Томас Эдисон – один из тех больших умов, которые, появляясь в известные периоды времени среди человечества, отмечают собою целые новые эпохи в развитии той или иной отрасли науки и техники. К нему нельзя вполне применить то мерило, которым обыкновенно пользуются при оценке многих выдающихся личностей; по своей особойумственной силе и почти сверхчеловеческим дарованиям люди, подобные ему, стоят особняком, представляя собой поразительные феномены, еще недостаточно изученные наукой.
      Жизнь и деятельность Эдисона еще далеко не кончены; он находится в расцвете умственных сил, и невозможно предвидеть те гениальные открытия в области применения электричества и других сил природы, которые предстоят ему в будущем. Довольно того, что в двадцать четыре года он уже сделался знаменитым изобретателем.
      По отзывам людей, близких к нему, это простой, симпатичный человек, добрый товарищ и большой юморист в приятельском кругу. Хотя жизнь его – главным образом, история его изобретений, но ему, как и большей части выдающихся людей, выпала на долю суровая молодость, полная борьбы и лишений. В предлагаемом биографическом очерке мы подробно коснемся этих крайне интересных и поучительных сторон его жизни и, переходя затем к более зрелым годам, постараемся познакомить читателя с важнейшими из его работ, которые поставили его во главе изобретателей нашего времени, столь богатого открытиями в области применения точных наук на практике.
      По желанию Ф. Павленкова, составитель этого очерка письменно обращался к самому Эдисону с просьбою указать те издания, которые могут служить достоверным материалом для описания его жизни. В своем ответе, за подписью его секретаря, продиктованном через фонограф, Эдисон любезно сообщил просимые сведения, а именно: “Биографию”, составленную Касселем, французскую брошюру Дюрера “Edison, sa vie et oeuvres”, a также несколько статей в разных периодических изданиях, которые и послужили материалом для настоящего очерка. Кроме того, составитель пользовался американским изданием “Edison and his inventions”, Chicago, 1889 г., статьями об Эдисоне в журнале “Scientific American” и, для справок по устройству фонографа и других приборов Эдисона, новым американским изданием “Experimental Science” by Hopkins.
      Благодаря любезности здешнего представителя Эдисона, Ю. Блока (члена фирмы “М. Блок”), демонстрировавшего аппарат на своей квартире, составитель имел возможность близко ознакомиться с устройством и действием фонографа последнего типа.
      К биографии Эдисона добавлен очерк жизни первого изобретателя телеграфа, Сэмюэля Морзе, его великого предшественника. Умирая в 1872 году, этот всемирно известный патриарх телеграфного дела и думать не мог о тех удивительных результатах применения электричества и других физических сил, почти переходящих в область невозможного, которых уже теперь достиг его преемник.

       Рождение Эдисона. – Городок Милан. – Недетские забавы. – Пытливый ум. – Эпизод с гусыней. – Переезд семьи в Порт-Гурон. – Домашняя обстановка. – Мать – единственная воспитательница. – Раннее умственное развитие. – Страсть к чтению. – Попытка перечесть всю общественную библиотеку. – Любимые книги. – Невероятная память. – Эдисон подходит под определение гения. – Конец детства. – Школа жизни. – Отец определяет его на железную дорогу. – Значение матери в его успехах
      Томас Эдисон родился 11 февраля 1847 года в маленьком городке Милане, штат Огайо. Благодаря своему положению на реке Гурон, в десяти милях от озера Эри, Милан в то время был бойким торговым пунктом и быстро развивался; но с проведением железной дороги по берегу озера торговля его упала, и он превратился в незначительное местечко, известное только как родина знаменитого Эдисона. В этой красивой, здоровой местности на берегу реки, протекавшей между лесистыми холмами и оживленной множеством барок с грузом зерна и леса, Эдисон провел свое детство до семилетнего возраста. Жители местечка часто видели в ту пору здорового, краснощекого мальчика, который бегал по берегам Гурона, распевая песни барочников, слышанные им на реке. Но главной забавой ребенка, уже тогда проявлявшего свои врожденные наклонности, было устройство маленьких дорог, вымощенных планками, водяных мельниц, гротов и тому подобных сооружений на берегу той же реки. Игрушки и детские забавы не привлекали мальчика, и про него впоследствии говорил сам отец: “Томас не знал детских игр, его забавами были паровые машины и механические поделки”. Мальчик уже тогда проявлял свой пытливый, наблюдательный ум, и сестра его рассказывает следующий забавный, но весьма характерный эпизод из времени его раннего детства. Когда ему было пять лет, внимание его привлекла старая гусыня, с удивительным терпением сидевшая на яйцах. Когда гусята вывелись и поплыли за матерью по реке, ему объяснили, что такой удивительный результат получился от действия животной теплоты старой птицы, все время сидевшей на яйцах. Этот первый урок по органической химии не прошел даром для мальчика, и он пожелал сам проверить его на опыте. Вслед за тем Томас пропал; безуспешно искали его по всему дому и по соседям. “Наконец, – рассказывает сестра, – его нашли в сарае сидящим на гнезде с гусиными и куриными яйцами, из которых он пытался вывести цыплят”.
