Я сидел в своем адвокатском офисе и играл в компьютерную игру. В нашей профессии часто бывает так: либо много клиентов, либо совсем нет. Сегодня дел не было никаких. Я уже начал думать о том, что нужно взять очередной отпуск и съездить куда-нибудь отдохнуть.
      Встав из-за стола, подошел к небольшому глобусу, вмонтированному в бар, и, повертев его, стал размышлять – куда бы поехать на сей раз? Но глобус мне бы все равно не помог в выборе. Есть некоторые страны, для поездки в которые не нужна виза – можно просто пойти в туристическое агентство и купить путевку, а уже завтра улететь на отдых. Но таких стран, да еще чтобы лететь не очень долго, было немного. Поэтому я, вернувшись за стол, открыл один из каталогов острова Кипр и стал перелистывать его, размышляя, в каком из отелей мне лучше остановиться.
      Когда я рассматривал цветные фотографии красивых пальм и шикарных отелей, зазвонил мобильный телефон. Взяв трубку, услышал незнакомый женский голос, который назвал меня по имени-отчеству. Я ответил. Незнакомка поздоровалась и представилась Светланой Цветковой, которая по рекомендации – имя я не разобрал – хотела бы со мной встретиться, чтобы заключить соглашение о юридической помощи. Я сказал, что она может приехать в любое удобное для нее время.
      – А как вы смотрите на то, что я приеду в течение сорока-пятидесяти минут? – спросила Светлана.
      Я взглянул на часы. Было около полудня.
      – Ну что же, приезжайте. Я на месте.
      Я хотел объяснить ей, как проехать в офис, но она остановила меня:
      – Ваш адрес я знаю.
      Я достал папку, проверил наличие в ней чистой бумаги, чтобы записывать какие-либо данные. Включил диктофон. Батарейки в нем стояли свежие. Все было готово к приему посетительницы.
      Усевшись за стол, я снова посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени осталось до приезда клиентки.
      Каждый раз, когда мне кто-то звонит и представляется, меня не интересует, кто их направил. Главное, что клиенты есть и с ними можно работать. К нам, адвокатам, кто ведет уголовные дела, в основном люди приходят посредством так называемого «сарафанного радио». Ведь адвокатов выбирают в основном по тем клиентам, которым ты помог. Они, в свою очередь, рекомендуют тебя своим знакомым и родственникам. Чаще всего таких адвокатов я и видел в следственных изоляторах, в тюрьмах, где происходит так называемая адвокатская тусовка. Где нас еще можно встретить? Три места – следственные изоляторы, суды и кабинеты следователя. Поэтому, если говорить о рейтинге адвокатов, то тот, кто чаще всего бывает в этих местах, и является самым востребованным, а совсем не тот, кто мелькает на телеэкранах и о ком пишут газеты.
      Мои размышления прервал звонок мобильного телефона. Я взял трубку и увидел на дисплее надпись «Саша». Это был мой помощник. В прошлом он работал оперативником МУРа и был моим ярым оппонентом, в какой-то мере даже врагом. Действительно, как он мне неоднократно говорил, я выпускал тех клиентов, которых его отдел активно разрабатывал, а иногда и ловил с поличным, надевая на них наручники в тот момент, когда они вытаскивали свои «стволы» или совершали какое-то другое преступление. А дальше начиналась работа адвоката. Спустя какое-то время эти люди оказывались на свободе. И кто был в этом виноват? Либо коррупционные судьи, либо адвокат. Но судей поймать за руку не так просто: судейский иммунитет – неприступная крепость для оперативников. А вот с адвокатом разобраться проще. Поэтому я и получал от муровцев угрозы, намеки на всевозможные проблемы, которые могут у меня возникнуть. Конечно, их можно было понять – они тратят время, усилия, рискуют жизнью, а тут раз – и вся работа сведена на нет, задержанный выходит на свободу, да еще и посмеивается над ними: ну что, лохи, как я вас обвел! Конечно, какое может быть отношение оперативника к адвокату, который способствовал освобождению своего клиента? Самое негативное. Вот такую неприязнь я и получал от Саши до того момента, пока с ним самим не произошла неприятность. Саша был задержан и впоследствии арестован по одному из дел. Статья, по которой его обвиняли, была типичной для категории оперативных работников и следователей – превышение служебных полномочий. Дело было достаточно темным: то ли он выполнял свои обязанности, то ли решил заработать на каком-то «леваке» – задержал он со своими товарищами бизнесмена-кавказца. А за этим бизнесменом, которого задержали и незаконно поместили в отделение милиции на небольшое время, стояли достаточно сильные и влиятельные люди одной из структур законодательных органов. Были подключены высокие чины в лице генералов с Лубянки, которые посчитали, что деятельность муровцев – не что иное, как деятельность «оборотней». Началось служебное расследование, а потом по линии прокуратуры было возбуждено уголовное дело. Тут произошел раскол. Каким-то образом некоторые муровцы сумели выйти сухими из воды, а Саша был помещен в следственный изолятор. Тогда, как ни странно, на защиту этого муровца, который не так давно был моим оппонентом, был приглашен я. Конечно, я задал вопрос: почему именно я? Но человек, который приглашал меня, сказал, что Саша сам просил об этом, в надежде на то, что я его так же выпущу, как и других своих клиентов из криминального мира.
      С этого момента я начал работать с Сашей. Действительно, примерно через год дело было прекращено, Саша вышел на свободу. Но желания возвращаться на Петровку у него не было. Он посчитал, что Петровка его предала – не подключила тот объем защиты, который был раньше, при прежнем министре внутренних дел, а, наоборот, всячески от него открещивалась. Такое отношение к сотрудникам появилось после знаменитого «дела оборотней», когда группа сотрудников МУРа была осуждена на длительные сроки. Но Саша не входил в эту бригаду и не занимался теми делами, которые инкриминировались его коллегам. Одним словом, Саша остался не у дел. Отмечая его благополучное освобождение в ресторане, мы с ним завели разговор об американской системе, когда адвокат работает, а оперативное сопровождение его осуществляет частный детектив, который в прошлом был сыщиком. Так у нас родилась идея работать совместно. Но поскольку клиентура ко мне приходила не каждый день и потребности в ежедневной работе для Саши не было, он устроился еще в какое-то охранное предприятие, чтобы иметь постоянный заработок, но основную часть времени проводил со мной. Вот и сейчас он звонил мне, чтобы поинтересоваться, нет ли работы. Я его предупредил, что сейчас ко мне едет клиентка и, возможно, работа для него появится.
      – Может, мне сразу и подъехать? – предложил Саша.
      – Почему бы и нет? Клиентка обещала приехать минут через сорок, уже двадцать прошло.
      – Хорошо, я буду минут через тридцать.
      Вскоре раздался сигнал видеодомофона. Я нажал на кнопку, и дверь открылась. Через минуту клиентка вошла в приемную. Я поздоровался и предложил ей войти в кабинет.
      На вид женщине было около сорока лет. Стройная, с белоснежными длинными волосами. Ухоженные руки, обилие колец с драгоценными камнями на пальцах, дорогая одежда говорили о том, что она не испытывает недостатка в средствах. Присев на стул, она представилась:
      – Меня зовут Светлана Васильевна Цветкова. Я антиквар.
      – Ну что же, очень приятно, Светлана Васильевна, – улыбнулся я в ответ. – Чем могу быть полезен?
      – Сначала я бы хотела с вами посоветоваться, а потом спросить, не могли бы вы взяться за мое уголовное дело, помочь мне. Точнее, пока его нет, но должны возбудить.
      – И вы проходите…
      – Я прохожу как потерпевшая.
      – Хорошо, – сказал я, – если я буду в силах, то помогу вам.
      – Спасибо, – кивнула женщина. – Ну что, мне рассказывать? Вы будете записывать?
      Я достал лист бумаги и авторучку.
      – Хотите, мы запишем наш разговор на диктофон? – предложил я, вытаскивая из ящика стола цифровой диктофон.
      – Мне все равно, – ответила Цветкова. – Можно я закурю?
      – Конечно.
      Женщина достала из сумки пачку тонких сигарет и золотистую изящную зажигалку, быстро закурила и, сделав затяжку, задумалась.
      – С чего мне начинать? – спросила она.
      – С чего вам будет удобно.
      – Тогда я начну издалека, с момента моего приезда в Москву и начала работы.
      Мне было все равно. Я выслушивал все, что рассказывали мне клиенты, а лишнюю информацию просто не брал во внимание. Наиболее важное я записывал, анализировал и в дальнейшем сопоставлял с фактами, которые доносил до меня клиент.

      Женщина помолчала, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ.
      – В Москву я приехала шесть лет назад из Ленинграда. Я – кандидат искусствоведения, до этого работала в одном из музеев Питера. Но получилось так, что работа в музее и занятие искусством и антиквариатом стали не только моей профессией, но и частью жизни. Мне хотелось независимости, чтобы не было никаких начальников, которые бы меня контролировали и инструктировали. Поэтому я решила открыть частный антикварный магазинчик. Естественно, для этого был необходим первоначальный капитал. Имея кое-какие сбережения, а также одолжив деньги у родителей, я решила начать свой бизнес именно в Москве. Вы можете спросить, почему в Москве. Я подумала, что столица – это центр не только деловой активности России, но и место тусовки любителей антиквариата, продавцов и скупщиков раритетов.
      Я приехала в Москву. Вначале было огромное желание начать свое дело и преуспеть в нем. Не стану рассказывать, какие препоны я преодолевала. Могу сказать только, что за четыре года я сумела заработать денег, купить квартиру, открыть небольшой салон в центре Москвы и путем различных операций собрать небольшую коллекцию.
      Нужно сказать, что современный антиквар – в какой-то мере посредник между продавцом и покупателем. Он имеет с ними достаточно доверительные отношения. Ведь если продавец приносит картину или иное произведение искусства, то антиквар с ним беседует, старается узнать историю предмета. Затем, когда появляется покупатель, антиквар должен ему все рассказать и найти дополнительного эксперта, то есть подтвердить подлинность данного произведения искусства. Поэтому антиквар – звено в цепочке. Иногда получается, что услугами одного эксперта не обойдешься, приходится приглашать и второго, и третьего – по требованию покупателей, которые платят немалые деньги и хотят быть уверенными, что приобретают не фальшивку.
      – Таким образом, – продолжила свою историю Светлана Васильевна, – мне необходимо было взять в аренду какое-нибудь помещение. Попалось помещение в центре города, недалеко от Гостиного Двора. Стоимость аренды оказалась немалой – около пяти тысяч долларов в месяц. Эту сумму необходимо было заработать. Кроме этого, требовались деньги на содержание персонала – надо было взять в свой магазинчик трех-четырех человек – охранника, продавцов и товароведа. И должна появиться прибыль. Чтобы заработать на все – а получилось около десяти тысяч долларов, – необходимо было крутиться.
      Откуда бралось все то, что я выставляла на продажу? Прежде всего, некоторые вещи доставала в отдаленных уголках страны. Я исследовала окрестности «Золотого кольца», ездила в небольшие города. Но там практически все было вычищено. Правда, что-то мне все же удалось приобрести для последующей продажи. Затем, когда появились деньги, я стала выезжать за границу на аукционы. Конечно, главная мечта любого антиквара – это участие в аукционе Sotheby’s. Но и кроме него есть много аукционов, которые проводятся в разных странах несколько раз в году. Существуют выставки, галереи, где происходит не только купля-продажа, но и профессиональная тусовка. В этой тусовке меня постепенно стали узнавать. Круг моих знакомых – антикваров, покупателей и продавцов – расширялся.
      Начала работать вторая составляющая моего бизнеса. Мне стали приносить разные произведения искусства, и я их продавала. Основные эксперты были из Центра экспертизы имени Грабаря. Там я познакомилась с несколькими специалистами, которые, естественно, не бесплатно выдавали соответствующие заключения.
      По картинам я специализировалась на русском искусстве, и количество художников было ограничено. Нужно сказать, что русская живопись наиболее популярна и востребована. Многие коллекционеры охотно покупают ее. Первой волной было увлечение живописью Айвазовского. Но постепенно эта волна стала сходить на нет, поскольку все произведения художника оказались раскуплены и стало появляться много подделок. Затем были другие художники.
