- Я уже знал Камиллу и Мэдж. Мы познакомились с миссис Хьюрет и мистером Крэндаллом.
      - Валери здесь уже нет. Как только кончился дождь, мне сказали, что она схватила машину и поспешно умчалась. Старый Радамант... Я имею в виду Радаманта...
      - Радаманта, судью или критика? Иначе говоря, Боба Крэндалла?
      - Он в библиотеке, ораторствует. С ним Мэдж и Камилла. А Камилла... что вы ей сделали?
      Алан взорвался:
      - Она уже для вас Камилла, так, что ли?!
      Пройдя мимо этажа со спальнями, они спускались по главной лестнице в большой главный холл. Красивый молодой доктор обладал легкой, непосредственной манерой общения, а его курчавые волосы были такого темно-рыжего цвета, что казались почти черными.
      - Иногда,- сказал он,- мне кажется, что в этом доме каждый нуждается в успокоительном. Я ничем не хотел вас обидеть, честное слово! Камилла в ярости, вот и все, а Мэдж думает, что это из-за вас. Янси и Рип в подвале, должно быть, с ненавистью смотрят друг на друга. Извинитесь за меня перед остальными, мне нужно бежать. Вы знаете, где они сейчас, не так ли?
      Алан знал. В нижнем холле дедушкины часы, точность хода которых не пострадала за более чем двести лет, показывали двадцать минут пятого. Дверь в библиотеку была широко открыта. Доктор Шелдон взял шляпу со стола и покинул дом, оставив внутреннюю дверь неприкрытой. А Алан направился в библиотеку, на звук громкого голоса.
      В библиотеке на викторианской софе с желтой обивкой, в коричнево-бежевом платье, сидела, наклонив золотистую головку вперед и внимательно слушая, Мэдж Мэйнард. Позади рояля в одном из углов сидела Камилла и слушала гораздо менее внимательно. Боб Крэндалл стоял по другую сторону рояля, декламируя. Он был весь в стихах и полете, слоги перекатывались и взмывали ввысь.
      В философию вдавались:
      Где Адам ребро оставил?
      Что насчет войны в Европе?
      И "Геральд" ли "Триб" обставил?
      {"Геральд" и "Триб" ("Трибюн") - распространенные названия американских газет}
      Мир теперь гораздо лучше, Все же должен вам сказать, Что тоскую по пирушке, Когда номер сдан в печать.
      Здесь он прервался, заткнул большие пальцы за ремень и принял напыщенный вид.
      - Да,- сообщил он Камилле,- это довольно простенькая вещица, говорите вы. И все же она всегда мне нравилась. Она нравилась бы мне еще больше, если бы будущий поэт не употребил словечко "обставил". Никакой газетчик в жизни не скажет "обставили", так же как он никогда не скажет "первая страница", он скажет "первая полоса". Мы сказали бы "обошли", если вообще что-то сказали бы. Вот уже сорок лет или около того я помню об этом. Со всеми чертовыми большими синдикатами, сожравшими каждую чертову газету в городке, какие у вас могут остаться шансы?
      Мэдж подняла голову:
      - Мистер Крэндалл, должны ли вы быть таким серьезным?
      - Да, молодая женщина, когда я испытываю такие сильные чувства. У меня простая, примитивная натура. Я не могу не взвыть, получив пинок, и не чертыхаться, когда я зол. А в эти дни вполне достаточно всего, что может привести нас в бешенство.
      Алан спустился по четырем ступенькам в библиотеку. Над камином в этой впечатляющей комнате висел портрет в полный рост, написанный маслом, на которым была изображена грациозная, светловолосая, голубоглазая женщина в вечернем платье по моде тридцатых годов. Алан едва взглянул на него. Он смотрел на Камиллу, которая привстала со скамейки за роялем, а потом снова села. Ее сходство с ангелом Боттичелли, розовым и белым, не могло скрыть даже выражение ее лица, еще более надменное, чем у Боба Крэндалла.
      - Упомянул ли я словечко "большой"?- потребовал мистер Крэндалл.- Это все, что мы сегодня слышим. Большие синдикаты! Большое правительство! Большие налоги! Большой брат!- Он взвизгнул: - С этим чертовым правительством и его чертовым индустриальным курсом человек...
