- Сэр, вы что, издеваетесь надо мной?
      - Ну что вы, мадам! Как можно?- непонятно, с обидой или шутливо, проворчал доктор Фелл. Хью без труда представил себе его широко открытые глаза, когда он вроде бы удивленно смотрел на нее.- Надеюсь, вам знаком этот классический и, соответственно, весьма популярный и известный анекдот, который заканчивается фразой: "Мадам, я сам давно женат, поэтому предпочел бы бокал хорошего пива". Только так, и никак иначе. Кстати, о пиве... . Почувствовав, что оказалась в весьма затруднительном положении, миссис Стэндиш резко повернулась к епископу, как бы прося у его преподобия поддержки и защиты. Однако у почтенного и в общем-то всеми уважаемого святого отца, слава богу, вполне хватило здравого смысла не делать того, что поставило бы и его самого в весьма неудобное положение. Отвернувшись, он просто вовремя и надолго закашлялся. А затем тут же, как и положено слуге Божьему, принял на редкость благочестивый и при этом вполне нейтральный вид.
      - Ну знаете ли! Из всех непереносимых...- с трудом сдерживаясь, чуть слышно прошептала миссис Стэндиш,- из всех в высшей степени непереносимых...
      - Да, да, конечно же. А знаете, то же самое и практически на том же самом месте совсем недавно сказал нам и мистер Лангдон. Ну а теперь, миссис Стэндиш, я предельно точно скажу вам, зачем вы здесь и что именно вам надлежит делать.- Тон доктора Фелла заметно изменился: из издевательски вежливого стал резким, не терпящим никаких возражений.- Вы здесь только для того, чтобы давать показания. Для большей ясности повторяю: чтобы давать чистосердечные показания, а не отдавать приказы. Далее, вам было четко сказано, что вы должны прибыть сюда без какого-либо сопровождения. Поскольку определенную часть информации, которую нам сегодня удалось узнать, боюсь, мисс Деппинг, будет крайне неприятно слышать.
      При этих словах Бетти Деппинг впервые внимательно посмотрела на него. И хотя в ее глазах было что-то вроде намека на юмор, заговорила она спокойным, приятным голосом. Совсем как будто хотела задать самый обычный вопрос своей будущей свекрови.
      - А разве именно поэтому я не имею полного права здесь присутствовать?поинтересовалась она, не отводя взгляда от глаз доктора.
      Ее тихий, спокойный голос, казалось, совершенно незаметно внес в их беседу новый элемент. В нем чувствовалась жизненная сила, напряженность и даже трагичность, о которых тогда никому не пришло в голову подумать. Яростное наступление миссис Стэндиш явно провалилось, но сдаваться она, похоже, и не собиралась. Только говорить стала чуть тише, напряженнее, сдержаннее...
      - Я просто хотела, чтобы эта кошмарная бессмыслица прекратилась, только и всего! Если вы все здесь просто не способны или не хотите вести себя достаточно по-джентльменски... я имею в виду различные недостойные намеки. Прежде всего от Патриции - в свойственной ей непристойно-язвительной манере, которую я терпеть не могу,- и в особенности от Морли. На которые они не скупились, очевидно желая к чему-то меня подготовить.- Миссис Стэндиш, крепко сжав челюсти, перевела пристальный взгляд с доктора Фелла на епископа: - Что ж, раз уж мне приходится говорить об этом, то пусть все знают: это касается слухов о прошлой жизни нашего дорогого друга покойного мистера Деппинга.
      Бетти Деппинг снова с любопытством посмотрела на нее.
      - А что, это как-либо может изменить ситуацию?- тихим, ровным голосом спросила она.
      Последующие полминуты до Хью доносилось только то, как доктор Фелл мерно постукивает карандашом по столу.
      - Дорогая,- наконец произнес он, обращаясь к мисс Деппинг.- Раз уж вы все равно здесь, то скажите, пожалуйста: вы что-либо знали о прошлой жизни вашего отца?
      - Н-нет, ничего не знала. Я... Кое о чем я, конечно, догадывалась, но... толком, уверяю вас, толком практически ничего не знала.