      Я продолжала заниматься своим крепким уже бизнесом. В моей галерее стало много произведений искусства: картины русских художников, статуэтки, иконы, – одним словом, произведения старины, антиквариат. Мне везло. Недаром я была кандидатом искусствоведения и неплохо разбиралась в раритетах. Кроме того, трудолюбие и предприимчивость, в определенной степени риск давали хорошие результаты. Надо сказать, что антиквариат с каждым годом дорожал. Некоторые цены взлетели на сто процентов, а то и больше. И работа антиквара заключалась в том, чтобы как можно более выгодно продать вещь. Ведь определенной цены нет. Так, одну картину, которая условно стоит сто тысяч долларов, можно продать за сто, а можно и за сто пятьдесят, и за двести. Все зависит от покупателя. Кто-то начинает торговаться, а кто-то выкладывает деньги сразу.
      Надо сказать, что среди русских предпринимателей, которые быстро разбогатели на нефтяном бизнесе, а также на алюминии, металле и угле, появилось большое количество людей, начавших собирать картины. Коллекционирование картин стало среди них модным и престижным. Ведь недаром многие коллекционеры не хвастались своими автомобилями последних марок стоимостью сто-двести тысяч долларов. Картины стоили гораздо дороже, поэтому это было и определенным вложением капитала. Цены начали расти. На этой волне и мой бизнес стал продвигаться вверх. Я разбогатела.
      Светлана Васильевна вытащила из пачки еще одну сигарету и вопросительно взглянула на меня.
      – Курите, курите, – улыбнулся я.
      – Может быть, я рассказываю слишком долго и не нужное для вас? – спросила она.
      – Нет-нет, пока все очень интересно!
      – Тогда я продолжу, – сказала Светлана Васильевна. – За пять лет работы у меня собралась достаточно серьезная коллекция антикварных вещей, часть из которых, правда, были чужие, а представлены в моем магазине на реализацию. Я сумела купить две квартиры, одну из них – в центре Москвы, на Остоженке… Знаете, есть такая «Золотая Миля»?
      Я кивнул.
      – У меня было две машины – «Мерседес» и «БМВ», каждая из которых стоила пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов. Кроме этого – золотые часы, бриллианты, кольца и другая мелочь. Одним словом, было состояние, нажитое трудом и потом. Слава богу, не кровью… пока, – добавила Светлана Васильевна, затянувшись. – А дальше – дальше наступил тот день, когда я повстречалась с этими людьми. Теперь я подошла к самому главному. – Она смяла в пепельнице недокуренную сигарету и достала из сумочки тонкую папку. – Это мое так называемое досье.
      Светлана Васильевна вытащила из папки листок. Это была ксерокопия трех черно-белых фотографий с пояснениями под ними.
      – Первым ко мне в галерею заглянул Илья Яхонтов. Он тут первый, – она показала на фото. На меня смотрел мужчина лет пятидесяти пяти, с короткой стрижкой. – Появился он в моей галерее примерно год назад, и достаточно своеобразно. Я запомнила его фразу на всю жизнь.
      – Какую фразу? – поинтересовался я.
      – Ту, с которой он начал разговор и наше знакомство. Вы запишите ее, пожалуйста!
      Я молча взял ручку и приготовился писать.
      – Он подъехал к моему магазину на «Мерседесе». С виду это был достаточно солидный мужчина, лет пятидесяти пяти. Он молча вошел в магазин, огляделся вокруг, бросил взгляд на висящие на стенах картины, на бронзовые статуэтки. Затем, остановив взгляд на мне и, вероятно, поняв, что я являюсь владелицей этой галереи, неожиданно проговорил:
      – Давненько антикваров не отстреливали?
      Я остолбенела от неожиданности. Почему именно ко мне он обратился с этим вопросом? Я посмотрела мужчине в лицо. Что-то неприятное, колючее было в его взгляде. Неожиданно посетитель заговорил совершенно о другом – стал интересоваться выставленными предметами. Из разговора я поняла, что человек немного в искусстве разбирается – именно немного.
      Мы с ним проговорили около двух часов. Я узнала, что приехал он из далекого сибирского города, разбогател на алюминии, перебрался в Москву, купил квартиру, загородный дом в Подмосковье, естественно, по Рублево-Успенскому шоссе, и сейчас по акциям от его предприятия получает немалые деньги. Но, учитывая, что просто хранить деньги в наше время невыгодно, он вкладывает их в произведения искусства. А поскольку он еще в этом деле новичок, то ему необходима была моя помощь.
      Я охотно согласилась. А дальше Илья Яхонтов пошел по нестандартному пути. Он предложил мне поближе познакомиться и, так как рабочий день заканчивался, поехать к нему домой – а квартира его находилась рядом – посмотреть его коллекцию, а затем поужинать в ресторане. Я согласилась. Мне как женщине было очень интересно, что представляет собой этот мужчина, какая у него коллекция.
      Вскоре я закрыла свой магазин. Мы отправились на Кропоткинскую улицу, где он жил. Квартира оказалась большая, четырехкомнатная. Длинный коридор говорил о том, что раньше это была коммуналка. Илья показал мне несколько картин. Некоторые из них были достаточно дорогими. У меня сложилось впечатление, что он и в самом деле коллекционер.
      Дальше он стал показывать мне фотографии, на которых был изображен он в компании с разными людьми.
      – Вот это, – пояснял он, – большой милицейский чин… Это – алюминиевый магнат… А это криминальный авторитет. Все это – мои земляки. Вы знаете, у нас городок немаленький, и в нем много представителей именно этих трех категорий – криминальных авторитетов, включая воров в законе, алюминиевых воротил, а также милицейских чиновников, многие из которых, кстати, перебрались в Москву, получив повышение по службе.
      В дальнейшем Илья частенько хвастался своими связями в милиции и в криминальном мире. Он иногда даже говорил:
      – А не позвонить ли мне «оборотням»?
      Набрав номер того или другого милиционера, он интересовался, как у того идут дела, как они выполняют план по раскрытию преступлений и задержанию. Наверное, это было частью психологического воздействия на меня…
      Светлана Васильевна снова закурила. Стало видно, что она волнуется.
      – В этот же вечер мы пошли в один из арбатских ресторанов поужинать. Илья снова хвастался своими связями. Неожиданно он сказал, что у него есть друг, некий Павел Кремнев, из его города, который тоже является алюминиевым магнатом и собирается купить большое количество картин. Илья добавил, что познакомит меня с ним, уверен, что тот обязательно купит у меня несколько картин. Но при этом он хотел бы иметь определенный процент – комиссионные. Я охотно согласилась. Нужно было только оговорить величину процента. Яхонтов предложил достаточно невысокий навар.
      – Вот видите, – усмехнулся Илья, – наше знакомство оказалось выгодным для нас обоих!
      Не откладывая на потом, он вытащил из кармана мобильник и набрал номер.
      – Паша, привет, это я, – произнес он. – Хочу познакомить тебя с хорошим специалистом по антиквариату. Приезжай в ресторан на Кропоткинской, мы тут отдыхаем.
      Примерно через полчаса появился Павел Кремнев. На вид ему было примерно столько же, сколько и Илье, может, на пару лет поменьше. Был он невысокий, с коротко стриженными седыми волосами. Мужчины тепло поздоровались. Как я поняла, они когда-то работали вместе. После того как Яхонтов познакомил нас с Кремневым, он как бы отошел на второй план, и Кремнев в наших дальнейших отношениях играл ведущую роль. Надо сказать, что Павел Кремнев был жадным до покупки всякого рода антиквариата, особенно русского искусства. Он в течение года купил у меня восемь картин на сумму около двух миллионов долларов.
      Я присвистнул:
      – Это сколько же каждая картина стоила?
      – Сто, сто пятьдесят, двести тысяч долларов, – ответила Светлана Васильевна.
      – Хорошие деньги! Но вы же, наверное, их покупали на аукционах не за эти суммы?
      – Конечно, дешевле. Естественно, в цену закладывались мои комиссионные плюс экспертная очистка – заключение эксперта. Все картины были с документами. Так вот, Кремнев стал звонить мне по нескольку раз в день. При этом он не только интересовался каким-то конкретным предметом или консультировался у меня, когда покупал что-то у других антикваров или художников, но и стал выспрашивать у меня про мою личную жизнь – пойду ли я с ним сегодня вечером на концерт, была ли сегодня утром в спортклубе… Создавалось впечатление, что он контролирует меня такими звонками. Сначала я думала, что он клинья подбивает – хочет сделать меня своей любовницей… Но он был женат и иногда приезжал ко мне в салон с женой. Все продолжалось так примерно около года. За это время мы достаточно тесно сблизились с Кремневым. Он познакомил меня со своим заместителем, неким Сергеем Зайцевым. Тому было лет тридцать пять, и у Кремнева он служил кем-то вроде порученца – и водителем, и охранником… Естественно, никаких идей по поводу покупки антиквариата у Зайцева не возникало. К тому времени я уже побывала на даче у Кремнева, как, впрочем, и у Яхонтова, была в его квартире на Юго-Западной. Мы часто перезванивались. Купив у меня картины на такую сумму, он втерся ко мне в доверие. Да, вот еще что, – немного помолчав, добавила Светлана Васильевна, – часто получалось так, что он покупал картины для каких-то своих знакомых, подъезжал, показывал ту или иную картину и говорил, что ему не хватает какой-то суммы денег. Я ему без расписки стала давать десять, двадцать, а то и тридцать тысяч долларов, которые он всегда на следующий день возвращал.
      – Одним словом, отношения у вас были доверительные, – подытожил я.
      – Да, доверительные, – кивнула Светлана Васильевна. – Дальше начались проблемы с недвижимостью. Вначале мой арендодатель, владелец помещения, где находился магазин, поднял арендную плату до десяти тысяч долларов в месяц. Мне было трудно выплачивать такую сумму. Хотя, конечно, я чаще стала бывать за границей, привозить с аукционов картины. Но платить каждый месяц по десятке было непросто. Затем арендодатель неожиданно отказал мне в продлении договора аренды, причем сделал это за два месяца до конца года. Для меня это было странным. Почти четыре года я арендовала помещение, платила за него исправно. Но владелец помещения почему-то наотрез отказывался продлевать договор… И тогда вмешался Кремнев. Как только он узнал, что мне не продлили договор, он тут же предложил встретиться за ужином в ресторане.
      – Света, – сказал он, – а может быть, и к лучшему, что он не продлил вам договор! Вам надо искать собственное помещение.
      – Но у меня нет таких денег! – ответила я. – Вы же знаете, сколько сейчас стоит недвижимость в Москве! А я должна купить помещение только в центре. На окраине открывать антикварный магазин смешно.
      – Само собой! Давайте обратимся в несколько риелторских компаний, – предложил Павел, – пусть они подыщут помещение.
      Так я и сделала. Началась долгая процедура подбора помещения. За месяц я посмотрела около пятнадцати различных вариантов. И каждый раз на просмотре помещения меня сопровождал Кремнев со своим помощником Зайцевым. И всегда он находил какой-либо изъян, категорически отговаривая меня от покупки. Хотя, надо сказать, пара мест заслуживала внимания. Но Кремневу то не нравилось расположение – он говорил, что нет места для стоянки машин, а уважающий себя человек с большими деньгами не остановится, если негде парковать его лимузин, то придумывал еще что-нибудь. Одним словом, я уже устала от этой беготни. Но выхода не было – требовалось искать помещение. И тут мне позвонил незнакомый мужчина и представился Клепиковым Федором Ивановичем, независимым риелтором, владельцем небольшой фирмы по продаже недвижимости. Тогда я не задавалась вопросом, откуда он узнал мой телефон. В конце концов, я работала со многими риелторами, наверное, думала я, кто-то из них дал ему мой номер. А может, он нашел меня в компьютерной базе покупателей, искавших помещение. Короче, Клепиков поинтересовался, какое мне нужно помещение. Я сказала, что оно должно быть размером сто пятьдесят квадратных метров. Он тут же ответил, что есть прекрасное помещение в районе Кропоткинской, общей площадью в четыреста метров, но по очень низкой цене. Дальше все было очень странно. Как только я положила трубку, мне тут же перезванивает Кремнев и интересуется, как дела. Я, естественно, передаю ему разговор с Клепиковым и рассказываю о предложенном помещении. Кремнев говорит, что помещение нужно немедленно посмотреть.
      – Но у меня нет таких денег, – сказала я, – чтобы купить помещение в четыреста квадратных метров! Да мне и не нужно такое большое!
      – Ничего, – сказал Кремнев, – надо посмотреть. Если это предложение стоящее, то я вам найду партнера, который охотно купит вторую часть помещения. При этом мы с вами сможем и подзаработать.
