— И-эмибли скриш оар айш ш-ш шисти мин сеп и-эп, — послушно отбарабанил Ц3ПО, стараясь держаться внушительно и божественно.

Эвоки обеспокоенно зашушукались, попятились. Лограй, наоборот, шагнул вперед, взмахнул посохом. Парочка эвоков, с факелами в руках, устремилась к куче хвороста. Хэн начал тут же дуть и плевать на огонь, но бесполезно — вряд ли он сумел бы погасить факелы. Зато никто никогда не мог обвинить кореллианина, что он не опробовал все выходы из затруднительного положения.

— Они не верят мне, масса Люк! — горестно возопил Ц-3ПО. — Я же вам говорил!..

Люк не слушал его. Он закрыл глаза и представил себе Ц-3ПО, восседающего на троне, сверкающего, величественного, без умолку болтающего, парящего в воздухе… -…говорил вам, я же вам говорил! Говорил, что они не поверят! Не понимаю, почему вы… А-а?.. Ай! Ой! Секундочку… Э-эй, ч-ч-что происходит?..

Носилки-трон с Ц-3ПО величаво и красиво плыли по воздуху над деревенской площадью, иногда неторопливо поворачиваясь на триста шестьдесят градусов.

Эвоки грянулись оземь, запричитали.

— Помогите… — только и смог прошептать перепуганный робот-секретарь. — Р2Д2, помоги мне…

Носилки завершили один круг и начали второй. Ц-3ПО не стесняясь голосил во всю мощь вокодера:

— Р2! Масса Люк! На помощь! Капитан Соло!!! Кто-нибудь, спасите меня!!!

Эвоки повскакали и принялись носиться, как безумные, с дикими воплями. Хэн хихикал, несмотря на бедственное положение. Лейя тоже вытирала глаза: ее трясло от страха за друзей и смеха. Чубакка взрыкивал, чтобы не оставаться в стороне. Р2Д2 восторженно верещал.

Только вождь Чирпа сохранял спокойствие. Он выкрикнул приказы не на шутку струхнувшим охотникам; те тотчас бросились освобождать связанных пленников.

Хэн, избавившись от веревок, с трудом удержался, чтобы не дать пинка ближайшему эвоку. Малыша спасла принцесса, заключившая кореллианина в объятия. Люку тоже досталось немного поцелуев. Он чуть было не забыл про пошедшего на третий круг Ц-3ПО. Носилки плавно опустились на землю.

Небольшая группа эвоков обступила выпрямившегося во весь рост Чубакку.

— Грундакк! — утвердительно сказал один.

Остальные согласно закивали головами.

Между тем Лограй прошествовал к Р2Д2, осмотрел его, обнюхал, погладил по металлической оболочке и даже осмелился ударить по дроиду кулаком. Подув на ушибленные пальцы, он поразмышлял немного и приказал охотникам освободить маленького астродроида.

Двое стражников, вооруженных ножами, разрезали лиановые путы Р2Д2, и дроид скользнул с шеста и без затей грянулся наземь.

Едва стражники поставили его на ноги, как Р2Д2 мгновенно впал в неистовство. Он сразу определил Тиебо источником своего бесчестия и, бибикая и мигая индикатором, принялся кругами гонять впавшего в ужас эвока.

Толпа взревела — некоторые поддерживали Тиебо, другие подбадривали взбесившегося дроида.

Наконец Р2Д2 удалось приблизиться к Тиебо на достаточное расстояние, чтобы всадить ему в загривок хороший электрический разряд. Проскочила синяя искра, уязвленный эвок хрипло заверещал, подпрыгнул чуть ли не вдвое от собственного роста и припустил прочь во всю прыть коротеньких ножек.

— Р2, прекрати немедленно! — простонал Ц-3ПО. — Из-за тебя все будет только хуже…

Маленький дроид резво подкатил к золотистому сотоварищу и разразился яростной тирадой:

— Ур-рри оп ду ри-и вр-р гык гыдк дык ву-у ду-уп вр-р ду-у ду-и-ит… И пьюти-фьють!!!

