«В тот день я его заметил сразу. Он стоял под нашим подъездом и делал вид, что кого-то ждет, но я-то знал, что он в нашем доме не живет. Из окна своей квартиры я долго наблюдал за ним. Он был одет в темную кожаную куртку, в темные брюки. В руках держал полиэтиленовый пакет. Было видно, что в пакете лежит один тяжелый предмет. Тогда я понял, что в пакете лежит пистолет с глушителем, а незнакомец у моего подъезда – киллер.
      В том, что он ждал меня, я был уверен на 90 процентов, ведь на меня до этого уже совершили покушение, в результате которого я был ранен и лежал месяц в больнице. После я долго еще лечился у психиатра. Нервы были расшатаны. Да и работа у меня нервная – все время стрессы. Одним словом, в тот день меня опять заклинило…
      Звонить в милицию или вызывать своих ребят я не решился. А вдруг все же этот мужик не при деле? Ведь как-то неудобно получится – пацаны засмеют. Короче, я решил сам разобраться с ним…
      Спускался с десятого этажа пешком, осторожно прислушиваясь: а вдруг его сообщник на этаже ждет. В руке под своей курткой держал ствол, разрешение на ношение оружия лежало в кармане. Я твердо решил, что постараюсь к нему подойти неожиданно. Когда я наконец шагнул к двери подъезда, которая ведет на улицу, то остановился и прислушался. Было тихо.
      Я снял с предохранителя пистолет, передернул затвор и, резко открыв дверь парадного, вышел.
      От моего неожиданного появления на улице, я думаю, он даже растерялся. Я быстро шел к нему, глядя на его пакет. Он как-то замялся и тоже бросил взгляд на свой пакет. Затем он наклонился и стал опускать туда правую руку. Я решил, что он хочет достать пистолет, и выстрелил. Он сразу бросил свой пакет и схватился двумя руками за грудь, куда вошла пуля. Затем он медленно опустился на землю…
      Я поднялся к себе в квартиру, вызвал „Скорую помощь“ и милицию, позвонил своему адвокату.
      Минут через десять приехала милиция, затем меня задержали и доставили в прокуратуру.
      Считаю все это трагической ошибкой. А свои действия – самообороной. Прошу также не применять ко мне меру пресечения – арест, а оставить меня под подпиской о невыезде или под залог, который я готов внести сразу.
      Считаю себя законопослушным гражданином, а раннюю судимость за вымогательство снятой. Принадлежность свою к преступной группировке, на которую намекали ваши опера, конкретно отрицаю».
      – Ну как, все правильно написал? – сказал мой подзащитный Николай Соколов, обращаясь ко мне и протягивая свое объяснение.
      Я взял его листы, быстро прочел и вернул ему, сказав:
      – Дату поставь, распишись. И зачеркни последние две строчки. Они к твоему делу не относятся.
      Взяв листы, мой клиент быстро поставил дату и вычеркнул слова о своей судимости и принадлежности к ОПГ.
      Я взял снова эти листы и тотчас же передал их следователю, сидящему за столом в кабинете прокуратуры.
      – Меня арестуют? – спросил меня мой клиент.
      Я посмотрел на следователя. Тот, оторвавшись от чтения бумаги, ответил:
      – Это решит позже прокурор. Хотя оперативники РУОПа просят вас «закрыть». Я лично против ареста, считаю, вы скрываться от следствия не будете – иначе бы сами не вызвали милицию. Что касается ваших прочих дел, то они к данному убийству не относятся.
      – К несчастному случаю, – поправил я следователя.
      Но тот на мою поправку не отреагировал.
      Встав из-за стола, он взял бумаги и заторопился к прокурору.
      Ждать нам пришлось минут сорок. Наконец он вернулся, протянул мне листок и сказал короткую фразу:
      – Залог назначили, как быстро можете привезти сумму? – И следователь показал мне листок постановления о назначении залога. – А вас, товарищ адвокат, попрошу привезти мне ордер на ведение данного дела. Сможете сегодня?