      Так как наши отношения были доверительными, то у меня не возникло никакого сомнения…
      На следующий день мы поехали на Кропоткинскую смотреть помещение. Действительно, помещение было хорошим. Оно представляло собой двухэтажный особняк, расположенный в тихом арбатском переулке. Первый этаж продавался, на втором находились частные квартиры. Помещение мне очень понравилось. К тому же тут было два отдельных входа – с правой и с левой стороны. Кремнев был в восторге.
      – Вот это то что надо! – горячо убеждал он меня. – Прекрасно! Помещение делится на две части – у вас отдельный вход, и у моего знакомого тоже. Я вам представлю этого человека.
      При этом самого Клепикова, как ни странно, не было. Присутствовали только два риелтора – две девушки странного вида, совершенно не похожие на сотрудников фирмы по продаже недвижимости.
      Теперь нам нужно было переговорить с владельцем помещения, которым являлся все тот же Клепиков. Тогда Кремнев предложил мне позвонить Клепикову на фирму и подъехать к нему для переговоров, что мы и сделали.
      Офис Клепикова находился в бизнес-центре на Фрунзенской набережной. Мы с Кремневым доехали до балетной школы Большого театра. Дальше мы оказались перед большой огороженной территорией с современной проходной с электронной системой пропусков.
      – Нам в риелторскую фирму «Атлант», – сказал Кремнев вахтеру.
      – Одну минутку, – вахтер снял телефонную трубку и набрал короткий внутренний номер.
      Мы вошли во двор и оказались перед большим трехэтажным зданием. Вероятно, раньше это было помещение заводоуправления. Сейчас же новые владельцы переделали его под бизнес-центр. Мы вошли на первый этаж. На дверях я заметила множество табличек с названиями. Риелторская фирма находилась на втором этаже. Мы поднялись туда. Открыв дверь с табличкой «Атлант», мы оказались в офисе. В первой комнате сидели секретарша и один из риелторов. Во второй находился кабинет Клепикова.
      Здесь стояли шкафы, ксерокс, факс, на столах лежали разные папки, но, что мне показалось странным, не было ни одного клиента.
      Мы прошли в кабинет. Клепиков – мужчина лет сорока пяти, темноволосый, с намечающейся лысиной – поздоровался с нами. Я поинтересовалась, почему у него так мало сотрудников и нет посетителей, ведь в риелторских фирмах всегда много народу. Клепиков объяснил, что его фирма занимается эксклюзивными помещениями и работает он с узким кругом людей, подыскивая большие элитные помещения.
      – Предварительно я выкупаю это помещение, – говорил Клепиков, – и, естественно, зарабатываю на разнице.
      Он достал документы, поэтажный план помещения и стал рассказывать о его достоинствах. Наконец мы подошли к главному вопросу – какова цена этого помещения.
      – Я отдам вам помещение по цене тридцать пять тысяч долларов за квадратный метр, – сказал Клепиков. Тут в разговор вступил Кремнев.
      – Это несерьезно! – проговорил он. – Мы покупаем у вас все четыреста метров. Давайте нам скидку!
      Клепиков долго что-то высчитывал на калькуляторе, потом произнес:
      – Хорошо. Готов уступить по тридцать тысяч.
      – Нет, – покачал головой Кремнев, – давайте по двадцать пять – и мы берем помещение, вносим деньги в течение двух дней.
      Я удивленно посмотрела на него. За это время я не смогу найти пять миллионов долларов, чтобы купить свои двести метров! Конечно, для центра цена была невелика. Другие риелторы просили тридцать пять – сорок тысяч долларов за метр. И первоначально Клепиков назвал правильную цену.
      Кремнев подмигнул мне и прошептал, что объяснит все позже. Снова Клепиков что-то высчитывал, думал, потом сказал, что согласен, но необходимо совершить сделку максимум в течение трех дней, после этого срока цену он повысит.
      Когда мы вышли из офиса Клепикова, Кремнев сказал:
      – Это обычный прием риелтора.
      – Но где же мне взять такие деньги? Я и пяти миллионов найти не смогу, не говоря уже об этой безумной сумме за четыреста квадратов!
      Тут Кремнев сказал, что у него есть хороший друг, который тоже занимается алюминием, он приехал в Москву и сейчас ищет себе квартиру в центре города. Я же твердила одно – что не смогу найти сумму для покупки двухсот квадратных метров. Но и на это у Кремнева нашелся ответ.
      – Мой друг сейчас ищет себе квартиру, – сказал он. – У вас же, насколько мне известно, есть квартира в центре, на Остоженке. Как мне известно, площадь вашей квартиры сто метров?
      – Да, – кивнула я.
      – Вот и хорошо. Мой друг ее купит. У него знаете сколько денег? Он и торговаться не будет.
      – А как его зовут?
      – Андрей. Завтра он приезжает в Москву.
      – Но если мы даже и продадим ему квартиру, мне все равно не хватит денег на покупку офиса…
      – А он у вас еще и картины купит. Вам сколько не хватает?
      – Полутора миллионов.
      – Значит, на эту сумму он и купит у вас картины.
      Действительно, на следующий день появился Андрей. Парню на вид было около тридцати лет. Он больше смахивал на бандита, а не на алюминиевого магната. Но мне это было все равно – главное, чтобы он заплатил. Помещение ему понравилось. Квартира была недостроена, но был инвестиционный договор, по которому через год квартира должна была быть готова. Осмотрев ее, Андрей сказал, что его все устраивает. И цена, которую назвал ему Кремнев – тридцать пять тысяч долларов за квадратный метр, – его тоже устраивала.
      – Получается, всего я вам должен три с половиной миллиона долларов, – в заключение сказал Андрей, – за квартиру площадью сто метров.
      – Мы можем предложить тебе картины и скульптуры, – проговорил Кремнев, – у Светы есть свой антикварный магазин.
      – Как интересно! – улыбнулся Андрей. – Я охотно посмотрю что-нибудь!
      Потом мы поехали в магазин, и Андрей скупил практически всю коллекцию за полтора миллиона долларов. Теперь у меня была нужная сумма целиком. Единственное, что сказал Андрей, – вся сделка будет оплачена по безналичному расчету, обосновав это тем, что он не может возить с собой такую сумму наличными.
      – А как же я буду рассчитываться с риелтором? Он же предупредил, чтобы мы платили наличными, – спросила я.
      – Не проблема. Я свои деньги переведу на счет своего приятеля Паши, – Андрей похлопал Кремнева по плечу, – а он через своих знакомых банкиров обналичит эту сумму и рассчитается с риелтором. А Паше я доверяю. Вас устраивает такая схема?
      – Устраивает…
      – Значит, я прямо сейчас даю указания, чтобы моя коммерческая структура перевела на Пашин счет пять миллионов долларов. На этой площади я открою ресторан, – уточнил Андрей. – Из ресторана люди будут заходить в вашу галерею, и наоборот – из галереи в ресторан. Хорошее место для тусовки получается! Я бы даже в ваш бизнес вошел – конечно, если бы вы меня взяли…
      Я была на седьмом небе от счастья. Все мои планы воплощались в жизнь. Я продала свою квартиру, весь антиквариат по повышенным ценам, и при этом мне давали деньги на помещение, которое мне очень подходило. Теперь я не буду зависеть от арендной платы! А деньги на картинах я заработаю легко.
      На следующий день мне позвонил Кремнев и сообщил, что деньги Андрея поступили на его счет и он готов обналичить их. Можно было проводить сделку. Но при этом он попросил, чтобы первоначально я оформила квартиру на Остоженке на его помощника, Зайцева. Мы поехали в строительную компанию, переписали договор инвестиции. Надо сказать, что этот договор не требовал регистрации – достаточно было просто составить его, где одна сторона продавала, а другая покупала. И покупателем этой квартиры теперь стал Зайцев. Потом Кремнев объяснил мне, что Андрей не хочет «светиться» со своими покупками, именно поэтому квартира оформляется на Зайцева, так как он помощник Кремнева, а Андрей ему доверяет полностью.
      Меня все это не волновало. Оформленный договор я взяла с собой. Моим условием было: как только я получаю документы на помещение под галерею, то тут же отдаю инвестиционный договор на имя Зайцева. Это всех устроило.
      Теперь необходимо было обналичить необходимую сумму.
      На следующий день мне позвонил Клепиков и напомнил, что сегодня истекает срок, когда сделка может быть оформлена. Если же мы промедлим, то он передает это помещение другим покупателям. Я тут же перезвонила Кремневу. Тот сказал, что деньги приготовлены и он даже заказал инкассаторскую машину с охранниками для их перевозки.
      Сделка была намечена на полдень следующего дня в офисе Клепикова.
      Назавтра, ровно в двенадцать, мы сидели в приемной риелторской фирмы «Атлант» и пили кофе, ожидая приезда инкассаторской машины. Вскоре в помещение вошли два охранника в черной камуфляжной форме с двумя мешками. Клепиков встал и попросил разрешения пересчитать деньги. Мы кивнули. Поскольку я никакого отношения к этим деньгам не имела, то не обращала внимания на эти действия. Охранники внесли два мешка с деньгами в кабинет Клепикова, и тот начал их пересчитывать.
      Через пять минут Клепиков вышел к нам и сказал, что все в порядке, деньги он проверил. Меня это сразу насторожило. Ведь за такое короткое время невозможно пересчитать такую крупную сумму, да еще и проверить на подлинность долларовые купюры! Но я не зафиксировала на этом свое внимание.
      Клепиков сел и стал подписывать документы. Странности продолжались. Ведь помещение покупалось нами с другом Кремнева на двоих. Но в договоре покупателем была я, продавцом – Клепиков. То есть все помещение общей площадью четыреста метров приобретала именно я. С удивлением взглянув на Кремнева, я спросила:
      – Но мое помещение только двести квадратных метров, а остальные двести – вашего знакомого Андрея?
      – Ничего-ничего, – успокоил меня Кремнев, – потом мы уже с вами оформим договор. Мы же вам полностью доверяем!
      И я подписала документы.
      – А теперь – пойдемте пить шампанское! – улыбнулся Кремнев.
      Но тут неожиданно в разговор вступил Клепиков.
      – Одну минуточку, – сказал он, – Светлана Васильевна, а вам нужно эту сделку регистрировать в Москомимуществе и в Регистрационной палате?
      – Конечно, – кивнула я.
      – Это уже за отдельную плату…
      – И сколько это будет стоить?
      – Ну, для вас – десять тысяч долларов. И вся эта сумма уйдет на взятки чиновникам. Зато через месяц вы будете полноправной хозяйкой этого помещения.
      Я вопросительно взглянула на Кремнева. Тот пожал плечами:
      – Ведь это очень хлопотное дело – бегать по всем инстанциям. А сколько денег они могут с вас содрать… – вслух размышлял Кремнев.
      Я тут же согласилась на предложение Клепикова.
      – Деньги вам отдать сейчас? – спросила я.
      – Желательно…
      Я достала из сумки стянутую банковской резинкой пачку долларовых купюр, которую захватила с собой на всякий случай.
      – Вот, здесь десять тысяч, – я протянула пачку Клепикову и, повернувшись к Кремневу, добавила: – Теперь я осталась без копейки…
      – Ничего, деньги – дело наживное! – бодро ответил Кремнев. – Я приглашаю вас в ресторан за мой счет.
      – Да, еще вот что, – снова заговорил Клепиков. – Раз уж вы дали мне деньги, это необходимо оформить.
      – Ничего, можно договор не составлять, я вам доверяю, – замахала я руками.
      – Нет, это обязательное условие! – настаивал Клепиков. – Мы подпишем с вами договор, где обязательным условием будет конфиденциальность.
      – Конфиденциальность? – переспросила я. – Что это значит?
      – Это значит, что в течение месяца вы не должны разглашать информацию о приобретенном вами имуществе. Дело в том, что я буду его регистрировать, и чтобы не было никаких препятствий для этого, вы не должны афишировать свою покупку.
      Я снова посмотрела на Кремнева.
      – Наверное, это правильно, ведь на такое помещение много желающих, – проговорил тот и перевел взгляд на Клепикова.
      – Да-да, – тут же согласился с ним Клепиков. – Желающих очень много, поэтому мы и внесем в договор этот пункт.
      Что мне оставалось делать?
      – Хорошо, я согласна, – сказала я.
      Клепиков обратился к своей помощнице и сказал ей, чтобы та распечатала договор о регистрации сделки и включила в него дополнительный пункт о конфиденциальности. Вскоре документ был готов, и я подписала договор. Клепиков взял свой экземпляр.
      – Светлана Васильевна, – обратился он ко мне, – я поздравляю вас с заключением выгодной сделки и жду вас ровно через месяц.
      – А кто даст мне ключи? – спросила я.
      – Конечно я, – ответил он, – через месяц, после регистрации.