      - Вы имеете в виду "чертов человек", не так ли?- нежно осведомилась Камилла.
      - Что-то подсказывает мне,- сбавил звук мистер Крэндалл,- что у нас тут присутствует сладенькая болтушка со страстью к ехидным шуточкам. Хорошо. Скажем "чертов человек", он будет достоин этого прилагательного, когда наши левые покончат с ним. Раньше или позже ему потребуется разрешение от какого-нибудь бюрократа, чтобы сменить работу или спать с собственной женой.
      - Вы женаты, мистер Крэндалл?
      - Нет, слава богу. Я говорил...
      - Мы знаем, что вы говорили,- заверила его Камилла.- И конечно, Алан согласен с вами. Он тоже хотел бы вернуться в восемнадцатый век. Когда Алан оказывается в ситуации, которая ему не нравится, он никогда не пытается рассуждать разумно или хотя бы разобраться в ней. Он просто теряет терпение и начинает чертыхаться.
      Алан был в неподходящем настроении.
      - В таком случае - как я должен отнестись к ситуации, Камилла? Тебе больше понравилось бы, если бы я разрешил ее математически?
      - Не смей говорить ни слова против математики!- выдохнула она.- В высшей математике, для тех, кто способен понять, есть самые романтические и полные воображения понятия, о которых можно только мечтать! Математика дала нам век космоса...
      - Ура!
      - ...и другие вещи, над которыми реакционеры язвят, поскольку ненавидят прогресс! В высшей математике... не то чтобы я сама продвинулась настолько далеко...
      - Ну, я никогда к ней и не приближался даже на расстояние крика. Для меня математика означает деятельность этих вредных лунатиков А, В и С. В мое время они всегда отправляли поезда на высокой скорости из удаленных друг от друга точек, чтобы посмотреть, не столкнутся ли они где-нибудь посредине. Что, как сказал один человек, чертовски неудачный способ пользоваться железными дорогами.
      - Разве там так говорится?- вспыхнула Камилла.
      - Что говорится?
      - Разве в задачках говорится, что два поезда находятся на одних и тех же рельсах? Нет, не говорится: ты знаешь это, но ты даже подумать не хочешь! Все, что требуется учебнику,- узнать, где поезда проедут мимо друг друга!
      - А зачем это требуется чертову учебнику? Чтобы один инженер мог помахать ручкой другому или угостить его ягодой малиной, когда он будет проезжать мимо? Зачем?
      - "Зачем, зачем, зачем?" Ты как маленький ребенок в детском саду! Все, что ты можешь,- задавать вопрос "почему"!
      - Ну кто-то же должен спросить! Знаешь, Камилла, это напоминает юридическое решение, принятое однажды в Арканзасе по поводу спорного права дороги. "Когда два поезда приближаются к этому перекрестку, оба должны остановиться, и ни один не может продолжать следование, пока не проедет другой".
      Это почти так же разумно, как большинство решений, которые издаются сейчас Верховным судом Соединенных Штатов. Но мы не закончили с твоими неутомимыми друзьями А В и С. Если эти придурки не устраивают крушения поездов и не вычисляют возраст своих детей, как будто не зная при этом, сколько лет соплякам, они занимаются другим. У двоих из них есть страсть выкачивать воду из цистерны, тогда как третий бедный тупица наливает в нее воду. Камилла, как много дней ты проводишь за этими занятиями?
      Камилла вскочила на ноги:
      - Я не желаю больше этого слушать! Меня т-тошнит от твоих проклятых поездов и цистерн с водой! Я готова убить тебя, Алан Грэнтам! И я бы это сделала, если бы не...
      - Что "если бы не"? Не смотрела на меня сверху вниз с презрением со своих олимпийских высот?
      - Об этом ты догадываешься, не так ли?
      - Хорошо!- неожиданно воскликнула Мэдж, вставая с софы.- Если ты в самом деле так чувствуешь, Камилла, презирай его сколько твоей душе угодно. Но может быть, мы поговорим о чем-нибудь менее спорном?
