли от этого приятного занятия...
      При виде этой весьма внушительной процессии Морли, епископ и доктор Фелл все вместе спустились по ступенькам вниз, на крылечко гостевого дома, встретить пришедших. Пока полковник разговаривал с инспектором Мерчем, Патриция умудрилась несколько раз бросить полный любопытства взгляд в сторону балкона, а затем тут же перевести его на Донована.
      Его первое ощущение было подобно тому, которое испытываешь, поднимаясь вверх по крутой лестнице в полной темноте, причем точно зная, что самой верхней ступеньки, на которую надо поставить ногу, там нет... За этим последовало нечто вроде колоссального эмоционального всплеска: как будто кто-то приложил мощное ружье к плечу, прицелился, выстрелил и - бах!- с первого раза попал в самую звонкую мишень в тире! Ну надо же! Вот это да! Молодец!
      Да, чему быть, того не миновать. Он сразу же это понял. Любое сопротивление было просто бесполезно.
      Более того, не менее ясным было и то, что она чувствует то же самое! Такие вещи безошибочно ощущаются в тысяче самых различных мелочей невидимых вибрациях, казалось бы, случайных взглядах, жестах... После того как их должным образом представили друг другу, и Хью Донован и Патриция изо всех сил постарались создать видимость того, что они не обращают друг на друга никакого внимания. Он внимательнейшим образом слушал разговор мужчин, в то время как она с подчеркнутым интересом разглядывала гипсового павлина на крыше гостевого домика...
      Для полковника Стэндиша все эти эмоциональные "вибрации и проявления" остались незамеченными. Он довольно хохотнул и прошел вперед. Инспектор Мерч - крупного сложения человек с агрессивно торчавшими вверх кончиками светлых усов, который, слушая кого-либо, почему-то любил стоять по стойке "смирно", в силу чего невольно создавалось впечатление, что он вот-вот упадет на спину,- последовал за ним. Выражение предельного внимания, равно как и понимания всей серьезности предмета предстоящего расследования, с его лица не исчезло, однако теперь к нему прибавилось, похоже, и ощущение неожиданно возросшей собственной значимости.
      - Скажите им, Мерч, скажите!- довольно улыбаясь, обратился к нему полковник.- Прямо здесь и прямо сейчас! А чего, собственно, ждать?.. Ах да, да, прошу меня простить, господа, позвольте представить: это доктор Фелл, это его преподобие епископ Мэплхемский и мистер Хью Донован, ну а это инспектор Мерч и доктор Фордис, ему предстоит достать из тела пулю... Ах да, еще раз простите, чуть было не забыл, моя дочь Патриция... Итак, прошу вас, Мерч, скажите им!
      Услышав свое имя, Патриция, вежливо улыбнувшись, слегка кивнула очаровательной головкой. Инспектор же, наоборот, принял еще более значимый вид, расправил усы, подчеркнуто торжественно прочистил горло, бросил внимательный взгляд на доктора Фелл а:
      - Сэр, позвольте мне начать с того, что я считаю все это для себя большой честью. И заодно постараться объяснить, почему именно я не смог быть здесь, чтобы лично приветствовать вас, сэр.- Он вынул из бокового кармана френча черную записную книжку.- Проведя здесь, как и предусмотрено соответствующей инструкцией, предварительный осмотр, я позволил себе отправиться домой, чтобы позавтракать. Но прошу вас особо отметить, что это не было нарушением служебных обязанностей, нет, нет, ни в коем случае, сэр! С места происшествия я предусмотрительно прихватил с собой выборку корреспонденции, то есть писем, сэр, чтобы самым внимательнейшим образом с ними ознакомиться. Ведь такие улики нередко очень помогают расследованию. Кроме того, мне надо было срочно навести справки о человеке, который вчера вечером приходил к мистеру Деппингу. О том самом таинственном ночном госте...
      Так вот, сэр, по словам домовладельца, последнюю неделю или даже чуть больше его здесь многие видели. Он не раз заходил в местный бар, очень интересовался обитателями поместья. Всеми обитателями. Но...- Инспектор Мерч извиняюще развел руками.- Но вчера вечером, сэр... этого человека здесь не было! Более того, когда я пил чай, мне неожиданно позвонил по телефону детектив Рейвенс из Хэнхема и сказал, что интересующий меня человек остановился в гостинице "Чекерс". Это всего милях в четырех отсюда, прямо на берегу реки, сэр.