      Мы попрощались и вышли из офиса.
      – Ну вот, Светлана Васильевна, – сказал Кремнев, – большое дело сделано! Надо это отметить. Давайте зайдем в ресторан.
      Мы доехали до ближайшего ресторана. Кремнев заказал шампанское, закуски.
      – Да, Светлана Васильевна, я совсем забыл вам сказать… Вы же удачно продали Андрею свою квартиру, по повышенной цене, и я бы хотел получить свои комиссионные, – неожиданно сказал он.
      – Но я же совсем без денег осталась! Я отдала последние десять тысяч долларов!
      – А как же быть? Вы же мне обещали! И потом, я возьму по минимуму… Погодите, у вас же есть новый «Мерседес».
      – Не совсем новый…
      – Ему всего год, верно? Я согласен взять машину в зачет комиссионных. Вы же не хотите меня «кинуть»? Посудите сами, на сколько вы завысили стоимость своей квартиры. Это ведь гораздо больше, чем стоимость вашей машины.
      – Хорошо, – согласилась я. – Как нам быть?
      – Очень просто. Давайте заедем в нотариальную контору, тут рядом, и вы на меня перепишете «Мерседес».
      Вскоре мы были в нотариальной конторе. После оформления нужных бумаг я вручила Кремневу ключи и техпаспорт от машины.
      – «Мерседес» на стоянке, недалеко от моего дома, – пояснила я. – Давайте я нарисую вам, где стоянка находится.
      – С вашего позволения, я заберу машину сегодня, – сказал Кремнев.
      – Когда хотите, теперь она ваша…
      Вечером этого же дня мне снова позвонил Кремнев.
      – Светлана Васильевна, «Мерседес» забрал, все в порядке! Да, Андрей приехал, он хочет вас отблагодарить за совершенную сделку.
      Я насторожилась, подозревая какой-то подвох.
      – А может, не стоит? – попыталась отказаться я.
      – Нет, что вы! Он настоятельно просит! Ему нужно с вами поговорить по поводу ресторана. Может быть, он даже даст его вам в первоначальное управление.
      Я не верила своим ушам. Неужели человеку может так везти? Прямо манна небесная!
      – Хорошо, давайте договоримся о встрече.
      – Он просит о встрече завтра вечером.
      – Прекрасно, у меня вечер свободен. В каком ресторане?
      – Есть очень хороший ресторан в начале Большой Якиманки, напротив «Ударника». Давайте встретимся в восемь часов.
      На следующее утро снова раздался звонок Кремнева. Он попросил, чтобы я срочно приехала в свою галерею.
      В десять часов я была на месте. Кремнев вошел в галерею немного взбудораженный. В руках он нес большую сумку. Когда он раскрыл ее, я увидела, что в ней лежат три бронзовые статуэтки, которые он недавно приобрел у меня.
      – Светлана Васильевна, – начал Кремнев, – я несколько дней назад купил у вас вот это… А моей жене они почему-то не понравились. Я бы хотел получить обратно свои деньги.
      – Но вы же знаете, что у меня нет денег, – сказала я, открывая сейф. – Видите, тут последние тридцать тысяч лежат…
      – Ничего, давайте тридцать тысяч. Я возьму пока их, а семьдесят отдадите потом. Вот, держите! – и Кремнев вытащил статуэтки из сумки.
      Конечно, я понимала, что статуэтки не стоили ста тысяч, но мне не хотелось торговаться. В конце концов, он много сделал для меня, подумала я.
      В этот же вечер мы встретились с Андреем. Он много шутил, рассказывал анекдоты. Никакого подвоха не было. В конце вечера он взглянул на мои часы.
      – Ой, какие у вас часы красивые! – проговорил он. – Можно поближе посмотреть?
      – Конечно, смотрите! Это фирма… – сказала я.
      – Очень красивые… Золотые? И стоят, наверное, дорого?
      – Да я уже и не помню сколько…
      Кремнев с интересом посмотрел на часы и сказал:
      – Тысяч пятнадцать-двадцать они стоят…
      – Послушайте, Светлана Васильевна, я куплю эти часы за тридцать тысяч долларов, – проговорил Андрей. – И вот этот золотой браслет, который на вас, фирмы Картье, с бриллиантами, я тоже возьму за тридцатку.
      Браслет стоил от силы десять тысяч… Я не понимала, почему Андрей так бросается деньгами.
      – Итого я беру у вас это за шестьдесят тысяч, – подвел итог Андрей.
      Я молча сняла браслет и часы и протянула их Андрею.
      – Извините, а коробки от них у вас остались?
      – Да, дома лежат.
      – Прекрасно. Мы заедем к вам домой и возьмем коробки.
      – Андрей, мне хотелось бы получить деньги, – напомнила я.
      – Деньги? Конечно, сейчас! – Андрей полез в бумажник и вытащил оттуда кредитную карточку. – Боюсь, такой суммы мне в банкомате не дадут, а я после ограбления в прошлому году крупные суммы с собой не ношу. – Но, увидев мое растерянное лицо, он сказал: – Что делать, придется ехать в гостиницу, заказывать деньги срочным переводом.
      – Да не надо ничего заказывать! – неожиданно включился в разговор Кремнев. – Мы сделаем по-другому. Ты ведь мне доверяешь?
      – Конечно, как себе!
      – Тогда вот что. Светлана Васильевна должна мне семьдесят тысяч за одну сделку. Мы от семидесяти отнимаем шестьдесят, остается десять, и я возвращаю эти деньги Андрею. Светлана Васильевна, вы согласны с моим предложением?
      – Я не против, – ответила я.
      – Таким образом, Светлана Васильевна, вы должны мне только десять тысяч.
      По пути из ресторана мы заехали ко мне домой, я достала футляр от часов с паспортом и описанием и передала их Андрею. Он выглядел очень довольным.
      – Очень приятно иметь с вами дело! – сказал он. – Я уезжаю в свой город, вернусь через месяц-полтора, и тогда мы с вами приступим к общему бизнесу. Я сделаю ремонт в помещении под ресторан, и мы можем в холле повесить что-нибудь из ваших картин. Конечно, если вы не против…
      Я вернулась домой и легла спать. Но заснуть никак не получалось. За последние несколько дней я провела массу сделок и осталась без копейки, но получила большое помещение…
      Весь последующий месяц я думала только о новом помещении, рисовала различные планы, пыталась понять, где у меня будет прилавок, где галерея. Ведь двести метров – достаточно большое помещение. Кроме того, я планировала уговорить Андрея сделать дверь напрямую в ресторан – для особо важных клиентов, если ресторан будет работать на спецобслуживании, клиенты захотят отметить крупную сделку, чтобы люди смогли спокойно перейти в галерею. Мне казалось, что Андрей одобрит эту идею.
      Я обзванивала дизайнерские фирмы, вызывала архитекторов и дизайнеров для оформления нового помещения, а сама считала дни до конца месяца…
      В это время из Питера приехали мама с моим отчимом. Я рассказала им о совершенной сделке. Родители остались очень довольны. Правда, я не стала посвящать их в детали, в том числе умолчала и про пункт о конфиденциальности.
      Наконец месяц прошел. С утра я, посадив в машину родителей, отправилась в офис «Атланта», чтобы получить ключи от офиса. Когда я подъехала к знакомой проходной, то попросила охранника, чтобы он позвонил в «Атлант» и заказал нам пропуск. Охранник внимательно посмотрел на меня и ответил:
      – Что-то не припомню такой фирмы…
      – Да как же? Они на втором этаже сидят, в четырнадцатом офисе.
      – Хорошо, сейчас я проверю. – Охранник открыл какую-то тетрадь и стал просматривать. Через несколько минут он поднял глаза на меня: – Нет, такая фирма у нас не числится.
      – Не может быть! Я месяц назад была здесь, и фирма была!
      – Я ничем не могу помочь. Давайте я позову старшего, может, он что знает…
      Вскоре появился начальник охраны. Он выслушал мой рассказ о том, что месяц назад на втором этаже, в четырнадцатом офисе, была фирма «Атлант», подумал и сказал:
      – Хорошо, пойдемте посмотрим.
      Мы вошли в здание. Я стремительно вбежала на второй этаж и остановилась у знакомой двери. Но таблички с названием «Атлант» на ней не было… Не было вообще ничего, и дверь была закрыта на замок.
      – Откройте, пожалуйста! – стала просить я.
      Охранник заколебался, но, увидев мое состояние, проговорил:
      – Подождите немного, я возьму ключи.
      Через пару минут дверь была открыта, и мы вошли в совершенно пустые комнаты. Шкафы и столы стояли пустые. В мусорных корзинах – ни одного листка бумаги. Никаких признаков жизни!
      Начальник охраны сказал, что фирма, которая занимала это помещение, выехала около трех недель назад.
      – И куда же они делись? – спросила я.
      – Не знаю. Они сняли это помещение на короткое время, потом переехали. У нас так часто бывает…
      Я заволновалась. Единственное, что меня успокаивало, – у меня были документы на помещение. Ну, переехали они в другое место, говорила я себе, всякое бывает. Не случайно ведь Клепиков вставил в договор пункт о конфиденциальности – видимо, пообещал кому-то это помещение и, чтобы не ввязываться в разборки, съехал.
      Мы сели в машину и двинулись в сторону Кропоткинской посмотреть мой офис. Подъехав к зданию, я увидела, что в помещении горит свет. Странно, подумала я, кто там? Может быть, Клепиков? Я вошла внутрь. Там маляры вовсю красили стены.
      – Давайте знакомиться, – сказала я, – я хозяйка этого помещения. А вы тут ремонт делаете?
      Маляры удивленно посмотрели на меня и заулыбались:
      – Да, как видите.
      – А кто вам сказал, что нужно делать ремонт? – продолжала я. – Мне, например, этот цвет не нравится. Вас что, Клепиков нанял? Как мне его найти?
      Один из маляров неожиданно полез в карман, достал мобильный телефон, набрал какой-то номер и произнес в трубку:
      – Мария Сергеевна, тут женщина пришла… Говорит, что это помещение ее. Вы будете с ней говорить? – Маляр протянул телефон мне.
      Я взяла трубку и услышала, что на другом конце какая-то женщина кричит истошным голосом:
      – Кто вы такая? Это мое помещение! Что за аферисты ко мне ходят! Второй раз уже говорят, что купили это помещение! Еще один случай – и я заявлю в милицию!
      – Погодите, – постаралась успокоить женщину я. – Я купила это помещение у его владельца Клепикова…
      – Какой еще Клепиков! Не знаю никакого Клепикова! – продолжала кричать женщина. – Я владелица этого помещения и никому его не продавала!
      – Как не продавали? Оно же было в рекламном буклете…
      – Да, было. Оно до сих пор продается.
      – Но у меня есть договор о его покупке.
      – И что, этот договор зарегистрирован в Регистрационной палате? Или в Москомимуществе? – поинтересовалась женщина.
      Я замялась. Мне стало не по себе. Почувствовав это, маляр молча взял у меня из руки телефон.
      – Если вас обманули, я бы посоветовал вам обратиться в милицию, – мягко сказал он.
      Я потеряла дар речи и способность что-либо соображать. Мама схватилась за сердце, отчим подхватил ее, усадил на заляпанную краской скамью и стал шарить в ее сумке в поисках лекарства…
      Тут Светлана Васильевна остановилась и снова потянулась к пачке сигарет. В этот момент в дверях кабинета показался Саша. Он вопросительно взглянул на меня.
      – Заходи, Саша, – махнул я рукой.
      – Светлана Васильевна, – обратился я к ней, – это мой помощник, Саша, частный детектив. Раньше он работал оперативником в МУРе.
      – Вот и я первым делом в МУР побежала, – продолжила Цветкова. – Я там стала все подробно рассказывать. А они мне отказали за отсутствием состава преступления. Так что вы можете, господин адвокат, посоветовать? Неужели в этом деле нет состава преступления?
      – Конечно есть, – уверенно ответил я. – Вас же обманули.
      – Представьте себе, я потеряла квартиру, антикварное имущество на полтора миллиона долларов, машину, часы…
      – А когда это произошло?
      – Два дня назад.
      – И что вы делали?
      – Я попыталась возбудить уголовное дело, но мне отказали. Сказали, что даже не собираются искать этого мошенника. Я считаю, что все они заодно – Яхонтов, Кремнев и Клепиков. Да, и этот Андрей тоже с ними.
      – Судя по делам о мошенниках, которые я вел в последнее время, могу сказать следующее. Существуют определенные правила игры. Получается так, что пятьдесят процентов своего будущего «навара» они сначала вкладывают в намеченную жертву, входя к ней в доверие.
