Ганс стоял на холме и смотрел на возвышавшийся вдали Гамбург. Дул свежий весенний ветер. Над строем ратников развевались знамена.
      "Победные знамена! - подумал Ганс. - "И ветер этот победный!".
      С того времени, как он нашел схрон, прошло три месяца зимы. За это время, он, при деятельном участии Эссена, создал специальный полк, который вооружил только тем оружием, что было в схроне.
      Это оказалось непростой задачей. Многие солдаты, даже из семей, мужчины которых в течение многих поколений служили фон дер Хонникам, так и не смогли научиться обращению с немагическими боеприпасами. Немудрено - солдатские династии тоже за много столетий выработали пусть простенькие, но эффективные заклинания защиты и нападения, и передавали их от отца к сыну. Во многом иерархия служивых людей в войсках Фатерлянда и строилась на древности боевых династий, так что полководческими талантами там обладали немногие.
      Появление "бешеного грома", как прозвали неуклюжие и непонятные палки солдаты, перевернуло многое. Гансу и Эссену пришлось самим лично ездить по частям и деревням, устраивать показательные стрельбы, давать рекрутам в руки оружие и выбирать из молодежи самых умелых парней для лейб-полка Его Герцогства. Дважды Эссена едва не зацепило шальными огненными стрелами после особо корявых опытов новобранцев. Однажды досталось и самому молодому герцогу - юный рекрут из семьи сельских учителей после первых стрельб объявил новое оружие "карой небесной" и отказался участвовать в "этом скотстве". Умника пришлось утихомирить в подвале дворца.
      Теперь все было позади. Каким-то чудом Эссен смог раздобыть где-то достаточно ружей, чтобы оснастить ими всех бойцов. Себе молодой герцог взял восьмизарядный "самострел", и с ним не расставался ни днем, ни ночью. Слово "самострел" как-то сразу прилипло к этому оружию, и теперь его называли только так.
      Начал свой Великий поход Ганс с того самого Саара, чей сюзерен так неудачно отличился на поминках. Но первая война получилась настолько легкой и несерьезной, что Ганс даже испытал разочарование. Для завоевания Саара оказалось достаточно устроить на границе герцогскую охоту и перебить из ружей голов сорок оленей. Впечатленный известиями от приглашенных дипломатов, Саар на следующий день прислал парламентеров с предложением взять Саарское княжество под могучую длань фон дер Хонников. Правда, для приличия сразу после демонстративной охоты молодого герцога на его границе князь Саарский объявил мобилизацию, которую и закончил быстренько полной и безоговорочной капитуляцией. Только по причине этой горе-мобилизации приграничный конфликт Фатерлянда и Саара занесли в летописи как войну.
      Теперь Ганс фон дер Хонник XXIII решил замахнуться на самого сильного своего соседа барона Отто Гамбургского. Отто был единственным властителем, чьи земли исконно сравнивали с землями дер Хонников. Его род правил своим краем уже девять столетий. Баронов иногда называли "кабанами" за свирепый нрав и толстую кожу. Но, несмотря на внешнюю суровость господ, баронство росло и крепло год от года, жители его богатели, а сами бароны все больше и больше окружали себя магами из числа Магистров Великой Академии. Поговаривали, что во многом Великая Магическая Академия и существует на деньги властелинов Гамбурга.
      Ганс сумел заморочить Отто голову и сделать так, что вторжение прошло почти незамеченным. Барон опомнился лишь тогда, когда войска Ганса взяли два его города и, надеясь захватить столицу врасплох, начали быстро углубляться вглубь коренных земель его феода. Наступление развивалось быстро. Но у реки Рейнни, наступающих фатерляндцев встретили главные силы Отто. В лобовом столкновении на огромном поле средь вековой дубравы Гансу потребовалось час времени, чтобы в пух и прах разбить армию барона гамбургского. Отто нагнал не меньше десяти тысяч человек, что само по себе являлось серьезной силой. Мало того, в его армию входил корпус боевых драконов. Но "скорострелы" Ганса, оказались гораздо эффективнее, чем плюющиеся огнем с небес драконы. Тем более, что против их пламени можно выставить какую-никакую, но все же защиту, а против маленьких огненных стрел спасения не было.