      - Интересно,- заметил епископ, бросив искоса внимательный взгляд на доктора Фелла.- Значит, этот человек еще не мертв?
      - Мертв?- Мерч недоуменно посмотрел вокруг.- Мертв? Да, но с чего бы, черт побери, ему быть мертвым?!
      - Да нет же, нет, ни с чего. Я всего лишь хотел уточнить вполне очевидные факты,- успокоил его епископ, сопроводив свои слова небрежным жестом и внимательным взглядом на доктора Фелла.- Продолжайте, пожалуйста, инспектор, продолжайте.
      А вот на доктора Фелла этот мелкий, но в общем-то досадный эпизод, казалось, не произвел ни малейшего впечатления.
      - Да, похоже, тут я дал маху...- вполне добродушно заметил он.- Хм... Ладно, ничего страшного. У Секстона Блейка, не сомневаюсь, еще будет повод порадоваться. Вряд ли все это имеет такое значение... Кстати, инспектор, вы, случайно, не нашли время попытаться увидеться с ним?
      - Конечно же, сэр! Я сразу же позвонил сюда, в поместье, чтобы спросить, вернулся ли полковник Стэндиш. Оказалось, нет, еще не вернулся. Тогда я взял машину и поехал в "Чекерс". Но тогда мне еще было неизвестно, что его имя Спинелли... Да и вообще, кто он такой?.. В гостинице он остановился как мистер Траверс и, обратите внимание, сэр, после всего этого даже не пытался хоть куда-нибудь скрыться! Ни-ку-да! Когда я туда приехал, он преспокойно сидел себе на крылечке с бокалом пива в руке, явно наслаждаясь жизнью и не думая ни о чем другом. Должен заметить, очень воспитанный человек, сэр. Самый настоящий джентльмен. Я, в полном соответствии с тем, как требуется по закону, предупредил его, что он пока не под присягой и не обязан отвечать на все вопросы, однако в его же интересах все-таки честно и откровенно на них ответить. Что он, не торгуясь, не выражая ни малейшего возмущения, и сделал. Причем не побоялся даже собственной рукой подписать. Вот, слушайте.- Хорошенько прочистив горло, инспектор Мерч открыл свою черную записную книжку: - "Меня зовут Стюарт Траверс. Ранее работал театральным импресарио. Сейчас полностью отошел отдел. Живу в Нью-Йорке на Восемьдесят шестой улице. В Англии нахожусь просто как турист. Так сказать, прекрасно провожу время... Что?.. Нет, никакого мистера Деппинга я не знаю и никогда не знал... Да, да, о том, что произошло здесь вчера, мне в общем-то известно. Ведь здесь, не сомневаюсь, это известно всем... Да, конечно же я прекрасно понимаю, что нахожусь под подозрением. Ну а как же иначе?.. Нет, вчера вечером меня там не было. Нет-нет, даже поблизости... Если хоть кто-либо видел этого человека, он, не сомневаюсь, подтвердит, это был не я... Нет-нет, не волнуйтесь, мне бояться нечего. Совершенно нечего... Вчера вечером я ушел к себе в номер где-то в половине десятого и не выходил оттуда вплоть до сегодняшнего утра... Нет, добавить больше ничего не хочу. Просто нечего... Все остальное только после того, как переговорю со своим адвокатом... Да, да, естественно, как и положено".
      Во время чтения своих заметок инспектор Мерч, стоя по стойке "смирно", отклонялся все дальше и дальше назад. Казалось даже, он вот-вот упадет. Впрочем, этого не случилось. Инспектор резво качнулся вперед, лукаво ухмыльнулся и продолжил:
      - Так вот, поскольку ордера на задержание подозреваемого у меня тогда еще не было, я попросил, подчеркиваю, только попросил его проехать вместе со мною сюда для требуемого опознания. Не более того, сэр. И знаете что?.. Он отказался! Сказал, что сначала должен позвонить в Лондон и посоветоваться со своим адвокатом. Никак не раньше... Что ж, умно, умно, ничего не скажешь. Правда, потом подозреваемый заявил, что после этого вполне готов подчиниться требованию закона, ну а до того останется под полным надзором сержанта Рейвенса... Так что деваться ему некуда, сэр, хотя, говоря строго между нами, мне все-таки удалось добыть кое-какую информацию, которая лично мне представляется весьма и весьма существенной.