      – У меня так и получилось, – кивнула Светлана Васильевна. – Они накупили картин на два миллиона, а потом меня «кинули».
      Саша сразу понял, в чем дело.
      – Можно посмотреть на людей, которые это сделали? – спросил он.
      Цветкова вопросительно взглянула на меня.
      – Конечно можно, – сказал я и протянул Саше листок со сканированными фотографиями Яхонтова, Кремнева и Зайцева. Саша стал внимательно их рассматривать.
      – Лица мне незнакомы, – произнес он.
      – Они сказали, что из другого города, из Сибири.
      – Понятно, – протянул Саша и повернулся ко мне: – Ну что, беремся за это дело?
      – Конечно беремся, – ответил я. – Давайте только уточним задачу. Светлана Васильевна, что вы от нас хотите?
      – Прежде всего, чтобы вы добились уголовного дела по факту мошенничества против меня, – начала Цветкова.
      – Хорошо. Думаю, мы это сделаем.
      – Вторым этапом – чтобы разыскали мое имущество и вернули мне.
      – Так, по второму пункту посложнее. Дело, конечно, мы возбудим. Но возврат, как вы понимаете, не от нас зависит, а от следователя и оперативной группы, которые будут работать по вашему делу.
      – Ясно. Но вы будете оказывать содействие в поиске этих мошенников?
      – По мере возможности. – Я посмотрел на Сашу. Тот закивал головой.
      – Найдем мы их, конечно, – сказал он. – Не могли они никуда скрыться!
      – Кстати, а телефоны Яхонтова, Кремнева, Клепикова и Зайцева у вас есть? – поинтересовался я.
      – Конечно есть.
      – И, конечно, вся компания исчезла?
      – Нет, они в Москве. Сначала я порывалась позвонить им и устроить скандал, но мой отчим посоветовал мне подождать и посоветоваться со специалистами, не поднимая пока шума.
      – То есть вы делаете вид, что еще ничего не знаете?
      – Да, именно так.
      – Ну что же, может быть, это лучшее решение. Вам сейчас нужно срочно делать следующее. Вы же потеряли квартиру?
      – Да, и ее реальная цена два миллиона долларов.
      – Вам нужно срочно ехать в строительную фирму и писать заявление об аннулировании сделки.
      – Я уже пробовала это сделать. Но там попросили, чтобы я предоставила им копию постановления о возбуждении уголовного дела по поводу мошенничества.
      – Вы уже были там?
      – Да, была. Но разговаривала с каким-то клерком.
      – Ясно… Давайте поедем туда вместе. Они где находятся?
      – Да тут недалеко, на Остоженке.
      – Совсем рядом… Поехали!
      Мы сели в машину и направились к офису строительной фирмы. Рабочий день был в разгаре. Мы сразу попросили встретиться с начальником отдела по работе с инвесторами.
      Тот внимательно выслушал полный эмоций рассказ Светланы Васильевны о том, как она потеряла квартиру.
      – У вас квартира трехкомнатная, на третьем этаже, номер триста двадцать? – неожиданно спросил он.
      – Да, – удивленно ответила Цветкова.
      – Ваша квартира уже два раза перепродана.
      – Как перепродана?! – Цветкова осела на стуле, схватившись за сердце.
      – Стакан воды, срочно! – крикнул я.
      Саша подлетел к столу, схватил графин с водой, плеснул в стакан и всунул в руку Светлане Васильевне. Она выпила воду залпом.
      – Кто? – тихо спросила она.
      – Сначала некий Зайцев. Кстати, я сам оформлял ему эту сделку. А продал он квартиру некоему Кочергину Николаю Ивановичу, сказал, что ему не подходит третий этаж – слишком низко. А Кочергин уже переуступил право на квартиру, по-моему, Васильеву.
      – А можно узнать, что это за люди? – спросила Цветкова.
      – Я думаю, что они никакого отношения к этой компании не имеют, – сказал Саша.
      – Так что же теперь мне делать?
      – Я не знаю, – начальник отдела развел руками.
      – А можно пообщаться с владельцем вашей фирмы?
      – Это очень сложно. Он сейчас находится где-то в Куршевеле, отдыхает. И вряд ли его будут беспокоить.
      – Хорошо. Кто его замещает?
      – В основном все дела он ведет сам.
      – А вы можете ему сообщить о моей проблеме? Я бы хотела, чтобы он принял какие-то меры. Ведь квартира еще не сдана в эксплуатацию, и первым инвестором ее являюсь я.
      – Давайте уточним – бывшим первым инвестором, – поправил ее начальник отдела.
      – Но надо же что-то делать! – не успокаивалась Цветкова.
      Мы пробыли в офисе еще минут сорок, но все было безрезультатно. Когда мы вышли на улицу, Светлана Васильевна спросила:
      – Что теперь делать?
      – Надо добиваться возбуждения уголовного дела, – сказал я, – а после этого – чтобы следствие наложило арест на эту квартиру, через суд, конечно. Может быть, удастся отыграть ее.
      – Теперь я понимаю, почему они просили меня подписать договор с пунктом о конфиденциальности! – проговорила Цветкова.
      – Да, они все рассчитали правильно. За месяц успели дважды перепродать квартиру. Теперь третий человек, купивший вашу квартиру, является, юридически выражаясь, добросовестным покупателем.
      – Что это значит?
      – Это человек, который не посвящен ни в какие аферы, а покупает за деньги реальный товар. Он же не знает, что квартира получена мошенническим путем, поэтому закон и относит его к категории добросовестных покупателей.
      – И что дальше?
      Я не стал разочаровывать ее, что закон направлен против нее.
      – Дело, конечно, сложное, – повторил я, – но шансы у нас есть. Самое главное – возбудить дело.
      – Хорошо. Давайте действовать!
      – Саша, – я протянул листок помощнику, – можешь «пробить» по своим прежним каналам, что это за троица? Может быть, они судимы?
      – Конечно, – Саша сунул листок в карман. – Завтра утром, надеюсь, информация будет.
      – Давайте подождем до утра, – повернулся я к Цветковой. – Саша получит информацию о наших фигурантах, а после этого поедем возбуждать уголовное дело в Центральный округ, где находится ваша бывшая квартира. Начнем с нее.

      На следующий день около двенадцати часов мы – Светлана Васильевна, Саша и я – собрались в офисе. Саша был очень доволен.
      – Могу вас обрадовать, – произнес он, – господин Яхонтов проходит под кличкой Зима. Кремнев, его подельник, – кличка Кремень. И господин Зайцев – под кличкой Заяц. Первые двое судимы трижды, Зайцев – дважды. Последние две статьи у Яхонтова и Кремнева – за мошенничество. Но самое интересное, что эти трое отбывали наказание в одной колонии.
      Саша показал копию оперативной ориентировки. Я увидел три лица, фас и профиль, на фоне линейки. Далее шло перечисление статей, названия судов и сроков наказания, которые получал каждый, и название колонии.
      – Видите? ИТК строгого режима и номер колонии при последней отсидке у всех совпадают. К сожалению, – добавил Саша, показав на дату, – судимость с них снята.
      – То есть вы хотите сказать… – заговорила Светлана Васильевна.
      – Да, я хочу сказать, что они не считаются ранее судимыми.
      Светлана Васильевна изо всей силы стукнула ладонью по столу.
      – Как же так?! Трижды судимые, рецидивисты – и не считаются судимыми!
      – Вот такой у нас закон… – развел Саша руками.
      – А мы можем взять этот листок как доказательство? – спросила Цветкова.
      – Я думаю, что там, куда мы обратимся, такой листок получат в течение нескольких минут, – усмехнулся я.
      – Давайте все равно возьмем его! – настаивала Светлана Васильевна.
      – Ну хорошо, возьмем. А теперь поедем возбуждать дело!
      Мы распределили свои обязанности следующим образом. Я со Светланой Васильевной должен был поехать в Управление внутренних дел Центрального округа, добиваться возбуждения уголовного дела по факту мошенничества. Саша, взяв с собой все ориентировки и адреса троицы, намеревался определить, где они находятся, или, если они уехали, узнать, в какой город.
      На машине Цветковой мы поехали в район Таганки, где в одном из тихих переулков находилось Управление внутренних дел по Центральному округу столицы. Нам предстояла нелегкая задача.
      Вскоре мы подъехали к большому зданию из мрамора и металла. Перед входом висела большая вывеска с названием.
      – Ну вот мы и приехали, – сказал я.
      Мы вошли в бюро пропусков на первом этаже.
      – К кому мы пойдем? – спросила Светлана Васильевна.
      – Сначала нам нужно к дежурному.
      Мы подошли к дежурному и изложили ему суть нашего дела. Он тут же снял телефонную трубку и позвонил следователю. Через несколько минут для нас были выписаны пропуска, и мы пошли по длинному коридору первого этажа. Наконец мы увидели на дверях табличку с нужной нам фамилией Гусев. Мы постучали.
      – Да-да, входите, – ответил мужской голос.
      В кабинете за столом сидел мужчина лет тридцати пяти, с густой светло-русой шевелюрой, в клетчатой рубашке и джинсах.
      – Вы дежурный следователь? – поинтересовался я.
      – Да, – ответил мужчина. – А вы заявители, как я понимаю? Давайте запишем ваши показания, – он достал чистый бланк, на котором сверху было написано «Объяснение». Я прекрасно знал, что перед возбуждением уголовного дела должно быть проведено так называемое доследование с фиксированием заявления. Затем идет проверка, и только после этого решается вопрос о возбуждении уголовного дела или об отказе.
      Светлана Васильевна села за стол. Гусев включил компьютер. Сначала стандартные вопросы – фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, место проживания… Закончив с формальностями, Гусев предложил рассказать, как все случилось. Мы заранее договорились со Светланой Васильевной, что она изложит все очень коротко, с момента появления троицы в ее антикварном магазине.
      Следователь все записал, затем принял заранее составленный список похищенных ценностей и вещей и предложил подождать пять-шесть дней, чтобы проверить факты. В заключение он сказал:
      – Мы сообщим вам, возбудят ли уголовное дело или будет в этом отказано.
      – Что значит отказано? – возмущенно произнесла Цветкова. – Я потеряла имущество на сумму более двух миллионов долларов! И вы считаете, что это не преступление?
      – Не я это решаю, – спокойно ответил следователь, – у нас есть вышестоящее начальство, прокуратура… Мы сообщим вам о результате.
      Мы покинули здание управления. Светлана Васильевна была расстроена.
      – У меня создалось впечатление, – сказала она, – что нам могут отказать в возбуждении уголовного дела.
      – Нет, не должны отказать, – стал успокаивать ее я. – Как они могут отказать, если похищено имущество на такую сумму!
      – Я не уверена в этом…
      – Вы все сказали правильно, – продолжал я, – показали связь между Кремневым и Клепиковым, так что, думаю, все будет нормально.
      – Ладно, я поеду по своим делам. Мне надо прийти в себя, что-то собрать на продажу. Ведь наверняка нужны будут деньги…
      – Да, – кивнул я.
      Светлана Васильевна уехала. Я направился в офис.
      Ближе к вечеру в офис приехал Саша. Он выглядел уставшим. Усевшись за стол, он вытащил сигарету и закурил.
      – Ну и накатал я сегодня километры! – сказал он.
      – Надеюсь, не без пользы? – улыбнулся я.
      – Конечно, с пользой! Шеф, знаешь что я хочу тебе рассказать? Приготовься к большой неожиданности.
      – Скажи сразу, ты их нашел?
      – Нашел. Представь себе, никто из них не уехал, все живут по своим старым адресам. Более того, Кремнев разъезжает на «Мерседесе» Цветковой, он его даже не перепродал.
      Я был удивлен.
      – Странно! – сказал я.
      – Более чем странно! Я ведь тоже вел в свое время дела по мошенникам. Обычно схема бывает следующая – затравка, обман, а потом они исчезают из поля зрения, некоторые даже уезжают за границу, чтобы там отсидеться. Здесь же все не так – никто никуда не уехал. И Кремнев ездит на «Мерседесе»…
      – Что же происходит? Они никого не боятся?
      – Неизвестно… Может, их кто-то прикрывает? – предположил Саша.
      – Да, после «дела оборотней» о многом задумаешься… Так что, Кремнев даже номера не сменил на машине?
      – Нет, со старыми и ездит.
      – Очень странно… Чем он занимается?
      – Встречается с какими-то «перцами», обедает с ними в ресторанах… Мне кажется, они готовят новую «разводку».
      – Что, прямо сразу? Не уехали, перерыва не сделали?
