Сжигающий суд

Но Мире Корбет хочется, чтобы ее увидели, через прорезь в занавеске. Я хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство. Миссис Хендерсон стояла вот здесь, около приемника, примерно там же, где нахожусь я. Комната Майлза у дальней стены за плотно закрытой дверью. И несмотря на это свидетельница слышала голос женщины совершенно отчетливо. Странно выглядит, что убийца разговаривала так громко именно в тот момент, когда давала отравленное питье. Этому может быть единственное объяснение: она хотела быть обнаруженной.

Мисс Корбет не учла, что в занавеске может быть и еще одна прорезь, которая бы позволила увидеть ее в зеркале. Она завершила свою убийственную миссию, а так как больной не выпил все содержимое чаши – это не имело значения, потому, что доза мышьяка была большой – она дала остаток кошке и поставила чашу на видном месте в шкафу. Эти ее действия сводились к тому, чтобы никто не сомневался в том, что было совершено убийство и нельзя было бы пройти мимо фактов смерти кошки и большого количества мышьяка в чаше.

Итак, дело сделано. Майлз Деспард не подозревает, что его отравили. Он ставит туалетный столик на место, снова вешает картину Греза между окон и передвигает кафедру на свое обычное место. Эти его усилия ускоряют действие яда до такой степени, что у мистера Деспарда уже нет сил отправиться за помощью куда-либо, а в доме, как известно, он один.

Лишь в третьем часу ночи возвращается Марк и находит своего дядю – к чему он стремился – уже агонизирующим. Однако с ужасом, который вы можете себе вообразить, он также обнаруживает и следы отравления, оставленные на виду у всех. Я очень хотел бы обратить ваше внимание на то, что странное поведение Майлза перед смертью, его бессвязные слова, желание быть похороненным в деревянном гробу и даже шнурок с девятью узелками – все это известно нам только со слов Марка.

Да, у Марка Деспарда были веские причины для того, чтобы спрятать стакан и чашу и тайно похоронить труп кошки. Но было и кое-что посерьезнее. На следующее утро он узнал от миссис Хендерсон, что какая-то женщина, одетая в платье, схожее с платьем его жены, была замечена как раз в тот момент, когда давала яд Майлзу. Он больше не сомневался в том, что его любовница намеренно старалась направить подозрения против его жены. Он не знает как быть. Он просит миссис Хендерсон хранить все в секрете, и это первый его шаг. Затем ему вдруг потребовалось подтверждение того, что все это продумано его любовницей заранее, и что чаша и стакан содержат мышьяк. Это сообщает ему аптекарь. Но есть и самое худшее.

Сразу после дядиной кончины он уже слышит намеки и слухи о том, что смерть Майлза Деспарда была неслучайной. Марк не может остановить расползание этих слухов, которые рано или поздно приведут к требованию эксгумировать тело. Я думаю, не надо пояснять, кто был источником этих слухов.

Нужно было предупредить эту главную опасность, заставив труп с желудком, полным мышьяка, исчезнуть. Похороны должны были состояться в субботу. Но до тех пор, включая и сами похороны, у Марка не было возможности что-то предпринять с телом. Во-первых, потому что официальные лица уже взялись за подготовку Майлза Деспарда к погребению, и во-вторых, потому что его сообщница могла помешать всякой его попытке избавиться от тела. Значит, надо было схитрить.

Поведение Миры Корбет, должен признать, было очень ловким. Она могла бы сразу после смерти больного объявить, что подозревает отравление, могла бы поделиться своими сомнениями с врачом, подтолкнув его к тому, чтобы тут же сделать вскрытие. Но она не хотела рисковать, так как в любой момент могла открыться ее прошлая связь с Марком. И странно выглядело бы тогда ее присутствие у изголовья больного Майлза. Для нее безопаснее было оставаться сиделкой, автоматом, существом. Надо было позволить похоронить Майлза, ничего не говоря, и ни на кого не наводя конкретных подозрений, а затем уже броситься в атаку, и посеять следы, которые привели бы в конце концов к намеченной жертве.

