Неотразим и порочен

«Ох, да что же это такое?» Все было слишком порочным – слишком прекрасным, чтобы выразить словами.

Охваченной новыми необычными ощущениями Алексе потребовалось некоторое время, чтобы осознать: граф выпустил ее из своих объятий и даже отступил на шаг.

Судорожно вздохнув, она попыталась привести себя в чувство. Для начала надо сделать так, чтобы ноги не дрожали. Легко сказать. Ей казалось, что все кости в ее теле превратились в желе.

– Полагаю, вам больше не нужно напоминаний, чтобы оставаться в границах светского общества? – спросил граф. В его голосе явственно слышалась скука. – Вы сами имели возможность убедиться, что опасность таится на каждом шагу и может проглотить невинную девицу, которая рискнет углубиться в тень.

Повернувшись, граф легко сбежал вниз по каменным ступеням и скрылся в темноте сада. Минутой позже Алекса услышала, как звякнули, открывшись, а потом закрывшись, железные ворота – он вышел на улицу. Серебристый лунный свет проникал сквозь лозы плюща, в саду жалобно пел соловей, а из зала доносился тихий голос скрипки.

Глава 3

– Если бы взгляды могли убивать, этот бедный конь уже давно испустил бы свой последний вздох.

Постаравшись стереть с лица хмурую гримасу, Алекса подняла глаза от шахматной доски.

– Извини, пожалуйста. Сегодня я не слишком приятная собеседница.

– Это верно, – согласился ее кузен Генри. – По правде говоря, сегодня ты отвратительная собеседница. – Он подвинул пешку на место, освобожденное ее слоном, поставив мат королю. – И в довершение всего ты играешь, как глупый младенец, впервые увидевший доску и фигуры, хотя обычно разбиваешь меня наголову уже через четверть часа. Что случилось? Я-то думал, тебе понравится сезон в Лондоне.

«Ну почему все, кому не лень, напоминают мне об этом?»

Она провела пальцами по фигуркам из слоновой кости, еще стоявшим на доске, а потом резко их смахнула. Необходимо избавиться от этой странной хандры и расстаться с неподобающими мечтами о мужчине. Это только в любовных романах белый рыцарь является за дамой сердца и увозит ее с собой. Да и графа Киллингуорта с его чувственными взглядами и грубыми манерами вряд ли можно назвать белым рыцарем.

– Не то чтобы я скучала по горам навоза или милям дренажных канав, но… – Ее смутное недовольство было чертовски сложно объяснить. – Но Себастьян был в армии, а папу никогда не интересовали такие приземленные вопросы, как деньги, вот мне и пришлось трудиться, чтобы наше родовое поместье не превратилось в руины. Странно, но задача оказалась интересной.

Генри молча скривился.

– Мне нравится преодолевать трудности, – продолжила Алекса. – Для меня это способ самовыражения. Однако теперь все это по праву ложится на плечи Себастьяна и Николя.

– Себ и его жена поступят правильно, если наймут тебя на должность управляющего, – пошутил Генри. – Но как ты умудряешься сделать из свиного уха шелковый кошелек, для меня остается загадкой.

– Это потому, что я читаю книги о севообороте и сажаю гибриды…

– К черту книги! – воскликнул Генри. – От них одни неприятности. И я знаю, в чем корень проблемы. Ты занималась повседневной работой слишком долго. Пора сбросить оковы и просто развлечься. Здесь в Лондоне можно отлично провести время.

– Ты забываешь, что джентльменам предоставляется намного больше свободы, чем дамам, – пробормотала Алекса. – С таким же успехом я могла взять «королевский шиллинг»* – слишком уж много разных правил и предписаний регулируют мою жизнь. В армии я по крайней мере получала бы жалованье.

Генри рассмеялся. Он был на год младше Алексы и участвовал во многих юношеских эскападах ее братьев, поэтому уже давно привык к ее язвительной прямоте.

– Это плохо.

– В гостиных я задыхаюсь.

– Что ж, похоже, тебе не повредит глоток свежего воздуха, – решил он. – Как насчет верховой прогулки в парке?