      - А что ж, прекрасная работа, иначе не назовешь!- не скрывая одобрения, довольно произнес полковник Стэндиш.- Вы слышали? Вот так-то! Теперь нам осталось его только расколоть и... повесить. Вы молодец, Мерч, просто молодец!
      - Благодарю вас, сэр, благодарю, я... э-э-э... я всего лишь выполнял свою работу.- Похоже, совсем не ожидавший такого инспектор даже чуть потупился.- Так вот, господа, позвольте продолжить... Как вполне официально утверждает сам мистер Траверс, в указанное им время вчера вечером его здесь не было. Свидетели также подтверждают, что он действительно ушел к себе в номер именно где-то в половине десятого вечера, не позже, но... около десяти кое-кто из них видел, как он влезал в окно своего номера. Который, кстати, расположен на первом этаже. Причем забавно: он был весь насквозь промокший, хотя... хотя дождь тогда еще даже не начинался. Все выглядело так, будто мистер Траверс вдруг взял и искупался в реке! Может быть, и так, но... но зачем? С чего бы?
      - В реке?- с неожиданным интересом переспросил доктор Фелл.- В реке? Так говорите - в реке? А что, неплохо, совсем неплохо... Ну и как, интересно, вы все это объясняете?
      - Простите, сэр, но... никак. Понимаете, во всей этой истории это пока еще не представляется нам самым главным. Потому что миссис Кенвис, то есть законная жена владельца "Чекерса", сама видела, как он это делал! Когда возвращалась с выстиранной одеждой из прачечной. Ей все это тогда показалось довольно странным, и она даже задержалась, чтобы посмотреть... И менее чем через пять минут наш мистер Траверс появился снова... Правда, уже полностью переодевшись, и куда-то срочно заспешил. Что на самом деле представляется очень важным. Потому что любой здоровый мужчина вполне способен преодолеть четыре мили между гостиницей и гостевым домиком меньше чем за час. Значит, вчера вечером он мог быть здесь еще до одиннадцати.
      - Да, конечно, мог,- с готовностью согласился доктор Фелл.- Как раз вовремя, чтобы лично увидеть, чем именно и, главное, кого именно потом шантажировать.
      Не ожидавший такого ответа, инспектор нахмурился.
      - "Увидеть", сэр?- повторил он.- Простите, вы сказали - увидеть? Нет, нет, увидеть здесь совсем ни при чем, сэр. Он прошел через вот эту самую дверь, когда свет везде погас, поднялся наверх и пристрелил беднягу мистера Деппинга. Затем, еще до половины первого ночи, вернулся и вроде бы "лег спать". Как утверждает сама миссис Кенвис,- почему-то уже несколько менее уверенно продолжил Мерч,- ее прямой обязанностью было следить за тем самым окном. И видеть, что там происходит. И уж поверьте мне, ее с мужем чуть кондрашка не хватил, когда они узнали, что произошло на самом деле! Она сразу же побежала к сержанту Рейвенсу,- вот, собственно, отсюда я и узнал обо всем этом. Но, господа...- Инспектор с подчеркнутой значительностью постучал указательным пальцем по черной записной книжечке.- При всем этом мы никому, еще раз подчеркиваю, никому не раскрываем информации о ведущемся расследовании. И прежде всего, само собой разумеется, мистеру Траверсу... Знаете, мне тогда показалось, что лучше всего сразу же приняться за дело, так сказать по горячим следам, как нас учили в школе, раскрутить все, что положено, установить личности участников, ну и... Ну и мы его взяли! Практически сразу же!- Он закрыл свою черную записную книжку.- К тому же не следует забывать, господа, что, как совсем недавно сказал мне мой непосредственный начальник, старший констебль округа, "теперь у вас есть все формальные основания для задержания преступника".