      Ганс выстроил свои войска на поле битвы таким образом, чтобы дать возможность развернуться тому самому отряду, который был вооружен новым оружием. Правда, начала возникать другая проблема. Но ее он предвидел. Количество стрел было ограничено. А без них новое оружие становилось бесполезным. Да, Эссен уже несколько недель занимался поиском боеприпасов, но дело шло туго. Добыча измерялась дюжиной ящиков. Поэтому Ганс отдал приказ экономить.
      А битва…та битва была невиданной до этого момента в Фатерлянде. И победоносной для Ганса. Его противник избрало традиционную тактику. Барон поднял в воздух весь свой боевой флот драконов и бросил его на позиции Эссена, чтобы под прикрытьем их огня маги "огненных шаров" могли беспрепятственно подобраться поближе и прицельно атаковать вражеские позиции. Но произошло страшное. Посоветовавшись с Эссеном, молодой герцог приказал развернуть самострелы в воздух, и приготовиться к появлению воздушного флота. Огромные летящие драконы были великолепными мишенями. Волна за волной они пытались обрушиться на позиции Ганса, и каждый раз с земли их кусали жадные огненные пчелы. И не только кусали, но и рвали на куски. Голубая кровь драконов заливала окрестности. От соприкосновения с ней вяла трава. В воздухе обильно запахло медным купоросом. Спустя всего час все было кончено. Воздушного флота у барона больше не было. И вот тут пришло время асов Эссена. Несколько быстроходных драконов малой огневой мощи зависли над позициями противника. Сидящие у них на шеях молодые солдаты прицельно отстреливали офицеров войска Барона. Даже сам Отто вынужден был покинуть командный пункт и поспешил в укрытие. Следом за ним бежали генералы и магистры-советники из Великой Академии.
      Убедившись, что вражеское войско обезглавлено и на короткое время, пока не спохватились младшие унтер-офицеры, превратилось в стадо обезумевших баранов, Ганс отдал приказ открыть по отступавшей армии ураганный огонь.
      Когда прошел первый шок, и унтеры поняли, что, как и водится при поражениях, ответственность за спасение разбитых частей легла на них, то они попытались организовать сопротивление и обеспечить организованный отход своих бойцов. То там, то здесь, пробивая магическую защитную стену, взрывались огненные шары и шипели молнии, но на этих участках поля битвы тут же слышались очереди и выстрелы, и бой стихал. Разгром армии Отто был полным.
      Ганс не стал долго ждать и ускоренным маршем направился к Гамбургу, столице Отто. После победоносного сражения никто и не помышлял о сопротивлении его войскам. Слухи разносились быстро. Кстати, Эссен уже несколько раз предупреждал, что могут появиться Хранители, но Ганс только в ответ махал рукой. Какие Хранители? Что они могут сделать против такого оружия у такого полководца?
      И вот Гамбург в осаде…Перед Гансом и Эссеном стояла новая задача - понять, как использовать вновь обретенную мощь для взятия осажденной крепости. В чистом поле ружья и самострелы действовали впечатляюще, но Ганс знал, что против камня, тем более укрепленного магическими заклинаниями, они практически бессильны.
      Ганс обложил столицу со всех сторон. Гамбург был расположен на холме над равниной, и все подходы к нему просматривались. Атака в лоб исключалась. Подлет драконов просматривался издалека. Городская осада была неприятна еще и тем, что в городе, в укрытиях, наращивали свою скрытую мощь для ударов "старые маги".
      Никому и никогда не пришло бы в голову вывозить этих дряхлых старцев на поле боя, где они могли умереть просто от неустроенности солдатской жизни. Но в родных стенах, да еще при угрозе их медленно текущим жизням, эти реликты вполне могли напрячься и укрыть город неприступным магическим полем. Ситуация становилась все более и более сложной.