      - Внутренний голос,- объявил Боб Крэндалл тоном оракула,- внутренний голос говорит мне, что почти любая тема для этой парочки, скорее всего, окажется весьма спорной. Давайте вы выберете предмет.
      Мэдж заколебалась. Она всегда казалась чуть отстраненной, затерянной в каком-то собственном мире. Ее бело-золотистая кожа ярко выступала на фоне серых стен и монументальных книжных полок с проволочными дверцами.
      Камин находился на задней стене библиотеки, на западной стороне. Справа от него большая дверь вела в комнату, которую, должно быть, и описывала Камилла как оружейную. Хотя дверь была открыта, Алану мало что было видно через порог, шторы там были опущены.
      Мэдж сделала жест в направлении оружейной, перед тем как отвернуться.
      - Алан, что говорил доктор Фелл?
      - Пока что очень немного. Он убеждал твоего отца кое-что ему рассказать. Между прочим, забегал доктор Шелдон...
      - Да, мы видели его!
      - ...и попросил меня передать его извинения. Он что-то хотел сказать твоему старику, но потом передумал!
      - Я знаю, что он хотел!- сказала Мэдж.- Бедный Марк! Он так старается все делать правильно! Не обращайте внимания на Марка.- Она сделала еще один жест в направлении оружейной. Потом ее карие глаза пробежали вокруг по всей группы, прежде чем остановились на Бобе Крэндалле.- Помните ту ужасную суматоху в прошлую пятницу ночью?
      - Нам вряд ли удастся это забыть, юная леди.
      - Они ведь не только забрали мое прелестное пугало, которое я называла мистером Кристофером. Но там - за французским окном, во всяком случае, Камилла сказала, она там видела кого-то в половине четвертого утра. Камилла, дорогая, мне ужасно жаль! Я не поверила тебе тогда, я тоже думала, что тебе это приснилось; с моей стороны это было не очень мило.
      - Ты не поверила ей тогда. Но ты веришь ей сейчас - ты это хочешь сказать? Почему же ты сейчас ей веришь?
      - Ну, потому,- ответила Мэдж,- потому что прошлой ночью я тоже кое-что видела.
      Глава 6
      - Если вы хотите, чтобы я этим занимался,- объявил экс-редактор,- что ж, вполне разумно. Но не говорите, что я вас не предупреждал! Хороший репортер должен задавать те же вопросы, что и полицейский. Кто? Что? Как? Когда? Где? Почему? Понимаете вы это, молодая женщина?
      - О, я понимаю!
      - Вы видели кого-то у того окна?
      - Боже сохрани, нет! Как я могла? Моя комната выходит на фасад, практически над парадной дверью. Во всяком случае, если бы я увидела что-то у дома или поблизости от него, Думаю, со мной случился бы припадок. Возможно, это вообще не имеет к нам никакого отношения. Но я все равно не могла не гадать...
      - Предположим, вы начнете с самого начала. Что вы видели? Когда и где вы это видели?
      - Мы вчера довольно поздно отправились спать, вы помните. В присутствии... в присутствии папочки, который сдерживал нас, никаких разговоров о призраках или чем-то, действующем на нервы, не было. Но вы рассказали историю о молодой девушке из Джерси-Сити...
      - Очередной шуточный стишок?- требовательно спросила Камилла.
      - Нет, дорогая, нет! Ты помнишь? Девушка из Джерси-Сити! До того как ее посадили в тюрьму, у нее было тридцать четыре мужа за три года, или практически по одному в месяц. Мистер Крэндалл как раз начал рассуждать о методах, которые она использовала...
      - Кто-нибудь знает, какие методы она использовала?- сказал мистер Крэндалл.- Напомните рассказать мне эту историю Валери Хьюрет.
      - Валери будет очень приятно, я уверена. Вы только как раз начали гадать, как она умудрялась делать так, чтобы один муж не встретился с другим,- Камилла хотела послушать, и я тоже хотела,- когда папочка заткнул вам рот. Но это продолжалось довольно долго, не так ли? Должно быть, было уже половина первого ночи или еще позже, когда мы все пошли наверх.
      - Хорошо. Начнем с этого места.
      Мэдж стояла позади софы, положив руки на ее спинку. Ее взгляд бродил по библиотеке, словно бы в поисках кого-то, кого там не было.