– Где мы, руководствуясь соображениями приличий, будем ехать медленным шагом? – Алекса покачала головой. – Я бы сейчас отдала все на свете за бешеный галоп по нашей пустоши.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. – Вовсю наслаждаясь юношеской свободой, он едва не был отчислен из Оксфорда за какую-то особенно выдающуюся шалость. – В последнее время отец счел своим долгом укоротить поводок – это коснулось и моего кошелька! – и ужасно неприятно чувствовать…

– Как будто тебе не хватает воздуха? – подсказала Алекса. – Ха! – В ее голосе зазвучала горечь. – По крайней мере тебе не приходится затягивать себя в корсет и проводить бесконечные нудные вечера, слушая классическую музыку или танцуя пристойные танцы.

Генри лукаво подмигнул.

– Хочешь освободиться на вечер?

Алекса точно знала, что должна ответить «нет». Себастьян предупреждал, но она и без него знала, что в Лондоне малейшее нарушение этикета может погубить репутацию. Но сколько же можно скучать?

К дьяволу правила! Почему она не может хотя бы на один вечер избавиться от надоевших оков?

– Что ты задумал?

Генри ухмыльнулся:

– Сегодня одна дама, которую не принимают в обществе, устраивает вечеринку. Будет музыка и игра. Я уже бывал у нее в гостях и могу заверить, что там будет значительно веселее, чем в свете.

– Звучит заманчиво. – Алекса испытывала огромное искушение, но здравый смысл еще не окончательно ее покинул. – Хотя, если ты собираешься посетить эту вечеринку, туда могут прийти и другие джентльмены из нашего окружения. Поэтому мое присутствие не останется незамеченным. – Твое присутствие люди сочтут юношеской эскападой, а мое – позором.

Ухмылка Генри стала шире.

– Нет, если ты тоже оденешься как мужчина.

Алекса растерянно заморгала.

– Ты шутишь?

– Но ты же делала это раньше! Вспомни, как ты одевалась грумом и ездила вместе с нами на кулачный бой между Белчером и его соперником из Ливерпуля!

Генри был прав. Она уже облачалась в мужской костюм, чтобы посетить вместе с ним мероприятие, запретное для женщин ее социального положения. Но одно дело – бродить незамеченной в возбужденной толпе жаждущих крови зрителей, и совсем другое – появиться в мужском костюме на лондонской вечеринке.

– Здесь ничто не будет отвлекать внимание, – заметила она. – Маскарад должен быть чертовски хорошим.

– У меня есть друг, который часто устраивает любительские театральные представления, – сказал Генри. – Уверен, он сможет подобрать для тебя подходящее одеяние.

– Я не могу… я не должна…

– Давай! Риск не так уж велик, – настаивал Генри. – Комнаты будут плохо освещены, и тебя никто не узнает.

Алекса прикусила губу.

И тогда кузен достал из рукава козырную карту:

– Ты всегда говорила, что хочешь испытать свои силы против серьезных игроков. Там у тебя будет такая возможность.

Неужели она поставит на карту свою репутацию ради одной ночи безудержного веселья?

Управляя поместьем, Алекса всегда проявляла благоразумие, тщательно взвешивала все возможности, прежде чем принять решение, и предпочитала не рисковать. Теперь, когда на кону стояло ее собственное будущее, она решила забыть об осторожности.

– Очень хорошо. Я согласна.

– Ура! – восторженно завопил Генри. – Я знал, что ты решишься. Обещаю, ты здорово позабавишься. И кстати, с твоим мастерством и вниманием ты даже сможешь выиграть некоторую сумму себе на булавки.

– Иногда требуется нечто большее, чем мастерство и внимание, чтобы выиграть. – Юношеский энтузиазм в ней все же был приправлен изрядной долей прагматизма.

– Это верно. – Взяв с доски черную королеву, Генри подбросил ее высоко в воздух и, несколько мгновений понаблюдав за ее пируэтами, ловко поймал. – Иногда требуется еще и удача. Но ты, моя дорогая кузина, всегда была удачливой.

* * *

Цифры не складывались. Коннор оторвался от бухгалтерских книг и признал, что дело вовсе не в аккуратно записанных в колонки доходах и расходах, а в том, что он никак не может сконцентрироваться. Ему бы хотелось считать, что все это связано с внезапно обрушившимися на него неприятностями, но образ, то и дело всплывающий перед его мысленным взором, был настолько далек от цифр, что он со вздохом отодвинул книгу.

Черт, он и понятия не имел, что леди Алекса Хендри вернулась в Лондон. Само по себе это не было удивительным, поскольку он не слишком интересовался происходящим в обществе. Но ощущение, которое он испытал вчера, заметив ее сидящей в тени пальмы, было сродни удару молнии.