      – Сможем, – почти хором ответили мы с клиентом.
      Минут через десять мы с подзащитным покинули прокуратуру.
      – Сегодня в ресторане хочу собраться со своими. Сможете подъехать? – спросил меня Николай.
      – Сегодня вряд ли. Сейчас поеду в контору оформлять документы по твоему делу. Созвонимся позже, – ответил я ему.
      – Тебя подвезти до дома? – спросил я его в свою очередь.
      – Нет, сейчас ребятам на трубу позвоню, они подъедут.
      – Будь поосторожнее, если этот киллер был по твою душу, то они пришлют нового, ты же понимаешь, – сказал я ему на прощание.
      После обеда я приехал в адвокатскую фирму, в которой работаю адвокатом. Оформив ордер на ведение защиты по Николаю Соколову и заполнив учетные карточки за прошедший период, отчитавшись перед нашей вышестоящей организацией, записав, сколько дел я провел, сколько клиентов принял, я собрался идти домой.
      Я вышел из фирмы и направился к машине. Уже взявшись за ручку дверцы, неожиданно вспомнил, что забыл на работе свой дневник, в котором отмечал все свои деловые встречи, и календарь будущих визитов. Я повернулся и хотел направиться обратно, как неожиданно прямо передо мной остановился черный «шестисотый» «Мерседес» с тонированными стеклами.
      Машина настолько резко затормозила, что брызги от лужи попали мне на брюки и ботинки.
      – Мы вас немного запачкали, извините, пожалуйста, – послышался женский голос. Из «Мерседеса» вышла женщина. Это была молодая, стройная, красивая темноволосая особа лет тридцати.
      Тотчас же из передней дверцы показался высокий, под метр девяносто, блондин лет двадцати семи. Я сразу сник – не оттого, что вышел парень, просто женщина действительно была очень красивая. Я посмотрел на нее оценивающим взглядом.
      – Извините, – продолжила женщина, – вы не знаете, где тут находится юридическая консультация?
      Я улыбнулся. Надо же, думаю, сначала обрызгали, а потом у меня спрашивают, где находится юридическая консультация!
      – Да вот она, перед вами, – я показал в сторону большой вывески, висевшей у двери нашей адвокатской фирмы.
      – Спасибо большое, – сказала женщина. – Еще раз извините! – И она посмотрела на мои ботинки и слегка влажные брюки.
      – Ничего, – сказал я и направился в сторону фирмы.
      Женщина осталась возле машины, о чем-то разговаривая с парнем.
      Я поднялся на второй этаж, отыскал свой дневник. Теперь я уже не торопился домой. Мне было интересно, к кому приехала эта женщина, чьей клиенткой она является.
      На консультацию приходят как бы две категории клиентов: те, которым нужна юридическая консультация, и те, кого привело конкретное уголовное дело, к конкретному адвокату, который защищает интересы их или их родственников.
      Мы, адвокаты, разделяем их на две категории: постоянных и временных, хотя, конечно, постоянных клиентов не бывает, как говорит наш ветеран. Какой бы клиент ни был, рано или поздно он уходит, а мы остаемся со своими проблемами и своей жизнью.
      Мне было любопытно – если эта женщина приехала сюда, то к какому именно адвокату. Конечно, у нас было несколько коллег, ведущих так называемый элитный круг, к которым приходят богатые клиенты. Но их было немного – пять или шесть человек. Я бросил взгляд на график дежурств, но тех фамилий там не нашел. Теперь мне стало вдвойне интересно, и я всячески стремился продлить свое пребывание в консультации, ожидая, когда появится эта особа и кого будет спрашивать.
      Вскоре мое любопытство было удовлетворено. Женщина появилась неожиданно и, подойдя к окошку, где сидела наша секретарша Катя, обратилась к ней:
      – Девушка, с кем я могу проконсультироваться?
