Глава 18

В солнечных лучах осенний лес горел, словно костер. День клонился к вечеру, когда три всадника достигли Академии воинских искусств, престижного учебного заведения, которое располагалось в нескольких милях к западу от Глубоководья. Эрилин всю дорогу молчала, и теперь, соскочив на землю, она поспешила к будке привратника. Два ученика, несшие караул, с интересом разглядывали девушку, однако при ее приближении они постарались изобразить бывалых вояк.

— По какому вы делу? — спросил один парнишка неверным, ломающимся баритоном,

Видя, что Эрилин не ответит даже с ножом у горла, Данила выступил вперед и взял переговоры в свои руки.

— Мы трое — агенты Арфистов. Мы хотим встретиться с одним из ваших преподавателей.

Ученики посовещались шепотом, затем будущий обладатель баритона уважительно поклонился и позволил им пройти. Второй паренек окликнул кого-то, велев отвести лошадей на конюшню, и предложил проводить гостей к начальнику Академии. Данила поблагодарил его за помощь.

— Трое Арфистов? — прошипела Эрилин на ухо твоему спутнику. — Трое?

Тот пожал плечами:

— Нас впустили, не правда ли?

Девушка смерила его взглядом и вновь погрузилась в молчание. Шагая по лабиринту коридоров, ученик вел трех посетителей, назвавшихся агентами Арфистов, в кабинет начальника Академии.

Глава Академии Квентин, дородный седой жрец, был одет в коричневую мантию. На груди у него висел амулет в виде молота Темпуса, бога войны. Жрец был уже не молод. Широкий разворот плеч, и некоторая неповоротливость указывали, что Квентину привычнее махать мечом на поле битвы, чем заниматься бумажной работой в кабинете. Когда визитеры вошли, он как раз грустно взирал на груду пергаментов, которые ему предстояло разобрать. Завидев посетителей, он повеселел: у него появился повод отложить работу.

Ученик заговорил:

— Брат Квентин, пришли три Арфиста, которые хотят встретиться с вами.

— Да-да. Я приму их здесь, — закивал Квентин, вылезая из-за стола. Нетерпеливо махнув рукой, он отослал караульного.

— Давненько Ворон не залетал в наши края, — сердечно приветствовал он Брана, пожимая неожиданному гостю руку. Эрилин вскинула голову и посмотрела на Арфиста. На ее лице появилось странное выражение.

— Что тебя привело сюда, Бран? — продолжил Квентин. Он хлопнул пожилого мужчину по спине как своего давнего знакомого, — Ты не останешься поужинать с нами и пропустить кружечку-другую?

— Я бы с радостью, но не сейчас, — отозвался Бран. — Мои товарищи и я ищем одного из ваших преподавателей, Кимила Нимесина. Он здесь?

Начальник Академии наморщил лоб.

— Нет, он испросил разрешения удалиться. Зачем он вам?

— Он сказал, куда направляется? — осведомилась Эрилин.

— Вообще-тода, — напряг память Квентин. — Кажется, в Эвереску.

— Эвереска… — тихо повторила Эрилин, озадаченно глядя перед собой. — Было ли в его действиях что-нибудь необычное, когда он обратился за разрешением уехать?

Квентин обдумал вопрос.

— Пожалуй, да. Кимил взял с собой несколько лучших учеников.

— Вы не расскажете мне о них? — попросила Эрилин.

Жрец сгреб со стола довольно увесистую пачку листов и начал их просматривать. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— О, вот оно, — радостно воскликнул Квентин, размахивая куском пергамента. — Просьба Кимила об отпуске. Он взял с собой Моора Кантерела, Филаурию Ни'Тессин, Каэр-Абэтта Фэна, Киззит Ветвь Вяза и Кермела Звездного Певца.

— Некоторые из этих имен эльфийские, — заметил Данила.