Или удару кулаком в челюсть.

Граф потряс головой. Вообще-то ему раньше не нужно было напоминать, что человеку с его репутацией следует держаться подальше от невинных молодых леди. Себастьян Хендри и не думал смягчать слова, говоря это несколько месяцев назад. Не то чтобы Коннор осуждал его за это. Какой нормальный брат позволит известному бабнику находиться рядом с собственной сестрой? Но в отличие от многих повес Коннор всегда старался придерживаться законов чести, хотя общественное мнение полагало иначе.

К тому же романтичных и наивных девиц он считал невыносимо скучными.

Тогда почему он поцеловал ее снова? Только дурак повторяет одну и ту же ошибку дважды. У него вполне достаточно проблем с бизнесом, чтобы предаваться безумным мечтаниям.

Коннор провел языком по нижней губе, но не почувствовал послевкусия шотландского виски и виргинского табака, как следовало ожидать. Вместо этого он вспомнил восхитительную мягкость ее чувственного рта.

Он никак не мог выбросить из головы мысль об Алексе Хендри. Даже сидя в дальнем углу бального зала, она излучала удивительную жизненную силу, а волевое, чуть тронутое загаром лицо выделялось своей непохожестью и совершенно ничем не напоминало лица абсолютно одинаковых безликих светских красоток. Еще более интригующими были яркие искры в ее сапфировых глазах, выдающие внутренний огонь.

Неужели Ирландского Волкодава удалось выбить из колеи случайным поцелуем? Проклятие! Коннор давно потерял счет женщинам, которых целовал. Среди них были совершенно потрясающие и опытные красавицы, по сравнению с которыми Алекса Хендри была не такой уж и яркой.

Но она оказалась незабываемой.

Это сводило с ума. Он помнил, как нервно дрожали ее губы. Сначала они были твердыми – Алекса пыталась сопротивляться, но потом смягчились, стали податливыми и чувственными. Он помнил, как рвущийся из ее губ возмущенный крик преобразился в тихий вздох.

Помимо воли Коннор вспомнил их первую встречу, как она на мгновение открылась его ласкам. Похоже, она доверилась ему, хотя повода для этого не было. Все же он не слишком вежливо прижал ее к стене. Тонкие пальчики, запутавшиеся в его волосах, робкое движение языка, изогнувшаяся спина. Ее невинность должна была стать суровым предостережением, заставить держаться от нее как можно дальше.

Коннор желал преподать дерзкой девице урок, показать, как много опасностей подстерегает в Лондоне юных леди, которые рискуют нарушать установленные в обществе правила. Вместо этого он в минуту безумия сам позабыл о правилах. Он расстегнул лиф ее платья и дернул вверх юбки, чувствуя острую необходимость коснуться ее груди, провести ладонью по нежным бедрам. Причем им владела вовсе не похоть. Это было что-то гораздо более сложное и мощное, чему не в человеческих силах противостоять. Он чувствовал настоятельную потребность в этой девушке и одновременно такую сильную всепоглощающую нежность, что щемило сердце.

Черт! Черт! Черт! Он не только страдающий поэт и жалкий романтик, но и непроходимый идиот.

Помассировав виски, Коннор решил принести для себя еще одну бутылку бренди, хотя теперь ему приходилось экономить спиртные напитки.

К дьяволу экономию. Судя по всему, ему потребуется гораздо больше, чем один глоток, чтобы погасить огонь желания, разгоревшийся в потайных глубинах его тела.

* * *

Прикрывая лицо полями высокой шляпы, Алекса неуверенно рассматривала входную дверь.

– Расслабься. Идея Регги выдать тебя за студента университета, недавно приехавшего из Швеции, просто гениальна! – заверил ее Генри. – Всех иностранцев у нас считают эксцентричными чудаками, так что все странности будут прощены.

– У твоего друга слишком богатое воображение, – пробормотала Алекса и сильнее надвинула на лоб шляпу. – Слава Богу, мы уговорили его не превращать меня в индийского набоба.

– Но признайся, ты бы выглядела изумительно в рубиново-красном шелковом тюрбане.

Алекса закатила глаза.

– Ну конечно. Замечательный выбор для того, кто не хочет привлекать к себе внимание.

– Мы оба признали, что ты говоришь дело. Так намного лучше. – Генри потянулся к медному дверному молотку. – Держись естественно, и все обойдется.