      Чтобы создать видимость действия, Эссен активно рекрутировал местных жителей, которым, в принципе, было все равно кому служить. Главное чтобы жизнь им оставили. А если в придачу еще платят и кормят… Таким образом войско герцога увеличилось почти вдвое.
      От местных рекрутов, конечно, толку было мало, магию они знали на своем примитивном уровне, но, тем не менее, кое-чему Эссен их научил. Так что в пешем строю они вполне могли создать нечто пристойное заклинание вроде "огненного дождя" или "холодных стрел". Так что со стен города растущее войско производило все более и более угрожающее впечатление.
      Теплым апрельским утром Ганс в очередной раз ломал голову - как взять ощетинившийся и неприступный Гамбург. Взятие Гамбурга становилось отправной точкой его дальнейших завоеваний. Потерпев под этими стенами поражение, он потерял бы всякую надежду объединить Фатерлянд. Противники поняли бы, что его новомодные "громовые палки" бессильны против хорошо укрепленных городов. Слава "деревенского хулигана" его как-то не прельщала. Но если бы он взял баронскую столицу столь же впечатляюще, как он победил при Рейнни, то большинство баронов и герцогов, вполне возможно, сами захотели бы перейти под его руку.
      И тут ему в голову пришла мысль. Он вызвал Эссена и нескольких генералов. Когда он изложил основной смысл своей идеи, Эссен поежился и неуверенно произнес: "Ваше Величество, но это же будет кровавая баня! Этого вам никогда не забудут!"
      - И что, Эссен? - надменно бросил Ганс, - Ты хочешь сгореть в "огненном дожде"? Или ты забыл, что "боров" не щадит пленников?
      - Но, Ваше Величество, можно ведь обойтись куда более меньшими жертвами. Я вот что думаю…
      Совместный план, выработанный на этом совещании, сводился вот к чему. В тылах армии Ганса шли около двухсот пленных, захваченных в битве при Рейнни. Первоначально Ганс планировал выводить их к стенам Гамбурга так, чтобы это место было хорошо видно, и день за днем методично расстреливать по 10 человек с тем, чтобы осажденные горожане поняли всю чудовищность оружия, которым обладает молодой герцог. Эссен же предложил привлечь к акции устрашения магов сновидений и магов дальновидения. Расстрелу должны были подвергнуться всего человек 20, но все происходящее проецировалось на облака над городом. Кроме этого, маги сновидений обрушили на город волну чудовищных по своей жестокости снов. Уже неделю гамбургцы по нескольку раз видели по ночам один и тот же кровавый сон, запечатленный на месте расстрела.
      Жители осажденного города обсуждали на рыночных площадях, куда сколькими "огненными стрелами" был убит младший из рода Госвернов, как фонтаном била кровь из перебитой бедренной артерии Пельтена Третьего и как ползал на коленях, вымаливая пощаду, какой-то безвестный деревенский пацан, которого Эссен пристрелил выстрелом в затылок.
      Сегодня молодой герцог решил устроить день последнего штурма. Из города в его лагерь проник перебежчик и сообщил, что страх перед безжалостной расправой начал подтачивать и силы лучших частей, стоявших в осажденной крепости.
      - Милорд, - услышал он знакомый голос и повернулся к подъехавшему Эссену.
      - Можно начинать милорд, произнес тот. Все готово.
      - Что ж, попробуем стены Гамбурга на прочность. Посылай магов -"дальнобойщиков".
      С возвышения, на котором находился герцог, разворачивалась прекрасная панорама происходящей битвы. Вот двумя правильными квадратами выдвинулись посланные им маги. Они остановились в нескольких сотнях локтей от стен, и тут же подверглись массированному обстрелу сверху. Засвистели огненные шары, зашипели молнии. Защитная стена, прикрывавшая магов, с трудом, но удержала напор осажденных. И "дальнобойщики" нанесли ответный удар.