— Все эти имена эльфийские, — поправил его Квентин, — И если хорошо подумать, с Кимилом ушли только светлые эльфы. Каждого из них Кимил сам привел и сам обучил. Замечательные бойцы, должен сказать.

— Я полагаю, у вас ведется досье на каждого ученика? — спросила Эрилин.

— Разумеется. Кто вас интересует?

— Ни’Тессин, Филаурия.

— Да, знаю. Прилежная ученица. Насколько я помню, ее брат тоже обучался в Академии, но это было до моего прихода.

— Двадцать пять лет назад, — уточнила Эрилин, принимая пергамент из рук Квентина. — Мы вместе учились.

— В самом деле? Как, вы сказали, ваше имя? — добродушно полюбопытствовал Квентин. Эрилин представилась. Кустистые брови жреца поползли вверх, — Странно. Кимил оставил для вас записку.

Начальник Академии извлек небольшой свиток и передал его девушке.

Она пробежала глазами письмо, затем молча убрала его в карман плаща и вновь принялась изучать досьеФилаурии Ни’Тессин. Эрилин не ошиблась в своих предположениях: следуя обычаю, светлая эльфийка привела историю своей семьи и перечислила родственников. Тинтагель Ни’Тессин, выпускник Академии, офицер Городской стражи, действительно был братом Филаурии. Отца эльфийки звали Фениан Ни’Тессин, он погиб во второй день месяца Чес, в 1321 году по Дейлскому летоисчислению. «Интересно, — подумала Эрилин. — Эльф умер в тот день, когда было совершено покушение на Заора, короля Эвермита».

Девушка вернула пергамент жрецу:

— Благодарю вас.

— Всегда рад помочь Арфистам, — искренне ответил Квентин. — Как я понимаю, вы не можете рассказать мне, что происходит?

— С удовольствием, но несколько позже, — покачал головой Бран.

— Скажите мне только одно, — взмолился начальник Академии. — Не угрожает ли опасность Кимилу Нимесину?

— В этом можете быть уверены, — зловеще прошептала Эрилин.

Не слишком церемонясь, девушка вытолкала Брана и Данилу из кабинета. Когда они спустились во двор Академии, она повернулась к новому знакомому и резко спросила:

— Почему начальник Академии назвал тебя Вороном?

Арфист отступил на шаг, немного удивленный ее горячностью.

— Мое имя Бран означает «ворон» на древнем языке островов Муншаез. Почему это тебя так заинтересовало?

— Когда я услышала твое прозвище, мне вспомнился один эпизод, о котором я почти забыла, — медленно проговорила Эрилин. — В Академии я училась вместе с Тинтагелем Ни’Тессином, братом Филаурии Ни’Тессин. Он все время таскал с собой обломок стрелы, словно это был талисман. На деревянном древке было выжжено маленькое изображение ворона. Тинтагель говорил, что стрела служит ему напоминанием о его предназначении. Один из друзей Тинтагеля поведал мне, что отец эльфа, Фениан Ни’Тессин, был убит этой стрелой.

Девушка в упор взглянула на Арфиста:

— Это была твоя стрела?

— Не знаю. Имя Фениана Ни’Тессина мне ничего не говорит, — тихо ответил Бран. Он протянул руку за спину и достал из колчана стрелу, — Этот знак?

Эрилин взяла стрелу, посмотрела на клеймо и кивнула:

— Возможно, тебе легче будет вспомнить, если я скажу, что Фениан Ни’Тессин был убит в тысяча триста двадцать первом году во второй день месяца Чес? За год до моего рождения. — Последние слова Эрилин произнесла едва слышно.

— Извини, все равно я этого не помню.

— Тогда я дам тебе еще одну подсказку: в тот день король Заор погиб от руки светлого эльфа. Убийца был ранен стрелой, которую выпустил из лука человек, любовник моей матери. — Эрилин настороженно посмотрела в глаза Брану. — Люди обычно не носят талисманы из лунных камней. А лунный камень, который носил ты, в точности подошел к маминому мечу. Если я не ошибаюсь, это ты убил Фениана Ни’Тессина?