— Так не говорят с теми, кто занимает столь высокое положение, как я…

Р2Д2 с разгону врезался в трон и опрокинул его, вывалив Ц-3ПО в кучу валежника. О чем и известил всех торжествующим свистом. Люк помог роботусекретарю выбраться из сухих веток.

— Спасибо, Ц-3ПО, — юный джедай благодарно похлопал онемевшего робота по плечу.

— Я… я… и не знал, что такое умею… — вот и все, что сумел ошеломленно пробормотать тот в ответ.

Хижина вождя Чирпы, по меркам эвоков, считалась большой — тем не менее Чубакка, сидевший поджав ноги, головой упирался в потолок. Он и его товарищи сидели у стены хижины, а вождь и десять старейшин расположились рядком напротив повстанцев. В центре хижины, в чем-то объединяя, а в чем-то разделяя аборигенов и явившихся из космических далей пришельцев, ярко горел маленький костерок, согревавший ночной воздух. На земляных стенах плясали причудливые тени.

Вся деревня затихла, ожидая, какое же решение вынесет собравшийся в большой хижине совет. Стояла ясная печальная ночь — ночь, когда решится если не все, то очень многое. И, хотя было уже поздно, никто из эвоков не спал.

Речь держал Ц-3ПО. Теперь он гораздо лучше владел языком аборигенов — благодаря петлям положительной и отрицательной обратной связи, на беглости речи андроида почти не сказывалось характерное для языка эвоков обилие в нем визгливых звуков. И он сейчас с завидными живостью и наглядностью представлял внимательным слушателям историю гражданской войны в Галактике — в его исполнении рассказ изобиловал несвойственной для дроидов пантомимой, броскими ораторскими пассажами, непревзойденными звуковыми спецэффектами.

Не обошлось и без комментариями от рассказчика. Один раз Ц-3ПО, демонстрируя чудеса перевоплощения, едва не вызвал панику, умудрившись изобразить имперский шагающий танк.

Старейшины-эвоки слушали с заинтересованным видом, изредка приглушенно переговаривались между собой. История и впрямь была занимательна — иногда она приводила в ужас, а иногда вызывала приступы благородной ярости. Раза два-три Лограй недолго совещался с вождем Чирпой и временами задавал Ц-3ПО вопросы, на которые тот с готовностью отвечал — однажды Р2Д2 даже засвистел, вероятно, чтобы отметить особую значимость события, о котором повествовал андроид.

В конце концов, после довольно непродолжительной дискуссии среди старейшин, вождь отрицательно покачал головой. Лицо его выражало печаль и разочарование. Наконец он заговорил с Ц-3ПО, и тот перевел слова вождя своим друзьям.

— Вождь Чирпа говорит, что услышал весьма волнующую историю, — объяснил дроид. — Но эвоков она никак не касается.

В хижине воцарилось глубокое и напряженное молчание. Только негромко потрескивало пламя, ведя свой яркий, но понятный только ему монолог.

Лейя смотрела на всех по очереди. Старейшины сидели с непроницаемыми мордочками и молчали. Представители Альянса тоже не могли собраться с мыслями. И вдруг заговорил кореллианин.

— Эй, Золотник, переведи-ка этим гвардейцам… Только дословно. Скажи им, что они правы, они не должны помогать нам, лишь потому что мы об этом попросили. И не нужно помогать нам, поскольку так они помогают сами себе.

Подумаешь, что для создания защитного поля, Империя выкачивает такую уйму энергии, что у этих парней скоро зима настанет не по графику.

Ц-3ПО послушно переводил. Тиебо и Паплу обменялись негромкими замечаниями.

Кто-то из старейшин строго посмотрел на них.

— Скажи им, что им повезло, что Империя их еще не обнаружила, а то пошли бы их шкурки на коврики для спален. Как пить дать.