      - А вы хоть с кем-либо делились вашими подозрениями? Или, как вы сами только что выразились, "догадками"?
      - Да, делилась... Например, с Морли. Тогда мне почему-то казалось, так будет только справедливо.- Она чуть поколебалась, на лице появилось нечто вроде озадаченного, но вместе с тем явно недовольного выражения.- Но ведь все, что мне хотелось знать,- почему этому придается такое большое значение. Ведь если бы папа сейчас был жив, никому, наверное, и в голову бы не пришло интересоваться его прошлым, разве нет? Но вот он умер, и... и если у кого-то против него что-нибудь есть, то это обязательно должно выплыть наружу, тут же стать предметом всеобщего обсуждения...- Она посмотрела на угол самого дальнего окна и тихим, очень тихим голосом добавила: - Видите ли, я никогда не была особенно счастлива. Да, жизнь меня, признаться, не баловала, увы, совсем не баловала. И вот когда счастье, казалось, уже совсем рядом, совсем близко, стоит только протянуть руку... Зачем, ну скажите, зачем кому-то так понадобилось лишать меня этого?
      Свежий вечерний бриз снова напомнил о себе: зашелестел листвой деревьев, обогнул весь дом, не обошел своим вниманием гостевой домик и пропал вдали. Так же незаметно, как и появился... И все это время карандаш, который держал в руке доктор Фелл, неторопливо, мерно, не переставая постукивал по поверхности стола: тук-тук-тук... как будто чей-то мозг бесконечно задавал всем один и тот же вопрос.
      - Интересно, а сколько времени прошло с тех пор, как вы начали в чем-то подозревать вашего отца, мисс Деппинг?
      Она медленно покачала головой:
      - Точно не помню. Ведь все было так неопределенно... Хотя некоторые сомнения, честно говоря, начали у меня появляться уже где-то лет пять тому назад. Понимаете, он вдруг изъявил желание, чтобы я жила вместе с ним в Лондоне. С чего бы это? Мне тогда казалось, он всегда там и жил: я обычно писала ему письма где-то раз в неделю на имя мистера Лангдона, а он, как правило, раз в месяц отвечал мне письмом с лондонской почтовой маркой. Получив его приглашение, я тут же выехала туда из Парижа. Ведь, помимо всего прочего, мне, как сами понимаете, очень хотелось целых несколько дней не ходить в школу. Когда мы встретились, отец сказал, что уже официально прекратил все свои дела в Сити и решил полностью заняться издательским бизнесом. Вместе с мистером Стэндишем и неким мистером Берком...
      А затем как-то днем, когда мы сидели в холле отеля, он, заметив, как кто-то направляется в нашу сторону, вдруг... как бы это поточнее сказать... занервничал. Потом вроде бы пришел в себя и сказал: "Ничего страшного, это мистер Берк, но он не предупреждал меня, что собирается прийти сюда. Послушай, дочка, постарайся не удивляться ничему, что я могу сказать ему про наши дела. Я, как тебе должно быть известно, целый год провел в Индии, где пожалуйста, запомни это!- моим лучшим другом был майор Пендлтон. А пока молчи. Молчи и, пожалуйста, постарайся ничему не удивляться!" - Она, слегка поморщившись, провела ладонью по своим блестящим каштановым волосам, будто у нее вдруг невыносимо разболелась голова.- Обычно... ну, понимаете, обычно такие вещи ставят в тупик, вызывают острое желание узнать, в чем, собственно, дело. Но тогда мне еще ничего не было известно. Вообще ничего. Поэтому-то сейчас я и говорю, что имею право знать!- Она снова чуть поколебалась, пристально глядя на доктора Фелла, но задать свой главный вопрос так и не смогла.
      Вместо нее это сделала миссис Стэндиш, которая буквально выпалила его:
      - Именно в этом-то и все дело! Именно поэтому я требую, чтобы мне немедленно все, абсолютно все сказали! Я по-прежнему категорически утверждаю, что это просто невозможно! Бедняжка мистер Деппинг... Да, мне даже самой доводилось слышать различные слухи и сплетни. Но от слуг! Обратите внимание, джентльмены, от слуг! Чудовищные сплетни о том, что он якобы... преступник!- Последнее слово она будто с нескрываемым презрением выплюнула.