— Я не знал его по имени, но в остальном ты права, — признал Бран. Боль и сожаление, исказившие его черты, служили ответом на другой вопрос Эрилин, который она не решилась задать вслух.

Некоторое время пожилой мужчина и девушка молча смотрели друг другу в глаза. Все было ясно без слов.

Эрилин вернула стрелуБрану и отвернулась, глубоко потрясенная.

Данила, который наблюдал со стороны этот обмен взглядами, издал негромкий протяжный свист:

— Это значит, что Бран Скорлсун…

— Отец Эрилин, — тихо закончил Арфист. Он повернулся к девушке. — Я бы и сам сказал тебе позже.

— Ты и так ждал слишком долго, — шепотом возразила Эрилин. Затем ее голос вновь обрел силу. — Однако ты можешь объяснить, почему лунный камень был у тебя?

— Честно говоря, я не знаю, — сознался Бран.

— Опять секреты Арфистов? — сыронизировал Данила.

— Если и так, это не моя вина, — пояснил Арфист. — Трибунал, в который входили эльфы из Эвермита и Мастера-Арфисты, постановил, что я должен хранить камень до конца своей жизни. Но мне никогда не объясняли почему.

— В таком случае, давайте вернемся в Башню Черного Посоха и узнаем, — решительно заявила Эрилин. Она развернулась на каблуках и направилась в сторону конюшни. Мужчины последовали за ней.

— Твоя дочь — человек действия, — заметил Данила, обращаясь к Брану. Арфист рассеянно кивнул.

«Разговорчивая семейка», — кисло подумал Данила. Слабая улыбка скользнула по его губам, когда он заметил злобу на лице Эрилин. С точки зрения юноши, дядя Хелбен заслужил взбучку.

Они возвращались в город в полном молчании.

— Подождите здесь, — распорядился Данила, когда они остановились у стен башни. — Солнце уже село. Дядя Хелбен ожидал нашего появления много часов назад. Давненько никто не заставлял архимага ждать, так что он, должно быть, вне себя от ярости. Дайте мне минутку, чтобы успокоить его.

С этими словами молодой человек прошел через двор и исчез в гранитной стене. Немного погодя Эрилин двинулась было вслед за ним, но Бран удержал ее:

— Подожди. Трудно проходить через невидимые двери без помощи мага.

Но она сбросила его руку:

— Я вижу слабые очертания. От эльфа трудно спрятать потайные двери.

— От полуэльфа, — негромко, но твердо поправил девушку Арфист.

Он сознательно провоцировал ссору. Эрилин напряглась. Она не готова была признать, что их связывают особые отношения. Сделав над собой усилие, девушка подавила гнев.

— Сколько я себя помню, мать тосковала по тебе, — выговорила она, наконец. — У меня никогда не было отца, а сейчас он мне вовсе не нужен. Но как ты — как кто угодно — мог покинуть З'Берил?

— У него не было выбора.

Эрилин и Бран удивленно обернулись. Перед ними стоял Хелбен Арунсун, а за ним маячил Данила.

— Как я погляжу, бродячий Арфист вернулся, — холодно заметил архимаг. — И как всегда, оказался вестником беды.

Бран спокойно и твердо посмотрел в глаза Хелбену:

— Много лет прошло. Мы не можем вернуться назад и заново пережить свою юность, однако значит ли это, что мы должны отвергать старых друзей? Лаэраль и я смогли найти общий язык. Может быть, и с тобой это удастся?

Волшебник помрачнел, услышав имя своей возлюбленной:

— Какое дело Лаэраль до того, что здесь происходит?

— Не слишком большое, как мне показалось, — грустно промолвил Бран, — Наши пути пересеклись незадолго до того, как я покинул острова Муншаез. Она направлялась в Эвермит.

Арфист посмотрел на Эрилин и внезапно нахмурил лоб.