      Стену тоже можно было закрыть защитным заклинанием, но это было слишком сложно и дорого. Естественно, Отто закрыл заклинаниями лишь некоторые, самые на его взгляд уязвимые части стены. Этим воспользовался Ганс. Его маги быстро определили незащищенное место, и на него обрушился огромной силы магический заряд. Стена задрожала, и начала медленно оседать.
      Однако в городе не дремали. Местные маги и жители бросились восстанавливать ее. В этот момент Ганс подозвал курьера и отправил его к командующему засадным полком.
      На этот раз Ганс решил преподнести сюрприз врагу. Он установил самострелы на драконах. Двадцать драконов ему удалось достать с помощью Эссена, который имел друзей среди троллей, выращивающих этих животных. Теперь эти твари находились на полянке, в лесу неподалеку.
      Курьер ускакал, и Ганс продолжил наблюдать, как обменивались ударами его "дальнобойщики" и защитники замка. Среди руин в пробитой стене под мощной магической защитой яростно кипела работа. Стена начала подниматься от земли. Все зависело от того, насколько страх перед большой кровью проник в души строителей.
      Наконец Ганс услышал знакомый вой и увидел, как над лесом поднялись все двадцать драконов. Выстроившись в воздухе "свиньей", они устремились к городу. Защитников города отвлекли маги, продолжавшие вести бой на земле, и поэтому обороняющиеся не смогли вовремя остановить атаку с воздуха.
      "Клин" драконов направлялся к провалу в стене. Первый дракон на острие "клина" внезапно рухнул на землю, остановленный "магической стеной" старых магов. Вся воздушная группировка зависла в воздухе. Затем драконы вдруг развернулись хвостами к городу и с их спин часто-часто затарахтели самострелы.
      Ряды строителей стены начали стремительно таять. Над проломом все громче и громче зазвучали гортанные выкрики ужаса. Строители оглядывались назад, в город, не понимая, почему даже "старые маги" не могут спасти их от всепроникающей смерти, пришедшей с небес. Когда они поняли, что совершенно беспомощны перед лицом новой угрозы, среди горожан на стене началась паника. Тем временем приблизившиеся в суматохе драконы кружили над крепостными стенами. Стрелки, разместившиеся на них, перешли от огня очередями к одиночным выстрелам и методично отстреливали защитников. Несмотря на то, что на каждого дракона было посажено по четыре мага, чтобы создавать завесу от магических атак, все равно половину драконов отряд потерял, но сделал самое главное.
      - Выше величество,- рядом с Гансом возник Эссен, - огненные стрелы на исходе. Мы атакуем.
      У Ганса сжалось сердце. Именно сейчас решался исход битвы. Никто в его лагере не мог точно сказать, насколько напуганы были жители Гамбурга. Вполне могло случиться так, что его отборные бойцы, брошенные на прорыв, были бы полностью уничтожены теми защитниками крепости, которые еще сохранили способность соображать. Он закрыл глаза и сквозь зубы сказал:
      - Атакуйте, Эссен!
      Гвардия герцога, включая части, вооруженные "громовым оружием", пошла на приступ. До стены оставалось двести локтей…
      Сто…
      Пятьдесят…
      Все…
      Флаг фон дер Хонников взвился над одним из зубцов стены. Рядом с Гансом раздался изумленный шепот: "У гвардии - ни одной потери!" Ганс отрывисто скомандовал: "Расширяйте прорыв!"
      "Дальнобойщики" дружным ударом обвалили еще часть стены, и к образовавшемуся пролому устремилось все воинство Ганса, сокрушая на ходу робкие попытки сопротивления. К вечеру Гамбург был взят. Отто Гамбургский позорно бежал, лишившись королевства и армии.
      Через два дня, когда Ганс занимался восстановлением городской стены и наведением порядка в захваченной богатой казне, к нему прибыли два курьера. От герцога Вильяма Потсдамского и короля Зигфрида Берлинского. Оба правителя предлагали объединиться.
      - Видишь, Эссен, - сказал молодой герцог стоявшему с ним на стене советнику, когда курьеры удалились, - они начали осознавать мою силу.