      - Думаю, будет намного лучше, если, прежде чем продолжать, мы сначала решим не с чем-нибудь, а именно с этим,- приказным тоном заявил доктор Фелл. Причем его голос стал почему-то заметно грубее и даже жестче.- Мисс Деппинг, простите, что приходится говорить вам все это в столь прямой и, возможно, даже несколько жестокой форме, но думаю, другой вариант был бы, возможно, еще хуже... Да, эти слухи были вполне обоснованны. Покойный Деппинг был не просто преступником, а преступником самого отвратительного, самого подлого типа: точнее говоря, рэкетиром, вымогателем и убийцей. Только, прошу вас, не спрашивайте ни о каких деталях. Поверьте, они слишком страшны и непереносимы.
      - Нет, нет, это же просто невоз...- начала было миссис Стэндиш, но тут же почему-то остановилась и повернулась к епископу.
      Тот медленно кивнул.
      - Мне жаль, мадам,- только и произнес он.
      - Боже праведный, помоги нам, помоги!..- Она коснулась пальцами нежной кожи своего лица, своего прекрасного лица, на котором, если повнимательнее присмотреться, только теперь можно было разглядеть крохотные морщинки.Это... это все теперь меняет... это... это же... это же просто...- Ее взгляд остановился на Бетти Деппинг, которая не отрывала глаз от доктора Фелла.Бетти, дорогая!- после небольшой эмоциональной паузы с каким-то явно фальшивым чувством продолжила миссис Стэндиш.- Извини, извини меня, ради бога. Теперь-то мне ясно, что не надо было тебя сюда приводить. Вообще не надо! Ты ведь и без этого была слишком расстроена. Все эти ужасные события, все эти чудовищные обвинения... Дитя мое! Делай, как я тебе скажу. Прежде всего немедленно иди к себе наверх и ложись в постель. Нет, нет, никаких возражений! Даже слушать ничего не желаю! Будь хорошей девочкой, иди к себе и попроси Патрицию принести тебе ледяной компресс на голову. Я же задержусь здесь, впрочем, надеюсь, совсем ненадолго, и постараюсь разобраться со всем этим. Здесь какая-то ошибка... да, да, наверняка ошибка, чудовищная ошибка, которую надо немедленно, слышите, немедленно исправить! Тебе скоро понадобятся силы, много сил. И ни о чем не беспокойся, дитя мое. Я сделаю все, что возможно. Ну а теперь беги, беги скорее к себе!
      Она сняла руку с плеча девушки. Бетти Деппинг не спускала с нее пристального взгляда карих глаз. И, совсем не выглядела слабой или беззащитной, как всего несколько минут назад. Наоборот, весь ее вид говорил о том, что сейчас чья-то помощь ей не особенно и нужна. Во всяком случае, просить о ней она не собиралась. И, внимательно выслушав прочувствованную тираду миссис Стэндиш, даже улыбнулась.
      - Да, это действительно многое меняет, так ведь?- то ли подтвердила, то ли спросила она тихим, мягким голосом.- Но... но вряд ли мне захочется выслушивать что-либо еще.
      Бетти, как бы прощаясь, слегка кивнула всем и направилась к двери, но, дойдя до нее, вдруг остановилась и снова повернулась к ним лицом. А пока она шла, с ней снова произошла какая-то заметная перемена: щеки порозовели, подбородок, казалось, чуть подался вперед, в непривычно заблестевших глазах появилось выражение дерзкого вызова, губы отчетливо произносили знакомые слова, но при этом почти не шевелились... Боец, самый настоящий боец. Причем боец весьма бесстрашный и, по всей видимости, очень опасный!
      - Единственный, кто во всем этом деле имеет значение,- это Морли. Прошу понять это,- сказала она низким голосом.- То, что думает он, и то, что имеет значение для него,- ее грудь вдруг вздыбилась и так же резко опустилась,это то, что думаю я и что имеет большее значение для меня! Запомните это, пожалуйста.