      - Должно быть, была уже половина второго,- продолжала она.- Я приняла снотворное немного раньше, но оно еще не подействовало. Я стояла у окна и смотрела сначала на въездные ворота, а потом вниз на берег слева... Алан,спросила она вдруг, обрывая себя,- что значит ущерная луна?
      - Какая луна?
      - В рассказах,- сказала Мэдж,- луна всегда ущерная. Мне это слово всегда казалось каким-то пугающим, вроде "призрачной" или "непонятной". Но я никогда не смотрела в словаре. И как это пишется - "ущербная" или "ущерная"?
      - "У-щ-е-р-б-н-а-я". Здесь нет никакого намека на сверхъестественное. Само слово означает "вогнутый": меньше полукруга, но еще не совсем неполный лунный круг.
      - Ну, эта луна была меньше. Намного меньше полной и уже на исходе, но все же дающая достаточно света, чтобы можно было видеть.
      Я не уверена, когда увидела его в первый раз. И не спрашивайте, как он выглядел; я была слишком далеко, чтобы разглядеть. Просто мужчина шел вдоль берега под террасой, шел с запада на восток. Он смотрел в направлении гавани, повернув голову, и нес на правом плече что-то вроде мешка.
      На секунду или две мне стало почти страшно. Но он был слишком далеко, чтобы причинить мне вред. Тогда я подумала, что это, вероятно, какой-то посторонний человек, который не имеет к нам никакого отношения - просто случайно находится там.
      - Что ты сделала?
      - Что я могла сделать? Я не собиралась визжать и поднимать на ноги весь дом! И я сама ненавижу, когда меня вытаскивают из постели, потому-то и была невежлива с бедной Камиллой в прошлую пятницу. Я закрыла шторы на обоих окнах, кондиционер работал на полную мощность, затем я легла в кровать и, должно быть, заснула через две минуты. Когда я снова открыла глаза, было девять часов утра, и яркое солнце снова сделало все вокруг нестрашным.
      Я не собиралась никому об этом рассказывать. Я стала думать. Мы говорили, что Камилле все привиделось, когда она приняла гораздо более легкое снотворное и не так много выпила. Было ли то, что увидела я, тоже только совпадением? Не мог ли человек на берегу означать опасность для нас?
      - Честно говоря, суд отвергает это.- Боб Крэндалл поднял вверх указательный палец.- Просто ради всей этой чертовщины, девчонка моя, я почти готов приветствовать ужасные деяния и тела, падающие со стен, как в пьесах, которые я так любил мальчишкой в двадцатых. Но я не верил в это тогда, не верю и теперь. Все это чушь, Мэдж! Давайте поговорим о той юной леди из Джерси-Сити, хорошо?
      - Нет!- сказала Камилла.- Верите вы в это или нет, мистер Крэндалл, но здесь складывается совершенно ужасная ситуация. Что, если произойдет еще что-нибудь?
      - Забудьте об этом, Камилла! И я боюсь, Мэдж, ты упустила самое главное в рассказе о гордости и радости Джерси-Сити. Я как раз собирался это объяснить, когда Хэнк заткнул мне рот. В оценке ее дела,- торжественно заявил Боб Крэндалл так, как будто писал редакционную статью,- мы должны помнить три факта: что это случилось десять лет назад, в пятьдесят пятом году; что ей было всего двадцать два, когда она очутилась в кутузке; и что в большинстве штатов максимальный срок за многомужество - семь лет.
      Вероятно, ее выпустили досрочно за хорошее поведение; в женской тюрьме у нее было мало возможностей для занятий любимым спортом. Но даже если бы судья швырнул в нее все свои книги, даже если бы ее выпустили всего на день раньше срока, она все равно освободилась бы не позже, чем в шестьдесят втором году,- все еще моложе тридцати, готовая на подвиги и рвущаяся в бой.
      Что произошло с ней с тех пор, Мэдж? Где она сейчас и сколько мужей она накопила? Вот в чем вопрос, девочка моя; я мог бы обсуждать еще это со всеми присущими мне остроумием и красноречием. Но Хэнк с подозрением относится к каждому слову, которое я произношу, и, как ты уже сказала, сукин сын заткнул мне рот...