Чубакка виновато заурчал, зацепил когтем жилет Хэна. Тот лишь отмахнулся.

— Единственная причина, по которой вообще стоит отрывать задницу от ложемента, так это — друзья. Суть-то именно в том, что ваши друзья — это… ваши друзья. А остальное не значит ничего. Ясно?

Паплу и Тиебо вдруг кивнули. У Лейи щипало в носу. Вновь повисла звенящая тишина. Потом Скайуокер откашлялся и тоже заговорил. Он говорил гораздо глаже, чем Хэн, не торопясь, подбирая слова. Он очень красиво рассказал о миллиардах звезд над головой и о тех, кто живет возле всех этих звезд, и том, что ему бы хотелось побывать на каждой планете в Галактике. Ц-3ПО понадобилось много времени, чтобы перевести его слова. Когда робот умолк, старейшины переглянулись. Тиебо опять забормотал. На него опять посмотрели строго, но тут его поддержал Паплу, и некоторое время их утихомиривали.

Спор, наконец, стих, в хижине вновь воцарилась тишина. И в этой тишине Лейя сказала:

— Сделайте это ради деревьев.

Тут вскочил на ноги тот самый эвок, который привел в деревню принцессу.

Лейя уже научилась различать их: не всегда правильно, но заметный прогресс уже был. Малыша звали Виккет. Он уже давно наблюдал за происходящим, сидя на корточках у входа, и несколько раз с трудом удерживался, чтобы не вмешаться в совет.

Виккет повернулся лицом к старейшинам, смущенно потер нос лапой и начал:

— И-ип и-ип, мип и-эк скви…

— Почтенные старейшины, — переводил Ц-3ПО своим друзьям, — сегодня ночью мы получили опасный, дивный дар. Этот бог… — здесь Ц-3ПО сделал приличествующую моменту паузу, получил прицельный пинок от кореллианина и продолжил: — Этот бог, чье появление нам было предвещено еще в эпоху Первого Древа, сказал, что отныне он не господин нам, что мы свободны в своем выборе и своих поступках… Что мы должны выбирать — как должны выбирать свою судьбу все живые существа. Он пришел, почтенные старейшины, и он уйдет. И мы более не будем рабами его божественного водительства. Мы — свободны.

Лейя заподозрила, что красивости речи, явно, принадлежали не пушистому охотнику из скромной деревушки, а самому Ц-3ПО. Робот-секретарь слишком долго общался с политиками при дворе ее отца. Это точно. Принцесса покосилась на Хэна. Тот заметил ее взгляд, ухмыльнулся и начал заносить ногу для следующего пинка. Лейя удержала его.

— Но что теперь мы должны делать? Неужели наша любовь к лесу станет меньше, если бог покинет нас? Нет, потому что он может уйти, но дух его останется с нами. Его друзья говорят нам о Силе, всеобъемлющем духе всего живого, частью которого являемся мы сами— точно так же, как листья, существуя отдельно, являются частью дерева. Нам ведом этот дух, почтенные старейшины, хотя мы и не зовем его Силой. Они говорят нам, эта сила в великой опасности — и здесь, и везде. Когда в лесу бушует пожар, он грозит всем в лесу. Тогда в опасности даже Великое Древо, частью которого являемся мы; в опасности и листья, и корни, и птицы. Беда тогда грозит всем. Чтобы встать на пути такого огня, почтенные старейшины, нужна немалая отвага. Чтобы лес жил, погибнут многие. Но эвоки храбры.

Маленькое, забавное существо обвело присутствующих взглядом. В его темных глазах отражалось пламя костра.

— Почтенные старейшины, мы должны помочь этому достойному отряду, причем не только ради деревьев, а, скорее, ради листьев на деревьях. Эти повстанцы похожи на эвоков, на листья нашего дерева. Мы бросаем себя в затухающий костер, чтобы обогреть других. Мы устилаем собой мягкое ложе, чтобы отдохнули другие. Мы кружимся в яростном вихре, который набрасывается на нас, чтобы вселить ужас перед хаосом в сердца наших врагов. И мы меняем цвет, когда для нас приходит время. И мы должны помочь нашим собратьям — потому что для нас это время пришло.