      - Значит, взяли все-таки!- Полковник довольно обвел глазами вокруг.Причем взяли, черт побери, на полностью законных основаниях! Что ж, жаль, доктор Фелл, жаль, что притащили вас сюда понапрасну. Извините великодушно... Ах да, совсем забыл! Позвольте представить вам: доктор Фордис, моя дочь Патриция...
      - Здравствуйте, мэм, очень рад познакомиться с вами,- немедленно произнес Хью Донован.
      - Вообще-то вы нас уже всех друг другу представили,- недовольно поморщившись, заметил полицейский медик.- И, кроме того, поскольку все необходимые формальные процедуры вроде бы уже закончены, я был бы крайне признателен, если бы мне позволили как можно скорее произвести вскрытие и покинуть поле битвы.
      - Поле битвы? Ах да, конечно же, конечно, делайте свое дело,- с отсутствующим видом разрешил ему доктор Фелл. Он терпеливо подождал, пока врач в сопровождении двух констеблей прошел мимо них в дом. Затем оглядел всю группу оставшихся и остановил взгляд на Мерче.- Значит, вы, инспектор, здесь в основном для того, чтобы, так сказать, официально идентифицировать Спинелли, так? Или, иначе говоря, получить должное подтверждение от дворецкого, я прав?
      - Да, да, сэр, именно так.- Инспектор Мерч с явным облегчением вздохнул.- И поверьте, как же я по-настоящему искренне рад, что убийцей оказался чужак, Траверс или Спинелли, короче говоря, один из тех, кто, как в кино, готов спускать курок при одном только не совсем понравившемся ему взгляде, а не кто-то из наших, из местных... Это хорошо, очень даже хорошо! Теперь-то, слава тебе господи, он наконец поймет, что здесь такие номера не проходят!- Он с весьма довольным видом снова разгладил свои пшеничные усы.Хотя, сэр, честно говоря, должен признаться, у меня возникали определенные сомнения...
      - Сомнения?
      - Да, сэр, сомнения,- с готовностью согласился инспектор.- Ерунда конечно же, но факт есть факт, и тут уж не поспоришь.- Теперь, когда бремя официальной части вроде бы с него спало, речь Мерча стала как бы проще и спокойнее.- Понимаете, когда в голову вдруг приходит какая-нибудь идея, то выгнать ее уже, хотите верьте, хотите нет, практически не представляется возможным. Нет, и все тут, хоть тресни!- Он широко развел руками.- Вокруг все говорят, говорят, все время на что-то намекают... Понимаете, намекают? Интересно, на что?.. Вот отсюда и возникли те самые определенные сомнения. Причем не только у меня, сэр, а и у мистера Моргана тоже. Он ведь на редкость умный малый, этот мистер Морган. Здорово тогда помог мне в этом деле. Да, здорово, отрицать не буду...- Инспектор снова широко развел руками. Правда, не совсем понятно, то ли одобряя свои собственные выводы, то ли по каким-то причинам их категорически осуждая, поскольку при этом нахмурился.
      Доктор Фелл остановил на нем внимательный взгляд:
      - А знаете, инспектор, лично я буду вам крайне признателен, если вы не затруднитесь поделиться со мной вашими сомнениями. Само собой разумеется, в контексте с вашими последними находками. О которых у нас, к сожалению, еще пока не было возможности поговорить. Прошу вас, давайте, пожалуйста, пройдемте наверх. Хотя, боюсь, у меня для вас далеко не самые хорошие новости. Прошу вас...
      - Да, но чего мы тогда ждем, черт вас всех побери?- неожиданно вмешался в их разговор полковник.- Давайте займемся делом! Давно пора. Мне ведь еще надо успеть проделать целых, пропади вы все пропадом, целых шесть миль до местного телеграфа, чтобы сообщить этому чертову Хэдли из Скотленд-Ярда, что мы... да, да, мы поймали нашего убийцу... Морли! Морли, черт вас всех побери, что ты там делаешь? Пойдем со мной. Я ведь совершенно не умею писать телеграммы, ты ведь знаешь!.. Ну а ты, Патриция? Ты-то чем занимаешься? Что тебе-то делать там наверху? Что там может быть интересного для такой девушки, как ты?