      - Кто это сукин сын, Боб?- требовательно спросил громкий голос.
      Все обернулись.
      В библиотеку вошли два молодых человека приблизительно одного возраста, роста и веса. Оба были одеты в свободные брюки и спортивные рубашки с открытым воротом. На этом их сходство заканчивалось.
      Первый из вновь прибывших, хотя и не был уродом, имел такую большую нижнюю челюсть, что все остальные черты его лица казались маленькими и сжатыми. Неплохой парень, подумал Алан, хотя и прилагающий все усилия, чтобы произвести обратное впечатление. Его правая рука подбрасывала вверх бейсбольный мяч и снова ловила его. С его левого запястья на завязках свисали перчатка Филдера, кэтчерские рукавицы и маска. Темноволосый молодой человек позади него нес биту.
      Топая ногами, первый молодой человек спустился с лестницы и шагнул к ним, с вызывающим видом развернув плечи.
      - Старина Боб Крэндалл, Народный Оракул!- сказал он.- Старина Боб Крэндалл, Часовой Голиафа! Так кто это сукин сын, Боб?
      - Разве ты не знал? Рип Хиллборо, познакомься с Аланом Грэнтамом.
      - Грэнтам? Грэнтам? Привет, Грэнтам! Должно быть, вы тот самый правый крепкий орешек, про которого нам рассказывала Камилла, так?
      - Да.
      - Тогда вы просто разлюбезно поладите с Бобом. И еще лучше поладите с вот этим Джексоном Каменной Стеной {Джексон Томас Джонатан, известный как Джексон Каменная Стена.- генерал армии южан во время Гражданской войны в США}.- Рип показал большим пальцем в сторону своего гибкого спутника, шедшего за ним.- Он все хотел назвать меня сукиным сыном на протяжении почти двух недель. Давай, Каменная Стена! Будем хоть раз самими собой. Почему бы тебе не обозвать меня сукиным сыном и не сбросить камень с души?
      - Я пока еще никак не обозвал тебя, сынок, хотя, может, к этому дело и идет.
      - И хочешь, поспорим, Каменная Стена? Пять против десяти, что я могу выбить тебя с... нет, не с трех бросков, но прежде, чем судья объявит третий мяч. Возможно, я не Сэнди Куфакс. Но я неплох, знаю, что неплох, так зачем это отрицать?
      - Ты никогда не станешь отрицать этого, сынок,- сказал Янси Бил,- пока рожок дудит. Забудь про пять к десяти, я возьму двадцатку при равных ставках. Мистер Грэнтам, я к вашим услугам. Мэдж, милая, как ты?
      - Послушайте!- воскликнул Рип, заводясь все больше.- Кто-то здесь ведет себя подозрительно, а кто-то сукин сын. Вот что сказал Боб, и я хочу знать...
      - Ох, Рип!- взорвалась Мэдж.- Неужели ты не можешь обойтись без подобных выражений? Это нормально для мистера Крэндалла. Но это совсем не идет молодому юристу, у которого впереди вся карьера.- Она замолчала.- А ты, Янси?
      - Что такое, сладкая моя девочка?
      - Я сделана не из цветного стекла, знаешь ли! Такое впечатление, что каждый мужчина на Юге смотрит на меня сверху вниз и советует мне не морочить свою прелестную головку.
      - Ты знакома с каждым мужчиной на Юге, милая?
      Рип снова завопил, призывая к молчанию.
      - Послушайте!- повторил он.- Мы тут между собой поспорили с Джексоном Каменной Стеной, что он обыграет меня, на двадцать баксов. Проблема в том, что у нас нет кэтчера. Ты как, Боб? Ты в весьма приличной физической форме, следует признать...
      - Это было продемонстрировано, не так ли?- Боб Крэндалл был достаточно конкретен.- После полудня во вторник когда ты и Бил вдвоем пытались произвести впечатление на вашу маленькую блондинку, поспорив, кто из вас может взобраться по стене дома, цепляясь за выступы кирпичей...
      - Знаю!- бросил Рип.- Ты нам показал; ты просто вышел и без лишних слов взобрался по этой чертовой стене. Хорошо, можешь поиграть для нас за кэтчера, правда?