      Саша пожал плечами:
      – Неизвестно… Может, «разводка», может, еще какие контакты… Зайцев ездил в авиакассы, интересовался билетами в свой родной город.
      – Не знаешь, он один собирается лететь или с кем-то еще?
      – Заказывал два билета. Но мне не удалось выяснить, на кого еще.
      – И каковы твои выводы?
      – Все как-то не так. С одной стороны, Цветкову «кинули» на два с половиной миллиона, а с другой – мошенники ведут себя не по схеме, не прячутся, а вполне легально передвигаются по городу и общаются с людьми.
      – Ладно, подождем еще несколько дней. Ты продолжай вести наблюдение за Кремневым – он у нас главный подозреваемый. А я буду дожидаться ответа из УВД.
      Через четыре дня мы не вытерпели и сами позвонили следователю Гусеву, поинтересовались, как наши дела.
      – Я не в курсе, – ответил Гусев. – Я тогда был дежурным следователем, принял вас, записал все, а что дальше – не знаю.
      Светлана Васильевна была настроена агрессивно.
      – Но вы же можете узнать! – сказала она. – Пожалуйста, выясните, в каком состоянии находится мое заявление!
      – Хорошо, – ответил Гусев, – перезвоните мне через час, я попытаюсь все узнать.
      Через час мы перезвонили, но Гусева в кабинете не было. Только через три часа, к концу рабочего дня, мы смогли его застать.
      – Ну, есть какие-нибудь новости? – спросила Светлана Васильевна, включив громкоговорящую связь на телефонном аппарате.
      Гусев немного замялся, потом ответил:
      – Боюсь, придется вас разочаровать. Руководство не нашло состава преступления в действиях субъектов, на которых вы указали.
      – Как не нашло? Я же потеряла два с половиной миллиона!
      – Эти вопросы не ко мне, а к руководству.
      – Короче, мне отказано в возбуждении дела? Я правильно поняла?
      – Да.
      Тут в разговор вмешался я:
      – А можно получить бумагу с отказом?
      – Конечно, через пару дней вы сможете ее получить.
      – А пораньше никак нельзя?
      Гусев снова замолчал, словно подбирая слова.
      – Не знаю, это не моя компетенция. Приезжайте, поговорите с руководством. Тут работы всего на пять минут…
      В этот же день я приехал в УВД и взял бумагу с отказом. Светлана Васильевна спросила, что я намерен делать дальше.
      – Будем подавать в суд, – ответил я, – в связи с несогласием с отказом в возбуждении уголовного дела. Будем добиваться!
      – Послушайте, – сказала Цветкова, – когда мне вас рекомендовали, то сказали, что у вас есть достаточно неплохие связи в Генеральной прокуратуре… Кажется, вы с кем-то учились в институте, а теперь этот человек стал там большим человеком, не так ли?
      – Вы хорошо осведомлены, – усмехнулся я.
      – Так вот, добейтесь, пожалуйста, через вашего институтского знакомого, чтобы он как-то повлиял на возбуждение уголовного дела!
      Я молча кивнул головой. Да, у меня был такой знакомый. После окончания института нас всех разбросали по разным ведомствам – кто-то стал работать в прокуратуре, начав с должности следователя и дослужившись до высокой должности в Генеральной прокуратуре, кто-то пошел в МВД, в КГБ – теперешнюю ФСБ, кто-то – на судейскую работу. Некоторые пошли в адвокатуру. Короче, жизнь разбросала выпускников юридического факультета МГУ по разным местам. Раз в пять лет мы собирались в ресторанах на встречу однокурсников, там узнавали разные новости друг о друге.
      Сейчас я решил позвонить Михаилу Миронову, моему однокурснику, достал телефонную книжку и, обдумывая предстоящий разговор, набрал номер. На другом конце провода мне сообщили, что Миронов стал начальником Управления Генеральной прокуратуры. Я перезвонил ему и попросил о встрече.
      – Что-то случилось? – поинтересовался Миронов. – Кого-то задержали? Имей в виду, если дело ведет Генеральная прокуратура, я тебе помогать не буду.
      – Нет, тут другой случай, – сказал я, – и все в рамках закона. В функции Генпрокуратуры ведь входит надзор за правоохранительными органами?
      – Да, входит. И что?
      – Нужна помощь – у меня необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела.
      – Интересные дела происходят в лагере адвокатуры! – усмехнулся Миронов. – Если раньше вы, наоборот, сетовали, что дело необоснованно возбуждалось, и пытались как-то прекратить его, то теперь все наоборот – вы стали представлять интересы, как я понимаю, потерпевшей стороны?
      – Что делать, такая у нас работа…
      – Ладно, давай встретимся, – сказал Михаил. – После работы, к сожалению, не могу – на дачу с женой еду. А вот в обеденный перерыв – подъезжай, поговорим, перекусим…
      – А куда мне подъезжать?
      – На Дмитровку. Напротив нашего здания небольшой кафетерий. Давай там встретимся в два часа. Сможешь?
      – Да, приеду.
      В два часа я сидел за столиком кафетерия и ждал своего институтского товарища. Через несколько минут появился Миронов. Он был в гражданской одежде.
      – Я слышал, что вы сейчас ходите в мундирах, – сказал я.
      – Да, Генеральный прокурор обязал, – ответил Миронов. – Но не идти же мне в мундире в кафетерий на встречу с тобой! Здесь всякие папарацци бродят, а ты у нас человек известный, сфотографируют тебя со мной, а потом мне с должности надо будет уходить… Ладно, давай по делу. Что у тебя случилось?
      – Случилась достаточно банальная вещь. Мы обратились в УВД Центрального округа, написали заявление – человек потерял два с половиной миллиона долларов, а там отказывают… Вот, написал жалобу в Генеральную прокуратуру, – я открыл папку и достал листок.
      – Не надо мне ничего показывать! – замахал руками Миронов. – Ты эту жалобу направляй через нашу канцелярию, а я постараюсь проконтролировать. А что за дело-то?
      Я коротко рассказал историю Цветковой. Миронов покачал головой:
      – Да, дело достаточно интересное. Ладно, давай так и договоримся. Ты завтра мне позвони, и я скажу, каков результат. Договорились?
      На следующий день я позвонил Миронову.
      – Все в порядке, – сказал он, – дело возбудят. Подъезжайте сегодня к начальнику отдела Широкову. Ему уже позвонили, он примет дело. Так что бери свою заявительницу и – вперед, успеха!
      – Спасибо тебе, дорогой! – произнес я.
      – Да не за что, это ведь наша обязанность – осуществлять надзор за соблюдением законодательства. Тем более в системе правоохранительных органов! – добавил Миронов, как бы подчеркивая, что мое обращение к нему было основано не на личных связях.
      В этот же день мы были у начальника отдела Широкова. Тот встретил нас достаточно холодно. Я начал с вопроса, не звонили ли ему из Генеральной прокуратуры по поводу нашего дела. Он что-то невнятно пробурчал и предложил Светлане Васильевне сесть за стол.
      – Давайте побеседуем с вами еще раз, – сказал он.
      Светлана Васильевна стала вновь излагать суть дела. Широков ничего не записывал, только время от времени делал какие-то заметки в блокноте. Потом он сказал:
      – Хорошо. Дело мы возбудили. Можете позвонить сегодня вечером, я скажу вам номер, под которым его зарегистрировали. Назначим следователя – я еще не знаю, кого подключу, – и начнем работать.
      Мы уже подошли к двери, чтобы уйти, но Широков неожиданно попросил меня задержаться.
      – Вы раньше работали в системе правоохранительных органов? – поинтересовался Широков.
      Я не удивился. Время от времени следователи задавали мне этот вопрос.
      – А что, похоже?
      – Какие у вас связи с Генеральной прокуратурой? – задал следующий вопрос Широков. – Оттуда звонили нашему руководству по вашему поводу.
      – Что же было делать? Вы же необоснованно отказали в возбуждении уголовного дела…
      – А почему вы считаете, что необоснованно?
      – Мы так поняли. Мы написали заявление, четко изложили суть. Из него ясно, что потерпевшей нанесен ущерб в размере двух с половиной миллионов долларов, она потеряла квартиру, картины. Также мы назвали имена мошенников, их адреса и телефоны. И после этого вы говорите, что нет оснований в возбуждении уголовного дела? Что получается?
      – Я ведь не случайно спросил вас, работали ли вы раньше в органах. Кстати, вы мне так и не ответили… Дело вот в чем. Если вы работали, то должны понять, что это стопроцентный «висяк».
      – Почему же? – спросил я.
      – А мы вызывали и Яхонтова, и Кремнева… Они все отрицают. Более того, у вашей подопечной, точнее, клиентки, тоже, между прочим, рыльце в пушку…
      – Что вы имеете в виду?
      – Я не уполномочен распространяться… – Широков помолчал. – У них к ней тоже есть претензии.
      – Претензии? – возмутился я. – Они обобрали ее до нитки и еще какие-то претензии предъявляют?
      – Может быть, вы не в курсе, – продолжил Широков, – но у них действительно есть претензии.
      – А Клепиков? Его роль?
      – Ну, действия риелтора – криминал стопроцентный. Но вы же понимаете, что он не тот, за кого себя выдавал. Мы уже обозначили его как человека с поддельным паспортом. Мы нашли настоящего Клепикова. Он живет в Электростали и работает инженером на электромеханическом заводе. Естественно, фотография вашего риелтора не соответствует личности Клепикова. Паспорт был либо утерян, либо украден. Так что этот риелтор – мошенник чистой воды, и личность его нами не установлена. Вы, как коллега, должны понять, что нам найти на необъятных просторах нашей Родины этого лже-Клепикова будет очень трудно, практически нереально.
      – Секундочку, – прервал я Широкова, – а связь Кремнева с Клепиковым?
      – Он все отрицает. Смотрите сами – нет никаких доказательств, что Кремнев знал Клепикова и руководил его действиями. Клепиков как бы сам по себе.
      – Но ведь это же ясно! – продолжал настаивать я. – Клепиков звонит моей доверительнице, и сразу же после окончания разговора звонит Кремнев и интересуется, как дела. Значит, он знал, что Клепиков уже позвонил Светлане Васильевне. А может, они с одного телефона звонили, по очереди!
      – Может быть, и так, – согласился Широков. – Но никаких доказательств этого нет. Так что, скорее всего, будет «висяк».
      – Что же нам делать?
      Широков пожал плечами…
      Вечером я позвонил Светлане Васильевне. Она приехала ко мне в офис. Я рассказал ей о разговоре с начальником отдела УВД. По ходу рассказа у нее заметно портилось настроение. Она была настроена агрессивно.
      – Вы сказали, что допрашивали Яхонтова и Кремнева? – спросила она. – Может, они денег дали?
      – Вряд ли… Хотя со стороны мошенников это бывает – дали «откупного», и дело начнет тормозиться, зайдет в тупик и развалится само по себе.
      – Надо активизировать наши действия. И добиться, чтобы этих людей арестовали! Вы можете это сделать?
      Я отрицательно покачал головой:
      – Вы же видите – следователи говорят, что прямых доказательств того, что Яхонтов и Кремнев участвовали в этой афере, нет.
      – Но вы же сами говорили, что мошенники в течение какого-то определенного времени разрабатывают свою жертву. Вот они меня и разрабатывали целый год – покупали мои картины, вкладывали в меня деньги, а потом с лихвой все вернули.
      – Это все так. Но у нас должны быть определенные доказательства.
      – Все равно что-то тут не так! А что делает ваш детектив?
      – Саша ведет наблюдение.
      – И что там интересного?
      – Все идет как обычно. Встречаются друг с другом, с какими-то людьми. Но пока ничего определенного нет, кроме одного факта – Кремнев ездит на вашем «Мерседесе», даже номера не поменял.
      – Это говорит о том, что он ничего и никого не боится, – подытожила Светлана Васильевна. – Наверняка у него есть какие-то покровители. Ведь он не случайно говорил – «позвоню „оборотням“». Значит, кто-то его прикрывает!
      – Но послушайте, – остановил я ее, – из Генеральной прокуратуры звонил мой однокашник, помогал. Дело возбуждено.
      – Но ничего не происходит!
      Вскоре она ушла.

      На следующий день она позвонила мне и встревоженным голосом сообщила, что вечером ей позвонил Кремнев и стал угрожать, что тоже возбудит против нее уголовное дело и посадит ее.
      – А чего вам бояться? – стал успокаивать ее я. – Вы же являетесь жертвой, это он вас обобрал и «кинул». Какое уголовное дело он может возбудить?