      Отец его внимательно следил за развитием ребенка; а влиянию своей матери, очень умной и образованной женщины, Эдисон обязан развитием своих природных дарований и дальнейшими успехами в будущем.
      Предков Эдисона с отцовской стороны можно проследить за двести лет, когда они уже были состоятельными мельниками в Голландии; все они отличались замечательной продолжительностью жизни. В 1730 году некоторые из членов семейства эмигрировали в Америку. Прадед Эдисона был одним из директоров банка Соединенных Штатов Америки вскоре после революции 1776 года и подпись его – Т. Edison – стоит на американских ассигнациях 1778 года. Он прожил до ста двух лет. Дед Эдисона умер ста трех лет. Отец его, Сэмюэль Эдисон, родившийся в 1804 году, жив до сих пор и отличается цветущим здоровьем; он и теперь с неослабевшею энергией занимается коммерческими делами. В молодости он учился ремеслу портного, хотя это казалось и не совсем подходящим занятием для громадного человека – более шести футов ростом; потом он стал вести торговые дела, которыми занимается и теперь. В 1837 году в бытность свою в Канаде, он женился на мисс Нэнси Эллиот и вскоре после того поселился в Милане, будущем месте рождения Томаса.
      Мать Эдисона, уроженка штата Нью-Йорк, – английского происхождения; она получила прекрасное воспитание и до замужества была учительницею в одной из больших канадских школ, где пользовалась известностью. Многие знавшие ее впоследствии в Америке всегда относились с чрезвычайным уважением и сочувствием к этой высокообразованной и даровитой женщине и называли ее второю Мартою Вашингтон.Она умерла в 1871 году и всегда сохраняла самую нежную любовь к своему сыну Томасу.
      Как видим из этих довольно подробных сведений о предках Эдисона, он должен был унаследовать от них свою здоровую, выносливую натуру и способность к непрерывному труду; его замечательные умственные способности, нужно полагать, перешли к нему от матери. Когда Эдисону было семь лет, семья его переехала в Порт-Гурон, штат Мичиган, близ озера того же имени; здесь они занимали один из лучших домов в городе – старинную деревянную постройку посреди большого сада с чудесным видом на широкую реку, или, скорее, пролив, отделявший владения английской королевы от земель великой республики. Дела отца в это время шли хорошо, и семейство проживало здесь без нужды, в сравнительном довольстве.
      В этой обстановке под исключительным надзором своей талантливой матери рос и воспитывался молодой Эдисон. Мать нежно любила его и сосредоточила на нем все свои заботы и внимание. Все свое первоначальное образование он получил от нее, к чему она была прекрасно подготовлена своей прежней деятельностью как даровитая опытная учительница. Эдисон только два месяца учился в школе, и его единственным наставником была мать. Давно уже заметив необычайные дарования этого удивительного ребенка, она не только дала ему основательное элементарное образование, но развила в нем настоящую любовь к знанию и то стремление учиться и приобретать это знание ради него самого,которое отличало мальчика с десятилетнего возраста. Конечно, никакая общественная школа не могла ему заменить такого домашнего воспитания. Это был действительно особенный ребенок; в десять лет он прочел такие книги, которые не под силу и многим взрослым: “Энциклопедию” Чемберса, “Историю Англии” Юма, “Историю реформации” Добиньи, “Падение Римской империи” Гиббона и несколько сочинений по химии и естественным наукам. Все эти крайне серьезные книги он читал с сосредоточенным вниманием, не пропуская ни одной страницы, ни одной формулы; научные и технические книги он, что называется, “пожирал” с ненасытною жадностью. Когда через два года ему удалось получить доступ в общественную библиотеку города Детройта, он поставил себе задачей перечесть подряд все имеющиеся в ней книги и смело начал с нижней полки, где ему встретились такие сочинения, как Ньютоновы “Начала”, “Технический лексикон” Юра и “Анатомия меланхолии” Буртона. Нисколько не обескураженный, он продолжал этот невероятный труд в свободное от другой работы время, пока не перечел подряд столько книг, сколько умещалось на полке в пятнадцать футов длиной, не пропуская при этом ни одного тома и ни одной страницы. Вряд ли в истории гениальных людей найдется такой другой пример раннего развития и жажды знаний. Прочитав свои пятнадцать футов книг, Эдисон пришел к заключению, что лучше держаться определенного выбора и читать книги, соответствующие преобладающим стремлениям его пытливого ума.