Старейшины зашевелились. Не произнеся ни слова, они согласно закивали.

Наконец, поднялся вождь Чирпа и без всяких предисловий сделал короткое объявление.

И разом по всей деревне слаженно ударили барабаны. Старейшины повскакали с мест и, мигом утеряв серьезный и важный вид, кинулись обнимать повстанцев.

Тиебо даже собрался побрататься с Р2Д2, но благоразумно передумал и поспешил с радостным воплем запрыгнуть на спину вуки. Низкорослая молоденькая девочка-эвок ласково потерлась о колено кореллианина.

Хэн неуверенно улыбнулся.

— Что происходит?

— Понятия не имею, — откликнулась Лейя.

Люк тоже старался порадоваться вместе с остальными, но лишь с рассеянным видом кивал в ответ на радостные вопли. Словно темное облако закрыло солнце, липкий страх запустил в душу холодные пальцы. Тьма была недалеко.

Виккет весело прыгал вокруг Ц-3ПО.

— Потрясающе! — робот-секретарь повернулся к остальным. — Нас приняли в племя!

— Всю жизнь мечтал только об этом, — буркнул Хэн.

Ц-3ПО старательно игнорировал сарказм капитана. Тем более что тот был занят: миловидная пушистая девица бросилась ему на шею.

— Что ж, хоть какая-то помощь лучше совсем никакой, Чуи, — проворчал Хэн, тщетно пытаясь отцепить от себя пушистое существо.

Виккет прогнал назойливую дамочку и сам пристроился рядом с кореллианином, доверительно положив голову Хэну на колено. Лейя захихикала. Соло сделал вид, что к нему это не относится, но когда принцесса отвернулась, почесал у эвока за ухом. Тот заурчал.

— Да ладно, — смутился Соло. — В общем… спасибо тебе.

Чуи добродушно рычал — от радости, что дела пошли на лад. Но кто-то из эвоков решил, что вуки просит подкрепиться, и приволок ему здоровенный кусок мяса. Отказываться Чуи не стал. В один присест он заглотнул угощение.

Несколько эвоков в недоверчивом восхищении взирали на него. Подобный подвиг произвел на них такое впечатление, что они громко захихикали; смех оказался столь заразителен, что заставил и вуки тихонько хохотнуть. Эвоки развеселились — запрыгнули на вуки и принялись его усердно щекотать. Чуи в долгу не остался, ответив им той же любезностью, и вскоре они все попадали в кучу, совсем обессилев от смеха. Потом Чуи утер глаза и потянулся к другому куску мяса. Со вторым он торопиться не стал и изволил откушать неспешно, хотя и со здоровым аппетитом.

Деятельный кореллианин тем временем взялся за организацию похода.

— Тиебо говорит, что Виккет и Паплу укажут нам кратчайший путь к генератору, — продолжал переводить Ц-3ПО.

— Хорошо, — откликнулся Соло. — Далеко это?

Ц-3ПО попытался пожать плечами, но несмотря на достаточную подвижность суставов, у него ничего не вышло.

— Спроси, — судя по голосу, кореллианина нельзя было считать эталоном терпения.

Ц-3ПО повернулся к вождю, но Хэн тут же постучал по дроиду указательным пальцем. Металлический корпус отозвался приятным звоном.

— И скажи, что нам нужны свежие припасы.

Ц-3ПО кивнул и повернулся к вождю. Хэн вновь постучал по его плечу пальцем.

— И пусть отдадут оружие. Ц-3ПО кивнул и повернулся…

— И поторопись. У нас нет времени прохлаждаться.

Ц-3ПО кивнул…

— И не забудь поблагодарить его, золотой ты наш!