      - Дитя мое!- удивленно произнесла миссис Стэндиш, тоже неизвестно почему выпячивая подбородок вперед.
      - Спокойной ночи,- поворачиваясь, сказала Бетти Деппинг, вышла и закрыла за собою дверь.
      Девушка ушла, однако теплота и необъяснимая сила ее личности как бы продолжали витать в окружающей всех атмосфере напряженного ожидания. Это, похоже, ощущала даже сама миссис Стэндиш, стойкая и непоколебимая жена полковника, которая тут же попыталась приспособиться к новым обстоятельствам: пристально сверху вниз посмотрела на доктора Фелла и епископа, пытаясь сохранить несколько потрепанное достоинство и одновременно выглядеть достаточно независимо, как бы "сохраняя дистанцию".
      - Доктор, надеюсь, вас не очень затруднит перестать постукивать карандашом по столу?- необычно напряженным голосом попросила она.- От этого же можно сойти с ума... Благодарю вас, благодарю... Ну а теперь, когда мисс Бетти Деппинг здесь уже нет, не будете ли вы столь любезны объяснить ваши поистине зловещие высказывания? Надеюсь, они действительно имеют достаточно разумное объяснение!
      - Безусловно, мэм.
      - О боже мой, боже, боже!.. И... и, значит, за всем этим может разразиться большой скандал?
      - А с чего бы, как вы только что изволили выразиться, за всем этим должен обязательно разразиться "большой скандал"?
      - Ну будет вам, не делайте вид, будто ничего не понимаете, доктор! Все, что мне только что довелось здесь услышать, просто чудовищно. В это невозможно поверить... Бедный, бедный наш дорогой мистер Деппинг!.. Ну надо же! Мерзавец, негодяй, жалкий...
      Тук-тук-тук - столь же размеренно и отчетливо, как тикает хронометр, снова застучал карандаш доктора Фелла по столу. Как же Хью Доновану в тот момент хотелось увидеть выражение его лица! Увы, доктор сидел согнувшись и низко опустив голову... Наконец он поднял ее и произнес:
      - Миссис Стэндиш, скажите, а кто была та самая дама, которую покойный мистер Деппинг уговорил бежать с ним?
      Глава 15
      ЧЕЛОВЕК БЛУЖДАЕТ ВО МРАКЕ
      Епископ резко поднялся со стула, подошел к одному из окон и широко его распахнул - видимо, ему не хватало воздуха, поскольку в кабинете было довольно душно. Что же касается миссис Стэндиш, то она, похоже, не совсем поняла обращенного к ней вопроса. Потому что, бросив взгляд в сторону, переспросила:
      - Та самая дама? Бежать? Бежать с ним... Что вы, собственно, хотите этим сказать? Да вы отдаете себе отчет, что говорите, сэр? Вы... вы, должно быть, сошли с ума!- Она попятилась назад к своему стулу и, нащупав его рукой, медленно на него опустилась.
      - Древнейший и, по-моему, банальнейший припев, к которому... к которому за все эти годы я более чем привык.- Доктор Фелл понимающе улыбнулся."Фелл, вы, должно быть, сошли с ума". Между прочим, один из самых любимых припевов старшего инспектора Хэдли. Впрочем, лично меня это совсем не раздражает. Пусть себе. Если так уж хочется... И поверьте мне, мадам, прекрасно понимая, что эта тема не совсем, так сказать, тактична, я счел необходимым затронуть ее прежде всего потому, что она имеет хотя и довольно ужасное, но, тем не менее, самое непосредственное отношение к данному убийству.
      - Я совершенно ничего не понимаю. Не понимаю, что именно вы имеете в виду.
      - Что именно я имею в виду? Хм... Ну что ж, в таком случае, полагаю, мне лучше начать с самого начала. Кстати, надеюсь, вы не возражаете, если я буду курить?
      Она демонстративно понюхала воздух, бросила многозначительный взгляд на доктора Фелла:
      - Полагаете, для этого может потребоваться особое разрешение? Сильно в этом сомневаюсь. И прошу вас, пусть мое присутствие здесь не отвлекает вас от главного дела, для которого мы все собрались... Так что вы хотели сказать, доктор?
