Дмитрий Каралис
      Взлетим над городом, друзья!
      Взлетим, и пусть внизу останутся весенняя слякоть, растерзанные помойки, брызгливые автомобили, трамвайный грохот, мутные стекла домов, взмахнем рукой творцам очередной коммунальной реформы, сидящим в просторных кабинетах Смольного - и полетим, взявшись за руки или поодиночке.
      Куда?
      Для начала промчимся на бреющем полете над Невской першпективой. Эй, гражданин в шляпе, возьмите повыше! Вы можете врезаться в рекламный банер казино или сшибить афишную тумбу! Выше, еще выше, чтобы видеть Адмиралтейский шпиль! Видите? Вот он, символ нашего города! Вперед!
      Пусть нас провожают завистливыми взглядами и показывают вслед пальцами - мы летим над холодными мокрыми крышами и, сделав вираж в сторону Гороховой, взмываем ввысь над рекой Мойкой, чтобы полюбоваться трезубцем Нептуна, рассекающим городские кварталы. Выше, выше! И вот они - три проспекта-луча, исходящие от желтого массива Адмиралтейства: Невский, Гороховая (простим ей статус улицы, доставшийся по недоразумению) и Вознесенский.
      Гражданин в шляпе, кувыркайтесь в сторонке, - вы мешаете обзору! И придерживайте карманы - на прохожих сыпется мелочь.
      Этот изящный трезубец улиц наметил сам Петр, желая подчеркнуть, что в Петербурге главенствует не его дворец или правительственные здания, а Адмиралтейство, где будет созидаться морская слава России.
      Подлетим к Адмиралтейству и зависнем на высоте, глотая свежий балтийский ветер.
      Смотрите - под нами злащеный шпиль с корабликом, садик с фонтаном и букашки скульптур под сеткой разросшихся деревьев. Раньше здесь стояла верфь, удивлявшая иностранцев своим размахом, - на ее стапелях одновременно помещалось десять больших кораблей. В 1705 году Петр по собственноручным чертежам воздвиг со стороны Невы Адмиралтейскую крепость с шестью бастионами и подъемными мостами для защиты от шаливших на Балтике шведов - царь любил размах, кураж, но в военном деле был зело предусмотрителен. При его жизни со стапелей Адмиралтейства сошло более пятидесяти крупных морских судов!
      Уже после смерти Петра несколько архитекторов и комиссий занимались переустройством Адмиралтейства, но желание основателя города видеть в Адмиралтействе доминатну северной столицы исполнялось неукоснительно. В 1805 году архитектор А.Д. Захаров начал создавать единый комплекс Адмиралтейства, придав ему - взлетим еще повыше, смотрите - форму растянутой в ширину буквы П. Длина парадного фасада почти пятьсот метров! Видите? А что было внутри этой самой буквы, где сейчас - приглядитесь! - за ржавым забором стоят будки и сараюшки и бегут с котелками по черным тропинкам мичманы и матросы? Что было на месте этого неопрятного Шанхая, скрытого от прохожих забором министерства обороны? Там шли каналы, питавшиеся невской водой, располагался Корабельный двор, мастерские и склады верфи... Внутренний двор Адмиралтейства был распахнут к невскому простору, а в 1870-х годах, когда засыпали каналы и облицовали гранитом набережную, Морское министерство продало освободившуюся территорию под застройку... Взгляните - вот они, крыши шести зданий, замуровавших морской символ России со стороны Невы: школа, три доходных дома, бывший Банк взаимного поземельного кредита и дворец великого князя Михаила Михайловича - слабые и неуместные в архитектурном отношении сооружения.
      Спланируем с нашей высоты на правый берег Невы и усядемся в рядок на гранитном парапете Университетской набережной.. Что мы видим? Только верхушку адмиралтейской иглы и два боковых корпуса с якорями и запутавшимися на ветру флагами: российским и андреевским. Где оно, славное Адмиралтейство, символ морской мощи России? Еще видим плавучий ресторан и фигурку царя-плотника за ним - Петр неустанно машет топором, словно не желая мириться с потерей Балтийского флота и своего любимого детища Адмиралтейства. Мутно сверкают окна тяжелых домов, выходящих на Адмиралтейскую набережную - набережная есть, но Адмиралтейства не видно.
      Давайте уберем их мысленно и разобьем на этом месте партерный сад, пусть желтое величественное здание предстанет во всей красе, пусть падает шапка прохожего, взглянувшего на плывущий в небесах кораблик. Пусть в этом саду, растянувшемся на сотни метров и открытому невскому простору, гуляют бабушки с детьми и туристы, пусть в праздничные дни здесь гремит медь военно-морских оркестров, а с изящной эстрады поют, обратив свой взор к Неве, мировые знаменитости, приехавшие на международные конкурсы и фестивали. И назовем этот сад с низко стриженными деревьями и кустарниками Адмиралтейским! Пусть поэты читают стихи и бродят по гравийным дорожкам влюбленные.... И центр города станет еще шире и просторнее - ошибки прошлого можно и нужно исправлять. А в гигантских помещениях Адмиралтейства хватит места и морякам, и морскому музею, и театральным залам.
      По одному из мифов, которыми богат Петербург, доходные дома, загородившие в конце девятнадцатого века выход Адмиралтейства к Неве, к Балтике, обрекли Россию на ряд крупных морских поражений, на утрату морского могущества - Цусима, гибель Балтийского флота во Второй мировой войне, а сам Ленинград-Петербург - на роль великого города с областной судьбой... А если серьезно: разобрать шесть домов в центре города - не дороже денег. Мир спасет красота, а не арендная плата!
      Но поднимемся вновь в воздух, пролетим над Невским проспектом, опустимся в его конце, вольемся в толпу прохожих и взглянем на наш шпиль со стороны Знаменской площади, площади Восстания.
      Нет шпиля! Не видно Адмиралтейства! Разглядеть шедевр архитектуры мешают трепещущие на ветру рекламные растяжки коммерческих фирм, обещающие то миллион долларов за один подход к игорному столу, то фантастически дешевые шубы по цене загородного дома, то сладкий вечер в ресторане Голливуд, а дополняют их рекламные тумбы-бочки, частоколом тянущиеся до самого конца Невской першпективы...
      И не схожие ли мотивы, как при продаже земельного участка Адмиралтейства в девятнадцатом веке, в ходу у наших отцов города? Они самые... Кому-то хочется красоты, а кому-то - денег.
      И если мы снова взлетим над городом, и заложим стремительный, выбивающий слезу вираж, к стрелке Васильевского острова, где высятся Ростральные колонны, то заметим, что между ними и Невой еще достаточно свободного места, чтобы поставить супер-доходный дом с видом на Петропавловку, Зимний дворец и арку Троицкого моста одновременно. Увидим, но никому не скажем...
      Сложим крылья и опустимся на нашу слякотную городскую землю - до новых полетов...
      Газета Невское время, март 2002 г.