      Патриция, впервые за все это время, заговорила - на редкость мягким, приятным голосом, в котором отчетливо слышались добрые нотки, причем с известной долей юмора:
      - Для такой девушки, как я? Ну конечно же ничего, папа.
      Полковник Стэндиш, казалось, был поражен. Настолько, что даже, не скрывая удивления, переспросил:
      - Как ты сказала? Повтори-ка еще раз, пожалуйста.
      - Конечно же ничего интересного, папа,- с готовностью повторила она. Ее миндалевидные глаза слегка прищурились, взгляд остановился на Хью. В первый раз за все это время! Сразу же вызвав "боевую тревогу": шесть пронзительных воев сирены подряд! После чего Патриция Стэндиш якобы совершенно невинным тоном пояснила: - Простите, может, мне лучше все-таки отвести мистера Донована в поместье и представить его нашей маме? Не сомневаюсь, у него сильно пересохло в... То есть, я хотела сказать, он наверняка просто... ну просто умирает от голода.- И при этом мило улыбнулась. Ни дать ни взять просто ангел во плоти...
      Зато полковник тут же с обычным для него энтузиазмом предложил несколько иной вариант:
      - Вот именно! Вот именно! Отведи его туда, представь кому надо. Кроме того, это напоминает мне... да, да... что... Патриция, это ведь родной сын Джо Донована! Хью, мальчик мой, позволь мне лично представить тебе мою дочь - Патриция... Патриция, а это... это Хью Донован. Так сказать, собственной персоной...
      - Значит, наконец-то мы во всем разобрались?- загадочно улыбнувшись, спросила Патриция.- Что ж, тогда пошли! Тогда, мистер Донован, прошу вас, следуйте за мной!
      Глава 9
      ЛОГИЧЕСКИЕ ДОГАДКИ СТАРОГО ДЖОНА ЗЕДА
      Вот так он, к своему собственному удивлению, уже буквально через несколько минут шагал бок о бок с молодой, элегантной и на редкость соблазнительной особой в облегающем платье спортивного покроя и без рукавов. Причем шел как можно быстрее, поскольку боялся вот-вот услышать строгий окрик своего сурового отца, категорически требующий, чтобы он немедленно вернулся и занялся тем, для чего они сюда явились. Особое впечатление на Хью произвела ее фраза насчет "не сомневаюсь, у него сильно пересохло...", тут же напомнившая ему то, что так любила подробно описывать в своих сонетах известнейшая поэтесса всех времен Элизабет Баррет Браунинг: когда встречаешься с такими по-настоящему потрясающими женщинами, "сиренами всех времен и нравов", то первое, что хочется сделать,- это промочить горло и прийти в себя! Иначе просто не выжить... Ведь если бы Беатриче, встретившая Данте на том самом мосту, вместо классических глупостей прошептала тогда ему что-то вроде "А знаешь, глоток кьянти мне сейчас совсем не помешал бы", этот исторический бедолага прежде всего постарался бы узнать ее адрес или хотя бы телефон, а не побежал бы домой, чтобы детально изложить свои переживания на бумаге.
      Хотя аналогичное желание не обошло и нашего Хью: не успел он как бы случайно остановить взгляд на невинном лице своей спутницы, как на него тут же нашло озарение. Что-то вроде:
      Жил да был однажды такой поэт Данте,
      Который очень и очень любил выпить бокал кьянти!
      Чтобы потом тут же взять в руки перо
      И как можно подробнее описать прелести девицы Доро.
      Поддавшись невольному порыву и высказав это вслух, он, чуть подумав, удивленно потер руки и даже поднял глаза вверх, как бы ожидая, что боги подарят ему еще один поэтический шедевр.
      - Вот это здорово!- широко раскрыв глаза от удивления, отреагировала Патриция.- А что, для сына епископа, знаете, совсем не плохо! Кстати, ваш отец мне о вас много говорил. Например, что вы хороший молодой человек, достойный член общества...
      - Ложь! Наглая ложь!- перебил он ее. Как будто эти слова ранили его в самое сердце.- Послушайте, сделайте мне одолжение и даже не пытайтесь поверить...