      Доктор Фелл с довольным ворчанием откинулся на спинку стула и неторопливо обрезал острый кончик своей длинной сигары.
      - Благодарю вас. Пиво и табак, мэм,- это близнецы-братья, призванные хоть как-то скрасить мои, увы, безвозвратно уходящие годы. И у того и у другого довольно забавные истории. Должен заметить, первому из них я практически целиком и полностью посвятил целую главу своей работы под названием "Питейные нравы и обычаи Англии с ранних дней ее становления как страны". Кстати, знаете ли вы, например, когда впервые в истории человечества был введен так называемый "сухой закон"? Что, согласитесь, не лишено совсем неплохого чувства юмора. У меня, признаться, всегда вызывает снисходительную усмешку, когда наши друзья американцы искренне считают, что своим запретом на алкоголь в двадцатых годах нашего столетия они придумали что-то действительно новое. Хотя на самом-то деле самым первым "сухой закон" ввел египетский фараон Рамзес Великий. Приблизительно в 4000 году до нашей эры. В виде специального эдикта, которым его подданным под страхом смертной казни запрещалось напиваться хмельными напитками, изготовленными из различных видов ячменя, и устраивать пьяные гулянки как на улицах, так и в любых иных общественных местах. По расчетам инициаторов данного эдикта, уже следующее поколение Египта полностью забудет вкус этого омерзительного, богопротивного зелья. Увы, увы... Закон оказался совершенно бездейственным и в скором времени был отменен. Теперь несколько слов о табаке...- Он зажег спичку, неторопливо раскурил сигару, выпустил несколько густых клубов сизого дыма, внимательно понаблюдал за тем, как они величаво плывут по комнате, и только потом продолжил: - Так вот, историю табака, как я и намеревался вам поведать, сильно исказили. Христофор Колумб впервые увидел, как американские аборигены с явным удовольствием курят сигары, еще в 1492 году. Картина была поистине любопытная и почти невероятная. Рассказывать о ней все равно что говорить лондонцам о том, что ты видел индейцев в цилиндрах и с золотой цепочкой от часов. Жан Нико...
      - Может быть, все-таки вернемся к главной теме нашего разговора?- еле сдерживаясь, перебила его миссис Стэндиш.- К тому, для чего мы все здесь собрались?
      - К теме? Главной теме? Что ж, если вам так уж не терпится, то давайте перейдем.- Доктор с видимым удовольствием сделал еще одну глубокую затяжку, выпустил в воздух густую сизую струйку дыма.- Насколько мне удалось понять, миссис Стэндиш, покойный Деппинг был весьма склонен к различного рода галантностям, это так?
      - "Галантности" - это, боюсь, не совсем точное определение, доктор. Нет, нет, скорее он предпочитал быть предельно любезным, ведь в наше время большинство мужчин почему-то совсем не считают это таким уж необходимым.
      - Понятно. И дамам это, конечно, очень нравилось?
      - Не знаю, как всем, а вот лично мне он всегда казался весьма обаятельным... Старый лицемер!
      - Да, этот человек, безусловно, обладал незаурядными талантами, уж что-что, а это не вызывает ни малейших сомнений. Хотя, как кажется лично мне, он испытывал что-то вроде большой симпатии ко всем вообще, но ни к кому в частности. Как вы считаете, миссис Стэндиш, это действительно так? Или я все-таки ошибаюсь?