      Приведенный пример может быть задачею для психолога, и нужно только удивляться необычайной организации этого детского ума, который в состоянии был выдержать без всякого расстройства и вредных последствий такое невероятное напряжение. Среди книг, попавших в руки Эдисона в этот период его жизни, были “Несчастные” и “Труженики моря” Виктора Гюго, и ничто из прочитанного прежде не доставило ему такого удовольствия; первую из этих книг он перечитывал больше десяти раз. Это обстоятельство доказывает, что удивительное умственное развитие Эдисона не было односторонним или ненормальным, потому что его занимали не одни книги научного содержания, но самое сильное впечатление на его молодой ум производили талантливые литературные произведения, много говорившие его воображению. Все прочитанное им в этот ранний возраст до того врезалось в его память, что он до сих пор помнит ту страницу, где сообщается известный факт или случай. Эту способность он сохранил и до сих пор, когда ему приходится справляться со множеством разных научных сочинений и брошюр, чтобы отыскать между всей этой массой печатного материала один какой-нибудь нужный ему мелкий факт или заметку. Если верно, что гений – это неистощимая способность к труду,с учетом всех мелочей, то Эдисон в своей деятельности как нельзя лучше подходит к этому определению.
      Детство его кончилось скоро. Юности, как мы понимаем ее, Эдисон не знал; с двенадцати лет он был предоставлен самому себе, и после десяти лет самой суровой борьбы с жизнью пробил себе дорогу и сделался знаменитостью. Отец его, энергический работник старого американского закала, пристально следивший за развитием мальчика, не имел в то время достаточных средств, чтобы поддерживать его, и предпочел, по старому американскому обычаю, вместо высшей школы пустить этого даровитого ребенка прямо в школу жизни, где он сам должен был пробить себе дорогу. Он устроил его так называемым поездным мальчиком(trainboy) на ближайшую железную дорогу между Порт-Гуроном и Детройтом, где молодой Эдисон, разъезжая с поездами, продавал пассажирам газеты, сласти и разные мелочи.
      Эдисон начал самостоятельную жизнь с тем запасом сведений и с теми нравственными началами, которые он усвоил от своей матери. Благотворное влияние на него она сохранила до конца своей жизни, и ей Эдисон во многом обязан тем успехом, с которым он вышел из тяжелой жизненной борьбы в пору своей юности. Она умерла в 1871 году, как раз в тот год, когда имя ее сына стало приобретать первую известность.

       Эдисон – поездной мальчик на железной дороге. – Успех торговли газетами. – Удачная выдумка. – Издатель железнодорожной газеты. – Лаборатория в поезде. – Пожар и конец предприятия. – Лаборатория в подвале. – Издание газеты в Порт-Гуроне. – Расправа оскорбленного подписчика. – Спасение ребенка. – Эдисон учится телеграфной работе. – Приглашение на место телеграфиста в Порт-Гурон
      В двенадцать лет мы видим Эдисона здоровым веселым мальчуганом на поездах соединительной ветки между Порт-Гуроном, где жила его семья, и Детройтом, с пачкою газет и журналов под мышкой. Трудно представить себе мальчика, который еще вчера ломал голову над математическим трактатом Ньютона в библиотеке Детройта, влетающего в вагон железной дороги с криком: “Новые газеты, журналы, леденцы, яблоки, сэр!” Но Эдисон, по врожденной американской сметливости в торговых делах, быстро схватил суть успеха маленького предприятия и так повел его, что в непродолжительном времени торговля расширилась, и ему пришлось взять себе четырех помощников. В течение четырех лет, пока он занимался этим делом, у него оставалось ежегодно по пятисот долларов, которые он и отдавал своим родителям.