Но с вмешательством Марка все усложняется чрезвычайно и как по мановению волшебной палочки. Возможно, что новая идея пришла ему в голову после рассказа миссис Хендерсон, заявившей вдруг утром в четверг, что она «видела женщину, прошедшую сквозь стену». Что подумал Марк, когда услышал эти слова, мы узнаем лишь тогда, когда схватим его, но этот рассказ, а также книга о колдовстве, которую читал Майлз, и которая, кажется, глубоко потрясла старика, особенно глава, повествующая о «неумирающих», были для него источником вдохновения. Поэтому, запутывая следы, Марк утверждает, что нашел под подушкой дяди веревку с девятью узелками, и также рассказывает одному из своих друзей Эдварду Стивенсу историю о женщине, «которая проходит сквозь стену». Он сделал все это, пустил всю эту пыль в глаза с одной целью – обставить придуманную им самим просьбу Майлза о том, чтобы его погребли в деревянном гробу.

Просьба необычная, достаточная для того, чтобы возбудить подозрения. Но только до тех пор, пока мы не прибавим к ней утверждение короля Джеймса I о том, что «те, кто убежден в страшном колдовском преступлении, всегда стремятся искать дерево или камень и совершенно не выносят стали». Вот такой изумительный камуфляж…

Партингтон резко поднялся.

– Камуфляж чего? – спросил он. – Если Марк убрал тело из склепа, то как он это сделал? Какая разница, сделан гроб из металла или из дерева?

– Но ведь деревянный гроб легко переносить! – нетерпеливо воскликнул Кросс. – Даже для человека с такой чудовищной силой, как у Марка Деспарда, свинцовый гроб был бы слишком тяжел.

– Переносить? – переспросил Партингтон.

– Позвольте мне перечислить вам несколько фактов, касающихся тела и склепа. Первое. Гроб хотя и защелкивается на две защелки, открыт он может быть мгновенно. Второе. Майлз Деспард очень исхудал и почти ничего не весил. Третье. У нижних ступенек, ведущих в склеп, есть старая дверь из дерева, препятствующая обзору того, что делается внутри. Эту дверь вы нашли закрытой в пятницу вечером. Четвертое. В склепе имеются две громадных урны из мрамора…

– Если вы ведете к тому, что тело было засунуто в одну из урн, – вступил в разговор Стивенс, – то вы напрасно теряете время, так как мы заглядывали в них!

– Если те, кто просил моего присутствия здесь, помолчат до тех пор, пока я не закончу объяснения, то это будет лучшее, что они смогут сейчас сделать, – язвительно сказал Кросс и продолжил: – Наконец, пятый пункт. И он должен был бы вас встревожить еще в пятницу, когда вы проникли в склеп и обнаружили валяющиеся на полу цветы. Как они там оказались? Очевидно, они выпали из урны, но похороны – это дело не суматошное, поэтому трудно предположить, чтобы цветы случайно уронили на пол.

Учитывая все сказанное, давайте рассмотрим, что же произошло во время погребения, которое состоялось субботним днем пятнадцатого апреля. Марк Деспард вам все очень точно и подробно описал. Он не мог поступить иначе, ему требовалось, чтобы и незаинтересованные свидетели могли бы подтвердить детали. Ну, а мы давайте все же обратимся к некоторым из этих деталей.

Марк Деспард признал, что он последним покинул склеп. Все, мол, уже ушли за исключением пастора. Но находился ли пастор в склепе? Нет, так как, опять-таки по словам Марка, никто не хотел дышать спертым могильным воздухом дольше, чем в этом была необходимость. Пастор поджидал Марка на верхних ступеньках, где он мог свободно дышать. Между ним и склепом была деревянная дверь, которая препятствовала обзору. Марк оставался в склепе якобы для того, чтобы расставить несколько железных подсвечников. Он заявил, что пробыл там не больше минуты, и я не вижу никаких причин, чтобы поставить его утверждение под сомнение. Шестьдесят секунд – время вполне достаточное для того, чтобы сделать то, что сделал он: вытащить из ниши гроб, открыть задвижки, вынуть тело, запихнуть его в урну, закрыть гроб и водрузить его на место. Какой бы шум ни слышал в это время пастор, он все равно показался бы ему естественным – ведь Марк в это время якобы возился с канделябрами. С этого момента труп находился в урне под цветами. И единственная улика, оставленная Марком – разбросанные по полу цветы. Но все это было подготовкой к свершению «чуда».

