Маркиз фыркнул.

– Похоже, это он.

– Не мое дело советовать вам, сэр, – ответил Полк, готовясь именно так и поступить. – Но я бы на вашем месте был осторожен. Бен говорит, у парня есть друзья на самом верху. А также уши среди многих судей в приходах.

– Судей?

– Мировые судьи, – объяснил Полк. – И люди из министерства тоже.

Девеллин отодвинул чашку с кофе.

– Значит, не простой владелец магазина, да?

– Определенно, сэр.

– Ну что ж. Спасибо тебе, Полк, ты свободен.

Тот направился к двери, но потом неожиданно вернулся:

– Милорд, еще кое-что.

– Да?

– Вы хотели вроде узнать насчет приглашений для леди. Так вот, Мег говорит, мадам собирается на бал через несколько дней. Очень важное событие, говорит она, потому что миссис Кросби шьет ей бальный наряд.

– Как странно, – задумчиво произнес Девеллин. – Кто? Где? Когда?

– Она не знает когда, сэр. Но имя слышала, поскольку миссис Кросби очень восторгалась. Это Уолрейфен, сэр. Лорд Уолрейфен.

На этот раз Сидони готовилась к ночной вылазке с особой тщательностью. Она закрутила волосы, сколов их на макушке, и надела форму гардемарина: белый жилет, облегающие брюки, элегантный темно-синий китель с золотыми пуговицами и большими обшлагами. Затем с помощью грима резче обозначила черты лица, создала чуть заметный намек на бороду и взяла шляпу. Одевшись с безукоризненным морским блеском, Сидони принялась отрабатывать походку моряка. Во время своих путешествий она достаточно повидала, так что задача была несложной.

Томас с кошачьей невозмутимостью следил за приготовлениями хозяйки.

– Что ты об этом думаешь, парень? – спросила она, изучая себя в зеркале.

Кот выпустил когти и начал драть ковер.

– Отличное мнение, – усмехнулась Сидони.

Она достала из ящика туалетного стола клинок в ножнах, тщательно спрятала и наклонилась, чтобы, приласкать Томаса, который встал на задние лапы и потерся головой об ее колено. Обычно кот не проявлял таких эмоций, если, разумеется, не хотел есть. Сидони вдруг охватила необъяснимая тревога. Она взяла кота на руки, поцеловала и усадила посреди кровати.

– Согрей ее, Томми. Я скоро вернусь.

Она еще раз оглядела себя в зеркале. Шляпа могла привести ее к гибели. Бодли встречался с последним любовником в гостинице, а джентльмен при таких обстоятельствах снимет шляпу. Она с большой неохотой распустила волосы и достала ножницы.

К счастью, в комнату вошла Джулия и тихо прикрыла за собой дверь.

– Мег уже в постели, Таттл приняла настойку опия, прописанную доктором, и спит. – Она вдруг застыла, с ужасом глядя на ножницы. – Господи, Сидони, это же безумие!

Та улыбнулась.

– Брось, Джулия. Разве я не похожа на моряка? И грим хорош, верно?

Но подругу это не обрадовало. Выходки Сидони уже переходят границы разумного, сказала она. Сидони обвинила ее в трусости. Джулия пригрозила рассказать все Джорджу. Пусть только попробует, ответила Сидони. Как всегда, соглашения не добились.

– Ладно, хотя бы не губи ради этого свои прекрасные волосы, – гневно сказала Джулия.

– Тогда скрой их как-нибудь. Я не обладаю твоим искусством.

Джулия с явным облегчением покинула комнату. Вернувшись с одним из своих театральных париков, она снова заколола ее волосы и плотно натянула ей на голову парик. Результат был удивительный. Сидони с благодарностью поцеловала верную подругу и выскользнула в лондонский туман.

Она шла на запад, как мог бы идти молодой человек: вскинув подбородок, расправив плечи, независимо глядя по сторонам. Единственными, кто обратил на нее внимание, были две шлюхи, бездельничающие в темноте рядом с гостиницей «Золотой крест». Вспомнив, как Бодли заманил туда юношу, она поежилась и быстро прошла мимо двери.