Под шумок Скайуокер выскользнул из душной хижины. На площади тоже царило веселье, шум и гам: эвоки прыгали, танцевали, вопили, со смехом щекотали друг дружку. Люк пробрался сквозь толпу — подальше от костров, от веселья, на мостик между толстыми сучьями дерева-исполина.

Здесь теплые ночные ветерки приносили звуки леса, и их не заглушало пение и барабаны. Где-то стрекотали неведомые насекомые, шуршали в траве грызуны, кто-то страдальчески ухал, как будто маялся зубной болью.

Люк запрокинул голову к небу. Сквозь листву над головой сияла небольшая луна.

— Что случилось? — спросила сзади принцесса. — Что-то не так?

Люк устало улыбнулся.

— Все не так. А может, и наоборот. Или наконец-то все идет именно так, как и должно идти.

— В чем дело, Люк?

— Лейя… ты помнишь свою маму? Родную маму?

Она не ожидала такого вопроса. Собственно, она никогда не задумывалась над подобным вопросом. Она так привыкла к приемным родителям, что практически считала их родными. Воспоминание о родной матери было все равно что сон.

Красивая темноволосая женщина, наклонившаяся к ней…

— Да… — произнесла Лейя, помолчав и собравшись с силами. — Очень смутно.

Она умерла, когда я была совсем маленькой.

— А что ты помнишь? — настаивал он. — Расскажи мне.

— Просто ощущения… Неясные образы, скорее свое настроение от ее присутствия — больше всего на свете она хотела прогнать их, но воспоминания оказались так неожиданны, так далеки от ее сегодняшних тревог…

— Расскажи мне, — повторил Люк.

Лейя прикусила губу, но решилась.

— Она была очень красивая. Добрая, но очень грустная, — она попыталась заглянуть Люку в глаза. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— А я ее вообще не помню, — сказал он. — Я никогда не знал ее.

Нет, так не пойдет, решила принцесса.

— Скажи мне, что тебя беспокоит? — потребовала она.

Люк стряхнул накатывающее оцепенение:

— Вейдер здесь… сейчас… на этой луне.

Принцесса вздрогнула, как будто в теплой ночи дохнуло морозом.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую его присутствие. Он пришел за мной.

— Код был неправильный? — всполошилась принцесса. — Мы упустили какую-то деталь? Был какой-то другой пароль? Или разведчики все-таки донесли… Как он узнал, что мы здесь?

— Дело во мне, — вздохнул Люк. — Он знает, когда я рядом. Вот поэтому я должен уйти. Пока я здесь, вся наша группа в опасности… и выполнение задания под угрозой срыва.

Очень хотелось обнять Лейю за плечи — просто, чтобы успокоиться самому, почувствовать знакомое тепло и уверенность, — но руки дрожали. Люк сцепил пальцы.

— Я должен встретиться с ним.

Лейя решительно мотнула головой, прогоняя наваждения, шепоты, проникавшие в уши.

— Зачем?!

Сколько раз он примеривался сообщить ей великую новость, но не было времени, чтобы подобрать слова, а Люку хотелось, чтобы слова были очень точными…

— Он — мой отец.

— Твой отец? — с отвращением пробормотала принцесса.

— И еще кое-что, — он же видел, что ей хочется отвернуться, может быть, убежать, и пока она не ушла, Люк торопливо сказал: — Тебе нелепее будет это услышать, но ты должна. Если я не вернусь, то ты останешься единственной надеждой Альянса.

Ну, хоть какое-то достижение; принцесса больше не смотрит на него, как на раздавленную ядовитую гадину. Теперь в ее глазах недоверие.

— Не говори так! Ты обладаешь мощью, которой я не понимаю… которой у меня никогда не было и не будет. Я же вижу, я не слепая.

— Самого главного глазами не увидишь, — Люк невесело усмехнулся. — Ты ошибаешься, Лейя. Ты обладаешь не меньшей мощью. Со временем ты научишься ею пользоваться, как и я. В моей семье вообще все открыты Силе. Мой отец… я… и моя сестра.