      - Нет, нет, доктор, нисколько не ошибаетесь,- решительно ответила она. Причем уголки ее красивого ротика как бы поджались, и вокруг них снова стали заметны крохотные морщинки.- Ему, например, всегда очень нравилось читать отрывки из стихов великих поэтов, которые он находил в книжках моей дочери Патриции, и я полностью одобряла их совместное увлечение. Молодые люди нашего, простите за вульгарное выражение, разболтанного поколения нередко предпочитают игнорировать ценности культурного наследия человечества. Именно так сказал о них каноник Дибсон по радио не далее как на прошлой неделе, и я, должна заметить, целиком и полностью с ним согласна... Но Патриции, тем не менее, мистер Деппинг был не очень-то симпатичен, а уж Маделайн Морган та вообще его на дух не переносила.- Она немного помолчала, как бы обдумывая что-то важное. Даже невольно прищурила один глаз.- А знаете, мне вдруг пришло в голову, не могла бы... хотя нет, конечно же не могла... так вот, не могла бы той самой быть... дорогуша Люси Мелсворт из Бата? Одна из моих самых близких подруг, доктор Фелл, но только... только, само собой разумеется, намного, поверьте, намного старше меня. Но при этом я всегда говорила, что во всей их семье есть нечто весьма подозрительное. Ведь не зря же их кузина сбежала отсюда с этим ужасным человеком, который отлавливал сов для городского зоопарка. Наследственность есть наследственность, тут уж ничего не поделаешь. Рано или поздно она все равно скажется. Именно так я всегда говорю моему мужу. Вы согласны?
      - С теорией вопроса, мэм, вполне возможно, и согласен, но только не думаю, что ваша мисс Люси Мелсворт из Бата имеет к нашему делу хоть какое-либо отношение...
      - Миссис Люси Мелсворт,- жестко поправила она доктора Фелла.- Конечно же не имеет. Кроме того, насколько мне известно, они даже не знакомы. Все, что я сказала,- это то, что наследственность все равно скажется. Рано или поздно, но обязательно скажется. И, честно говоря, доктор, сплетни мне всегда отвратительны. Любые сплетни! Эти абсурдные слухи о том, что мистер Деппинг якобы с кем-то собирался бежать... Учтите, такого я в своем доме никогда не допускала и допускать не собираюсь! Прошу вас принять это к сведению, доктор. Интересно, интересно, откуда у вас могут быть такие сведения? Кто вам их напел?
      Доктор Фелл весело захихикал:
      - Значит, вы им совершенно не верите, так ведь?
      - Что касается меня, то вынуждена признать: лично я никогда ничего подобного не наблюдала. Более того, и не собираюсь наблюдать!- Она обиженно поджала губы и, бросив взгляд через плечо за спину, как бы всем телом подалась вперед.- Хотя знаете, если он был настоящим преступником, то от него можно ожидать всего, чего угодно. Стоит мне только подумать, что мой собственный сын чуть не женился на дочери человека, который вполне мог темной ночью перерезать глотку любому из нас, у меня даже руки трясутся...Она вздрогнула. Вот только не совсем понятно, вольно или невольно.- Думаю, вам не нужно говорить, что я намерена незамедлительно потребовать от мужа, чтобы он принял срочные и самые жесткие меры в этом отношении. Так или иначе, но от подобных глупостей молодых людей надо избавлять любыми доступными способами. Кроме того...
      Стараясь производить как можно меньше шума, Хью Донован предельно осторожно отодвинул свой стул назад на место, поскольку дверь библиотеки, ведущая в коридор, вдруг открылась и в комнату друг за другом вошли Лангдон и Спинелли. Последний, как удалось заметить Хью, довольно ухмылялся, хотя первый выглядел куда менее счастливым. Спинелли, бегло оглядев всех присутствующих, остановил свой ставший вдруг внимательным взгляд на докторе Фелле.
      - Благодарю вас, сэр, от всей души благодарю,- чуть ли не торжественно произнес он.- Вот теперь я почти полностью готов и скоро, поверьте, очень скоро покину вас. Кстати, у гостиницы меня уже ждет заранее заказанная машина. Я быстренько выпишусь оттуда, думаю, вполне успею на последний ночной поезд до Лондона и уже завтра поплыву на пароходе, если, конечно, завтра будет морской рейс. Если нет, то попробую добраться до Штатов через Францию. Остается надеяться, они не откажутся принять меня на неделю-другую. Итак...- Однако договорить ему не удалось.
      - Доктор Фелл,- с явно возрастающим гневом обратилась к нему супруга полковника Стэндиша.- Не будете ли вы столь любезны наконец-то объяснить мне, что, собственно, этот, мягко говоря, беспардонный человек делает в моем доме?