«Чудо» преследовало двойную цель. Если бы, благодаря таинственной атмосфере, которую удалось создать Марку, жертвы обмана увидели в исчезновении тела нечто сверхъестественное, он бы ничуть не возражал. Но до той поры, пока «чудо» не свершилось, пока тело не исчезло из склепа, Марку не нужно было слишком сильно упирать на сверхъестественное в этой истории, так как его могли принять за сумасшедшего и отказать ему в помощи. А в ней он нуждался, так как требовалось открыть склеп ночью, в полной тайне, без любопытных взглядов полицейских, способных рассеять атмосферу странности, которую ему удалось создать.

Сначала я коротко расскажу вам, как Марку Деспарду удалось обвести вас вокруг пальца. Я готов снять перед ним шляпу, так как он действительно здорово сыграл свою роль. Он рассчитывал на психологический шок, который вызовет у вас пустой гроб.

Итак, вы спускаетесь в склеп. Марк – единственный у кого есть электрический фонарь. Он возражал, чтобы вы спускались с фонарями, утверждая, что вентиляция в склепе недостаточная. Вы открыли гроб и… обнаружили, что он пуст. Вам было отчего изумиться! Когда вы замерли, не веря собственным глазам, какая первая мысль пришла вам в голову? И эту мысль, я уверен, поддержал Марк. Вы помните, его первые слова?

– Да, – сказал Стивенс, – я помню, Он сказал: «А не перепутали ли мы гроб?»

– Так и должно было быть, – подтвердил Кросс. – Он хотел убедить вас в том, что если тела нет в этом гробу, значит оно находится в другом. Тогда как в действительности тело было спрятано в урне под цветами. Но Марк имел огромное преимущество – у него был фонарь. Он мог регулировать освещение, и управлять поисками. И вы все поверили, что тело находится в одном из гробов. Что произошло после этого? Сначала вы осмотрели гробы на нижних рядах, затем он натолкнул вас на мысль, что тело может находиться в одном из гробов наверху… Именно здесь мы подходим еще к одному повороту нашей истории. Марк преследовал единственную цель – заставить всех покинуть склеп хоть на несколько минут. Хендерсон и Стивенс отправились в дом Деспардов за табуретками, Партингтон захотел принять дозу спиртного. Полицейский, который следил за вами, свидетельствует, что с двадцати восьми минут первого Стивенса, Партингтона и Хендерсона в склепе не было. Стивенc и Хендерсон вернулись только в тридцать две минуты, а Партингтон в тридцать пять минут. Если бы полицейский остался следить за склепом, весь план Марка мог бы рухнуть, но тот отправился вслед за Стивенсом, Хендерсоном и Партингтоном. Получается, что четыре минуты Марк Деспард оставался совершенно один.

Нужно ли объяснять вам, как он использовал эти четыре минуты? Он вынул тело из урны и потащил его к дому Хендерсона, чтобы оставить его там, вероятно в спальне. Ну, а когда все остальные вернулись, он посоветовал перевернуть урны. Что и было, как известно, сделано.

– Вы хотите сказать, сэр, – дрожащим голосом вмешался Джо Хендерсон, – что когда я увидел в ту ночь старого мистера Майлза сидящим в кресле…

– Ах, да! Я забыл эту деталь. Хорошо, что вы мне напомнили. Вы видели не призрак Майлза, мой друг, а самого Майлза.