Лейя качала головой. Как он может произносить такие слова? Зачем она слушает? Он лжет. Нет у нее никакой силы… Разве такое возможно? Она заглянула Скайуокеру в глаза — там клубилась тьма.

— Да, — сказал Люк почти с горечью. — Моя сестра. Это ты, Лейя.

— Я так и знала, — кивнула принцесса и, не стесняясь, заплакала. — Я всегда это знала.

— И тогда ты знаешь, почему я должен пойти к нему.

— Нет, Люк, не надо! Беги! Спрячься! Уходи как можно дальше. Если он умеет чувствовать твое присутствие, улетай отсюда. Как бы мне хотелось пойти вместе с тобой…

Люк погладил ее по волосам.

— Нет, не хотела бы. Ты всегда была сильной. Когда Хэн или я сомневались, ты всегда знала, где лежит верный путь…

Она улыбнулась сквозь слезы.

— Хэн? Сомневался? Когда это он сомневался хоть в чем-нибудь?..

Он с трудом улыбнулся в ответ.

— Но почему? Люк, почему тебе нужно встретиться с ним?

Если бы он сам толком знал! Победить, проиграть, убить, присоединиться, бороться, оплакать, уйти прочь, ругаться, спросить почему, простить, не простить, умереть… Нет, существует единственная причина. И только она имеет значение.

— Анакин Скайуокер жив. Я знаю. Он не отдаст меня Императору. А я могу спасти его. Я могу вернуть его.

Она качала головой, отвергая любую возможность. По лицу принцессы катились слезы.

— Я должен попыта… Я просто должен. Он — наш отец.

Он обнял ее напоследок — два ребенка, измученных силой и мудростью, посреди древнего леса. Потом разжал объятия, повернулся и медленно зашагал по висячему мостику. Через несколько мгновений он растворился во мраке деревапещеры. Лейя смотрела ему вслед и беззвучно плакала. Она не собиралась сдерживать слезы, нет, она хотела запомнить их, запомнить причину, ощутить их следы у себя на щеках. Ей всегда говорили, что давать волю чувствам — недостойно политика, и сейчас она с удивлением познавала облегчение, которое несли слезы.

— Эй, что происходит?

Лейя вздрогнула, вытерла ладонью мокрые щеки.

— Ничего. Я… просто мне надо немного побыть одной.

Насмешливую ухмылку, словно навечно приклеившуюся к его лицу, стерло в мановение ока.

— Ничего? — сердито переспросил кореллианин. — Да, ладно, выкладывай, что тут творится?

Лейя видела: он хотел знать и не желал слышать того, что, по его мнению, и так знал. И он никогда настолько не терял самообладания, и ему это не нравилось. Хэн понял, что все еще трясет принцессу, и разжал пальцы.

— Я… я не могу сказать тебе… — губы Лейи вновь задрожали.

Не покидай меня…

— Значит, не можешь? Но Люку сказать сумела… Это ведь с ним ты сейчас разговаривала? Мне казалось… но, видимо, я опять ошибся.

Он сплюнул себе под ноги.

— Я…

— А! — он только рукой махнул, разворачиваясь прочь.

Не покидай меня!

Далеко кореллианин уйти не сумел. Вернулся и вдруг обнаружил, что гладит принцессу по плечам, потому что нужно было как-то успокоить дрожащую и плачущую девчонку.

В воздухе с низким гудением носились ночные жуки.

Не покидай меня…

— Прости меня.

Гнев его остывал, уступая место замешательству, восторгу, испугу, тревоге.

Хэн не понимал, ничего не понимал — ни принцессу, ни себя самого, ни своих растрепанных чувств, ни женщин, ни Вселенную. Он знал только одно: секунду назад он кипел от ярости, а теперь готов защищать Лейю от чего и кого угодно. Совершеннейшая бессмыслица…

— Обними меня, — всхлипнула принцесса.

Говорить ей не хотелось. Она просто хотела, чтобы ее обняли.

И Хэн ее крепко обнял.