      Теперь мне стало ясно, что она пришла в первый раз.
      Катя, посмотрев на нее оценивающим взглядом, сказала:
      – Сейчас работают четыре адвоката, но все пока заняты. Вам придется немного подождать. Пожалуйста, присядьте! – Катя указала на несколько стульев, стоящих в приемной. Почти тотчас в приемной появился адвокат Дима.
      Он работает у нас около двух лет по направлению. Это молодой парень, но достаточно шустрый. Дима сумел быстро приобрести репутацию удачливого адвоката и завоевать доверие мелких бандитов, орудующих в нашем районе. Сегодня он тоже был дежурным адвокатом. Вероятно, Дима только что закончил работу с клиентом и вышел в приемную посмотреть, есть ли очередь. Но красавица была не первой. Перед ней сидела пожилая женщина.
      Дима вышел и спросил:
      – Кто следующий?
      Пожилая женщина встала:
      – Мне можно пройти?
      – Да, конечно, – и Дима указал на дверь своего кабинета. Тут же, подойдя ко мне, он тихо спросил:
      – Это что, к тебе клиентка пришла?
      – Нет, – пожал я плечами, – просто на прием…
      – Сейчас я с ней займусь, – улыбнулся Дима, прищелкнув языком от удовольствия. Я сразу понял – Дима за годы своей работы научился вычислять богатых клиентов, с кого можно взять хорошие деньги.
      Дело в том, что за любую консультацию берется определенная такса, которую можно варьировать на соответствующее количество единиц вверх и на такое же количество единиц вниз. И степень сложности вопроса определяет сам адвокат. Основным критерием определения ставки, естественно, является материальное положение клиента.
      Если клиент побогаче, то можно взять и побольше за консультацию. А многие сами достают деньги из бумажника и платят порядочную сумму. Конечно, по правилам все деньги необходимо вносить в кассу. Но сейчас произошли изменения, и адвокаты сами назначают себе гонорары. Но за это они обязаны ежемесячно вносить свою часть в общий котел нашего Союза адвокатов. Работаем мы по системе парикмахерских. Не важно, заработал ли ты в этот месяц большую сумму или маленькую, но определенный твердый минимум ты обязан внести в кассу.
      «Однако, – подумал я, – Дима шустрый парень и вычислил себе наиболее обеспеченную клиентку! Бедная старушка! На ее консультацию у Димы уйдет от силы десять минут, он постарается быстро с ней разобраться, чтобы взять для себя богатую клиентку».
      Тем временем женщина взглянула на часы и, вероятно поняв, что времени у нее не так много, снова подошла к нашей секретарше.
      – Простите, пожалуйста, – сказала она, – а сколько мне придется ждать? У вас много людей работает?
      Катя хотела было сказать ей заученную фразу, что все зависит от адвоката, но я опередил ее. Не знаю, что на меня нашло – то ли я не захотел, чтобы Дима очередной раз подшустрил, то ли меня замучило любопытство, по какому вопросу она пришла, но я сказал:
      – Давайте я вас проконсультирую!
      Катя удивленно посмотрела на меня, мысленно уже проводив меня домой.
      – Хорошо, – сказала женщина. – Куда мне пройти?
      – Пойдемте в мой кабинет, – сказал я и взял у Кати свой ключ.
      Вскоре мы открыли дверь большого просторного кабинета. Я предложил женщине сесть за стол, а сам расположился в кресле.
      Достав листок бумаги и ручку, чтобы сделать для себя пометки, я посмотрел на женщину и сказал традиционную фразу:
      – Слушаю вас внимательно!
      Женщина, как бы определяя, я это или не я, осторожно спросила:
      – Извините, по-моему, это вас мы слегка замочили на улице?
      – Ладно, ничего, – улыбнулся я, – я уже про это забыл!
      Женщина улыбнулась.