      В это время американская междоусобная война уже была в разгаре, и, чтобы увеличить сбыт газет, молодой Эдисон придумал телеграфировать с опережением на ближайшие станции заголовки известий с театра войны, которые там вывешивались и возбуждали такой интерес среди публики, что по прибытии поезда его газеты разбирались нарасхват.
      Не удовольствовавшись этим, он задумал издавать свою собственную газету, – может быть, единственное в мире издание, которое набиралось и печаталось в поезде на полном ходу. Газета выходила раз в неделю на одном небольшом листе и печаталась только на одной стороне; шрифт же, в количестве трехсот фунтов по весу, он приобрел у издателя газеты “Free Presse” в Детройте.
      В составе поезда был старый товарный вагон, где прежде помещалось курительное отделение, которое из-за плохой вентиляции и запущенного вида было теперь заброшено и совсем не посещалось пассажирами поезда. Здесь, в полутемной конурке, Эдисон устроил свою типографию; он был редактором, наборщиком и издателем этой газеты, носившей громкое название “The Grand Trunk Herald” (“Вестник большой соединительной ветки”) и наполнявшейся разными известиями и слухами из местной железнодорожной жизни, сведениями о новых назначениях служащих, о несчастных случаях, а также главными событиями с театра войны. Листок продавался по три цента (пять копеек) за экземпляр и как-то попался на глаза знаменитому инженеру Роберту Стефенсону, строившему в то время Монреальский мост в Канаде. Стефенсон заказал особое издание этого листка для себя. В газетке печатались многие из железнодорожных служащих; она расходилась тиражом в несколько сот экземпляров и пользовалась некоторой известностью как единственное в мире издание, печатавшееся в поезде. Между прочим, листок удостоился одобрительного отзыва даже от лондонского “Times”’a.
      Не удовлетворившись одним предприятием, Эдисон затеял другое дело. Он достал книгу “Качественный анализ” Фрезениуса, приобрел в рассрочку разные химические препараты и посуду (штативами для реторт, в обмен на газету, снабдили его железнодорожные мастерские) и открыл в том же старом вагоне химическую лабораторию. С увлечением принялся он за новую работу, вполне соответствовавшую его склонностям, и эта маленькая лаборатория в тряском вагоне, идущем со скоростью тридцать миль в час, представляла, может быть, прототип той знаменитой мастерской в Менло-Парке, из которой вышло впоследствии столько гениальных изобретений. Но как бы то ни было, тряска и толчки импровизированной подвижной лаборатории Эдисона привели к печальным для него последствиям. Однажды при особенно сильном толчке упала на пол и разбилась банка с фосфором, который воспламенился, и огонь моментально охватил все внутри вагона; прибежал испуганный кондуктор и не долго думая выбросил из окна не только всю химическую лабораторию, но и знаменитую типографию “Trunk Herald”’a. Как только остановили поезд, раздраженный кондуктор, боясь ответственности, вслед за его приборами вытолкал из вагона и самого молодого химика, наградив его при этом несколькими тумаками.
      Так печально кончились два первых предприятия Эдисона. С большим трудом собрал он выброшенные возле полотна железной дороги остатки своей лаборатории и типографии и перенес их в подвал родительского дома в Порт-Гуроне. Здесь и продолжал с большим успехом свои научные занятия. Вскоре Томас приобрел хорошую книгу о телеграфе, который очень заинтересовал его еще в то время, когда он пользовался его услугами для передачи объявлений о содержании продаваемых им газет, и они вместе с товарищем Джеймсом Бардом устроили телеграфное сообщение между подвалом и домом последнего, причем проводом служила им печная проволока, а изоляторами на деревьях – старые бутылки. Эдисон возобновил свою издательскую деятельность в городе и стал выпускать маленькую газету “Paul Рrу”, у которой были и подписчики, и сотрудники. Но и тут его постигло новое несчастье. Напечатанная в газете статья оскорбила одного из ее подписчиков, имя которого в ней упоминалось. Вскоре после того подписчик встретил на набережной злополучного издателя и, не размышляя, схватил его в охапку и бросил в реку. Счастье, что Эдисон умел плавать, иначе мщение раздраженного подписчика стоило бы ему жизни, причем вместе с ним безвременно погибли бы в волнах реки Сент-Клер и все будущие великие изобретения.