Прежде чем Алекса успела высказать еще какое-нибудь разумное опасение, дверь распахнулась, и Генри втащил ее в дом.

– Не тушуйся! – Кузен сам отдал их плащи дворецкому, после чего громко объявил: – Мой друг желает остаться в шляпе. – Понизив голос, он добавил: – Знаете, эти шведы странные создания.

Дворецкий кивнул.

– Пошли, Ларс. – Генри взял кузину за рукав и повел в гостиную.

– Ларс! – пробормотала Алекса себе поднос. – Неужели надо было выбирать имя, так похожее на слово «логово»*?

– Заткнись! – прикрикнул Генри. – Судя по громким голосам и звону хрусталя, они подходили к главной гостиной.

– Если уж я должна заткнуться, лучше всего сделать это с бокалом шампанского.

Вскоре Алекса почувствовала себя лучше – возможно, помогло вино. Генри оказался прав: остальные гости были слишком заняты собственными развлечениями, чтобы обращать внимание на новичка. Смех звучал все громче, разговоры становились более оживленными.

Уголком глаза она заметила, как мужская рука поглаживает обнаженное плечо женщины.

Закашлявшись, Генри встал между ней и откровенной парой и предложил:

– Пойдем в игровую комнату?

– Зачем спешить? – Алекса заметила, как на устроенной в углу сцене появился музыкант и заиграл веселую деревенскую джигу. Двое мужчин взялись за руки и принялись лихо отплясывать. Она обвела глазами комнату. – Здесь немного дам.

– Сказать по правде, здесь вообще нет дам в твоем понимании этого слова, – фыркнул Генри и снова наполнил свой и ее бокалы.

Увидев, как грудастая блондинка уселась на плечи своему спутнику – при этом ее юбки сбились на бедрах, почти полностью обнажив ноги, Алекса отвела глаза.

– Если ты имеешь в виду, что присутствующие здесь женщины по большей части блудницы и содержанки, так и говори. Это же очевидно.

Генри поперхнулся шампанским и долго откашливался.

– Можно подумать, ты когда-нибудь видела подобных женщин.

– Между прочим… – Генри ничего не знал о ее коротком визите в бордель, и Алекса решила не просвещать его на этот счет. Себастьян как-то говорил, что кузен становится чрезвычайно болтливым, когда выпьет. – Ладно, не будем об этом, – вздохнула она. – Вообще-то ты, наверное, понимаешь, что я не столь чувствительна, как воспитанная строгими родителями молодая мисс. Она снова посмотрела на танцующих и заметила сладострастный взгляд, который черноволосая девица устремила на Генри. – Кстати, если ты хочешь поближе познакомиться с одной из этих… женщин и уединиться с ней наверху, не стесняйся. Я найду, чем себя развлечь.

Слегка побледнев, Генри залпом допил шампанское.

– Возможно, привести тебя сюда не слишком хорошая идея.

– Только не надо занудствовать, – поморщилась Алекса. – То, что происходит между мужчиной и женщиной, не может являться тайной, если занимаешься разведением овец и…

– Попробуй ромовый пунш, – перебил ее Генри.

– Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.

– Карты! Конечно! – Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. – Давай посмотрим, как дела у игроков.

Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.

Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.

Но ведь этим людям так весело!

Генри еще раз потянул ее за руку, и Алекса пошла за ним в комнату, где был поставлен стол.

Несмотря на тусклое освещение и висевший в воздухе дым сигар, она сразу поняла, что ставки довольно-таки высоки.

Генри внимательно рассмотрел игроков и шепотом сказал:

– Сегодня игра слишком серьезна для новичка. Мы немного понаблюдаем, а потом уйдем.

– Нет, – твердо заявила Алекса.

– Но…

– Я хочу попробовать.

Генри поморщился:

– Не советую. Нортингер и Хаддан всегда взвинчивают ставки.

Один из джентльменов за столом неожиданно вскочил, выругался и бросил карты. Алекса моментально скользнула на его место, не оставив своему кузену выбора.

– Юный Ларс совсем недавно приехал из Швеции, – сообщил он остальным игрокам и склонился над плечом кузины. – Хочет сыграть против вас, джентльмены.

– Да, – пробормотала Алекса.

– Он не слишком хорошо говорит по-английски, – объяснил Генри.

– Куинси тоже. – Замечание игрока, сдававшего карты, вызвало общий смех. – Я обычно и половины не могу разобрать из того, что он говорит.