      - Да, милорд. Это два самых сильных правителя Фатерлянда. Неужели вы решили с ними полюбезничать?
      - Запомни, Эссен, - юноша сурово посмотрел на советника, - повелитель может быть лишь один! Сейчас они мне нужны, а потом…
      - Вы становитесь настоящим королем, - удивленно произнес тот разглядывая своего собеседника словно видел его в первый раз.
      - То ли еще будет! Ты нашел способ пополнения наших запасов?
      - Пока нет, но я ищу…
      - Быстрей, Эссен, времени у нас мало.
      - А если все-таки нет способа? - робко возразил тот.
      - Есть! Я уверен! - отрезал юноша и, повернувшись, начал спускаться со стены. - А если их нет, мы их придумаем сами!
      Эссен вздохнул, глядя ему в спину. - Старею, - подумал советник и, еще раз вздохнув, отправился следом за своим герцогом. Он вообще в последние дни чувствовал себя очень странно. Вернулась молодая прыть и способность сутками не вылезать из седла, кураж, безрассудная смелость. Но по вечерам очень болела голова. И сны…Эссена мучили сны. Он не мог их понять. Они были сложными, полными зловещих картин, тумана и невнятных криков. Поначалу он думал, что так бредит кто-то из раненых магов в полевом лазарете, и перед самым штурмом, чтобы выспаться, поставил магическую защиту от чужих сновидений. Но сон повторился.
      А еще Эссен не понимал, что за марево вползало в его мозг, когда он брал в руки чудо-оружие. Это не было эротическим возбуждением, свойственным его суверену. Он просто знал, как и что надо делать.
      Знал он и выход из ситуации с пополнением запасов. Знал и боялся говорить Гансу, чтобы тот не счел его сумасшедшим. Как обычно, Эссен все хотел проверить сам. Вот уже неделю каждое утро он находил рядом со своим ложем в боевом шатре обрывки бересты, на которых старым руническим письмом были набросаны карты странно знакомой ему местности. Внизу всегда повторялась одна и та же приписка: "Эссен, ты должен быть там!". Если бы он был простым солдатом и спал у костра, то счел бы это дурной шуткой товарищей. Но в шатер Высшего Боевого Мага просто так не войдешь. Маркитанток в походе Эссен на своем ложе не употреблял, дабы не подрывать боевой дух. Чтобы исключить предательство среди охраны, он начал каждый день полностью менять стражу. Но записки продолжали появляться вновь и вновь. И так больше продолжаться не могло.

      - Так, Эссен! И чем я буду в следующем бою стрелять из своего любимого самострела? Желудями?
      Ганс ворвался в комнату советника подобно вихрю.
      - Прикажешь объявить всем, что Ганс фон дер Хонник прекращает Великий поход? Мол, всем спасибо, можете расходиться? Эссен, я тебя спрашиваю! Мы с тобой несколько месяцев говорим о том, что надо искать запасы "огненных стрел! И что? И ничего! Ты прикрываешь свою беспомощность разговорами о стратегии. Не спорю. Берлин мы взяли без единого выстрела. Зигфрид Берлинский сначала прислал ко мне депутацию, а потом позорно бежал, показав свою трусость. Хотя, честно говоря, я и не хотел его казнить. Он бы еще мне пригодился. Но что ж, такова судьба. Дюссельдорфские тролли-купцы вынесли мне ключи от города на золотом блюде, а их барон сам покончил с собой, избавив меня от проблем. Но мы не можем, не имеем права постоянно надеяться на везение. Пора действовать, Эссен. Действовать!
      Эссен даже не успел открыть рта, чтобы возразить своему повелителю, как за молодым герцогом грохнула дверь. Так Ганс с ним еще ни разу не разговаривал. И Эссен вынужден был признать, что в словах сюзерена есть серьезный резон. Война уже слишком долгое время шла на тех запасах, которые удалось взять в первом схроне. "Огненные стрелы" перед каждым боем выдавались под счет. Хуже всего было то, что практически деградировали традиционные магические рода войск.