      Все это время Эдисон продолжал продавать газеты в поездах, хотя издание собственного железнодорожного листка и лабораторные занятия прекратились. При этом он пользовался каждым случаем побывать в железнодорожных мастерских, часто напрашивался к машинистам на локомотив, где и познакомился основательно с его механизмом.
      В подвале отцовского дома в новой лаборатории стояла теперь построенная им рабочая модель паровой машины.
      Просто невероятной кажется неистощимая энергия и разнообразная деятельность этого четырнадцатилетнего мальчика, который, помимо всех своих работ, еще находил время для постоянного, теперь уже более систематического, чтения самых серьезных книг.
      Наконец счастливый случай, как это часто бывает на свете, направил его в ту колею, где должна была развиться настоящая деятельность и где он проявил во всем блеске свои необычайные дарования.
      Ему удалось спасти от смерти ребенка начальника маленькой станции Монт-Клеменс близ Порт-Гурона. Как-то раз, занятый телеграфным аппаратом, последний не заметил, что его двухлетний мальчик забрался на рельсы; несчастный отец увидел это в самый момент подхода поезда и считал уже сына погибшим. Молодой Эдисон, оказавшийся в то время на станции с газетами, бросился чуть не под самый локомотив и успел вовремя выхватить ребенка, рискуя собственной жизнью. Этот благородный поступок прославил его во всем городе, а благодарный Макензи, отец спасенного ребенка, предложил выучить работе на том самом телеграфном аппарате. Эдисон с восторгом ухватился за это предложение, и они договорились, чтобы каждый вечер, когда кончалась продажа газет, Томас приезжал к нему на товарном поезде и занимался ночью. Эдисон горячо принялся за дело и под руководством своего нового учителя быстро выучился работать на аппарате. Между учителем и учеником завязалась большая дружба, которая продолжалась впоследствии многие годы.
      Через пять месяцев после первого урока Эдисон получил приглашение на место телеграфиста в Порт-Гуроне, с жалованьем по двадцать пять долларов в месяц и с особой платой за ночную работу. Он с радостью согласился, и поездной мальчик и продавец газет превратился в телеграфиста… Ему как раз минуло в это время шестнадцать лет.

       Неудачи Эдисона. – В Канаде. – Первое изобретение. – Локомотивы в роли телеграфа. – Автоматический репетитор. – Потеря места из-за рассеянности. – Эдисон делается телеграфным репортером. – Его бедствия и плохая обстановка. – Проект эмиграции в Южную Америку. – Опять неудача. – Приглашение в телеграфное бюро в Бостоне. – Признание его таланта
      Неудержимое стремление доходить до причины явлении и приобретать новые знания постоянно вредило Эдисону в его службе на телеграфе. Она пошла бы у него с большим успехом, если бы он не был так талантлив. Главные его неудачи происходили оттого, что он постоянно увлекался новыми опытами, когда ему следовало исполнять рутинную работу; часто ему доставалось также за рассеянность, – недостаток, свойственный и изобретателям, и вообще людям, привыкшим к сосредоточенному мышлению. Он подвергался насмешкам за свои теории двойной и четверной телеграфной передачи.
      Высказываемое им мнение, что телеграфное дело еще во многом требует усовершенствований, вызывало улыбки; а когда он надеялся сам добиться некоторых из этих улучшений, то его прямо называли полусумасшедшим.
      Его занятия в Порт-Гуроне прекратилась через шесть месяцев, потому что ему не выдали обещанной платы за ночную работу. Вскоре затем его пригласили на ночную работу в Стратфорд, в Канаде, и он покинул Порт-Гурон и родительский дом.