Света уличных фонарей явно не хватало, чтобы рассеять мрак в Сент-Джеймс-парке. Слава Богу, нет дождя, не холодно и еще не начал подниматься туман с реки. Сидони подавила искушение вернуться. Но, с другой стороны, можно умереть от старости, если дожидаться ясной ночи в Лондоне. И скольких молодых людей обманет Бодли, пока она будет ждать?

Сидони выбрала тропу, по которой тогда шел старый развратник. Справа, на углу Нью-стрит, виднелась карета без гербов, грум держал лошадей, а кучер, похоже, спал на козлах. Но это не слуги Бодли.

Она пошла дальше. Какая-то пара направлялась к реке, оживленно разговаривая: Видимо, слуга и горничная. Сидони подумала о Мег, которая влюбилась в слугу Девеллина. Только бы молодой человек был искренним. Она также надеялась, что Мег попридержит свой язык. Задумавшись, Сидони далеко углубилась в парк, а когда подняла голову, чтобы посмотреть, где находится, чуть не столкнулась с молодым денди и буквально отскочила от него в темноту.

– Однако, – заметил он. – Держись, парень!

Он хлопнул ее по спине. Вполне мужской жест застал Сидони врасплох, но ей каким-то образом удалось сымитировать голос корабельного гардемарина.

– Простите, сэр. Немного задумался, не рассчитал свой шаг.

Но денди с нескрываемым интересом смотрел на нее, и она тут же заметила положение носового платка, большой палец за жилетом.

– Направляетесь в Адмиралтейство? – спросил он, как бы начиная беседу.

Сидони покачала головой:

– Нет. То есть да. В том направлении. Еще раз прошу меня извинить. Доброй ночи, сэр.

Денди приподнял элегантную шляпу и с сожалением посмотрел ей вслед. Чуть дальше впереди она увидела место, где лорд Бодли оставил слугу. Да, у этого дерева. Вглядываясь в темноту, она различила небольшие группы хорошо одетых джентльменов, которые прогуливались среди деревьев и кустов. Большинство с женщинами определенного сорта, все радостные, смеющиеся. Многие ли из них действительно счастливы? У кого эта радость лишь наигранная, чтобы заработать еду и теплую постель на ночь?

Вскоре Сидони вышла к площадке для парадов. В конце Грейт-Джордж-стрит остановился экипаж, и, проходя мимо, она почувствовала в воздухе безошибочный запах. Опиум! В Сент-Джеймс-парке? С наступлением темноты парк становился местом, куда приходят, чтобы найти любой вид порока.

Сидони целый час бродила взад-вперед по восточному краю парка, однако не увидела ни Бодли, ни его слуги. Три раза к ней уже направлялись мужчины. Она взглядом останавливала их. Они ее понимали и шли дальше. В конце концов даже эти красивые праздные мужчины начал и расходиться, кто в одиночку или с женщинами, кто парами, унося с собой запах табака и отзвуки смеха.

Значит, сегодня Бодли уже не появится. Разочарованно вздохнув, Сидони быстрым шагом направилась к ярко освещенному Стрэнду, но решила обойти его. Она сошла стропы, чтобы случайно не встретиться с Джорджем, если тот выйдет на прогулку, и в то же время чтобы ради безопасности не отходить далеко. Внезапно она услышала сзади хруст гравия и замерла (довольно глупый поступок). Оглянулась. Никого. И все же по спине пробежал холодок. Это просто ее воображение. Пусть она в темноте одна, но рядом, всего в двух минутах ходьбы, оживленная улица. Тем не менее Сидони ощупала карман, проверив, на месте ли нож.

Вскоре она снова услышала что-то… или, возможно, почувствовала. А может, просто начала терять самообладание. Преступная жизнь у нее явно пошла неудачно с тех пор, как она встретилась с маркизом Девеллином. Она даже склонялась к мысли, что этот человек наложил своего рода проклятие на нее.

Теперь, уже с большей осторожностью, Сидони повернула, чтобы срезать угол и выйти к Уайтхоллу. Не лучшее решение. Правительственные здания вдоль реки давно опустели, до пабов и кофеен Стрэнда еще не так близко.