      Да, герои фюрстваффе, атакующие противника на спинах огнедышащих драконов, стали объектами обожания восторженных барышень. Да, бой под Гамбургом, где для разложения боевого духа противника впервые был применен "кровавый морок", изучали в Академиях боевой магии всего Лагенвельта.
      Но опытный глаз любого начальника разведслужбы армии потенциальных противников не мог не заметить, что в последних боях в приграничных районах все чаще армия Ганса сбивалась на знакомую, веками отточенную тактику ведения магической войны. Еще несколько боев - и все увидят, что Гансовы метатели огненных шаров, лишенные боевой практики, не способны попасть в цель с десяти локтей, что "холодные стрелы" боевых магов войска фон дер Хонников, не в состоянии заморозить даже конское дерьмо в холодный ноябрьский вечер.
      Эссен подошел к столу. Там лежали сложенные аккуратной стопкой ночные записки. С того дня, когда пришло первое послание, их накопилось очень много. Он откладывал день проверки настолько долго, насколько мог. Но сейчас под угрозой оказалась его честь.
      Он смутно сознавал, что одной честью дело не ограничится, и его юный воспитанник наверняка приберег где-то нож в спину и лично для него. Что-что а Ганса он уже успел узнать за это время очень хорошо. Его бывший воспитанник сильно изменился, и сейчас не походил на прежнего разбитного парня, устраивавшего кутежи с кем ни попадя.
      Надо было идти. Идти без охраны, одному. Идти, чтобы убедиться в истинности коротких полуприказов-полупросьб, взывавших к нему с каждой записки.
      Эссен выглянул в окно. Ночной город казался абсолютно незнакомым, чужим, несмотря на то что они жили здесь уже почти три месяца. Эссен не захотел жить во дворце, сразу же показавшимся ему каменным гробом. На его взгляд, дворец был построен крайне неудачно. Гулкие коридоры, сырые, узкие комнаты, головоломные лестницы. А самое главное - огромное количество потайных комнат и комнатушек на каждом этаже. Каждая из них напоминала маленький склеп - без окон, с низкими дверными притолоками и низкими потолками. Как-то раз Эссен даже заметил Гансу, что в этом дворце ощутимо витал дух предательства, вырождения и страха. Любой властитель, поселившийся здесь, был обречен на наушничество, боязнь громких звуков и интриги придворных.
      Но, если Ганса положение обязывало большую часть дня и ночи проводить во дворце, то Эссен предпочел находившийся рядом с ним особняк, который немного перестроил и окружил высокой каменной стеной, создав таким образом своеобразную крепость. Вдобавок он создал целую роту охраны, жившую на территории особняка, и денно и нощно охранявшую покой ближайшего советника Ганса дер Хонника Великого.
      Поначалу эти шаги вызвали неудовольствие Ганса, но Эссен сумел отстоять право жить не во дворце, а рядом с ним. И теперь он наслаждался покоем в широких просторных комнатах, обставленных по его вкусу.
      Эссен хотел было закрыть окно, но услышал звуки драки. В одном из близлежащих переулков, судя по всему, кого-то сосредоточенно били. Хотелось верить, что это была охрана, схватившая очередного голодранца, приближавшегося к резиденции советника.
      Конечно, можно было придумать себе очередной повод, очередное срочное дело и никуда не выходить, предоставив ситуации развиваться самостоятельно. Но Эссен чувствовал где-то в глубине души - сейчас на кону не просто его честь. И даже не жизнь.
      То, что за последние несколько месяцев произошло в Лагенвельте, было началом чего-то нового, невиданного. Это понимали все - и тролли-купцы, деловито, но с неслыханным энтузиазмом осваивавшие с помощью невесть откуда взявшихся армий приказчиков новые рынки, и полусумасшедшие маги - создатели новых заклинаний, десятками напрашивавшиеся на аудиенции к Гансу и Эссену.