      Здесь он сделал первое свое изобретение. Начальник железнодорожной конторы потребовал, чтобы он каждые полчаса ночью повторял ему по телеграфу условленное слово в доказательство того, что он не спит. Сознавая, что он может употребить свое время с большею пользой, чем исполнять такое бессмысленное требование, Эдисон приспособил колесо с азбукой Морзе так, что простым поворотом ручки от его валика сторож исполнял предписание начальника, между тем как сам он спал или занимался другим делом.
      Отсюда вскоре его уволили с большим скандалом, и за дело. Получив депешу о задержании поезда, он протелеграфировал на нее ответ, не оповестив о том кондуктора; в результате чуть не произошло столкновение двух поездов. Он мог считать себя счастливым, что еще избежал за это уголовного преследования, которым угрожал ему управляющий дорогой.
      Эдисон опять появился в родном городе Порт-Гуроне, где и оставался несколько недель. В течение этого времени благодаря своей изобретательности ему удалось оказать немалую услугу служащим железной дороги на двух противоположных станциях по обе стороны реки. Напором льда порвало телеграфный кабель, проложенный через нее между Порт-Гуроном и станцией Сорни. Эдисону пришло в голову, что телеграфист на противоположной стороне узнает телеграфную азбуку, если ее передавать с помощью сочетания протяжных и коротких свистков локомотива. Он забрался на свой новый “аппарат” и “протелеграфировал” свистком: “Эй, в Сорни! Понимаете меня?” Вначале ответа не было; но потом на противоположной станции догадались, в чем дело. Эдисону отвечали тем же свистком, и благодаря этому оригинальному способу прерванное телеграфное сообщение было возобновлено.
      Пробыв несколько недель в Порт-Гуроне, Эдисон получил место телеграфиста в городе Адриане, штат Мичиган, откуда его, впрочем, чуть ли не сразу же уволили за то, что он, вопреки всяким правилам, задерживал публику и заставлял ждать, отвечая на полученную депешу от своего начальника, так как телеграф Морзе не допускает более одной передачи. Отсюда он поступил в Форт-Вейн, где настолько понравился, что его перевели на лучшее место в Индианаполис.
      Здесь он изобрел свой автоматический телеграфный репетитор, с помощью которого телеграмма с одной линии передавалась на другую без посредства оператора и приемного либо передающего аппарата. Когда он был в Мемфисе, ему представился случай применить свое изобретение, так что телеграммы из Нового Орлеана и Луисвилля и обратно прямо проходили через Мемфисскую контору, без посредничества оператора. Эдисон удостоился похвал за свое остроумное приспособление; но вместе с тем получил распоряжение об увольнении. Начальство находило, что он слишком рассеян и что голова его слишком занята новыми изобретениями, чтобы точно исполнять всякое порученное ему дело. Таким образом заурядные, занятые своей рутинной работой люди, которым некогда было думать, чуть не довели до голодной смерти талантливого семнадцатилетнего мальчика.
      В телеграфной конторе в Индианаполисе он усиленно добивался, чтобы сделаться хорошим оператором для ночной газетной работы,т. е. для телеграфной передачи разных отчетов, публичных речей и прочего в журналы, что считается самою трудною работой среди телеграфистов; он даже приспособил здесь два промежуточных аппарата, из которых на одном принималась, а на другом повторялась депеша. Этим способом он думал угнаться за своим более опытным и искусным товарищем, засыпавшим его словами с другого конца провода. Несмотря на все его усилия, газетные отчеты опаздывали, и вследствие жалоб, поступавших от издателей, его уволили и отсюда и перевели на дневную работу в Цинциннати.
      Решившись во что бы то ни стало добиться успеха в трудном деле, он и здесь продолжал ночную работу за своих товарищей. Явившись раз ночью в аппаратную, он нашел ее пустою: телеграфисты загуляли; тогда он, как умел, продолжал их работу и просидел до утра. На следующий день жалованье его было повышено до 105 долларов в месяц, и его посадили на Луисвилльский провод – самый важный в конторе, – на другом конце которого работал один из лучших телеграфистов в Штатах. Работая с ним, Эдисон вскоре, что называется, набил себе руку.
      Конечно, эта чисто механическая работа имела второстепенное значение в его глазах, хотя он готов был трудиться во всякое время дня и ночи. На развлечение, отдых и кутежи у него не было ни охоты, ни времени, и деньги свои он раздавал нуждающимся товарищам. Его мысли были сосредоточены в эту пору на усовершенствованной паровой машине и способе двойной телеграфной передачи, вследствие чего все свободные часы он посвящал работе и опытам по этим двум занимавшим его вопросам.