      Тогда я не понимал страха Цветковой, думал, что тут чисто женский рефлекс – мужчина угрожает, она его боится.
      К обеду в офис ввалился запыхавшийся Саша.
      – Как слежка идет? – спросил я.
      – Сегодня Кремнев целый день обивал пороги прокуратуры Центрального округа, – ответил Саша, – затем ездил в городскую прокуратуру. Создается впечатление, что он что-то затевает.
      – Светлана Васильевна сказала, что он собирается возбуждать против нее дело.
      – Похоже, что это правда, – кивнул Саша. – Я буду продолжать слежку.
      Вечером снова приехала Светлана Васильевна.
      – Я получила точную информацию, – сказала она. – Кремнев ездил в прокуратуру Центрального округа и написал заявление о возбуждении уголовного дела против меня. Вы не могли бы подключиться?
      – Конечно, – кивнул я. – Все узнаю.
      У меня был четкий план. На следующее утро я сел в машину и поехал в сторону Трубной площади. Там находилась прокуратура Центрального округа. Когда я шел по коридору, то неожиданно увидел на табличке знакомую фамилию «Бычкова». Она была следователем по одному делу, которое я вел в Кунцевской прокуратуре, работала там. А теперь – помощник прокурора района!
      Я постучался и открыл дверь.
      – Можно? – спросил я. – Ольга Викторовна, вы меня помните?
      – Конечно, помню, – Бычкова улыбнулась. – Разве вас можно забыть?
      Я вошел в кабинет.
      – Сколько же времени прошло с тех пор, как мы с вами дело закончили? – спросила Бычкова.
      – Лет пять, наверное…
      – Тогда вам просто повезло, – улыбнулась она. – Вы спасли своих клиентов от неминуемого наказания. Кстати, где они сейчас?
      Я пожал плечами:
      – Не знаю, я не поддерживаю с ними контактов. Может быть, в колонии, может, за границей живут или погибли… А вы, я вижу, неплохо взлетели?
      – Да пять лет ведь прошло, повысили…
      – На мой взгляд, заместитель прокурора, да еще и Центрального округа, – хорошая должность!
      – Если учитывать то, что меня хотели взять в городскую прокуратуру почти на такую же должность… – усмехнулась Бычкова.
      Я промолчал.
      – Да-да, и у нас есть свои интриги, – продолжила Ольга. – Когда я стала уходить, прокурор, с которым я работала, начал обзванивать своих коллег и обливать меня грязью.
      – Наверное, вы с ним что-то не поделили? – проговорил я. Слухи о том, что Бычкова была любовницей прокурора района, ходили давно.
      – А вы тут по какому поводу? – сменила тему разговора Бычкова.
      – Пришел по одному делу… Есть некий Кремнев, вроде бы он пытается возбудить дело против моей доверительницы.
      – И что же? Пускай возбуждает.
      – Но дело в том, что моя доверительница является потерпевшей, дело ведет УВД по Центральному округу. И я хотел попросить, чтобы, если дело все же будет возбуждено, его направили бы в Центральный округ, для объединения.
      – Сейчас я узнаю. – Бычкова сняла трубку телефона и позвонила в канцелярию. – К вам некий Кремнев не обращался? – спросила она. – Обращался? Хорошо, сейчас зайду.
      Бычкова встала из-за стола.
      – Мне выйти? – спросил я.
      – Ладно уж, сидите! Я вам доверяю, – улыбнулась Бычкова. – Тем более у меня в кабинете никаких уголовных дел нет.
      Вскоре вернулась Ольга Викторовна.
      – Да, вчера Кремнев был, написал заявление, хотел против вашей доверительницы возбудить уголовное дело, – сообщила она.
      – И в чем же он ее обвиняет? – спросил я.
      – Мы ему отказали, – проговорила Бычкова и, немного помолчав, добавила: – Конечно, я не в курсе, но с вашей клиенткой тоже не все в порядке. По-моему, у нее есть какие-то грешки. Кремнев много всего написал, но никаких доказательств с его стороны нет. Похоже, он пошел в другие прокуратуры…
      – Вполне может быть. Вечером узнаем…
      – Ну что же, – Бычкова протянула мне руку на прощание, – приятно было снова встретиться!
      Вскоре я вышел из здания прокуратуры и тут же набрал номер Цветковой. Коротко рассказал ей о своем визите в прокуратуру Центрального округа.
      – Так почему же вы не договорились, чтобы их арестовали? – снова завела свое Светлана Васильевна.
      – Это не в моей компетенции – их арестовывать, я же адвокат, защитник…
      – Что-то не очень вы меня защищаете, – бросила недовольно Цветкова.

      На следующий день меня ожидал сюрприз. Примерно в полдень в офис приехала Светлана Васильевна с каким-то мужчиной достаточно крупного телосложения. Усевшись за стол, она сказала:
      – Познакомьтесь, это мой брат Юрий.
      – Юрий Васильевич, – произнес мужчина, протягивая мне руку. На вид ему было лет сорок пять.
      – Он только что приехал из-за границы, – сказала Светлана Васильевна. – Кстати, мы с ним вместе занимаемся антиквариатом. Он в курсе дела. Какие у нас новости?
      Я стал рассказывать про наблюдение Саши, а также про то, что из УВД Центрального округа пока никто не звонил.
      – А вы звонили Широкову?
      – Да, разговаривал. Он говорит, что работа ведется.
      – А какой результат этой работы?
      – Не знаю, он передо мной не отчитывается. Я же не его начальник…
      – А вам не кажется, что они ничего не делают? – неожиданно проговорила Цветкова. – Да и вы, кстати, особо не выкладываетесь…
      Я насторожился.
      – Да и Саша ваш… Что толку, что он за ними следит? Мне продолжают звонить и угрожать. Более того, Юрий – мы сейчас с ним вместе в квартире живем – обратил внимание, что какие-то подозрительные лица около квартиры трутся. Во дворе каждый вечер стоит машина с заляпанными грязью номерами.
      – Может быть, это психологическое воздействие? Наверное, Кремнев нанял каких-то людей, чтобы воздействовать на вас.
      – Мне-то от этого не легче! – раздраженно сказала Светлана Васильевна. – Давайте договоримся так. Какой вам нужен срок, чтобы был результат?
      – Что значит результат? – спросил я. – Вы что-то путаете. Моя работа состоит из каждодневной, кропотливой работы, и результат зависит не от меня, а от судей, от следователей, которые выносят решения.
      – Но у вас же опыт, связи! Неужели вы не можете на них повлиять, чтобы они арестовали этих негодяев?
      – Мы делаем все, что в наших силах, мы работаем. Но пока оснований для их задержания и ареста нет.
      – Все понятно! – бросила Цветкова. – В таком случае я разрываю с вами отношения. – Она посмотрела на брата. Юрий утвердительно кивнул. – Я приглашу другого адвоката, чтобы он занимался моим делом. Я попрошу вас, чтобы вы вернули мне все документы, которые я дала вам.
      – Конечно, верну, – сказал я. Ситуация была достаточно неприятная. Не так часто случаются такие повороты в защите по уголовным делам, чтобы клиент брал другого адвоката…
      Я вернул Цветковой документы. Через полчаса появился Саша.
      – Вы что такой расстроенный? – сразу спросил он.
      – С нами разорвали отношения.
      – Я так и думал, что к этому идет. Она накануне мне тоже звонила, высказывала свои претензии. Она считает, что если пригласила нас в дело, то в течение месяца мы должны успеть все – и посадить негодяев, и имущество ей вернуть! Так быстро не бывает.
      Я кивнул.
      – Конечно, ситуация неприятная, – продолжил Саша. – И я думаю, что они уже нашли кого-то другого, и тот адвокат, как это часто бывает в вашей коалиции, заочно «опустил» вас, сказал, что вы ничего не делаете, и наобещал золотые горы. Давайте проследим за ней!
      – Не стоит, – махнул я рукой. – Пусть каждый живет так, как он хочет. Да, она сегодня с братом приходила.
      – А может, брат против нас настроил?
      – Да какая нам разница! Документы я все вернул, мы из этого дела вышли. Теперь нужно позвонить в УВД и сказать Широкову об этом, чтобы он не слал нам всякие бумаги.
      На следующий день я позвонил начальнику отдела УВД Центрального округа Широкову и сказал ему, что мы разорвали отношения с Цветковой.
      – Я в курсе, – ответил тот. – Вместо вас уже работает адвокат Марычев, кстати, бывший наш сотрудник, подполковник милиции.
      – А он раньше в вашем управлении работал?
      – Да, в нашем. А сейчас стал адвокатом.
      – Ну что же, тогда ему легче будет с ними работать.
      – Вполне возможно, – ответил Широков, – у него большие связи в милицейских кругах.
      – Успехов ему! Наверное, мне нужно приехать к вам и написать заявление, чтобы меня вывели из дела?
      – Нет, не нужно. Цветкова сама напишет заявление. Так что занимайтесь другими делами!
      Я тут же перезвонил Саше и сказал ему:
      – Они уже взяли другого адвоката, какого-то Марычева, бывшего подполковника милиции.
      – Вот, наверное, этот Марычев против вас ее и настроил! – сказал Саша.
      Забегая вперед, скажу, что было точно так. Именно бывший подполковник, а ныне адвокат Марычев всячески уговаривал Цветкову, чтобы она разорвала со мной отношения. Но никто из нас не ожидал того, что случится позже…
      После разрыва отношений со Светланой Васильевной я занимался другими делами и стал забывать это дело. Но оно снова напомнило о себе…

      Как только Светлана Васильевна с Юрием вышли из офиса адвоката, Юрий повернулся к сестре:
      – Наверное, мы правильно поступили. Твой адвокат – ни рыба ни мясо. Целый месяц прошел, а он ничего не сделал!
      Светлана Васильевна кивнула:
      – Ты прав. Поехали к нашему новому адвокату, мне Марычев больше внушает доверия.
      – Конечно – в конце концов, он подполковник милиции, всех там знает. Тем более он нам с тобой пообещал найти опера, который будет персонально заниматься нами.
      Через несколько минут они уже были в офисе другого адвоката.
      Николай Марычев, в прошлом подполковник милиции, стал адвокатом два года назад, когда вышел на пенсию и ушел из органов. Используя свои связи, он был посредником, ни разу не участвовал в судебных процессах. Он занимался чисто «коридорными» делами: заходил в нужный кабинет, договаривался, брал свою долю. Понятие защиты к нему применить было нельзя. Чистой воды посредник. Весь его интерес сводился к тому, чтобы получить свою долю, увеличив сумму, которая предназначалась следователю или оперативнику, вдвое.
      Светлана Васильевна и Юрий приехали в тот момент, когда Марычев играл в компьютерную игру. Он сразу же встал и заулыбался.
      – Как ваши дела? – спросил он.
      – Мы разорвали отношения с адвокатом, – сказала Светлана Васильевна, – и документы забрали. Вот, – она протянула Марычеву папку.
      – И правильно сделали! – отозвался Марычев. – Если адвокат в течение месяца ничего не делает, то это не адвокат.
      – Значит, вы обещаете нам в течение месяца результат? – поймала его на слове Цветкова.
      – Конечно, обещаю! Первым делом мы привлечем одного оперативника. Он парень цепкий. Когда я работал в органах, он был лейтенантом и имел кличку «Церберный пес». Ему говорили «фас», и он вцеплялся в клиента, как бультерьер в глотку. Он ваших мошенников из-под земли достанет и машину вам вернет. Только, Светлана Васильевна, вы же понимаете, что эта работа – не бесплатная… Короче, моему оперу нужно еще десять тысяч.
      – Десять тысяч долларов? – переспросила Светлана Васильевна.
      – Ну не рублей же… И я обещаю, что в ближайшее время он вам вернет машину.
      – Ну хорошо… Честно говоря, денег уже становится мало, практически нет…
      – У меня есть деньги, – сказал Юрий.
      – Давайте сделаем так. Завтра мы поедем в нотариальную контору, вы отзываете доверенность, а после этого я подключу своих знакомых из ГАИ, и, думаю, в течение двух-трех дней машина будет у вас.
      – Видишь – совсем другие дела! Уже виден результат! – сказал Юрий, когда они вышли из офиса.
      – Что-то мне не очень нравится этот человек, – задумчиво проговорила Светлана Васильевна. – Слишком много хвастовства и уверенности в себе.
      – Посмотрим, вернет он машину или нет.
      На следующее утро Светлана Васильевна с адвокатом были в нотариальной конторе. После процедуры отзыва доверенности Цветкова передала бумагу адвокату.