– Если у парня есть деньги, пусть играет. – Таков был общий вердикт. И началась новая игра.

– Здесь очень жарко, – заметил Нортингер. – Зачем шляпа и перчатки?

– На удачу, – быстро ответил Генри.

– Да, удача, – эхом отозвалась Алекса.

Больше вопросов не было, и мужчины настроились на серьезную игру.

Радуясь воцарившемуся молчанию, Алекса довольно быстро уловила ритм. Ее не отвлекало спиртное, не интересовали женщины, иногда заходившие, чтобы понаблюдать за игрой. Она внимательно следила за всеми нюансами игры и очень скоро была вознаграждена. Стопка банкнот перед ней начала быстро расти.

– Ну вот и все. – После очередного проигрыша Нортингер бросил карты. – Пошли, Хаддан, посмотрим, может, дамы в соседней комнате будут к нам благосклоннее, чем проклятая дама пик.

– Нет, я пока останусь, – отмахнулся маркиз и приказал принести себе еще бренди. – Удача обязательно ко мне вернется.

Нортингер рассмеялся.

– Ты всегда так думаешь, Грифф, особенно когда накачаешься спиртным. – Он подошел к Генри и обнял его за плечи. – Ну на тебя-то я могу рассчитывать, старина. Составишь мне компанию наверху?

– Ну, понимаешь… – Генри тщетно пытался вырваться. – Я не могу оставлять Ларса одного.

– Чепуха! – Крепко обняв Генри за плечи, Нортингер направился к двери. – Парню вовсе не нужна нянька. Он прекрасно справляется сам.

Алекса, ободренная крупным успехом, махнула рукой.

– Да. Иди.

Не видя другого выхода, Генри вышел из игровой комнаты, напоследок бросив на кузину укоризненный взгляд.

Алексе очень хотелось показать ему язык, но она благоразумно сдержалась. Как же это прекрасно – быть восхитительно… порочно безответственной. Как и те бесшабашные парни в гостиной, ей захотелось сплясать джигу.

Гарри и Нортингер вышли из комнаты, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, который как раз в нее входил. Покосившись на нового гостя, Алекса похолодела.

Глава 4

Подойдя к столу, окутанному дымным облаком, граф Киллингуорт кивнул игрокам.

– Кто этот щенок? – тихо спросил он, мельком взглянув на Алексу.

Она еще ниже наклонила голову и сделала вид, что внимательно изучает карты.

– Ларс. Дружок сэра Генри, – ответил Грифф и плеснул себе еще бренди.

– Судя по всему, ему везет, – заметил Волкодав, взглянув на банкноты, лежащие на столе.

– Кусает нас за яйца, – пробормотал Куинси, – и весьма чувствительно.

Коннор скрестил руки на груди.

– Как неприятно, – с усмешкой проговорил он. – Лично я ни за что бы не подпустил столь неопытного юнца к своим половым органам.

Замечание вызвало грубый хохот.

Алексу бросило в жар. Щеки ее горели, ладони вспотели. Самый сильный огонь поселился чуть ниже левого плеча, и ей даже показалось, что в этом месте у нее кожа обуглилась.

Волкодав слегка передвинулся и задел ее животом – его нижней частью.

Боже правый! Ей вовсе не нужно было напоминать, что он достойный представитель своего пола.

– Твоя очередь сдавать, – сообщил Куинси.

Алекса бросила случайную карту.

– Ха! Я так и знал! – Грифф сгреб со стола свой выигрыш. – Госпожа Удача наконец собирается поцеловать мою руку.

– И мою задницу, – проворчал Куинси.

– Возможно, тебе следует уйти, пока ты в выигрыше, – мягко сказал Коннор, заметив, что рядом с другом стоят две пустые бутылки.

Скорчив гримасу, Грифф ответил грубым ругательством.

– Ну как хочешь, – пожал плечами граф.

Алекса почувствовала тепло, исходящее от его тела – граф стоял совсем рядом, – и беспокойно заерзала. Господи, хоть бы он ушел. По спине потекла тонкая струйка пота.

– В чем дело, щенок? – резко спросил граф. – Я заставляю тебя нервничать?

Она покачала головой, не осмеливаясь открыть рот.

– Тогда перестань ерзать.

Алекса напряглась. Она кожей чувствовала опасность. Однако вовсе не страх воспламенял ее кровь. Это было нечто намного более сильное – взрывоопасная смесь волнения, ликования и еще каких-то эмоций, которым она и названия-то подобрать не могла.