      - Нет, спасибо, Башанский Бык. Я уже один раз продемонстрировал свою физическую форму этим глупым трюком и оставляю бейсбол тем, кому меньше лет и у кого меньше достоинства. Но все равно не считайте меня вне игры. Если вы где-нибудь найдете кэтчера, я буду счастлив встать на площадке как судья.
      - А я,- сказал Алан,- с удовольствием сыграю за кэтчера.
      - Ты?- удивилась Камилла.- Никогда не знала, что тебя интересует бейсбол, Алан. Я думала, в Оксфорде ты играл в крикет.
      - То был Кембридж, Камилла, и я действительно пытался играть в крикет. Но моей первой и единственной спортивной любовью всегда был бейсбол. Я, признаться, никогда не был потрясающим кэтчером. И все же до чего мне это нравилось!
      - Неужели?- спросил Боб Крэндалл с интересом.- Как человек, испробовавший и то и другое, на чьей вы стороне в надоевшем споре: бейсбол или крикет?
      - А никакого спора здесь и нет. Каждая сторона нападает на другую, потому что та, другая, придерживается противоположных принципов в игре. Первое правило в бейсболе - пропускать плохие удары; в крикете - не пропускать ничего. Бейсболиста на крикетной площадке разделают в две минуты. Игрока в крикет, который говорит, что бить по бейсбольному мячу так же просто, как по крикетному, любой нападающий обойдет одним броском.
      - Послушайте!- заорал Рип.- Вы что, вообще не можете говорить о чем-нибудь одном в течение хотя бы двух минут подряд? На эту тему о том, что кто-то ведет себя подозрительно, я хотел бы кое-что сказать. Но не скажу, время терпит, а у нас есть другие дела. Если вы, Грэнтам, будете кэтчером, это шикарно, и спасибо огромное. У меня есть перчатка и маска, как видите, и еще одна маска для судьи есть в подвале. Но нет ни нагрудника, ни наколенника.
      - Спасибо, мне ничего из этого оснащения не нужно. Только маску. Если судье нужна маска...
      - Только не этому судье, старая калоша!- проворчал мистер Крэндалл.Любой бросок расплющит кэтчера прежде, чем побеспокоит меня. Отлично! Если все готовы, чего мы ждем?
      С потрясающей галантностью Янси обратился к Мэдж и Камилле:
      - Возможно, леди захотят отправиться с нами? Или вы предпочли бы...
      - Сидеть здесь и заниматься вязанием?- выпалила Мэдж.- Опять ты, Янси, обращаешься с нами как со стеклянными статуэтками! Разумеется, мы идем с вами. Где вы собираетесь все это проделывать?
      - Дорога перед домом,- ответил Рип, прежде чем Янси успел заговорить,вполне нам подойдет. Мэдж! Ты хочешь посмотреть, как я обыграю Каменную Стену и выиграю двадцать баксов? У меня есть в запасе один быстрый финт, который ему не понравится. Но оракул из Голиафа абсолютно прав: чего мы ждем?
      И он зашагал из библиотеки, а остальные потянулись за ним. Со стола в холле Янси подхватил серебряный поднос, который должен был служить "домом". Они вышли в портик с четырьмя высокими колоннами и спустились по ступеням, выйдя на свет.
      Песчаная подъездная дорога была все еще влажной от дождя, но достаточно твердой. Машина Алана стояла в стороне, слева, там, где он ее поставил, верх теперь был поднят. Сад перед домом справа сиял красным и пурпурным цветом азалий. Боб Крэндалл предпринял новый обзор окрестностей.
      - Вы все чокнутые, да и я не лучше остальных,- сказал он,- хотя вы все же гораздо более чокнутые. По крайней мере, у вас хватило ума не пытаться приволочь сюда на веревке Хэнка. Он рыбак, я знаю. Но просить Хэнка Мэйнарда играть в бейсбол - это все равно что просить Роберта Броунинга сочинить шуточный стишок для вечеринки в Элксе. Возблагодарите небо, что он занят чем-то другим!
      - Хотелось бы знать, надолго ли он занят?- спросила Камилла и тут же закричала: - Янси, куда ты кладешь "домик"?