      - Да, но я и не верю! Хм... Кстати, а с чего вы об этом подумали? Я имею в виду эти смешные строки.
      - Вообще-то, честно говоря, их мне навеяли именно вы...
      Она, вдруг остановившись, пристально посмотрела ему прямо в глаза:
      - Ах вы негодник! Неужели хотите этим сказать, что одного взгляда на меня вполне достаточно, чтобы тут же побежать домой, разбудить жену, поговорить с ней и родить шуточный стишок? Ну, знаете, мне это совсем не кажется забавным!
      - Нет? Но почему? Что здесь, позвольте поинтересоваться, такого обидного?
      - Хм... видите ли...- Она вопросительно подняла правую бровь.- Видите ли, полагаю, мы просто думали о совершенно различных лимериках... Знаете, у нас тут так называют шутливые стишки... Кстати, а у вас есть жена?
      - Какая жена?
      - Да, да, думаю, есть.- Она подчеркнуто печально помолчала.- Впрочем, могла бы и не спрашивать. Тайные браки сейчас, говорят, в большой моде. Надеюсь, ваш отец об этом пока еще ничего не знает? Ну и кто она? Скорее всего, одна из тех продвинутых американских потаскушек, которые... ну, которые позволяют мужчинам все...
      Исходя из своего личного опыта, уже приобретенного, несмотря на относительную молодость, по обеим сторонам Атлантики, Хью Донован прекрасно понимал, что одной из наиболее привлекательных черт любой британской девушки всегда было и остается ее ставящее в тупик умение использовать совершенно неожиданные и обычно абсолютно нелогичные приемы, понять которые иногда было просто невозможно.
      - Да нет, нет же у меня никакой жены!- изо всех сил стараясь не терять хотя бы видимость собственного достоинства, категорически заявил он.- С чего бы это мне вас обманывать? Хотя, не буду от вас скрывать, я имел дело со многими прекрасными женщинами, которые были ко мне... ну, как бы об этом помягче сказать... неравнодушны.
      - Да не волнуйтесь вы так, у вас нет никакой необходимости убеждать меня в отсутствии у вас каких-либо отвратительных амурных связей,- тепло, даже ласково сказала она.- Тем более, мягко говоря, не совсем пристойных. Меня это совершенно не интересует, уверяю вас! Да, похоже, вы принадлежите именно к тем самым мужчинам, которые воспринимают женщин только и исключительно как игрушку для достижения своих собственных эгоистических целей, не больше!
      - Что ж, в каком-то смысле вы правы.
      Явно не ожидая такого ответа, она нервно вздернула красивой головкой:
      - Вот как? На самом деле? Вы в этом уверены? Хотя вообще-то мне казалось, таких глупых, самонадеянных и старомодных мужчин уже давно не существует. Особенно в наши дни!.. Кстати, о чем вы сейчас думаете?- не без некоторого подозрения спросила она.
      - Даже так?- загадочно переспросил Донован.- А вы ведь, согласитесь, немного лгунья. Все время стараетесь сменить тему... Все, что я тогда сказал,- это вы сподвигли меня на, как вы изволили выразиться, лимерики. Не более того, поверьте. Ну вроде как в свое время Джона Китса, Шекспира... Которых вдохновляла муза! Причем всегда, заметьте, в образе вполне конкретной женщины, которая в тот самый конкретный момент находилась где-то рядом с ними. Совсем рядом!.. Ну, скажем, вы и карьера? Чушь, нонсенс! Эти два понятия просто несовместимы. Вы только представьте себе: вы, допустим, врач. И что дальше? Ведь любой пациент тут же выйдет из наркоза, как только вы прикоснетесь к его пульсу! Даже не дождавшись начала операции!.. Ну а если станете адвокатом? Да вы же швырнете чернильницей в лицо судье, если он только подумает лишить вас слова!.. Кстати, это почему-то напоминает мне о том, что...
      Патриция, которая, не скрывая удовольствия, выслушивала его тираду, когда он вдруг замолчал, только пожала плечами:
      - Что?.. Интересно, что? Ну не молчите же!