Теперь уже ясно, что, как только тело было извлечено из склепа, Марк стал нажимать на сверхъестественное, толковать о женщине, проходящей сквозь стену, подсунул книгу о колдовстве в комнату Майлза, где мисс Деспард ее тут же и нашла. Но насчет шнура с узелками, обнаруженного в гробу, я сомневаюсь – не был ли он оставлен мистером Джонахом Аткинсоном старшим? Если это так, то Марк должен был испытать шок не меньший, чем тот, который он испытал, когда увидел, что в убийстве может быть обвинена миссис Стивенc!

Что касается таблеток с морфием, знайте, что миссис Стивенc взяла только одну. Две другие были похищены с ведома или без ведома сообщницы.

Марк собирался напичкать ими Хендерсона, чтобы суметь вытащить труп из его спальни и уничтожить…

– Уничтожить? – вскричала Эдит.

– Сжечь, вероятно. Кажется, последние два дня ваши батареи были чересчур горячими… Но это оказалось не так-то просто, так как миссис Деспард и мисс Эдит, получив телеграммы, внезапно вернулись домой. Однако трудности могли только отложить исполнение плана. Когда все разошлись по спальням, Марк распорядился, чтобы Хендерсон один отправился искать брезент и накрывать им вход в склеп. Марк предполагал, что Хендерсону придется пройти несколько сот метров по парку, а он тем временем вытащит из дома тело Майлза. Но Хендерсон внезапно вспомнил, что брезент лежит в его доме. И он с Марком оказался в доме в одно и то же время. Но Марк уже подсыпал морфия в стакан, предложенный старику «на посошок». К тому же лампочка, вывернутая из гнезда… труп, покачивающийся в кресле-качалке и даже поднимающий руку… Нужно ли еще хоть что-нибудь, чтобы вызвать панику у перепуганного человека, к тому же испытывающего действие морфия? Марк с этого момента мог полностью распоряжаться телом.

Кросс выждал какое-то время, в течение которого на его лице расползлась почтительная улыбка.

– Я мог бы добавить и еще кое-что. Вы, без сомнения, заметили, что дом сегодня необычно холодный. Это оттого, что люди Бреннана в настоящий момент занимаются котельной. Возможно, конечно, что они там ничего не найдут, но…

Мира Корбет, покачнувшись, сделала два шага вперед. Лицо ее выражало сильный страх.

– Я не верю вам! Нет! Марк не совершал ничего подобного! Он бы мне сказал!

– Да? – спросил Кросс. – Значит, вы признаетесь, что отравили Майлза Деспарда? В таком случае, друзья мои, остается только один факт, чтобы осветить все, что касается мисс Корбет-Уайт. Вчера она выдумала версию, которая, казалось, должна была возложить ее вину на миссис Стивенс. Известно, что ко всеобщему удивлению, да и к своему удивлению тоже, миссис Стивенc действительно спрашивала, где она могла бы купить мышьяк. Верно и то, что мисс Эдит Деспард его купила. Но вы помните, что мисс Корбет ответила вам, когда вы уже было решили, что миссис Стивенс завела разговор о ядах? Мисс Корбет стала настаивать, что разговор этот завела Люси Деспард! Она осталась верна своему первоначальному плану и прекратила попытки обвинить во всем жену своего любовника только тогда, когда алиби миссис Деспард выяснилось со всей очевидностью. Значит, если она признает, что отравила…

– Я не убивала его! – закричала Мира Корбет. – Я даже не думала никогда об этом. Единственная моя цель – Марк. Он сбежал не потому, что виновен! Он сбежал… от своей жены! Вы не сможете доказать, что я убила Майлза Деспарда! Вы даже не знаете, где тело! Вы можете делать со мной что угодно, но вам никогда не добиться, чтобы я созналась в убийстве!

Она замолчала, с трудом дыша, затем добавила жалобным, умоляющим голосом:

– Неужели здесь нет никого, кто бы поверил мне?

Огден Деспард неожиданно поднял руку.