— Лаэраль — мой друг, но мне кажется неправильным, что эльфы приняли ее и отвергли свою родственницу, в которой половина эльфийской крови.

— Я ценю твою заботу, но ты несколько опоздал, — презрительно бросила девушка.

— Довольно об этом, Эрилин Лунный Клинок, — раздраженно прервал ее Хелбен. — Ты можешь испытывать неприязнь к этому человеку — Мистра знает, как я его не люблю, — однако не стоит возводить на него напрасные обвинения. Как я уже сказал, у него не было выбора: он не по своей воле оставил твою мать. Она приняла решение самостоятельно. В то время он даже не знал о тебе.

— Это правда, — грустно кивнул Бран.

— Ты понимаешь? — спросил Хелбен девушку, которая равнодушно слушала его объяснения.

— Нет.

Маг закатил глаза, недовольный ее упрямством, затем махнул рукой в сторону башни:

— Заходите, заходите же!

Когда они вошли в приемную, Эрилин посмотрела в упор на мага и сказала:

— Ты знал все это давным-давно.

— Подозревал, — признал Хелбен. — Но я не имел права обсуждать свои подозрения с тобой. Дан сообщил мне, что ты вычислила убийцу. Кто он?

— Всему свое время, — стояла на своем Эрилин. — Сначала объясни мне, почему мой… почему Бран Скорлсун унес с собой лунный камень.

— Так решили эльфы из Эвермита.

— Зачем?

Хелбен перевел взгляд на пожилого Арфиста:

— У вас было время поговорить?

— Она знает, — ответил Бран.

— Она знает также, что ее мать на самом деле звали принцесса Амнестрия, — добавил Данила.

Хелбен кивнул:

— Хорошо, это упрощает мою задачу. Амнестрия вышла замуж за человека и понесла от него ребенка. Эльфы не одобряют такого поведения, когда дело касаетсяих принцесс. — Маг тяжело вздохнул. — В бессознательной попытке соединить два мира Амнестрия наделила Лунный Клинок потенциально опасной способностью. Лунный камень вытащили из рукояти, прежде чем он полностью впитал в себя магию.

— Несомненно, речь идет об эльфийских вратах, — вставила Эрилин.

Хелбен бросил сердитый взгляд на Данилу. Заметив это, девушка наморщила лоб и добавила:

— Твой племянник молчал, как рыба. Эльфийские врата — это пространственный переход, связавший Эвермит с Глубоководьем. Как иначе могло случиться, что эльфа, убившего короля Заора в Эвермите, нашли мертвым близ Глубоководья в тот же самый день? Трудно найти другое объяснение.

— Впечатляет. Ты сложила вместе все фрагменты мозаики, — заметил маг.

— Нет, не все. Я все еще не понимаю, почему лунный камень отдали Брану.

— В наказание, — коротко пояснил Хелбен. — Амнестрию отправили в изгнание, заставив поклясться, что она будет оберегать эльфийские врата. Принцесса знала, что пока камень у Брана, они не смогут быть вместе.

— Почему мне об этом не сказали? — взорвался Бран.

— Потому, что это дало бы в твои руки ключ к эльфийским вратам, — сказал Хелбен. — Эльфы из Эвермита не слишком тебе доверяли. Они не ожидали, что полукровка сможет унаследовать Лунный Клинок, и поэтому не предвидели возможности вашей встречи.

— Кимил приложил все усилия, чтобы мы встретились, — горько заметила девушка. Трое мужчин удивленно посмотрели на нее. Тогда Эрилин обратилась к Брану:

— Кто поручил тебе следить за мной?

— Арфисты из Кормира, — ответил Бран.

— Ликон Сыонский? Надша? — начала перечислять имена Эрилин. Бран кивнул, — Это логично. Кимил часто сотрудничал с ними, в то же время они никогда не доверяли мне полностью. Думаю, Кимил с легкостью убедил их, что я убийца Арфистов. В свою очередь, они послали тебя за мной.