      Спинелли, обернувшись, через плечо вопросительно посмотрел на нее.
      - Похоже, вы чувствуете себя прямо-таки самой настоящей хозяйкой, мамаша, так, что ли?- насмешливо поинтересовался он. И тут же снова повернулся к доктору Феллу: - Ну надо же, ей бы уже давно пора о внуках думать, а она все еще, гляди-ка, трепыхается... Что, кстати, напоминает мне, док: будьте человеком и, образно говоря, постарайтесь не закрывать мне дверь в мою любимую Францию, ладно? Ко всему прочему мне, поверьте, очень хотелось бы слегка почистить мой французский... Да, как я заметил, вы уже отослали этого надоедливого инспектора и его прислужника в полицейской форме? Спасибо, от всего сердца спасибо. Это по-нашему, по-честному. Да, похоже, вам действительно можно верить. Что ж, тогда все. Как говорят, до новых встреч. Надеюсь, мне покажут, где здесь парадный выход?
      - Вот даже как?- Миссис Стэндиш снова недовольно нахмурилась.- Не много ли вы себе позволяете, господин Невесть Кто? А знаете, доктор, по-моему, вам следует немедленно пригласить сюда дворецкого или кого-нибудь еще, чтобы этого грубияна вывели через полуподвальный этаж. Или, в крайнем случае, через черный ход...
      Спинелли на секунду-другую демонстративно прикрыл лицо рукой, потом, слегка вывернув кисть, приоткрыл его. На лице красовалась настолько наглая и бесстыжая ухмылка, что у Хью Донована тут же возникло сильнейшее желание помочь ему выйти отсюда энергичным пинком под заднее место.
      - Ладно, ладно, мамаша, чего зря кипятиться? Не хотите через парадную дверь, тогда я выйду через окно на террасу. Мне ваши сельские дома и их обитатели никогда особенно и не нравились. Дешевые картины, дешевая имитация под старину, дешевые деревенские манеры с претензией на столичную светскость...
      - Ладно, хватит! Убирайтесь отсюда!- резко приказал доктор Фелл, вскакивая со стула.- Причем как можно скорее! Иначе...
      Это было последнее, что Хью Доновану удалось увидеть, поскольку он торопливо отошел от портьеры, пробежал через бильярдную залу к стеклянной двери на террасу, выскочил наружу и осторожно осмотрелся вокруг. К счастью, он был одет в темный костюм. Люминесцентные стрелки его наручных часов показывали половину десятого вечера. Он также не без некоторого удивления отметил, что его сердце почему-то колотится намного сильнее, чем того можно было ожидать.
      Ветерок уже практически прекратился, во все еще влажном воздухе стоял сладкий запах травы и цветов, луна по-прежнему светила очень ярко, освещая красивые, блестящие от влаги лужайки и темные кроны деревьев, длинные вечерние тени незаметно подбирались уже к самому дому... Где-то вдали, милях в полутора, виднелись тусклые огни, скорее всего, последнего местного автобуса, медленно пробирающегося по какой-то проселочной дороге; оттуда же доносились слабые звуки собачьего лая...
      Наконец в дальнем конце террасы тихо скрипнула балконная дверь, выпустив наружу узенький лучик желтого света. Оттуда, неторопливо раздвинув руками тяжелые темные портьеры, вылез Спинелли и сразу же закрыл дверь за собой. Чуть поколебался, подняв голову вверх, как бы глядя на луну. Хью смутно видел его улыбающееся лицо. Затем улыбку будто стерли мокрой тряпкой. Спинелли внимательно посмотрел влево, вправо, не заметил ничего подозрительного и, похоже, несколько успокоился. Даже неторопливо зажег спичку и прикурил сигарету. Спустился по лестнице на влажную траву лужайки, снова осмотрелся вокруг и решительно зашагал в направлении деревьев, за которыми прятался Хью Донован. Проходя мимо стеклянной двери бильярдной, он, не останавливаясь, попытался в свете луны рассмотреть время на своих часах, махнул рукой и, весело напевая популярный в Америке тех времен мотивчик "Веселый кабальеро", пошел дальше. Вскоре его удаляющиеся шаги зашуршали по гравиевой дорожке...