– Кажется, я начинаю сомневаться в вашей вине! – сказал он. Затем, повернувшись ко всем остальным, добавил: – Каковы бы ни были мои поступки в прошлом, я не считаю их неправильными. Но есть один неоспоримый факт, на который я хочу обратить ваше внимание: эта женщина никогда не звонила в Сент-Дэвид в ночь преступления. Звонил я. Мне показалось занятным услышать реакцию Люси, когда она узнает, что ее Марк возобновил свою старую связь.

Бреннан пристально посмотрел на него, в то время как Кросс, подняв стакан с шерри, поклонился в сторону Огдена.

– Я пью за ваше здоровье, молодой человек, – сказал он. – Потому что вижу, как вы впервые за все ваше бесполезное существование попытались кому-то помочь. Хотя я никогда и не сомневаюсь в своих версиях, однако я достаточно открытый человек, и готов исследовать с вами…

Он резко оборвал себя. Все взглянули на сиделку, сделавшую в этот момент шаг вперед, и вдруг услышали глухой удар. Повернувшись, они увидели Кросса, рухнувшего на радиоприемник. Он задыхался. Затем пораженные увиденным присутствующие стали свидетелями того, как он соскользнул на пол и замер. Партингтон вскочил и склонился на ним.

– Он мертв, – объявил Партингтон.

– Да вы с ума сошли! – воскликнул Бреннан. – Он упал в обморок… он наверное поскользнулся… но невозможно, чтобы…

– Он мертв, – повторил Партингтон. – Можете удостовериться сами. А по запаху я могу утверждать, что смерть наступила от цианистого калия. Действие почти мгновенно. Лучше бы вам убрать этот стакан куда-нибудь подальше…

Бреннан подошел к телу и, осмотрев его, сказал:

– Да, он мертв. Мира Корбет, – прибавил он, повернувшись к сиделке, – ведь это вы вручили мистеру Кроссу стакан и были тем единственным человеком, который прислуживал нам? – Подержав стакан в руке, он поставил его рядом с собой на радиоприемник. – Около Кросса никого не было, и значит никто не мог бы отравить его, кроме вас. Но он не выпил яд сразу, как вы рассчитывали. Он, как актер, ожидал случая, произнести тост. Если раньше и не было достаточных оснований, чтобы послать вас на электрический стул, то теперь уж это дело решенное!

Сиделка в ответ улыбнулась странно, будто она внезапно сошла с ума, и люди Бреннана, явившиеся арестовывать ее, вынуждены были буквально нести ее на руках.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ПРИГОВОР

Все это заходит так далеко, что у нас должен

возникнуть естественный вопрос: «А нет ли в

этом следов крайней развращенности?» Однако

в эстетическом плане полное исключение всех

«вилланов» из истории может рассматриваться

лишь как большое несчастье.

Томас Секкомб «Двенадцать злодеев»

Эпилог

Исчезли последние краски осени, и стоявший на бюро календарь указывал дату 30 октября – канун праздника Всех Святых.

Комната была освещена небольшими, с круглыми плафонами лампами, установленными на мебели. Кресла были обиты оранжевой тканью, и над камином висела довольно хорошая копия Рембрандта. На диване лежала газета, на развороте которой можно было прочесть короткую статью под крупно набранным заголовком:

ДЕМОНИЧЕСКАЯ СИДЕЛКА ИЗБЕГАЕТ КАЗНИ

– Я не виновна! – воскликнула Мира, приговоренная к пожизненному заключению.

Не перестававшей твердить о своей невиновности Мире Корбет, «демонической сиделке», которая 9 октября этого года была приговорена к казни за убийство писателя Годена Кросса, сегодня было объявлено, что приговор ей изменен на пожизненное заключение.

Г. Л. Шапиро, ее адвокат, заявил, что пока еще не удалось напасть на след ее «призрачного сообщника» Марка Деспарда, но заверил также, что все необходимые усилия в этом направлении будут предприниматься и впредь.

Вспоминается эпизод, происшедший во время процесса, когда адвокат мэтр Шапиро неожиданно предложил версию, согласно которой Годен Кросс, не сумев убедительно доказать вину Миры Корбет в отравлении своего больного, сам подсыпал цианистый калий в свой стакан.