Прошло несколько бесконечных секунд, и граф отошел, но, увы, не покинул комнату – остановился за креслом маркиза.

– Хочешь присоединиться к игре? – спросил его Грифф.

– Нет, ставки недостаточно высоки. – Волкодав, судя по всему, утратил всякий интерес и к игре, и к игрокам. В очередной раз обозревая комнату, он скользнул взглядом по Алексе, словно она была предметом мебели.

Алекса знала, что должна испытать облегчение, но…

– Ты видел Бэбкок? – спросил граф у друга.

– Не помню, – ответствовал Грифф.

– Если вам нужна компания, лорд Киллингуорт, не ходите так далеко. – Роскошная блондинка обошла двух мужчин, играющих в кости, и тронула Коннора за рукав.

Алекса попыталась сосредоточиться на картах, но не могла не заметить, что декольте искусительницы чуть ли не до пупка.

– Я с радостью составлю вам компанию, – проворковала блондинка.

– Сегодня я занят в другом месте, – ответил граф.

– Занят? – Блондинка погладила его по руке. – Но ведь здесь вам не надо платить за удовольствие. Она начала шутливо играть с застежкой его брюк, а потом ее рука опустилась и накрыла немаленькую выпуклость.

Волкодав довольно засмеялся, а Алекса затрепетала. Его голос стал источником новой волны тепла, которая сначала накрыла ее с головой, потом сконцентрировалась в животе и теперь медленно опускалась куда-то между ног.

Тихонько заурчав, блондинка начала поглаживать выпуклость. Реакция графа была очевидна, даже несмотря на тусклое освещение. Да и смех его стал чуть громче.

– Уверяю тебя, дорогая, куда бы я ни пошел, с меня еще никто и нигде не требовал платы за удовольствие.

– Надо же, – воскликнул Куинси, – а наш парень-то покраснел! Эй, Ларс, ты когда-нибудь спал с женщиной? Теперь у тебя достаточно денег, чтобы заплатить кому-нибудь вроде Салли.

– Послушайте, давайте больше не будем говорить о сексе, – сказал Грифф. – Будь хорошей девочкой, Сал, и убери свои прелести куда-нибудь в другое место. Ты спугнешь парнишку, а я хочу отыграться.

Женщина разочарованно вздохнула и величаво выплыла из комнаты.

– Ладно, я тоже вас оставлю. Играйте. – Волкодав бросил косой взгляд на Алексу и пожал плечами. – Наслаждайся вечером, щенок. Можешь дышать и моргать. Я не откушу тебе голову.

Скрипнув зубами, Алекса проводила Волкодава взглядом. Черт бы его побрал. Черт бы побрал всех мужчин!

Огонь внутри вроде бы погас, но кровь все еще шумела в ушах. Как он смеет относиться к ней как к неразумному ребенку, если она только что превзошла известных лондонских игроков?

Заставив себя успокоиться, Алекса сосредоточилась на игре.

– Дьявол! Я надену две пары проклятых черных перчаток, если они принесут мне такое же везение, – проворчал Куинси и откинулся на спинку стула. – Я на сегодня закончил, господа. Пойдем отсюда, Хаддан. Твоя тарелка так же пуста, как и моя.

– Нет. Я нутром чувствую, что мне вот-вот повезет. – Грифф взглянул на Алексу. – Не возражаешь, если мы продолжим, парень? Я желаю отыграться. Давай сыграем на все.

Алекса, немного подумав, кивнула, хотя стол перед маркизом был девственно пуст.

Проследив за ее взглядом, Грифф начал обшаривать карманы.

– Проклятие. Где-то еще должны быть деньги. Непременно должны. – Он извлек из кармана смятый лист бумаги, развернул, прочитал и тут же просветлел лицом. – Я поставлю это. Это куда больше, чем обычная ставка. Правда, я лишусь своего члена, если проиграю, но я не намерен проигрывать.

Алекса была уверена, что никто и никогда не начинал игру с намерением проиграть. Но даже если бы она доверяла своему голосу, все равно ни за что не открыла бы рта. Кто она такая, чтобы давать советы опытному игроку, даже если невооруженным взглядом было видно, что сегодня не его день.

– Примешь долговую расписку, парень? Слово джентльмена, она дорогого стоит.