      – Так в чем у вас проблема? – спросил я.
      Женщина посмотрела на меня, не зная, с чего начать, и неожиданно сказала:
      – Боюсь, что мой вопрос покажется вам достаточно странным… Но я хотела бы с вами проконсультироваться по поводу возможной смерти моего супруга.
      Я пристально уставился на нее.
      – Что вы так на меня смотрите? – спросила женщина. – Для вас, наверное, этот вопрос показался странным?
      – Нет, – сказал я, – вполне жизненный вопрос. К нам приходят многие клиентки по поводу наследственных дел, спрашивают о возможных вариантах, тем более если у кандидата, – я выразился осторожно, не упоминая слово «покойник», – есть еще другие возможные наследники.
      – Понимаю, – сказала женщина. – Но у меня немного другая ситуация. Я хотела бы поговорить с вами не о наследстве, а о том, что, возможно, могло бы подстраховать меня, – она тщательно подбирала слова.
      Теперь я видел, что женщина была достаточно привлекательна. Голубые глаза, небольшой острый нос, небольшие, достаточно выразительные губы. «Да, – подумал я, – именно в губах и есть ее изюминка! И еще – в какой-то задумчивости, в приятном голосе».
      Переведя взгляд на ее руки, я заметил, что ее пальцы унизаны бесчисленным количеством колец. В основном это было не обычное желтое золото, а белое. Я знаю, что желтое золото не в моде. Но не все женщины имеют возможность перейти на белое. Для этого необходимы достаточные средства. У незнакомки на руках были изысканные кольца и перстни, некоторые из которых были с бриллиантами. По представленной ювелирной коллекции можно было понять, что все это стоит дорого, очень дорого…
      Женщина, перехватив мой взгляд, продолжила:
      – Вам не очень ясен мой вопрос?
      – Не очень… Хотелось бы более конкретно узнать, что вы хотите и какой возможный страховой случай может наступить с вашим супругом.
      – Ситуация следующая, – продолжила женщина. – Мой супруг имеет достаточно опасную профессию.
      – Банкир? – спросил я.
      – Что-то вроде этого… Как вы знаете, многие из этой категории время от времени погибают, причем чаще всего – не по своей воле.
      – Это понятно, – кивнул я головой.
      – Помимо того что он является акционером своего крупного предприятия, точнее, банка, у него есть еще несколько фирм, которые также принадлежат ему, и несколько предприятий, где он является акционером. Вот в чем вопрос… Конечно, мне понятно, что если что-то случится, то я буду наследовать какую-то определенную долю как прямая наследница…
      – Да, – кивнул я, – если при этом у него нет других наследников.
      – Нет, я единственная наследница. У нас даже детей нет.
      – Так в чем же тогда проблема?
      – В сделках, в его контрактах записаны достаточно солидные суммы, – продолжила женщина. – А в случае неожиданной гибели его партнеры имеют ли право, – она сделала паузу, подбирая нужные слова, – обратить свои требования в сторону моего собственного имущества, которым я владею?
      Такого вопроса я не ожидал. Значит, что касается наследства плюсовых, которые она должна получить, у нее вроде никаких сомнений не возникает. Но ее волнует, что с нее могут удержать, что у нее могут оттяпать… Хороший вопрос!
      – Тут все зависит, – сказал я, – от условий тех самых уставных и отдельных дополнительных документов, в которых оговаривается этот страховой случай, точнее, его возможная гибель. Да и гибель тоже может быть разная. Он может и своей собственной смертью умереть, может умереть в связи… – я сделал небольшую паузу, – в связи с убийством. Поэтому в этих документах – уставах, учредительных договорах или каких-то дополнительных соглашениях – обычно такие случаи оговариваются. По общему правилу на вас взыскания не могут быть обращены. Хотя, конечно, могут быть и исключения, которые оговорены в этих документах. И вот тогда, по зафиксированным исключениям, возможно наступление неблагоприятных для вас событий. Но, еще раз подчеркиваю, все зависит от конкретных документов. Нужно их смотреть.