— Итак, Кимил Нимесин подстраивал убийства Арфистов, чтобы навестиБрана на твой след. Он надеялся, что камень и Лунный Клинок в конце концов объединятся. Отвратительно! — пробормотал Хелбен. — Но зачем ему понадобились эльфийские врата?

От улыбки Эрилин кровь стыла в жилах.

— Не сомневайтесь, я спрошу его об этом, перед тем как убить.

— Ты не можешь отправиться за Кимилом, — возразил маг. — Лунный камень вернулся на рукоять меча, поэтому одного только присутствия Лунного Клинка будет достаточно, чтобы кто-нибудь — в частности, эльф — мог обнаружить и использовать портал.

— Эрилин может встретиться с Кимилом до того, как тот найдет пространственный переход, — предположил Данила.

— Поздно. Он уже там, — сказала Эрилин. — Кимил оставил мне послание, в котором говорится, где его искать.

— И где же? Ах да, в Эвереске, — вспомнил Данила. — Он сообщил, что отправляется в Эвереску. Так давайте догоним и схватим его.

— Не говори глупостей, Данила, — рявкнул Хелбен. — Лунный Клинок должен оставаться как можно дальше от Эверески. Полагаю, ты уже догадалась, что эльфийские врата были перенесены именно туда, — повернулся он к Эрилин.

— Да. Я не могу взять Лунный Клинок в Эвереску, но могу отправиться туда сама. — Девушка расстегнула пояс и протянула волшебное оружие Хелбену. — Возьми. В твоем доме меч будет в безопасности.

Хелбен покачал головой:

— Ты не можешь отправиться в Эвереску без меча. Теперь, когда меч и камень соединились, связь между тобой и твоим оружием окончательно закрепилась. Если хозяин хоть ненадолго расстанется с неповрежденным, действующим Лунным Клинком, он умрет.

Мгновение Эрилин рассматривала свой меч, затем с силой швырнула его через комнату. Меч жалобно зазвенел.

— Ну и пусть. Если я проживу достаточно долго, чтобы встретиться с Кимилом Нимесином и победить его, я буду довольна.

— Почему? — воскликнул Данила. Он схватил девушку за плечи и потряс ее. — Почему ты совсем не дорожишь жизнью?

Эрилин встретила его взгляд дерзко и уверенно.

— Моя жизнь никогда мне полностью не принадлежала, поэтому я не могу дорожить или не дорожить ею. Я должна исправить ошибки, причиненные неправильным использованием моего меча. — В ее спокойном голосе не было места жалости к себе, — Я сделаю это, но на своих условиях. Я могу быть полуэльфом или полуарфистом, но я отказываюсь быть наполовину личностью. Я больше не хочу быть тенью Лунного Клинка.

— Но ты никогда не была его тенью. Меч повинуется тебе, а не ты мечу, — попытался переубедить ее Бран.

— Если бы это было правдой, я могла бы оставить меч здесь, — упрямо возразила Эрилин.

— Вижу, спорить с тобой бесполезно, — вздохнул Хелбен.

— Да.

— Тогда я сберегу Лунный Клинок для тебя. Ты права, меч должен остаться здесь, — согласился маг. — И ты тоже, если на то пошло.

— Спасибо, Хелбен. У меня есть к тебе еще одна просьба. Не мог бы ты одолжить мне транспорт до Эверески? Например, грифона, на которого наложено заклинание быстрого полета? — спросила девушка.

— Ладно, — сдался Хелбен. — Раз ты твердо решила попасть в Эвереску, я помогу тебе в этом. Но с одним условием: Данила поедет с тобой.

— Нет, — твердо заявила Эрилин. — Я поеду одна.

Хелбен посмотрел на Брана так, словно тот в чем-то провинился.

— Она, несомненно, твоя дочь, — сказал он и повернулся к Эрилин спиной. — Хорошо, у тебя будет транспорт. Зачарованный грифон прекрасно подойдет.