Сидони почувствовала движение раньше, чем он успел схватить ее. Круто развернувшись, она выбросила одну ногу вверх – прием, которому ее научил китайский матрос. Удар пришелся нападавшему в ребра, и он упал навзничь. Обретя равновесие, она снова развернулась на одной ноге. Бандит как раз вскакивал, и носок ее ботинка угодил ему в горло. Все заняло не больше двух секунд. Однако Сидони была в меньшинстве. Второй уже прыгнул на нее сзади и крепко прижал к себе.

– Гляди-ка, Бад, кого мы тут поймали. Сдается мне, педераст обучил его паре финтов.

– Отвали, гад! Вы оба! – прорычала Сидони, пытаясь сбросить его и подавить страх.

Это хулиганы, говорила она себе. В худшем случае карманные воры. Тот, кого звали Бад, уже шел к ней, потирая ребра. Молодой. Небритый. Руки грязные, одежда тоже.

– Отвали, да? – ухмыльнулся он. – Смелый разговор для юнги, припертого к стенке.

Они вдвоем придавили ее к сырому и холодному камню.

– Похоже, мальчонка-то хорошенький, Бад, – сказал второй, заглядывая ей в лицо. – Как думаешь, что там у него в карманах, а? Идет из парка. Небось, пидор выдал ему пару монет за его девчачью задницу?

Бад сунул руку в ее карман, к счастью, пустой. Сидони пришлось отвернуться, когда она почувствовала его запах. Кислое дыхание. От немытой кожи несло потом. И оба достаточно пьяны, чтобы это притупило их реакцию. Она двинула его локтем, почти достав.

– Я сказал, отвали! – крикнула она.

– Ха! – осклабился Бад. – Тебе, кажись, нравится шататься в Сент-Джеймс-парке по ночам, красавчик. Эй, Паг, ты хоть раз имел такого?

– Нет, – вдруг испугался тот.

– Что скажешь, если мы спустим с него морскую одежку и хорошенько отделаем?

– Господи Иисусе! Прямо тут?

– А что такого? Мне он нравится.

– Ты что, Бад, хочешь, чтоб у тебя потом отмер твой член? Давай стащим, что в его карманах, и свалим.

Воспользовавшись их неуверенностью, Сидони резко выбросила локоть назад. Бад со свистом выпустил из легких воздух и согнулся пополам. Она тут же повернулась и ребром ладони ударила в горло его подельника. Бад прыгнул к ней, но Сидони уже отскочила и выхватила нож.

– Стоять! Или, клянусь Богом, я убавлю вам обоим паруса.

Бад побледнел и опустил руки. Паг держался за горло. Сидони отступила еще на три шага, повернулась, нырнула в темноту и помчалась к Стрэнду. Но те явно не хотели сдаваться. Она слышала позади топот, бросилась, разбрызгивая лужи, в какой-то переулок, но, к несчастью, оказалась наугольной пристани. Кругом тьма. Ни одной живой души.

– Сюда, – донесся из переулка голос Бада. – Я видел его. Он тут.

Сидони помчалась дальше сквозь лабиринт проходных дворов, потом вдоль реки. Нортумберленд-стрит, лихорадочно соображала она, ведет к Стрэнду. Но сзади неумолимо слышался топот преследователей.

Неожиданно из темноты выскочил Паг.

– Кошелек! – рявкнул он. – Давай сюда!

Блеснуло лезвие. Вскрикнув, Сидони прыгнула к нему и полоснула его по руке своим ножом. Паг охнул, выругался и отстал. Миновав рынок Хангерфорд с пустыми темными прилавками, она свернула за угол. Наконец-то свет уличного фонаря. Нортумберленд. Слава Богу.

Только сейчас она почувствовала боль и на бегу ощупала предплечье. Тепло. Мокро. Свет фонаря вдруг поплыл у нее перед глазами, Сидони пошатнулась и выронила нож.

Наслаждаясь бокалом портвейна двенадцатилетней выдержки, Джордж Кембл перечитывал свое любимое место из «Века разума», поэтому стук в дверь счел весьма неразумной помехой. Хотя Джордж ложился очень поздно, он все же не одобрял, когда его без предварительной договоренности отрывали от чтения Томаса Пейна и бутылки превосходного вина.

Стук в дверь повторился. Морис перестал храпеть и поднял голову со спинки кресла.

– У нас опять пьяный, Джордж, – проворчал он. – В переулке.