      – А что могут сделать те кредиторы, которые способны обратиться ко мне с соответствующим требованием? У нас же, как я понимаю, за долги в тюрьмы не сажают?
      Я отрицательно покачал головой:
      – Такого у нас пока нет. Конечно, судебные инстанции могут конфисковать ваше имущество, но опять же, все решается на основании судебных исков. Но хочу сразу вам сказать, что все это может длиться достаточно долго.
      – Да, я примерно представляю, что произойдет, если, конечно, эти люди не сумеют договориться с судьями. Тогда все может пойти гораздо быстрее. Так? – сказала женщина.
      – Конечно, может быть и так. Но я достаточно скептически отношусь к разряду этих ускоренных путей… Прекрасно понимаю, что вы имеете в виду – заинтересовать судью или как-то договориться… Все равно существуют объективные причины, по которым дело так быстро не раскручивается.
      – Тогда, видимо, существуют и неформальные методы воздействия на должника?
      – Вы имеете в виду бандитские наезды?
      – Да, – сказала женщина.
      – Ну, боюсь, тут я не смогу вас проконсультировать. Я руководствуюсь нормами закона. Попробуйте обратиться за помощью в правоохранительные органы. У нас сейчас много спецслужб, которые работают с организованной преступностью.
      Женщина усмехнулась, оценив мои слова. Я тоже улыбнулся, понимая, что в подобных случаях каждый должен сам оценивать свои силы и возможности.
      – Еще вопросы есть? – спросил я.
      – Нет, пока нет, – сказала незнакомка и, взглянув на часы, спросила: – Сколько я должна вам за консультацию?
      Я неопределенно пожал плечами. Женщина, взглянув на меня, достала из сумочки маленький черный бумажник, на котором я успел прочесть название фирмы «Москино», вынула оттуда стодолларовую купюру и положила ее на стол.
      – Нет, это очень много! – сказал я. – Я потратил на вас не так много времени! На все ушло не более пятнадцати минут.
      Женщина удивленно посмотрела на меня. Что-то в ее взгляде показалось мне неприятным. Вот, наверное, думает, взял бы деньги, да и все, так нет же, начинает кочевряжиться, изображает из себя невесть кого…
      – Но у меня нет мелких денег, – сказала она. Одновременно с ее фразой открылась входная дверь и показалось достаточно расстроенное лицо Димы, который, видимо, искал пропавшую клиентку. Бросив неодобрительный взгляд на меня, он закрыл дверь: надо же, увел у меня такой навар! Он-то сразу бы взял сто долларов, а то, может, попросил бы и двести…
      – Знаете что, – сказал я, – вы эти деньги внесите в кассу, секретарше Кате. Она выпишет вам квитанцию за консультацию. А мне ничего не нужно.
      Я обрадовался, что достойно вышел из сложившейся ситуации. И денег не получил никаких, и вроде Диме насолил…
      Женщина вышла из кабинета и пошла по коридору.
      – Катя, – обратился я к секретарше, – прими, пожалуйста, по квитанции за консультацию.
      – А сколько? – спросила Катя.
      – Сколько полагается.
      – Спасибо, до свидания, – сказала мне на прощание женщина.
      – До свидания, – ответил я и направился в сторону выхода, когда женщина неожиданно окликнула меня:
      – Извините, пожалуйста, а как ваша фамилия? Вдруг у меня возникнут еще какие-то вопросы?
      – Спросите у секретаря, она даст вам все мои данные, – ответил я и, улыбнувшись, вышел.
      Через несколько минут сел в свою машину и включил зажигание. Тут я заметил, как черный «Мерседес», стоящий на улице, плавно тронулся с места и поехал вперед. Я увидел, что в иномарке был еще кто-то, кроме водителя. Из фирмы вышел парень, и почти сразу же – моя клиентка. Они остановились и стали о чем-то разговаривать.