В густом подлеске запутались длинные лохмы утреннего тумана. От пружинящей под ногами упругой лесной подстилки пахло влажной перепрелой листвой. По крайней мере, он предполагал, что должно пахнуть, потому что сам не чувствовал запахов. Все было тихо в предрассветный час, как будто весь мир затаил дыхание.

Посадочная платформа — металлическая, восьмиугольная, идеально чистая — казалась вызовом зеленой красоте древнего леса. Кусты по периметру были срезаны, чтобы ничего не могло помешать постоянным посадкам и взлетам.

Рядом с платформой громоздились неподвижные туши бронированных самоходок ACT. Когда на площадку, сложив плоскости, опустился эль-челнок, из зарослей высунулось тупое рыло еще одной самоходки. «Топтыжка» повела им из стороны в сторону и вновь захрустела валежником, вернувшись к патрулированию. Если здесь и возникнут какие-нибудь непредвиденные осложнения, тот, кто стоит неподвижно, опершись на перила платформы, справится с ними без особого труда.

Дарт Вейдер проводил взглядом самоходку. Скоро. Ждать осталось недолго.

Скоро. Он чувствовал дыхание своей судьбы. Лес притих в ужасе, но подобный страх всегда привлекал последнего повелителя ситхов. Ужас тонизировал, обострял восприятие, оттачивал притупившиеся страсти. Скоро.

Ситх прислушался к Силе. Он чувствовал… победу, умение, торжество… и что-то еще. Что это? Он вглядывался, но все тонуло в тумане. Он не мог разобрать. Всегда в движении будущее; трудно понять. Он мотнул головой, прогоняя видение. Изменчивые, неуловимые призраки, кажется, вот они, рядом, но протяни руку, и они ускользают, словно дым.

Уже совсем скоро. Близко. Почти здесь.

В горле заклокотало. Ситх втянул отфильтрованный маской воздух, словно дикий маркот, почуявший дичь.

Рядом.

Призраки вновь обступили его. Протяни руку — утекут, между пальцев, как дым…

Как песок… …Порывом ветра раздернуло туманные занавеси; призрачные фигуры расступались, давая дорогу высокому рыцарю в старом плаще…

Вейдер зажмурился, стараясь сделать то, чего сделать был не в состоянии: задержать дыхание. Он открыл глаза.

Сквозь заросли продрался шагающий танк, потоптался у платформы и вдруг неловко осел брюхом на землю, словно у него подкосились все четыре ноги.

Откатился боковой люк. В танке было достаточно места, чтобы взвод десантников не чувствовал тесноты. Похоже, все они сейчас высыпали на платформу, плотным кольцом окружив единственного пленника. Взводный направился к одинокой высокой фигуре на краю у перил.

Ситх неспешно повернулся к командиру. Дыхание — ровное, складки тяжелого плаща не колышутся в безветренном воздухе. На командира Повелитель Тьмы не смотрел. Гораздо больше его интересовал пленник.

— Вот повстанец, который сдался нам. Он отрицает, но я все равно считаю, что здесь могут быть его друзья. Прошу разрешения провести расширенный поиск.

Дарт Вейдер лениво кивнул и протянул руку. Штурмовик, заметно побледнев, попятился было, но опомнился и вложил в раскрытую ладонь ситха серебристый продолговатый цилиндр в три пальца толщиной.

— Он был вооружен только этим. Мгновение Вейдер разглядывал рукоять лазерного меча. Потом сжал кулак.

— Идите, — прогудел из-под маски низкий размеренный голос. — Продолжайте поиск и приведите ко мне его спутников.

Офицер и солдаты почти бегом вернулись к танку. Вейдер подождал, пока «топтун» неуклюже поднимется и зашагает обратно в лес. Потом посмотрел на молодого человека в наручниках, терпеливо и спокойно ожидавшему, когда на него обратят внимание. Утренний туман уже начал сгорать в первых солнечных лучах, пробившихся сквозь листву. День предстоял долгий.