На что районный аторней Шилдс резонно заметил:

– Если защита серьезно хочет заставить нас поверить в то, что человек может покончить с собой, преследуя единственную цель – доказать правильность выдвинутой им теории, – обвинению остается только поднять руки!

– Защита, – возразил Шапиро, – имеет основания считать, что Кросс имел сообщника, который и дал ему этот яд, заставив поверить его в то, что это мышьяк, который доставит ему всего лишь небольшие неприятности. Форма таблеток…

Но в этот момент в зале возник шум, и судья Дэид Р. Андерсон вынужден был заявить: «Если я еще раз услышу смех, я прикажу очистить зал!»

Языки пламени неровно озаряли газету, и комната, освещенная светом из камина, казалось, изменила форму, поэтому каждый даже самый простой предмет в ней выглядел странным. Около окна, выходящего в сад позади дома, стояла женщина. Лицо ее отражалось в темном стекле. Это было красивое лицо с большими серыми глазами, с немного тяжелыми веками и едва заметной улыбкой на губах.

«Жаль, что сиделка не умрет, – думала женщина. – Она заслуживает казни. И не только потому, что указала на меня. В тот день, когда я спросила, где можно раздобыть рецепт старика, мне действительно не хватило осторожности. Но ведь я бездействовала так долго. И очень жаль, что она и в самом деле невиновна. Сиделка могла бы увеличить нашу группу. Нас должно быть много».

Над темным садом в черном как сажа небе блестели три звезды, легкий туман плавал над полями. Красивая рука женщины оторвалась от окна, чтобы коснуться маленького секретера, стоявшего рядом, но головы она не повернула.

«Наконец-то я начинаю все вспоминать. А раньше как все было туманно, словно мое отражение в этом стекле. Однажды во время черной мессы в Гибурге, когда поднялся дым, мне показалось, что я вспомнила… глаз, линию носа, кинжал, вонзенный в грудь. Интересно, когда я снова увижу Годена? Его черты были немного искажены, но я узнала его сразу и сразу поняла, что мне нужно отправиться к нему и он поможет мне. Конечно, на этот раз служители закона не смогли бы до всего докопаться. Но я не хотела, чтобы муж что-то подозревал. Не сейчас. Я люблю его, и он станет одним из наших».

В ее руке появился ключ, и она открыла один за другим несколько ящичков, продолжая смотреть в сад. Казалось, что рука ее ведет независимую жизнь. В последнем отделении находилась шкатулка из тикового дерева и маленькая баночка.

«Да, я узнала Годена. Он тоже должен был искать меня. Он действительно очень ловко объяснил все случившееся, исходя из трех измерений и каменной стены, непроходимой для них. Я бы смогла сказать им только правду, которую они все равно бы не поняли. Он действительно ловко все это сделал, жаль, однако, что ему пришлось обвинить во всем Марка Деспарда, ведь я любила Марка.

Хотя я и не очень умна, однако, не глупее же Годена, в конце-то концов. Годен потребовал цену Годена за то, что он сделал, и жаль, что он пожелал, чтобы я вернулась. Потому что он невозможен как любовник. Но Годен это только плоть, так как он не использует ароматическую мазь. Вскоре он снова обретет человеческую форму, но куда ему до моей оболочки».

Бледная рука коснулась сначала шкатулки, затем маленького сосуда, а прекрасное лицо продолжало в это время улыбаться своему отражению в стекле…

Послышался шум поворачивающегося в замке ключа, затем звук открывающейся и захлопнувшейся двери и шаги в холле. Женщина спрятала сосуд, и странное свечение в комнате исчезло. Лицо ее приняло обычное выражение очаровательной супруги, и она побежала встре­чать своего мужа.

Примечания

1

Из популярной французской песенки «Жила-была пастушка»

2

Улика (лат. )

3

Намек на героя серии новелл баронессы Оржи «Старик на углу», который разгадывал тайны, занимаясь тем, что завязывал и развязывал узелки на шнурке