      Зарабатываемые деньги он тратил на покупку книг, разных приборов и на своих распутных товарищей, так что когда его уволили в Мемфисе в 1864 году, карманы его были совершенно пусты. Он прошел со своим товарищем Вильямом Фоле, также уволенным, пешком до Луисвилля. Время было холодное, и весь его костюм заключался в одной нанковой паре. В Луисвилле ему удалось занять немного денег на покупку одежды, и благодаря рекомендации Фоле он смог устроиться на работу. За эту услугу он стал содержать Фоле, пока тот также не нашел себе заработка.
      В продолжение двух проведенных здесь лет Эдисон терпеливо исполнял свои обязанности. Нужда, грязная обстановка, окружающий его разгул – все это было направлено к тому, чтобы погасить энергию его таланта. По временам ему казалось, что все невероятные труды его юношеских лет, потраченные на приобретение знаний, не приведут ни к чему и что в жизни ему предстоит только простая борьба за существование. Даже при такой обескураживающей обстановке его способность к изобретениям находила себе пищу. Линия, на которой он работал, была старая и содержалась в беспорядке, так что вследствие неравномерного напряжения электрического тока происходили постоянные остановки и заминки в передаче депеш. Чтобы избежать этого, Эдисон приспособил три аппарата разной чувствительности, в результате, несмотря на неравномерность тока, сигналы получались им аккуратно.
      В это время наметилось, особенно в южных и пограничных штатах, сильное движение за переселение в Южную Америку. Конечно, коноводами тут были недовольные жители конфедеративных территорий; но движение захватило и других. Это было эмиграционное поветрие, в основании которого лежало политическое недовольство. Эдисон, хотя и северянин по своим убеждениям, также не миновал его. Он решил с двумя своими товарищами отправиться туда, куда рвались все. Собрав деньги, какие у них были, Эдисон и его спутники прибыли в Новый Орлеан; но по приезде туда они не застали парохода, на котором намеревались отплыть дальше. Тут наш герой познакомился с одним испанцем, объездившим весь свет; последний в таких живых красках изобразил ему превосходство Соединенных Штатов над всеми другими странами и особенно над Южной Америкой, что Эдисон отказался от своего намерения, и вместо Рио-де-Жанейро поехал к своим родителям в Мичиган. Прогостив у них немного времени, он вернулся в Луисвилль, где его приняли на прежнее место, и взялся за дело с удвоенного энергией; отказывая себе во всем, бедняк тратил все свои деньги на покупку книг, приборов и устройство мастерской. В это время он написал книгу об электричестве, которую хотел издать сам, но за недостатком средств должен был отказаться от этого предприятия. Эдисон занимался также исследованиями наиболее быстрого способа письма, пригодного для телеграфной работы, и выработал особенно отчетливый и красивый почерк. При таком почерке он мог написать до сорока пяти слов в минуту, что соответствовало самой скорой передаче, возможной на телеграфе Морзе.
      Во время пребывания Эдисона в Луисвилле телеграфное бюро, где он занимался, было переведено в новое, более удобное помещение. На первом этаже под ним находилась роскошная квартира какой-то банкирской конторы. Перетаскивая бутыль с серной кислотой, которою Эдисон хотел воспользоваться для своих опытов, он опрокинул ее; кислота разлилась по полу, протекла в банкирскую контору и погубила дорогую мебель и брюссельские ковры. Нечего говорить, что такой беспокойный и непредсказуемый в поступках юноша тотчас же был уволен.
      Некоторое время он еще поработал в Цинциннати, но и тут долго не удержался, потому что постоянно пропадал в местной библиотеке, охотясь за книгами, касающимися тех вопросов, которые теперь совершенно поглощали его внимание. Еще удивительно, что при таких условиях Эдисон вообще мог продержаться на каком-нибудь месте, требующем усидчивой механической работы.
      Из Цинциннати он вернулся домой в Порт-Гурон, где всегда находил тихую гавань и пристанище после всех своих житейских неудач.
      Неудачи его были неизбежным следствием того общего закона, что во всяком житейском деле работящая, усидчивая посредственность всегда предпочитается беспокойному таланту.