Кембл со вздохом отложил книгу, достал из ящика пистолет, взял подсвечник и спустился по лестнице в заднюю часть магазина.

Тем временем стук почти стих и напоминал теперь вялое царапанье. Отодвинув три массивных запора, Кембл поднял над головой подсвечник и открыл дверь. На пороге, держась рукой за плечо, лежал совсем юный морской офицер.

– Пожалуйста, – хрипло выдавил он. – Пожалуйста… рана…

Кембл многому научился, занимаясь торговлей, поэтому не опустил пистолет, только оставил свечу, чтобы подхватить юношу под руку. Увы, слишком поздно. Тот потерял сознание. А что еще хуже, Кембл заметил кровь. Она запачкала ткань в том месте, за которое держался парень.

– Конец моему вечеру. – Джордж вздохнул и громко позвал друга: – Морис! Тебе лучше спуститься. Какой-то полумертвый гардемарин ухитрился выползти из переулка.

– Опять? – Морис уже сбегал вниз.

Перекинув юношу через плечо, Кембл стал подниматься по лестнице, а Морис шел сзади, держа свечу.

– Постой, Джордж, – вдруг сказал он. – Парень теряет свои принадлежности. – Морис успел подхватить его шляпу. – Так-так! Что мы тут имеем?

Кембл оглянулся, стараясь не сгибаться под тяжестью ноши.

– Не знаю, как мы. Я лично имею больное колено. Шевелись.

– Джордж, а ведь парень носит парик, – сообщил Морис, поднимая над головой свечу.

– Дьявол побери! – процедил Кембл.

– Точнее… он даже не парень.

– Дьявол побери! – повторил Кембл.

– Нет, еще хуже, – сказал Морис, держа парик двумя пальцами, словно пойманную крысу.

– Хуже? Что может быть хуже окровавленного гардемарина на твоем пороге?

Морис выпрямился и пожал плечами.

– Надеюсь, я ошибся, старина. Но, похоже, этот окровавленный гардемарин – твоя сестра.

Пять минут спустя они уложили былого гардемарина в свободной комнате. Морис умчался будить судомойку, а Кембл одним рывком сорвал пуговицы с жилета Сидони, чтобы освободить ее от него.

– Господи, не могу тебя понять! Неужели плавание вокруг света и висение на такелаже с ножом в зубах были не достаточно опасными? Теперь понадобилось еще поступить в этот проклятый военно-морской флот?

Сестра шевельнулась и застонала. Кембл щелкал ножницами, разрезая по швам жилет.

– Я имею в виду, Сид, что мог бы купить тебе другой корабль. Если ты хочешь именно этого. Хочешь?

– Ой, перестань.

Но Кембл не мог остановиться. Это единственная рана? Поверхностная? Господи, только бы не проникающее ранение, только не это! Швырнув окровавленный кительна пол, он вытаскивал из-под нее испачканный кровью жилет и с удивлением обнаружил, что у него дрожат руки. А его руки никогда еще не дрожали. Кровь, словно густой кларет, просочилась сквозь ее рубашку. Ярко-красная на ослепительно-белом. Кембла охватила паника, чувство, до сих пор ему не известное. Быстро разрезав снизу доверху рукав, он увидел первую рану на предплечье, скверную, зияющую. Шейный платок, которым он перетянул ее, остановил кровотечение.

Морис уже принес мелкий таз и снова исчез. Кембл разрезал второй рукав, ничего плохого не увидел, затем вспорол плотную ткань на груди, слишком поздно осознав, что видит ее грудь, стянутую полотняной лентой. Он швырнул обрывки на пол. Возможно, Сидони будет смущена, когда поймет, что он видел ее полуобнаженной. Чертовски плохо. Это ему наказание за панику. Кембл отложил ножницы, взглянул на обнаженный торс сестры, и в глазах у него потемнело.

– Господи Боже! О Господи…

– Джордж, – чуть слышно прошептала она. – Так… глупо.

Да, самое подходящее для этого слово. Кембл закрыл глаза, снова открыл их, но отвратительное пятно все еще было там, черное, как скорпион. Сидони протянула руку, нащупала его пальцы.

– Джордж… ведья… не истеку кровью до смерти?

– Нет, – мрачно ответил брат. – О нет, моя дорогая. Потому что раньше я сам задушу тебя.