      Пока остальные медленно тащились, Янси промчался почти пятьдесят ярдов в направлении въездных ворот. Он остановился прямо перед магнолиями, возвышавшимися по обе стороны дороги, положил серебряный поднос на песок и встал справа от него, медленно раскручивая биту.
      - Эй! Ну как?
      - Лицом к дому?
      - Конечно, лицом к дому! Кому охота искать потерянный мяч в этих лесах по ту сторону лужайки? Там исследовательская станция Чарлстонского колледжа, забор и все такое. Закинь туда мяч, Камилла, и придется вызывать полицейский патруль, чтобы получить его обратно.
      - Но - лицом к дому? Что, если ты разобьешь окно?
      - Если я разнесу окно, милая,- ответила Янси,- я заменю его цветным витражом вроде того, о котором ты говорила. И с твоим изображением в окне в виде такого ангела, каким ты никогда не была. Ну, как тебе?
      Мэдж ничего не сказала. Рип, положив кэтчерскую рукавицу и маску около Алана, натянул перчатку филдера и сделал несколько шагов на расстояние до воображаемой базы питчера.
      - Никаких разбитых окон не будет, Мэдж! Он даже не учует мяч, он его даже не увидит, со Старым Смоком Хиллборо на вершине за команду янки. Что скажешь, Каменная Стена? Хочешь пари на стороне?
      - Я готов на любое пари, которые ты пожелаешь! Но меня просто чертовски мутит от...
      - Ну-ка, полегче, вы двое!- закричал судья.- Если вы собираетесь повторить здесь Гражданскую войну от начала до конца, бога ради, делайте это в свободное время!
      Из дома, открыв покрашенную в белый цвет внутреннюю дверь, вышел доктор Гидеон Фелл. Без шляпы, в черном костюме из шерсти альпаки, опираясь на палку-трость, он, тяже до переваливаясь, спускался по ступеням и помаргивал, направляясь к ним. Не было никакой необходимости представлять доктора Фелла; все знали, кто он такой, и все приняли его с самого начала. И все же его присутствие почему-то добавило напряжения. К тому, что и так уже витало в воздухе.
      - Алан,- сказала Камилла,- что ты делаешь?
      - Всего лишь снимаю пиджак. Извините за подтяжки.
      - Это костюм с Севил-роу, не так ли? Разве теперь не шьют английские костюмы под ремень?
      - Шьют, разумеется, но этот портной их не делает.
      - Что ты делаешь с пиджаком?
      - Кладу его вот сюда, только и всего. Я не могу...
      - На мокрую траву? Не глупи! Давай его сюда, я подержу.
      - Спасибо.
      Оставив маску лежать на месте, Алан натянул большую перчатку на левую руку и встал позади импровизированного "домика".
      - Я не могу подавать вам сигналы,- крикнул он Рипу,- потому что не знаю, что вы кидаете. Хотите разогреться?
      - Послушайте, Грэнтам, я всегда разогрет! Тем не менее! Просто чтобы показать им, что проклятый янки знает свое дело, я сделаю один удар. Постой в сторонке секунду, Каменная Стена! Готов, Грэнтам?
      - Огонь!
      Никаких изысканных наворотов, каких ожидал Алан, не было. Движения Рипа были очень легкими. Вес на правую ногу, мяч плотно на согнутой руке, бросок вперед,- и он показал свой быстрый финт.
      Он действительно был быстрым. Мяч пронесся мимо тарелки и стукнулся в перчатку на шесть дюймов выше линии талии. Алан, не игравший в бейсбол уже годы, чуть не свалился. И все же это не забывается, думал он, точно так же, как нельзя разучиться ездить на велосипеде. Он кинул мяч обратно питчеру. Подняв маску, поправил эластичную ленту на голове и согнулся над тарелкой.
      - Хорошо!- объявил судья.- Ну, теперь, ребята, не пора ли оставить баловство и приняться за дело? Мяч в игре!
      Солнце уже скрылось за Мэйнард-Холлом, но проблем со светом не было. Доктор Фелл встал с правой стороны дороги, две девушки - с левой. Янси небрежно наступал, размахивая битой.