      Я стал наблюдать за ними, стараясь понять, что это за парень – телохранитель или просто друг. Он был молод, спортивного телосложения. На банкира не тянул. Может, просто охранник… Стоп, если это охранник, так почему она так долго с ним разговаривает? Нет, с секьюрити так долго не говорят. Он должен быстро посадить ее в машину. А тут наоборот. «Ладно, – подумал я, – надо ехать», – и тронулся с места.
      Прошло несколько дней. Я уже забыл про таинственную незнакомку. Но однажды в газете «Коммерсантъ» в разделе происшествий я прочел о том, что вчера в центре Москвы, у здания одного из крупнейших банков, был взорван «шестисотый» «Мерседес», в котором находился банкир Солодовников со своим телохранителем и водителем. Все получили тяжелые увечья. Банкир и телохранитель скончались на месте, водитель в тяжелейшем состоянии доставлен в институт Склифосовского.
      Следственные органы расценивают это как заказное убийство. Ведется розыск злоумышленников. Да, подумал я, интересно, может, этот банкир Солодовников и есть тот самый супруг моей клиентки? Мне почему-то опять вспомнилась эта женщина…
      Через несколько дней мне на мобильный позвонила секретарша Катя.
      – Вас тут один следователь разыскивает, – сказала она. – Он свой телефон оставил, просил срочно позвонить.
      Я записал телефон и фамилию следователя. Они были для меня новыми. Вроде ни по каким делам такой со мной не пересекался.
      Набрав записанный только что номер, я услышал мужской голос:
      – Самохин слушает!
      – Это говорит адвокат… – И я назвался.
      – Очень хорошо, что вы мне позвонили, – сказал следователь. – Тут вот какое дело. Задержали вашу клиентку, и она хочет, чтобы вы были ее адвокатом.
      – А можно узнать фамилию клиентки?
      – Конечно можно. Марина Михайловна Светличная.
      «Странно, – подумал я, – фамилия банкира вроде Солодовников, а тут Светличная…»
      – Вы ничего не путаете? – переспросил я.
      – А что, вам эта фамилия ничего не говорит?
      – Ничего. И вообще, откуда она меня знает?
      Но следователь сказал:
      – Она уверяет меня, что вы с ней уже говорили, что она вас знает и вы ее адвокат.
      – Хорошо, – сказал я, – что вы от меня хотите?
      – Чтобы вы поехали вместе со мной в следственный изолятор, я ее там допрошу и предъявлю обвинение. Вот, собственно, и все. У меня сегодня последний день, сроки поджимают!
      – А у меня на сегодня другие планы. А вы мне звоните и предлагаете ехать к человеку, которого я совершенно не знаю! Боюсь, что не смогу этого сделать. Вы уж извините меня…
      – Ладно, что уж там, – сказал следователь. – Тогда я возьму для нее адвоката по назначению.
      Конечно, он имел в виду бесплатного адвоката, который полагается по закону. Но тут неожиданно перед моими глазами возникло лицо той незнакомки, которая сидела на моей консультации. А вдруг это она? Не знаю, что заставило меня пойти на поводу у этого чувства, но я, неожиданно для самого себя, согласился.
      – Хорошо, – сказал я, – приеду. Но тут вот какая проблема… А что, родственники у этой Светличной есть?
      – Да, есть. Но они живут в другом городе и могут приехать дня через три, не раньше.
      – Тогда у меня возникает проблема. Как же я буду выписывать документы, если родственников нет?
      Следователь понял мой намек.
      – Но мы же не будем проверять, кто сейчас выписывает ордера на защиту Марины Светличной. Она же сама меня попросила вас найти, так что это, можно сказать, моя инициатива. Вы же понимаете!