      Они уже вышли из тени усадьбы и неторопливо направлялись к парку. После столь резкой смены городов, континентов и климатов ему, Доновану, было совсем не легко вот так сразу привыкнуть к новому окружению, что неизбежно затрудняло естественную реакцию. Бросив взгляд на густые клены, окружавшие поместье, он вдруг вспомнил как бы случайно оброненные слова доктора Фелла об убийце. Вспомнил, что им до сих пор было совершенно неизвестно, кто он, собственно, такой. Как его зовут? Где он живет? Зачем он это сделал? Да, старый Деппинг устроил им всем "веселую жизнь". Ведь практически никто из тех, кто оказался здесь, даже и не собирался его оплакивать, никому он в принципе особенно не был нужен. Тогда зачем? За что? Почему? Работа, сплетни, слухи, интерес? Где-то глубоко внутри у молодого Хью Донована проснулось какое-то чувство, но пока он точно еще не понял, какое именно...
      - Швырнуть в судью чернильницу,- задумчиво повторил он.- Швырнуть чернильницу... А знаете, я почему-то подумал о вашем полтергейсте. О том, что он значил для викария.
      - Ах это?- Патриция вопросительно подняла брови и усмехнулась.- Да, то еще было дело! Жаль, что вы при этом не присутствовали. Конечно, никто из нас никогда не считал вашего отца - простите за не совсем точное выражение чокнутым... ну, может быть, за исключением моего отца, хотя мы все не поверили ни одному его слову, когда он рассказывал нам об этом американце, как там его зовут?..
      - Спинелли?
      - Он самый. Впрочем, еще хуже было то, что мы услышали сегодня утром...- Она задумчиво нахмурилась.- Что, кстати, кое о чем мне напоминает. Послушайте, нам же совсем не обязательно идти прямо к нам в дом, так ведь? Может, сначала лучше зайдем к Морганам и выпьем у них по коктейлю? Вы не...
      Непреодолимая сила взаимного притяжения тут же безошибочно отразилась на их лицах: не успела она, заговорщицки хихикнув, закончить последнюю фразу, как они оба начали разворачиваться, чтобы пойти прямо в противоположном направлении.
      - Сама не знаю, а, собственно, почему...- продолжила Патриция таким тоном, будто ей была ненавистна тема этого разговора, но закончить его она считала своей святой обязанностью.- Зачем, ну зачем, скажите, этому американцу Спинелли убивать нашего мистера Деппинга? Хотя... Он это все-таки сделал! Вообще-то он итальянец и, вполне возможно, даже член этой ужасной мафиозной банды "Черная рука", а они, как известно, творят бог знает что... Вам ведь, полагаю, все это не в новинку? Простите, я имела в виду различные уголовные дела...
      - Вон как?- протянул Хью, который, как ни странно, уже начинал испытывать некое сожаление. Он хотел, очень хотел объяснить ей все до мельчайших подробностей, но по каким-то пока еще ему не совсем понятным причинам не мог.
      - Странно, конечно,- повторила Патриция тоном, который безошибочно свидетельствовал о том, что она явно довольна логикой своих рассуждений.Но, знаете, я была бы отчаянной лицемеркой, впрочем, как и большинство из нас, если бы вздумала убеждать вас, что искренне сожалею о смерти мистера Деппинга. То есть мне вообще-то, конечно, жаль, что с ним так получилось... хотя, с другой стороны, я искренне рада, что его все-таки поймали... ну, этого убийцу. И теперь он понесет заслуженное наказание... Но вообще-то было бы куда лучше, если бы он просто исчез отсюда. Раз и навсегда!- Она слегка поколебалась.- Если бы не Бетти, не те несколько раз, когда мы имели счастье ее видеть, думаю, мы бы все были против папы и мистера Берка и сказали бы им: "Послушайте, вышвырните же, наконец, этого придурка отсюда! Раз и навсегда!"
      Она говорила с таким ядовитым чувством, что это даже начинало все больше и больше ставить Хью Донована в тупик.
      - В общем-то да... Да, конечно же,- не совсем уверенно протянул он.- Но ведь самое интересное из всего, что мне приходилось видеть, заключается в том, что...