      – Теперь я подключаю своего опера. Считайте, машина у вас. Мы пробили по базе – номера он не менял, так что все будет сделано без проблем, – сказал Марычев.
      Светлана Васильевна вернулась домой. А вечером ей позвонили из арендуемого ею под галерею помещения.
      – Срок вашей аренды подходит к концу, – сказал арендодатель. – Я слышал, у вас большие неприятности… Давайте расстанемся по-хорошему. Вы забираете свои картины, скульптуры, что остались…
      – Но куда я их заберу?
      – Хотя бы домой. А мы начинаем делать ремонт.
      – Хорошо, раз вы нас выгоняете – а мы с вами работали без проблем несколько лет, – то пусть это будет на вашей совести.
      Утром Светлана Васильевна и Юрий приехали в галерею забирать оставшийся там антиквариат. Это заняло много времени. Они долго упаковывали картины, складывали в багажник непроданные скульптуры. Все нужно было отвезти в свою квартиру.
      Неожиданно в галерею вошла светловолосая девушка. Это была Тамара, секретарша хозяина помещения.
      – Добрый день! – сказала она. – Светлана Васильевна, извините, но Георгий Никанорович попросил, чтобы я забрала у вас ключи.
      – Конечно, Тамара, сейчас погрузимся, и я отдам ключи, – ответила Светлана Васильевна.
      Вскоре имущество было погружено, и Цветкова прошла в помещение, чтобы посмотреть еще раз, не забыла ли она чего-либо. Все было в порядке. Она подошла к Тамаре и протянула ей связку ключей.
      – Тут все комплекты, – сказала она. – Да, вот еще что… Тамара, – она остановилась, – я хотела задать один вопрос… Мы уезжаем и больше, наверное, никогда не увидимся. У меня есть уверенность, что ваш шеф действовал не по своей воле, не продлив нам договор аренды. Вы об этом что-то знаете?
      Тамара замялась. Светлана Васильевна быстро открыла кошелек, достала оттуда стодолларовую купюру и, показав ее Тамаре, спросила:
      – Вы дадите мне ответ?
      – Хорошо, я отвечу. Только вы меня не выдавайте. Он меня сразу уволит!
      – Не волнуйтесь, не выдам. – Светлана Васильевна протянула купюру Тамаре. Та быстро взяла ее и сунула в карман.
      – Приезжали люди – они часто бывали в вашей галерее…
      – Это Кремнев и Яхонтов?
      – Не знаю, может быть… Я их видела. Они закрылись в кабинете с шефом и о чем-то разговаривали.
      – Так я и знала! – покачала головой Светлана Васильевна. – Короче, они надавили на владельца помещения, чтобы он не продлевал договор! Тамара, а вы можете дать показания об этом у следователя?
      – Нет, мы так не договаривались! – испуганно заговорила Тамара и, вытащив из кармана деньги, стала совать их в руку Цветковой. – Вы ничего не слышали, я вам ничего не говорила!
      Тамара схватила ключи и выбежала из помещения.
      – Видишь, как получается? – обратилась Светлана Васильевна к брату. – Мошенники надавили на владельца помещения, он не продлил мне аренду, и тогда они закрутили махинацию с подставным помещением!
      – Понятно-то понятно, только как это все доказать? – проговорил Юрий.
      – Ничего, что-нибудь придумаем!
      Вечером позвонил Марычев:
      – Светлана Васильевна, можете получить свой «Мерседес»!
      – Уже, так быстро?!
      – Да, все в порядке. Проследили мы за вашим Кремневым. Машина уже числилась в розыске, гаишники остановили ее и отобрали у него ключи. Машину мы поставили на стоянку около вашего дома.
      – Спасибо вам большое, Николай!
      – Вот видите, как быстро мы работаем! Не то что ваш адвокат.
      Светлана Васильевна положила трубку и сказала Юрию:
      – Все, машину нам вернули, она на стоянке. Надо забирать!
      Через несколько минут они вышли на стоянку, где их ждал адвокат Марычев с ключами и документами.
      – Вот, – он протянул Цветковой пакет, – все в порядке.
      – Как же его задержали?
      – Слава ехал за ним на машине, договорился с гаишниками, те его и остановили у его любимого ресторана, где он обычно обедает со своими приятелями.
      – Наверное, он был недоволен?
      – Не то слово! Угрожал, на Славу чуть ли не с кулаками набросился. Но ничего, мы тоже не из пугливых!
      Вскоре они с Юрием вернулись домой.
      – Видишь, как все хорошо идет! – сказала Светлана Васильевна. – Наверное, правильно мы сделали, что поменяли адвоката.
      – Я тебе об этом сразу сказал! – ответил Юрий. – Мент есть мент, пускай и бывший. У него есть связи, он все знает, так что договорится.
      – Но мне кажется, что Широков настроен против нас. Не случайно он противодействовал ходу следствия и ничего толкового не сделал.
      – Подожди немного, Марычев подключится, и будет сдвиг, я уверен.
      – Да, снова деньги станет вытягивать…
      Тут зазвонил телефон. Светлана Васильевна подошла и посмотрела на высветившийся номер.
      – Кремнев звонит. Что делать?
      – Как что делать? Поговори с ним, пообещай, что это только начало.
      Цветкова подняла трубку и услышала раздраженный голос Кремнева:
      – Ты что думаешь, Светлана, что ты умнее всех? Забрала тачку? Ты не представляешь, что тебя ждет после этого! – кричал он. – Ты на коленях будешь стоять и предлагать, чтобы я взял тачку и отступные! Ты выработала весь лимит наших взаимоотношений. Теперь я перехожу в наступление! И в ближайшее время ты это почувствуешь. Ты будешь полностью разорена, на паперти стоять будешь и милостыню просить! Запомнишь меня на всю жизнь! – Кремнев бросил трубку.
      – Что там? – спросил Юрий.
      – Угрожал, сказал, что я буду стоять на паперти и просить милостыню, что все случится в ближайшее время.
      – Да ладно, он понты кидает, не обращай внимания! Но мы ему здорово нос утерли, правда?

      Сегодня пятница. Мне позвонил мой однокурсник Владимир Рудаков, который после окончания МГУ стал главным редактором одного из юридических журналов. Время от времени он звонил мне, и мы с ним обменивались новостями о наших общих знакомых или обсуждали перемещения, которые происходили в кругах юристов.
      – Привет, адвокат, – сказал Владимир. – Как твои дела?
      – Ничего, Володя, спасибо, все хорошо.
      – Ты собираешься к нам сегодня на торжественный вечер?
      – На какой вечер?
      – Как же! Ты что, не получил мое приглашение? Посмотри почту, я позавчера тебе его выслал. Юридический клуб, зал «Наполеон» на Ленинском проспекте. Там соберется вся юридическая элита Москвы.
      – Никакого приглашения я не получал…
      – Иди посмотри, а я подожду.
      Я положил трубку на стол и вышел в приемную, где на столе лежали бумаги. Наконец отыскал конверт с названием журнала, где работал Рудаков, и вскрыл его. Меня приглашали на встречу с коллегами в Юридический клуб. Среди приглашенных – ответственные работники прокуратуры, адвокаты, юристы крупных корпораций и министерств.
      Я вернулся в кабинет.
      – Спасибо, Володя. Я нашел твое приглашение.
      – Ты придешь?
      – А стоит ли мне туда идти?
      – Конечно стоит! У нас будет классная тусовка. Будет много известных людей, и для тебя это может быть полезным.
      – Кого же ты наприглашал?
      – Ты же читал: прокуратура, судьи… Скажу тебе откровенно – их будет немного. В основном адвокаты, твои коллеги, юристы министерств. Так что можешь завести новые знакомства.
      – Мне бы лучше познакомиться с представителями первой категории – с судьями, представителями прокуратуры, – улыбнулся я.
      – И они тоже будут. Правда, я не знаю, кто придет, но обещали из Верховного суда, из городского подойти, из прокуратуры города, Генеральной… Короче, обещали многие.
      – Да, здорово ты все организовал!
      – У нас же президент – юрист, ты же понимаешь…
      – Ты напоминаешь мне адвоката из «Первобытного страха», его Ричард Гир играл… Там начинается с того, что собирается клуб и одновременно происходит убийство священника.
      – И что? По-моему, там еще интрижка то ли с прокуроршей, то ли со следователем, – сказал Володя. – Я думаю, что убийство вряд ли случится, а вот интрижка может быть. Ты же у нас парень разведенный, свободный… Значит, тебя ждать? Я сейчас столы расписываю. Ты с кем предпочитаешь сидеть?
      – Володя, мне совершенно все равно. Если ты меня посадишь с моими коллегами, я не обижусь, если соседями будут судьи или прокуроры – тоже хорошо. Так что – на твой вкус.
      – Хорошо, я постараюсь подобрать тебе достойных соседей!
      В конце дня я заехал домой, стал собираться. Конечно, это было чисто протокольное мероприятие – встреча с коллегами. Но я решил пойти, чтобы как-то развеяться. До сих пор у меня оставался неприятный осадок, связанный с разрывом отношений по антикварному делу. Я надел свежую рубашку, другой костюм и галстук, сел в машину и поехал. Примерно в середине Ленинского проспекта находился банкетный зал «Наполеон».
      Зал представлял собой полукруглое двухэтажное помещение с большой буквой «N» наверху. Я обратил внимание, что перед входом припарковано много машин. Вот подъехал на «Мерседесе» очень известный адвокат, которому уже под восемьдесят, но до сих пор он достаточно востребован и всегда участвует в крупных делах. Выйдя из машины, погладив короткую бородку и протянув руку свой молодой жене, он направился к входу. Я тоже припарковал машину и пошел в зал.
      Народу внутри было много – человек триста. Многие стояли группами. Я заметил еще нескольких адвокатов. В руках приглашенные держали рюмки и фужеры – с коньяком, виски, шампанским… До начала торжественной части еще оставалось время, поэтому каждый находил себе занятие. Я старался отыскать знакомых, но все они были заняты разговорами. Я молча подошел к столу, взял фужер с соком и хотел отойти, но неожиданно меня остановил мужчина лет пятидесяти пяти, седоволосый, и, улыбаясь, протянул мне руку.
      – Вы меня не узнали? – спросил он. – А я вас знаю, правда заочно. Мы с вами чуть-чуть не оказались в одном деле.
      – А вы кто? – с удивлением спросил я.
      – Извините, позвольте представиться. – Мужчина достал из бумажника визитную карточку и протянул мне. На карточке было написано «Адвокат Марычев». – Ведь это вы вели дело Цветковой? Правильно?
      – Да, я…
      – А я сейчас вместо вас.
      – Значит, это вы в милиции раньше работали? Светлана Васильевна мне говорила…
      – Да, я раньше работал в этом управлении. Что я хочу сказать, коллега… Я был категорически против того, чтобы она вас отстраняла от этого дела. Но, понимаете, у женщин эмоции часто берут верх над разумом.
      Я прекрасно понимал, что Марычев меня обманывает: скорее всего, это было что-то вроде сцены унижения – вот какой ты крутой, а я еще круче оказался…
      – Между прочим, – продолжал Марычев, – мы «Мерседес» уже забрали у Кремнева.
      – «Мерседес» у Кремнева? – переспросил я.
      – Да. Мои помощники через ГАИ задержали машину, и теперь машина у прежней хозяйки. Так что дело пошло. Думаю, что в ближайшее время мы с ними разберемся полностью.
      – Ну что же, – улыбнулся я, – желаю вам успеха, коллега!
      – Да, тут есть еще некоторые нюансы…
      Но я не стал слушать дальше, повернулся и отошел в сторону. Было ясно, что все это – типичные понты. Марычев решил посмеяться надо мной и показать, какой он великий адвокат, сумел добиться возврата машины. Но на самом деле это было легко. Достаточно было просто отозвать доверенность. Меня тоже подмывало сделать это, и Саша меня постоянно уговаривал провести показательную акцию – отобрать «Мерседес». Но я понимал, что отнять машину без других дел – значит разозлить своих оппонентов. И еще неизвестно, чем это кончится… В конце концов, я уже не веду это дело, и мне все равно. Конечно, было немного обидно, что за месяц я не успел как следует развернуться, а меня уже отстранили.
      Тут я заметил своего приятеля. Виктор, как и я, был «уголовником», то есть занимался уголовными делами. Увидев меня, он подошел и поздоровался.
      – Давненько мы с тобой не встречались в следственных изоляторах! – улыбаясь, проговорил он.
      – Так у меня клиенты на свободе.
      – А мои все еще сидят!
      – Ничего, я уверен, что ты их оттуда вытащишь в ближайшее время.