      Теперь я осознал, что получил согласие следователя на то, чтобы самому себе выписать ордер на ведение этого дела.
      – Но мне сейчас нужно заехать на фирму и выписать ордер…
      – Хорошо. Часа через два вы можете подъехать в изолятор номер шесть? Знаете, где он находится?
      – Конечно, в Текстильщиках. Это женская тюрьма, там подследственные содержатся.
      «Что за странные вопросы он мне задает? – подумал я. – Какой адвокат не знает, где находится следственный изолятор номер шесть, если он работает по уголовным делам?»
      – Вот и отлично. Значит, через два часа встречаемся у входа.
      – Как я вас узнаю?
      – Найдем друг друга, – сказал следователь.
      Я положил трубку.
      Получилось так, что, пока я добрался до места работы, прошло почти полтора часа. Я стал волноваться, что не успею к назначенному времени. Сев в машину, я помчался в сторону Текстильщиков. Два часа истекало. Неожиданно раздался звонок мобильного телефона.
      – Алло! – услышал я мужской голос. – Следователь Самохин беспокоит. Вы что, немного задерживаетесь?
      – Да, я минут через пятнадцать буду, – ответил я, – пробок много.
      – Хорошо, буду вас ждать. Я просто уже на проходной стою.
      «Стоп, – подумал я, когда уже положил трубку, – откуда он знает мой телефон? Господи, да тут все просто – следаки в последнее время поставили себе определители номера, вот и вычисляют адвокатов… Конечно, я не в претензии, в принципе у них работа опасная, тоже могут быть разные звонки. Но мы-то тут при чем? Мы тоже люди неприкосновенные, и влезать в нашу частную жизнь, тем более определять номера телефонов, запрещено законом. Ладно, замнем этот вопрос, нужно торопиться!»
      Через несколько минут я подъехал к изолятору.
      Изолятор № 6, так называемая женская тюрьма, находился недалеко от метро «Текстильщики». Это было достаточно интересное здание, представлявшее собой что-то типа крепости, с большим забором, напоминающим шахматную ладью. Изолятор был пятиэтажным, но в отличие от других тюрем окна его представляли собой узкую длинную полоску, вероятно, это были окна коридоров. Окна камер, естественно, выходили во внутренний дворик тюрьмы.
      Изолятор был открыт сравнительно недавно – пять или шесть лет назад, и условия в нем были достаточно приемлемыми.
      Поставив машину, я поспешил к проходной. Услышав свое имя-отчество, обернулся. Передо мной стоял темноволосый парень небольшого роста с портфелем. На вид ему было лет двадцать пять – двадцать семь.
      – Я – Кирилл Самохин, следователь прокуратуры, – представился он.
      – Прокуратуры? – удивленно переспросил я.
      – Конечно, прокуратуры. А что вас удивляет?
      – Нет, я думал, просто какое-нибудь районное УВД, а тут – прокуратура…
      – Так ваша клиентка в убийстве обвиняется.
      – И кого же она убила?
      – Собственного мужа, – Самохин был удивлен тем, что я не в курсе.
      Через несколько минут мы предъявили свои удостоверения, и охранник, нажав кнопку, пропустил нас в следственный изолятор. Мы сделали несколько шагов по длинному коридору и оказались возле еще одного КПП. На сей раз это было что-то вроде камеры хранения. Необходимо было сдать все запрещенные предметы. Следователь достал из-под мышки, где обычно оперативные работники носят оружие, пистолет и протянул его прапорщику, который тут же выдал ему номерок.
      – А у вас ничего запрещенного нет? – спросил он у меня.
      – Оружия с собой не ношу, – сказал я, улыбаясь.
      – Мобильный телефон, пейджер есть?
      – Да.
      – Пожалуйста, сдайте.
      Я вытащил мобильный телефон с пейджером и протянул их прапорщику, получив взамен небольшой номерок.
      – Ну все, – сказал Самохин, – пойдемте!