– Да. – На самом деле она не думала о деньгах. Глубокое волнение, вызванное риском и усугубившееся из-за недавней встречи, заставило ее сердце трепетать. Она была так возбуждена, что едва могла усидеть на месте. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой… живой.

Грифф взял колоду и раздал карты.

Алекса немного помедлила, уставившись на даму червей – ей необходимо было дождаться, когда прекратится мелькание перед глазами.

Маркиз в отчаянии застонал.

У Алексы на руках, кроме дамы, оказались туз, король и валет.

Она едва могла поверить в такую удачу.

– Северные боги ему явно благоволят, – пробормотал Куинси. – Он опять это сделал.

– Ну да. – Грифф тихо выругался. – А я был так уверен.

Алекса собрала банкноты и вместе с листком бумаги сунула в карман. Коснувшись полей своей шляпы в небрежном приветствии, она встала и вышла из комнаты, искренне надеясь, что старания, которые она прилагала для подражания мужской походке, отвлекут ее от непреодолимого желания запрыгать от радости.

Чувствуя себя легкой словно перышко и свободной как птица, Алекса выпорхнула в коридор. Она была в таком прекрасном настроении, что обычный дверной проем показался ей воротами в некий волшебный мир. На самом деле здесь все было как в сказке. Где же еще правила и обязанности уступают местам и желаниям? Ее губы, полускрытые фальшивыми усами, скривились в счастливой улыбке, которая, правда, растаяла, не успела Алекса пройти и нескольких шагов.

Все сказки имеют конец. Когда часы пробьют полночь, смех стихнет, веселье замрет, а хрустальная туфелька – или в данном случае высокие гессенские сапоги превратятся в обычные кожаные туфли.

Алекса покосилась на часы, взяла со стола бокал шампанского и направилась в сад. Воздух был прохладным, и она несколько минут стояла освещенная лунным светом, потягивая маленькими глоточками вино и вдыхая запах лилий. Она хотела насладиться последними мгновениями драгоценной свободы в одиночестве, но неожиданно обнаружила, что не отказалась бы от компании… и от поцелуя сказочного принца. Того, у которого в черных волосах серебристые пряди…

– Глупая гусыня, – шепотом обругала она себя. Вероятно, она выпила слишком много шампанского, потому что обычно не позволяла себе предаваться девичьим фантазиям.

«Тоже мне, принц».

Ха! Если уж она так мечтает о поцелуе, можно, к примеру, облобызать каменного грифона, установленного в нише стены.

– Вот ты где! – Из темноты появился Генри. Он слегка запыхался – должно быть, долго ее искал. – Что ты здесь делаешь в одиночестве? И зачем забралась на эту плиту?

– Ничего не делаю. Просто стою. – Алекса мысленно порадовалась, что тень, отбрасываемая плющом, скрывает ее горящее от смущения лицо.

– Слезай. Надо поговорить.

Повелительный тон кузена рассердил Алексу. Ну почему он хочет испортить последние мгновения ее драгоценной свободы?

– Что случилось? Разве это не может подождать?

– Это не может.

– О чем ты?

– Я о долговой расписке Хаддана. Ты должна ее вернуть.

– Вернуть? – Он намерен лишить ее законного выигрыша? – Но я получила ее честно и справедливо!

Генри переступил с ноги на ногу.

– Ну, понимаешь, он был не в состоянии трезво соображать в тот момент и не собирался рисковать именно этой бумагой. – Кашлянув, кузен добавил: – Знай он, что играет с женщиной, ни за что не сделал бы такую ставку.

Щеки Алексы заполыхали от праведного негодования.

– А я думала, что если джентльмен сделал ставку, честь не позволит ему отказаться.

– Да, но…

И снова разные правила. Причем те, которые действуют среди мужчин, предоставляют им больше свободы, чем правила для женщин. Окончательно рассвирепев, Алекса выкрикнула:

– Ничем не могу помочь! Он несколько опоздал со своими сожалениями.

Физиономия Генри приобрела зеленоватый оттенок.

– Будь же благоразумной, Алекса.

– С какой стати?

– П-потому что… – Ошеломленный неожиданным сопротивлением, Генри в первые мгновения мог лишь бессвязно заикаться. Взъерошив волосы, он наконец вернул себе небольшую долю обычного самообладания и выпалил правду: – Черт возьми, Алекса, потому что это долговая расписка на владение половиной игорного дома и борделя! – Он нервно хихикнул. – Теперь ты понимаешь, что ее следует немедленно вернуть?