      - Если он в самом деле разобьет окно...- заволновалась Мэдж.
      - Не разобьет, Мэдж, разве я тебе не говорила?
      - Надеюсь, мой отец не увидит, как это случится! Надеюсь...
      - Мяч в игре!
      Подача, свистящий дубликат первого. Бита Янси не шелохнулась. Зато двинулась рука судьи.
      - Пер-рвый строук!
      - Нравится, Каменная Стена?- пропел Рип.- Только потому, что ты был крутым игроком в какой-то новомодной школе для выскочек, вроде "Уильям и Мэри"...
      - Новомодная школа, господи прости!- отдался эхом глухой голос.- Школа для выскочек, чтоб у меня штаны сгорели! Сынок, в "Уильяме и Мэри" они учили деток читать и писать за сотню лет до того, как в лесу построили твою чертову деревню, а лучше бы сохранили лес. Я тебе говорю...
      - Я ничего не говорю, Каменная Стена, я тебе просто показываю. Видишь?
      Он бросил мяч, очень быстро, но высоко. Алану все-таки удалось, хоть и не очень ловко, принять его. Казалось, маска гораздо больше ограничивала поле зрения, чем ему помнилось, и его собственный бросок был таким высоким, что Рипу пришлось подпрыгнуть, чтобы взять мяч. Следующая подача, медленный изгиб с широким разворотом вовне, тоже была названа "болл".
      - В чем дело, Каменная Стена? Ни за что на свете не станешь пробовать, а? Бита к плечу прилипла, или что?
      - Кидай сюда, сынок! Просто кидай сюда!
      На этот раз, свернувшись почти в эмбриональную позу, Рип бросил мяч, вложив в бросок каждую унцию своего веса - подача несколько спорная, немного высокая и изнутри, но, возможно, чуть ниже плеча, так что Алан и сам толком не знал, как ее назвать.
      - Болл - третий!
      Рип выпрямился, чтобы поймать мяч:
      - Что у вас со зрением, судья? Может, взять какие-нибудь карандашики и жестянку?
      - Хочешь, навешу тебе штрафной?- прорычал разгневанный судья, исполняя вокруг Алана небольшую пляску.- Заткни свою чертову пасть и играй!
      - Это и собираюсь сделать, Боб. Когда игра закончится, мы достанем тебе собаку-поводыря. А тем временем, хотя...
      По выражению лица питчера Алан понял, что это будет: снова быстрый бросок Рипа, точно в желобок. Мяч ударился в перчатку точно в то место, где он держал руку.
      - Строук - второй!
      Настроение у Рипа поднялось.
      - Видала, Мэдж? Я думал, что снова достану его своим быстрым броском, и был прав. Он ни за что не размахнется, он слишком боится промазать! Ну, теперь чем мы его накормим для третьего удара? Что-нибудь новенькое, может быть?- Рип перенес вес на левую ногу.- Всегда держать их в неведении, вот в чем секрет. Всегда...
      - Камилла!- взорвалась Мэдж.- Мне это не нравится!
      - Все в порядке, дорогая. Ничего такого здесь нет.
      - Здесь что-то не то! Я знаю! Я могу...
      Хрясть!
      Янси сделал шаг вперед к мячу и махнул битой.
      - Господи боже милосердный!- прошептал судья.
      В настоящей игре над второй базой линия была бы протянута достаточно высоко, чтобы сбить или опрокинуть ее. Мяч белой полоской, словно разматывающийся клубок пряжи, просвистел между двумя внутренними колоннами портика как раз в то мгновение, когда Генри Мэйнард, с книгой в левой руке, толчком открыл дверь и появился у него на пути.
      Мяч не мог задеть его - он летел слишком высоко,- но едва ли Мэйнард мог знать это. Он упал ничком, и зрелище вовсе не показалось смешным тем, кто его наблюдал. Мяч стукнулся о кирпич на фут или два выше парадной двери и отскочил обратно на дорогу, где Рип Хиллборо, приплясывая, подхватил его. Генри Мэйнард поднялся, быстро стряхнул пыль с коленей, издалека бросил на всех один-единственный взгляд и с большим достоинством удалился обратно в дом.