— Отлично. Где мне его взять? — спросила Эрилин.

— Загон для грифонов находится на вершине горы в Глубоководье.

Волшебник подошел к своему столу и написал что-то на клочке пергамента, затем прижал кольцо со своей печатью к записке. На пергаменте появилась магически выжженная руна. Хелбен передал письмо Эрилин.

— Отдай это начальнику загона. Он обеспечит тебя всем необходимым.

— Благодарю, — девушка пошла к выходу.

— Эрилин!

Девушка замерла, когда Данила окликнул ее, но не обернулась.

— Тебе нужен другой меч. — Молодой человек запнулся. — Позволь предложить тебе мой.

Эрилин кивнула, взяла оружие из рук Данилы и вышла через магическую дверь,

Данила смотрел, как она уходит, бормоча ругательства себе под нос.

— Кто-нибудь из вас предвидел, чем это кончится?

— Я должен был, — отозвался Арфист. — Примерно так я вел себя в ее возрасте.

Прежде чем архимаг успел что-нибудь добавить, его внимание привлек резкий стук, который шел, казалось, из центра комнаты.

— Пайргейрон умеет выбрать момент, — проворчал Хелбен, направляясь к потайному ходу, который вел в подвал, а оттуда во дворец лорда-правителя Глубоководья. — Подождите меня здесь.

Данила ходил взад и вперед перед дверью, бубня проклятия в адрес всех лордов Глубоководья, которые озабочены только соблюдением протокола. Данила терпеть не мог юридических и прочих процедур. Он работал независимо, под прикрытием, и потому мог пренебречь нормами поведения и морали, пронизывавшими общество Глубоководья. Никого не интересовало, что Кимил Нимесин на свободе, что безопасность эльфийского королевства под угрозой, что Эрилин добровольно отправилась в ловушку. Лорды Глубоководья, вероятно, хотели обсудить с Хелбеном установку нового памятника или еще какую-нибудь ерунду.

Нетерпеливому молодому человеку казалось, что Хелбен шептался с посланцем лорда целую вечность. Наконец Черный Посох вернулся к гостям, сжимая в руке пергамент с официальными печатями. Маг выглядел крайне обеспокоенным.

Не тратя времени на предисловия, он объявил:

— Это от лорда Глубоководья. Эрилин Лунный Клинок признана убийцей Арфистов, перебежчиком на службе у джентаримцев.

— Что?! — взорвался Бран. — Кто это сказал? Ведь это меня отправили, чтобы установить ее виновность.

Хелбен поднял руку, требуя тишины, и продолжил:

— Пайргейрон заявляет, что получил неопровержимые доказательства. Аноним прислал в замок документы, в которых указывается местонахождение Эрилин в те дни, когда совершались все эти убийства. К этим бумагам прилагается письмо, в котором некто требует от джентаримцев платы за услуги. Даты, приведенные в письме, совпадают с датами смерти Арфистов.

Глаза Данилы стали ледяными.

— Элайт Кроулнобар предал ее. За это он умрет.

Хелбен озабоченно взглянул на племянника:

— Она водила знакомство с этим мерзавцем? Клянусь Мистрой, это охарактеризует ее не в лучшем свете, когда она предстанет перед судом.

— Перед судом? — Данила рухнул в кресло, — А что, дойдет до суда? Ты можешь что-нибудь сделать?

— Я могу выступить в ее защиту.

— Но обвинение ложно, — запротестовал Данила, затем, поморщившись, уточнил: — Во всяком случае, в нем мало правды.

— С давних пор я усвоил одно, — хмуро заметил Бран. — Правда редко может повлиять на мнение толпы. Думаю, Арфисты никогда полностью не доверяли Эрилин. Любой намек на сотрудничество с джентаримцами окончательно настроит их против нее. Мы должны признать, дурная слава убийцы делает мою дочь наиболее вероятным подозреваемым.