      Незаметно и практически неслышно следуя за ним по влажному и мягкому травяному покрову самого края лужайки, Хью тоже свернул за угол дома, хотя именно тут он чуть не грохнулся, споткнувшись об оставленную там садовником газонокосилку... Чуть похрустывающие шаги впереди звучали уверенно и по-своему даже как-то весело. На изгибе дорожки, ведущей через двойной ряд раскидистых вязов прямо к воротам у домика привратника, Хью пришлось, пригнувшись, чуть ли не бегом пересечь широкую полосу, довольно ярко освещенную лунным светом, и тут же буквально нырнуть в тень деревьев на правой стороне. "Господи, какой же глупостью мне приходится тут заниматься!" - отдышавшись, подумал он. Ползать на коленках по мокрой траве, бегать через освещенные аллейки, нырять в укрытие темной листвы и, как самый настоящий разведчик, подсматривать из-за портьер или густых кустов, конечно, очень увлекательно. Но вот если кто-то вдруг застанет тебя за этим занятием, то выглядеть это будет просто глупо. Как минимум! Если не сказать больше...
      Достаточно разогревшись, кровь бежала теперь по его венам уже заметно быстрее, невольно побуждая к более активным действиям. Хью нырнул в полосу тени вязов и, хотя Спинелли был всего метрах в двенадцати перед ним, пошел теперь уже в полный рост, практически не прячась. В этом, по его мнению, сейчас не было особой нужды, поскольку Спинелли шагал по гравиевой дорожке так громко, что на этом фоне все остальные шумы - треск случайно сломанной ветки, шорох опавшей листвы и осторожная поступь следящего за кем-то человека - практически были не слышны. Его "жертва" на ходу что-то негромко, как бы про себя, бормотал, шаркал ногами по гравию, время от времени весело, по-мальчишески пиная камушки ногой. Один раз он даже на секунду остановился, судя по движению губ, видимо, произнес какое-то грязное ругательство и резким движением пальцев "выстрелил" окурок все еще дымящейся сигареты в сторону воображаемого врага. Затем продолжил путь по гравиевой дорожке, буквально через минуту-другую решительно расправил плечи, вслух произнес: "Да пошли они все к чертовой матери!", махнул рукой и начал громко насвистывать какой-то мотивчик.
      Когда они достигли открытого пространства перед домиком привратника у самых ворот, Хью снова пришлось то и дело пригибаться или делать короткие перебежки, прячась за теперь уже редкие кустарники и деревья... Спинелли без малейших колебаний спустился вниз по холму и уверенно направился к ближайшей деревне.
      Асфальтовая дорога была совершенно пуста - ни машин, ни пешеходов,- и отчетливо видневшаяся в ярком свете луны забавная маленькая фигурка Спинелли в нелепой шляпе вышагивала в гордом одиночестве. Ни разу даже не обернувшись назад. Когда они подошли почти вплотную к самому дому Моргана, Хью Донован буквально вспотел от вполне естественного страха: а вдруг кто-нибудь из случайно оказавшихся на улице знакомых увидит его крадущимся в тени густого кустарника и вздумает удивленно, а главное - громко, слишком громко поинтересоваться, чем это он тут, интересно, занимается, с какой это стати крадется и прячется?.. Впрочем, его страхи, слава богу, оказались напрасными, и они, следуя друг за другом, как привязанные, без ненужных приключений наконец-то добрались до кучки деревенских домов, среди которых единственным более-менее нормально освещенным был местный трактир. Это, с позволения сказать, "здание" стояло чуть вдали от асфальтовой дороги в грязном дворе, остро пахнущем соломой и навозом,- приземистое каменное строение, которое в свое время (правда, это было очень и очень давно) даже побелили, с покрытой соломой крышей и двумя выходящими вперед крыльями, что создавало видимость наличия некоего подобия внутреннего дворика. Все оконные ставни были широко открыты, и внутри были отчетливо видны силуэты мужчин, сидящих и расхаживающих с полными, полуполными и пустыми бокалами в руках среди густых клубов табачного дыма.